Глава 6. РЕГУЛИРОВАНИЕ ОБМЕННОГО КУРСА В ПЕРЕХОДНОЙ ЭКОНОМИКЕ
Роль обменного курса в переходной экономике
Переход к рыночной системе хозяйствования предполагает кардинальное изменение содержания макроэкономической политики. Это в полной мере относится и к валютной политике, важнейшей составной частью которой выступает политика обменного курса.
В централизованно планируемой экономике при господстве монополии государства на внешнеэкономическую деятельность исключалась возможность конвертируемости национальной валюты, существовал жесткий валютный контроль над всеми экспортно-импортными операциями, включая контроль за распределением валютных ресурсов, обязательную сдачу валютной выручки экспортерами по установленным обменным курсам. При этом использовались неодинаковые обменные курсы для различных видов внешнеэкономической деятельности. существовала так называемая система множественных обменных курсов, которая ставила в неравные экономические условия различные группы экспортеров и импортеров.
Официальный курс национальной валюты был сильно завышен и превышал курс “черного” валютного рынка нередко в4—7раз. Все это при отсутствии легальных валютных рынков препятствовало эффективному распределению ограниченных валютных резервов, приводило к ухудшению баланса текущих операций. В этих условиях проблемы платежного баланса решались с помощью жестких внешнеторговых ограничений (в первую очередь это касалось импорта) и обращением к внешним займам по линии государства. Количественное ограничение импорта, административное распределение импортных лицензий наряду с государственным регулированием цен приводили к разрыву связи между внутренними и мировыми ценами, к потере сравнительных преимуществ от торговли, к изоляции отечественных производителей от конкуренции со стороны внешнего мира.
В переходной экономике обменный курс играет принципиально иную роль: из пассивного “созерцателя” он становится одним из факторов, активно влияющих на социально-экономические процессы, происходящие в обществе. “Освобождение” цен, начавшийся процесс либерализации импортных режимов и снижение государственного контроля над экспортом (к1995г. были ликвидированы экспортные квоты практически во всех странах Центральной и Восточной Европы, а также в Азербайджане, Казахстане, Молдове, России, Украине), отмена государственных заказов, становление национальных кредитно-денежных систем объективно сделали обменный курс одним из основных приоритетов макроэкономической политики.
Либерализация внешней торговли, переход от количественных ограничений к тарифам, постепенное сокращение внешнеторговых ограничений делают обменный курс основным инструментом, с помощью которого происходит урегулирование платежного баланса, и в первую очередь баланса текущих операций. Адекватный обменный курс призван в максимальной степени смягчить последствия сокращения внешнеторговых ограничений. Так, например, реальное обесценение национальной валюты, делая более дорогими импортные товары, облегчает отход от количественных ограничений на импорт, снижает степень протекционизма внешнеторговой политики.
От выбранной системы обменного курса во многом зависит конкурентоспособность страны на мировых рынках. Так, если страна сталкивается с реальным удорожанием своей валюты, в первую очередь вследствие быстрого роста внутренних цен, девальвация может быть весьма действенным средством восстановления конкурентоспособности. Однако нужно четко представлять в силу каких причин произошло падение конкурентоспособности и, как следствие, ухудшение баланса текущих операций.
В случае роста дефицита госбюджета, финансируемого главным образом за счет денежной эмиссии, девальвация окажется эффективной, восстанавливая возросший реальный обменный курс и упавшую конкурентоспособность. Проблема же здесь состоит в том, насколько девальвировать валюту—на большую или меньшую величину по сравнению с темпом роста цен, так как скорость реакции на экономические потрясения различна на валютных и товарных рынках.
Если страна сталкивается с ухудшением условий торговли, выражающемся в относительном росте индекса импортных цен по сравнению с индексом экспортных цен, к девальвации следует подходить с большей осторожностью. В случае сильной зависимости страны от импорта, значительно увеличатся издержки производства отечественных товаров, использующих импортное сырье, что приведет к дальнейшему росту внутренних цен, реальному удорожанию валюты, падению конкурентоспособности и ухудшению баланса текущих операций. В подобной ситуации восстановление конкурентоспособности потребует более длительного времени, поскольку его можно добиться лишь в результате социально-экономических преобразований (скорейшей структурной перестройки экономики, пересмотра инвестиционной политики и т.п.) .
Обменный курс, уравновешивающий спрос и предложение на валютном рынке, выполняет еще одну очень важную функцию, свойственную исключительно переходной экономике: он устраняет искажения в структуре относительных цен, доставшихся в наследство от административно-командной системы, ценообразование в которой, основываясь на нормативных принципах, практически не принимало в расчет рыночные механизмы—цены не сообщали экономическим агентам необходимой информации о рынке и в силу этого не могли служить стимулами высокоэффективного производства.
В условиях свободной внешней торговли, получая возможность покупать и продавать товары по мировым ценам, внутренние производители и потребители товаров, являющихся объектами международной торговли (tradable goods)неизбежно “подстраивают” свое производство под существующий уровень мировых цен, выражаемый в национальной валюте через обменный курс (Pt ==Р*е, где Pt —цена товаров, являющихся объектами международной торговли, Р*-мировой уровень цен, е-номинальный обменный курс). Ценовые импульсы затем передаются производителям товаров, не являющихся объектами международной торговли, цены на которые прямо или косвенно зависят от цен на товары-объекты международной торговли. Таким образом, страна с большей или меньшей скоростью импортирует мировую структуру относительных цен.
Стабильность или, по крайней мере, предсказуемость обменного курса, подкрепленные соответствующей бюджетно-налоговой и кредитно-денежной политикой, призваны обеспечить устойчивость национальной валюты и доверие к ней, что крайне важно для стран с переходной экономикой, в большинстве из которых только начался процесс создания национальных кредитно-финансовых систем (в том числе валютных рынков), а в ряде бывших республик СССР лишь недавно были введены собственные денежные единицы.
Обменный курс и его динамика наряду с соответствующей законодательной базой непосредственно влияют на направление и характер международных потоков капитала. От того, существует ли жесткий валютный контроль за потоками капитала, конвертируема ли национальная валюта и в какой степени, каковы возможности репатриации прибылей иностранных компаний из принимающей страны, будут зависеть размеры прямых и портфельных инвестиций в страны с переходной экономикой.
Сегодня в странах с переходной экономикой обменный курс может играть существенную роль в борьбе с инфляцией. Исторически обменный курс служил важным инструментом поддержания стабильных цен. В период золотого стандарта он играл первостепенную роль в предотвращении инфляции (экономический рост, сопровождаемый возникновением дефицита баланса текущих операций, в условиях фиксированного обменного курса приводил к оттоку золота из страны, а следовательно к уменьшению денежной массы, размер которой определялся исключительно запасами золота в стране). Именно обменный курс рассматривается в качестве главного фактора, остановившего гиперинфляцию в Европе после Первой мировой войны.
В странах с переходной экономикой сложилась довольно парадоксальная ситуация, при которой внутренние цены ориентированы на обменный курс (а не наоборот, как в промышленно развитых странах). Использование обменного курса как номинального якоря в борьбе с высокой инфляцией может, при определенных условиях, выступить одним из действенных средствстабилизации экономики. В этой связи в странах с переходной экономикой может быть применен удачный опыт некоторых стран Латиноамериканского региона , таких как Аргентина, Чили, Уругвай, Бразилия, а также опыт Израиля, использовавших в70-80гг. в качестве номинального якоря в борьбе с высокой хронической инфляцией обменный курс. Тщательное изучение их опыта помогает избежать и ряда ошибок, имевших место во время проведения данной политики. Опыт этих стран свидетельствует о том, что стабилизация на базе обменного курса может быть успешной лишь в том случае, если она сопровождается жесткой кредитно-денежной и бюджетно-налоговой политикой, пользуется доверием со стороны основной массы населения.
Выбор системы обменного курса
Выбор системы обменного курса какой- либо страной определяется, в первую очередь, показателями экономического развития, состоянием платежного баланса, степенью открытости экономики, уровнем конкурентоспособности, величиной резервов иностранной валюты, степенью зависимости экономики от внешней торговли, общественно-политическим климатом в обществе, состоянием национальной денежной системы.
Успех валютной политики зависит от того, насколько тесно она скоординирована с другими направлениями макроэкономической политики. Если выбранная стратегия в отношении обменного курса не отвечает реально складывающейся экономической ситуации, она может усугубить переживаемые страной экономические трудности. Об этом в равной мере свидетельствует и опыт промышленно развитых и развивающихся стран, и стран с переходной экономикой. Вполне очевидно, что если в стране с относительно закрытой экономикой сохраняется большой дефицит госбюджета, то стратегия поддержания фиксированного обменного курса не реалистична, ибо она в кратчайшие сроки приведет к оттоку официальных валютных резервов из страны.
В странах с переходной экономикой проблема выбора системы обменного курса после распада административно-командных систем осложнялась рядом особых обстоятельств: по существу перед странами стояла задача выбора совершенно новой системы обменного курса, у этих стран полностью отсутствовал опыт конвертируемости валюты, во многих вновь образовавшихся государствах попросту еще не было полноценной национальной валюты, шел процесс становления валютных рынков.
Внутриэкономическая ситуация, сложившаяся в этих странах, характеризовалась резким падением производства, снижением реального уровня жизни, высокой инфляцией или гиперинфляцией, последовавшими за либерализацией цен. Во внешнеэкономической сфере подавляющее большинство стран столкнулись с ухудшением условий торговли (в первую очередь из-за перехода к расчетам за энергоносители по мировым ценам), с ростом реального обменного курса, падением конкурентоспособности, осложнением проблем платежного баланса, потерей традиционных рынков, разрывом экономических связей, распадом рублевой зоны в рамках СНГ и системы расчетов в рамках СЭВ.
В настоящее время страны с переходной экономикой демонстрируют все разнообразие систем обменного курса: от жестко фиксированного валютного курса в Чехии и Словакии, “валютного совета” в Эстонии, Литве и Болгарии, “ползущей привязки” в Польше (до1995г.), “корректируемой привязки” в Венгрии (до1995г.), “валютного коридора” с пределами колебаний валют в России и до “управляемого плавания” на Украине и свободно плавающего обменного курса в Армении (таблица6-1).Тем не менее с известной долей условности можно проследить закономерность в эволюции систем обменного курса в большинстве из этих стран.
Таблица6-1
Эволюция режимов обменного курса в некоторых странах с переходной экономикой

Страна	Режим обменного курса	Конвертируемость валюты
Албания	“Управляемое плавание” с июля 1992 г	Текущий счет: внутренняя .конвертируемость; Счет движения капитала: практически свободный ввоз капитала, ограничения на вывоз капитала
Армения	“Управляемое плавание” с ноября 1993 г “Плавающий” обменный курс с января 1996 г.	Конвертируемость по счету текущих операций; Счет движения капитала: свободный ввоз капитала, ограничения на вывоз капитала
Беларусь	Множественныеобменные курсы	Валюта не конвертируема
Болгария	“Управляемое плавание” с февраля 1991г.с октября1992г. по июль1993г.- de facto фиксированный обменный курс 1997г.-валютныйсовет	Текущий счет: внутренняя конвертируемость;Счет движения капитала: свободный ввоз капитала, практически не ограничен вывоз капитала
Венгрия	Корректируемая-* привязка с1989г.Заранее объявляемый “ползущий” коридор с марта1995г.	Конвертируемость по счету текущих операцийСчет движения капитала: практически свободный ввоз капитала, ограничения на вывоз капитала
Латвия	“Управляемое плавание” с июля 1992г.de factoфиксированный обменный курс	Полная конвертируемость
Литва	свободно плавающийс октября1992г. с апреля1994г.- валютный совет	Полная конвертируемость
Македония	“Управляемое плавание” с апреля1992г.	Текущий счет: внутренняя конвертируемость; Счет движения капитала: ограничения на ввоз и вывоз капитала
Польша	Фиксированный с января1990г. по октябрь 1991г., затем-“ползущая” привязка; с1995г.- “управляемое плавание”	Конвертируемость по счету текущих операцийСчет движения капитала: ограничения на ввоз и вывоз капитала
Россия	“Управляемое плавание” с декабря1991г.валютный коридор с июля1995г.	Конвертируемость по счету текущих операцийСчет движения капитала: практически свободный ввоз капитала, ограничения на вывоз капитала
Румыния	“Управляемое плавание” с августа1992г.	Текущий счет: внутренняя конвертируемость;Счет движения капитала: практически свободный ввоз капитала, ограничения на вывоз капитала
Словакия*	Фиксированный с декабря1990г.	Конвертируемость по счету текущих операцийСчет движения капитала: практически свободный ввоз капитала, ограничения на вывоз капитала
Словения	“Управляемое плавание” с октября1991г.	Полная конвертируемость
Узбекистан	Множественные обменные курсы	Валюта не конвертируема
Украина	“Управляемое плавание” с октября1994г.	Текущий счет: внутренняя конвертируемость;Счет движения капитала: практически свободный ввоз капитала, ограничения на вывоз капитала
Хорватия	Фиксированный с декабря1991г. по март 1992г.“Корректируемая” привязка с учетом ожидаемого паритета покупательной способ- ности с марта1992г. по октябрь1993г. “Управляемое плавание” с октября 1993г.	Конвертируемость по счету текущих операцийСчет движения капитала: практически свободный ввоз и вывоз капитала
ЧешскаяРеспублика**	Фиксированныйс декабря1990г.	Конвертируемость по счету текущих операцийСчет движения капитала: практически свободный ввоз капитала, ограничения на вывоз капитала
Эстония	Валютный советс июня1992г.	Полная конвертируемость

*В июле1993г. крона девальвирована на10%. **Чешская Республика рассматривается как преемница Чехословакии.
На первых этапах реформирования экономики в конце80-х-начале 90-х годов сохранялась система множественных обменных курсов, хотя все страны провели значительные девальвации своих валют, а некоторые из них ввели плавающий обменный курс по ряду экспортно-импортных сделок. Однако, сохранение системы множественных обменных курсов, ставившей в крайнетяжелое положение экспортеров приводило к сокрытию значительной части экспортной выручки, и следовательно, к уменьшению поступлений валютных резервов, активизации “черных” или “параллельных” валютных рынков.
Отказ от системы множественных обменных курсов и унификация обменного курса происходила быстрее в тех странах, которые более последовательно осуществляли рыночные реформы. В самом начале 90-х годов от системы множественных обменных курсов отказались Югославия, Чехословакия, Польша, Венгрия, в92-93гг.-Россия, Болгария, Эстония, Латвия, Литва, Молдова, Киргизия.
Сейчас обменный курс унифицирован в большинстве государств с переходной экономикой, однако в некоторых из них—Белоруссии, Узбекистане, Туркмении, Таджикистане-до сих пор сохраняется система множественных обменных курсов и применяется жесткий валютный контроль: ограничен доступ на валютные рынки, обязательна сдача определенной части валютной выручки по завышенному официальному обменному курсу. Так, например, в Узбекистане обязательной является сдача30%экспортной выручки по официальному обменному курсу, уровень которого завышен приблизительно на80%.В этих странах сохраняется государственный контроль над ценами и значительные внешнеторговые ограничения, искаженна внутренняя структура относительных цен. В том же Узбекистане существуют10—15%-ные экспортные пошлины на большинство потребительских товаров и товаров промежуточного назначения, экспортные квоты на важнейшие экспортные товары, в первую очередь, государство контролирует экспорт хлопка, рационируются ограниченные валютные средства среди импортеров, доминирует система государственных заказов (система госзаказа распространяется в Узбекистане приблизительно на половину производства хлопка и зерна, закупочные цены на которые значительно ниже мировых цен).
Одновременно с отказом от системы множественных обменных курсов страны с переходной экономикой вводили внутреннюю конвертируемость валюты, что означало возможность для резидентов приобретать и держать некоторые виды активов (например, валюту и банковские депозиты) в иностранной валюте. За введением внутренней конвертируемости прослеживалось стремление побудить резидентов продавать или депонировать имеющуюся у них наличность в валюте, направляя таким образом валютные ресурсы в банковскую сферу, а также желанием интегрировать “черные” рынки в официальную экономическую структуру. Это право, однако, не всегда распространялось на предприятия, которые должны были полностью сдавать всю экспортную выручку. Во многих странах существовали ограничения на обмен валюты для туристов, выезжающих за рубеж.
Ряд стран, такие как Болгария, Польша, Чехия, Эстония ввели внутреннюю конвертируемость валюты одновременно с либерализацией цен, другие страны, такие как Венгрия, Киргизия, Латвия, Молдова, Россия, Румыния вводили внутреннюю конвертируемость постепенно по мере накопления официальных валютных резервов, улучшения платежного баланса, снятия количественных ограничений на импорт.
Внутренняя конвертируемость давала определенные преимущества этим странам, в частности, она послужила импульсом развития внутреннего товарного и валютного рынков, расширила доступ к импорту, способствовала созданию конкурентной среды. В то же время в тех странах, где отсутствовала обоснованная макроэкономическая политика, она усиливала “долларизацию” экономики, бегство от национальной валюты, которое проявлялось в том, что в условиях ограниченного предложения иностранной валюты темпы обесценения внутренней валюты превышали темпы роста денежной массы, обостряла проблемы инфляции, приводилак падению спроса на товары отечественного производства, затрудняла эффективный контроль за экспортно-импортными операциями и за вывозом капитала. Поэтому в это время в большинстве стран сохранялись как тарифные, так и нетарифные внешнеторговые ограничения.
Вставка6-1
К середине 90-х гг. большинство стран Центральной и Восточной Европы, страны Балтии, Киргизия, Молдова, Россия, Грузия сняли все ограничения на обмен валюты по операциям, связанным с экспортом и импортом товаров и услуг, то есть ввели конвертируемость валюты по счету текущих операций и подписалиVIIIСтатью Устава МВФ (см. таблицу1).Это стадо возможным в результате осуществления этими странами внутренней стабилизации экономики (в настоящее время экономическое положение в большинстве из этих странах характеризуется невысокой инфляцией и начавшимся экономическим ростом), создания рыночной среды, перехода к мировой структуре относительных цен, улучшения ситуации во внешнеэкономической сфере, в том числе достижения достаточного уровня официальныхвалютных резервов. Это позволило оградить обменный курс от постоянных колебаний, сделать его стабильным и вернуть доверие к национальной валюте.
Введение конвертируемости валюты по счету текущих операций, позволяет каждой стране производить те товары и услуги, по которым она имеет сравнительные преимущества, способствует развитию мировой торговли, эффективному распределению ресурсов, росту производительности вследствие усиливающейся конкуренции.
В краткосрочной перспективе вряд ли есть основания говорить о необходимости и целесообразности введения конвертируемости валюты по счету движения капитала в подавляющем большинстве стран с переходной экономикой, несмотря на то, что конвертируемость валюты по счету движения капитала способствовала бы привлечению иностранных инвестиций в экономику, стимулировала бы рост экспорта из этих стран (исключение здесь составляют страны Балтии и Словения, в которых отсутствуют ограничения как на сделки по обмену валют, так и на международную торговлю и движение капитала, то есть существует полная конвертируемость валюты). Однако негативные последствия подобного шага явно преобладают на сегодняшний день: страны с переходной экономикой пока не достигли необходимой стабильности на внутренних финансовых рынках, приватизация (в том виде, как она была проведена) не создала достаточных условий для эффективного функционирования частного сектора, инвестиционные риски остаются очень высокими, нельзя не принимать в расчет и социальный фактор, осложняющий успешное проведение рыночных реформ.
Все эти факторы, в случае введения конвертируемости валюты по счету движения капитала, способствовали бы оттоку капитала из стран с переходной экономикой. Расширение возможностей вложения национальных сбережений за границу могло бы привести к сокращению объема ресурсов, инвестируемых в национальное производство. Последнее обстоятельство может оказать существенное “давление” на обменный курс, что крайне опасно в условиях достаточно хрупкой макроэкономической стабильности. Кроме этого, ограничения на обмен валюты по счету движения капитала позволяют не только сохранить внутренние накопления, но и предотвратить чрезмерный переход отечественных средств производства в иностранную собственность, а также максимизировать налоговые поступления от внутренних операцийс капиталом и финансовых сделок. Контроль за движением капитала в странах с переходной экономикой выражается в невозможности для предприятий и физических лиц официально конвертировать национальную валюту с целью покупки иностранных активов, запрете для предприятий иметь иностранные активы, требованиях обязательной репатриации экспортной выручки и ее полной или частичной конвертации в национальную валюту. В некоторых странах требования обязательной конвертации всей или части экспортной выручки было замененоналогом на валютные поступления от экспорта. Опыт промышленно развитых стран показывает, что конвертируемость валюты по счету движения капитала обычно вводится после того, как окрепла экономика, через определенное время после введения конвертируемости по счету текущих операций.
Отказ от системы множественных обменных курсов, унификация обменного курса и введение внутренней конвертируемости валюты параллельно с либерализацией внешней торговли позволили ликвидировать “черный” валютный рынок, избежать значительного сокрытия экспортной выручки, обеспечить равный доступ экономических агентов на валютные рынки, устранить взяточничество и коррупцию, порождаемые системой множественных обменных курсов с ее “специальными премиями” для отдельных групп экспортеров и импортеров, реально приблизить уровень внутренних цен к их мировому уровню.
В большинстве стран с переходной экономикой на смену множественным обменным курсам пришел гибкий обменный курс (свободно плавающий обменный курс, а при наличии достаточного уровня иностранных валютных резервов—“управляемое плаванье”, означающее возможность осуществления интервенций на валютном рынке Центральным банком с целью “сгладить” нежелательные колебания обменного курса; “управляемое плавание” стало возможным в тех странах, которым удалось накопить валютные резервы либо за счет расширения экспорта в результате номинального обесценения валюты и переориентации на новые рынки и достижения положительного сальдо по балансу текущих операций, либо за счет займов, получаемых по линии международных организаций, либо в результате отсрочки выплат или пересмотра внешней задолженности). Подобный выбор режима обменного курса был сделан большинством государств бывшего СССР (исключая Эстонию), а также странами Восточной и Центральной Европы (исключая Венгрию, Польшу, Словакию, Чехию, Хорватию).
Выбор режима гибкого обменного курса предопределялся рядом общих моментов: прежде всего низким уровнем валютных резервов у Центральных банков (в некоторых странах показатель достаточности иностранных валютных резервов находился на уровне нескольких дней покрытия импорта), что делало невозможным введение фиксированного обменного курса. Кроме того развал рублевой зоны, введение собственных валют и становление вновь образованных Центральных банков в ряде государств, не завоевавших еще доверия со стороны экономических агентов, а также политическая нестабильность в условиях высокой инфляции делали очень большой вероятность массированных валютных спекуляций в случае введения фиксированного обменного курса. При отсутствии последовательных программ стабилизации на первых этапах осуществления рыночных реформ политика невмешательства или ограниченного вмешательства Центрального банка в деятельность валютных рынков была вполне оправданной.
Следует также иметь ввиду, что гибкий обменный курс гораздо лучше “амортизирует” внешние шоки, с которыми столкнулись бывшие социалистические страны (ухудшение условий торговли, реальное удорожание валюты, падение конкурентоспособности, уменьшение объемов внешней торговли). В условияхже стран с переходной экономикой, когда существует запрет на движение капитала и потоки капитала практически не оказывают воздействия на валютные рынки, именно показатели конкурентоспособности и состояние баланса текущих операций являются ориентирами при выборе политики обменного курса. Слабость региональной интеграции после развала СССР и СЭВ, отсутствие полноценных финансовых рынков, трудность в определении равновесного уровня реального обменного курса (при котором одновременно достигается внутреннее и внешнее равновесие в экономике), что крайне важно для определения исходного уровня номинального обменного курса при переходе к фиксированному обменному курсу, также выступали доводами в пользу гибких обменных курсов.
Однако вскоре стали очевидными и недостатки избранной стратегии. На первых этапах осуществления экономических реформ в большинстве стран с переходной экономикой сохранялся огромный бюджетный дефицит, финансируемый главным образом за счет денежной эмиссии, целевое бюджетное кредитование оставалось основным инструментом кредитно-денежной политики, резко росли издержки производства в связи с либерализацией цен и развалом экономических связей. Все это объясняет быстрый темп роста цен, переросший в ряде стран в гиперинфляцию. Так, индекс потребительских цен в отдельные годы составлял в Польше(1990г.)— 586%, в Болгарии(1991г.)- 474%,в Эстонии(1992г.)- 1069%, в Латвии(1992г.)- 951%,в Белоруссии(1994г.)- 2220%, в России(1992г.)- 1353%,в Украине(1993г.)- 4735%.В этих условиях либерализация обменного курса, введение внутренней конвертируемости валюты приводили к росту уровня “долларизации” (1) экономики, к потере доверия к национальной валюте, к бегству от нее. В1990—92гг. уровень “долларизации” экономики составлял в Польше80%,в Югославии— 70%,в Болгарии- 55%,в Эстонии- 60%,в Литве- 50%, в Латвии35%,в России— 40%,в Украине— 35%,в Чехословакии— 10—12%.(Хотя по России и Украине статистические данные явно занижены, учитывая традиционную склонность населения хранить деньги “в чулке”) (2).
Кроме этого, обесценение национальной валюты не привело к росту экспорта ввиду потери традиционных рынков и ограниченного доступа на западные рынки. В то же время росла стоимость импорта, в первую очередь, энергоносителей, что ухудшало балансы текущих операций этих стран.
1 Уровень “долларизации” экономики оценивается отношением депозитов в иностранной валюте к общей величине депозитов. 2 Finance and Development, IMF, March 1995, pp. 36-39.
Постоянное обесценение национальной валюты “подпитывало” инфляцию. Будучи чрезвычайно чувствительными к изменениям в ожиданиях и к какой-либо новой информации, гибкие обменные курсы вели себя как цены на финансовые активы и гораздо быстрее реагировали на экономические и политические потрясения, чем цены на товарных рынках, выступая своеобразными “лидерами в ценах”. Обесценение национальной валюты ограничивало выбор инструментов кредитно-денежной политики в борьбе с инфляцией (в частности, делало невозможным проведение дисконтной политики в условиях отрицательных реальных процентных ставок, порождало недоверие к правительственным ценным бумагам), увеличивало расходы на обслуживание внешнего долга. Кроме этого, непредсказуемость обменного курса, его постоянные колебания вносили элемент нестабильности в экономическую систему, подрывали доверие к проводимой политике, делали непривлекательным и рискованным инвестиционный климат, ибо в период формирования финансовых рынков валютный рынок и поведение обменного курса являлись основным источником информации о функционировании экономики в целом.
Именно в этих условиях стало очевидным, что снижение инфляции, являясь предпосылкой экономического роста, должно быть приоритетной целью программ стабилизации, которой не удастся достичь при отсутствии жесткой финансовой дисциплины.
Стабилизация на базе обменного курса
В целях борьбы с инфляцией страны с переходной экономикой встали перед выбором стратегии стабилизации: либо стабилизации на денежной основе, либо стабилизации на базе обменного курса. Стабилизация на денежной основе предполагала выбор в качестве номинального якоря или объемов кредитования или уровня процентных ставок, или одного из агрегатов денежной массы (М1, М2 или МЗ). При стабилизации на денежной основе достижение поставленных целей через замедление темпов роста денежной массы должно было привести к уменьшению инфляции, при этом сохранялся свободно плавающий обменный курс или “управляемое” плавание. Стабилизация на базе обменного курса предполагала использование в качестве номинального якоря фиксированного обменного курса (в его различных вариантах: жестко фиксированный курс, “валютный совет”, “ползущая привязка”, валютный коридор). Снижение инфляции достигалось в результате стабилизации цен на товары—объекты международной торговли, которые непосредственно связаны с обменным курсом, а через них стабилизировались цены на товары, не связанные непосредственно с международным обменом.
Большинство стран избрало своей стратегией стабилизацию на денежной основе, и лишь несколько стран-Польша, Словакия, Чехия, Эстония (3), являются примером удачного опыта проведения стабилизации на базе обменного курса, преимущества которой прежде всего заключаются в более “сжатых” сроках снижения высокой инфляции или гиперинфляции до умеренного или низкого уровня и в меньшей глубине экономического кризиса по сравнению со странами, осуществляющими стабилизацию на денежной основе (рис.6-1).Данные, приведенные на рисунке6-1,свидетельствуют о том, что глубина экономического спада в Эстонии, например, проводившей стабилизацию на базе обменного курса, была ниже, чем в Латвии и Литве, использовавших в качестве номинального якоря показатели денежной массы, хотя исходные социально-экономические условия, предшествующие стабилизации, были приблизительно одинаковыми.
3 Предметом особого разговора может быть стабилизация, предпринятая в Венгрии, которая поддерживала фиксированный курс валюты. Однако постоянные девальвации форинта с целью восстановления конкурентоспособности не позволяют рассматривать так называемую “корректируемую привязку” в качестве номинального якоря в борьбе с инфляцией.
Эти же выводы подтверждает опыт Аргентины, Чили и Уругвая, проводивших стабилизацию на базе обменного курса в 70-е гг., и на первых этапах осуществления программ переживших экономический подъем. Это объясняется тем, что стабилизация на базе обменного курса не предполагает относительного сокращения денежной массы, которое оказывает депрессивное воздействие на экономику. Кроме того, стабилизация на базе обменного курса, как показывает опыт Аргентины(90гг.), Израиля(80гг.), Чехии(90гг.) позволяет снизить инфляцию с высокого уровня или даже с уровня гиперинфляции до уровня низкой инфляции. В то же время в истории нет примеров снижения инфляции с высокого до низкого уровня при осуществлении стабилизации на денежной основе.

Рис. 6-1.

Динамика реального ВВП
Источник: МВФ; индекс 1987г. - 100%.
Стабилизация на базе обменного курса имеет и ряд других преимуществ перед жесткой кредитно-денежной политикой. Фиксированный обменный курс представляет контролируемую и прозрачную цель, очевидную для любого экономического агента, в то время как немногие из них разбираются в хитросплетениях денежных агрегатов, да и информация о денежной массе менее доступна. Кроме этого, изменения обменного курса всегда непосредственно обусловливают изменения цен (по крайней мере на товары—объекты международной торговли), а воздействие изменений денежной массы проследить в целом труднее, поскольку изменения цен могут отражать сезонные колебания, изменение спроса на деньги и т.д. В переходной экономике чрезвычайно трудно спрогнозировать и измерить спрос на деньги и, следовательно, рассчитать оптимальный размер денежной массы.
Фиксация обменного курса делает более определенными инфляционные ожидания и способствует их подавлению. Через стабильный обменный курс растет доверие к национальной валюте, снижается степень “долларизации” экономики. Так, в странах, осуществлявших стабилизацию на базе обменного курса, произошло не только быстрое, но и значительное снижение этого показателя: в Эстонии,например, с60% (1992г.) до5% (1994г.), в Польше с80% (1989г.) до25% (1994).В Чехии уровень “долларизации” был достаточно низким уже в начале осуществления реформ и составлял порядка 10—12%.Уровень “долларизации” в рассматриваемых странах гораздо ниже, чем в странах, которые успешно осуществили стабилизацию на денежной основе: в Латвии, например, уровень долларизации экономики снизился незначительно—с 40% (1992г.) до25% (1994г.), в Болгарии-с55% (1991г.) до35% (1994г.). Возможно этому способствовал в некоторой степени и более жесткий валютный контроль в странах с фиксированным обменным курсом: на первых этапах осуществления программ стабилизации вводилось требование обязательной сдачи всей валютной выручки экспортерами в обмен на национальную валюту (Польша ввела такой контроль в1990г., Эстония—в1992г., однако отменила его уже в1993г.). Введение валютного контроля объяснялось желанием этих стран защитить свои резервы иностранной валюты от спекулятивных натисков. Страны с гибким обменным курсом, напротив, имеют более либеральные валютные режимы. Исключение здесь составляют лишь Россия и Украина.
Следует также отметить, что в экономиках, сильно зависимых от импорта, стабильный обменный курс сдерживает рост издержек производства и внутренних цен. Фиксированный обменный курс дисциплинирует Центральный банк и органы финансового регулирования, ибо на них теперь налагаются жесткие ограничения в отношении роста денежноймассы, избыточность которой тут же приведет к давлению на обменный курс и к потере резервов иностранной валюты.
Однако, использование обменного курса как номинального якоря сопряжено с определенными трудностями. Прежде всего, введению обменного курса как номинального якоря должна предшествовать унификация обменного курса, поскольку при системе множественных обменных курсов не ясно, какой обменный курс поддерживать и фиксировать. Данная стратегия требует также достаточного уровня официальных иностранных резервов, от которого зависят доверие к проводимой политике и деятельность спекулянтов на валютном рынке. Так, лишь заявление МВФ о предоставлении Польше стабилизированного фонда в размере1млрд. долл. в1991г. для поддержания курса злотого обеспечило правительству доверие к избранной стратегии, хотя Польша даже не воспользовалась этим фондом. Чехии были предоставлены значительные средства по линии МВФ и Группы 24-х. Эстонии был возвращен ее довоенный золотой запас, хранившийся в английских банках, и предоставлена помощь по линии МВФ. Это позволило Эстонии ввести наиболее жесткуюсистему фиксированного валютного курса, так называемый “валютный совет” (4).
Однако любой фиксированный обменный курс может лишить страну конкурентоспособности. Вопрос конкурентоспособности должен решаться либо значительной девальвацией валюты до начала стабилизации, либо своевременным переходом к иным формам обменного курса как номинального якоря. В этом отношении показателен пример Польши, которая в начале1991г. значительно девальвировала злотый, затем—с мая по октябрь1991г.—ввела фиксированный обменный курс по отношению к доллару, а затем к “корзине” валют, а затем перешла к “ползущей привязке”, предполагающей ежедневную девальвацию валюты на заранее запланированную и объявленную величину. В результате Польше удалось значительно снизить инфляцию без ущерба для конкурентоспособности. В целом за период стабилизации инфляция снизилась с 586% (1990г.) до29% (1995г.), а с1993г. в Польше наблюдается экономический рост.
4 Подробное описание системы “валютного совета” содержится в статье “Кредитно-денежная политика в странах с переходной экономикой: роль Центрального банка” настоящей книги.
Если же страна жестко увязывает свою национальную валюту с запасом резервов иностранной валюты, как в случае с “валютным советом”, в период снижения инфляции ухудшение конкурентоспособности неизбежно. Так, в Эстонии реальный обменный курс эстонской кроны по отношению к доллару США вырос более, чем на200%за период с середины1992г. до конца1994г. Поэтому создание валютных советов может быть целесообразным лишь в небольших странах, чья экономика близка к открытой, и где ухудшающийся баланс текущих операций может финансироваться за счет притока иностранного капитала в экономику, в первую очередь, за счет прямых иностранных инвестиций.
В Эстонии результатом жесткой макроэкономической политики явилось значительное снижение инфляции с1069% (1992г.) до89,4% (1993г.) и до26% (1995г.), экономический рост с17% (1992г.) до4,7% (1994г.) и до6% (1995г.), причем быстрыми темпами растут прямые иностранные инвестиции в экономику. Эстонская крона устояла против немецкой марки, когда курсы даже таких ведущих валют как фунта стерлингов, доллара и франка падали относительно марки. В 1994г. “валютный совет” был введен в Литве, в результате чего за год удалось добиться значительного снижения инфляции-со188,7%в1993г. до45,1%в1994г.
Безусловно, проблема выбора варианта обменного курса в качестве номинального якоря, продолжительности его поддержания остается актуальной для переходных экономик. Польша, Словакия, Чехия, Эстония начали с жестко фиксированного обменного курса. Чехия, Словакия и Эстония и сейчас не отказались от избранной стратегии, Польша в течение нескольких лет использовала “ползущую привязку”, а сейчас поддерживает режим “управляемого” плавания.
Возможен вариант использования “ползущей привязки” в качестве номинального якоря, не прибегая к жестко фиксированному курсу, как это делали Аргентина, Чили и Уругвай в 70гг., Бразилия—в80гг., Мексика-в начале90гг. Использование “ползущей привязки” в качестве номинального якоря в борьбе с инфляцией предполагало заранее обьявляемые мини-девальвации с меньшими темпами, чем ожидался рост цен. Предсказуемость в динамике валютного курса и, следовательно, в динамике цен, как прямо так и опосредованно зависимых от обменного курса, позволяла избегать валютных спекуляций, воздействовала на инфляционные ожидания, при этом поддерживалась, в известной степени, конкурентоспособность.
В Аргентине уровень инфляции снизился со175% (1978г.) до100% (1980г.), однако, сохранялся существенный бюджетный дефицит, порядка7%ВВП, что служило аргументом для скептического отношения к возможности правительства снизить инфляцию, последовали валютные атаки на песо и от стратегии были вынуждены отказаться.
Чили, несмотря на то, что уровень инфляции снизился с 91% (1977г.) до33% (1980г.), также была вынуждена пересмотреть свою стратегию и значительно девальвировать валюту из-за неблагоприятной ситуации на внешних рынках вследствие снижения мировых цен на медь, падения конкурентоспособности, роста дефицита баланса текущих операций, “вползания” в долговой кризис, хотя Чили имела излишек госбюджета.
Опыт Чили свидетельствует о том, что сбалансированность бюджетно-налоговой сферы является необходимым, но недостаточным условием успешной стабилизации на базе обменного курса. Большую роль в программах стабилизации на базе обменного курса играют так называемые небюджетные факторы: принципы формирования обменного курса, доверие общественности к проводимой политике (в Чили население не верило в то, что перед лицом обострившихся внешнеторговых проблем правительство не пойдет на значительную девальвацию), способность правительства придерживаться избранной стратегии перед лицом неблагоприятных внешних и внутренних шоков.
Правительство Чили, однако, не отказалось от избранной стратегии использования в качестве номинального якоря обменного курса в начале 80-ых годов, несмотря на падение конкурентоспособности, осуществила несколько девальваций, сопровождаемых небольшим ростом цен, и завоевала доверие к своей программе. В результате Чили в течение десяти лет демонстрировала экономический подъем, причем она является единственной страной, темпы экономического роста которой сравнимы с темпами роста азиатских стран.
Опыт Аргентины и Чили позволил извлечь и полезные уроки. Потеря конкурентоспособности в этих странах и не столь быстрое, как ожидалось, снижение инфляции, объяснялось автоматической индексацией заработной платы. Благодаря индексации реакция инфляции на изменение обменного курса ослабевает, и она вяло приспосабливается к темпу девальвации валюты. Бразилия, Аргентина и Израиль в 80-е, а затем Чехия, Словакия, Польша и Эстония учли этот опыт и ввели контроль над заработной платой в качестве дополнительной меры, другими словами, жесткую кредитно-денежную и бюджетно-налоговую политику дополнили “политикой доходов”.
Неудачным можно расценить принцип формирования обменного курса в Мексике в 90-е гг. Опыт Мексики свидетельствует, что недостаточные по сравнению с инфляцией темпы девальвации национальной валюты (ежемесячные девальвации на2%при15%ежемесячном росте цен) хотя и приводят к заметному снижению инфляции (в Мексике инфляция сократилась до8%в1993г. и до 7% —в1994г.) и экономическому росту (реальный ВВП вырос на0,7%в1993г. и на3,5% -в1994г.), но резко обостряют проблемы платежного баланса, и в первую очередь баланса текущих операций.
В Мексике в1994г. отрицательное сальдо баланса текущих операций составило7,8%ВВП в связи с падением конкурентоспособности и необходимостью обслуживания внешнего долга, увеличившегося в начале 90-х гг. вследствие массированного притока иностранного капитала в экономику в ответ на взлет процентных ставок. Все это привело к сокращению официальных валютных резервов, создало социальную напряженность в обществе, породило недоверие к проводимой политике. В результате Мексика была вынуждена отказаться от избранной стратегии: песо было пущено “в плавание” и страна вновь столкнулась со значительной инфляцией (в1995г. ИПЦ составил52%).Усилившийся отток капитала поставил страну на грань финансовой катастрофы, угрожающей основам международной финансовой системы. Мексике была оказана значительная финансовая помощь по линии международных организаций, что дало возможность предотвратить широкомасштабный кризис.
Опыт стран, неудачно осуществивших стабилизацию на базе обменного курса свидетельствует, что отказ от избранной стратегии приводит к значительному росту инфляции и нередко темпы роста цен оказываются выше, чем в период, предшествующий осуществлению программы.
Опыт Болгарии, в частности, демонстрирует, что использование обменного курса в качестве номинального якоря должно быть признано в качестве официальной политики правительства, в противном случае, если использовать его без предварительного уведомления, результат может оказаться прямо противоположным ожидаемому. Болгария с октября1992по июль1993гг. поддерживала без объявления фиксированный валютный курс, что стало возможным благодаря увеличившимся валютным резервам и положительному сальдо торгового баланса, оставаясь достаточно терпимой по отношению к реальному удорожанию. Де-факто, фиксированный обменный курс, по замыслу политиков, должен был служить номинальным якорем в борьбе с инфляцией, содействовать своевременной выплате определенной части внешнего долга, улучшить ситуацию с импортом, избежать потрясений на валютных рынках, переориентировать часть производителей экспортной продукции на внутренний рынок.
Однако, проводившиеся кредитно-денежная политика и “политика доходов” порождали недоверие к правительству, сомнения в его способности в течение длительного времени следовать намеченному курсу (тем более, что о нем не было объявлено открыто). В результате растущие инфляционные ожидания “парализовали” номинальный якорь. Невозможность дальнейших валютных интервенций со стороны Центрального банка с целью поддержать фиксированный обменный курс в связи с потерей официальных валютных резервов привела к обесценению лева, к взлету инфляции, усилению “долларизации” экономики.
Опыт Болгарии подтверждает, что стратегия использование обменного курса в качестве номинального якоря в борьбе с инфляцией может быть эффективной, если она поддерживается жесткой бюджетно-налоговой и кредитно-денежной политикой. В случае провала политики риск потери репутации у правительства несравненно выше, чем в случае неудачной стабилизации на денежной основе, ибо незапланированная девальвация валюты или переход к гибкому обменному курсу очевидны любому экономическому агенту, в то время, как незапланированное увеличение денежной массы, может быть легко скрыто от него.
При стабилизации на базе обменного курса степень доверия к правительству должна быть достаточно высокой. В свою очередь, правительство не только должно иметь желание, но и быть способным проводить подобную политику, налагающую на него жесткие монетарные и фискальные ограничения, которые нередко ведут к социальной напряженности в обществе.
В переходной экономике использование обменного курса как номинального якоря ограничено тем, что здесь инфляция имеет не только монетарное происхождение, но и связана с растущими издержками производства в силу сохранения монопольного характера экономики и кризиса неплатежей.
Некоторые страны отказались от введения фиксированного обменного курса, не имея возможности определить равновесный реальный обменный курс и, следовательно, исходный уровень номинального обменного курса.
В целом опыт стран с переходной экономикой свидетельствует, что стабилизация может быть успешной как на базе обменного курса, так и на денежной основе, если она поддерживается разумной макроэкономической политикой. Сейчас из 26стран с переходной экономикой в15наблюдается экономический рост, в том числе и в ряде бывших республиках СССР (в странах Балтии, в Молдове и в Киргизии). Преимущество стабилизации на базе обменного курса состоит в более быстрых темпах снижения инфляции, меньшем падении производства и занятости, хотя введение фиксированного обменного курса требует более жестких предпосылок.
Наибольшую проблему для стран, имеющих все предпосылки для введения фиксированного обменного курса, представляет выбор варианта обменного курса в качестве номинального якоря. Наиболее предпочтительным выглядит опыт Польши—от фиксированного обменного курса—к “ползущей привязке”, позволяющей сдерживать инфляционные ожидания без ощутимого ущерба для конкурентоспособности.
Однако, здесь не может быть единых рецептов, в частности, опыт Литвы и России демонстрирует, что стабилизация на базе обменного курса может прийти на смену стабилизации на денежной основе. В России в июле 1995г. на смену “управляемому плаванью” пришел “валютный коридор”, как наиболее мягкий вариант номинального якоря и его продление планируется до конца1997г. При “валютном коридоре” происходит ежедневная девальвация национальной валюты на неизвестную заранее величину, но в заранее объявленных рамках. Если пересмотры границ коридора осуществляются более или менее плавно в зависимости от конкретной экономической ситуации, причем старые и новые границы взаимно перекрываются, что снижает вероятность резких скачков курса,то в этом случае говорят о “ползущем валютном коридоре”.
“Валютный коридор” имеет ряд преимуществ по сравнению с “управляемым плаваньем” с точки зрения переключения спекуляций с валютных рынков на рынки ГКО, достижения стабильной динамики как номинального, так и реального курса рубля, снижения темпов инфляции. В России годовой уровень инфляции в1996г. составил менее30%,среднемесячные показатели инфляции в марте-апреле1997г. находились на уровне1%.
“Валютный коридор” дает возможность российским предприятиям, особенно тем, кто активно выходит на внешние рынки, планировать свою деятельность, снижать валютные риски. Проблема заключается в том, что при стабильном валютном курсе и продолжающемся росте внутренних цен, ухудшается положение экспортеров. Однако, их можно поддерживать через снижение экспортных пошлин, снижения ставок рефинансирования Центрального банка с целью стимулирования инвестиционной активности, в том числе в экспортно-ориентированных отраслях.
Даст ли подобная политика в ближайшем будущем результат, покажет время. Ясно только одно: если практика воздействия на обменный курс остается единственным средством макроэкономического регулирования и не сопровождается соответствующей бюджетно-налоговой, кредитно-денежной политикой, структурной перестройкой экономики, ее успех окажется преходящим и не приведет к скорому экономическому росту.