Глава 7
Управленческая элита и закрытая группа
7.1. Вырождение управленческих элит
Термин "элитная группа" обозначает совокупность элементов, в чем-то лучших, чем остальные. Так, "свои" для родственников всегда предпочтительнее и лучше "не своих". В социологии, особенно зарубежной, элитные группы изучаются достаточно широко. Но точные закономерности здесь вывести крайне сложно. За решение проблемы взялись представители естествознания. Российский ученый А. Ефимов в течение 15 лет исследовал математические модели формирования и эволюции элитных групп при испытании радиоэлектронной аппаратуры (отбирались узлы для более ответственного назначения). Получив хорошие результаты, ученые решили распространить статистическую модель на социальные процессы.
Одним из объектов применения стала административная система. Именно на ней проверялась основная гипотеза о том, что "отобранная при помощи эталона элита, предоставленная естественному ходу вещей, могла в зависимости от правил, по которым заменялись выбывающие из нее элементы, оставаться группой лучших, а могла и деградировать, растворяясь в общей массе, а то и превращаясь в "антиэлиту", собирая в себя элементы, по качеству противоположные исходному эталону"1.
Понятие "элита" само по себе нейтральное. Это не группа особо одаренных или очень богатых граждан, не замкнутая корпорация ителлектуалов. В широком смысле она означаем эталонные, по каким-либо признакам лучшие или качественные элементы, например новые марки автомобиля или радио-электронной аппаратуры. По существу система управления — $ нервная структура любого общества, его "мозговое вещество" — Ц должна вбирать в себя самых лучших, самых талантливых, иначе общество ждет деградация.
1 Ефимов А. Элитные группы, их возникновение и эволюция // Знание — сила. 19.S8. - № 1. - С. 5й—57.
Элита (от франц. elite — лучшее, отборное) — высший слой социальной структуры общества.
Управленческая элита — это совокупность людей, обладающих ценными для выживания в данном обществе качествами, которые f; no отношению к населению являются дефицитными. Таким образом, управленцами могут быть не все люди. Нужными качествами обладает наименьшая часть популяции. Административная система возникала в полном соответствии с этим принципом. Недаром ленинское правительство называли самым интеллектуальным, и позже к управлению на- родным хозяйством привлекались лучшие кадры. К Чтобы управление работало как единый организм, оно сплошь должно быть элитной группой, т.е. состоять из лучших представителей нации. В США на формирование и постоянное обновление одной из лучших в мире систем управления — менеджмента — ушли десятки лет кропотливого труда. Для поддержания высокого уровня в стране созданы многочисленные школы бизнеса, где готовят эффективные кадры руководителей. Ничего похожего в нашей стране никогда не было. Административная система функционировала иначе. Поколение руководителей, расцвет которых пришелся на годы ленинского нэпа, получили образование еще до революции. Россия, долгое время отстававшая от Европы в области инженерной подготовки кадров, в первые десятилетия XX в. наконец-то создала настоящую техническую интеллигенцию — цвет нации. Отечественные инженеры по уровню технического и гуманитарного образования, благородным манерам поведения, демократическим традициям и высокому престижу в обществе практически отличались от передовой технической интеллигенции Запада. Это действительно была эталонная группа, которой могла бы гордиться любая страна. В значительной массе русские революционеры являлись представителями именно технической науки. Они составили ядро ленинской гвардии, позже репрессированной в годы культа Сталина. После Октября немалая часть русских инженеров и управленцев эмигрировала за границу. Но остались лучшие их представители, не захотевшие бросить свой народ и пожелавшие разделить с ним его участь. На их плечи и легла нелегкая ноша восстановления экономики в годы нэпа.
К первому поколению российских революционеров внимание особое. Бывшие революционеры, представлявшие ядро большевистской партии, — это В.И. Ленин, Л.Д. Троцкий, И. В. Сталин и др. Кто они такие? Кто такие революционеры вообще?
Это люди закаленные, прошедшие тюрьмы, умевшие руководить людьми в экстремальных ситуациях. Многие вышли из рядов так называемых боевиков, которые в 1905—1907 гг. вооруженным путем добывали деньги для партии, в частности, грабили банки. Конечно, это не нынешние рэкетиры. У них были мощные дружины из рабочих. Это прекрасные организаторы-практики, люди часто с университетским законченным или незаконченным образованием. Если у них было незаконченное высшее образование, то в тюрьмах они его пополняли. Потому что та "тусовка", которая собиралась в царских тюрьмах, состояла часто из высокообразованных людей. Они имели библиотеки, общались с себе подобными, изучали иностранные языки, расширяли теоретический багаж. Это была своего рода магистратура или аспирантура — продолжение высшего образования.
До революционеров-большевиков была дворянская элита — сосланные после восстания декабристы. Она заложила фундамент интеллектуального общения в лагерях и тюрьмах. Не случайно большевистское правительство было самым образованным или по крайней мере одним из самых образованных в мире кабинетов.
После 1917 г. управленческую элиту составили два противоположных по своим ценностным ориентациям, воспитанию, образу жизни и стилю руководства крыла: бывшие революционеры-большевики, которые в годы гражданской войны с оружием в руках наводили революционный порядок в стране, и мягкотелые интеллигенты, выходцы из старой гвардии буржуазных спецов, чуждых всякой жестокости и террору. Одни не могли обойтись без других: интеллигентам, оставшимся в России, нужно было выживать. К тому же они искренне верили в справедливость и необходимость коммунистических идеалов. Большевикам для восстановления народного хозяйства нужны были инженеры и менеджеры представители мелкой буржуазии и интеллигенции.
Русская интеллигенция после Октябрьской революции верила в обновление России и с творческим энтузиазмом взялась за решение хозяйственных задач. Однако ей не удалось выполнить свою историческую миссию. Старых инженеров презрительно называли "буржуями", на них устроили политическую
• травлю. Новые кадры — первые выпускники советских вузов -по существу были недоучками. Уровень технической компетентности, не говоря уже о широком гуманитарном образовании, после революции резко снизился. Система управления действовала со значительным количеством брака: элементарные .ошибки, просчеты, недальновидность превратились в обычное явление. Естественно, что полуграмотные специалисты, рекрутировавшиеся из социальных низов, из неграмотной массы, Требовали над собой постоянного технического и управленческого контроля. Технического, но ни в коем случае не идеологического. Между двумя крылами постреволюционной элиты сформировалось следующее разделение функций: "бурспсцы" остаются командирами производства — техническими руководителями предприятий и главными инженерами, а комиссарами по идеологии при них являются представители рабоче-крестьянской интеллигенции, прошедшей школу гражданской
•войны. Подобный союз, модель которого была позаимствована из Красной армии, не мог сохраниться на долгое время, он был ;обречен на разрушение. Слишком разными были партнеры:
одни предлагали решать производственные задачи методом кавалерийской атаки, другие — постепенными реформами с оглядкой на передовую науку и технику. Но политическая власть находилась в руках первых, потому любое промедление считалось комиссарами за идеологический саботаж и подлежало революционному разбирательству.
В 1930 г. в стране происходит Великий поворот (в США в те же самые годы происходит Великая депрессия) — в сторону создания поколения функционеров. Изменяется качественный состав управленческой элиты. Абсолютная централизация власти в качестве непременного атрибута предполагала идеологическую "чистку" кадров, руководители крупнейших предприятии и строек утверждались ЦК партии, проходили тональную проверку на лояльность и преданность. Главным критерием стали не профессионально-технические знания, пленные качества. Формировалась особая должностная прослойка - номенклатура, т. е. высшее звено управленцев, отделенных от остального корпуса работников особой процедурой включения и удаления со членов. Складывались первые предпосылки вырождения элит ной группы, формировался такой механизм, который делал се вырождение необратимым процессом. Создавалось "замкнутое сообщество".
Как только Сталин начал "закручивать гайки" и расправляться с ленинской гвардией, на освободившиеся места стали приходить люди, знающие правила социальной игры. Период революционной романтики закончился, миф о мировой революции рухнул. Страна окружена кольцом врагов, а значит, она должна обезопасить себя от внешних и внутренних врагов. Важным управленческим навыком становится умение распознавать замаскированных врагов и мобилизовывать массы на героический труд в совершенно неблагоприятных и неподходящих условиях. Среди врагов оказались бывшие соратники по партии, не сумевшие распознать то политическое крыло, к которому следовало пристать, деревенские кулаки, мало чем отличавшиеся от середняков, которые в свою очередь сильно уступали по благосостоянию середняку европейскому, сохранившиеся остатки дореволюционной интеллигенции, ратовавшей за свободу слова, наконец, "новые русские" — сформировавшаяся за годы нэпа мелкая советская буржуазия. Напугать хотели некоторые категории населения, но испугались практически все: ни одному гражданину не гарантировалась безопасность и свобода, каждого могли забрать, расстрелять, сослать, обвинить в чем угодно. В таком же страхе находились и руководители. Критерии профессиональности, эффективности отошли на второй план, на первый выдвинулись требования идеологической лояльности. Оригинальные управленческие решения не требовались, требовались правильные решения и правильные поступки.
Под эти критерии стали подбираться совершенно другие управленцы. Мы имеем определенное основание говорить о том, что после эпохи революционных романтиков пришло поколение оппортунистов и тех, кто готов был поживиться плодами революции.
Ушло одно поколение, пришло другое. Управленческая эли та начала деградировать. Иначе говоря, ее стали пополнять элементы более низкого качества, чем раньше. Но тотального вырождения управленческой элиты не произошло, налицо лишь первые признаки. Система управления еще способна как то поддерживать свое качество, она еще не превратилась в административную систему. Высокий уровень качества задают ей такие лидеры, как С. Орджоникидзе, В. Куйбышев, С. Киров и др. Для всей элитной группы советских руководителей они (служат эталоном. Но это уже иной, не дореволюционный эталон. На первый план выдвинулись ценности, чуждые самой системе управления. Они привнесены извне, из сферы политики: фанатичная вера в партию, революционная дисциплина, беззаветная преданность делу. Отсюда тянутся ростки волевого стиля управления, объективно необходимого на первом этапе, но переродившегося в авторитарный стиль на последующих.
"Блестящее поколение" советских руководителей в 30-е годы начинает исчезать в лагерях и сталинских застенках. Следующее "блестящее поколение" выдвинула война. "И вновь сразу после войны потерпело урон и оно. Формы на этот раз были избраны более разнообразные — от "простого" отстранения, как, например, И.А. Лихачева, до тюрем и расстрелов (ленинградское дело)"1. Еще перед войной топор репрессий уничтожил лучшие кадры военных -- от маршалов до дивизионных комиссаров. Однако экстремальные условия войны заставили нарушить принцип негативного отбора кадров, господствовавший не только в армии. Часть репрессированных военачальников и хозяйственных руководителей была возвращена на прежние должности. Из среды рядовых рабочих, служащих и солдат в ходе войны выдвинулось талантливое поколение управленцев. Как формировалась советская управленческая элита в период Отечественной войны? Во-первых, следует отметить управленческую неподготовленность к войне. Старое поколение командиров и комиссаров эпохи гражданской войны состарилось, повымирало, погибло в лагерях, пришло в негодность. Хотя именно его опыт пригодился бы как никогда. Но опыт чисто человеческий, а не технический. Технически поколение гражданской войны, вооруженное устаревшими знаниями, где главным был кавалерийский наскок, было совершенно непригодным к новой войне, где основными считались моторизованные части.
Во-вторых, за годы репрессий мы, к сожалению, научили наших управленцев всего бояться. Страх накануне войны — самый худший помощник. Только фантастический героизм и патриотизм позволили, несмотря на чрезмерно большие по сравнению с противником потери в живой силе, выстоять и победить. Сталинское поколение тихих функционеров психологически не было готово к блицкригам и танковым прорыв. Правда, оно достаточно быстро всему научилось.
Третий момент связан с особенностями самой ситуации. Дело в том, что в экстремальных обстоятельствах у человека раскрываются самые неожиданные таланты, даже посредственности совершают героические подвиги, которых от них в обычной ситуации никто не ожидает.
1Ефимов А. Элитные группы, их возникновение и эволюция.
С. 59.
Учитывая сказанное, мы вправе заключить, что наметившийся перед войной спад управленческой элиты в годы войны сменился подъемом.
В экстремальных условиях к власти стали приходить, начиная от командира взвода до директора предприятия, более качественные элементы, чем раньше. Произошло оздоровление управленческой элиты, и войну мы выиграли на подъеме творческих сил. Итак, мы можем сказать, что 1940—1946 гг. — это взлет управленческой элиты, ее обновление, качественное улучшение. А затем начинается восстановление народного хозяйства, и опять нужны неординарные решения, снова нужен подвиг.
Улучшение продолжалось еще короткое время, но тут начались идеологические разборки. Конец 40-х и начало 50-х — "дело врачей", травля артистов, талантливых руководителей. Опять начинаются интриги, страх, боязнь начальства. К власти начинают приходить люди, которые умеют выживать сами, но которые не способны привести к процветанию свою организацию. Мы снова видим падение качества управленческой элиты.
Сформированное военным временем "блестящее поколение" постепенно сошло на нет. Политическое руководство страны вернулось к принципу негативного отбора кадров. Основные критерием стали не деловые качества, а анкетные данные. Кадровые решения и перемещения держались в секретности, что оказалось, на руку тем, кто делал карьеру с "черного хода", по знакомству. Наверх полезли подхалимы. Но самое главное "карьерная прыть стимулировалась баснословными привилегиями для генералитета... Иные сегодняшние язвы начались с армейских болячек еще военного времени. Не все тогда было так ладно, как видится нам сейчас. Почему-то писатели баталисты, историки начисто забыли, например, о дополни тельных пайках, полагавшихся на фронте лишь офицерам, о посылках, разрешенных после перехода армией государственной границы, - солдату разрешалось отправить одну посылку, офису — две. Чем выше начальство, тем меньше ограничений больше возможностей обогатиться. "Трофейные" рояли грузили в кузова "студебеккеров", "трофейные" биде в ''самолеты"1.
Практика негативного отбора кадров и эскалация привилегий для высшего эшелона руководства со временем не исчезли, а еще больше укрепились. В результате возникла коррупция — нравственное и политическое разложение управленческих кадров. В ее основе лежит разрыв с системой общечеловеческих ценностей. "Коррумпированная бюрократия стремится подчинить себе аппарат управления на основе групповых антиобщественных интересов. В недрах аппарата разворачивается борьба за власть, за влияние... Особенность советской бюрократии, которую неправомерно смешивать ни с царским чиновничеством, ни с рациональной управленческой машиной западного образца, состоит в том, что ее мышление насквозь идеологизировано в худшем смысле этого слова — оно оторвано от реальности... Бюрократизация более опасна, чем коррупция. Она совершатся "внутри системы", не вступая в явное противоречие с законностью. Более того, настоящий, "честный" бюрократ рассматривает частные интересы своей сферы управления именно как интересы государственные, общие"2. Шаг за шагом из управленческой элиты, призванной служить катализатором лучших представителей нации, удаляются именно лучшие претенденты на руководящие посты. Они заменяются не просто средними, а худшими представителями, которые постепенно, став преобладающим большинством, сознают особую — болезнетворную — микросреду. Отдельные промахи превращаются в грубейшие ошибки, которыми грешит управление по сей день, болячки перерастают в болезнь. Так сформировался еще один механизм управления: из административной системы первыми выбывали лучшие. А это означает, что постепенно элитная группа должна деградировать. Система уже неспособна воспроизводить нужных себе руководителей, в ней преобладают "сорные" элементы, которые выступают рекомендателями, когда речь заходит о пополнении системы. Не лучшие, а худшие занимаются пополнением системы, которая обречена на то, что каждое новое назначение является хоть немного, но хуже предыдущего. Состав руководителей в административной системе неизбежно ухудшается3. Если система неспособна изгонять в первую очередь тех, кто хуже работает, она вынуждена деградировать.
1 Кардин В. Лучшие годы нашей жизни // Огонек.
2 Московские новости. — 1988. — 13 марта. — С. 12
3 См.: Ефимов А. Элитные группы, их возникновение и эволюция
1990. - № 19. - С. В.
Многочисленные просчеты в 60-е и 70-с годы, на наш взгляд, связаны с тем, что у нас не только на самом верху, но средние позиции занимали люди, готовые бездумно выполни; в любое решение, лишь бы не думать самим, потому что думал, самому было опасно. Слишком велика была цена управленческой ошибки, негативные санкции во много раз перевешивали позитивные. И это парализовало творческую мысль управления.
Итак, от 50-х к 60-м и 80-м годам кривая эволюции управленческой элиты идет вниз. К власти приходят приспособленцы, функционеры. Институт общественной работы набирает обороты. Новое поколение функционеров с партбилетами знает привила закулисной интриги, но не знает правил эффективной работы.
Доказательством служит ситуация 1985 года. Падение идеологии зашло настолько глубоко, что под сомнение были поставлены основы социализма. Появляется новая управленческая элита — более молодая и агрессивная. С 1985 по 1989 гг. заканчивается процесс вырождения управленческой элиты советского образца. То, что произошло позже, надо рассматривать совсем в иных терминах и теоретических рамках. Сегодня мы можем представить лишь отдельные штрихи нового процесса, а целостная картина будет воссоздана, видимо, по прошествии определенного времени. В частности, можно утверждать, что к власти стал продвигаться тот эшелон, который в 70-е годы сидел в тени. Это вторые лица, они ждали своего часа. Они понимали, что первый эшелон им мешает, они вышли уже с иным культурным наследием, иными политическими ожиданиями. Они уже поездили по за границей, видели тамошнюю жизнь, им тоже захотелось жить хорошо. И они поняли, что препятствием к хорошей жизни служит монополия КПСС, при которой они не занимают командных высот.
Если в 1917 г. у нас была нормальная революция — переход от капитализма к социализму, то уже внуки первых революционеров осуществили бескровную революцию наоборот — переход в обратную сторону, от социализма к капитализму. Но, видимо, недорассчитали инерцию общественного брожения. ибо наверх полезли все, кого они не могли контролировать Вот это — самая страшная ситуация для людей, привыкших держать все под контролем.
Вторые лица — молодое поколение последней партийной и комсомольской номенклатуры — очень быстро адаптировались
к капитализму, и не просто адаптировались (адаптация - позиция пассивная), они переделали капитализм под себя. Потому мы имеем номенклатурный капитализм.
Уродливый капитализм обогатил небольшую верхушку, которая для подстраховки держит свои капиталы на иностранных счетах. Партийная номенклатура в нужное время оказалась в нужном месте, и, когда после 1985 г. начали делить общественную собственность, она стояла в первых рядах. Но хорошо, что оказалось там именно это, а не поколение руководителей, идеологически выдержанное, которое просто так позиции капитализму не сдало бы. Результатом могла быть гражданская война. А молодое поколение советских функционеров, не обремененное грузом идеологических норм, очень быстро поняло, в чем его выгода. Преданность доллару, а не идее спасла страну от кровавой бойни. Управленческий опыт, накопленный за советские годы, сослужил им пользу. Они оказались эффективными хозяйственниками и бизнесменами. Примерно с 1989 г., когда у нас открыто начали строить капитализм, произошло качественное улучшение управленческой элиты. Об этом свидетельствуют результаты социологического обследования.
Они показывают, что по уровню образования старая коммунистическая элита ни в какое сравнение не идет с новой демократической элитой. Сейчас это доктора и кандидаты наук — высшая управленческая и научная знать. Банки создаются докторами и кандидатами экономических наук либо при их непосредственной консультативной помощи. Крупными корпорациями ведают тоже при их помощи. Наконец-то заработал образовательный уровень. Вспомним, что Октябрьскую революцию делали образованные люди, их уровень образования превосходил средний по стране и не уступал среднему уровню русской интеллигенции. Но точно так же и последнюю революцию 90-х годов совершали очень образованные люди. Они, как и большевики, сформировали чуть ли не самое культурное за всю историю страны правительство.
Таким образом, сегодня мы можем говорить о том, что у нас происходит не деградация, а улучшение качественного состава управленческой элиты. Если посмотреть на всю историческую динамику, то она примет вид ломаной кривой (рис. 7.1).
Социологам надо знать, как правильно строить эту кривую, по каким критериям на каждом этапе отбирались люди, кому преграждали путь наверх, кому — нет, кто стихийно пробивался, как измерить существующий уровень и сравнить его с предыдущим, насколько качества реальных управленцев соответствуют некому эталону, заданному принципами рациональной организации.
Выдающийся авторитет современного менеджмента Питер Фердинанд Друкер (р. 1909) — это примерно такая же величина, как Зигмунд Фрейд в психологии, Адам Смит в экономике -высочайший авторитет — сказал, что на 80% успехи любой страны зависят не от природных ресурсов, не от географического расположения страны, не от качества рабочей силы (талантливый народ или бездарный), а от качества управления. Америка — прекрасное доказательство этого, она выдвинулась вперед только на очень хорошем эффективном управлении, менеджменте. В XIX в. Англия была мастерской мира и слишком понадеялась на свои ремесленные и профессиональные способности, не готовила эффективных менеджеров. В результате ее обогнала Америка. И таких примеров много. Япония — остров, полностью разгромленный после Второй мировой войны, — посылает тысячи людей учиться, перенять лучшие американские теории управления, и через 20 лет — она мировой лидер.
В 1963 г. ООН, решая вопрос помощи африканским странам, выделила деньги на развитие менеджмента. Можно сказать, что если успехи страны на 80% определяются качеством управления, то и беды страны на 80% зависят от того, каково руководство страны.
Посмотрим, что произошло с Россией за 1000 лет, как изменилось ее место в мире. Что взять за критерий? Доход на душу населения? Но он, во-первых, колебался, во-вторых, это соотносительное понятие. Наличие среднего класса? Довольно размытое понятие.
Выберем в качестве критерия структуру экспорта и проведем простейшие рассуждения. В Х в. — зарождение Руси -экспортировались пенька, лен, лес и т.д., т.е. природные ресурсы. Прошла тысяча лет, наступил XX в. Что экспортировала страна в XX в. Нефть, лес и другие полезные ископаемые, не компьютеры, не станки, а сырье. Структура экспорта показывает то, в чем нуждаются другие страны, как они вас оценивают, как они ценят квалификацию ваших рабочих, ваши мозги. Если Япония завалила весь мир передовыми технологиями, то значит, что другие страны требуют от нее интеллект.
Структура экспорта — показатель того, какое место данная страна занимает в мировой системе разделения труда.
Если мы в Х и XX вв. поставляли за границу только природные ресурсы, то можно сказать, что за тысячу лет наше место в мировом сообществе не изменилось.
Структура и объем экспорта достаточно тесно коррелируют с доходами на душу населения. Иначе говоря, чем больше вы продаете в другие страны, тем больше денег поступает в страну. Так, Арабские Эмираты только на экспорте нефти создали процветающую страну. А Тайвань экспортировал передовые технологии, но тоже повысил уровень жизни населения. Стало быть, можно экспортировать что угодно — сырье или передовые технологии, — главное то, куда идут вырученные средства, насколько рационально распорядилось финансами руководство страны.
Если административная система охватывает все общество, то руководитель и предприниматель сливаются в одном лице. Руководитель делает бизнес не на рынке, а находясь на своей должности. Он обогащается, злоупотребляя служебным положением. Другого пути ему не дано.
Нельзя сливать две совершенно разные пирамиды: бизнес — это частное дело, а государственная служба — общественное. Они разведены в обществе с цивилизованным капитализмом и сведены вместе в обществе с нецивилизованным, как в России. Если государственный чиновник занимается предпринимательством, его надо освобождать от должности. Этого требует известный нам принцип разделения властей. Собственно говоря, в России закон запрещает госслужащему занимать одновременно пост в коммерческой структуре, но законы обходят.
Наше общество давно созрело для рыночных отношений, еще в XIX в. И страна сделала попытку прорваться к капитализму после отмены крепостного права, но ее прервали в
1917 г. Затем снова вернулись к нему — при нэпе, но ненадолго. Теперь мы в третий раз пытаемся идти по кругу. Но идти придется, повторяя все неприятные процедуры первоначального накопления, в том числе должностного злоупотребления. И в четвертый раз мы вернемся к тому же самому. Единственный способ разорвать порочный круг — преодолеть капитализм с помощью еще большего развития капитализма.
Когда роды второго, советского капитализма были искусственна прерваны (Великий поворот 1929 г.), мы создали нечто, напоминающее товарно-денежные отношения, но таковым по существу не являющееся. Это называлось социалистически хозрасчетом. Нация созрела для серьезного рынка и капитализма, а ей дали игрушку. Наши руководители мечтали получать много — по труду, но получали на уровне сантехника. Оставалось добывать недостающее вознаграждение злоупотреблениями, теневым бизнесом.
Наши руководители чувствовали себя вполне бизнесменами, но единственным поприщем для этого оставалась только должность. И они превращают не организацию, а свою должность в маленькое бизнес-предприятие.
Официально у советских руководителей не было наемных рабочих и лицензии на бизнес. Тем не менее директора использовали коллективные средства завода для строительства личных особняков, а генералы выгоняли солдат на приусадебные участки. Они не нанимали рабочих на стороне, не платили им из своего кармана, как делается в рыночном обществе. Они эксплуатировали бесплатный труд сослуживцев.
Суметь на своей должности так построить бизнес, чтобы пользоваться бесплатными ресурсами, бесплатной рабочей силой, можно только в административной системе. Это хорошо и плохо одновременно. Плохо для подчиненных, хорошо для руководителей: они шлифовали свои предпринимательские навыки. И скоро их время пришло.
В рыночной системе такое невозможно. Здесь рабочая сила -товар, а за него надо платить. Это плюс. Но вас спокойно выкинут за ворота, когда надобность в вас кончится, и никто не заступится. Вы — товар, и ваше место на рынке. Это минус. При социализме ни одного работника, даже самого никудышного, просто так не уволишь. Он — не товар, он — социалистический труженик, защищенный законом. При социализме вообще отсутствовала категория рабочей силы как товар. И я результате пьяницы, деклассированные элементы и лентяи си
дели на предприятии и выпускали бракованную продукцию. Но выбросить их нельзя, они не товар.
Важно не то, что с плохим работником нельзя расстаться, а то, что работник как товар защищен сводом конституционных прав. В нормальных рыночных отношениях, нанимаясь на работу, работник подписывает бесчисленное количество договоров, и еще большее количество законов защищает его извне, через конституцию. Но в административной системе между сотрудниками, как между товарищами, не существует договорных отношений, а значит, все становится предметом субъективного произвола.
При социализме фирмы не прогорают, это не капиталистические организации. Убыточные предприятия и колхозы выручает государство. Защита слабых превращается в универсальный прием, становится главным элементом системы, который вытесняет все другие. Как доминирующий фактор защитный мexaнuзм формирует особую атмосферу всетерпимости — к лодырям, летунам, карьеристам. Он переворачивает систему нравстенных ценностей с ног на голову. Первоначально, при своем возникновении, он действительно ориентировался на защиту любых (старых, немощных, многодетных и т.п.), но позже, когда механизм стал универсальным, он стал служить прикрытием для карьеристов — физически сильных, но духовно деградировавших индивидов. Однажды проявившаяся слабость руководителя превратилась в самостоятельную и господствующую W ним силу. Рациональное хозяйство вырождается в неуправляемую систему, в бесхозяйственность. Единственная причина — "отсутствие механизма, успешно удаляющего из группы или коллектива худшие элементы.
В математической теории игр применяются понятия "клика" Щи "коалиция". Клика — это группа участников игры с общими Интересами, связи между которыми заранее каким-либо явным Неформальным) образом не установлены. Они возникают в ходе ;игры. Коалиция — это группы с заранее установленными, четко заданными и формально определенными связями.
Пользуясь аналогией, можно сказать, что западная бюрократия принадлежит скорее к "коалиционному" типу иерархических сообществ, а восточная — к группам, описываемым при Помощи понятия "клика".
Две пирамиды — бизнес и управление — нельзя сливать Это совершенно разные пирамиды. Было бы хорошо, если бы каждая функционировала по своим собственным законам, одна — По бестоварным, другая — по товарным. К сожалению, в реальном обществе вес перепутано. В административную систему вмешиваются отношения менеджмента, в нерыночное общество — рыночные отношения. В обоих случаях мотив один обогащение. Таким образом, можно ввести новое определение.
иерархия в административной системе действует по законам закрытого общества.
Итак, в административной системе у руководителей, добравшихся до самых верхов, формируется особый тип социальной общности, который мы назвали закрытой группой, или мафии. Предполагаем, что закрытая группа, ориентированная на получение прибыли или сверхприбыли (она может выражаться в деньгах, в социальных благах, во власти, в чем угодно, в прибыли или сверхприбыли нелегитимными средствами), и является мафией.
Закрытые управленческие группировки отличают именно административную систему. В менеджменте формируются тоже управленческие элиты, без элит ни одно общество существовать не может.
Элита — это открытая социальная группа, не общность, а именно группа, организованная по статистическому принципу, т.е. все миллионеры, все генералы, все народные артисты и т.д.
Элита никогда не ставит себе целью получение сверхприбыли незаконным путем, т. е. ради этого она не организуется в преступную группировку. Все, кто входит в элиту, уже имен” то, к чему могла бы стремиться мафия. У них уже есть деньги, звания, престиж, должности. Это как вступительный взнос. только имея его, можно войти в элиту общества. Мафию же организуют совсем другие люди: пэтэушники, люди, не имеющие образования, с тюремным прошлым, люди, которые понимают, что за счет социально признанных критериев, например высокого образования, интеллигентности и других почитаемых принципов, они не пробьются наверх и не получат желаемых благ. Это социальные аутсайдеры по каким-либо показателя? Они организуются для того, чтобы подняться наверх и встать вровень с элитой. Кто организовывал бандформирования и России начала 90-х годов? Наши "троечники", выходцы из не благополучных семей, социальные аутсайдеры. У них нет высшего образования и никогда уже не будет. Они не могут со вершить восходящую мобильность по легитимным канала, например через систему образования и служебных должности Один-единственный раз для них открылась "форточка" наверх”
и они ринулись в нее. Когда наше общество стабилизируется, такой возможности им более не представится.
Мафия и элита — совершенно разные типы социальных образований. Элита — признак открытого общества. Вся она на виду, она даже кичится своими властью, влиянием, роскошью. Мафия — рудимент закрытого общества. Она всегда втайне, ничего напоказ не выставляет. Если мафиози принят в элиту Общества, он ее компрометирует. Потому в цивилизованном обществе стремятся избегать подобного союза.
Обществом может управлять и элита, и мафия. Обществом могут управлять та и другая одновременно. Наличие элиты — признак возрождения управления как социального института. Наличие мафии — признак вырождения управления.
Элита организуется по социально признанным, общественно одобренным критериям. Это не просто миллионер, а еще Филантроп, отдает деньги в помощь сиротам или картинным галереям. У него безупречный имидж, и, пока он пробирался наверх, никакой журналист не смог скомпрометировать его прошлое, он ничего не нашел. Это "очищенные" люди.
Рис. 7.2, Путь наверх каждый выбирает по своим возможностям, таланту, ловкости, коварству и глупости
Мафия должна скрывать свое общественное лицо, она вообще все скрывает — это тайная, подпольная организация.
Как только мафиозная организация добирается до верхом, она начинает разлагаться, как разлагалась утопическая обшит Постепенно мафия деградирует.
7.2. Тупики и закоулки управленческой пирамиды
Пирамиды — древнейшее изобретение человечества. Они практически никогда не являлись чисто инженерными конерукциями, они всегда представляли социальное явление.
Возраст египетских пирамид удивительным образом совпадает с возрастом человеческой цивилизации — им по пять тысяч лет. Усыпальницы древних царей воздвигнуты, как известно, для сохранения их мумифицированных тел и погребальной утвари. Менее известно, что пирамиды служили символом незыблемости царской власти, освященного иерархического порядка в человеческом обществе.
Крайне примечательно совпадение геометрической формы трех фундаментальных образований — иерархии власти в организации, царских усыпальниц и естественных ландшафтных возвышенностей — гор. Все они имеют конусообразный вид с широким основанием и узкой вершиной. Как оказалось, именно эта форма наиболее устойчива. Горные породы постепенно выветриваются, обмываются морями, обрастают деревья ми и осадочным веществом, приобретая пирамидальные очертания.
"Все на свете страшится времени, время страшится пирамид" — гласит арабская пословица. Египетские фараоны знали способ, как лучше всего сохранить о себе память. Они сооружали самые совершенные по геометрической форме изваяния. которые пережили тысячелетия. Египетские пирамиды поражают воображение современников не только гигантскими мерами и совершенством формы. В камне запечатлены познания наших предков о географии и космических пропорциях вселенной. Но самое любопытное — внутреннее строение пирамид: подземные коридоры и помещения, окруженное некогда строжайшей государственной тайной. Запутанные ходы, ложные галереи и каменные тупики напоминают лабиринт государственной власти, сложную систему подчинения и Соподчинения, в которой разобраться даже специалисту не так
Усыпальницы древнеегипетских царей, таким образом, воплотили в себе принцип геометрической устойчивости, присущий природе, и принцип социальной стабильности, основанной на иерархии отношений между людьми, — властный принцип приоритета высших над низшими. Почему гармония в природе и в обществе выбрала, в частности, геометрическую форму конуса — вопрос остается нерешенным и по сей день. Может быть потому, что именно конус с широким основанием постепенно сужающимися гранями позволяет сохранить вертикальное строение не в идеальном вакууме, где нет сопротивления внешней среды, воздействия неблагоприятных факторов, а в постоянно меняющемся окружении. А возможно, именно в пирамидальной структуре наилучшим образом сочетаются вертикальные и горизонтальные нагрузки, нет излишнего давления непомерно раздутой вершины на слабое и шаткое основание. Стоит перевернуть пирамиду вершиной вниз, и окажется, что Иона — символ самого неустойчивого и шаткого. Поставленная на основание, пирамида символизирует нерушимость, надежность, гармонию.
Человеческому обществу также присущи естественно-исторические закономерности, У него много общего с биологическими организмами и физическим космосом. Только мы это не всегда замечаем. Египетская государственная власть — а пирамиды являются всего лишь ее материальным воплощением — просуществовала тысячелетия. Иерархическая система Римской католической церкви существует около двух тысяч лет и до сих пор оценивается многими как совершенный институт административной эффективности, как пример и образец для нынешних корпораций.
Иерархия власти, какой бы совершенной — с геометрической и социальной точек зрения — мы ее ни считали, представляет собой символ бюрократизма и неравенства. Власть доступна не для всех, стоящие наверху пользуются такими привилегиями, которые недоступны нижестоящим. Если пирамида выступает символом неравенства, то круг — Ц9наком равенства, равноподчиненности и равнозависимости. Выражение "круговая порука" употребляется для характеристики только горизонтальных связей, а первоначально описывало Общинный, т.е. коллективистский, тип социальных отношений.
Все точки окружности отстоят на равном расстоянии от центра. На них лежит равная ответственность за благосостояние центра, в котором обычно находится самое дорогое для общины — святилище, припасы, слабые члены рода (женщины, дети, старики). Словом "круг" нередко называют просто общи ну. Форму круга имели система обороны у кочевников, расположение первобытнородового поселения, хоровод у славян. Когда мы говорим "собраться всем вместе", то подразумеваем, что все сплотятся в нечто, напоминающее круг. В круговой системе каждый обслуживает другого, чтобы обслужить самого себя, каждый взаимно пользуется другим как равным себе Здесь нет выделенности и приоритетности, круг — отношения взаимного использования. Теперь представим себе резиновый круг, найдем центр и, придерживая окружность, потянем ее вверх. Получится конус. Центр стал вершиной. Он поднялся над всеми, стал неравным им. В то же время плоский круг превратился в многомерную фигуру.
Иерархия отношений, социальное неравенство — это тоже форма многомерности, которую приобретает примитивный, "круговой" коллективизм, в котором никто не выделен, но вес равны друг другу. В круговой геометрии социального пространства — а на ней основана античность — нет личности. Вечное возвращение и круговорот душ — вот любимые темы античной философии. Античный человек вовсе еще не личность или духовно неповторимый индивид. Напротив, он— не выделенная из стихии природы ее органическая часть, тело. Тут налицо полное неразличение природы и духа. Но это и есть принцип рабства.
С кругом связано равновесие и отождествление, но равновесие неструктурированное, а отождествление напоминает аморфность. Социальным аналогом круга выступает группа. Если круг — это формула геометрического равенства, то группа — социального. Изучая коллективные отношения, мы прибегаем к понятиям "группа", "множество людей", "круговая порука". Руководитель. возвышающийся над всеми, не включается в понятие "коллектив". Он вроде бы и часть его, и нечто инородное.
Неслучайно мы разводим оба понятия, когда говорим: руководитель и коллектив, руководитель коллектива. Руководитель несет личностное начало, некую выделенность, приоритетность. Он — центр, а точнее, вершина конуса, ибо между основанием (коллективом) и им самим поселилась целая прослойка менее важных руководителей, раньше называвшихся вельможами, чиновниками, двором, свитой, а теперь - аппаратом управления.
Понятие "управление коллективом" противоречиво, оно включает два противоположных, если не сказать больше — несовместимых, начала. Коллективность, коллективизм, "самоуправление" предполагают принцип равенства в отношениях между " людьми. Это основа основ. Утопические общины или коммуны, существовавшие на протяжении всей истории человечества и существующие, в частности, на Западе сейчас, создавались на идеалах равенства и справедливости, принципах коллективной взаимопомощи. В религиозных сообществах XV—XVI вв., как и , в советских коммунах 20-х годов, люди не конкурировали, а ; кооперировались друг с другом, обмениваясь опытом, знаниями и услугами. Совместный труд, коллективное выполнение общественных функций, обобществление средств производства и общность предметов потребления (вплоть до одежды), уравнительное распределение заработка, наконец, поочередное выполнение каждым членом общины и непрестижных работ, и функций управления — вот что послужило установлению паритетных, равноправных отношений между людьми.
Напротив, управление всегда основывается на презумпции власти и полномочий, подчинении нижестоящих вышестоящим, явном или скрытом давлении, неравенстве в доступе к экономическим и социальным благам. Горизонтальная и вертикальная дифференциация ролей, закрепляемая в одной социальной системе с помощью наследственных, а в другой — экономических привилегий, носит элитарный характер. Если разделение власти и контроля институционализировано, т.е. признано и закреплено обществом, то, где бы ни находилась личность, она попадает в жесткую структуру предписанных ролей и ценностей.
Управленческая пирамида построена таким образом, что в ее конусе .находятся самые привилегированные должности и их гораздо меньше, чем непривилегированных. Стало быть, и претендентов на продвижение больше, чем под них уготовано мест. Стремление к продвижению как основной мотив управленческой карьеры не обязательно связано с социально неодобряемыми действиями ("подсиживание", коррумпирование, протекция, клевета), но всегда — с несправедливостью; если на руководящий пост выдвигается только один, а другие остаются на прежнем месте, то тем самым неявно подчеркивается: первый не равен вторым. Основной принцип коллективистских отношений нарушается. Недаром большинство утопических коммун погибло именно в тот момент, когда функцию управления, до того выполнявшуюся всеми, узурпировал один или несколько индивидов.
Однако управление — не только властная форма закрепления неравенства в социальных отношениях. Оно выполняет другое, общественно позитивное предназначение.
Управление представляет собой наиболее рациональный способ организации производительного труда.
Его можно определить как целенаправленный, планируемы координируемый и сознательно организуемый процесс, способствующий достижению максимального эффекта при затрате минимальных ресурсов, усилий и времени. Процессы управления можно наблюдать повсюду. Существование человека полностью прекратится, если нервная система как высокоразвитый орган перестанет выполнять координирующую деятельность по отношению к менее развитым, но специализированным на исполнительских функциях органам.
Исполнители не могут напрямую взаимодействовать между собой. Им нужен посредник, который профессионально вы полнил бы то, что не в состоянии сделать они сами. Таким посредником и выступает руководитель. В управляющем центре собирается такая информация, которой нет у каждого из нас в отдельности. При этом подразумевается, что руководитель способен принимать решения лучше нас, а мы, согласившись с этим, делегируем ему степень своей свободы, проявляем готовность подчиниться его решениям.
В обществе такое делегирование институционализируется в авторитарную систему управления. России на протяжении тысячи лет приходилось иметь дело чаще всего с жестко централизованным типом управления. Его "чистым" или "идеальным" типом выступает административная система сталинского образца. Она возникла в 30—40-е годы, унаследовав многовековой опыт царского самодержавия, преспокойно дожила до 90-х годов XX в., несколько модифицировалась и обновилась.
В своем роде это удивительный феномен: почему исторически изжившие себя формы правления сохранились сегодня (разумеется, не только в нашей стране), когда во всем цивилизованном мире утвердились свободно-демократические формы управления? "Идеальный тип" какого-либо социального явления тем и хорош, что позволяет в чистом виде проследить
вес главные черты данного явления, их генезис и структуру. Он позволяет также выяснить историю своего происхождения и установить кровное родство с другими, близкими ему по содержанию и принадлежащими к тому же классу типами управления.
Историческими родственниками административной системы выступают все типы восточных деспотий начиная с самой ранней, исходной их формы — древнеегипетской. Настоящая профессионализация управления возникает в связи с формированием социальной группы людей, специализирующихся на выполнении функций контроля, координации и регулирования производственной и бытовой деятельности людей.
Институционализация управления по времени чаще всего совпадает с его профессионализацией и представляет собой юридическое, религиозное и политическое закрепление профессиональных управленцев (чиновников) в качестве особой, неравной другим социальной группы и освящение их властных полномочий.
В социологическом смысле управление — это институционально закрепленная власть меньшинства над большинством, атрибутами которой выступают единоначалие, иерархия, ограничение свободы действий и поведения людей.
Управление как социальный институт возникло в период разложения первобытно-общинного строя и зарождения государства приблизительно в III тысячелетии до н. э. в Египте. Закончился длительный, может быть, самый долгий период человеческой истории — господство "низовой демократии", общинного самоуправления, власти большинства над меньшинством, широкой свободы действий и волеизъявления. Вместе с тем завершился период варварства и началась эпоха цивилизации.
В России до начала XX в. 80% населения составляли крестьяне, из них три четверти были объединены в земледельческих общинах. Капиталистическая цивилизация лишь чуть прошлась по поверхности общества, не затронув его патриархальных глубин. Государство существовало рядом с общинной стихиен, мало контролируя и мало умея планировать се действия. Цивилизация по существу еще только зарождалась на русской земле, когда свершилась Октябрьская революция и произошел поворот к социализму. Последний немедленно вобрал в себя общинно-коллективные начала и уравнительную идеологию крестьянства одновременно с сохранением (но самое страшное — гипертрофированием) восточного деспотического управления.
Исторически в начале XX в. Россия в какой-то мере переживала ту же политико-управленческую ситуацию, что и Египет знаменитой эпохи строителей пирамид — III—II тысячелетия до н. э. Одновременно с сохранением патриархальных пережитков, усилением крепостного права происходит невиданный расцвет государственной бюрократии. Даже в мире египетских богов, писал российский историк Б.А. Тураев, господствуют бюрократические порядки.
Специалисты связывают бюрократические порядки и иерархию с особым типом назначения — номенклатурой. В отличие от штатного расписания, которое включает подчиненных и руководителей, номенклатура охватывает только начальство, т. е. круг избранных, социально привилегированных. Номенклатурные работники, как уже сказано выше, не выбираются, а назначаются вышестоящими органами. Говоря о хозяйственной, партийной, комсомольской и профсоюзной номенклатуре, мы подразумеваем лиц, назначенных директивно, неподвластных воле коллектива, недоступных критике, обычным механизмам увольнения и перемещения. Они получают "спецпайки", наделяются привилегиями и льготами, которых лишен обычный руководитель в западном обществе.
Номенклатура — это перечень руководящих должностей, замещение которых производит вышестоящий орган. В советское время в господствующий класс реально входили только те, кто состоял в штатной номенклатуре парторганов — от номенклатуры Политбюро ЦК до основной номенклатуры райкомов партии. В 1980 г. за рубежом опубликована книга эмигранта из СССР М.С. Восленского "Номенклатура", после чего термин номенклатура получил широкое хождение.
По данным М. Восленского, численность высшего звена номенклатуры в те годы составляла 100 тыс., а низшего -150 тыс. человек. Это те, кого нельзя было всенародно избрать или сменить. Кроме них в номенклатуру входили руководителе предприятий, строительства, транспорта, сельского хозяйства, обороны, науки, культуры, министерств и ведомств. Общая численность — около 750 тыс., а с членами их семейств численность правящего класса номенклатуры в СССР составлял; около 3 млн человек, т.е. менее 1,5% населения страны.
Номенклатура и бюрократия (чиновничество) — явления разные. Чиновники представляли слой исполнителей, а номенклатура — высших руководителей страны. Она издает приказы, которые реализуют бюрократы. Номенклатура отличается высоким уровнем и качеством жизни. Хотя номинальная заработная плата номенклатурного работника превышала среднюю в 4—5 раз, благодаря дополнительным привилегиям и благам, получаемым за государственный счет, их уровень жизни в десятки раз был выше. Номенклатура — иерархическая структура высшею руководства страны — представляет, по мнению М. Восленского, господствующий и эксплуататорский класс феодального типа. Он присваивает прибавочную стоимость, созданную лишенным политических и экономических прав народом.
С переходом России к рыночному обществу номенклатура не исчезла. Она мимикрировала, удачно приспособилась к условиям, которые по всем правилам логики должны быть ей чужды. К началу экономических реформ номенклатура успела занять ключевые посты в экономике и политике. Выше уже сказано, что и приватизация пришлась как нельзя кстати. По существу номенклатура лишь легализовала свою функцию реального распорядителя и собственника средств производства. Два других источника пополнения высшего класса — дельцы теневой экономики и научно-инженерная прослойка интеллигенции — не могут служить реальными конкурентами в се борьбе за власть.
Таким образом, номенклатура исторически оказалась самым живучим социальным слоем. Какие бы исторические метаморфозы ни происходили в российском обществе, номенклатура всегда оказывается на вершине социальной пирамиды и занимает наилучшие позиции.
Номенклатура — особый способ назначения на управленческие должности, когда кандидатов на них обсуждает и отбирает высшее руководство страны. Это механизмы рекрутирования сверху вниз.
Естественная служебная карьера идет наоборот: снизу вверх. Для административной системы больше присущ номенклатурный отбор служащих, а для рыночной — стихийный отбор, т.е. рекрутирование снизу. В административной системе наверху находится максимальная класть и минимальная ответственность. Только здесь может существовать номенклатура и механизм вырождения управленческой улиты.
По всей видимости, истоки латинского слова "номенклатура" надо искать в Древней Греции, а через нее и в Древнем Египте. Во всяком случае если не этимологические, то по крайней мере "социологические". К- моменту завоевания греками Египта последний обладал давно сложившимся и освященным обычаем порядком, который называется сегодня номенклатурой.
Известный дореволюционный историк Б.А. Тураев прекрасно описывает1 особенности египетской бюрократии, во многом напоминавшей русскую служилую знать. Оказывается, чем больше должностей было в египетской пирамиде власти, тем сложнее их удавалось отграничить друг от друга. Не только функции, но и отношения между чиновниками строго не регулировались. Поэтому различные ведомств) спорили и враждовали между собой. Сегодня это — распространенное явление не только в западных корпорациях, но и (по данным нашего исследования в 1988 г.) на советских предприятиях. Более того, оно характерно для административной системы в целом и получило у специалистов благозвучное имя "позиционного" или "функциональною" конфликта.
Другая особенность египетской пирамиды управления — широкое распространение совместительства, т.е. занятие одним лицом нескольких должностей или выполнение нескольких функций. Позже, ii эпоху Среднего Египта, когда централизованная власть несколько ослабла, значение номархов возросло. Постепенно складывалась родовая знать, владетельные фамилии. Номархи стали подобиями фараоног,, т.е. наследными владетелями области. Их независимость усилилась, а суверенные права расширились. Управление стало как бы раздваиваться: войска и карательные органы формально подчинялись вроде бы центральным властям, а на деле — правителям областей. Формально они собирают налоги в пользу государства, но значительную часть присваивают себе. Государственный карман они рассматриваю как свой собственный, государственную собственность превращают в личную.
Сохраняется имущественная двойственность. Владение номарх; делится на две части: "дом князя" — это, выражаясь нынешним язы ком, как бы государственная дача, служебная машина и прочие блага положенные по должности; "дом отца" — это личное имущество, нажитое своим трудом и не отторгаемое никем. Точно так же и местный бюрократический аппарат власти — от судей до казначеев и "милиционеров" — формально остается государственными служащими, подчиняющимися центру. Реально же они целиком во власти местного князька: он назначает, смещает, повышает в должности, наказывает, диктует, что и как им делать, чьи интересы защищать.
1 См.: Тураев Ь.А. История Древнего Восток.
Историческую аналогию между бюрократией Среднего Египта (XX в. до н. э.) и советской бюрократией "застойного" периода (XX в. н. э.) провести нетрудно. Несмотря на четырехтысячелетнюю разницу, сходство здесь очевидное.
Превращение государственной (по существу коллективной) собственности в личную началось еще при сталинской администрации: правительственные особняки, санатории и больницы, спецпайки, персональные водители, прислуга и т.п. Но особенно массовым и даже легальным этот процесс стал в "застойные" годы. В 1941 г. Постановление СНК СССР санкционировало за государственный счет возведение дач для командующих войсками. В дальнейшем распоряжениями Совета Министров СССР круг лиц, пользующихся этими привилегиями, постоянно расширялся.
Центробежные тенденции усиливаются со временем в любой бюрократической системе. Центр уже не в силах до мелочей контролировать местных чиновников, и постепенно они .превращаются в никем и ничем не контролируемых номархов, отраслевых и региональных. В период правления Рашидова Узбекистан полностью вышел из-под контроля Центра и стал личной вотчиной одного человека. По образу и подобию "единственно возлюбленного царя" жили номархи поменьше. В то Время как "местный падишах" воровал из государственного Кармана миллионы и возводил не менее шикарные особняки своей родне, в нищем колхозе хлопкоробы получали мизерную зарплату (ибо большая ее часть шла на взятки чиновникам), ютились в мазанках, годами ждали очереди в детсад.
В центральной прессе, по данным нашего контент-анализа, За период с 1986 по 1989 гг. сообщалось примерно 3 тыс. подобных случаев. Феодально-байские пережитки особенно массовыми стали в республиках Средней Азии, Закавказья и части РСФСР. Их меньше в Прибалтике и крупных промышленных Центрах. Государственные субсидии, идущие на экономический Подъем периферии, в значительной мере присваивались местной знатью. Кроме личных особняков, т.е. частичного присвоения общенародных денег, получило распространение строительство Ведомственных учреждений, или корыстно-групповое присвоение. Престижные офисы, здания горкомов и обкомов, закрытые спецгостиницы, особняки и т.п. на многие миллиарды рублей представляют собой механизм узурпации коллективных фондов и использования их в личных или узко групповых целях.
Между египетской и советской бюрократией существует немаловажное расхождение. Усиление местной знати давало чаще положительные, а не отрицательные результаты. Ее могущество укреплялось не за счет уровня жизни населения. До нас дошли многочисленные клинописные документы, в которых номархи сообщают о своей благотворительной деятельности. Так, Амени уверяет: "Не было дочери бедняка, которую бы я обидел, не было вдовы, которую бы я утеснил... не было голодного в мое время"1. Номархи, добившиеся самостоятельности, меньше отсылали в центр и больше заботились о подъеме местной культуры, расцвете городов и материальном благосостоянии населения.
Как ни боролись египетские фараоны с сепаратизмом номархов, до конца победить его не удалось. Впервые централизованная пирамида управления дала трещину. Система властных отношений как бы изменила свою ориентацию.
Если раньше считалось, что местные чиновники сильны поддержкой центра, то теперь была создана совсем иная аксиома управления: в гораздо большей степени они сильны поддержкой с мест. И государственной машине пришлось смириться с фактом.
Египетская бюрократия вряд ли просуществовала бы тысячелетия, если бы не могла гибко реагировать на веяния времени. Наряду с принципом служилости (повышение и назначение в должности в зависимости от службы) был укреплен совсем иной, во многом противоположный ему принцип — статус наследования должности.
Соединение обоих принципов в одном субъекте власти предполагало, что за центром остается только общий контроль, мелочная опека исчезает как ненужный и неэффективный инструмент. Чиновника все еще назначали, т.е. его судьба оставалась в руках фараона, в то же время он наследовал свою должность, мог передавать ее детям, заботиться о карьере и профессиональном росте. Стало быть, усиливалась самостоятельности и независимость. Хотя вместе с тем расширялись возможности для злоупотреблений служебным положением.
1Гураев Б.А. История Древнего Востока. — С;.221.
Управленческую иерархию в современной литературе принято называть формальной организацией. Под этим понятием подразумевается система предписанных ролей, целей, статусов, функций и стандартов деятельности. Стержнем формальной организации, по мнению американского социолога Р. Дабина, выступает особый код поведения людей, включающий нормы, правила и процедуры. Каждый индивид знает или по крайней мере должен знать, в чем состоит круг его обязанностей, каковы его Права и ответственность, что и как он должен делать на своем рабочем месте.
Но, кроме того, индивид, занимающий определенное место в иерархии, стремится знать, как ему вести себя с выше- и нижестоящими, на какой ступеньке управленческой лестницы он = стоит, какова ее социальная значимость. Иначе говоря, он должен получить ответ на вопрос о своем организационном статусе. Статус фиксирует персональное место в сравнении с другими индивидами. Статус ранжирует людей и взаимоотношения между ними на паритетные и приоритетные. В зависимости от того, высоким или низким статусом обладает данный индивид, будут различаться церемониальные аспекты его организационного поведения: с кем здороваться в первую очередь, в какой форме обращаться с просьбой к начальнику и т.п.
Отчасти ответ на подобные вопросы дает особый документ, который называется инструкцией. В современных организациях она, к сожалению, сведена к минимуму общих положений или таких практических рекомендаций, которые не охватывают всю сферу поведения на работе. Поэтому специалисты говорят, что помимо формальных правил существуют еще неформальные. Их называют негласным уставом поведения, принятым в организации обычаем или конвенциональными нормами. Думается, что разграничение на формальные и неформальные отношения — тоже дань современной культуре. Считается неприличным фиксировать на бумаге, скрепляя ее подписями и печатями, например, церемонию общения с начальником.
Древние египтяне, прародители нынешних теоретиков и практиков управления, смотрели на вещи иначе. Например, на гробнице визиря Рехмира сохранились ритуальные речи царя и инструкции, восходящие к эпохе Среднего царства. А рядом расположен текст речи самого визиря, повествующий о специфике поведения руководителя .египетской государственной машины.
Инструкция визиря Рехмира может служить образцом точности и исчерпывающей полноты для современных чиновников, обязанности которых чаще всего описаны очень абстрактно и в самых общих фразах. В результате возникают многочисленные противоречия и конфликты, должностное лицо обвиняют н том, чего оно не должно делать, и не требуют того, что оно обязано выполнить. Прикрываясь абстрактной формулировкой, нынешний бюрократ перекладывает свои обязанности на других, ловко уходит от ответственности.
Социологические исследования конца 80-х годов свидетельствуют, что примерно в 60—80% случаев ответственность конкретного должностного лица не устанавливается. Виновники просто невозможно обнаружить. Он скрывается в лабиринте путаных инструкций и противоречащих друг другу приказов.
Абстрактные формулировки должностных обязанностей — это разветвленная система тайных ходов в управленческой пирамиде, имеющая множество запасных лазеек, тупиков для непосвященных, ложных тоннелей и невидимых этажей.
Кажется, что общая формулировка охватывает вес случаи. возникающие в деловой практике. В действительности же он не решает ни одной конкретной ситуации. Поэтому к ней приходится прилагать массу дополнительных инструкций, имеющих порой абсурдное содержание.
Мелочная опека и контроль, определение "кода поведения" в экстремальных ситуациях — это, с одной стороны, неизбежное следствие нечеткости в формулировке обязанностей, а с другой — стремление сохранить в строгости годами утвердившийся бюрократический ритуал. Ритуал, как любая форма демонстративного поведения, связан с особым пониманием бюрократами престижа, статуса, авторитета выполняемых функций. Он освящает земное в сущности действие, придает ему элементы торжественности, праздничности и в то же время делает действие недосягаемым для обычной критики, сомнений, неуверенности. Ритуал сакрализует рутинные действия чиновников, придает им особую значимость и отнесенность к социально значимым ценностям.
Впервые это почувствовали египтяне. Ритуальная сторона чинопочитания у них была на высоте. В паши дни от нее остались жалкие пережитки, одна только видимость.
В управленческой иерархии каждый египетский чиновник имел свой титул. Например, титул "стоящий над людьми" обозначал принадлежность к высшему сословию. Внутри же сословия существовала и дополнительные титулы, которые добавлялись к первому.
Историк Б.А. Тураев пишет о том, что характерным для Древнего Востока было одаривание слуг. Смысл, содержание и функция одаривания за службу сохраняются неизменными уже; пять тысяч лет. И сегодня государственных чиновников за лояльность и преданность награждают многочисленными орденами и медалями, высокими званиями, юбилейными подарками и т.п. Причем и сейчас, и прежде первые лица в государстве одаривали подчиненных почему-то не из собственных средств, а за казенный счет.
Одаривание может принимать не только материальную форму. Это могут быть знаки особого расположения высокого лица, одобрительные жесты, взгляды и т. п. Совершенно особый элемент бюрократического ритуала чинопочитания составляют такие поступки, которые, будучи совершены по отношению к равному себе или нижестоящему, выглядели бы как унижение или оскорбление. Например, целовать ноги другому человеку в повседневной жизни вряд ли кто захочет. Но если Его Величество позволил целовать себе ноги, то это знак высочайшей милости, на что могут рассчитывать только особо приближенные. Чиновники помельче допускаются лишь до того, чтобы целовать царский пол.
От одаривания и знаков милости надо отличать так называемые льготы, как не входящие в содержание церемониала. Льготы и привилегии имеют социальную или экономическую природу, они служат формой либо освобождения от каких-то повинностей (бесплатный проезд, постой, кормление и т.д., сохранившиеся в основном своем виде до наших дней), либо дополнительных выплат или милостей (например, привилегия первым входить к царю с докладом). Льготы и привилегии могут быть оказаны только вышестоящим лицом нижестоящему, но никак не наоборот. Ответной благодарностью подчиненных может быть только добросовестная служба. Чиновник не имеет иных средств отблагодарить начальника.
Лояльность и преданность в ответ на льготы и привилегии — естественная форма обмена низов и верхов в управленческой пирамиде.
Неестественным такой обмен становится при том условии, что истинные формы заменяются ложными. Ложной формой лояльности выступает лесть и угодливость. Настоящая преданность подчиненного доказывается поступками, а ложная — словесными заверениями в своей верности либо преувеличением личных достоинств высокой особы. Точно так же и взятка выступает ложной формой ответной реакции подчиненного на расположение начальника. Во-первых, взятка является не ила той после, а авансом, своеобразным выпрашиванием (покупкой) будущих милостей. Во-вторых, взятка не имеет никак”:” юридических или политических прав на существование.
Теоретически в государстве все принадлежит первому лицу и любой чиновник, покупающий его взяткой, фактически берет государственное добро из одного места и перекладывает его другое. Государственное лицо покупают за казенное добро, которое это лицо и отвечает. В-третьих, взятка — откуп, равный обычной чиновничьей отписке, отговорке и т.д. Деньги заменили чувство верности и исполнительность, но то неэквивалентный обмен.
Во всем цивилизованном мире взяткодатсльство и мздоимство преследуются законом как факторы, нарушающие рациональные принципы управления. Взятка ставит вышестоящее лицо в зависимость от нижестоящего, первый подпадает под власть второго, ибо должен ответить ему каким-то знаком особого расположения: ускорить решение вопроса или решит, тяжбу в пользу данного лица. И всякий раз подобное связано нарушением естественного социального порядка, с попыткой выделиться, сделать карьеру, продвинуться по службе. На рушение равенства среди подчиненных, если оно происходит по инициативе нижестоящего, а не начальника, подрывает основы иерархии. В конечном счете взятка есть присвоение не принадлежащих тебе прав одаривать должностное лицо, покушение на привилегии начальника, косвенный способ распределения богатства (льгот и привилегий) в свою пользу, но ущерб другим.
Отношения зависимости и неравенства, которыми человек тяготится в повседневной жизни, в системе бюрократическою управления изменяют свой знак. Они становятся чуть ли не подвигом и отмечаются вышестоящим как достоинство подчиненного. В управленческом ритуале они гипертрофированы и раболепие, но уже не рассматриваются как нечто унижающе личность. Они лишены своего реального содержания, превратившись в элемент чиновничьего ритуала. "Я прах у ног твоих" обычная формула обращения к владыке. Выражались и более цветисто: "Я прах ног твоих, под сандалиями моего господина земля, по которой ты ступаешь, подножие ног твоих, семь ч семь раз падаю перед тобою ниц на землю, на грудь и спину "Я сильно кланялся, пока горло не лишилось дыхания", — пишет египетский чиновник Сиренповет, достигший благодаря умению вовремя услужить больших высот1.
Христианская заповедь "унизься и ты возвысишься", направленная против гордыни, воспитывающая в человеке скромность и достоинство, в системе бюрократического чиновника почитания совершенно меняет свой смысл. Чиновник унижается с умыслом, чем больше он кланяется, тем быстрее продвигается по служебной лестнице. Унижение здесь не просто формула утилитарных отношений, но превращенная форма гордыни, средство самовозвеличивания. В восточной деспотии у подчиненных существует одно право — унижаться и смиренно ждать милости, а у начальника — унижать достоинство личности и снисходить до благодеяния. Но первый стремится занять место второго с той единственной целью, чтобы перенять его образ и манеру поведения в качестве неотъемлемого атрибута власти.
Бюрократия, особенно восточная, существует в мире слов (в 1-отличие, скажем, от западного менеджера, исповедующего, культ и культуру дела). Отсюда цветистость ритуала, лингвистические обороты письма, социальная роль заверений и клятв, {(искусство при помощи речи, ораторских приемов достигать невиданных высот карьеры.
Расцвет египетской бюрократии почему-то совпадает с расцветом ораторского искусства. Тогда старались выражаться как можно искусственнее и менее понятно. Высокопарная риторика и любовь к трескучим одам в честь фараона, высокопоставленных вельмож характерны не только для египетской бюрократии. 60—80-е годы XX в. отмечены подъемом советской бюрократии. Конечно, она существовала и прежде, но никогда раньше не достигала таких высот ораторского искусства, как в тот период. Речи партийных деятелей, правительственные постановления, отчетные доклады съездам партии, а вслед за ни-g ми пресса и научная литература дают нам образцы канцеляриста, в котором за пышным красноречием скрывалось какое-либо реальное содержание. Бюрократическая риторика, сошедшая с высокой трибуны, продолжала жить в лозунгах и призывах, развешиваемых на каждом углу, в парадных рапортах предприятий. Пресса приукрашивала реальное положение дел, партия ставила перед народным хозяйством утопические задачи, ученые обосновывали их теоретическую объективность, а статистика завышала цифры, придавая количественный блеск несуществующим "достижениям социализма".
1 См.: Typavti Б.А. История Древнего Востока. — С. 221.
Официальные документы, деловые письма, послания, приказы, распоряжения, даже выговоры по службе, дошедшие во множестве из эпохи Древнего и Среднего царств, содержат цветистые гирлянды школы, где молодых людей готовили к чиновничьей карьере. Для тренировки они переписывали различные дела или сочинения, в которые прославлялись преимущества службы. Профессии гончара или земледельца, скульптора или военного ценились ниже чиновничьей карьеры. "Обрати сердце твое, чтобы сделаться писцом, ты будешь управлять людьми", — наставляли молодежь.
Помимо грамоты, счета и некоторых практических искусств школах профессиональных чиновников учили манерам хорошего поведения, придворному этикету, игре на музыкальных инструментах и таи нам. В "Наставлении Птахотпа" приводится ряд советов, как держаться в обществе высокопоставленных особ, как вести себя в гостях, семье, как держаться с подчиненными, начальством. Так, при встреч: с более важным человеком надо опустить руки и согнуть спину; с раньше разрешается спорить ("lie молчи, когда он говорит дурно"), a .:, низшим — "не превозноситься ввиду его убожества".
Визиря — первое лицо в государстве — может поучать только царь. И он поучает: "Поступай так. Относись к знакомому так же, как и к незнакомцу, к тому, кто близок к царю, так же, как и к тому, кто далек от (его дома). Князь, который так поступает, будет пророчен на своем месте. Не удаляй просителя, не выслушав. Если имеется проситель, желающий обратиться к тебе с просьбой, но он не тот, за кою. себя выдает, то ты откажи ему, объяснив причину отказа. Ведь говорят: "Просителю приятнее внимание к его словам, чем исполнение того, из-за чего он пришел"... Окружи себя страхом, чтобы боялись, князь — это князь, которого боятся, но уважение к князю бывает, ее ли он творит правду. Если же кто-либо слишком часто действует страхом, то во мнении людей он не совсем прав..."1
Несомненно, перед нами один из древнейших, если не самый древний, учебник по психологии и этике управления. О том, что начальник любит скорее опасливого, нежели дерзкого скажет сегодня любой опытный управленец. Мотив страха, ограниченный необходимостью говорить правду (как предпосылка уважения и авторитета руководителя), будет повторен и все сторонне развит сначала в XV в. великим итальянским мыслителем Никколо Макиавелли в знаменитом трактате "Князь", затем теоретиками американского менеджмента в середине XX г. И психология просителя, которому приятнее, чтобы его bi! слушали, чем исполнили то, за чем он пришел, очень хорошо
знакома нынешним бюрократам. Они вежливо выслушают, пообещают, но ничего практически не сделают. Проситель попадает сначала в лабиринт кабинетов, по которым его гоняют вежливые чиновники. Но в конце пути его ожидает тупик: проблема, с которой он пришел, не решена.
1Цит. по: Тураев Б.А. История Древнего Востока.
Административная система отличается двумя характерными чертами:
• создает иллюзорную реальность и представляет собой извращенную форму партнерских, социально равных отношений;
• является формой гиперродственных, квазиестественных семейных отношений.
Высший эшелон власти не только реально повязан взаимными браками, но и проявляет, при отсутствии брачно-семейных группировок, как бы родственные отношения друг к другу. Основной принцип родственных отношений — сделай "своему" человеку то, что ты никогда не сделал бы "чужому". Принять на службу пусть бездарного, но "своего", вывести его из-под огня общественной критики, спасти от судебной кары любой ценой, проявить внутригрупповую солидарность и защитить другого только за то, что он принадлежит к руководящему клану, т.е. .к "своим". На тех же принципах функционируют и две другие разновидности гиперродственных группировок — мафия и организованная преступность (несмотря на существенное сходство, между ними наблюдаются определенные различия).
Все они — формы иллюзорной общности и типы квазиродственных группировок с характерными для них принудительными механизмами распределения ролей и регулирования социальных отношений.
Сталинский госаппарат существовал только как форма иллюзорной общности. Но иллюзорной он является потому, что иллюзорными были сами общественные связи людей. Они возникали и функционировали не как естественное следствие разделения труда, обмена, распределения, т.е. не из глубин самого жизненного процесса, а насаждались "сверху". Люди общались и соотносились естественным образом только в приватной жизни — в коммуналках, компаниях, в уголках и т.д. Общественные связи регламентированы и предписаны, но не ими самими, а аппаратом. Это и есть иллюзорная связь людей. Как писали Маркс и Энгельс, именно благодаря разрыву между частным и общим интересами последний принял самостоятельную и гипертрофированную форму государства как иллюзорной общности людей. Сфера естественных отношении практически сузилась до размеров семьи, круга друзей, соратников, коллег по труду. По и сюда проникли слежки, недоверие, доносы элементы бюрократического надзора. Когда общество представляет собой конгломерат разорванных и изолированных групп, слоев, кружков, политических объединений, людских совокупностей, сталкивающихся и враждующих друг с другом, возникает потребность к институте насилия кик иллюзорной форме согласия. Подобную миссию берет на себя бюрократический аппарат. Напротив, в демократическом обществе такой надобности нет, согласие достигается через закон и парламент.
В сталинском государстве и восточных империях лишь один свободен и эта свобода выступает как деспотизм капризного своеволия. Все другие, независимо от того, какой высокий пост они занимают, не являются и в принципе не могут быть личностями. Они чувствуют себя принадлежащими государству как семье и вождю как ее главе. Отеческая заботливость сверху и патриархальные отношения — по всем линиям, заискивание, страх, выпрашивание милости и упование на судьбу — снизу.
Для характеристики сталинской эпохи вполне применимо понятие "патриархальные отношения". Разумеется, целиком и полностью оно не исчерпывает и не описывает всего разнообразия общественных связей того времени, но некоторые, и весьма важные, технические черты оно характеризует. Понятие "патриархальные отношения" не нагружено никаким оценочно-идеологическим содержанием, оно не свидетельствует об отставании или неразвитости данного общества. Подобные отношения существуют в любую эпоху и представляют тот "идеальный тип", с помощью которого К. Маркс и М. Вебер описывали повторяющееся и устойчивое в социальных явлениях.
Гегель в "Философии истории" характеризует патриархальные отношения как переходные. Семья как исходная человеческая общность и общественный институт по прошествии нескольких тысячелетии перестала основываться только на любви и доверии и превратилась в организацию, покоящуюся на услугах. Перед нами — вполне пригодная модель для анализа общества сталинской эпохи. Ликвидация антагонистических классов, экспроприация собственности, устранение политической оппозиции, насаждение принудительной уравниловки в значительной мере сцементировали общество, превратили его в своеобразную семью. Людей, особенно простых, объединяло чувство взаимной любви, доверия, товарищества, сплоченности. Стало быть, в таком обществе действуют законы "семенной нравственности", выражаясь языком Гегеля. Гегелевская фор
мула "семья как одно лицо" означает совокупного индивида, внутренне солидарного и внешне самостоятельного в своих решениях, автономного целого. Члены семейного целого взаимно отказались от своей личности в пользу друг друга. Вместе с тем, считал Гегель, они отказались "и от правового отношения и от дальнейших частных и эгоистических интересов"1.
Правовые отношения в сталинский период даже не осознаются как первая жизненная потребность. Гражданских свобод и прав личности как бы не существует. При таком порядке вещей нет надобности насильно отторгать их, ибо они не даны человеку изначально и не востребованы им.
Отказаться от своей личности в пользу другого — естественная основа жертвенности, милосердия, альтруизма. Подобные черты всегда были присущи человеку. Но иногда они принимали извращенную форму. Так случилось в сталинском государстве, где социальная солидарность, основанная на принципе подчинения меньшинства большинству, трансформировалась в классовую солидарность, где главным выступал другой принцип — меньшинство должно господствовать над большинством. Но мы уже знаем, чем чревато подобное превращение. Господство меньшинства над большинством — принцип обычной иерархической пирамиды, доминирование конуса над кругом, неравенства над равенством. В результате происходит выхолащивание общественной солидарности. "Бюрократизм ищет соучастников везде — от верхних этажей до уличных перекрестков. Он стремится взяться за руки, образовать круговую поруку, закольце-ваться в единую систему..."2 Конус превращается в крут, но это превращение больного общества.
7.3. Сравнение бюрократии и мафии
Этимологически между терминами "бюрократия" и "мафия" нет ничего общего. Первое понятие обозначает всесилие, господство формально узаконенной системы отношений над неформальной, конвенционально устанавливаемой системой.
Мафия (от ит. mafia — тайная преступная организация) — обозначение насилия, произвола, всех (/к)рм организованной преступности.
Гегель. Сочинения. 1. Литературная газета.
- С:.40. 1988. — 20 апреля.
Совершенно ясно, что мафия — нечто противоположное бюрократии и обозначает скорее господство неформальных, неузаконенных отношений над формальной, легальной системой правил. Контрабанда наркотиков, игорные дома, убийства политических лидеров — лишь поверхностный слой явления. В основе его лежит связь с организациями преступного мира, стремящимися к политической власти, к проникновению в бюрократическую государственную машину и подчинению ее себе.
Однако во второй половине XIX в., когда слово "мафия" появилось в итальянском языке, оно имело другой смысл. С его помощью обозначался особый феномен коллективного действия, система ценностных и поведенческих стереотипов. Уже по самому своему определению, считает известный специалист по исследованию сицилианской мафии профессор социологии университета Катании (Италия) Р. Катанзаро, мафия ставит понятие чести во главу yraal. Первое, о чем приходится говорить, анализируя историческую эволюцию мафии, это социально признанная способность главы семьи гарантировать ближайшим родственникам известный уровень потребления, неприкосновенность семейной собственности, защиту членов семьи от нападений извне. Особый объект охраны — целомудрие жены и невинность дочерей. "Таким образом, речь идет о социально признанном способе распределения статусов в системе межличностного поведения: гарантия уровня жизни семьи, защита ее жизненного пространства и сохранение сексуальной неприкосновенности родственников. Антропологические изыскания свидетельствуют, что в культуре средиземноморских народов эти элементы тесно взаимосвязаны"2. Но не только у средиземноморских народов распространены формы, и механизмы внутри-групповой коллективной защиты жизненно важных социальных ценностей и символов. Они существуют в нашей стране у народов Закавказья: обычай кровной мести за поруганную честь тому свидетельство. Кровная месть — обычай, сложившийся при родовом строе как универсальное средство защиты чести и имущества семьи. Обязанность родственников убитого или оскорбленного — отомстить виновнику — могла передаваться из поколения в поколение, охватывая не одну, а несколько родственных семей. На островах Сардиния и Корсика кровная месть получила название вендетты.
Понятие чести несет в себе морально-этическую нагрузку и означает то, как человек должен себя вести, чтобы не запятнать свою репутацию, достоинство или доброе имя. Честь может быть фамильной и родовой, принадлежать семье и всем поколениям. В таком случае она является моральным символом, сопровождающим социальные символы — дворянское звание, общественное признание и т.п.
1 Катанзаро Р. Мафия // Социологические исследования.
2 Там же. — С. 100.
1989. - № 3.99.
Честь может быть не родовой, а индивидуальной характеристикой, не связанной с формально установленными атрибутами власти (герб, такие, должность). В отличие от понятия достоинства понятие чести основывается не на принципе равенства всех людей и моральным отношении, а на их дифференцированной оценке. Честь как бы выделяет человека среди себе подобных, основывается на особом признании индивидом себя как незаменимой личности. Благодаря гипертроссированной опенке собственной значимости и стремлению эту значимость (выделенность среди других) всячески защищать легко формируются ложные представления о чести.
Среди ложных образов чести следует назвать не только снобизм, чванство, представление о собственной (часто надуманной) исключительности, но и такие атрибутивные качества, которые никак не вяжутся с моральными принципами. Они-то и послужили основой возникновения мафиозной организации. В сицилийской культуре принято различать два понятия: честный человек и человек чести. В первом случае речь идет о прирожденной, а во втором о приобретенной черте. Если честь понимать как качество, которым индивид наделяется при рождении (говорят: он из честной семьи) и которое утрачивается при недостойном поведении, то мы имеем дело с "честным человеком". Однако "человеком чести" не рождаются, им становятся. "Здесь уже честь — особо ценимая способность, будь то неординарная сила, храбрость или же какой-либо другой талант, который вызывает не только восхищение, но и помогает достичь успеха в жизни. К примеру, человек чести, даже низкого происхождения, может добиться богатства и уважения, запугивая других"1.
Подростки совершают рискованные поступки, идут на совершение преступления, убийства иногда безо всякой выгоды для себя, но ради того, чтобы вызвать восхищение сверстников. Сила, храбрость, обман в таком случае становятся элементами игры, они не осознаются как нечто аморальное. Они составляют часть другого типа поведения. Оно называется демонстративным. Подросток бравирует своим героизмом, не совершая ничего геройского. Понятие чести обозначает в данном случае только форму поведения, содержание же из него выпарилось.
В подобном поведении никакой мафиозности нет, хотя есть элементы бездумной бравады, насилия, хитрости, обмана. Можно говорить лишь о какой-то "технической" основе для мафиозной деятельности, но не о ней самой. Недаром именно такие бравирующие ложно понятым героизмом подростки зачастую становятся рекрутами в настоящую мафию и организованную преступность. Профессиональные рэкетиры, наркоманы, убийцы берут над ними "шефство", постепенно втягивая г. свою систему. Но сама система, т.е. мафия, построена на иных законах. Главным здесь выступает закон омерты — молчание окружающих под угрозой насилия. Если член шайки совершает убийство, то он знает, что "свои" его никогда не выдадут. Более того, оставшихся на свободе сообщников и свидетелей заставят молчать под угрозой смерти.
1 Кататаро Р. Мафия. — С.
Игра перестает быть игрой, она становится серьезным делом, связанным с жизнью и смертью. Мафия — тесно сплоченное и всегда тайное сообщество людей, применяющих насилие в равной мере к "своим" и "чужим". Преступление как нарушение человеческих законов здесь, так же как и понятие чести (моральный принцип защиты человеческого достоинства), меняет свою ориентацию и содержание. Преступление — все то, что нарушает неписаные законы тайного сообщества. "Предательство вообще" не наказуется, но наказывается любое предательство по отношению к "своим": доносительство, неповиновение и т.д. Групповая мораль заступает место общечеловеческих ценностей, коллективизм существует только в социально извращенной форме.
Мафия как коллективная (превращенная) форма борьбы за "честь" небескорыстна. Она является формой соперничества за продвижение наверх в обществе, где цивилизованный рынок еще не развит. Подчеркивание экономического аспекта играет немаловажную роль. Оно объясняет, почему мафиозные формы борьбы за власть наиболее развиты в отсталых обществах, непрошедших "школы капитализма". Как идеально-типическая модель, капитализм предоставляет всем равные и неограниченные шансы в борьбе за экономический успех в условиях открытой и честной конкуренции. Средством для их продвижения наверх являются универсальные и доступные всем знаки -деньги. Не привилегии или большое наследство, не дворянское звание или принадлежность к правящей партии, а имени" обезличенный эквивалент человеческих отношений.
Но такое возможно только в хорошо развитом товарное производстве, в гражданском обществе, правовом государстве Борьба является честной, если основана на законе, перед которым все равны. В слаборазвитом обществе шансы не равны привилегированные социальные группы, а бюрократия одна и " них, фактически блокируют доступ к жизненно важным блага и для непривилегированного большинства, из которого и рекрутируются члены мафии. В Италии она возникла на сельскохозяйственной периферии, в среде социально бесправного крестьянства и со временем стала формой продвижения наверх для выходцев из социальных низов.
Как только мафия превратилась в универсальную форму борьбы за жизненный успех, окрепла экономически и социально, ее активно стало использовать правительство — оплот закона и порядка. "Не только государство, но и господствующие классы в союзе с политическими группировками, сформировавшимися на региональном уровне, активно эксплуатировали мафию в своих, не всегда благородных, целях. По мере того как сицилийская мафия становится независимой экономической и политической силой, с которой не способно справиться правительство, правящая элита заключает с ней негласный альянс. Члены мафии — мафиози — захватывают лидирующие позиции в бизнесе и промышленности, отмывая здесь незаконно нажитые капиталы, становятся политическими деятелями. Мафия легитимизируется, обретает законные формы и еще больше усиливает свое влияние. В конечном счете альянс переходит в сращивание, во взаимное проникновение мафиозной и бюрократической иерархии.
Как выше уже сказано, в нашей стране происходили аналогичные процессы. Первые ростки мафии обнаружились в 80-е годы на аграрной периферии — в республиках Средней Азии.
"Рашидовская", "кунаевская", "ростовская" мафии интегрировали в себя практически всю региональную систему власти и частично центральный аппарат. Такая мафия появляется на свет вследствие неспособности государства использовать монополию на законное насилие по отношению к тем, кто попирает и нарушает законы. И в 90-е годы причины укрепления и разрастания мафии были те же самые — бессилие правительства выполнять свои законные принудительные функции по организации правопорядка.
Развитию мафии способствует не только наличие отсталой периферии. Она процветает в условиях неразвитости рыночных отношений. Борьба за власть — будет ли то высокая должность, престиж, политическое влияние, общественное признание, привилегии, капитал и т.п. — естественный мотив человеческого поведения, если человека рассматривать как существо социальное. Но в одном случае ищутся и находятся законные пути для продвижения, а в другом - незаконные. Несовершенство хозяйственного механизма и юридической базы малого среднего и крупного бизнеса, опутанного массой бюрократических запретов, направляет естественный .эгоизм людей г. незаконное русло. Ими движет стремление получить выгод ный госзаказ, выбить налоговые льготы, возможность про пускать через свой банк денежные потоки из госбюджета направляемые Центром для погашения задолженности по заработной плате. В промежутке между государством и получателем денег возникают мрачные фигуры дельцов-посредников и нечистых на руку чиновников, а средством осуществления посредничества являются взятки, подкупы, угрозы, "прокрутка" денег и т.п.
1 Катанзаро Р. Мафия. — С. 101.
Там, где нарушается закон, всегда создается тайное сообщество, групповой сговор, возникает особая мораль и правит закономерты. Нравственная основа человеческих отношений девальвируется. Дружба, как самостоятельная ценность, теряет смысл удовольствия, приобретаемого от общения с близким тебе человеком. В мафиозной организации она становится инструментом для достижения целей, которые лежат за пределами непосредственного чувства. "Инструментальная дружба — это разновидность кредитной карточки или пароля, формула которых звучит так: "скажи, что ты пришел от меня" или "назови мое имя". На этой основе возникают жестко структурированные связи: не просто мой друг, но друг моего друга1.
Административная система не просто срастается с организованной преступностью и мафией, но и сама изнутри строится по тем же принципам.
Чиновничья солидарность основана не на интимно-родственных отношениях, а на принципах инструментальной дружбы. Солидарность чиновников, как и солидарность мафиози, "основана на уверенности, что любые обязательства будут исполнены, — пишет Катанзаро, — ибо они носят взаимный характер. Принцип доверия действует эффективнее любого формального обязательства, юридического акта. В отличие от последнего клятву верности нельзя нарушать. Поэтому можно говорить о превращении квазиродственных и инструментальных отношений в жестко структурированную систему обезличенных ролей и функций"2.
1Катанзаро Р. Мафия. — С. 101.
2Там же.
Мафия выполняет функцию транслятора, благодаря ей и современность "протаскиваются" исторически изжившие себя родоплеменные, семейные формы отношений. Но, включившись в современный социокультурный контекст, они модифицировались: родственные отношения превратились в квазиродственные.
По своей природе принцип вендетты — исторический рудимент. Кровная месть как способ защиты достоинства своей семьи возможна только в патриархальном обществе, где отсутствует развитая система правовой защиты через судебные органы. Индивид фактически берет на себя то, что должно делать $1 государство, т.е. монополизирует законное насилие. Стоит этому превратиться в обычай, и к насилию прибегают уже по любому поводу. Нынешний рэкет занимается выколачиванием денег из фирм-должников. Этим должно заниматься государство. 0но призвано создать все условия, при которых нарушение денежных взаимоотношений будет невыгодным или уголовно наказуемым. Но государство не справилось со своей задачей. Тогда его функцию взяли на себя частные охранные службы, монополизировавшие право на насилие.
В системе гиперродственных отношений защищают "своих" не по крови, а по классу, национальности, группе, должности !и т.п. Бюрократы защищают бюрократов как членов одной ."управленческой семьи". И сейчас, и в годы "застоя" — это массовое явление. Крупномасштабное социологическое исследование, проведенное в 15 регионах страны, показало, что 31,8% управленческих кадров в различные министерства бывшего СССР устраивались по протекции, по родственным связям, по звонку1. Проведенные в 1986—1987 гг. опросы работников восьми московских научно-производственных объединений и пяти межотраслевых научно-технических комплексов показали:
по мнению 49% респондентов, решающее значение при выдвижении на руководящую должность имели личные связи с руководителями более высокого ранга2. По данным наших исследований, проведенных в период с 1979 по 1979 гг., на промышленных предприятиях различных регионов страны протекционизм, устройство на работу и продвижение в должности по знакомству и блату составляли от 36 до 62%.
1 См.: Известия. — 1988 — 17 мая.
2 См.: Соколова И.Ф.. Манучльскич М.Л. Как стать министром (должностной продвижение управленческих кадров) // Социологические исследования. — 19Sв. — № I - С. 11.
В странах западной демократии нет пожизненных должностей. Статус гражданина или частного лица здесь важнее, приоритетнее, чем статус должности. Совсем другая картина в административной системе.
В административной системе произошла подмена лица должностью. Отсюда и фетишизация последней.
Выражение "культ личности" по отношению только к одному-единственному человеку и "культ должности" по отношению к миллионам безликих винтиков, стоящих ниже его, — типично языческая формула. Вещам и неодушевленным предметам самим по себе приписываются специфические качества, а созданные культурой свойства принимаются за нечто природное.
Фанатичное преклонение перед символом власти, а деньги и должность являются символом власти, обязательно сопровождается умалением ценности реальной личности.
С назначением на должность человеку приписываются соответствующие качества: заурядная личность в одночасье превращается в "уважаемого Ивана Ивановича". Фетишизируется форма, а не содержание. Она сакрализуется, превращается в символ и в конечном итоге отчуждается от своего содержания, от своего материального субстрата. От имени государства или министерства (как в советское время от имени трудового коллектива) можно творить любую несправедливость. Символ живет своим социальным окружением.
При фетишизме результаты человеческой деятельности — материальные и духовные продукты, политические институты, товары, деньги, власть, должность и т.п. — принимают мистическую форму, они персонализируются. Напротив, реальные деятели, люди, их социальные отношения овеществляются; человек низводится до уровня вещи или исполнителя вещных отношений. Поэтому административная система равнодушна к тому, является компетентным или некомпетентным данный руководитель, справляется ли он со своими обязанностями, каковы его личные качества и т.д. Руководитель освящен как должностное лицо, его переводят на другую работу, перераспределяя функции. Он функционер, и относятся к нему как к функции, а не как к личности. Фетишизация скрывает посредственности, поэтому она как нельзя лучше устраивает бюрократов — ревностных хранителей формы.
Характерная черта советской бюрократии — совмещение статусных (должностных), родственно-дружеских и профессиональных черт в одном лице.
Западный менеджер продвигается благодаря компетентности, а наш бюрократ — благодаря связям: личным, клановым, коллективным. Статусно-групповая и родственно-личная солидарность руководителей поддерживает слабых на плаву.
Э. Дюркгейм писал о том, что вначале существовала родственно-семейная форма продвижения, затем — кланово-классовая, а позже — профессиональная. Объективно они должны следовать друг за другом, но в России они совместились. Здесь механизм наследственности никогда не был прочным, а профессиональная культура — глубокой. Они сосуществовали, взаимодействовали и мешали друг другу. Каждую стадию Россия до конца не исчерпывала, прежде чем перейти к другой, более высокой. Поэтому они сохранились, проникли одна в другую и сосуществуют наподобие параллельных миров.
Поскольку твердая социальная структура в России окончательно так и не сложилась, ни одна социальная группа не имела достаточной политической силы: дворянство и буржуазия у нас не сформировались, как на Западе, феодализм не "прожит", а капитализма как такового вовсе не было. Стало быть, механизм сословной наследственности и солидарности, характерный для феодализма, сохранился, наложившись на формирующийся капитализм. Именно капитализм, который в России остался в зачаточном виде, формирует настоящий профессиональный труд в любой отрасли, в том числе и в управлении. Можно заключить, что в России не успел сформироваться ни управленческий профессионализм, ни бюрократический "профессионализм".
Российская бюрократия, с одной стороны, была самой влиятельной политической силой, так как при неоформленности других социальных групп и слоев являла собой самый устойчивый элемент социальной структуры, а с другой — консервативной и неустойчивой, особенно в советский период. В обстановке всеобщей подозрительности ни один из руководителей сталинского аппарата не мог чувствовать себя в безопасности. Его положение зависело от произвола и каприза руководителя, от случайного конфликта, доноса или ложного обвинения. При таких условиях неправомерно говорить об устойчивом положении советского бюрократа.
7.4. Управленческая элита и управленческие революции
Выше уже отмечено, что в XX в. Россия дважды совершала крупномасштабный переход от одного типа общества к другому. В 1917г. она перешла от капитализма к социализму, а в 1991 г. совершила обратное движение — от социализма к капитализму. В том и в другом случае глобальный переход представлял собой прежде всего управленческую революцию. Изменение социальных и экономических устоев обществ в 1917 и в 1991 п происходило "сверху" и представляло собой не естественно-историческое развитие, а планируемый и управляемый политической элитой переворот.
В первой и во второй управленческих революциях выгоды от переворота получила прежде всего небольшая группа людей, стоящая у власти. В 1917 г. это была большевистская элита, ориентированная на установление диктатуры пролетариата и отвергавшая ценности западного общества, а в 1991 г. — демократическая элита, отвергавшая ценности большевизма и пытавшаяся установить в стране политический плюрализм западного типа.
Таким образом, первая и вторая управленческие революции совершались с диаметрально противоположных позиций, преследовали разные цели, ориентировались на различные идеалы и принципы. Обе революции совершались "сверху" — меньшинством населения. В том и а другом случае революцию совершала группа интеллектуалов, стоящая в оппозиции к правящей политической элите: в 1917 г. — в оппозиции к Временному правительству, в 1991 г. — в оппозиции к советскому партийному руководству. После того как революция свершилась, находящиеся в оппозиции интеллектуалы захватывали власть и становились правящей управленческой элитой.
Через некоторое время (примерно 5—7 лет) в правящей элите намечался серьезный отход от провозглашенных целей и идеалов. В. Ленин повернул от идеалов коммунизма к принципам капитализма и провозгласил новую экономическую политику. Б. Ельцин через такое же количество лет отошел от шоковой терапии и повернул к новой социальной политике, в основе которой лежат принципы, которых придерживались коммунисты.
Таким образом, после первой и второй управленческих революций оппозиционное меньшинство, которое захватывало к России власть, через короткое время отказывалось от первоначальных идеологических, а иногда и политических, претензий и превращалось в группу обычных функционеров и чиновников, для которых главными вопросами были удержание власти и решение насущных хозяйственных вопросов. Из группы утопистов-прожектеров властвующая элита превращалась в группу прагматиков-реалистов.
Как только в управленческой элите происходил перелом в сторону прагматизма, немедленно начиналось обучение менеджеров основам науки управления. В начале 20-х годов В. Ленин открыл в стране около 10 научных институтов менеджмента и НОТ, на базе которых в течение 5—7 лет был совершен ряд выдающихся научных открытий и которые приобщили тысячи руководителей к принципам западного менеджмента. В начале 90-х годов при косвенной поддержке Б. Ельцина в России открылись сотни школ бизнеса и менеджмента, в которых тысячи русских менеджеров познакомились с современными достижениями западного менеджмента. Десятки и сотни менеджеров отправились на стажировку в Европу и США.
Управленческие революции происходили и в других странах мира. В 1941 г. Дж. Бернхайм (J. Bumham) в книге "The Managerial Revolution" описал процесс вытеснения класса капиталистов-собственников классом менеджеров-несобственников и назвал его управленческой революцией. Эта революция обозначила важную веху в развитии западного общества — переход от индустриального общества к постиндустриальному, где ключевые позиции принадлежат инженерам, программистам, служащим и менеджерам. Можно ли говорить о том, что в России происходила такая же управленческая революция, какая описана в указанной выше работе?
В США управленческая революция обозначала отделение собственности от контроля над производством, вытеснение капиталистов менеджерами с ключевых позиций в обществе. Что происходило в России в 1917 г.? Большевики отстранили класс капиталистов от контроля над производством и поставили управлять предприятиями рабочих, т. е. наемных работников. С формальной точки зрения в России произошло то же самое, что и в США, — вытеснение класса собственников на периферию общества. Однако на самом деле между американской и русской революцией есть серьезные различия. Американская революция была мирной, а русская — военной. Она закончилась гражданской войной и уничтожением нескольких миллионов человек, в том числе были уничтожены класс капиталистов и старая страта менеджеров. Власть в обществе и России, как и в Америке, получили несобственники. Но это лишь формальное сходство. В России класс капиталистов уничтожили, а в США оставили в живых. В России после революции собственность осталась в руках государства, а в США — я руках граждан.
В результате управленческой революции 1991 г. государственная власть стала вновь частной. Произошел обратный пере ворот: в Россию вернулся класс капиталистов-собственников. В составе современной управленческой элиты России 70% партийной номенклатуры, 15% — интеллигенции, занимающей бизнесом, 15% — криминальных индивидов ("теневиков"), которые еще при социализме встали на путь незаконного обогащения и предпринимательства. Дети и внуки большевиков, которые в 1917 г. выгнали капиталистов, в 1991 г. вернули класс капиталистов в страну и сами с удовольствием превратились к капиталистов.
Таким образом, в результате второй управленческой революции контроль над производством перешел от наемных работников, роль которых при советской власти выполняли партийные чиновники, к частным собственникам. Этот процесс противоположен тому, который описан Дж. Бернхаймом. Цели и объективные результаты второй управленческой революции к России были прямо противоположны целям и результатам пер вой управленческой революции. Однако содержание первой и второй революций оставалось одним и тем же — переход политической и экономической власти от одной части управленческой элиты к другой. Ни первая, ни вторая революции в Рос сии не привели к созданию рыночного общества западного та па. Несмотря на то что в ходе первой и второй революции кадровый состав управленческой элиты обновлялся на 70—80%. принципы и методы руководства экономикой и людьми оставались старыми.
Таким образом, при всех управленческих революциях в Рос сии сохранялась преемственность типа, методов и приемов управления, но не сохранялась преемственность кадрового со става. Ни одна управленческая революция не разрушила косности и рутины, которые складывались на протяжении тысяча лет в русском менталитете руководителей и которые превратились в устойчивые традиции.
Вопросы к главе
Что такое управленческая элита и как она эволюционировала в нашей
стране?
В чем выражается принцип негативного отбора кадров?
В какой мере к нашему обществу применимо выражение "номенклатурный капитализм"?
Как происходит сращивание двух пирамид - должностной и бизнесовой?
Почему элита — открытая группа, а мафия — закрытая?
На каком неравенстве построена управленческая иерархия?
В чем выражается ритуальная сторона древнеегипетской бюрократии?
В чем проявляются дисфункции формальных инструкций?
Что такое иллюзорная связь людей в управленческой системе?
В чем сходство и в чем различие бюрократии и мафии?
Что такое культ должности?
О каких двух управленческих революциях в России идет речь в главе