Презентация по немецкой литературе Влияние Ж.Калло на творчество Т.А.Гофмана

ТВОРЧЕСТВО Ж.КАЛЛО Калло Жак (Callot Jacques) (1592-1635) французский гравер и рисовальщик, мастер офорта, работавший в стиле маньеризм. Жак Калло родился в 1592 или 1593 году в Нанси, в многодетной семье Жана Калло, герольда Лотарингии. С 1608 учился в Италии, в 1611-1621 как придворный художник работал во Флоренции, где стал крупным мастером офорта. Калло воссоздавал многообразную, порой жестокую картину действительности, драматические события современности, разнообразные и причудливые человеческие типы. Офорты Калло с резкими пространственными скачками от переднего плана к заднему заключают в себе массу эпизодов, множество подвижных фигурок. Жизненная конкретность острохарактерных деталей часто сочетается в офортах Калло с гротескной, буффонной выразительностью образной системы. Калло - изобретатель техники повторного травления в офорте, что позволяло ему добиваться гибкости и четкости линий, мягкости тональных переходов. Став свидетелем жестокой войны на родине, в Лотарингии, захваченной королевскими войсками, Калло создал серию «Большие бедствия войны» (1632—1633), где его реалистическое восприятие достигло наибольшей критической остроты. Художник видел в войне великое народное бедствие. Он показал развращенных войной солдат, разбои на больших дорогах, разграбление деревень, восстания крестьян, расправы с ними. Особой впечатляющей силой выделяется лист «Дерево повешенных», где изображена казнь мародеров. Могучий дуб со страшными силуэтами повешенных воспринимается как символ жестокой эпохи. Дерево повешенныхцикл «Бедствия войны» В некоторых листах он достиг большой силы обобщения. Лучший и самый известный из них изображает казнь мародеров. С виртуозным мастерством Калло строит симметричную композицию. В центре ее, подобное древнему орнаментальному мотиву, символизирующему жизнь, высится массивное дерево, нижние ветви которого густо увешаны трупами. Это "дерево смерти" осеняет голую землю, на которой размеренным ходом идет процедура казни: священники напутствуют осужденных, одного из них палач уже втащил на верх лестницы, других подводят, груда одежд казненных брошена на землю. Тут же под ногами повешенных солдаты играют в кости, по сторонам, в глубине, стоят войска с развернутыми знаменами и лесом стройных копий. Рассказ Калло отличается строгой достоверностью исторической хроники. Вместе с тем он создает образ сильный, запоминающийся, подчеркнуто неестественный и необычный, но вполне закономерный и своего рода обыденный в жестоких условиях войны Дерево повешенныхцикл «Бедствия войны» Изощренной графической манере Калло свойственны нежность и четкость, сочетание тончайших, еле видимых, и утолщенных, набухающих линий, посредством чего достигается пластичность образов и эффектная контрастность освещения. Большая охота Вид Сены Вместе с тем конкретное чувство реальности сливалось в его искусстве с прихотливой, богатой и подвижной фантазией. Его произведения часто проникнуты своеобразным игровым началом, обнаруживают воздействие народных карнавально-зрелищных форм, в которых господствуют мотивы маски, перевоплощения, относительности всего существующего, несовпадения действительности и образа. В "игре" его персонажей, чаще всего утонченно-элегантных, чувствуется что-то беспокойное, преходящее, холодноватое. Два Пантолоне Индивидуальные особенности действующих лиц, отдельные детали нередко становятся неуловимыми в общей массе многочисленных участников, главное теряется среди второстепенного. Недаром обычно говорят, что Калло смотрит на свои сцены словно в перевернутый бинокль: его восприятие подчеркивает отдаленность мастера от изображаемого события. Человек у Калло, по существу, бессилен перед внешними силами. Не случайно темы некоторых его композиций приобретают трагическую окраску. Так в известной гравюре "Мученичество св. Себастьяна" трагическое начало заключено не только в сюжетном решении - представлены многочисленные стрелки, спокойно и расчетливо, как по мишени на стрельбище, выпускающие стрелы в привязанного к столбу Себастьяна, - но и в том чувстве одиночества и беззащитности, которое выражено в осыпаемой тучей стрел крошечной, трудно различимой фигурке святого, словно затерявшейся в огромном безграничном пространстве. Мученичество св. Себастьяна Искушения св. Антония Святые мученики Калло подробно, непредвзято повествует о страшных событиях - казнях и грабежах, битвах, пожарах, изображает калек и нищих на дорогах, раненых в госпиталях. В этих сценах нет никакой идеализации, сентиментальной жалости или гневного осуждения. Калло как будто бы не выражает своего личного отношения к происходящему, он кажется бесстрастным наблюдателем. Однако в правдивом ощущении не только нагромождения бедствий, которые несет с собой война, но и духа этого жестокого времени Раненные и калеки Серия «Каприччи» (1617) — яркая иллюстрация жизни Флоренции первой четверти 17 в. С нескрываемой иронией изображает Калло чудовищное смешение роскоши и нищеты; безудержному веселью расточительной аристократии он противопоставляет нищих и бродяг на пустырях с руинами, в глухих переулках с их лачугами. Особенность метода художника проявляется здесь в гротескном преувеличении и деформации, в сложных ракурсах и поворотах, в передаче усложненных возбужденных движений. Используя контрастные сопоставления фигур переднего и дальнего планов, резкое перспективное сокращение пространства, отделяющее главное действие от зрителя, он как бы разрушает привычное представление о том, что главное и что второстепенное, подчеркивая тем самым относительное значение всего в жизни. «Ярмарка в Импрунете» Самое знаменитое произведение Калло. Изображенная на эстампе ярмарка проводилась ежегодно на праздник св. Луки, 18 октября, в Импрунете, местечке близ Флоренции. Работа над гравюрой заняла у Калло 2-3 года, а вышла в свет она в 1620 году. С точки зрения содержания она даёт нам отпечаток живого момента жизни из XVII века, эту бурлящую праздничную торговлю, привлекающую самых разных людей. Удивителен офорт и с точки зрения техники: в нём Калло реализовал все свои художественные открытия, в первую очередь — освоение глубины пространства в офорте. Он, правда, зашёл в этом слишком далеко, и деревенская площадь приобрела у него явно нереальные размеры. Зато это позволило художнику разместить на ней огромное количество персонажей. Подсчитано, что на офорте нарисовано 1138 человеческих фигур, 45 лошадей, 67 ослов и 137 собак. Здесь не выделены отдельные протагонисты — есть только общая людская масса, которая рационально сгруппирована, и каждый человек охарактеризован как представитель своего сословия, наделён выразительными жестами. Отдельные фигуры Калло сначала рисовал в этюдах, и для этой картины их сохранилось более 200. А ещё есть 4 эскиза, где он разрабатывал общую структуру композиции. Это очень ярко показывает его творческий метод — видеть одновременно и целое, и микроскопические детали. Ярмарка в Импрунете Цыгане С годами искусство Калло становится спокойнее, он находит более выразительные и простые средства для передачи типического. В серии «Нищие» (1622) художник сочувственно показывает униженных, изуродованных жизнью людей. Образ погруженного в раздумье слепца исполнен глубокого благородства и стоического мужества. Слепец с собакой Скрипач Гофман о Калло Отчего, дерзновенный искусник, не могу я отвести взора от твоихдиковинных фантастических листков? Отчего не дают мне покоя твои создания, часто лишь двумя-тремя смелыми чертами намеченные? Гляжу неотрывно на это роскошество композиций, составленных из противоречивейших элементов, - и вот оживают предо мною тысячи и тысячи образов, и каждый зримо и твердо, сверкая наиестественнейшими красками, выступает вперед, возникая нередко из самых отдаленных глубин фона, где его поначалу и разглядеть-то было невозможно. Никакой другой мастер не сравнится с Калло в умении втиснуть в самые узкие пределы столь несметное изобилие явлений, кои с удивительной ясностью предстают нашему взору, соположенные друг с другом и неотделимые друг от друга, так что каждая единичность, себе довлея, вместе с тем встраивается и в совокупность. Что с того, что несговорчивые судьи попрекали его незнанием законов композиции и распределения света! Самый закон его искусства и заключается в преодолении живописных правил, а точнее говоря, его рисунки суть лишь отражения тех фантастических причудливых образов, что оживлены волшебством его неутомимой фантазии. Ибо даже в его картинах, взятых из жизни, во всех этих шествиях, баталиях и т.п. есть некая решительно своеобычная жизненность, придающая его фигурам и их сочетаниям черты, я бы сказал, вместе и странного и знакомого.