Исследовательская работа по литературе Своеобразие структуры романа М.Шолохова Тихий Дон

МОУ Чамеровская средняя общеобразовательная школа
Весьегонского района Тверской области
ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКАЯ РАБОТА
Своеобразие структуры
романа М.Шолохова «Тихий Дон»
Выполнила
учитель русского языка и литературы
Москвина Елена Васильевна
2015
Роман М.Шолохова «Тихий Дон» - сложное, многоструктурное произведение, состоящее из четырех книг – восьми частей. В таком формальном признаке, как деление на части, «получила свое отражение историческая основа». « Тихий Дон» имеет около девяноста печатных листов, - рассказывал писатель до войны корреспонденту «Известий» Исааку Экслеру, одному из первых приоткрывая завесу над историей создания романа. – Всего же мною написано около ста листов. Удалить пришлось листов десять... А вообще материала было так много, что одно время я подумывал о пятой книге романа». Что это именно так, подтверждает четвертый том «Тихого Дона», наиболее объёмистый, в нем печатных страниц на сто больше, чем в ранее вышедших томах. Произведем несложный подсчет. В собрании сочинений М.А.Шолохова (изд-во «Правда», 1980) четыре книги романа составляют свыше 1800 страниц печатного текста. Книга первая включает в себя три части, вторая – четвертую и пятую, третья – шестую, четвертая – седьмую и восьмую. Все книги и части примерно равны по объему, за исключением четвертой книги и шестой части, которые превышают остальные. Третья книга имеет только одну часть (шестую), которая насчитывает 65 глав, и почти в два раза больше всех остальных частей произведения. Роман состоит из двухсот тридцати двух глав, среди которых есть главы исторические - 69 , главы, рассказывающие об истории семьи Мелеховых - 95, вставные главы – 70, главы с любовным сюжетом – 8 и т.д. (см. таблицу 1). Количество исторических глав возрастает по мере создания текста, и больше всего их во второй и третьей книгах, так как в них рассказывается об империалистической войне, революционном движении и гражданской войне. С введением в роман событий первой мировой войны бытовые и семейные сцены не исчезают со страниц «Тихого Дона», их примерно равное количество во всех книгах, они начинают чередоваться с батальными эпизодами. Например, во второй книге части четвертой первые четыре главы посвящены описанию империалистической войны: «Тысяча девятьсот шестнадцатый год. Октябрь. Ночь. Дождь и ветер. Окопы над болотом, поросшим ольхой», а в пятой, шестой и седьмой главах рассказывается о семье Мелеховых и некоторых других семьях хутора Татарского: «Сбочь хутора Татарского, по небу, изморщенному седой облачной рябью, колесило осеннее солнце.»; далее снова продолжается повествование о войне: «Первую бригаду одной из пехотных дивизий, находившуюся в резерве Юго-Западного фронта...». Такое структурное строение глав свойственно всему роману.
Дальнейшее расширение рамок повествования, все более широкий охват событий войны и революции продолжает совмещаться с пристальным вниманием автора к местному колориту, к тем изменениям бытового и семейного уклада, которые определялись условиями переломной революционной эпохи. Своеобразие структуры романа, чередование глав исторических и семейно-бытовых показывают, как распадается веками складывавшийся быт, ломается казавшийся незыблемым традиционный уклад. И в этом коренном изменении привычного образа жизни казачества ощущается отзвук исторических событий, революционный, переломный характер эпохи, крутые изломы судеб, сознания и психологии героев.
Уже в первых двух частях «Тихого Дона» задается особая мерность композиционного решения огромного художественного текста: рассказ движется небольшими главками (от одной до шести страниц объемом), каждая из которых – завершенный эпизод, сценка, картина, этюд – сгущает поток жизни в избранные моменты и коллизии, созидающие в целом разнообразное, живое полотно существования хутора Татарского, семей Мелеховых, Астаховых и т.д. Экскурсия в предысторию, камерные сцены выразительно чередуются с массовыми, хоровыми, где в динамическом контрапункте выплескиваются народные голоса и мнения в самом широком и живописном диапазоне или рисуются своего рода этюды коллективной жизни, то мирной, то пошатнувшейся, осиротелой, военной, а то и вовсе порушенной на корню гражданским противоборством и остервенением.
В романе «Тихий Дон» «действие начальных глав развивается медленно, ибо внимание автора сосредоточено на тщательном, порой на этнографически точном описании быта казацкого хутора, целых семей, различных по своему социальному положению. И охват событий здесь ограничен (в первых двух частях) преимущественно жизнью хутора Татарского и поместья Ягодного». Художественным пространством первой части становится, кроме дома Мелеховых, луг, поле, Дон, поместье Ягодное.
Преимущественно закрытое, замкнутое пространство первой и второй частей сменяется открытым историческим пространством – империалистической войны в третьей части, завершающей первую книгу «Тихого Дона». «11-я кавалерийская дивизия после занятия Лешнюва с боем прошла через Станиславчик, Радзивилов, Броды и 15 августа развернулась возле города Каменка – Струмилово» - так начинается Х11 глава третьей части. А ХУ11 глава этой же части начинается описанием дома Мелеховых: «Мелеховы на двенадцатый день после известия о смерти Григория получили от Петра два письма сразу». В тексте романа видно, как Шолохов использует принцип «пульсирования»: пространство то сужается до изображения хутора, дома, комнаты, сеней и т.д., то расширяется до описания огромных пространств. Этот своеобразный принцип организации художественного пространства передает ритм трагического времени, его «пульс». Противоречивая фигура донского казака поставлена перед лицом этого события общенационального и всемирно-исторического значения, перед лицом широких народных масс, участвующих в войне. Выдвижение на первый план событий начала войны было вместе с тем выдвижением на авансцену Григория Мелехова как центрального героя «Тихого Дона» и тесно связанного с линией Григория фронтового казачества, а также проблемы взаимодействия человека и истории, вины исторических обстоятельств перед судьбой личности. Об этом говорит А.Хватов: «Проблема «человек и история» ставится в «Тихом Доне» как проблема ответственности личности перед историей и истории перед личностью».
Особенностью художественной структуры третьей части является так же и то, что образ Григория в своей главной тональности здесь предельно сближен с образом повествователя. Нельзя недооценивать значение дневника погибшего в бою безымянного студента, оригинально использованный Шолоховым. «Дневник использован для развития основных тем романа».
Этот документ интеллигентского сознания прекрасно работает как фон, перебивка планов, своеобразная фигура сравнения, рельефно выделяющая главное – народный тип чувства и переживания.
По мнению Гуры В., «принцип двуплановости становится с конца первой книги характерной структурной особенностью «Тихого Дона». Писатель чередует описание быта народа, его трудовой жизни с показом фронтов мировой войны, общественно-политических событий в стране, в которых участвуют его герои. Как и в «Войне и мире» Л.Толстого, картины мира в романе Шолохова перемежаются картинами военных действий».
Начиная со второй книги (четвертой части), развитие действия «Тихого Дона» резко убыстряется, структура второго тома опять-таки определяется логикой исторического развития, движения народных масс в революции.
«В шестой части «Тихого Дона» Шолохов отходит от прямого изображения исторических событий и утверждает такой способ повествования, при котором углубленный психологический анализ отдельных характеров уже играет определяющую роль (что вовсе не противоречит эпичности повествования)». Шолохов всматривается «в детали психологических переходов у своих персонажей ( впрочем, далеко не у всех)», особенно в шестой части. Например, «Григорий всегда, сталкиваясь с неприятелем, находясь в непосредственной от него близости, испытывал все то же острое чувство огромного, ненасытного любопытства к красноармейцам, к этим русским солдатам, с которыми ему для чего-то нужно было сражаться». В связи с таким структурным строением объём шестой части превышает все остальные.
В седьмой и восьмой частях рассказывается о судьбе Григория Мелехова и истории семьи Мелеховых. Эти части составляют четвёртую, завершающую книгу, которая, как уже говорилось выше, превышает по объёму все книги эпопеи.. А по количеству глав четвертая книга самая маленькая ( их в ней всего 47). Для сравнения: в первой – 68, во второй – 65, в третьей – 51. «Седьмая часть романа построена на сопоставлениях, а восьмая – на контрасте межу Мелеховым и хуторянами. Двухплановость и контрастность – характерные черты построения последней части романа». Последние две книги отличаются тем, что в них наибольшее количество вставных конструкций. В третьей книге их – 26, в четвертой -25. « Система вставок – от крупных глав до мелких эпизодов – вообще характерна для шолоховской художественной структуры романа . Шолоховские вставные новеллы являются ограниченной частью образной системы. Эти вставки так тесно связаны с повествованием, что их нельзя вынуть, серьёзно не нарушая основной сюжет. В ещё большей степени это относится к «вставным» главам (например, глава о Наталье, («рассекающая» встречу Степана с Григорием на охоте). Органичность вставок с обрамляющими эпизодами достигается единством тематики или персонажей или того и другого вместе».
Существует прямая связь между шолоховской вставной новеллой и замедлением и ускорением повествования. Все это взаимосвязано и взаимообусловлено. Обращаясь к приему вставной новеллы – рассекая ту или иную ситуацию и заполняя «разрыв» новым эпизодом – писатель замедляет повествование. Прием замедления вошел в структуру и стиль «Тихого Дона» из самой жизни.
Обширная эпопея Шолохова проникнута чувством движения. На наших глазах совершается исторический процесс. Это движение истории не только определяет построение эпопеи, проявляется в общих картинах, судьбах героев, оно влияет на структуру повествовательного языка автора.
Якименко Л. говорит о том, что «Шолохов широко использует в «Тихом Доне» авторский рассказ – предварение. Повествуя об определенных конкретных событиях, писатель часто указывает на то значение, которое эти события могут иметь в будущем». Такой прием изображения создает ощущение эпичности исторического движения. А форма рассказа – обобщения дает возможность писателю, сохраняя всю конкретность повествования, свести воедино многие явления жизни. В такой форме повествования наиболее отчетливо видно влияние исторически значимых событий на жизнь народа.
В романе идет течение обыденной общей жизни (как в первых частях) или хроникально-историческое повествование ( четвертая, пятая, шестая части), и в них накаляются точки эмоционального сгущения, вспыхивают особенно заряженные места текста, производящие наибольшее впечатление. Это сцены любви, межчеловеческих отношений в семье, в малом социуме хутора или военного отряда, вообще весь ареал эроса в широком смысле слова: страсть, нежность, ревность, страдание, дружба, солидарность, переплетение человеческих характеров и судеб, например, сцена свидания в полночь Григория и Аксиньи в книге первой, части первой главе девятой, Это проводы казаков в майские лагеря в книге первой части первой главе третьей, описание отношений в семье Мелеховых в книге второй части пятой главах восьмой и девятой и т.д.; это и эпизоды индивидуального и массового насилия, издевательств над человеком и людьми, жестокости и убийства – сфера смерти, трупная изнанка жизни. Таковы полюсы романа – эрос и смерть: их противостояние, а временами и схождение – сюжет особый и важнейший; в нем чаще всего и выявляется глубинная авторская мысль о человеке вообще.
Лирические описания, развернутые диалоги, дневники (записная книжка студента, которую находит Григорий Мелехов в книге первой части третьей главе одиннадцатой), письма (пишут домой многие герои романа: Петр и Григорий Мелеховы, Евгений Листницкий и т.д.) приказы, исторические документы, многообразие действующих лиц, главных и эпизодических (а всего их в романе по подсчетам С.М.Семанова, восемьсот семьдесят человек), - все это художественно едино выражает основную, проходящую красной нитью через весь роман идею: раскрыть закономерности войны и революции, как трагических поворотных событий, показать их влияние на все стороны человеческой жизни. Разрешение основных конфликтов произведения при трагическом завершении сюжета свидетельствует о композиционном искусстве Шолохова, показавшего противоречивые судьбы героев как участников всемирно-исторических событий, дела людей, в муках и крови ищущих истину.
По мнению А.И.Солженицына, «нагруженные своды такой размашистой эпопеи требуют во многих местах – художественных опор». И Шолохов предусматривает это, и расставляет более или менее равномерно вдоль повествования. Такие художественные опоры, как пейзажи, портреты персонажей и черты их характеров, внутренние и внешние жесты героев, немногие любовные сцены.
Шолохов постоянно проявляет зоркую наблюдательность за реальными фактическими деталями, явлениями, бытовыми предметами – мелкие предметные наблюдения щедро рассыпаны по книгам, автор настойчив а сборе таких наблюдений и сохранении их. «Это дает повествованию крепкую плоть». «Сухо чмокнув, лопнула толстая леса», «скрипит люлька» (кн.1, ч.1, гл.3), «внезапный клекочущий и близкий крик ворона в лесу» (кн.1, ч.2, гл. 8) и т.д. Вот «плыло в синеватой белизне солнце». Вот «млело поле с нескошенными делянами жита, с жаворонком, плясавшим на уровне телеграфного столба».

Единство художественной структуры романа-эпопеи определяется развитием всего широкого сквозного потока общего действия, основывающегося на многоконфликтном, многоплановом повествовании, на богатых и развитых общественных связях героев, в соотношении характеров которых и раскрывается основная идея произведения. Многообразие сюжетных линий или многоплановой композиции неизбежно, ибо только такое многообразие способно охватить широкий круг людей и выразить единую концепцию произведения как художественного целого.
По словам А.Бритикова, «структура романа-эпопеи не копирует историческую хронику действительности. Она вбирает историю народа, переплавленную в человеческих страстях, закодированную, так сказать, в индивидуальных судьбах. Важнее всего поэтому движение героя внутреннее – постижение им сути исторической жизни».
Структура романа-эпопеи М.Шолохова «Тихий Дон» разнообразна, многопланова. Используя разнообразные принципы построения художественного произведения, автор создает образ главного героя, Григория Мелехова, и показывает влияние истории на судьбу человека.