Введение в общую теорию систем: учебное пособие для вузов
Институт экономики и права
И.Г. Амрахов, С.В. Овчарова
ВВЕДЕНИЕ
В ОБЩУЮ
ТЕОРИЮ СИСТЕМ
Учебное пособие
Воронеж 2007
УДК 14
ББК 87 в
Печатается по решению Учёного совета ИЭП
Рецензенты:
Канд. философ. наук, доцент С.П. Сайко
Канд. пед. наук, доцент В.М. Даринская
АМРАХОВ И.Г., ОВЧАРОВА С.В. Введение в общую теорию систем: Учебное пособие. – Воронеж, ИЭП, 2007.
ISBN 978 – 5 – 94638 – 038 – 6
В данном учебном пособии ставится проблема развития гуманитарных наук путём выявления в их недрах абстрактных форм. Характеризуется развитие систем и системное мировоззрение. Излагаются некоторые аспекты истории общих теорий систем, анализируется современное состояние системной парадигмы. Приводится терминология теории систем, даётся классификация систем и определяются их закономерности. Выявляются общесистемные особенности, их специфика и цикличность. Рассматривается вопрос системного обмена. Сопоставляются такие понятия, как системный подход, системный анализ, системные исследования.
Пособие можно использовать на различных уровнях проведения научно-исследовательской работы: студентам, аспирантам, научным сотрудникам. Данная работа фактически является одним из разделов философии науки.
УДК 14
ББК 87 в
ISBN 978 – 5 – 94638 – 038 – 6
© Институт экономики и права, г. Воронеж, 2007
©Амрахов И.Г.,Овчарова С.В.,2007
ПРЕДИСЛОВИЕ
Граф Лев Николаевич Толстой в «Исповеди» пишет о своём глубочайшем духовном кризисе, связанном с тем, что он не мог найти ответ на мучивший его вопрос: «зачем мне жить, зачем чего-нибудь желать, зачем что-нибудь делать?»[71]. Ответ на этот вопрос он пытался найти в научном знании. Но напрасно. «Я понял, что знания эти интересны, очень привлекательны, но что точны и ясны эти знания обратно пропорционально их приложимости к вопросам жизни: чем менее они приложимы к вопросам жизни, тем они точнее и яснее; чем более они пытаются давать решения на вопросы жизни, тем более они становятся неясными и непривлекательными. Если обратиться к той отрасли этих знаний, которая пытается давать решения на вопросы жизни - к физиологии, психологии, биологии, социологии, то тут встречаешь поражающую бедность мысли, величайшую неясность, ничем не оправданную притязательность на разрешение неподлежащих вопросов и беспрестанные противоречия одного мыслителя с другим и даже с самим собою. Если обратиться к отраслям знаний, не занимающихся разрешением вопросов жизни, но отвечающих за свои научные, специальные вопросы, то восхищаешься силой человеческого ума, но знаешь вперёд, что ответов на вопросы жизни нет»[71,с.19].
С тех пор прошло почти столетие. Учения о природе света, об атомах и молекулах стали ещё более глубокими и строгими и находят потрясающие практические применения. Но как быть с вопросами жизни, столь волновавшими Л.Н.Толстого?
Не так давно в Советском Союзе считалось, что эти вопросы научно решены классиками марксизма. Возможно, что за столетие гуманитарные науки, о которых с таким сарказмом пишет Толстой, существенно продвинулись вперёд. Но сомнительно, согласился ли бы с этим сам Толстой. Те дефекты, которые он отмечал, присущи и современному гуманитарному знанию. Учитывая действительно колоссальный прогресс естественных наук и математики, он, пожалуй, обнаружил бы ещё большее отставание наук гуманитарных.
В чём же дело? Чем объясняется тот факт, что «физики» столь устойчиво опережают «лириков»? Не станем подробно останавливаться на социальной стороне вопроса. Отметим лишь, что власть придержащие всегда больше опасались лириков, чем физиков. Трудами физиков можно воспользоваться для усиления своего могущества. Лирики же могут расшатать его [76].
Не менее чем социальная, важна гносеологическая сторона. Чтобы разобраться в этом, обратим внимание на одно высказывание К.Маркса, которое в последние десятилетия цитировалось очень часто: «Наука тогда достигает совершенства, когда ей удаётся пользоваться математикой»[37, с.64].
Сам Маркс не придавал этой мысли столь большого значения, чтобы включить её в какое-либо из своих сочинений, но не потому, что сомневался в ней. Напротив, истинность этого утверждения очевидна, прошла испытание временем. Уже над входом в платоновскую Академию было начертано: «Да не войдёт тот, кто не владеет геометрией!». Средневековый схоласт Роберт Гроссет (Гроссетесте) проповедовал значимость математики для развития знания ещё в XVIII веке! Наконец, вспомним И.Канта, который очень чётко выразил ту же мысль: « учение о природе будет содержать науку в собственном смысле лишь в той мере, в какой может быть применена в нём математика»[28, с.59].
Сейчас в физике применение математики – почти абсолютное. О приблизительном применении можно говорить в химии. В виде попыток – в биологии. В соответствии с уровнем применения математики можно говорить и о степени совершенства этих наук. В гуманитарном же знании имеем или нуль, или отдельные попытки, не затрагивающие главного в этих науках.
Почему же гуманитарным наукам до сих пор почти не удаётся пользоваться математикой? Ответы на этот вопрос могут быть разными. Здесь ссылаются и на сложность предмета гуманитарного знания, и на консерватизм гуманитариев. Приведём пример, который покажет, как практически достигается совершенство, когда удаётся пользоваться математикой. Известно, что 2+2=4. Но вообразите, что вы впервые столкнулись с этим соотношением. Разве у вас не возникнет вопроса: два и два – чего? Неужели две и ещё две мысли дадут тот же самый результат, что два и два арбуза? Неужели одни и те же отношения могут иметь место в мире идеального так же, как и в мире материального? Удивительно, но это так. Абстрактная форма (в данном случае – числовое отношение) применима к множествам объектов, природа которых не определена [76].
Именно с этим обстоятельством связано колоссальное преимущество использования математической структуры. Поскольку природа предметов, к которым она применяется, не определена, эта структура универсальна и может применяться к любым объектам.
Преимущество использования математики – точность, строгость получаемых результатов. Для определения математической структуры, как отмечают Н.Бурбаки [20], достаточно задать одно или несколько отношений. Если структура может быть достаточно хорошо абстрагирована от своего носителя – субстрата, то даже имея не количественный, а качественный характер, она может стать предметом математического анализа [там же].
Можно ли применять алгебраические структуры в сфере самого гуманитарного знания? Конечно, можно, поскольку алгебраические отношения никак не определяют природу соотносящихся объектов. Однако, вряд ли результаты такого применения будут более плодотворными, чем результаты применения арифметики. Нам неизвестны эффективные применения в гуманитарных науках и других абстрактных форм, изучаемых в современной математике. Что же делать? Подождать пока математика ещё больше разовьётся и изучит, наконец, такие структуры, которые найдут широкое и плодотворное применение в гуманитарном знании?! Возможно, ждать придётся долго, слишком долго, чтобы помочь таким людям, как Толстой, для которых несовершенство гуманитарного знания чревато духовным кризисом.
Но есть и другой путь. Он был использован уже в физике. С одной стороны, физика применяла математические теории, разработанные в рамках математики, совершенно независимо от потребностей физики. С другой стороны, физика сама стимулирует разработку тех математических структур, которые ей необходимы для своего развития [76].
Проводя аналогию, можно попробовать сделать вывод, что успех в математизации гуманитарных наук будет достигнут в том случае, если соответствующие абстрактные формы будут выявлены в недрах самого гуманитарного знания и лишь впоследствии обработаны с помощью математических методов [там же].
Каким же образом осуществляется выделение абстрактных форм? По-видимому, всё начинается с языка. Задолго до возникновения арифметики в языке появились числительные. Это означает, что в языковом сознании уже произошло абстрагирование количественных соотношений от природы тех объектов, к которым они относятся. Аналогичный процесс связан с появлением слов, обозначающих те или иные пространственные формы: «треугольник», «квадрат», «шар» и т.п. О необходимости возникновения арифметики или, соответственно, геометрии могла бы свидетельствовать сама частота употребления этих слов в речевом общении.
Если проанализировать литературу, относящуюся к гуманитарным наукам, и выделить слова, частота употребления которых непрерывно растёт, то, по-видимому, среди таких слов одно из первых займёт слово «система». Мы говорим о хозяйственной системе, о человеке как системе, об экологической системе, о нервной системе, о философской системе Гегеля, о системе жизнедеятельности, о языке как системе, о правовой системе, о системе интерпретаций художественного произведения, о системе взглядов и политической системе. Как сказал основатель одной из первых теорий систем Людвиг фон Берталанфи, «Системы повсюду» [11,с.30].
Мы видим, что «система» обладает важнейшей характеристикой математической структуры, - это понятие применимо к множествам объектов, природа которых не определена. Далее нужно определить эту структуру, задав характерные для неё одно или несколько отношений. Затем нужны аксиомы, из которых можно будет выводить те или иные следствия. Сделать это возможно лишь в рамках определённой теории, которая для систем будет играть ту же роль, что и геометрия – для пространственных форм, или арифметика - для чисел.
Геометрия имеет дело с любыми геометрическими формами, арифметика – с любыми числами. Наша теория систем, соответственно, должна иметь дело с любыми системами, то есть быть общей теорией систем.
Может быть не все рады приветствовать такую перспективу? Возможно, у некоторых гуманитариев она вызывает страх: не уничтожит ли математизация гуманитарного знания нечто важное, сокровенное – то, что отличает его от бездушных, физических законов?
Приведём пример, который, на наш взгляд, хорошо показывает, что математизация математизации рознь [76].
Дело происходило в музее. Гид, находясь перед знаменитой картиной этого музея, рассказывал о ней. Однако же туристы, не глядя на картину, склонились над блокнотами и спешили записать результаты математического анализа: каково расстояние между фигурами, какой процент голубой краски использован и т.п. Туристы вроде бы были довольны: когда вернуться на родину, им будет, что рассказать. В то же время, но в другом музее другой гид обращал внимание на то, что каждая, даже, казалось бы, несущественная деталь, изображённая на картине, имеет огромное значение. Убери её, и смысл картины изменится. Какой из гидов вам более по душе? [там же].
Обратите внимание, в обоих случаях использовались формальные структуры. Но в первом случае такой структурой было число, а во втором – система!
Может возникнуть опасение, не претендует ли общая теория систем, поскольку она общая, на решение любых проблем и тем самым на вытеснение других наук? Отнюдь. Общность означает лишь применимость к любым системам, но это совсем не то же самое, что способность отвечать на любые вопросы. Подобно тому, как геометрия и арифметика имеют свой класс проблем, которые они могут решать, общая теория систем может решать лишь теоретико- системные проблемы [76].
В настоящее время нет единой, общепризнанной общей теории систем. Но уже есть целый ряд вариантов таких теорий. А ещё больше – различных подходов к их созданию. Очень много конкретных разработок, посвящённых тем или иным аспектам применения понятия системы при решении различных проблем, опирающихся или не опирающихся на какую-либо общую теорию систем. Обычно в этом случае используют более расплывчатый термин – системный подход. Когда речь идёт об использовании теории, говорят о теоретико-системном подходе.
Единственно, чего практически нет – так это учебников. Оригинальным является учебное пособие под редакцией А.И.Уёмова [76]. В учебном пособии излагаются основы оригинальной концепции общей параметрической теории систем, её основные понятия, закономерности, особенности использования в разных областях деятельности, особенно, в гуманитарном познании. Показан путь повышения уровня строгости, обоснованности, доказательности рассуждений в тех областях, которые не поддаются описанию традиционными математическими средствами. Определены такие понятия как порядок и хаос, целостность, простота и сложность, система и модель и другие.
Это – не обычный учебник. Помимо того, что в нём имеются определения, доказательства, задачи и упражнения, он написан в диалогах героев «Трёх мушкетёров» А.Дюма, за масками которых легко угадываются абитуриент, аспирант, студенты вузов разного профиля. В их шутках и прибаутках слышны споры «физиков» и «лириков» об актуальных проблемах современности – от угрозы фашизма до вопроса регулирования своего здоровья.
Можно рекомендовать также учебник по теории систем для вузов В.А.Острейковского [54]. Но в основном вся литература по системному подходу и общей теории систем – научная. Противоречивые сведения пока ещё далеки от единства. Но именно эта противоречивость, по всей видимости, в будущем приведёт к созданию единой общей теории систем, а также к введению общей теории систем в качестве обязательной дисциплины в вузах и внедрению соответствующих учебно-методических разработок.
РАЗВИТИЕ СИСТЕМ И СИСТЕМНОЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЕ МИРА
Рассмотрим механизм развития систем. С материалистической точки зрения существующий мир в целом не возникает и не исчезает, он существует вечно, представляя собой взаимосвязь, взаимодействие конкретных материальных систем. Возникновение – есть одна из форм движения материи. Это понятие отражает процессы присущие всем конкретным явлениям органической и неорганической природы, общества и мышления. Эта универсальность даёт полное право считать «возникновение» философской категорией [2].
Каждое явление имеет своё начало, т.е. возникает, но возникает не на пустом месте, а на базе предшествующего и проявляется при благоприятных условиях. Возникновение также теснейшим образом связано с понятием «новое». Появление нового и есть возникновение, а новое зарождается в недрах старого, на его базе.
Процесс возникновения можно разделить на два этапа: 1) скрытый, когда появляются новые элементы и происходит их количественный рост, и 2) явный, когда новые элементы образуют новую структуру, новое качество, т.е. происходит постепенное накопление определённых факторов и происходит скачёк – образование нового, качественно отличного. Так, возникновение льда на первый взгляд кажется внезапным, но в действительности при понижении температуры происходит постепенное замедление движения молекул, уменьшение их энергии, что и приводит к скачку, к образованию кристаллов льда. Следовательно, постепенность, как этап возникновения, включает в себя не только количественный рост новых элементов, но и количественные изменения энергетических состояний системы, приводящих в конечном итоге к структурной перестройке, т.е. к скачку [1].
Возникновение невозможно без разрушения. Эти два процесса органически связаны друг с другом и не имеют преимущества друг перед другом. Причины возникновения, как и причины разрушения, кроются в вечном взаимодействии взаимосвязанных противоречивых сторон, явлений, процессов. Существует представление о возникновении как акте слияния, соединения двух и более качеств в одно, или разделения одного качества на два (или более) новых. Кроме того, образование системы может происходить путём обмена элементов, но это не третий путь, а сочетание соединения и разъединения взаимодействующих объектов [там же].
Возникновение системы есть одновременно и возникновение новой формы движения или нового вида определённой формы движения и связано с тем, что прежняя форма движения исчерпала себя. Это выражается в том, что любая дальнейшая организационная перестройка элементов системы в рамках данной формы движения ведёт не к укреплению и совершенствованию этой системы, а к её преобразованию.
Система считается возникшей, когда между элементарными носителями новой формы движения образуется взаимосвязь, однако в начале связь носит неустойчивый характер, т.е. новая система находится на грани перехода из возможности в действительность. Иначе говоря, новое качество должно ещё утвердиться, проявиться, обрести устойчивость, т.е. новая система, возникнув, должна пройти этап становления. Из природных примеров можно сделать вывод о непрерывном возникновении нового, но не каждое возникшее оказывается соответствующим внешним условиям [1],[2].
Итак, возникновение – сложный противоречивый процесс. Существует много форм возникновения, где притяжение и отталкивание, разъединение и соединение варьируются в самых неожиданных сочетаниях.
От возникновения перейдём к становлению. Становление – это этап в развитии системы, в процессе которого она превращается в развитую систему. Становление, есть единство «бытие» и «ничто», но это не простое единство, а безудержное движение. Процесс становления также как и возникновение системы связан с количественным увеличением качественно тождественного множества элементов. Так в термодинамических условиях земной поверхности количество кислорода и кремния преобладает над всеми остальными элементами, а на поверхности других планет преобладают другие элементы. Это свидетельствует о потенциальной возможности количественного роста любого элемента при благоприятных физико-химических условиях [5].
В процессе становления системы происходит появление у неё новых качеств: природного и функционального. Природным качеством является определяющий признак того или иного класса, уровня систем, позволяющий говорить о тождественности систем этого класса. Функциональное качество включает в себя специфические свойства системы, приобретаемые ею в результате её способа связи со средой. Если природное качество постепенно исчезает вместе с данной системой, то функциональное качество может изменяться соответственно внешним условиям [6],[7].
Кроме того, новые качества появляются и у отдельных элементов системы, вернее элемент приобретает это качество при образовании системы (например, стоимость товара). Противоречие между качественно тождественными элементами является одним из источников развития системы. Одно из следствий этого противоречия – тенденция к пространственному расширению системы. Возникнув, качественно тождественные элементы стремятся разойтись в пространстве. Это «стремление» обусловлено непрерывным количественным ростом этих элементов и возникающими между ними противоречиями.
Но с другой стороны существуют системообразующие факторы, которые не дают возникшей системе распасться из-за существующих в системе внутренних противоречий и расширения. И существует граница системы, выход за которую может быть губителен для элементов вновь возникшей системы. Кроме того, на вновь возникшие элементы новой системы действуют системы уже существующие, в данной среде ранее. Они препятствуют проникновению новых систем в среду своего существования [там же].
Таким образом, с одной стороны, элементы новой системы находятся в противоречии друг с другом, а с другой стороны, под давлением внешней среды и условий существования они оказываются во взаимодействии, в единстве. При этом тенденция развития такова, что внутренние противоречия между качественно тождественными элементами системы приводят их к тесной взаимосвязи, и, в конце концов, приводят к становлению системы в целом.
Рассмотрим мир в свете системных представлений, системное мировоззрение. Сегодня специальные науки убедительно доказывают системность познаваемых ими частей мира. Вселенная предстаёт перед нами как система систем. Конечно понятие «система» подчёркивает ограниченность, конечность и, метафизически мысля, можно прийти к выводу, что поскольку Вселенная это «система», то она имеет границу, т.е. конечна. Но с диалектической точки зрения как бы ни представлять себе самую большую из систем, она всегда будет элементом другой, более обширной системы. Это справедливо и в обратном направлении, т.е. Вселенная бесконечна не только «вширь», но и «вглубь». До сих пор все имеющиеся в распоряжении науки факты свидетельствует о системной организации материи.
Рассмотрим системность неорганической природы. Согласно современным физическим представлениям, неорганическая природа в общем виде делится на две системы – поле и вещество. Материальная сущность физического поля в настоящее время ещё чётко не определена, но что бы собой не представляло поле, общепризнанно, что оно проявляется в различных сосуществующих, взаимодействующих и взаимопроникающих видах. Физическое поле, как обобщающее понятие, включает в себя физический «вакуум», электронно-позитронное, ядерное, электромагнитное и другие поля. Иначе говоря, представляет собой систему конкретных материальных полей [22].
Каждое конкретное поле в свою очередь тоже системно. Но сейчас нельзя с уверенностью сказать о том, что является элементом конкретного поля. Очевидно, каждое конкретное поле имеет свои определённые уровни, иначе говоря, оно как система развивается, например, от «вакуума» до чётко выраженного квантового состояния. Сам же квант поля представляет собой элементарную частицу. Поэтому квант вряд ли может быть элементом конкретного поля. Скорее всего, такими элементами являются узловые «точки» структуры элементарных частиц. Существуют ясные экспериментальные доказательства существования такой структуры и масса различных способов её изучения. Но что представляет собой структура элементарной частицы, а тем более её узловые «точки» остаётся пока неясным [там же].
Если допустить мысль о частице как высшей форме развития материи поля, то естественно предположить существование определённых «кирпичиков», которые образуют такую частицу, и являются тем, из чего состоит физическое поле вообще, т.е. элементами системы физического поля. Их взаимодействие (полевая форма движения) и приводит к образованию элементарной частицы того или иного типа. Такая идея о сложности элементарных частиц, о том, что каждая из них это система, состоящая из различного количества разнообразно взаимодействующих и по разному пространственно расположенных элементарных частиц, но тождественных по своей сущности «кирпичиков» материи, позволяет объяснить взаимопревращаемость частиц и открывает путь к проникновению вглубь материи. Элементарная частица – это не только квант поля, но и то, что может лежать в основе качественно иной системы – вещества [22].
Вещество – чрезвычайно сложная, глубоко дифференцированная многоуровневая система. Если элементарная частица выступает и как элемент качественно иной, вещественной системы, то две и более взаимодействующие элементарные частицы представляют собой систему, которая может быть названа частичкой вещества. Так, взаимодействие протона и электрона образует простейший атом лёгкого водорода, внутренне динамическую систему, элементы которой подчинены целому ряду параметров, и вследствие этого отличающиеся от свободных частиц. Атом как система развивается, усложняясь по составу и структуре вплоть до такого состояния, когда начинается самопроизвольный распад атомного ядра [там же].
Взаимодействующие атомы образуют различные системы: молекулы, макромолекулы, ионы радикалы, кристаллы. Молекула представляет собой материальную систему, состоящую из определённым образом расположенных в пространстве и взаимосвязанных атомов одного или нескольких химических элементов. Связь атомов в молекуле прочнее связи атомов со средой, что обеспечивает целостность системы. Молекула является качественно новым материальным образованием по отношению к составляющим её атомам. Молекулы могут быть простыми и сложными, содержащими один, два и тысячи атомов. Гигантские группы атомов образуют макромолекулы, качественно отличающиеся от других молекул.
Однако не все вещества состоят из систем типа молекул. Ряд химических соединений, например, хлорид натрия (поваренная соль), не имеют молекул в обычном понимании этого слова, и являются открытыми системами, в которых ионы относительно независимы друг от друга. Такой тип вещественной системы называют кристаллом. Ионами называют как отдельные заряженные атомы, так и группы химически связанных атомов с избытком или недостатком электронов. Группа атомов, переходящая без изменения из одного химического соединения в другое, определяется как радикал. Все эти группы являются системами [22].
Взаимодействие атомов одного типа образует химический элемент. Из химических элементов слагаются минералы, из минералов – породы, из пород – геологические формации, из геологических формаций – ряды формаций – геосферы, из геосфер – планета Земля. Каждая система, слагающая Землю, в свою очередь сложена по своей структуре. Так, например, атмосфера представляет собой систему, состоящую из пяти подсистем: тропосфера, стратосфера, мезосфера, термосфера и экзосфера [там же].
Земля, как планета, выступает наряду с другими планетами элементом Солнечной системы. В свою очередь, Солнечная система входит в такую грандиозную космическую систему как Галактика. Взаимодействующие галактики образуют системы галактик, входящие в Метагалактику и т.д. При этом на каждом уровне развития неживой природы, наряду с общими, имеются и свои системообразующие факторы, свои особые связи и взаимодействия. Вместе с тем, принцип организации множества в единство остаётся одним и тем же. Не меняется он и при переходе к системам живой природы.
Рассмотрим теперь системность живой природы. Как и всё в природе, живые организмы состоят из молекул и атомов, но где граница между живым и неживым? Существует предел, после которого теряют силу имеющиеся системообразующие факторы и неживое переходит в разряд живого. Так, например, молекула, состоящая из 5000000 атомов, представляет собой вирус табачной мозаики – самое малое известное живое образование, способное к самостоятельному существованию [22].
В целом вопрос о системности живой природы не вызывает сомнений. Более того, именно изучение живых материальных образований в значительной мере способствовало формированию системных представлений о мире.
Основными системами живого, образующими различные уровни организации, в настоящее время признаются: 1) вирусы – системы, состоящие в основном из двух взаимодействующих компонентов: молекул нуклеиновой кислоты и молекул белка; 2) клетки – системы, состоящие из ядра, цитоплазмы и оболочки; каждая из этих подсистем, в свою очередь, состоит из особенных элементов; 3) многоклеточные системы (организмы, популяции одноклеточных); 4) виды, популяции – системы организмов одного типа; 5) биоценозы – системы, объединяющие организмы различных видов; биогеоценоз – система, объединяющая организмы поверхности Земли; 7) биосфера – система живой материи на Земле [там же].
Система каждого уровня отличается от других уровней и по структуре, и по степени организации (биологическая классификация). Но взаимодействие элементов системы не обязательно предполагает жесткую, постоянную связь. Эта связь может носить временный, случайный, генетический, целевой характер.
В целом живая природа, также как и неживая, представляет собой систему систем, причём она даёт удивительные примеры разнообразия систем, которые нередко оказываются объединением элементов различных уровней [22]. Например, ландшафт как система включает в себя: 1) абиотические геосистемы (земная кора с рельефами, атмосфера, гидросфера и криосфера); 2) геосистемы почвенной сферы; 3) биотические геосистемы, образующие биосферу; 4) социально-экономические геосистемы, возникшие в результате общественно-исторической деятельности человека. Все эти системы связаны между собой и воздействуют друг на друга, образуя единую саморегулирующуюся систему. Изменение любой составной части ландшафта ведёт, в конечном счёте, к изменению его в целом. Вместе с тем, каждая система живой природы, являясь её элементом и определяясь ею, в то же время имеет достаточную самостоятельность саморазвития, чтобы выйти на другой уровень организации материи.
К ИСТОРИИ ОБЩИХ
ТЕОРИЙ СИСТЕМ
Человеческое мышление можно рассматривать как систему. И человек мыслит, как правило, системно. Но это никак не означает врождённой способности исследовать сами объекты познания как системы, со всеми вытекающими отсюда последствиями. Ведь и мольеровский герой Журден говорил прозой, не имея представления о специфике прозаического текста.
Слово «система» греческого - происхождения, оно означает «соединение», «нечто, составленное из частей в определённом порядке», или просто «порядок». Воплощением и началом порядка для древнего грека был Космос, а беспорядка – Хаос. В «Теогонии» Гесиода (VIII-VII в.в. до н.э.) Хаос первичен, а Космос вторичен. Порядок поддерживается богами, либо человеческими стараниями. Понятия порядка и хаоса не уточнялись, считались само собой разумеющимися, очевидно ясными. Положительное значение порядка всячески подчёркивалось [76].
Так, Демокрит (V в. до н.э.) «конструировал» своё представление о мире с помощью идеи атомов: все вещи – от камней до человеческой души – состоят из неделимых далее частичек. Но для объяснения различий вещей Демокриту понадобилось ещё и представление о некоторых порядках взаиморасположения и сцепления атомов. Часто цитируют его суждение об аналогичности устройства мира устройству текста: как из одних и тех же букв можно сложить и комедию, и трагедию, так из одних и тех же атомов складываются различные вещи.
Конструктивное движение мысли Демокрита можно выразить так: если любая вещь состоит из атомов, то в ней, в этой вещи, должен реализовываться и некоторый особый порядок. Иначе говоря, свойство «атомности» должно реализовываться через какую-то структуру вещи.
Очевидно, что и Демокрит, и другие древнегреческие философы мыслят системно, и представления о вещах, и сами свои рассуждения строят как системы, но их системы суждений – не о системах. Так что, хотя и принято с подачи А.П.Чехова считать, что «в Греции есть всё», великая греческая культура системного метода не создала [там же].
В средние века интерес к исследованию объектов именно как систем также не проявился. Лишь по мере резкого усложнения научных знаний в Новое время и осознания значения методов исследования для получения надёжных результатов системные представления попадают в поле зрения мыслителей. Французский просветитель XVIII в. П.Гольбах даже пишет работу под названием «Система природы»[23], но понимая и природу, и человеческие сообщества, как «объединение сходных веществ, способных в силу своей сущности собраться вместе и образовать одно целое» [там же, с.97], он не ищет те особые свойства объектов, которые являются проявлением их системной природы.
Другой французский мыслитель той же эпохи, Кондильяк, посвятил «системам» специальный трактат, который так и называется – «Трактат о системах» [33], но под «системой» он понимает преимущественно системы знания: «Всякая система есть не что иное, как расположение различных частей какого-нибудь искусства или науки в известном порядке, в котором они взаимно поддерживают друг друга, и в котором последние части объясняются первыми. Части, содержащие объяснения других частей, называются принципами, и система тем более совершенна, чем меньше число её принципов; желательно даже, чтобы число их сводилось к одному» [там же, с. 6]. И далее вся работа направлена, главным образом, на критику этих принципов – в основном, речь идёт об известных философских системах. Среди свойств системы упоминаются, например, «абстрактность», но сказать про вещь «абстрактная» можно, вовсе не рассматривая её как систему.
В марксисткой литературе много обсуждался вопрос о противоречии между методом и системой в гегелевской философии. Утверждалось, в частности, что диалектический метод Гегеля несовместим с его системой. Система опять-таки понималась, во-первых, только как система знания, а во-вторых, как что-то завершённое, стабильное, центрированное, стационарное, т.е., в терминологии марксизма, «метафизическое». Утверждалось также, что мышление Маркса и весь характер его деятельности были глубоко системными [36]. Но ясно, что теория систем в марксизме не разрабатывалась, а потому использование системных методов не могло выходить за рамки интуитивного применения некоторых системологических идей.
Появление того, что можно было бы назвать разработкой и применением системных методов относится лишь к концу XIX – XX векам. Почему? Один из ответов [67] сводится к тому, что к XX веку появилась необходимость изучать сложные системы типа общественной жизни, человекомашинных систем и т.п. Такие системы не поддаются адекватному описанию в рамках какой-либо традиционной дисциплины – социологии, биологии, экономики, психологии, инженерного проектирования и т.д. Системный подход явился ответом на междисциплинарный запрос и, соответственно, обобщением знаний о системах в каждой из дисциплин.
Но тогда можно спросить, почему данная необходимость не возникла раньше? Платон, например, который ещё до рождества Христова исследовал такой сложный объект как государство и не менее сложную систему управления им, мыслил, разумеется, системно, но системного метода не применял.
Тысячелетиями изучается такой, может быть, самый сложный, объект, как человек, но без применения системологических идей. Кроме того, междисциплинарные исследования могут осуществляться на какой-нибудь другой основе, не обязательно специфическими системными средствами: в таких случаях говорят о комплексном, всестороннем исследовании, когда знания из разных дисциплин просто суммируются [76].
Существуют и другие объяснения столь позднего возникновения теоретико-системной проблематики. В интересной книге, специально посвящённой теме становления теории систем [16], оно объясняется изменением типа рефлексии в науке: раньше внимание учёных направлялось исключительно на объект «сам по себе» («онтологизм»), а в связи с кризисом оснований научного знания в конце XIX – начале XX в.в., когда потребовалось пересмотреть наиболее фундаментальные понятия о мире, было осознано, что теории существенным образом зависят от используемых методов и теорий, воспроизводящих объект разными способами, но целостно («методологизм») [там же]. Всё это так, но почему именно системный метод привлекает особое внимание – ведь есть много других методов? Многие методологические концепции появились намного раньше теорий систем, например, теория индукции, теория абстрагирования и другие.
Скорее всего, дело в том, что к XX веку и производство, и осуществление социальных и культурных проектов стало чрезвычайно наукоёмким. Как без теории электричества, атомной физики невозможно было бы осуществлять технический прогресс, так и без теорий общественной жизни, развития этносов, функционирования языка, осуществления психических функций человеком нельзя было бы надеяться осуществить прогресс культурный. Более того, без последних не ясен смысл и технического прогресса, поскольку он сопровождается множеством всем известных проблем нравственного, экологического, политического, правового, психологического порядка [76].
Однако если многие производственно-технические задачи оказались более или менее разрешимыми, благодаря использованию, прежде всего физики, математических средств, то для разрешения ряда проблем, в особенности, гуманитарных, известных математических средств оказалось явно недостаточно.
В середине прошлого столетия математика понималась как наука о пространственных формах, т.е. геометрия, и количественных отношениях и величинах, т.е. арифметика. С тех пор многое изменилось. Предмет математики и круг её базовых, т.е. исходных, понятий постоянно менялся. Главным математическим объектом стало рассматриваться «множество». Но, это понятие было объектом многочисленных споров [там же]. По мнению Н.Бурбаки [20], «Единственными математическими объектами становятся, собственно говоря, математические структуры» [там же, с. 3].
Структурами в гуманитарном знании специально заинтересовался ещё известный лингвист Фердинанд де Соссюр. В его опубликованном в 1916 году труде «Курс общей лингвистики» [69] содержится такая установка: лингвистика только тогда станет зрелой научной дисциплиной, когда станет исследовать не сами знаки – слова, звуки, предложения, а именно структуры. Здесь можно провести аналогию с шахматной игрой. Ведь в шахматах имеют значение не форма фигур, не материал, из которого они изготовлены, а обусловленные правилами функции каждой фигуры и их взаимное расположение на доске. Здесь структуры интересны безотносительно к вещам, на которых они реализуются, как в алгебре. В конце концов, из структурно-функционального аналога языка появились современные концепции структурализма, трансформационной грамматики, психолингвистики, структурной типологии и т.д., а также семиотика – мощное научное направление, исследующее любые знаковые системы, как в области человеческой культуры, так и в природе.
Иначе подошёл к делу сербский учёный М.Петрович. Михаил Петрович (1868-1943) совершенно незаслуженно почти забыт. Получив образование во Франции, он опубликовал на французском языке 276 работ. На русском языке о Петровиче можно прочитать у А.А.Богданова [18]. М.Петрович попытался, вначале в духе французских энциклопедистов: Дидро, Гольбаха и других, перекинуть мостик от математики и механики непосредственно к объяснению социально-гуманитарных явлений. Но, в отличие от французских философов XVIII в., он не сводит общественную и психическую жизнь к законам механики, а ищет аналогию между ними. Примеры приводятся, в основном, из физики, биологии, медицины, психологии, политической экономии. Так, «колебания» он обнаруживает в механике, физиологии, в обществе и говорит, что их не случайно сравнивают с движением маятника или с приливами и отливами. Часто говорят о «брожении» народных масс, о «взрывах» темперамента, об «инерции» народов и т.д. М.Петрович склонен усматривать в такого рода метафорах «существование общих особенностей» в ходе разнообразных явлений.
Явления совершенно различной природы он распределяет по группам так, чтобы они описывались одинаковыми уравнениями. Различные группы аналогий сводятся им к общим схемам. Оставалось лишь под переменные подставлять конкретные значения соответствующего явления, чтобы получать новое знание, хотя бы и вероятностное. С помощью своих схем М.Петрович описывает различные случаи действия причин, считая, что классификация причинных связей облегчает перенос методов отыскания причин с известного явления на менее известное.
В теории «общей феноменологии» - так называет он свою концепцию – М.Петрович выделяет основные Типы функций (ролей) и типы процессов разнородных явлений, полагая, что, выясняя функции элементов, можно объяснить механизм (структуру) явления, а от общности механизмов – заключать об общности протекания процессов (как и наоборот), и от сходства функций – о сходстве структур.
Можно сказать, что М.Петрович закладывает первый камень в фундамент грядущей общей теории систем. Выделяя элементы, играющие сходную роль в аналогичных явлениях, он ставит вопрос о том, возможно ли каким-либо образом выяснить их (т.е. указанных элементов) функции в том, что связывает их специально с тем или иным явлением, возможно ли представить их в форме одновременно достаточно простой и общей так, чтобы они могли быть применимы ко всем явлениям, охватываемым одной и той же аналогией. Если эти функции схематизированы таким образом, то можно ли схематизировать иные явления той же группы, сведя их к общей схеме, которая соответствует то одному, то другому явлению группы согласно конкретным значениям, которые будут даны разным элементам этой схемы [89].
Если то, что М.Петрович называет группами и общими схемами, будет названо классами систем, то станет ясно, что теория, дающая ответ на поставленную М.Петровичем проблему, будет общей теорией систем. Последнего термина М.Петрович не употреблял, называя развиваемую им концепцию математической феноменологией. Наиболее обстоятельное изложение этой концепции дано в его книге «Общие механизмы разнородных явлений»[90].
Несмотря на то, что М.Петрович писал по-французски и печатался в Париже, его идеи не укладывались в господствующие тогда парадигмы. («Парадигма» - от греческого «Paradeigma» - пример, образец. В данном случае означает общую картину мира, созданную исходя из научных представлений, набора догм, сложившихся у большинства учёных на определённом историческом этапе развития той или иной научной теории). Идеи М.Петровича не были поняты и развиты его современниками. В известной мере это верно и для следующей попытки построения общей теории систем – «Всеобщей организационной науки (тектологии)» А.А.Богданова [17],[18].
Основная идея здесь заключается в том, что все явления в человеческом обществе и в природе можно рассматривать с точки зрения организации и дезорганизации систем. «Пути стихийно-организационного творчества природы и методы сознательно-организационной работы человека могут и должны подлежать научному обобщению» [18, с. 77]. Таким обобщением и должна заниматься тектология как всеобщая организационная наука. Её метод – эмпирический. К своим выводам она должна идти путём индукции. Например, обобщая факты, имеющие место в механике, физике, агрохимии и других науках, А.А. Богданов приходит к общетектологическому закону: «устойчивость целого зависит от наименьших относительных сопротивлений всех его частей во всякий момент» [18, кн.1, с.217]. Хотя А.А.Богданов сравнительно редко говорит о системах, предпочитая такие термины, как «комплекс», «целое» и т.д., по существу у него речь идёт об «организационном» варианте построения общей теории систем.
Теория А.А.Богданова не была правильно понята в его время. Существенной ошибкой А.А.Богданова, во многом определившей отрицательное отношение к его тектологии, была его претензия на то, что «по мере своего развития тектология должна сделать излишней философию» [там же]. На самом деле в рамках только тектологических и вообще теоретико-системных понятий то, что в марксизме называлось основным вопросом философии, не только не могло быть решено, но даже и поставлено, поскольку теоретико-системные закономерности должны быть в равной мере применимыми как к материи, так и к сознанию [76].
Положительное содержание тектологии А.А.Богданова было оценено за рубежом – в Польше. Здесь известный методолог науки Тадеуш Котарбиньский разработал праксеологию – новую науку об эффективности человеческой деятельности. Говоря о теоретических источниках праксеологии, Т.Котарбиньский ссылается на «Тектологию» А.А.Богданова и работу М.Петровича: «В обоих произведениях обнаруживается зависимость праксеологии от более общей дисциплины, которую мы позволяем себе упрощённо называть теорией событий Эту более общую по отношению к праксеологии исследовательскую дисциплину смело можно было бы назвать также теорией комплексов – иногда её так и называют» [88, с. 28].
Нам представляется [76], что сам А.А.Богданов предпочёл бы термин «теория организации». Последователь Т.Котарбиньского Тадеуш Пщоловский выпустил энциклопедический словарь, в котором объединил проблематику праксеологии и тектологии. Он ссылается на «Тектологию», перечисляя положения праксеологии [62],[91].
Важнейшим видом человеческой деятельности является умственный труд. Выяснению условий эффективности такого труда посвящён ряд сборников, изданных в Польше под редакцией профессора Анджея Горальского (Andrzey Goralsky) [87].
В Советском Союзе само имя Богданова было под запретом вплоть до 60-х годов, когда появились отдельные положительные высказывания в его адрес: А.И.Уёмов [74], М.И.Сетров [68], И.В.Блауберг, В.Н.Садовский, Э.Г.Юдин [14], А.А,Малиновский [40].
Полное признание исторической значимости «Тектологии» Богданова произошло лишь в результате перестройки, когда эта книга была переиздана и сделалась для многих предметом изучения. «Тектологию» теперь определяют как важнейший этап в создании общей теории систем.
Термин «общая теория систем» был предложен австрийским биологом, эмигрировавшим в Канаду, Людвигом фон Берталанфи [9],[10],[11], что немало способствовало тому, что эта теория чаще всего ассоциируется именно с его именем. Для того чтобы решить ряд проблем биологии, Л. фон Берталанфи построил теорию биологических организмов на базе обобщения положений физической химии, кинетики и термодинамики. Эта теория получила название теории открытых систем. Потом потребовалось дальнейшее обобщение, названное общей теорией систем. Идея такой теории была высказана в 1937 году на философском семинаре Чарльза Морриса в Чикаго. Но и тогда ещё не было подходящих условий для принятия и развития общей теории систем – теоретическое знание не было популярно у биологов. Новая парадигма смогла пробить себе дорогу лишь после второй мировой войны. Тогда было организовано «Общество исследований в области общей теории систем» (в настоящее время называется «Международным обществом системных наук» - ISSS), которое стало выпускать ежегодники. Л. фон Берталанфи выявлял аналогии между разными явлениями – подобно М.Петровичу и А.А.Богданову. Он сам называет свой метод эмпирико-дедуктивным. Так же, как и М.Петрович, но в отличие от А.Богданова, он широко применяет математический аппарат дифференциальных уравнений, хотя лишь для иллюстраций, а не как общий метод решения задач. С помощью дифференциальных уравнений Л. фон Берталанфи удалось дать формальное выражение таких важных свойств систем, называемых им системными параметрами, как целостность, сумма, механизация, рост, конкуренция, финальность, эквифинальность в поведении и т.д. [9],[10].
Дифференциальные уравнения дают возможность описать поведение системы как бы «изнутри». Извне систему можно рассматривать в виде «чёрного ящика», и её отношения со средой и другими системами изображать в виде блок-схем и диаграмм, используя понятия входа и выхода [там же].
Людвиг фон Берталанфи построил лишь один из возможных вариантов общей теории систем. Затем было предложено ещё несколько таких теорий (Дж. Клиром, М.Месаровичем, Ю.А.Урманцевым, Ден Чжулонгом и др.) и параметрическая общая теория систем. Они отличаются друг от друга по методам, по используемому математическому аппарату. Однако всех их объединяет одна общая задача, очень чётко сформулированная М.Месаровичем и Я.Такахара: «Изучение логических следствий из того, что системы обладают определёнными свойствами, должно быть основным содержанием любой общей теории систем, которая никогда не сможет ограничиться лишь дескриптивной (describe, англ. – описывать) классификацией систем» [43, с. 10].
Рассматривая проблему построения общей теории систем, И.В.Блауберг, В.Н.Садовский и Э.Г.Юдин [66] прежде всего отметили, что ещё несколько лет назад казалось, что наука находится на пороге создания концепции, которая получит статус общей теории систем и явится достойным венцом системного движения. Практика не подтвердила этих ожиданий, и сейчас более уместно звучит вопрос: «возможна ли общая теория систем»? А.Рапопорт [там же], давая на него косвенный ответ, видит в общей теории систем не теорию в строгом смысле слова, а общую исследовательскую ориентацию. Это, пожалуй, считает В.Н.Садовский, слишком осторожное утверждение находится в некотором противоречии с практикой системного движения. Дело в том, что после обнародования Л. фон Берталанфи своего варианта общей теории систем не прекращаются попытки противопоставить ему альтернативные варианты. Эти попытки идут как в направлении уточнения содержательной базы общей теории систем, так и по линии построения формализованных концепций. Как оценить подобные попытки и, следовательно, ответить на вопрос о возможности построения общей теории систем в строгом смысле?
Прежде всего, полагает В.Н.Садовский [66], надо подчеркнуть, что многообразию общесистемных концепций соответствует многообразие их исходных оснований и используемого аппарата. В самом деле, у истоков общей теории систем Л. фон Берталанфи лежит его теория открытых систем, причём – по своему характеру концепция Берталанфи является эмпирической [там же].
Фактически по этому пути пошли все остальные авторы различных вариантов общей теории систем. М.Месарович строит свой вариант теории систем на языке теории множеств и теории отношений для описания главным образом многоуровневых многоцелевых систем. Для О.Ланге главной проблемой является описание механизма появления целостных свойств и процессов развития; им используется алгебраический аппарат. В разрабатываемой А.И.Уёмовым и его сотрудниками параметрической системной концепции основное внимание уделяется способам установления общесистемных закономерностей – теоретическому (с использованием языков алгебры и логики), эмпирическому, а также проблемам оценки сложности систем. В основе варианта общей теории систем, предложенного Ю.А.Урманцевым, лежит систематический анализ множества различных форм симметрии.
Несмотря на все очевидные различия названных подходов к построению общей теории систем, их всех объединяет чёткая ориентация на исследование строго определённых классов системных объектов – абстрактно-математических, биологических или технических – и стремление не столько заниматься общеметодологической проблематикой, сколько – на базе той или иной исследовательской техники – получать конкретные результаты. Относительная простота исследуемых объектов и значительно более узкая сфера анализа (по сравнению с общей теорией систем Л. фон Берталанфи) позволили авторам этих концепций построить в ряде случаев достаточно интересные модели [66].
В настоящее время отсутствуют достаточные основания для категорической оценки значения названных концепций в развитии системного движения в целом. После осознания того факта, что общая теория систем Л.фон Берталанфи является одним из подходов к построению такой концепции, наступило время научной конкуренции разных концепций и их последующих возможных синтезов. Несомненно, что для успешного развития в этом направлении большое значение будут иметь те концепции, которые, надо полагать, возникнут в ближайшем будущем и опишут аспекты системных объектов, выпадающие пока из рассмотрения [там же].
Если, однако, иметь в виду несколько более отдалённую перспективу, то, предполагали И.В.Блауберг (1929-1990), В.Н.Садовский и Э.Г.Юдин (1930-1976), едва ли можно представить себе, что многочисленные варианты общей теории систем будут просто сосуществовать, независимо соседствуя друг с другом. Параллельно с разработкой этих вариантов уже сейчас ведётся работа по их сопоставлению, и каждая новая концепция стремится быть совершеннее своих предшественниц. В.Н.Садовский [66] предполагает, что этот процесс может завершиться созданием единой общей теории систем. Однако вполне возможно, что такая теория так и не увидит света: слишком широкой представляется область, под которую должна быть подведена единая и строгая теория. В таком случае это будет совокупность разных теорий, опирающихся на высокоразвитую содержательную базу и достигших высокого уровня формализации. Роль таких теорий, в большей или меньшей мере взаимосвязанных, будет определяться тем, насколько они дадут строгие правила описания и объяснения объектов системного исследования [там же].
По мнению В.Н.Садовского, будущее этой сферы системного подхода (имеются в виду общая теория систем и её варианты) непосредственно определяется тем, насколько полно и эффективно сумеет она вобрать в себя и обобщить результаты всех других сфер системных исследований. И.В.Блауберг, В.Н.Садовский и Э.Г.Юдин предлагают разделить область системных исследований на четыре главные сферы:
« 1. Разработка философских проблем системного подхода, формирование общих (мировоззренческих) принципов системного анализа.
2. Построение логики и методологии системного исследования.
3. Проведение специально-научных системных разработок – построение частных системных концепций и теорий применительно к тем или иным проблемам специальных наук и разделов техники.
4. Создание общей теории систем в собственном смысле» [66, с.21].
ТЕРМИНОЛОГИЯ ТЕОРИИ СИСТЕМ
Рассмотрим определения понятия «система». В настоящее время нет единства в определении понятия «система». В первых определениях в той или иной форме говорилось о том, что система – это элементы и связи (отношения) между ними [54]. Например, основоположник теории систем Л. фон Берталанфи [9] определял систему как комплекс взаимодействующих элементов или как совокупность элементов, находящихся в определённых отношениях друг с другом и со средой. А.Холл [79] определяет систему как множество предметов вместе со связями между предметами и между их признаками. Ведутся дискуссии, какой термин – «отношение» или «связь» - лучше употреблять.
Позднее в определениях системы появляется понятие цели. Так, в «Философском словаре» система определяется как «совокупность элементов, находящихся в отношениях и связях между собой определённым образом и образующих некоторое целостное единство» [54, с.10].
В последнее время в определение понятия системы наряду с элементами, связями и их свойствами и целями начинают включать наблюдателя.
М.Месарович и Я.Такахара в книге «Общая теория систем» [43] считают, что система – формальная взаимосвязь между наблюдаемыми признаками и свойствами.
Таким образом, в зависимости от количества учитываемых факторов и степени абстрактности определение понятия «система» можно представить в следующей символьной форме. Каждое определение обозначим буквой D (от лат. – definitions) и порядковым номером, совпадающим с количеством учитываемых в определении факторов [54].
D 1. Система есть нечто целое:
S = A (1, 0).
Это определение выражает факт существования и целостность. Двоичное суждение А (1, 0) отображает наличие или отсутствие этих качеств.
D 2. Система есть организованное множество (Темников Ф.Е. [70]):
S = (ОРГ, М),
где ОРГ – оператор организации; М – множество.
D 3. Система есть множество вещей, свойств и отношений (Уёмов А.И.[77]):
S = ({m},{n},{r}),
где m – вещи, n – свойства, r – отношения.
D 4. Система есть множество элементов, образующих структуру и обеспечивающих определённое поведение в условиях окружающей среды:
S = (
·, ST, BE, E),
где
· – элементы, ST – структура, BE – поведение, E – среда.
D 5. Система есть множество входов, множество выходов, множество состояний, характеризуемых оператором переходов и оператором выходов:
S = (X, Y, Z, H, G),
где X – входы, Y – выходы, Z – состояния, H – оператор переходов, G – оператор выходов. Это определение учитывает все основные компоненты, рассматриваемые в автоматике.
D 6. Это шестичленное определение, как и последующие, трудно сформулировать в словах. Оно соответствует уровню биосистем и учитывает генетическое (родовое) начало - GN, условия существования - KD, обменные явления - MB, развитие - EV, функционирование - FC и репродукцию (воспроизведения) - RP:
S = (GN, KD, MB, EV, FC, RP).
D 7. Это определение оперирует понятиями модели – F, связи – SC, пересчёта – R, самообучения – FL, самоорганизации – FO, проводимости связей – CO и возбуждения моделей – JN:
S = (F, SC, R, FL, FO, CO, JN).
Данное определение удобно при нейрокибернетических исследованиях.
D 8. Если определение D5 дополнить фактором времени и функциональными связями, то получим определение системы, которым обычно оперируют в теории автоматического управления:
S = (T, X, Y, Z, , V,
·,
·),
где, T – время, X – входы, Y – выходы, Z – состояния, - класс операторов на выходе, V – значения операторов на выходе,
· – функциональная связь в уравнении y(t2) =
· [x(t1), Z (t1], t2),
· – функциональная связь в уравнении Z (t2) =
· [x(t1), Z(t1],t2].
D 9. Для организационных систем удобно в определении системы учитывать следующее:
S = (PL, RO, RJ, EX, PR, DT, SV, RD, EF),
где PL – цели и планы, RO – внешние ресурсы, RJ – внутренние ресурсы, EX – исполнители, PR – процесс, DT – помехи, SV - контроль, RD – управление, EF – эффект.
Последовательность определений можно продолжить до DN (N = 9, 10, 11, ), в котором учитывалось бы такое количество элементов, связей и действий в реальной системе, которое необходимо для решаемой задачи, для достижения поставленной цели. В качестве «рабочего» определения понятия системы в литературе по теории систем часто рассматривается следующее: система – множество элементов, находящихся в отношениях и связях друг с другом, которое образует определённую целостность, единство.
Рассмотрим основные понятия, характеризующие строение и функционирование систем [54].
ЭЛЕМЕНТ. Под элементом принято понимать простейшую неделимую часть системы. Ответ на вопрос, что является такой частью, может быть неоднозначным и зависит от цели рассмотрения объекта как системы, от точки зрения на него или от аспекта его изучения. Таким образом, элемент – это предел членения системы с точек зрения решения конкретной задачи и поставленной цели. Систему можно расчленить на элементы различными способами и в зависимости от формулировки цели и её уточнения в процессе исследования.
ПОДСИСТЕМА. Система может быть разделена на элементы не сразу, а последовательным расчленением на подсистемы, которые представляют собой компоненты более крупные, чем элементы, и в то же время более детальные, чем система в целом. Возможность деления системы на подсистемы связана с вычленением совокупностей взаимосвязанных элементов, способных выполнять относительно независимые функции, подцели, направленные на достижение общей цели системы.
Названием «подсистема» подчёркивается, что такая часть должна обладать свойствами системы (в частности, свойством целостности). Этим подсистема отличается от простой группы элементов, для которой не сформулирована подцель и не выполняются свойства целостности (для такой группы используется название «компоненты»).
СТРУКТУРА. Это понятие происходит от латинского слова structure, означающего строение, расположение, порядок. Структура отражает наиболее существенные взаимоотношения между элементами и их группами (компонентами, подсистемами), которые мало меняются при изменениях в системе и обеспечивают существование системы и её основных свойств. Структура – это совокупность элементов и связей между ними. Структура может быть представлена графически, в виде теоретико-множественных описаний, матриц, графов и других языков моделирования структур.
Структуру часто представляют в виде иерархии. ИЕРАРХИЯ – это упорядоченность компонентов по степени важности (многоступенчатость, лестница). Между уровнями иерархической структуры могут существовать взаимоотношения строгого подчинения компонентов (узлов) нижележащего уровня, т.е. отношения так называемого древовидного порядка. Такие иерархии называют сильными или иерархиями типа «дерева». Они имеют ряд особенностей, делающих их удобным средством представления систем управления. Однако могут быть связи и в пределах одного уровня иерархии. Один и тот же узел нижележащего уровня может быть одновременно подчинён нескольким узлам вышележащего уровня. Такие структуры называют иерархическими структурами со слабыми связями. Между уровнями иерархической структуры могут существовать и более сложные взаимоотношения, например, типа «страт», «слоёв», «эшелонов», которые детально рассмотрены в [44]. Примеры иерархических структур: энергетические системы, государственный аппарат.
СВЯЗЬ. Понятие «связь» входит в любое определение системы наряду с понятием «элемент» и обеспечивает возникновение и сохранение структуры и целостных свойств системы. Это понятие характеризует одновременно и строение (статику), и функционирование (динамику) системы.
Связь характеризуется направлением, силой и характером (или видом). По первым двум признакам связи можно разделить на направленные и ненаправленные, сильные и слабые, а по характеру – на связи подчинения, генетические, равноправные (или безразличные), связи управления. Связи можно разделить также по месту приложения (внутренние и внешние), по направленности процессов в системе в целом или в отдельных её подсистемах (прямые и обратные). Связи в конкретных системах могут быть одновременно охарактеризованы несколькими из названных признаков.
Важную роль в системах играет понятие «обратной связи». Это понятие, легко иллюстрируемое на примерах технических устройств, не всегда можно применить в организационных системах. Исследованию этого понятия большое внимание уделяется в кибернетике, в которой изучается возможность перенесения механизмов обратной связи, характерных для объектов одной физической природы, на объекты другой природы. Обратная связь является основой саморегулирования и развития систем, приспособления их к изменяющимся условиям существования.
СОСТОЯНИЕ. Понятием «состояние» обычно характеризуют мгновенную фотографию, «срез» системы, остановку в её развитии. Его определяют либо через входные воздействия и выходные сигналы (результаты), либо через макропараметры, макросвойства системы (например, давление, скорость, ускорение – для физических систем; производительность, себестоимость продукции, прибыль – для экономических систем).
Более полно состояние можно определить, если рассмотреть элементы – E (или компоненты, функциональные блоки), определяющие состояние, учесть, что «входы» можно разделить на управляющие – U и возмущающие – X (неконтролируемые) и что «выходы» (выходные результаты, сигналы) зависят от E,U и X т.е. Zt = ( (Et, Ut, Xt). Тогда в зависимости от задачи состояние может быть определено как {E,U}, {E,U,Z}или {E,X,U,Z}.
Таким образом, состояние – это множество существенных свойств, которыми система обладает в данный момент времени.
ПОВЕДЕНИЕ. Если система способна переходить из одного состояния в другое (например, Z1 Z2 Z3), то говорят, что она обладает поведением. Этим понятием пользуются, когда неизвестны закономерности переходов из одного состояния в другое. Тогда говорят, что система обладает каким-то поведением, и выясняют его закономерности. С учётом введённых выше обозначений поведение можно представить как функцию Zt = ( (Zt-1, Xt, Ut).
ВНЕШНЯЯ СРЕДА. Под внешней средой понимается множество элементов, которые не входят в систему, но изменение их состояния вызывает изменение поведения системы.
МОДЕЛЬ. Под моделью системы понимается описание системы, отображающее определённую группу её свойств. Углубление описания – детализация модели. Создание модели системы позволяет предсказывать её поведение в определённом диапазоне условий.
МОДЕЛЬ ФУНКЦИОНИРОВАНИЯ. Модель функционирования (поведения) системы – это модель, предсказывающая изменения состояния системы во времени, например: натурные (аналоговые), машинные (на ЭВМ) и др.
РАВНОВЕСИЕ. Равновесие – это способность системы в отсутствие внешних возмущающих воздействий (или при постоянных воздействиях) сохранять своё состояние сколь угодно долго.
УСТОЙЧИВОСТЬ. Под устойчивостью понимается способность системы возвращаться в состояние равновесия после того, как она была из этого состояния выведена под влиянием внешних возмущающих воздействий. Эта способность обычно присуща системам при постоянном Ut, если только отклонения не превышают некоторого предела.
Состояние равновесия, в которое система способна возвращаться, по аналогии с техническими устройствами называют устойчивым состоянием равновесия. Равновесие и устойчивость в экономических и организационных системах – гораздо более сложные понятия, чем в технике, и до недавнего времени ими пользовались только для некоторого предварительного описательного представления о системе. В последнее время появились попытки формализованного отображения этих процессов и в сложных организационных системах, помогающие выявлять параметры, влияющие на их протекание и взаимосвязь.
РАЗВИТИЕ. Исследованию процесса развития, соотношения процессов развития и устойчивости, изучению механизмов, лежащих в их основе, уделяют в кибернетике и теории систем большое внимание. Понятие развития помогает объяснить сложные информационные процессы в природе и обществе.
ЦЕЛЬ. Применение понятия «цель» и связанных с ним понятий целенаправленности, целеустремлённости, целесообразности сдерживается трудностью их однозначного толкования в конкретных условиях. Это связано с тем, что процесс целеобразования и соответствующий ему процесс обоснования целей в организационных системах весьма сложен и не до конца изучен. Его исследованию большое внимание уделяется в психологии, философии, кибернетике. В Большой Советской Энциклопедии цель определяется как «заранее мыслимый результат сознательной деятельности человека». В практических применениях цель – это идеальное устремление, которое позволяет коллективу увидеть перспективы или реальные возможности, обеспечивающие своевременность завершения очередного этапа на пути к идеальным устремлениям.
КЛАССИФИКАЦИЯ СИСТЕМ
Системы разделяются на классы по различным признакам, и в зависимости от решаемой задачи можно выбрать разные принципы классификации. При этом систему можно охарактеризовать одним или несколькими признаками.
Системы классифицируются следующим образом [54]:
по виду отображаемого объекта – технические, биологические и др.;
по виду научного направления – психологические, педагогические, философские, математические, химические и т.п.;
по виду формализованного аппарата представления системы – детерминированные и стохастические;
по типу целеустремлённости – открытые и закрытые;
по сложности структуры и поведения – простые и сложные;
по степени организованности – хорошо организованные, плохо организованные (диффузные), самоорганизующиеся системы.
Рассмотрим некоторые виды классификации систем.
ХОРОШО ОРГАНИЗОВАННЫЕ СИСТЕМЫ. Представить анализируемый объект или процесс в виде «хорошо организованной системы» означает определить элементы системы, их взаимосвязь, правила объединения в более крупные компоненты, т.е. определить связи между всеми компонентами и целями системы, с точки зрения которых рассматривается объект или ради достижения которых создаётся система. Проблемная ситуация может быть описана в виде математического выражения, связывающего цель со средствами, т.е. в виде критерия эффективности, критерия функционирования системы, который может быть представлен сложным уравнением или системой уравнений. Решение задачи при представлении её в виде хорошо организованной системы осуществляется аналитическими методами формализованного представления системы.
Примеры хорошо организованных систем: солнечная система, описывающая наиболее существенные закономерности движения планет вокруг Солнца; отображение атома в виде планетарной системы, состоящей из ядра и электронов; описание работы сложного электронного устройства с помощью системы уравнений, учитывающей особенности условий его работы (наличие шумов, нестабильности источников питания и т.п.).
Для отображения объекта в виде хорошо организованной системы необходимо выделять существенные и не учитывать относительно несущественные для данной цели рассмотрения компоненты: например, при рассмотрении солнечной системы не учитывать метеориты, астероиды и другие мелкие по сравнению с планетами элементы межпланетного пространства.
Описание объекта в виде хорошо организованной системы применяется в тех случаях, когда можно предложить детерминированное описание и экспериментально доказать правомерность его применения, адекватность модели реальному процессу. Попытки применить класс хорошо организованных систем для представления сложных многокомпонентных объектов или многокритериальных задач плохо удаются: они требуют недопустимо больших затрат времени, практически нереализуемы и неадекватны применяемым моделям.
ПЛОХО ОРГАНИЗОВАННЫЕ СИСТЕМЫ. При представлении объекта в виде «плохо организованной или диффузной системы» не ставится задача определить все учитываемые компоненты, их свойства и связи между ними и целями системы. Система характеризуется некоторым набором макропараметров и закономерностями, которые находятся на основе исследования не всего объекта или класса явлений, а на основе определённой с помощью некоторых правил выборки компонентов, характеризующих исследуемый объект или процесс. На основе такого выборочного исследования получают характеристики или закономерности (статистические, экономические) и распространяют их на всю систему в целом. При этом делаются соответствующие оговорки. Например, при получении статистических закономерностей их распространяют на поведение всей системы с некоторой доверительной вероятностью.
Подход к отображению объектов в виде диффузных систем широко применяется при: описании систем массового обслуживания, определении численности штатов на предприятиях и учреждениях, исследовании документальных потоков информации в системах управления и т.д.
САМООРГАНИЗУЮЩИЕСЯ СИСТЕМЫ. Отображение объекта в виде самоорганизующейся системы – это подход, позволяющий исследовать наименее изученные объекты и процессы. Самоорганизующиеся системы обладают признаками диффузных систем: стохастичностью поведения, нестационарностью отдельных параметров и процессов. К этому добавляются такие признаки, как непредсказуемость поведения; способность адаптироваться к изменяющимся условиям среды, изменять структуру при взаимодействии системы со средой, сохраняя при этом свойства целостности; способность формировать возможные варианты поведения и выбирать из них наилучший и др. Иногда этот класс разбивают на подклассы, выделяя адаптивные или самоприспосабливающиеся системы и другие подклассы, соответствующие различным свойствам развивающихся систем.
Примеры: биологические организации, коллективное поведение людей, организация управления на уровне предприятия, отрасли, государства в целом, т.е. в тех системах, где обязательно имеется человеческий фактор.
При применении отображения объекта в виде такой системы задачи определения целей и выбора средств, как правило, разделяются. При этом задача выбора целей может быть, в свою очередь, описана в виде самостоятельной системы, т.е. структура функциональной части системы управления, структура целей, плана может разбиваться так же, как и структура обеспечивающей части системы управления или организационная структура обозначенной системы.
ОПРЕДЕЛЕНИЕ БОЛЬШОЙ СИСТЕМЫ. Существует ряд подходов к разделению систем по сложности. В частности, Г.Н.Поваров [56], [57] в зависимости от числа элементов, входящих в систему, выделяет четыре класса систем: малые системы (1010і элементов), сложные (10 элементов), ультрасложные (10 элементов), суперсистемы (10 элементов). Так как понятие элемента возникает относительно задачи и цели исследования системы, то и данное определение сложности является относительным, а не абсолютным.
С.Бир [12] классифицирует все кибернетические системы на простые и сложные в зависимости от способа описания: детерминированного или теоретико-вероятностного. Существует также определение сложной системы как системы, которую можно описать не менее чем на двух различных математических языках.
Очень часто сложными системами называют системы, которые нельзя корректно описать математически, либо потому, что в системе имеется очень большое число элементов, неизвестным образом связанных друг с другом, либо неизвестна природа явлений, протекающих в системе. Всё это свидетельствует об отсутствии единого определения сложности системы [54].
При разработке сложных систем возникают проблемы, относящиеся не только к свойствам их составляющих элементов и подсистем, но также к закономерностям функционирования системы в целом. При этом появляется широкий круг специфических задач, таких, как определение общей структуры системы; организация взаимодействия между элементами и подсистемами; учёт влияния внешней среды; выбор оптимальных режимов функционирования системы; оптимальное управление системой и др.
Чем сложнее система, тем большее внимание уделяется этим вопросам. Базой исследования сложных систем является теория систем. В теории систем большой системой (сложной, системой большого масштаба, Large Scale Systems) называют систему, если она состоит из большого числа взаимосвязанных и взаимодействующих между собой элементов и способна выполнять сложную функцию.
Чёткой границы, отделяющей простые системы от больших, нет. Деление это условное и возникло из-за появления систем, имеющих в своём составе совокупность подсистем с наличием функциональной избыточности. Простая система может находиться только в двух состояниях: состоянии работоспособности (исправном) и состоянии отказа (неисправном). При отказе элемента простая система либо полностью прекращает выполнение своей функции, либо продолжает её выполнение в полном объёме, если отказавший элемент резервирован. Большая система при отказе отдельных элементов и даже целых подсистем не всегда теряет работоспособность, зачастую только снижаются характеристики её эффективности. Это свойство больших систем обусловлено их функциональной избыточностью и, в свою очередь, затрудняет формулировку понятия «отказ» системы.
Под большой системой понимается совокупность материальных ресурсов, средств сбора, передачи и обработки информации, людей-операторов, занятых на обслуживании этих средств, и людей-руководителей, облечённых надлежащими правами и ответственностью для принятия решений. Материальные ресурсы – это денежные средства, различные виды энергии и т.д., в том числе люди. Все элементы ресурсов объединены с помощью некоторой системы связей, которые по заданным правилам определяют процесс взаимодействия между элементами для достижения общей цели или группы целей [54].
Примеры больших систем: информационная система; пассажирский транспорт крупного города; производственный процесс; система управления полётом крупного аэродрома; энергетическая система; образовательная система и др.
К характерным особенностям больших систем относятся:
( большое число элементов в системе (сложность системы);
( взаимосвязь и взаимодействие между элементами;
( иерархичность структуры управления;
( обязательное наличие человека в контуре управления, на которого возлагается часть наиболее ответственных функций управления.
СЛОЖНОСТЬ СИСТЕМЫ. Пусть имеется совокупность из n элементов. Если они изолированы, не связаны между собой, то эти n элементов ещё не являются системой. Для изучения этой совокупности достаточно провести не более чем n исследований. В общем случае в системе связь элемента А с элементом Б не эквивалентна связи элемента Б с элементом А , и поэтому необходимо рассматривать n (n-1) связей. Если характеризовать состояние каждой связи наличием или отсутствием в данный момент, то общее число состояний (для такого самого простого поведения) системы будет равно 2 n (n-1). Даже при небольших n для больших систем это фантастическое число. Например, пусть n = 10. Число связей n (n-1) = 90. Число состояний 2
· 1,3
· 10 .Поэтому изучение больших систем путём непосредственного обследования её состояний оказывается весьма громоздким. Следовательно, необходимо использовать ЭВМ и разрабатывать методы, позволяющие сократить число обследуемых состояний большой системы. Сокращение числа состояний большой системы – первый шаг в формальном описании систем [54].
ВЗАИМОСВЯЗЬ И ВЗАИМОДЕЙСТВИЕ МЕЖДУ ЭЛЕМЕНТАМИ В БОЛЬШОЙ СИСТЕМЕ. Разделение системы на элементы и подсистемы может быть произведено различными способами. Элементом системы будем называть совокупность различных технических средств и людей, которые при данном исследовании рассматриваются как одно неделимое целое.
Расчленение системы на элементы – второй шаг при формальном описании системы [там же]. Внутренняя структура элемента при этом не является предметом исследования. Имеют значение только свойства, определяющие его взаимодействие с другими элементами системы и оказывающие влияние на характер системы в целом.
Формально любая совокупность элементов системы вместе со связями между ними может рассматриваться как её подсистема. Использование этого понятия оказывается особенно плодотворным в тех случаях, когда в качестве подсистем фигурируют некоторые более или менее самостоятельно функционирующие части системы.
Подсистемы большой системы сами могут быть большими системами, которые легко расчленить на соответствующие подсистемы.
Выделение подсистем – третий важный шаг при формальном описании большой системы.
ИЕРАРХИЧНОСТЬ СТРУКТУРЫ УПРАВЛЕНИЯ. Управление в больших системах может быть централизованным и децентрализованным. Централизованное управление предполагает концентрацию функции управления в одном центре большой системы. Децентрализованное – распределение функции управления по отдельным элементам большой системы.
Типичные большие системы, встречающиеся на практике, относятся, как правило, к промежуточному типу, когда степень централизации находится между двумя крайними случаями: чисто централизованным и чисто децентрализованным.
Децентрализация управления позволяет сократить объём перерабатываемой информации, однако в ряде случаев это приводит к снижению качества управления.
Для управления с иерархической структурой управления характерно наличие нескольких уровней управления.
Примеры иерархической структуры управления: административное управление, управление в сфере образования и др.
ОБЯЗАТЕЛЬНОЕ НАЛИЧИЕ ЧЕЛОВЕКА В КОНТУРЕ УПРАВЛЕНИЯ. Поскольку в большой системе обязательно наличие человека, она является всегда эргатической системой ( эрг – греч., ergon – работа; единица работы, энергии). Часть функций управления выполняется человеком. Эта особенность больших систем связана с целым рядом факторов [54]:
· участие человека в большой системе требует, чтобы управление учитывало социальные, психологические, моральные и физиологические факторы, которые не поддаются формализации и могут быть учтены в системах управления только человеком;
· необходимость в ряде случаев принимать решение на основе неполной информации, учитывать неформализуемые факторы – всё это должен делать человек с большим опытом, хорошо понимающий задачи, стоящие перед системой;
· могут быть системы, в которых нет отношений подчинённости, а существуют лишь отношения взаимодействия (межгосударственные отношения, отношения предприятий «по горизонтали»).
СИСТЕМА И НАБЛЮДАТЕЛЬ. Существует точка зрения, согласно которой проведение системного исследования предполагает обязательное введение наблюдателя в состав системной модели объекта. В таком случае становится необходимым учитывать взаимодействие между исследователем и изучаемой системой.
Ш.А.Гумеров [24] рассматривает фактическое конструирование системы «наблюдатель-объект», в рамках которой описываются возможные типы организации. С системных позиций ставится проблема «совершенной» организации. Ш.А.Гумеров указывает на относительность организации и зависимость её от критериев рассмотрения.
Замечательно, что художественной интуиции древнего художника была доступна зависимость восприятия организации живописного пространства от зрителя. Поэтому он вводит в изобразительную систему картины зрителя, стремясь тем самым придать изображаемому объективный характер и добиться единого взгляда на изображаемый мир. Художественная организация живописного пространства и зритель, помещённый внутрь картины, образуют некоторую художественно-семантическую систему, являющуюся до известной степени аналогом системы «наблюдатель-объект». Помещение зрителя во внутрь картины делалось в древнем искусстве осознанно и даже подчёркнуто [26]. «Иногда в древней картине даётся символическое изображение глаз, как будто бы не связанное с общим построением картины. Это явление встречается в египетском искусстве, в искусстве античном, а иногда и в более позднем (средневековом). (Указанное явление было специально отмечено П.А.Флоренским, который посвятил ему одну из своих неопубликованных работ). Можно было бы думать, что глаза эти символизируют взгляд некоего абстрактного зрителя внутри картины, с точки зрения которого воспринимается картина (иногда, может быть, правомерно отождествить этого абстрактного зрителя с божественным наблюдателем)» [78, с.122].
Для западного художника, начиная с Ренессанса, основным мотивом творчества была полнота индивидуального художественного самовыражения. Сложившийся постепенно академический канон не сужал возможности индивидуального видения, а лишь задавал определённые рамки при выборе изобразительных средств. Наиболее полно разнообразие индивидуальных устремлений обнаружилось в искусстве конца XIX – начала XX веков. Крайним проявлением принципа индивидуализации при организации живописного пространства явилось беспредметное искусство [26].
В согласии с иной мировоззренческой установкой сложилась специфика древней христианской живописи в организации пространственных форм. Основная направленность этой организации живописного пространства состояла в том, чтобы сделать картину семиотически однозначной, придать её изобразительной системе объективность. Достигалось это тщательно разработанными средствами, причём особо продумывалось место зрителя (наблюдателя), составлявшего вместе с изобразительной системой как бы метасистему, в пределах которой организация живописного пространства принимала свободную от субъективного видения, устойчивую определённость [там же].
Академическая живопись, основанная на принципах прямой перспективы, характеризуется тем, что у картины имеется одна фиксированная точка восприятия. Изображаемые предметы в такой картине будут даны «односторонне». В результате имеет место не только явная неполнота в содержательно-изобразительном плане, но и неизбежность искажённого восприятия: не вошедшие в поле восприятия стороны предмета зритель должен «дорисовывать», подвергая тем самым субъективной деформации предметы в целом. Происходит это потому, что зритель не включён в качестве активного участника в систему «картина-зритель», а трактуется пассивно и абстрактно. В такой картине, поскольку она основана на прямой перспективе, имеется одна точка схода на линии горизонта. В древней же картине предметы даются под наиболее семиотически выгодным, удобным углом зрения [26]. «Иначе говоря, в одной картине может быть несколько точек схода. Это существенно, так как точка схода и точка зрения корреспондируют, и если у предмета есть своя точка схода, то у неё предполагается свой самостоятельный зритель или своя зрительная позиция. Таким образом, множественность точек зрения предполагает множественность точек схода, последнее в свою очередь предполагает динамику зрительного взора» [там же, с.39]. Однако такое построение картины, делая зрителя активно включённым в систему восприятия, не лишает живописное пространство организованности. Напротив, в иконе мы встречаемся с организацией особого порядка. В иконе, как правило, имеется несколько символико-смысловых центров.
Л.Ф.Жегин, много изучавший принципы пространственно-временной структуры в иконе, писал: «Одной из отличительных черт древней живописи является организованность целого, ясно и сильно выраженная композиция По-видимому, наряду с наличием дробных точек схода (зрительных установок) была в каждом произведении общая зрительная установка, относящаяся ко всей композиции в целом. Эта зрительная установка объединяет все другие, второстепенные и потому может быть названа доминирующей Эта максимальная или доминирующая зрительная установка и создавала композиционную организацию всего произведения, при которой всё количество форм данного произведения рассматривается как единый объект изображения» [26, с.55-56].
Ш.А.Гумеров к этой цитате делает одно небольшое замечание. Л.Ф.Жегин полагал, что наличие доминирующей зрительной установки создавало композиционную организацию иконы. На самом деле единая композиция – объективное свойство организации живописного пространства в иконе. Скорее всего, следует ещё раз указать на наличие системы «зритель-икона», в которой зрительная установка взаимодействовала с композиционной организацией иконы [24].
Наконец, с динамикой зрительного взора в древней живописи связана ещё одна особенность, на которую обращает внимание Б.А.Успенский [78]. В картине, основанной на принципе прямой перспективы, ввиду стремления художника создать видимость точного подобия изображаемого предмета с предметом реальным любой из этих предметов извлечён из общей картины. Отсутствие динамики зрительного взора приводит к тому, что изображаемые предметы меньше соотносятся с общей системой картины, чем в древней живописи. Иконописец же не стремился к иллюзионистической точности изображаемого предмета. Он хотел передать предмет посредством точного расположения его в изобразительной системе картины. «Тем самым конкретный объект даётся в древней картине не с отдельной точки зрения какого-то лица (как это имеет место при системе с прямой перспективой), но изображается в специальном микромире картины (в целом подобном миру реальному), и, следовательно, изображение это в общем не зависит от какой-то индивидуальной точки зрения. Можно было бы сказать, что система древнего искусства связана не с наложением какой-то своей (личной) схемы на изображаемый реальный мир, но с принятием и постижением реальностей („сгустков бытия“) как они есть» [там же, с.17].
Итак, анализ изобразительной системы древней живописи даёт возможность найти в принципах организации иконописи момент системности. Опыт изучения организации живописного пространства иконы имеет значение для особой постановки проблемы субъективного и объективного моментов в онтологическом статусе организации. Основной вывод, к которому приводит подобный анализ, позволяет снять антиномии субъективного и объективного в отношении организации, поскольку организация рассматривается как результат взаимодействия в системе «наблюдатель-объект».
ЗАКОНОМЕРНОСТИ СИСТЕМ
Рассмотрим некоторые закономерности систем.
ЦЕЛОСТНОСТЬ. Закономерность целостности проявляется в системе в возникновении новых интегративных качеств, не свойственных образующим её компонентам. Чтобы глубже понять закономерность целостности, необходимо рассмотреть две её стороны: 1) свойства системы (целого) не являются суммой свойств элементов или частей (несводимость целого к простой сумме частей); 2) свойства системы (целого) зависят от свойств элементов, частей (изменение в одной части вызывает изменение во всех остальных частях и во всей системе) [54].
Существенным проявлением закономерности целостности являются новые взаимоотношения системы как целого со средой, отличные от взаимодействия с ней отдельных элементов. Свойство целостности связано с целью, для выполнения которой предназначена система.
Весьма актуальным является оценка степени целостности системы при переходе из одного состояния в другое. В связи с этим возникает двойственное отношение к закономерности целостности. Её называют физической аддитивностью (от лат. additivus – прибавляемый; получаемый путём сложения), независимостью, суммативностью, обособленностью. Свойство физической аддитивности проявляется у системы, как бы распавшейся на независимые элементы. Строго говоря, любая система находится всегда между крайними точками как бы условной шкалы: абсолютная целостность – абсолютная аддитивность, и рассматриваемый этап развития системы можно охарактеризовать степенью проявления в ней одного или другого свойства и тенденцией к его нарастанию или уменьшению.
Для оценки этих явлений А.Д.Холл [79] ввёл такие закономерности как «прогрессирующая факторизация» (стремление системы к состоянию со всё более независимыми элементами) и «прогрессирующая систематизация» (стремление системы к уменьшению самостоятельности элементов, т.е. к большей целостности). Существуют методы введения сравнительных количественных оценок степени целостности, коэффициента использования элементов в целом с точки зрения определённой цели.
ИНТЕГРАТИВНОСТЬ. Этот термин часто употребляют как синоним целостности. Однако им подчёркивают интерес не к внешним факторам проявления целостности, а к более глубоким причинам формирования этого свойства и, главное, - к его сохранению. Интегративными называют системообразующие, системосохраняющие факторы, важными среди которых являются неоднородность и противоречивость её элементов.
АТРИБУТИВНОСТЬ СИСТЕМ. Атрибутивность (от лат. attributio – наделяю); в данном случае эта категория, коррелятивная свойству, говорит о наличии у объектов, рассматриваемых в качестве систем, таких свойств, которые нельзя приписать объекту вне системной его модели [75].
В системном анализе принято подчёркивать наличие у совокупности объектов свойства, которым не обладают объекты, взятые сами по себе. Однако этот критерий относится не ко всем системам, а лишь к такому их типу, который в общей теории систем называют элементарно неавтономным. Для систем этого типа характерно то, что каждый их элемент не обладает свойствами, присущими системе в целом [77, с. 172].
Под атрибутивностью систем следует понимать более общее и более фундаментальное свойство. Здесь речь должна идти не о переходе от элементов к совокупности, а от вещи, в частности совокупности, рассматриваемой не как система, к вещи, рассматриваемой как система. Рассмотрение же объекта в качестве системы означает не просто представление его как совокупности элементов, а выделение концепта, структуры, субстрата системы, т.е. тех аспектов, вне которых системное представление объекта невозможно. Именно представив объект как систему, можно говорить о наличии у него того или иного значения системного параметра [там же, с.144]. Например, можно выяснить, сохранится ли система, если к ней будет прибавлен дополнительный элемент. Ясно, что совокупность элементов остаётся совокупностью при прибавлении к ней дополнительных элементов.
КОММУНИКАТИВНОСТЬ. Эта закономерность составляет основу определения системы, предложенного В.Н.Садовским и Э.Г.Юдиным в книге «Исследования по общей теории систем» [27]. Система образует особое единство со средой; как правило, любая исследуемая система представляет собой элемент системы более высокого порядка; элементы любой исследуемой системы, в свою очередь, обычно выступают как системы более низкого порядка.
Иными словами, система не изолирована, она связана множеством коммуникаций со средой, которая не однородна, а представляет собой сложное образование, содержит надсистему (или даже надсистемы), задающую требования и ограничения исследуемой системе, подсистемы и системы одного уровня с рассматриваемой.
ИЕРАРХИЧНОСТЬ. Рассмотрим иерархичность как закономерность построения всего мира и любой выделенной из него системы. Иерархическая упорядоченность пронизывает всё, начиная от атомно-молекулярного уровня и кончая человеческим обществом. Иерархичность как закономерность заключается в том, что закономерность целостности проявляется на каждом уровне иерархии. Благодаря этому на каждом уровне возникают новые свойства, которые не могут быть выведены как сумма свойств элементов. При этом важно, что не только объединение элементов в каждом узле приводит к появлению новых свойств, которых у них не было, и утрате некоторых свойств элементов, но и что каждый член иерархии приобретает новые свойства, отсутствующие у него в изолированном состоянии. Здесь также подразумеваются элементарно неавтономные системы, о которых говорилось выше.
Таким образом, на каждом уровне иерархии происходят качественные изменения, которые не всегда могут быть представлены и объяснены. Но именно благодаря этой особенности рассматриваемая закономерность приводит к интересным следствиям. Во-первых, с помощью иерархических представлений можно отображать системы с определённостью. Во-вторых, построение иерархической структуры зависит от цели: для многоцелевых ситуаций можно построить несколько иерархических структур, соответствующих разным условиям, и при этом в разных структурах могут принимать участие одни и те же компоненты. В-третьих, даже при одной и той же цели, если поручить формирование иерархической структуры разным исследователям, то в зависимости от их предшествующего опыта, квалификации и знания системы они могут получить разные иерархические структуры, т.е. по-разному разрешить качественные изменения на каждом уровне иерархии.
ЭКВИФИНАЛЬНОСТЬ. Это одна из наименее исследованных закономерностей. Она характеризует предельные возможности систем определённого класса сложности. Л. фон Берталанфи [9], [10], [11], предложивший этот термин, определяет эквифинальность применительно к «открытой» системе как способность (в отличие от состояний равновесия в закрытых системах) полностью детерминированных начальными условиями систем достигать не зависящего от времени состояния (которое не зависит от её исходных условий и определяется исключительно параметрами системы). Потребность во введении этого понятия возникает начиная с некоторого уровня сложности, например, биологические системы.
В настоящее время не исследован ряд вопросов этой закономерности: какие именно параметры в конкретных системах обеспечивают свойство эквифинальности ? как обеспечивается это свойство ? как проявляется закономерность эквифинальности в организационных системах ?
ИСТОРИЧНОСТЬ. Время является непременной характеристикой системы, поэтому каждая система исторична, и это такая же закономерность, как целостность, интегративность и др. Легко привести примеры становления, расцвета, упадка и даже смерти биологических и общественных систем, но для технических и организационных систем определить периоды развития довольно трудно.
Основа закономерности историчности – внутренние противоречия между компонентами системы. Но как управлять развитием или хотя бы понимать приближение соответствующего периода развития системы – эти вопросы ещё мало исследованы.
В последнее время на необходимость учёта закономерности историчности начинают обращать больше внимания. В частности, в системотехнике при создании сложных технических комплексов требуется на стадии проектирования системы рассматривать не только вопросы разработки и обеспечения развития системы, но и вопрос, как и когда нужно её уничтожить. Например, списание техники, особенно сложной – авиационной, «захоронение» ядерных установок и др. [54].
ЗАКОНОМЕРНОСТЬ ОСУЩЕСТВИМОСТИ И ПОТЕНЦИАЛЬНОЙ ЭФФЕКТИВНОСТИ СИСТЕМ. Исследования взаимосвязи сложности структуры системы со сложностью её поведения позволили получить количественные выражения предельных законов для таких качеств системы, как надёжность, помехоустойчивость, управляемость и др. На основе этих законов оказалось возможным получение количественных оценок порогов осуществимости систем с точки зрения того или иного качества – предельные оценки жизнеспособности и потенциальной эффективности сложных систем.
ЗАКОНОМЕРНОСТИ ЦЕЛЕОБРАЗОВАНИЯ. Исследования процесса целеобразования в сложных системах философами, психологами и кибернетиками позволили сформулировать некоторые общие закономерности процессов обоснования и структуризации целей в конкретных условиях совершенствования сложных систем [54]:
( Зависимость представления о цели и формулировки цели от стадии познания объекта (процесса). Анализ понятия «цель» позволяет сделать вывод, что формулируя цель, нужно стремиться отразить в формулировке или в способе представления цели её активную роль в познании и в то же время сделать её реалистичной, направить с её помощью деятельность на получение определённого результата. При этом формулировка цели и представление о ней зависит от стадии познания объекта и в процессе развития представления об объекте цель может переформулироваться. Коллектив, формирующий цель, должен определить, в каком смысле на данном этапе рассмотрения объекта употребляется понятие «цель», к какой точке «условной шкалы» («идеальное устремление в будущее» - «конкретный результат деятельности») ближе принимаемая формулировка цели.
( Зависимость цели от внутренних и внешних факторов. При анализе причин возникновения цели нужно учитывать как внешние по отношению к выделенной системе факторы (внешние потребности, мотивы, программы), так и внутренние потребности, мотивы, программы (самостоятельное движение целостности). При этом цели могут возникать на основе противоречий как между внешними и внутренними факторами, так и между внутренними факторами, имевшимися ранее и вновь возникающими в находившейся в постоянном движении целостности. Это очень важное отличие организационных «развивающихся», открытых систем от технических (замкнутых, закрытых) систем. Теория управления техническими системами оперирует понятием цели только по отношению к внешним факторам, а в открытых, развивающихся системах цель формируется внутри системы, и внутренние факторы, влияющие на формирование целей, являются такими же объективными, как и внешние.
( Возможность сведения задачи формирования общей (главной, глобальной) цели к задаче структуризации цели. Анализ процессов формулирования глобальной цели в сложной системе показывает, что эта цель возникает в сознании руководителя или коллектива не как единичное понятие, а как некоторая, достаточно «размытая» область. На любом уровне цель возникает вначале в виде «образа» цели. При этом достичь одинакового понимания общей цели всеми исполнителями, по-видимому, принципиально невозможно без её детализации в виде упорядоченного или неупорядоченного набора взаимосвязанных подцелей, которые делают её понятной и более конкретной для разных исполнителей. Таким образом, задача формулирования общей цели в сложных системах должна быть сведена к задаче структуризации цели.
Следующие закономерности являются продолжением двух первых применительно к структурам цели.
( Зависимость способа представления структуры целей от стадии познания объекта или процесса (продолжение первой закономерности). Наиболее распространённым способом представления структуры целей является древовидная иерархическая структура. Существуют и другие способы отображения: иерархия со «слабыми» связями, табличное или матричное представление, сетевая модель. Иерархическое и матричное описание – это декомпозиция цели в пространстве, сетевая модель – декомпозиция во времени. Промежуточные подцели могут формулироваться по мере достижения предыдущей, что может использоваться как средство управления. Перспективным представляется развёртывание иерархических структур во времени, т.е. сочетание декомпозиции цели в пространстве и во времени.
( Проявление в структуре целей закономерности целостности. В иерархической структуре целей, как и в любой иерархической структуре, закономерность целостности проявляется на каждом уровне иерархии. Применительно к структуре целей это означает, что достижение целей вышележащего уровня не может быть полностью обеспечено достижением подцелей, хотя и зависит от них, и что потребности, мотивы, программы, влияющие на формирование целей, нужно исследовать на каждом уровне иерархии.
ОБЩЕСИСТЕМНЫЕ
ОСОБЕННОСТИ
Попытаемся с системных позиций получить ответы на некоторые жизненно важные вопросы, порождаемые природой, техникой, обществом. Так, например, важно понять, что управляет миром и нами, случайность или некие объективные природные и общественные системные закономерности и общесистемные особенности. Авторы монографии «Системные закономерности и системная оптимизация» [59] показывают, что основными определяющими являются некие системные закономерности и особенности, а случайности, составляя небольшую долю, вносят свои определённые коррективы.
Авторы исследования полагают, что основные объективные природные и общественные системные закономерности и особенности определяют сценарии будущего социально-экономического развития мирового сообщества, и что всеобщего прогресса и благоденствия типа коммунизм в жизни всех народов мира принципиально не может быть, так как это нарушило бы основную системную закономерность энтропийного равновесия (энтропия – от греч. – поворот, превращение). И.В.Прангишвили рассмотрены системные закономерности, позволяющие понять причины возникновения конфликтов в обществе; причины возникновения военных действий и природных катастроф. На базе объективных закономерностей можно попытаться сделать прогноз развития России в XXI веке. Объективная системная закономерность четырёхэтапного развития по спирали позволяет определить основные причины смены форм правления (диктатура, демократия, анархия) и причины измен законных партнёров [61].
Здесь будут приведены только некоторые из 28, рассмотренных в [61] объективных общесистемных, или универсальных, закономерностей, которые позволяют с определённой достоверностью ответить на вышепоставленные вопросы. Здесь под термином «закономерность» понимается взаимосвязь явлений (свойств), которая в отличие от закона проявляется в большинстве случаев, но имеются исключения, а также общесистемные особенности.
Все системные законы, закономерности и особенности, как правило, являются ограничительными и предупреждают о том, чего заведомо не следует добиваться, и тем самым, оказывают направляющее влияние на нашу деятельность. Если мы будем знать, в чём заключается принципиальный ограничительный характер системных законов, закономерностей и особенностей, то лучше будем понимать путь к тому, что действительно возможно и что невозможно и определим свои ориентиры, в первую очередь, в области управления системами.
Знание общих системных закономерностей и особенностей и их учёт позволяет выявлять неправильные действия и ошибки людей, если их управленческие действия направлены вопреки существующим природным и общественным закономерностям, особенно при управлении сложными слабоструктурированными и слабоформализованными техническими, социально-экономическими и политическими системами.
Учёт системных закономерностей и особенностей также позволяет предвидеть процессы, возникающие в кризисных ситуациях и определить наиболее эффективные пути выхода из них или способы их обойти.
Кроме того, общесистемные закономерности и особенности позволяют с помощью аналогии и изоморфизма обеспечить перенос знаний об основных процессах, происходящих в сложных системах, из одной (хорошо изученной) области в другую (менее изученную) независимо от их природы [61], [58].
Учёт общесистемных или универсальных закономерностей и особенностей позволяет выяснить возможности и направления развития (совершенствования и организации) или деградации сложных систем различной природы, а также понять процессы, возникающие в кризисной ситуации и определить эффективные методы управления сложными системами различной природы.
И.В.Прангишвили [59] показывает, что на основе одной (из 28-ми) общесистемной закономерности и, в частности, закономерности энтропийного динамического равновесия, или роста и снижения энтропии в открытых системах определяются условия организации, структурообразавания и дезорганизации систем различной природы. В процессе структурообразования и дезорганизации в системе определяющую роль играет воздействие внешней среды. И.В.Прангишвили показывает также, что энтропийное равновесие между организованностью и дезорганизованностью обеспечивает стабильность системы. И.В.Прангишвили полагает, что для обеспечения стабильности и прогрессивного развития системы необходимо научиться управлять: 1)амплитудой и частотой энтропийного колебания; 2) уровнем энтропийного равновесия и 3) отводить излишнюю энтропию из системы во вне (в другие системы или во вселенную).
Колебательная и циклическая общесистемная закономерность позволяет попытаться прогнозировать будущее развитие России в XXI веке и в третьем тысячелетии. Закономерность зависимости потенциала системы от структуры системы позволяет отличить системы от псевдосистем. Фоновая закономерность позволяет обнаруживать и распознавать малозаметные объекты по изменению излучения фона.
Перед тем, как перейдём к краткому изложению некоторых универсальных или общесистемных закономерностей и особенностей, рассмотрим кратко некоторые основополагающие принципы из области энтропии, которые полезны для дальнейшего изложения проблемы.
ЭНТРОПИЙНЫЙ ФАКТОР И ПРИНЦИП КОМПЕНСАЦИИ ЭНТРОПИИ. Любые системы живой и неживой природы без исключения содержат черты энтропии и антиэнтропии при негэнтропии (негэнтропия – упорядоченность внутренней структуры системы), т.е. черты неопределённости и определённости, неорганизованности и организованности. Фактор энтропии как количественной меры неопределённости, является всеобщим. Энтропия воспринимается в качестве универсального параметра. Энтропийное равновесие определяет поведение нашей вселенной [59].
В научной литературе встречаются различные формы энтропии. Например, энтропия – как мера неопределённости поведения любой системы. Другая форма энтропии – это как мера неопределённости информации, которая даёт сведения о некоторой системе. Наряду с обычной положительной энтропией в природе существует антиэнтропия или отрицательная энтропия. Система, как правило, обладает антиэнтропией, когда для неё не существует полной процедуры или алгоритма воспроизведения [там же].
Все системы требуют ремонта и восстановления, после чего происходит снижение их энтропии. (Исключением является мозг человека с его нейронной сетью, который не нуждается во внешнем обслуживании со стороны человека, который периодически за счёт ремонта и профилактики понижал бы энтропию мозга. Этот факт наводит на мысль, что нервные клетки сами являются носителями необходимой антиэнтропии /отрицательной энтропии/ и при гибели нервных клеток выделяется антиэнтропия, необходимая для мышления, и что «топливом» для мыслительной деятельности мозга служат погибающие в каждый момент корковые нейроны. Предполагают, что импульсы погибающих нейронов переходят в кванты отрицательной энтропии /антиэнтропии/, поэтому человеческий мозг в среднем может совершать до сотни мыслительных антиэнтропийных операций в секунду [32]). Энтропия любой изолированной системы с подавляющей вероятностью со временем будет возрастать или, в крайнем случае, останется постоянной [31].
Существует «принцип компенсации» энтропии [59], согласно которому, понижение энтропии в одной части изолированной системы требует обязательного повышения энтропии в другой части этой же системы, чтобы они компенсировали друг друга. Таким образом, если две (А1 и А2), или больше, открытые системы взаимодействуют друг с другом, и вместе составляют изолированную (закрытую) систему А3, тогда общая закрытая система А3 остаётся равновесной, если изменение энтропии одной системы будет равно изменению энтропии другой системы с противоположным знаком. Принцип компенсации энтропии, как универсальный принцип изолированных систем, должен распространяться, например, на семью, если семью условно рассматривать как изолированную систему, состоящую из подсистем: родителей и детей. Здесь И.В.Прангишвили иллюстрирует пословицу – «Бог отдыхает на детях гениальных людей»: компенсация энтропии у гениев-родителей приводит к повышению энтропии их детей.
Успехи развития одной группы людей или одного слоя общества (или одного государства) и, следовательно, снижение энтропии часто возможно только при одновременном повышении энтропии в других группах, слоях общества, государствах или окружающей среде [38], [63].
Поэтому, как правило, невозможен всеобщий прогресс и благоденствие. Однако для улучшения ситуации, как показано в монографии «Системные закономерности и системная оптимизация» [59], необходимо научиться так управлять системой, чтобы отводить из неё всю излишнюю энтропию (
· энтропию) в другие системы, во внешнюю среду или в мировое пространство [38].
Динамическому энтропийному равновесию в системах можно определить рациональные пути развития систем. Любую человеческую деятельность необходимо направить таким образом, чтобы обеспечить более высокие темпы снижения энтропии, чем темпы её роста в системе.
Известно, что в системах параллельно протекают два противоположных процесса: изменения – энтропия (Э) и негэнтропия (НЭ), где НЭ является количественной мерой порядка, упорядоченности внутренней структуры системы. Направления действия Э и НЭ противоположны и увеличение в системе НЭ вызывает такое же уменьшение Э. Однако Э и НЭ изменяются в системе по самостоятельным закономерностям [38].
С ростом Э системы увеличивается её неопределённость и для того, чтобы уменьшить эту неопределённость системы необходимо ввести в систему НЭ (информацию, знание). Если в системе рост НЭ опережает рост Э, тогда в системе преобладает прогрессивное развитие и организованность системы, если же наоборот, рост НЭ отстаёт от роста Э, тогда преобладают деструктивные процессы в системе [там же].
В современном мире основными причинами увеличения Э можно считать [4]: преступность, терроризм, природные и техногенные бедствия, эпидемии, быстрое старение, экономические и социальные кризисы, отсутствие доверия к власти, боязнь за завтрашний день, обогащение не по результатам труда, коррупция, несправедливость, неопределённость, безысходность и т.п.
Для снижения Э, по мнению И.В.Прангишвили, необходимо в первую очередь, увеличить НЭ общественного сознания и через него увеличить НЭ материального мира [59], [60], [61].
ЗАКОНОМЕРНОСТЬ И ОСОБЕННОСТЬ ЭНТРОПИЙНОГО БАЛАНСА. Одной из важнейших универсальной или общесистемной закономерностью из 28-ми, рассмотренных в [61], является закономерность энтропийного равновесия или возрастания и убывания энтропии (или негэнтропии) в открытой системе [32], [61], [82], [81]. Эта закономерность определяет состояние равновесия между организованностью и дезорганизованностью систем различной природы и в значительной степени предопределяет причины конфликтов, войн, бедствий и т.п. Энтропийное равновесие в системе определяет мировые процессы в космосе и на земле и условия жизни и развития на нашей планете.
Указанная И.В.Прангишвили закономерность универсальна и в то же время особенна, действует в любой системе, в которой приемлемо использование понятия вероятности событий, с которыми связано определение самой энтропии.
Современная модель равновесия рассматривает круговорот природы, где соотношения частей и целого описываются по правилу «золотой пропорции»; его иногда называют законом гармонии природы. Это одна из общесистемных особенностей.
Некоторые учёные считают, что «золотая пропорция», делящая целое на две неравные доли 2/3 и 1/3 от целого, является выражением «Божественной пропорции» и геометрическое отношение по «золотой пропорции» (2/3 = 0,618 и 1/3 = 0,382) находится в резонансе с действием сил природы [59].
Установлено, что в феномене «золотой пропорции» заключены не только фундаментальные пропорции, но и базисная метрика, способные гармонизовать многие технические, экономические, финансовые, социальные и другие отношения [там же].
Феномен «золотой пропорции» связан с работой мозга, оперирующего с информацией и человеческая интуиция (реальность интуитивных форм) обладает такой структурой, которая побуждает человека сверх его воли часто вычленять две неравные части (доли) – 0,618 и 0,382, которые соотнесены между собой «золотой пропорцией» и в сумме дают единицу. «Золотая пропорция» в природе всегда считалась символом мудрости, гармонии, совершенного, прекрасного и присутствовала в древней и современной архитектуре, живописи, культуре, психологии управления, финансах, экономике, в технике, красивой природе.
Оказывается, что с гармонической структурой «золотой пропорции» соизмеряет свои действия человеческий разум, когда осуществляет рефлексивный синтез лучших мыслимых альтернативных решений.
КОЛЕБАТЕЛЬНЫЙ И ЦИКЛИЧЕСКИЙ ХАРАКТЕР ФУНКЦИОНИРОВАНИЯ СИСТЕМ. Следующей важной общесистемной закономерностью, во многом определяющей развитие государств, цивилизаций и т.п., является колебательный и циклический характеры функционирования различных систем [59]. Такой закономерный колебательный и циклический процесс системы с постоянным переходом из одного состояния в другое (противоположное) и обратно происходит непрерывно.
Если анализировать историю развития государств, то увидим два противоположных процесса: стремление объединиться в одно целое и стремление к дроблению на отдельные области. Так в [55] обнаружена строгая цикличность или повторяемость аналогичных состояний России.
С 862 года по 1989 год за три цикла Россия 12 раз объединялась в сильное целостное государство и 12 раз распадалась на отдельные княжества и города, превращалась в слабое государство [55], [61].
Далее, по аналогии с предыдущими циклами, в четвёртом цикле Россия также должна пройти за 375 лет четыре периода взлёта и падения. Причём в начале и в конце 375-летних циклов происходит распад России на мелкие княжества, области и т.д. По-видимому, существует нечто, что создаёт из частей единое, а затем раздробляет его на мелкие частицы и всё повторяется сначала [55].
Безусловно, прогнозирование будущих исторических процессов с высокой достоверностью вряд ли можно осуществить только на основе колебательной и циклической закономерности развития страны и наличия аналоговых периодов и состояний в предыдущих циклах. Однако использование некоторой аналогии в циклах истории и перенос знаний поможет за счёт конкретного наблюдения за историей определить закономерности функционирования общества в различных исторических периодах [55], [61].
СИСТЕМНЫЙ ПОТЕНЦИАЛ, «ФОНОВЫЙ ПРИНЦИП» И ОБРАТИМОСТЬ ЯВЛЕНИЙ
И.В.Прангишвили указывает на зависимость потенциала системы от структуры системы или от характера взаимодействия её структурных элементов [59].
ПОТЕНЦИАЛ СИСТЕМЫ. Потенциал системы или возможности системы являются основой эффективной деятельности системы. Поэтому повышение потенциала или возможности системы представляет задачу первостепенной важности.
Под потенциалом системы подразумевают существующие у системы жизненно важные ресурсы (людские, материальные, интеллектуальные, духовные и т.п.), которые могут быть приведены в действие, чтобы достичь определённой цели системы [19]. Потенциал системы, определяемый ресурсами, условно разбивают на четыре группы элементов, каждая из которых включает в себя как количественные, так и качественные составляющие соответствующих ресурсов: 1) людские ресурсы; 2) материальные ресурсы; 3) информационные ресурсы (системы управления, технологии, методики); 4) ресурс времени [там же].
Потенциал любой системы определяют ресурсы, которые используются в решении задач, и поэтому являются актуализированными, либо пока не используются, но могут использоваться при решении системной задачи, и поэтому являются неактуализированными.
Системы в своём развитии подчиняются цикличности и переживают в своей истории, как периоды подъёма, так и периоды падения (или кризиса). При этом получаемый в период подъёма определённый излишек ресурсов следует накапливать в неактуализированном виде для последующего использования в периоды падения и кризисов. Накопление резерва ресурсов необходимо также для преодоления непредвиденных ситуаций.
Маневрирование потенциалом систем и её оптимальное использование обеспечивается благодаря возможности концентрации ресурсов на отдельных участках деятельности системы в сжатые сроки. Очень важно научиться рационально использовать временные ресурсы системы. Существенный момент в оптимизации использования временных ресурсов касается управленческой деятельности. Известно, что на решение управленческих задач стратегического характера отводится всего лишь 1-2% общего времени сотрудников, что признано неудовлетворительным [19]. Другой момент в оптимизации использования временных ресурсов в развитии системы касается тенденции «подъёма и спада» потенциала системы. По мнению И.В.Прангишвили [59], на подъёме реализуются цели системы, на спаде – решаются вспомогательные функции для подготовки условий подъёма.
Совокупный потенциал системы может быть также повышен путём взаимодействия с другими системами. Состояние потенциала системы в первую очередь определяется базисными ресурсами. Ещё в начале ХХ века крупный русский учёный А.А.Богданов [17], [18] показал, что потенциал всей системы существенно зависит от характера взаимодействия составных элементов (подсистем) системы.
ПОТЕНЦИАЛ «ХОРОШО» И «ПЛОХО» ОРГАНИЗОВАННЫХ СИСТЕМ. Потенциалы сложной системы существенно зависят от того, насколько целенаправленно, взаимосогласованно и рационально взаимодействуют элементы между собой и насколько рационально организована сама система, её структура. Из этой объективной закономерности следует считать, что если взаимодействия структурных элементов (a1, a2, , an) системы А целенаправлены и взаимосогласованы, или синхронизированы, то систему следует считать «хорошо» организованной. В хорошо организованной системе потенциал P системы А многократно превышает сумму потенциалов всех составляющих элементов (подсистем):
P (A) > [P (a1) + P (a2) + + P (an)].
Что касается энтропии системы А, то она меньше, чем сумма энтропии входящих элементов из-за чёткого и согласованного взаимодействия элементов системы. Если при интеграции (объединении) энтропия системы уменьшается, это означает, что появляется новое интегративное свойство системы, которое до объединения элементов не существовало [59].
Очевидно, что здесь целое больше суммы составляющих его частей. Это следует из свойства мультипликативности закона А.А.Богданова [17], [18].
В нейтральных системах, или в псевдосистемах, где степень организованности не обеспечивает эффективного и согласованного взаимодействия элементов, потенциал системы равен сумме потенциалов составных элементов:
P (A) = [ P (a1) + P (a2) + + P (an)].
Что касается энтропии такой системы А, то она равна сумме энтропий составных элементов. Следовательно, для таких систем характерна суперпозиция. Такое простое суммирование происходит по таким параметрам системы, как, например, энергия, масса и т.п. [59].
В плохо организованных или неорганизованных системах, а точнее в псевдосистемах, когда взаимодействие элементов носит неуправляемый или случайный характер, потенциал всей системы равен потенциалу её отдельного усреднённого элемента:
P (A) = [ P (a1), P(a2), , P(an)].
В плохо организованной системе, или псевдосистеме, когда взаимодействие элементов носит антагонистический характер, и каждый элемент системы противодействует всем остальным («война каждого со всеми»), то потенциал системы меньше потенциала самого слабого элемента системы, а энтропия системы, наоборот, больше энтропии самого слабого элемента системы:
P (A) < min [P (a1), P (a2), , P (an)],
Э (A) > min [Э (a1),Э (a2), , Э (an)].
В этом случае потенциал всей системы оценивается как разность потенциалов элементов в произвольном парном порядке пока от системы не останется один элемент [там же].
Из сказанного следует, что бывают «плохо» организованные системы или псевдосистемы, которые в строго научном понимании не удовлетворяют системным требованиям и, в первую очередь, интегративным свойствам. У таких «плохих» систем, или псевдосистем, потенциал системы меньше суммы потенциалов составных элементов и даже одного элемента.
ФОНОВАЯ ОБЩЕСИСТЕМНАЯ ЗАКОНОМЕРНОСТЬ ИЛИ «ФОНОВЫЙ ПРИНЦИП». «Фоновая закономерность» или «фоновый принцип» позволяют при определённых условиях по изменению излучения фона обнаружить наличие объектов. Он носит универсальный всеобщий характер и широко применим в технике, биологии, медицине, метеорологии, социально-экономической среде и т.д. Фон является атрибутом системы, в качестве фона системы часто выступают стабильные процессы, обеспечивающие функционирование законов композиции отношений системы. Фоновая закономерность обнаружения исследуемого объекта состоит в том, что фоновые излучения функционально связаны с объектом и поэтому, исследуя только сигналы фона или его состояние, можно судить об объекте [59].
Фоновая закономерность заключается в функциональной зависимости изменения сигнала фона или состояний фона от воздействия объекта. При использовании фонового принципа или фоновой закономерности в наиболее общем случае систему представляют как состоящую из объекта, фона, наблюдателя и их отношений. И.В.Прангишвили приводит упрощённый пример воздействия объекта на фон. В качестве фона может служить обычная семья, состоящая из родителей, детей, которые в процессе длительного взаимопритирания образуют некоторое привычное состояние семьи, или излучение фона, со своим характерным излучением. Если в семью войдёт чужой человек, например, в качестве зятя или невестки, представляющих исследуемый объект, то это внесёт в устоявшуюся семью некоторое возмущение, и по изменению состояния (излучения) семьи (фона) наблюдатель может судить об объекте. То есть вместо исследования самого объекта, когда это сложно, можно исследовать изменение состояния (излучение) фона из-за воздействия объекта, и по этому изменению судить об объекте.
(И.В.Прангишвили, А.Н.Ануашвили, В.В.Маклакову в 1983 году и в 1996 году был выдан диплом за открытие, формула которого заключается в следующем: «Установлена неизвестная ранее закономерность проявления подвижности объекта на основе излучения неподвижного фона» [59, с.47]. Фоновая закономерность наиболее подробно исследована для обнаружения «невидимых для локаторов» подвижных объектов типа самолётов, танков, кораблей, изготовленных по «стелс» технологии).
ОБЪЕКТИВНЫЕ СИСТЕМНЫЕ ЗАКОНЫ В ИНФОРМАЦИОННОЙ СРЕДЕ.
закон организации и ограничения информации;
закон информационного опережения;
в области производства информации действует объективный закон неполного использования информации, что определяется как парадоксом избыточности информации, так и неспособностью субъектов к этому [38];
в области распространения информации действует объективный закон искажения информации по мере движения [41];
в области информационного потребления действует объективный закон принудительного отчуждения и обобществления информации [39].
ОБРАТИМОСТЬ ЯВЛЕНИЙ. Как известно, в природе существует общесистемная особенность обратимости явлений, изображением которых является метод трёх полей и трёх течений [60]. Если определённой комбинацией 1-го и 2-го явлений получается 3-е явление (1 + 2 3), тогда возможно и повернуть варианты, когда комбинацией 1-го и 3-го явлений получим 2-ое явление (1 + 3 2) и комбинацией 2-го и 3-го получим 1-ое (2 + 3 1).
В природе существует такая особенность природных явлений, когда 1-ое явление вызывает 2-ое (1 2) и наоборот, 2-ое явление вызывает 1-ое (2 1). Например, нагревание тела (1) вызывает его свечение или электромагнитное излучение (2), т.е. (1 2) и наоборот, электромагнитное излучение (например, луч лазера) (2), направленное на тело, вызывает его нагревание (1), т.е. (2 1). Аналогично, гравитационное взаимодействие (1) вызывает падение тела (ускоренное движение) (2) (1 2) и наоборот, ускоренное движение (2) вызывает силу инерции (1), эквивалентное гравитационному взаимодействию (1), т.е. (2 1).
В медицинской практике зафиксированы иллюстрации обратимости явлений. Известны факты, когда люди за счёт самовнушения излечивали себя. Научно это можно объяснить за счёт существования закономерности обратимости явлений. В обычных классических случаях во время излечения от болезни в организме человека происходят определённые биохимические процессы (1),которые в конце концов вызывают психические явления – выздоровевший человек собственный организм психически осознаёт здоровым (2), т.е. (1 2), но возможно и обратное, когда за счёт психического явления самовнушения (2) происходят соответствующие биохимические процессы в организме (1) и организм вылечивается (2 1) [42], [60]. Таким образом, стандартный или обычный процесс лечения вызывает психологический процесс (1 2), а при лечении за счёт самовнушения, наоборот, психологический процесс вызывает биохимический процесс (2 1).
В медицинской практике известен случай неврозного заболевания, когда пациент говорил врачу, что у него в голове сидит лягушка. После этого врач сделал ему наркоз и убедил пациента, что он сделал операцию и вытащил из головы лягушку, показав заранее подготовленную мёртвую лягушку. После иллюзорной операции этот пациент успокоился и перестал жаловаться на головные боли. Пациент поверил в проведённую операцию, чем подтвердил, что психологическое воздействие вызвало физиологические явления в определённой части мозга, вследствие чего неприятные ощущения исчезли. Таким образом, за счёт психического воздействия в виде внушения, возникают положительные физиологические процессы и человек излечивается. Когда впоследствии пациенту рассказали об обмане, тогда боли опять возобновились [59].
В литературе описан также ряд случаев, когда человек перед страхом смерти неосознанно перепрыгивал препятствия. Если было бы время у человека осознать величину препятствия, он никогда не смог бы его перепрыгнуть.
И.В.Прангишвили полагает, что все эти и аналогичные примеры являются отражением системной особенности обратимости явлений. Фактор самовнушения или не осознания явления или процесса концентрирует все энергетические и духовные резервы, имеющиеся в человеке, которые помогают преодолеть огромные препятствия или излечивать себя [60].
ОСОБЕННОСТИ И ЗАКОНОМЕРНОСТИ ЦИКЛИЧНОСТИ ЗАПУСКА ГЛОБАЛЬНОГО КРИЗИСА В ИСТОРИИ ОБЩЕСТВА. По мнению некоторых учёных [41] глобальные кризисы на планете в длительной истории общества являются цикличными и происходят за счёт изменения климата и тектоники (сейсмика).
Самой крупной неуправляемой природной катастрофой на планете в период существования человечества считается катастрофа, вызвавшая Всемирный потоп. Причиной Всемирного потопа профессор Э.Р.Мулдашев [45], [48] считает смещение на 60
·оси вращения Земли и Северного полюса. Это 60
·смещение оси Земли и Северного полюса соответствует смещению на величину 1/6 окружности Земли или 40 000 : 6 = 6666 километров, где 40 000 – окружность Земли [47], [45]. При этом смещение оси Земли и Северного полюса произошло не случайно и бессистемно из-за какого-то планетного воздействия, а сместилось системно по заранее чётко намеченному плану.
Ранее полюса «север-юг» и экватор располагались совсем в иных местах, нежели сейчас и их перемещение вызвало катаклизмы планетарного масштаба, отголоски которых можно услышать в многочисленных легендах о Всемирном потопе и Ноеве Ковчеге [45], [48].
Пока наука не знает, по какой причине ось вращения Земли и Северный полюс сместились на 60
· и произошёл Всемирный потоп и поэтому нельзя с уверенностью сказать, повторится ли подобная катастрофа когда-нибудь, можно только примерно представить, как это произойдёт [45], [47].
По мнению профессора Э.Р.Мулдашева, в будущем ещё раз произойдёт новая глобальная неуправляемая катастрофа от того, что ось вращения Земли и Северный полюс, сместятся в район Соединённых Штатов Америки. Тогда Россия станет тропической страной, и новый экватор будет проходить примерно в районе Тюмени. Дальше – через Уфу, Саратов, Донецк, Афины и пересечёт Сахару. По диагонали он пересечёт Атлантический Океан и уйдёт в просторы Тихого океана, проходя через острова Микронезии, в сторону Японии [45], [46]. По мнению профессора Э.Р.Мулдашева, при новом экваторе для проживания лучшими местами станут побережье Тёплого Северного Ледовитого океана – Якутия, Колыма, Чукотка, Камчатка, Таймыр. Порастут тропической растительностью бассейны рек Оби, Енисея и Лены и возникнет «Новая Амазонка». Хорошо будет жить в Москве, Перми, Мурманске, Швеции, Финляндии, Норвегии; зимы там не будет. Вся территория США и Мексики будет покрыта толстым слоем льда, наподобие сегодняшней Арктики. Из-за повышения уровня океанов затопятся низко расположенные земли. По-видимому, утонут Голландия, Великобритания, Бельгия, Северная часть Германии, Польша, Болгария, часть Италии, часть Украины, часть Франции. Вероятно, тогда гигантские цунами уничтожат значительную часть населения Земли, т.к. оно будет жить преимущественно на равнинах, расположенных ниже уровня моря [45], [46].
По мнению профессора Э.Р.Мулдашева, из-за будущего смещения Северного полюса в район Северной Америки, произойдёт новая поляризация лучей Солнца в другом ракурсе, чем это произошло при смещении оси вращения Земли и Северного и Южного полюсов Земли, вызвавшем глобальную катастрофу и Всемирный потоп. В следствии такого смещения небо потеряет голубизну и станет зелёным [45], [46]. Анализ материалов показывает, что в период Атлантиды до смещения оси вращения Земли и возникновения Всемирного потопа небо было красным, и весь растительный мир жил в багрово-красных тонах. Каким станет после следующей глобальной катастрофы растительность Земли под зелёным небом, и какими будут люди, пока никто не знает [там же].
По-видимому, в далёком прошлом такие глобальные катастрофы случались не раз. Лемуринская цивилизация погибла, но дала жизнь цивилизации атлантов [48]. По мнению профессора Э.Р.Мулдашева, наша арийская цивилизация зародилась в недрах весьма развитой цивилизации атлантов, которые уже пережили одну глобальную катастрофу – Всемирный потоп [45], [46], [48].
Очевидно, что если люди смогли бы спрогнозировать предстоящее смещение Земной оси, то могли бы загодя принять меры для выживания, особенно в районах Тибета и Гималаи [там же].
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
Эрнст Рифгафтович Мулдашев: доктор медицинских наук, профессор, директор Всероссийского центра глазной и пластической хирургии (г.Уфа), хирург высшей категории, почётный консультант Луисвиллского университета (США), международный член Американской академии офтальмологии, дипломированный офтальмолог Мексики, член Международной академии наук, мастер спорта по спортивному туризму, трёхкратный чемпион СССР. Изобретатель хирургического биоматериала «аллоплант». Изобретение открыло возможности регенеративной хирургии, т.е. хирургии, направленной на «выращивание» собственных человеческих тканей [45], [48].
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
ВОПРОСЫ ИДЕАЛЬНОСТИ, ЗАКОНОМЕРНОСТИ И ОСОБЕННОСТИ СУЩЕСТВОВАНИЯ НЕМАТЕРИАЛЬНЫХ ФЕНОМЕНОВ. Проблема идеальности в науке это разработка теории идеальности материи, которая объясняет наиболее общие закономерности существования нематериальных феноменов в мире [63]. В этом плане закономерность энтропийного равновесия систем, распада и объединения систем, потенциала систем и т.п. являются идеальностью систем, т.к. эти закономерности являются важными объективными свойствами материальных систем, которые определяют функционирование материальных систем и активно проявляются в процессе их изучения.
И.В.Прангишвили полагает, что порождением идеальных феноменов является материя; идеальность вездесуща и является генерализующим свойством материи. Наш мир целостно характеризуют комплиментарность или единство материального и идеального [59], [61].
Важным вопросом является взаимопроникновение материального и идеального миров. Профессор В.В.Нечаев из МИРЭА выдвинул идею, согласно которой каждый материальный объект имеет свой идеальный образ – информационный портрет и, наоборот, каждому идеальному объекту, представленному соответствующим информационным портретом, можно поставить во взаимное соответствие естественный (природный) или искусственный материальный объект. Это взаимоотображение или взаимопреобразование материального мира в идеальный и, наоборот, идеального мира в материальный на основе моделирования представляет фундаментальную проблему всеобщности идеальности материи [61]. По мнению профессора А.В.Панова из МИРЭА, теория систем является методологией познания идеального и, общая теория систем может быть интегрирована теорией идеальности как её операциональный раздел [там же].
СИСТЕМНЫЕ ВЗАИМООТНОШЕНИЯ МЕЖДУ СЛУЧАЙНОСТЬЮ И ПРЕДСКАЗУЕМОСТЬЮ. И.В.Прангишвили указывает на важность определения связи между закономерностью и случайностью [59]. В науке давно обсуждается вопрос: в природе, во вселенной все события заранее предопределены или всё же присутствует элемент случайности? [80]. Для определения предсказуемости и случайности в науке, природе и обществе необходимо изучить устойчивые и неустойчивые процессы, которые объединяются в закономерные и случайные процессы, в единую картину [там же].
И.В.Прангишвили анализирует закон «единства и борьбы противоположностей» [59], [61]. По его мнению, смысл существующего закона «единство противоположностей» объясняет принцип «зеркального отражения», откуда каждая из противоположностей для другого превращается в отрицательную обратную связь, что должно обеспечивать устойчивость системы. (И.В.Прангишвили соотносит это с современным общественным развитием). Ухудшение системы управления одного из взаимозависимых антагонистов (противоположностей): вместо паритета между ними появляются элементы взаимоподчинённости. Неадекватность входного и выходного в системе аргументов (сигналов) нарушает композицию взаимозависимости и, в конце концов, из-за развала системы выделенная энергия деградации способствует вторичному развалу. Ослабление связи между антагонистами в системе может вызвать бесконтрольное самоуправление, что оказывает плохое влияние на систему.
Системные закономерности и особенности в природе и обществе, как правило, носят ограничительный характер, позволяют изучать развитие общества как систему взаимовлияния человека и природы с целью нахождения рациональных путей развития общества в условиях ограниченных ресурсов [59], [61]. В человеческой практике роль системных закономерностей и особенностей заключается, прежде всего, в том, что они оказывают направляющее влияние на деятельность людей. Понимание причин и знание механизмов проявления общесистемных особенностей позволяет избежать многих ошибок при управлении сложными системами.
СИСТЕМЫ И ОБМЕН
Проблема «системы и обмен» в рамках теории систем представляет собой начало разработки диалектики как современной науки по методу восхождения от абстрактного к конкретному. В ней даётся направление развития систем и указаны выход систем из царства необходимости и вход их в царство свободы [72].
Введём формальное определение: всё то, что отличается одно от другого и относительно устойчиво назовём СИСТЕМОЙ. К системам относятся, например, вещи, тела, объекты, предметы, растения, народы, государства, сознание, мысли, гипотезы, идеи, науки и т.д. Все вместе они образуют бесконечную и вечную совокупность систем. Но, если системы образуют совокупность, то это уже предопределяет, что системы не изолированы друг от друга, а находятся во взаимной совокупной связи [там же].
Следует различать (пусть даже условно) непосредственную связь систем друг с другом, которую назовём взаимодействием, и связь систем через последовательный ряд взаимодействий. Познавая взаимодействия систем друг с другом, можно вскрыть и познать любую их связь. Таким образом, имеется бесконечная и вечная совокупность систем, в которой помимо взаимодействующих друг с другом систем ничего другого нет. Именно с такими системами мы имеем дело в своей повседневной деятельности.
Итак, здесь определены два исходных понятия: система и взаимодействие систем.
Известно, во-первых, что явление – это конкретные события, свойства или процессы, выражающие внешние стороны действительности, постигаемые в чувственном познании и представляющие форму проявления и обнаружения некоторой сущности и, во-вторых, что, если бы явления и их сущности непосредственно совпадали, то всякая наука была бы излишня. Задача любой науки состоит в том, чтобы за явлениями вскрывать их сущности. В нашем случае и каждая конкретная система из бесконечной их совокупности, и каждое конкретное взаимодействие систем друг с другом, которые постигаются в чувственном познании, есть каждое в отдельности – явление. Вскроем сущности этих явлений в самом общем их виде. Рассмотрим примеры.
Сущностью политической экономии являются товары, которые являются системами. Сущностью обучения является обмен информацией, причём носителем информации является последовательный ряд вполне определённых систем, каждая из которых характеризуется энергией и массой.
Можно заключить, что сущностью каждого взаимодействия систем является ОБМЕН между ними некоторыми, вполне определёнными для каждого конкретного случая, системами. Последние системы можно называть СИСТЕМАМИ ОБМЕНА [72].
Остаётся не выясненным вопрос, является ли обмен, осуществляющийся какими-либо системами обмена, сущностью взаимодействия абсолютно всех, в том числе и неизвестных нам, систем во всей их бесконечной и вечной совокупности? Этот вопрос вполне закономерен, поскольку в своей практической деятельности люди имеют дело хотя и с большим, но не с бесконечным, а с вполне определённым, возрастающим с течением времени, конечным количеством известных им систем, так как сами люди конечны. Поэтому за какой-либо конечный промежуток времени экспериментально проверить то, что сущностью взаимодействия абсолютно всех систем во всей их бесконечной и вечной совокупности действительно является обмен какими-либо системами обмена, невозможно. Это значит, что для ответа на этот вопрос требуется доказательство, причём такое, которое охватывало бы собой всю бесконечную и вечную совокупность систем. Таким доказательством может быть только логическое доказательство, так как человечество практически могло бы познать всю бесконечную и вечную совокупность систем в бесконечной смене своих поколений. Проведём это доказательство методом от противного [там же].
Предположим, что обмен не является сущностью взаимодействия систем. Такое предположение правильно, логично и законно, поскольку. Во-первых, явление (взаимодействие) не совпадает со своей сущностью (обменом) и, во-вторых, нам ещё предстоит доказать (или опровергнуть), что обмен является сущностью взаимодействия абсолютно всех систем. Итак, предположим, что существует некоторая система, которая, находясь во взаимодействии с какими либо другими системами, не имеет с ними абсолютно никакого обмена абсолютно никакими системами обмена. Следовательно, от нашей взаимодействующей системы абсолютно никаких систем обмена не убывает и к ней также абсолютно никаких систем обмена не прибывает. Но в этом случае эта система будет абсолютно изолирована от всех других систем, а, следовательно, она не будет с ними находиться и во взаимодействии. Как видим, мы пришли к противоречию: если имеется система, взаимодействующая с какими-либо другими системами из бесконечной и вечной их совокупности, но у которой нет с ними абсолютно никакого обмена, то она не находится с ними и во взаимодействии, а это невозможно. Таким образом мы доказали, что сущностью любого взаимодействия систем является обмен определёнными системами обмена. Поэтому нет и не может быть ни одной взаимодействующей системы в бесконечной и вечной их совокупности, у которой не было бы абсолютно никакого обмена с другими системами обмена. Все виды обменов, рассматриваемые в научных теориях, являются частными случаями одного и того же, а именно – обмена системами обмена [72].
Итак, сущностью взаимодействия всех систем является обмен, причём для каждого конкретного случая их взаимодействия системы обмена будут своими и вполне определёнными.
Известно, что с каждым переходом от явления к его сущности, от сущности первого порядка к сущности второго порядка и т.п., в науке совершается революция. Поэтому доказательством от противного, которое осуществило переход от явления (взаимодействия) к его сущности (обмену), в предлагаемой теории совершена научная революция, которая позволила рассмотреть совокупность систем с единой точки зрения, а именно, с точки зрения обменных процессов, и представить эту теорию как целостную систему знания [там же].
Известно, что свойства данной вещи не возникают из её отношения к другим вещам (системам), а лишь обнаруживаются в таком отношении. Однако само отношение системы к другим системам обнаруживается в её обменах с ними. А это значит, что и свойства системы обнаруживаются в её обменах с другими системами. Но для этого необходимо, чтобы свойства системы проявлялись в её обменах с другими системами, что и происходит в действительности. Поэтому обмен можно принять за обобщённое свойство систем. Кроме того, только благодаря обмену, мы можем судить о существовании систем, познавать их. Очевидно, что понятие «обмен системами обмена» имеет важное гносеологическое и методологическое значение.
Так как система находится в состоянии обмена с некоторыми другими системами и её обмены осуществляются какими-либо системами обмена, то внутри каждой данной системы непременно имеются её ВНУТРЕННИЕ системы, ибо, в противном случае (если бы система была целиковой и неделимой), её обмены с другими системами были бы невозможны. Каждая внутренняя система (как система) имеет свои обмены, некоторые из которых протекают между вполне определёнными внутренними системами. Этот обмен и объединяет эти определённые внутренние системы в данную систему, в противном случае не было бы данной системы. Внутренние системы, объединённые обменом в данную систему, будут, по отношению к последней её системами или подсистемами. Каждая составляющая подсистема (как система), в свою очередь, представляет собой составляющие её подсистемы, объединённые своим обменом и т.д., бесконечно. Таким образом, каждая система представляет собой обмен между подсистемами её составляющими, а составляющие подсистемы – обмен между составляющими их подсистемами и т.д., бесконечно.
С другой стороны, каждая система, находясь в обмене с другими системами, объединяется с ними этим обменом в большую систему, которая, в свою очередь, также объединяется с другими системами своим обменом в ещё большую систему и т.д., бесконечно. Отсюда каждый обмен можно рассматривать с двух точек зрения: во-первых, как внешний обмен по отношению к тем подсистемам, которые он объединяет в данную систему, и, во-вторых, как внутренний обмен по отношению к этой данной системе. Причём, каждый обмен выполняет двоякую функцию: во-первых, как уже отмечалось, он объединяет подсистемы в данную систему, и, во-вторых, он разъединяет их на противоположные подсистемы, т.к., в противном случае (если бы он их не разъединял), то мы бы не смогли отличить их друг от друга. Этим самым вскрыта сущность любой системы как внутренний обмен, объединяющий противоположные подсистемы в данную систему. Назовём его ОСНОВНЫМ ОБМЕНОМ данной системы, т.к. при распаде этого обмена распадается и сама данная система [72].
Итак, СУЩНОСТЬЮ любой СИСТЕМЫ является её ОСНОВНОЙ ОБМЕН, который, во-первых, объединяет её составляющие подсистемы в данную систему и, во-вторых, разъединяет их на противоположные подсистемы.
Таким образом, мы перешли от формального определения системы, которое дано выше, к её общепринятому определению, а именно: система это – множество элементов (в нашем случае подсистем), находящихся в отношениях и связях друг с другом, образующих определённую целостность, единство. Но, как мы выяснили выше, все отношения и связи, которые объединяют элементы (подсистемы) в определённую целостность, единство, представляют собой обменные процессы.
Проведём классификацию систем и обменов. Произвольно выбранную систему примем за ОСНОВНУЮ, а её порядок будем считать равным нулю [72].
По отношению к основной системе составляющие её противоположные подсистемы будут внутренними подсистемами первого порядка; противоположные подсистемы, составляющие каждую из внутренних подсистем первого порядка, будут внутренними подсистемами второго порядка и т.д., бесконечно. По отношению к основной системе внешней системой первого ранга будет та, по отношению к которой сама основная система является внутренней подсистемой первого порядка; внешней системой второго ранга будет та, по отношению к которой сама основная система является внутренней подсистемой второго порядка и т.д., бесконечно. По отношению к основной системе обмены между ней и внешними системами будут внешними обменами, а обмены между внутренними системами – внутренними обменами. Порядок внутреннего обмена будет такой же, каков порядок внутренней системы, образованной этим обменом. Например, основная система представляет собой основной обмен (обмен нулевого порядка) между её внутренними противоположными подсистемами первого порядка; каждая внутренняя подсистема первого порядка представляет собой внутренний обмен первого порядка между её внутренними противоположными подсистемами второго порядка и т.д., бесконечно. По отношению к основной системе совокупность всех внутренних подсистем первого, или второго, или третьего и т.д. порядков образует, соответственно, внутренние уровни первого, второго, третьего и т.д. порядков. Отсюда каждая данная система представляет собой основной обмен, который объединяет её противоположные подсистемы первого порядка на её первом внутреннем уровне, а каждая подсистема на её первом внутреннем уровне представляет собой обмен первого порядка, который объединяет свои противоположные подсистемы, но уже второго порядка на втором внутреннем уровне данной системы и т.д. без конца.
Основная мысль диалектики будет звучать: бесконечная и вечная совокупность систем представляет собой бесконечную и вечную совокупность обменных процессов, в которой системы, являющиеся основными обменами, объединяющими их противоположные подсистемы первого порядка на их первом внутреннем уровне и кажущиеся неизменными, находятся в беспрерывном изменении, то возникают, то уничтожаются, причём поступательное развитие систем в их бесконечной и вечной совокупности при всей кажущейся случайности и вопреки временным отливам в конечном счёте прокладывает себе путь. Развитие систем стремится ко всё лучшему и лучшему самосохранению систем, т.е. содержания своих основных обменов [там же].
В совокупности систем основные возможности поступательного развития систем уже реализовались в формах действительности с той или иной полнотой. Приведём пять этапов этих форм действительности [72]. (Следует отметить, что резких граней между этими формами в их реальной действительности провести невозможно).
1 этап. Системы, стремясь к своей цели самосохранения, только сопротивляются своему изменению, т.е. системы обладают только инертностью. Их основной обмен выступает в одной относительно низменной своей форме. Их структура самая простая. Такие системы относятся к неживой природе.
2 этап. Системы приобретают ещё и вторую способность к самосохранению, а именно: системы способны приспосабливаться в определённых границах к своим беспрерывно и неравномерно изменяющимся внешним обменам с целью самосохранения. Эти системы должны реагировать на свои внешние обмены, т.е., в рамках неизменности структуры, их основные обмены, при сохранении содержания, могут выступать в различных формах. Их структура в качественном отношении более сложная. Такие системы относятся к растительному миру.
3 этап. Системы приобретают третью способность к самосохранению, а именно: системы способны подыскивать себе подходящие внешние обмены с целью ещё лучшего самосохранения. Они должны обладать памятью, чтобы не повторять лишних передвижений. Их структура в качественном отношении ещё более сложная. Такие системы относятся к миру животных.
4 этап. Системы приобретают способность целенаправленно изменять свои внешние обмены с целью самосохранения. Для этого они должны осознанно воздействовать на определённые внешние системы различного ранга с помощью специально изготовленных внешних систем (например, орудий труда). А это значит, что они должны познавать обменные процессы, составлять планы их изменения. Такие системы уже должны обладать разумом: человек, народ, государство, человечество.
5 этап. Системы приобретают способность осознанно по предварительно разработанному плану изменять свои внутренние обмены на различных уровнях, действуя с помощью специальных или же изготовленных систем на свои внутренние подсистемы, приспосабливая свою структуру на определённых уровнях к беспрерывно так же по плану изменяемым самой же системой своим внешним обменам, но сохраняя при этом содержание своего основного обмена. В этом случае достигается всё лучшее соответствие между основным обменом системы и её внешними обменами, что совершенно необходимо для сохранения содержания основного обмена каждой подсистемы, являющейся непосредственной носительницей разума.
Следует отметить, что все конкретные науки представляют собой результат познания обменных процессов в бесконечной совокупности систем, а законы конкретных наук есть не что иное, как отражение в сознании разумных систем этих обменных процессов в специфических понятиях и категориях конкретных наук.
СИСТЕМНЫЙ ПОДХОД
И СИСТЕМНЫЙ АНАЛИЗ
Применения системных представлений для анализа сложных объектов и процессов рассматривают системные направления, включающие в себя: системный подход, системные исследования, системный анализ (системологию, системотехнику и т.п.). За исключением системотехники, область которой ограничена техническими системами, все другие термины часто употребляются как синонимы. Однако в последнее время системные направления начали применять в более точном смысле [54].
В ряде работ И.В.Блауберга и В.Н.Садовского [13], [14], [15], [16], [67] была выражена следующая трактовка системного подхода в его соотношении с диалектикой. По их мнению, системный подход – это одно из методологических направлений современной науки, связанное с представлением, изучением и конструированием объектов как систем. По своему статусу системный подход является формой внутринаучной рефлексии. Разрабатываемое в его рамках методологическое знание имеет общенаучный характер (в принципе применимо к любым областям науки и техники), однако отнюдь не претендует на философскую общность. Что же касается взаимоотношения диалектики и системного подхода, то «диалектика является основой этой системно-структурной методологии, её философским базисом; в свою очередь развитие системно-структурной методологии способствует обогащению и конкретизации методологического потенциала диалектики в тех её разделах, которые связаны с философско-методологическими характеристиками сложно-организованных объектов действительности – систем и структур» [16, с.99], (см. также работы [67, с.15-50], [86]).
Отметим, что такое понимание системного подхода не является общепринятым. В литературе в своё время было предложено несколько различных интерпретаций системного подхода, его сущности и основных особенностей. Так, одни авторы считают, что «в системно-структурном подходе можно обнаружить наличие общеметодологических черт и признаков конкретного метода специальных наук»[53, с.53-55], и на этой основе они приходят к выводу о том, что неправильно рассматривать системно-структурный подход в качестве «момента, стороны диалектического метода» [там же]. Другие утверждают, что «вся совокупность категорий гегелевской логики есть не что иное, как категориальный строй системного подхода» [50, с.98]. Иначе говоря, оттенков в интерпретации системного подхода выражено весьма много (см. [1], [8], [21], [35], [64], [73], [77], [83], [85]). Однако так ли существенны эти различия в понимании системного подхода? Не вызваны ли они скорее некоторыми терминологическими трудностями, характерными для быстро развивающейся области знания? И.В.Блауберг и В.Н.Садовский считают [13], что многие трудности и разногласия в интерпретации системного подхода исчезают, если проводится чёткое различие между философским принципом системности и системным подходом.
Под принципом системности И.В.Блауберг и В.Н.Садовский предлагают понимать принцип, согласно которому «явление объективной действительности, рассмотренное с позиций закономерностей системного целого и взаимодействия составляющих его частей, образует особую гносеологическую призму, или особое „измерение“ реальности» [35, с.10]. В такой интерпретации принцип системности представляет собой философский принцип, и в его содержание входят философские представления о целостности объектов мира, о соотношении целого и частей, о взаимодействии системы со средой как об одном из условий существования системы, об общих закономерностях функционирования и развития систем, о структурированности каждого системного объекта и т.п. Очевидно, что корни философского принципа системности уходят в глубь истории философии [51].
Системный же подход, по мнению И.В.Блауберга и В.Н.Садовского, представляет собой одну из форм методологического знания, связанного с исследованием, проектированием и конструированием объектов как систем. По своей природе он является междисциплинарным общенаучным. К числу основных задач системного подхода И.В.Блауберг, В.Н.Садовский, а также Э.Г.Юдин относят [15]: 1) разработку концептуальных – содержательных и формальных – средств представления исследуемых объектов как систем; 2) построение обобщённых моделей систем и моделей разных классов и свойств систем, включая модели динамики систем, их целенаправленного поведения, их развития, иерархического строения, процессов управления в системах и т.п.; 3) исследование методологических оснований различных теорий систем.
Все эти задачи, хотя они и несут на себе очевидную методологическую печать, не выходят за рамки конкретно-научного знания, откуда следует, что системный подход сам по себе не является стороной или гранью диалектики. Вместе с тем для своего обоснования и развития системный подход нуждается в использовании философского общеметодологического знания, в частности принципа системности; результаты же разработки системного подхода дают материал для совершенствования диалектико-материалистической философской методологии (см. [15], [65]).
Нарисованная здесь картина основных направлений разработки системного исследования будет неполной, если не затронуть проблематику системного анализа. Вокруг этого направления сконцентрировались основные усилия системных теоретиков и практиков. Вызвано это прежде всего чётко выраженной практической направленностью системного анализа.
Исторически системный анализ явился дальнейшим развитием исследования операций и системотехники, имевших шумный успех в 50-е и 60-е годы XX века. Как и его предшественники, системный анализ (или анализ систем) – это прежде всего определённый тип научно-технической деятельности, необходимый для исследования и конструирования сложных и сверхсложных объектов. Теоретическая или практическая невозможность построения аналитических решений, таких, например, проблем, как борьба с загрязнением окружающей среды, обеспечение населения мира достаточным количеством продовольствия, построение глобальных моделей развития и т.п., приводит к тому, что эти проблемы рассматриваются как некоторые сложные системы, для анализа которых необходимо воспользоваться всем арсеналом существующих способов исследования, включая различного рода эвристические методы и приёмы. В таком понимании системный анализ – это особый тип научно-технического искусства, приводящего в руках опытного мастера к значительным результатам и практически бесполезного при его чисто механическом, нетворческом применении [13].
Как любое искусство, системный анализ, для того чтобы быть успешным, то есть удовлетворять заранее установленным критериям эффективности, должен, во-первых, опираться на определённый теоретический фундамент и, во-вторых, в процессе своего применения – порождать образцы для последующего использования. В литературе общепризнано, что в качестве теоретической основы системного анализа выступают принципы системного подхода и общей теории систем (см. [3], [25], [30]). Однако в данном случае эти принципы выступают не в своей, так сказать, теоретической чистоте, а применительно к определённому классу систем – социальных, экономических, человеко-машинных и т.п., то есть применительно к основному объекту системно-аналитической деятельности. Теоретическое обоснование такой деятельности привело в своё время к формированию ряда новых направлений системных исследований – системной динамики, эвристического программирования, имитационного моделирования и т.д., которые в совокупности составляют то, что можно было бы назвать (в отличие от прикладного системного анализа) теоретическим системным анализом [13].
Как и системный подход, системный анализ – и исторически, и содержательно – имеет вполне определённый смысл, а именно – как совокупность методов и методик выработки и принятия решений при проектировании, конструировании и управлении сложными и сверхсложными объектами (социальными, экономическими, техническими и т.д.). По сравнению с общей методологией системного исследования системный анализ имеет два ограничения: по типу рассматриваемых объектов – его интересуют только искусственные (возникшие при участии человека) объекты, к тому же в их деятельности человеку принадлежит если не решающая, то во всяком случае чрезвычайно важная роль; по характеру рассматриваемых системных проблем – главным образом это проблемы принятия решений и управления. Отсюда естественно вытекает то большое внимание, которое уделяется в системном анализе вопросам целенаправленного функционирования систем (см. [3], [49]). Иначе говоря, в системном анализе система – это целенаправленная система, чем, конечно, не исчерпывается весь класс систем, подлежащих научному исследованию.
В соответствии со сказанным становится вполне очевидным различие функций и задач системного анализа и системного подхода. В своих теоретико-методологических аспектах системный анализ и системный подход, впрочем, как и общая теория систем, - это различные формы разработки методологии системных исследований, и системный анализ относится к системному подходу как часть к целому. В своём же практическом, прикладном воплощении системный анализ является реализацией системных принципов при исследовании принятия решений и управлении сложными системами.
Рассмотрим подробнее понятия «системный подход», «системные исследования», «системный анализ».
СИСТЕМНЫЙ ПОДХОД. Этот термин начал применяться в первых работах, в которых элементы общей теории систем использовались для практических приложений. Используя этот термин, подчёркивали необходимость исследования объекта с разных сторон, комплексно, в отличие от ранее принятого разделения исследований на физические, химические и др. Оказалось, что с помощью многоаспектных исследований можно получить более правильное представление о реальных объектах, выявить их новые свойства, лучше определить взаимоотношения объекта с внешней средой, другими объектами. Заимствованные при этом понятия теории систем вводились не строго, не исследовался вопрос, каким классом систем лучше отобразить объект, какие свойства и закономерности этого класса следует учитывать при конкретных исследованиях и т.п. Иными словами, термин «системный подход» практически использовался вместо терминов «комплексный подход», «комплексные исследования» [54].
СИСТЕМНЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ. В работах под этим названием понятия теории систем используются более конструктивно: определяется класс систем, вводится понятие структуры, а иногда и правила её формирования и т.п. Это был следующий шаг в системных направлениях. В поисках конструктивных рекомендаций появились системные направления с разными названиями: системотехника, системология и др. Для их обобщения стал применяться термин «системные исследования». Часто в работах использовался аппарат исследования операций, который к тому времени был больше развит, чем методы конкретных системных исследований [там же].
СИСТЕМНЫЙ АНАЛИЗ. В настоящее время системный анализ является наиболее конструктивным направлением. Этот термин применяется неоднозначно. В одних источниках он определяется как «приложение системных концепций к функциям управления, связанным с планированием» [30]. В других – как синоним термина «анализ систем» [29] или термина «системные исследования». Однако независимо от того, применяется он только к определению структуры целей системы, к планированию или исследованию системы в целом, включая и функциональную и обеспечивающую части, работы по системному анализу существенно отличаются от рассмотренных выше тем, что в них всегда предлагается методология проведения исследований, делается попытка выделить этапы исследования и предложить методику выполнения этих этапов в конкретных условиях. В этих работах всегда уделяется особое внимание определению целей системы, вопросам формализации представления целей. Некоторые авторы даже подчёркивают это в определении: системный анализ – это методология исследования целенаправленных систем [30].
Термин «системный анализ» впервые появился в связи с задачами военного управления в исследованиях RAND Corporation (1948 г.), а в отечественной литературе получил широкое распространение после выхода в 1969 г. книги С.Оптнера «Системный анализ для решения деловых и промышленных проблем» [52].
В начале работы по системному анализу в большинстве случаев базировались на идеях теории оптимизации и исследования операций. При этом особое внимание уделялось стремлению в той или иной форме получить выражение, связывающее цель со средствами, аналогичное критерию функционирования или показателю эффективности, т.е. отобразить объект в виде хорошо организованной системы [54].
Так, например, в ранних руководящих материалах по разработке автоматизированных систем управления рекомендовалось цели представлять в виде набора задач и составлять матрицы, связывающие задачи с методами и средствами достижения. Правда, при практическом применении этого подхода довольно быстро выяснялась его недостаточность, и исследователи стали прежде всего обращать внимание на необходимость построения моделей, не просто фиксирующих цели, компоненты и связи между ними, а позволяющих накапливать информацию, вводить новые компоненты, выявлять новые связи и т.д., т.е. отображать объект в виде развивающейся системы, не всегда предлагая, как это делать [там же].
Позднее системный анализ начинают определять как процесс последовательного разбиения изучаемого процесса на подпроцессы и основное внимание уделяют поиску приёмов, позволяющих организовать решение сложной проблемы путём расчленения её на подпроблемы и этапы, для которых становится возможным подобрать методы исследования и исполнителей. В большинстве работ стремились представить многоступенчатое расчленение в виде иерархических структур типа «дерева», но в ряде случаев разрабатывались методики получения вариантов структур, определяемых временными последовательностями функций.
В настоящее время [54] системный анализ развивается применительно к проблемам планирования и управления, и в связи с усилением внимания к программно-целевым принципам в планировании этот термин стал практически неотделим от терминов «целеобразование» и «программно-целевое планирование». В работах этого периода системы анализируются как целое, рассматривается роль процессов целеобразования в развитии целого, роль человека. При этом оказалось, что в системном анализе не хватает средств: развиты в основном средства расчленения на части, но почти нет рекомендаций, как при расчленении не утратить целое. Поэтому наблюдается усиление внимания к роли неформализованных методов при проведении системного анализа. Вопросы сочетания и взаимодействия формальных и неформальных методов при проведении системного анализа не решены. Но развитие этого научного направления идёт по пути их решения.
ВОПРОСЫ И ЗАДАНИЯ
ДЛЯ САМОКОНТРОЛЯ
Как вы понимаете общность теории систем?
Охарактеризуйте этапы возникновения и становления системы.
Как выглядит мир в свете системных представлений?
Когда и почему появились системные методы?
В чём вы видите историческую значимость трудов А.А.Богданова и Л.фон Берталанфи?
Обозначьте главные сферы системных исследований.
Дайте определения понятия «система».
Что понимается под «элементом» системы?
Что такое «подсистема»?
Охарактеризуйте понятия «структура» и «иерархия».
Что такое «связь» в контексте определения системы?
Что подразумевается под «состоянием» системы?
Каким системам присуще «поведение»?
Что означают термины «модель системы», «развитие и цель системы»?
Как можно классифицировать системы?
Перечислите особенности «больших систем».
Какие у систем имеются закономерности?
Охарактеризуйте закономерность целостности систем.
Как вы понимаете такие закономерности систем, как: интегративность, атрибутивность, коммуникативность, иерархичность, эквифинальность, историчность?
Какие вам известны системные закономерности целеобразования?
Охарактеризуйте основные общеситемные особенности.
Что такое «системный потенциал»?
Объясните суть «фонового принципа».
Как вы понимаете обратимость явлений в системах?
В чём заключается сущность обменных процессов в системах?
Что означают понятия: «системный подход», «системные исследования», «системный анализ»?
РЕКОМЕНДУЕМАЯ
ЛИТЕРАТУРА
ОСНОВНАЯ ЛИТЕРАТУРА:
Аверьянов А.Н. Система: философская категория и реальность. – М.,1976.
Берталанфи Л.фон. История и статус общей теории систем // Системные исследования. Ежегодник 1973. – М.,1973.
Берталанфи Л.фон. Общая теория систем – критический обзор // Исследования по общей теории систем. – М.,1969.
Богданов А.А. Тектология: Всеобщая организационная наука. – В 2-х кн. – М.,1989.
Острейковский В.А. Теория систем: Учеб. для вузов по спец. «Автом. сист. обр. информ. и упр.». – М.,1997.
Садовский В.Н. Основания общей теории систем: Логико – методологический анализ. – М.,1974.
Уёмов А., Сараева И., Цофнас А. Общая теория систем для гуманитариев. Учебное пособие / Под общ. ред. А.И.Уёмова. – Wydawnictwo Uniwersitas Rediviva. – 2001.
Уёмов А.И. Системный подход и общая теория систем. – М.,1978.
ДОПОЛНИТЕЛЬНАЯ ЛИТЕРАТУРА:
Агошкова Е.Б., Ахлибинский Б.В. Эволюция понятия системы // Вопросы философии. – 1998. - №7.
Акофф Р., Эмери Ф. О целеустремлённых системах. – М.,1974.
Ачильдиев И.У. В рабстве у систем. – М.,1995.
Блауберг И.В. Из истории системных исследований в СССР: попытка ситуационного анализа // Системные исследования. Методологические проблемы. Ежегодник 1989 – 1990. – М.,1991.
Блауберг И.В., Садовский В.Н., Юдин Э.Г. Системный подход: предпосылки, проблемы, трудности. – М.,1969.
Блауберг И.В., Юдин Э.Г. Становление и сущность системного подхода. – М.,1973.
Гольбах П.А. Система природы или о законах мира физического и мира духовного // Гольбах П.А. Избр. произв. в 2-х томах. – Т.1. – М.,1963.
Дорожкин А.М. Неопределённость в познании сложных систем // Диалектика познания сложных систем / Под ред. В.С.Тюхтина. – М.,1988.
Жидков В.С. Эволюция культуры: системный подход / Системные исследования. Методологич. проблемы. Ежегодник 1998. - Ч.2. – М.,1999.
Исследования по общей теории систем: Сб. переводов / Под ред. В.Н.Садовского, Э.Г.Юдина. – М.,1969.
Карташев В.А. Система систем. Очерки общей теории и методологии. – М.,1995.
Кондильяк Э.Б. Трактат о системах // Кондильяк Э.Б. Соч. в 3-х томах. – Т.2. – М.,1982.
Лисеев И.К. Системная познавательная модель и современная наука // Системный подход в современной науке. – М.,2004.
Садовский В.Н. Становление и развитие системной парадигмы в Советском Союзе и в России во второй половине ХХ века / Системные исследования. Методологические проблемы. Ежегодник 1999 / Под ред. Д.М.Гвишиани, В.Н.Садовского и др. – М.,2001.
Системные исследования. Методологические проблемы. Ежегодник 2001 / Под ред. Д.М.Гвишиани, В.Н.Садовского и др. – М.,2003.
Тюхтин В.С. Диалектика сложности и организованности // Диалектика познания сложных систем / Под ред. В.С.Тюхтина. – М.,1988.
Уёмов А.И. Системные аспекты философского знания. – Одесса,2000.
Уёмов А.И. Системный подход к классификации наук и научных исследований // Философские науки. – 2000. - №2.
Хайтун С.Д. Дихотомия система / среда в феномене эволюции // Системные исследования. Методологические проблемы. Ежегодник 1999. – М.,2001.
Цофнас А. Теория систем и теория познания. – Одесса,1999.
СПИСОК ИСПОЛЬЗУЕМОЙ
ЛИТЕРАТУРЫ
Аверьянов А.Н. Система: философская категория и реальность. – М.,1976.
Аверьянов А.Н. Системное познание мира: методологические проблемы. – М.,1985.
Акофф Р., Эмери Ф. О целеустремлённых системах. – М.,1974.
Алексеев Г. Энергоэнтропика. – М.,1983.
Анохин П.К. Кибернетика функциональных систем: Избр. тр. – М.,1998.
Анохин П.К. Принципиальные вопросы общей теории функциональных систем / Принципы системной организации функций. – М.,1973.
Анохин П.К. Философские аспекты теории функциональной системы: Избр. тр. – М.,1978.
Афанасьев В.Г. О системном подходе в социальном познании / Вопросы философии. – 1973. - №6.
Берталанфи Л.фон. История и статус общей теории систем // Системные исследования. Ежегодник 1973. – М.,1973.
Берталанфи Л.фон. Общая теория систем – критический обзор // Исследования по общей теории систем. – М.,1969.
Берталанфи Л.фон. Общая теория систем – обзор проблем и результатов // Системные исследования. Ежегодник 1969. – М.,1969.
Бир С. Мифология систем под сводом сумерек / Бир С. Кибернетика и управление производством. – М.,1965.
Блауберг И.В., Садовский В.Н. К проблеме взаимоотношения системного подхода и системного анализа // Философские аспекты системных исследований. Труды философского (методологического) семинара / Отв. ред. Д.М.Гвишиани. – М.,1980.
Блауберг И.В., Садовский В.Н., Юдин Э.Г. Системный подход: предпосылки, проблемы, трудности. – М.,1969.
Блауберг И.В., Садовский В.Н., Юдин Э.Г. Философский принцип системности и системный подход / Вопросы философии. – 1978. - №8.
Блауберг И.В., Юдин Э.Г. Становление и сущность системного подхода. – М.,1973.
Богданов А.А. Всеобщая организационная наука (Тектология). – Л.,1925.
Богданов А.А. Тектология: Всеобщая организационная наука. – В 2-х кн. – М.,1989.
Богомол С.И. Потенциал социальной системы / Материалы международной конференции «Анализ систем на рубеже тысячелетия». Теория и практика. Т.1. – М.,2001.
Бурбаки Н. Архитектура математики. – М.,1972.
Гвишиани Д.М. Организация и управление. – М.,1972.
Геодакян В.А. Организация систем – живых и неживых / Системные исследования. Ежегодник. – М.,1970.
Гольбах П.А. Система природы или о законах мира физического и мира духовного // Гольбах П.А. Избр. произв. в 2-х томах. – Т.1. – М.,1963.
Гумеров Ш.А. Методологические проблемы системного анализа организации // Философско-методологические основания системных исследований: Системный анализ и системное моделирование / Отв. ред. Д.М.Гвишиани. – М.,1983.
Емельянов С.В., Наппельбаум Э.Л. Основные принципы системного анализа / Проблемы научной организации управления промышленностью. – М.,1974.
Жегин Л.Ф. Язык живописного произведения. – М.,1970.
Исследования по общей теории систем: Сб. переводов / Под ред. В.Н.Садовского, Э.Г.Юдина. – М.,1969.
Кант И. Метафизические начала естествознания // Кант И. Соч. в 6-ти томах. – Т.6. – М.,1966.
Квейд Э. Анализ сложных систем. – М.,1969.
Киланд Д., Кинг В. Системный анализ и целевое управление. – М.,1979.
Киттель Ч. Статическая термодинамика. – М.,1977.
Кобозев Н.И. Исследования в области информации и мышления. – М.,1971.
Кондильяк Э.Б. Трактат о системах // Кондильяк Э.Б. Соч. в 3-х томах. – Т.2. – М.,1982.
Котарбиньский Т. Трактат о хорошей работе. – М.,1975.
Кузьмин В.П. Принцип системности в теории и методологии К.Маркса. – М.,1976.
Кузьмин В.П. Проблема системности в теории и методологии К.Маркса. – М.,1974.
Лафарг П. Воспоминания о Марксе. – М.,1965.
Лийв Э.Х. Инфодинамика, обобщённая энтропия и негэнтропия. – Таллин,1998.
Лопатин В.Н. Безопасность экономики информационных технологий в условиях глобализации / Проблемы информатизации. – 2001. - №2.
Малиновский А.А. Тектология // Философская энциклопедия. – Т.5. – М.,1970.
Медведев Ю. Главное в истории – климат и землетрясения / ВЕК. – 2002. - №17.
Мелкадзе Г. Закономерность обратимости явлений / Georgian Engineering News. – 2002. - №5.
Месарович М., Такахара Я. Общая теория систем. Математические основы. – М.,1978.
Месарович М., Мако Д., Такахара Я. Теория иерархических многоуровневых систем. – М.,1973.
Мулдашев Э.Р. В поисках Города Богов: В 3-х томах. –Т.1: Трагическое послание древних. – М.,2002.
Мулдашев Э.Р. Когда мир перевернётся / А и Ф. – 2001. - №21.
Мулдашев Э.Р. Магия четырёх шестёрок / А и Ф. – 2001. - №23.
Мулдашев Э.Р. От кого мы произошли? – М.,2002.
Наппельбаум Э.Л. Системный анализ как программа научных исследований – структура и ключевые понятия / Системные исследования. Методологические проблемы. Ежегодник 1979. – М.,1980.
Науменко Л.К. Диалектика Гегеля и системный подход / Философские науки. – 1974. - №4.
Огурцов А.П. Этапы интерпретации системности научного знания. Античность и Новое время / Системные исследования. Ежегодник 1974. – М.,1974.
Оптнер С. Системный анализ для решения деловых и промышленных проблем. – М.,1969.
Оруджев З.М. Диалектика как система. – М.,1973.
Острейковский В.А. Теория систем: Учеб. для вузов по спец. «Автом. сист. обр. информ. и упр.». – М.,1997.
Пархоменко А. Циклы Российской истории. – М.,2000.
Поваров Г.Н. Ступени сложности / Управление, информация, интеллект. – М.,1976.
Поваров Г.Н. To Daidalu ptero / Системные исследования. Ежегодник 1971. – М.,1972.
Прангишвили И.В., Абрамова Н.А. и др. Поиск подходов к решению проблем. – М.,1999.
Прангишвили И.В., Бурков В.Н., Георгидзе И.А., Джавахадзе Г.С., Хуродзе Р.А. Системные закономерности и системная оптимизация. – М.,2004.
Прангишвили И.В., Пащенко Ф.Ф., Бусыгин Б.Н. Системные законы и закономерности в электродинамике, природе и обществе. – М.,2001.
Прангишвили И.В. Системный подход и общесистемные закономерности. – М.,2000.
Пщоловский Т. Принципы совершенной деятельности. – Краков,1993.
Райф Ф. Берклевский курс физики. – Т.5. Статистическая физика. – М.,1986.
Сагатовский В.Н. Опыт построения категориального аппарата системного подхода / Философские науки. – 1976. - №3.
Садовский В.Н. Принцип системности, системный подход и общая теория систем. / Системные исследования. Ежегодник 1978. – М.,1978.
Садовский В.Н. Становление и развитие системной парадигмы в Советском Союзе и в России во второй половине ХХ века / Системные исследования. Методологические проблемы. Ежегодник 1999 / Под ред. Д.М.Гвишиани, В.Н.Садовского и др. – М.,2001.
Садовский В.Н. Основания общей теории систем: Логико-методологический анализ. – М.,1974.
Сетров М.И. Об общих элементах тектологии А.А.Богданова // Кибернетика и теории систем. – Учёные записки кафедр общественных наук вузов. Философия г. Ленинграда. – Вып.8. – Л.,1967.
Соссюр Ф.Н. Курс общей лингвистики. – М.,1933.
Темников Ф.Е. Вопросы теории и методологии систем / Тр. Моск. энерг. ин-та: Системотехника. – Вып.158. – М.,1973.
Толстой Л.Н. Исповедь // Толстой Л.Н. Полн. Собр. Соч. – Т.15. – М.,1913.
Туркин Ю.С. Теория систем. Системы и обмен. – М.,1995.
Тюхтин В.С. Отражение, системы, кибернетика. – М.,1972.
Уёмов А.И. Некоторые тенденции в развитии естественных наук и принципы их классификации / Вопросы философии. – 1961. - №8.
Уёмов А.И., Плесский Б.В. Реальность, относительность и атрибутивность системных моделей действительности / Философско-методологические основания системных исследований: Системный анализ и системное моделирование / Отв. ред. Д.М.Гвишиани. – М.,1983.
Уёмов А., Сараева И., Цофнас А. Общая теория систем для гуманитариев. Учебное пособие / Под общ. ред. А.И.Уёмова. – Wydawnictwo Uniwersitas Rediviva. – 2001.
Уёмов А.И. Системный подход и общая теория систем. – М.,1978.
Успенский Б.А. Комментарии // Жегин Л.Ф. Язык живописного произведения. – М.,1970.
Холл А.Д. Опыт методологии для системотехники. – М.,1975.
Чирков Ю. Научная среда / Литературная газета. – 2002. - №17.
Шаповалов В.И. Процессы в открытых системах и глобальная экология / Вестник регионального фонда социально-политических исследований и технологии «СТО». Сб. докл. – Вып.3. – Владимир,1999.
Шаповалов В.И. Энтропийный мир. – Волгоград,1995.
Щедровицкий Г.П. Системное движение и перспективы развития системно-структурной методологии. – Обнинск,1974.
Эшби У.Р. Конструкция мозга: происхождение адаптивного поведения. – М.,1962.
Юдин Э.Г. Системный подход и принцип деятельности / Методологические проблемы современной науки. – М.,1978.
Юдин Э.Г. Что такое системный подход? / Политическое самообразование. – 1975. - №4.
Zadanie metoda rozwizanie. – Zbior 1-4, - Wyd. NauKowo – Techniczne Warszawa, 1977 – 1982.
Kotarbinski T. Traktat o dobrej robocie. – Wroclaw, Warszawa. Zaklad Narodowy imienia Ossolinskich, 1958.
Petrovich M. La mecanique des phenomenes fondee sur les analogies. – Paris,1906.
Petrovich M. Mecanismes communs aux phenomenes disparates. – Paris, 1921.
Pszczotowski T. Mala encyklopedia prakseologii i torii organizacii. – Wroclaw, Warszawa, Krakow, Gdansk, Ossolineum, 1978.
СОДЕРЖАНИЕ
Предисловие 3
Развитие систем и системное представление мира 8
К истории общих теорий систем 15
Терминология теории систем 27
Классификация систем 34
Закономерности систем 45
Общесистемные особенности 52
Системный потенциал, «фоновый принцип» и обратимость явлений 60
Системы и обмен 71
Системный подход и системный анализ 79
Вопросы и задания для самоконтроля 87
Рекомендуемая литература 89
Список используемой литературы 91
Содержание 97
Учебное издание
Амрахов Ислам Гаджиевич, Овчарова Светлана Владимировна
ВВЕДЕНИЕ В ОБЩУЮ ТЕОРИЮ СИСТЕМ
Учебное пособие
В авторской редакции
Подписано в печать
Формат 60х84/16. Бумага офсетная. Гарнитура Таймс. Ризография.
Усл. печ. л. Тираж 100 экз. Заказ №
«Институт экономики и права», г. Воронеж
394000, г. Воронеж, ул. К.Маркса, 43
Типография Воронежского ЦНТИ,
394730, г. Воронеж, пр. Революции,30
13PAGE 15
13PAGE 14215
Заголовок 1 Заголовок 2 Заголовок 3 Заголовок 4 Заголовок 5 Заголовок 615