Альтернативное обучение в начальной школе

Губин Геннадий Александрович
МБОУ «Ромашкинская средняя школа»
учитель истории и обществознания;
с. Ромашкино Сакского р-она Республики Крым

Вместо предисловия:
Роясь в старых бумагах, обнаружил вырезку из газеты 22-летней давности. Оставил бы её без внимания, но не смог: а ничего-то почти не изменилось с той поры. Всё те же лица, всё те же нравы. А почему? Или опять задавать наши ментально вечные вопросы: «Кто виноват?» и «Что делать?»

«Золотые россыпи Крыма»
Геннадий ГУБИН:«И МОІУ, И ОБЯЗАН, И БУДУ!» «Крымские известия», 09.06. 1993г.

(странички из дневника учителя)

Вопреки всем школьным традициям второклашки Ромашкинской школы перешли в третий класс 20 марта 1993 года. В этот день у них были переводные экзамены, а на следующий – начался новый учебный год. Учатся ребята по особой программе, созданной их учителем Геннадием Александровичем Губиным.
- Вот то-то, что Губин, - невесело говорит о себе Геннадий Александрович.
Действительно, учительская его судьба пролегла по немыслимо крутым виражам. Работал и в сельской, и в городской школах учителем истории, обществоведения, рисования, черчения и т.д. Прослыл неудобным, непокорным, неординарным. Куда уж неординарнее, если взял и бросил директорский пост в Ромашкино, чтобы стать учителем начальных классов. А вернее, того самого класса, где один учитель сменялся другим, где ребята отставали от программы и, на который других претендентов не было.
Но и Губину класс так просто не отдавали. Уже потом родители второкласснииов признавались, что другие учителя отговаривали их вести детей к Губину, пугали его экспериментаторством. Тогда Геннадий Александрович кое-как уговорил родителей и приступил к эксперименту, в том числе над собственной дочерью.
Не прошло и года, как его ребята догнали и перегнали сверстников. На уроках математики они решают до 60 -70 примеров и до 10 задач, тогда как в обычных классах - по 10 примеров и по одной-две задаче. Они гораздо быстрее читают, хотя каждый ребенок, по выражению Губина, идет своим темпом. Никто его не торопит, не принуждает. Просто учитель ждет, когда маленький человек сам раскроется навстречу знаниям.
Коллеги Губина отказывались верить своим глазам, когда увидели, как здорово читает и решает мальчишка, которого считали умственно отсталым. В первом классе он ничему так и не научился, а у Губина парень уже на 6-м месте в классе по математике.
Не буду пересказывать педагогическую систему Губина, потому что он сам довольно подробно анализирует собственный дебют в дневнике, который напомнил мне по духу «Школу радости» В. Сухомлинского. В нем такая же теплота в размышлениях о детях, в нем дух творчества, неограниченная фантазия учителя, вырвавшегося за рамки закостеневших педагогических методик.
Не будем пока говорить о бесспорности опытов Губина, тем более, что его задумка еще далека до полного осуществления. Геннадий Александрович пока лишь доказал, что его метод имеет право на жизнь, что он эффективен, особенно в наших переполненных школах. Губин не требует для себя тепличных условий. Напротив, он хотел, чтобы в его классе занималось как можно больше ребят, которые помогали бы друг другу получать крепкие знания. Он задумал закончить со своими детьми курс средней школы уже в 9-м классе, а затем организовать техникум, где можно одновременно обучатъ ребят самым разным специальностям, приглашая нужных педагогов.
Приоткрывая для себя дверь в мастерскую учителя, мы проникаем в творческую лабораторию, где рождается, возможно, нечто революционное в мире педагогики. Впрочем, не будем спешить с выводами, а давайте лишь по достоинству оценим учительский поиск, в результате которого маленькие человечки обретают тягу к знаниям, учатся охотно и вдохновенно. Разве этого мало!
А теперь слово Г. А. Губииу, который любезно согласился опубликовать странички из его дневника.
Т. ПАЛЬМИНА.

У иного читателя после чтення этих заметок может возникнуть эйфорня по поводу кажущейся легкости, с которой автор получил определенно положительный результат. Увы! Должен огорчить. Я не придумал «лекарства от всех болезней» школы. Но надеюсь воодушевить читателя, доказать ему, что сомнения, поиск и бесконечный труд в конце концов дадут результат.
Январь 1993 года. Закончилось первое полугодие моих занятий со вторым классом. Осмысливаю еле уловимые нюансы повседневной работы. Пренебрежение этими нюансами может породить иллюзию безоблачного, триумфального движения моих ребятишек от одной вершины к другой.
Другой причиной написания этих заметок является желание хотя бы чем-то помочь тем учителям, для которых работа с детьми - не средство существования, а способ жизни, для которых нынешняя школа с ее некоторыми традициями тесна и душна. Ведь недаром говорят, что в отличие от преподавателя, учитель – это не профессия, а – образ жизни.
Проработав почти семь лет директором школы, я осознал тот факт, что нынешняя школа - есть страшная, бездушная машина, которая отравляет и калечит жизнь детям и учителям. Несмотря на неоднократные потуги общества как-то реформировать, сделать ее более гибкой и человечной, ничего не получалось, так как нынешнюю школьную систему уже нельзя было подкрасить, подретушировать: необходимо было ее просто коренным образом изменить. Но провалились реформы. И многие из тех учителей, которые искренне веровали в возможность реформы, оставили школу. Таким образом система отрыгивала из своего нутра «инородные элементы», которые могли бы составить цвет будущей общеобразовательной школы.
За время работы директором, я все время мучился от непрерывной цепи болезненных вопросов: Почему большинство детей, приходящих в первый класс, являются более или менее здоровыми, но, оканчивая школу, приобретают целый букет хронических заболеваний? Почему дошколята ждут не дождутся того дня, когда они наконец-то переступят порог школы, и почему они уже в 5-6 классе почти логоловно не хотят учиться? Почему славные первоклассники обожествляют своих учителей, а старшеклассники ненавидят?..
За четверть века работы в школе я не встречал (а может, просто не могу вспомнить) учителей, которые болеют, если не видятся с ученикам; видел не так уж много учителей, для которых их работа есть источник творческого и эстетического наслаждения.
А ведь жизнь коротка, и тратить ее на занятие нелюбимым делом - преступление, каторга, разрушение личности. Не потому ли среди учителей достаточно много угрюмых мизантропов.
Эти мысли я пытался донести до своих коллег, пытался вызвать у них чувство неудовлетворенности собой для того, чтобы вместе искать ответы на эти, не очень уж простые вопросы. Но мои усилия были тщетны. Видимо, я не умел точно донести свои мысли и чувства, потому что все время натыкался на глухую стену непонимания и даже враждебности.
Решил начинать новое дело сам и собственным примером показать возможность существования иной модели обучения и испытания. Директорский пост необходимо было оставить. Тем более, что и учителя устали от моих поисков чего-то нового.
Предложил тогдашнему председателю колхоза С.Я. Жилину организовать частную школу. Так как дочь председателя должна была пойти в школу, он заинтересовался моим проектом. Мы вместе обсчитали бюджет школы, искали помещение, ездили смотреть подобную школу в Новоозерном. В мае 1991 года провели два собрания для родителей в детских садах сел Ромашкино и Колоски.
Надо сказать прямо, что большинство родителей встретили мои выступления недоверчиво-равнодушно. Сказалось и противодействие моих бывших подчиненных. Правда, в прямую полемику со мной никто не вступал. Но в частную школу набралось всего 5 учеников. Затея провалилась. А тут еще Жилина выдвинули в зампреды Совмина Крыма.
Своеобразным спасением для меня в это время были книги, которые окончательно укрепили моё желание создать альтернативную систему обучения с использованием широко известной методики Зайцева и методики коллективного обучения А.Г. Ривина. .
Работая с семиклассниками, я увидел, что по методике А.Г. Ривина можно достичь хороших результатов. Но стало понятно, что методику А.Г. Ривина лучше было бы применить в работе с детьми, которых еще не покалечила наша общеобразовательная система.
Не без труда я получил разрешение взять второй класс. Летом много читал и думал о будущей работе. Интересные мысли записывал в особую тетрадь. Мало-помалу мысли выкристаллизовывались в чёткую систему управления процессом обучения. Я понял, что мы, учителя, работаем вслепую, наподобие сборщиков сложной электронной техники, у которых завязаны глаза. Собрать-то технику они соберут и она может будет работать неплохо, но слишком велик окажется процент брака, слишком велика зависимость от случая. Чтобы избавиться от этой зависимости, необходимо сорвать повязку с глаз «сборщиков». Мне показалось, что я нашел способ сорвать эту «повязку» при помощи индивидуальной карты обучения.
Задача, которую я ставлю перед собой, - создание системы альтернативных школ (частично оплачиваемых), что выгодно и для государственной системы образования. Государственную школу губит монополизм. Конкуренция, соревнование разных систем выгодны всему обществу в целом.
Чем ближе начало учебного года, тем больше сомнений, тревог. Разумом понимаю, что придуманная система должна работать, а на душе неспокойно. Неужели я не смогу работать лучше наших учителей начальных классов? И чем дальше, тем тем увереннее понимал: и могу, и обязан, и буду! Трудностей масса, но новое на пустом месте не возникнет. А потому - работа и только работа.
Есть и задача-максимум: закончить учебный год досрочно при хороших и отличных результатах.
Составил расписание уроков. Ежедневно в любую погоду (кроме дождя) учебный день планирую начинать с физкультуры и непременно на открытом воздухе. В спортзал по возможности не заходить. Да нас туда никто и не пустит из-за его перегруженности. Кроме обычных учебных предметов, в расписание включил уроки шахмат, шашек, развивающих интеллектуальных игр. Продолжительность уроков - по 35 минут. Все уроки расписаны по четырехдневному циклу: день русского языка, день украинского языка, день математики Суббота значится как день контроля. В этот день провожу физическое тестирование, проверку техники чтения, контрольную работу по математике и диктант по русскому языку.
Преподавание украинского языка я поручил В.С.Сукач. Она также ранее не работала с учениками начальных классов и потому ие успела «отравить» душу современной методикой преподавания. Договорился, что в течение учебного дня учительница не произнесет ни одного слова по-русски. Почему такое жесткое требование? Очень просто: ребенок хорошо освоит и полюбит язык, если у него будет потребность общаться на этом языке. И не только потребность, но и необходимость. Вот в такую ситуацию я и решил поставить учителя и детей моего класса. Точно такой же подход необходимо будет использовать и при изучении ииостранных языков, к которым, как мне мечтается, мы приступим в следующем учебном году.
Я увлёкся методикой А.Г. Ривина о совместном обучении детей различного возраста и различных академических классов. Это же совершенно очевидно: если ребенок научит двух-трёх товарищей какой-то порции знаний, то эти знания у него останутся на всю жизнь.
Организовав вэаимообучение детей, учитель решает целый комплекс сложных педагогических проблем. Во-первых, происходит переход от группового (иной раз его грубо именуют «стадным») обучения к индивидуальному. Учитель получает возможность наблюдать за физическим и интеллектуальным ростом каждого ребенка и вовремя корректировать его развитие.
Во-вторых, число ребят в классе может увеличиться без особой нагрузки на учителя.
В-третьих, вместо одного объяснения учителем учебного материала ученик получает несколько объяснений своих товарищей. А кто, как не ребенок, сможет лучше понять и лучше объяснить трудный материал своему товарищу, рассказать его без нашего взрослого высокомерия и раздражения. К тому же детям очень нравится быть в роли учителя.
В-четвертых, устраняется самый трудно преодолимый психологический барьер школы: между учителем и учеником. Научившись без страха и уверенно отвечать своему товарищу, ребенок не будет испытывать отрицательных эмоций при ответе учителю и любому взрослому.
И, наконец, в-пятых, взаимообучаясь, дети овладевают методикой общения, становятся более контактными, лучше умеют слушать и понимать других. Эти навыки очень понадобятся им, когда они сами станут родителями, а значит, педагогами.
Теперь, надеюсь, понятно, почему я решил присоединить к второклассникам четыре-пять учеников третьего класса. Одной из таких учениц стала моя дочь Катюша. Первый класс школы она не посещала: мы с женой обучали ее дома. Поступила в школу сразу во второй класс, сдав экзамены на «отлично». Второй класс закончила на «хорошо» и «отлично», но уровень ее знаний нас не устраивал. Вот потому-то я и решил взять Катю к себе в класс.
Родителям трех Катюшиных подружек я тоже предложил перевести девочек ко мне. Лишь одна мама согласилась, остальные последовали советам других учителей, Кстати, и эта девочка после недели занятий возвратилась в свой класс, так как психологически не смогла оторваться от одноклассников, не смогла понять, зачем это её посадили во 2-й класс
Одним из принципов, закладываемых в альтернативную систему обучения, стал принцип полного отсутствия текущих отметок. Это не означает, что исчезла оценка знаний вообще. Она должна измеряться не баллами, а полнотой, глубиной и прочностью знаний, умением ими оперировать.
Школьная отметка играет многочисленные роли, но об одной из них не принято говорить: она является своего рода индульгенцией учителю, механизмом его самоуспокоения.
В начальных клвссах отметка является чересчур сильнодействующим, даже травмирующим ученика фактором. Изранив нежное сердце малыша, плохие отметки покрывают его бронёй равнодушия. И потому, начиная со средних классов, ученики бесстрастно, а то и с ехидцей взирают на учителя, который, расписываясь в своём бессилии, безжалостно ставит отрицательные отметки,
Школьная система заранее нацеливает ученика не на процесс познания, а на процесс зарабатывания или выбивания отметок. Отметка становится самоцелью. А раз так, то незачем систематически проучивать материал, выполнять домашние работы, которые можно «перекатать» у более добросовестных и т. д.
Отметка не учитывает развития личности школьника во времени, она требует определенного набора знаний на определенный момент. Но если одни ученики в данный момент уже ушли вперед по дороге знаний и отметка для них - не стимул, то другие, в силу различных причин еще не подошли к норме, и их знания приходится оценивать отрицательно. А это еще больше тормозит движение ученика вперед.
Я оцениваю все контрольные работы и диктанты в особой ведомости, которую веду для себя, для детального анализа процесса обучеиия и его корректировки. Если ученик стабильио получает хорошие отметки, стараюсь как можно чаще говорить об этом ученикам и родителям. В остальных случаях рассказываю о пробелах в знаниях и рекомендую способы их устранения, обнадеживая и детей, и родителей даже малейшим продвижением вперед,
Испытывая положителъные эмоции, ученик получает мощнейший стимул к учёбе. Мы учителя, к сожалению, этого часто не признаем.
В альтернативной системе обучения отметки заменяются поэлементным учетом знаний (видов выполненной работы), когда ученик должен показать знание всех элементов темы, а не её фрагментов.
И вот иаступило 1 сентября 1992 года. Торжественная линейка. Мальчишки с любопытством смотрят на меня, их будущего учителя. Звонок приглашает войти в класс. Дети входят вместе с родителями. Я знакомлюсь с ребятами и отпускаю их во двор. Предстоит первый серьезный разговор с мамами и папами: о том, что портфели детям носить каждый день домой незачем, так как домашних заданий у нас не будет, а толкаться в автобусах с портфелями ребятам тяжело. О том, что дневников у нас тоже не будет, так как предпочитаю разговаривать с родителями не с помощью дневника, а лицом к лицу. О спортивной и школьной форме, которая может быть любой, но удобной для ребенка и не демонстративно дорогой.
Некоторое напряженив возникло, когда я заявил, что отметок ставить не буду. Некоторые родители в категоричной форме выразили свое неудовольствие. Я попытался спокойно разъяснить, что отметка, как кнутик учителя и родителей действует только на первых порах и тешит, в основном, самолюбие взрослых («Мой-то закончил полугодие на «5», «Я даю прочные знания»). Отвергнув страх перед оценкой, учитель берет в союзники потребность учиться. А это куда более результативный путь. Все родители согласились со мной, несмотря на то, что отвергающим мою систему я предлагал перевести детей в параллельный класс. Прелюдия благополучно завершилась. Завтра откроется новая страница истории нашего класса.
На следующее утро в школьном коридоре меня остановила женщина. Она попросила разрешения перевести ее дочь в наш класс из параллельного. Мама считает, что ее девочка очень робкая и учительница недостаточно обращает на нее внимание. Я спросил об успехах девочки в учебе. Женщина сказала, что она задавала подобные вопросы учительнице, а та лишь отвечала: «Нормально». Конечно же, я взял девочку в свой класс. Вскоре убедился, что ребенок страшно запущен. Но, «коль назвался груздем, полезай в кузов».
Первые дни и недели пришлось очень много внимания уделять поведению учеников. В прошлом году они учились в комнате, выделенной в детском саду села Колоски. Естественно, там они вели себя довольно свободно. Новая обстановка - большие коридоры, огромный двор, множество детей - будоражила их, и они носились на переменах вихрем. Благодаря спокойной настойчивости учителей, работающих в классе, ребята постепенно успокоились.
3 сентября я проверил технику чтения. Результаты - удручающие. Видимо, сказалось то, что летом дети практически не читали. Из 19 учеников лишь 9 подтвердили норму чтения первого класса. Из них пятеро читали очень хорошо, а две девочки прочитали норму 2-го класса. Зато четыре ученика не справились даже с половинной нормой первого.
Вот и выявилась первая серьезнейшая проблема. Не смогут ученики хорошо читать - не будет у них успехов ни в математике, ни тем более в русском языке. Чтение - это тот фундамент, на котором строится Дворец Знаний.
С чего же начать? К счастью, у меня в домашней библиотеке есть чудо-книжечка В. Зайцева «Резервы обучения чтению», которая отвечает на этот вопрос. Конечно же, слепое копирование любого, даже прекрасного опыта не даст ожидаемых результатов. Пытаюсь подкорректировать метод применительно к нашему классу. Беру на вооружение зрительные диктанты, жужжащее чтение.
А еще у нас в классе висит экран, где отмечается, выполняет или не выполняет ребенок норму чтения, особыми цветами отмечаются успехи «передовиков». Экран постоянно привлекает к себе внимание детей, заставляет их анализировать свои умения и, надеюсь, воспитывает здоровое честолюбие. Учитель же с помощью экрана избегает бессмысленных разглагольствований об ученике с родителями и с помощью цифр (а они - вещь упрямая) привлекает мам и пап к себе в помощники.
Чтобы ребята допускали меньше ошибок при письме, я использовал прием известного педагога Ш.А. Амонашвили - преднамеренная ошибка учителя. Работая на доске, преднамеренно допускаю ошибки. Со временем ошибки становятся всё более неявными. О, как нравится детям эта игра! Они тянут руки, радуются тому, что «поймали» меня на ошибке, доказывают свою правоту.
Прихожу к выводу, что и хорошие приемы не являются универсальными. Только их чередование не дает ребятам заскучать, а значит, избежать многих школьных бед.
Как выглядят первые детские тетради, все знают. Это некий образец благочинности: одинаково красивые обложки, одинаково подписаны самим учителем, аккуратные поля, округлые буквы. Но как только ученики добираются до средних классов, их тетради являют собой ужасное зрелище. Почему? Потому что ребят с младших классов приучают к тому, что все в школе делается для них, нередко и за них. А, вырвавшись из их тесных объятий учителя начальной школы, подростки часто оказываются «без руля и ветрил».
Если показать тетради моих учеников методистам, инспекторам или учителям начальных классов, то нелестные отзывы в мой адрес гарантированы. Но мои требования, тем не менее, остаются прежними: максимум самостоятельности, максимум критичности и постепенное, а не наскоком, доведение культуры письма до нормы.
Однажды завуч, просмотрев тетради класса, принесла мне инструкцию, где подробно описано, как и сколько раз учитель обязан проверять тетради, какими чернилами и где писать замечания и т. п. Я возразил, что обилие красных пометок не повышает грамотности ученика, а... закрепляет неграмотность. Возникает забавно-парадоксальная ситуация: делая ошибки, ученик как бы тренирует учителя. А должно наоборот. Как этого добиться, надо подумать.
Я завел карточки, где проставлял номера орфограмм, в которых тот или иной ученик допустил ошибки. Вот теперь можно вести целенаправленную работу по формированию грамотности, не вызывая у детей психологических срывов.
Альтернативная школа непременно должна базироваться хотя бы на уже известных закономерностях обучения, которые существующая система никак не хочет учитывать. Основным принципом для себя считаю создание благоприятного психологического климата.
Отталкиваюсь от библейского: «Сначала было слово». Каждый день в нашем классе с него и начинается. Предлагаю ребятам сесть поудобнее, опустить головы на парты, закрыть глаза. И говорю:
- Вспомните, что каждый из вас сделал вчера хорошего, полезного для самых дорогих людей, для товарищей, для знакомых и незнакомых. Вы чувствуете, как приятно и радостно вам становится, а злоба и болезни уходят, вы становитесь умнее, лучше, здоровее. Делать добро другим - значит, приносить пользу и себе.
Теперь представьте, что вы сделали что-то очень плохое своему товарищу. Чувствуете, как ему неприятно узнать об этом. Чувствуете, что и у вас на сердце становится тяжелее...
Примерно такой психологический тренинг проходит каждое утро и задает тон на весь день. Но если учитель не в духе, если он понимает, что его слова будут звучать неубедительно, фальшиво, то лучше сеанс не проводить. Не навреди -главная педагогическая заповедь, а не только медицинская.
Многие учителя и психологи бьют тревогу по поводу того, что у детей слабая память, что они знают мало стихов и при этом испытывают сильные перегрузки. Но существует и другая точка зрения: дети страдают не от избытка, а скорее от недостатка информации, от недозагруженности мозга. Я согласился бы именно с этой позицией. На мой взгляд, вся беда не в больших объемах для заучивания, а в психологической обстановке вокруг этого. Ученика угнетает необходимость быть готовым к определенному, заданному учителем, сроку. А если он в данный момент не настроен учить наизусть, или не имеет возможности и времени для этого? О, представляю, сколько педагогической иронии вызовет такое допущение. Мне жаль и иронизирующего педагога, и его ученика. Возможно, мать-природа уготовила этому ученику великое будущее, но мачеха-судьба свела его с незадачливым учителем.
В моем втором классе многие ребята выучили не по 7-8 стихов за год, как требуется по программе, а по 17. Эти стихотворения не несут никакой идеологической нагрузки, кроме одной: любви к природе, семье и Родине.
Я расчертил лист ватмана, где против фамилии каждого ребёнка оставил 17 пустых клеток с номерами заданных стихотворений. Ребята могут выбирать и учить, их, когда захотят. А я заштриховываю клеточки после выполненного задания. В классе всегда находится один или несколько учеников, которые приготовили стихи. И даже если ребенок рассказывает их, сбиваясь, я все же заштриховываю клеточку на глазах у всех и хвалю ученика. Он ведь старался по собственной инициативе.
Проделав подобную процедуру несколько раз в классе, вы увидите, как между детьми возникает веселое соревнование: кто больше выучит стихов? Теперь учитель может забыть о принуждении! Правда, найдутся в классе и такие дети, кого соревнование не увлечет. Не у всех этот мехамизм включается одновременно. Учителю приходится быть терпеливым. И его ждет победа! И победит ребенок! Пусть он выучит не 17 стихотворений, а половину, как раз столько, сколько требуется по программе.
Уже в первом полугодии дети без принуждения выучивают большинство стихов и рассказывают их учителю. Причем делают это не обязательно на уроках, но и во время перемен, в свободное время. Иной раз прослушать стихи доверяю подготовленным ученикам – моим помощникам.
Целый год мы жили в атмосфере стихов, многие рассказывали их по нескольку раз, но всякий раз лучше прежнего. Таким образом все ребята выполнили эту часть программы. Мне ничего не оставалось, как расчертить новую таблицу с номерами стихов третьего класса, и соревнование приобрело новый всплеск. Правда, я пошел на маленькую хитрость: заштриховывал клеточки в новом экране только тем ребятам, кто справился с заданием 2-го класса. Когда я приступаю к закрашиванию, в классе стоит какая-то торже-ственная тишина! Казалось бы мелочь, но работает.
Может, коллеги раскритикуют меня за то, что разрешаю ребятам рассказывать стихи мне одному или перед небольшой группой ребят. Но именно это позволяет создать доверительную, даже домашнюю атмосферу, что особенно важно для учеников, имеющих определенные дефекты речи или стеснительных. Важно снять психологический барьер, и не исключено, что ребенок будет охотно потом декламировать стихи и перед большой аудиторией.
Разучивание стихов ие только обострило память второклассников, но и позволило им читать быстрее. А это уже фундамент для успеха в других науках, в том числе и в «царице наук» - математике.
Здесь я с первых же уроков пытаюсь преодолеть у ребят страх перед цифрами. Его не будет, если дети научатся быстро распознавать цифры и их комбинации. После этого перехожу к индивидуальной работе. Заготавливаю карточки с рядами цифр. Тот ученик, который без ошибок называет перед всем классом цифры, получает карточку и становится помощником учителя.
Он подсаживается по очереди к другим ученикам, ребята называют ему числа, а он их проверяет. Помощников может быть и три, и четыре. Детям очень нравится играть роль учителя и ученика. На эту игру можно смело потратить 2-3 урока. Тем более, что она имеет и дальний прицел: научить детей работать в парах сменного состава.
Ребята в классе имеют разные математические способности и подготовку. Поэтому я избегаю фронтального способа обучения. Пишу на доске от 30 до 50 примеров на два урока (они у нас парные). Ребята записывают на доске лишь готовые ответы. Как награду за быстрое и правильное решение всех задач выдаю карточки с новыми заданиями. Но карточка ни в коем случае не должна восприниматься как наказание. Если ребенок не желает ее получить, то и не навязываю. И, конечно же, вычерчиваю экран выполнения дополнительных заданий - соревновательный дух делает уроки необременительными, и дети успевают решать гораздо больше положенного по программе. На экране отчетливо видны и пробелы в знаниях, так что ликвидируются они вполне целенаправленно.
Как только дети научатся легко решать примеры, скорость решения можно значительно увеличить. Предлагаю ребятам карточки, задания которые надо решать в парах. Кто справится первым, тому - «плюс», кто вторым, тому - «минус». Потом ребята обмениваются карточками и проверяют друг друга. Дети быстро входят во вкус такой работы-игры и решают примеров на порядок больше, чем им следует. Медлительные и «несобранные» ученики тянутся за сообразительными. Каждый стремится заслужить похвалу учителя. Только фальшь здесь неуместна. Дети делают действительно трудную работу, они куют свои характер и свои волю стремление к учебе.
А что до большой нагрузки, то я не боюсь, что она вызовет у ребят психологический срыв. Ученики, на мой взгляд, устают от механических, а не от интеллектуальных перегрузок. А если им интересно учиться без принуждения, то планка их умственных способностей поднимается постоянно.
Это легко доказать на примере одной математической игры. Класс разбивается на три команды. Каждая получает карточку с заданиями. Ученики по очереди решают примеры и записывают ответы на доске. Если кто-то из ребят не захотел участвовать в команде, не стоит и настаивать. Ои все равно увлечется игрой, только останется в одиночестве, а это уже не так интересно. Зато в следующий раз ребенок не упустит возможности поиграть вместе со всеми.
Игра останавливается, как только одна из команд решит все примеры, и начинается подсчет очков, в том числе и штрафных - за подсказки. Соперники выделяют по одному проверяющему для оценки правильности решений в соседней команде. Если проверяющий ошибся, его команда получит штрафное очко. Поэтому игра проходит эмоционально, а учитель избавлен от необходимости твердить: «Будьте внимательны! Смотрите на доску!». Каждый ученик прорешивает примеры всех команд, и не один раз. Идет очень интенсивный учебный процесс. Но при этом учитель не просто наблюдатель, он обязан чувствовать класс, хорошо знать его возможности.
Играем мы с ребятами и на уроках русского языка. Дети пишут диктанты и проверяют их друг у друга, составляют и записывают рассказы, а потом выбирают из них лучшие по содержанию, по грамотности, составляют короткие слова из одного длинного и т.д. В таких играх я вижу едва ли не единственный способ развить в детях речевую культуру. Кроме того, игры освобождают мозг ребенка от страха перед неудачей и тем самым включают мощные рычаги тяги к знаниям.
Без сомнения, выдержать такие большие нагрузки могут только здоровые дети. А если учесть, что средняя температура воздуха в нашем классе, сработанного в лучших традициях советского головотяпства, была от + 10 до + 12, то легко представить, как непросто было уберечь детей от болезней. Помогла физкультура на свежем воздухе. Сначала на эти уроки дети ходили неохотно. Но мы и там стали играть, и недопущение к уроку физкультуры стало расцениваться как наказание.
Заветной мечтой многих учителей является приобретение чудодейственной методики, которая помогла бы избежать лишних хлопот с учениками и, в тоже время, учить их на зависть другим. Но такого не бывает. Механически перенять чужую методику - всё равно, что носить «тришкин кафтан»: и там жмет, и там тянет, и там рвётся; горемыке и невдомек, что костюм с чужого плеча не может натянуть на себя кто угодно и щеголять в нем, словно в сшитом по фигуре. Если бы это было возможным, то педагогика перестала бы быть искусством, а работать учителем было бы скучно.
Мой «костюм» или моя методика - это не только набор определенных методов обучения. Без соответствующего психологического и социологического обеспечения она несостоятельна. К сожалению, скудность. моей подготовки в этих науках не позволяет мне широко использовать их в педагогике. И всё же кое-какие выводы я сделал.
Не надо доказыватъ, что возможности ребенка многократно увеличиваются, если ему нравится учиться, если он идёт в школу в ожидании успеха. Значит, создавая благоприятный психологический климат, учитель получает в руки мощный ускоритель учебного процесса. Творческая атмосфера в классе зависит в большей степени от отношений между детьми, от позиции лидеров класса, от умения учителя вовремя выявить и снять причины межличностных напряжений.
После того, как дети проучились друг с другом месяц, я провел анкетирование. Сначала ребята ответили на вопрос: «С кем из мальчиков или девочек ты хочешь сидеть за одной партой и почему?», а затем - «С кем не хочещь?». На основе ответов я составил социограмму и рассадил детей по взаимной совместимости. Так как межличностные отношения среди детей весьма подвижны, анкетирование проводил периодически в течении всего учебного года. Это позволило вовремя заметить формировани« конфликтиых зон и самое главное - постояно поддерживать здоровый психологический микроклимат.
Непременное условие успеха учителя - существование обратной связи с учениками. Наши же школы чаще всего игнорирует этот нюанс. Вот почему подавляющее большинство учеников и их родителей недолюбливают школу.
Учителю не стоит уподобляться языческому божку н возводить свои изрече-ния в ранг истины. Куда важнее знать мнение ученика, в том числе и о самом учителе. Анализируя ответы на вопросы: «Что нравится? что не нравится в школе?», «Что ты сделал бы и чего бы не делал, если бы был учителем, директором школы?» и другие - можко получить картину психологической комфортности каждого ученика, понять его проблемы, найти ключик к его способностям. Такие анкеты позволяют учителю взглянуть на себя в «зеркало» и увидеть свое второе «я».
Должем предупредить, что подобное аикетирование - небезболезненная и небезопасная штука. Прежде, чем применить ее, надо спросить себя: готов ли ты посмотреть в «зеркало» и не будешь ли затем на него пенять?
С помощью анкетировлния учитель может изучить и семьи своих учеников, чтобы предметно говорить с родителями о воспитании ребенка (правда, если это не будет грубым и беспардонным вмешательством в личную жизнь).
Меня всегда беспокоило то, что многие ученики будто бы делают одолжение учителям и родителям, когда учат уроки. Взрослые добиваются этого, используя широкий спектр способов, а дети, естественно, сопротивляются. И тот, кто из учеников успешнее это делает, становится, к сожалению, неформальным лидером в классе, который противостоит учителю.
Считаю, что мне это удалось с помощью описанной выше системы учета учебной работы (знаний) на различных экранах, достичь успеха. Нужно было иметь терпение, чтобы не сорваться на обычное учительское надоедание с просьбами рассказать материал, и дождаться, когда ученнки сами начнут подходить. к учителю с предложением выслушать их.
Конечно, не все и не сразу поняли, что учебный материал всё равно придется рассказывать, и лучше это сделать раньше, чтобы получить награду в виде уважения товарищей и учителя. И если раньше я был вынужден выслушивать не вполне качественные ответы, то с течением времени, когда поток ребят для сдачи возрос, я стал постепенно поднимать планку требований. Теперь уже ученики ходят за мной с просьбой выслушать их. Что еще может быть приятнее для учителя? Да и у ребят формируется совершенно иная психология, которая поможет им стать действительно знающими людьми.
Нравится мне в моих учениках и умение работать друг с другом. Если вначале мальчики не хотели даже сидеть с девочками, то сейчас безо всяких разговоров и насмешек ребята серьезио работают друг с другом. Помогают решать примеры и задачи, ищут ошибки в предложениях, тем самым освобождая меня от механической работы, давая возможность спокойно понаблюдать за ними и размышлять.
Многие ли учителя могут похвастаться такой возможностью? А это так здорово! Не только ученики нуждаются в стимулировании своего труда, но и учитель. Я не имею в виду наших моральных и материальных стимулов, ибо они работают на унижение и уничтожение педагогических талантов, о чем свидетельствуют судьбы педагогов-новаторов. Я имею в виду такую организацию труда, при которой один учитель не смог бы «спрятаться»за спины коллег.
Все, наверное, сталкивались с учениками, у которых пробелы в знаниях видны невооруженным глазом. Обычно вину за такого ученика взваливают на учителя, который обнаружил провал. А кому хочется быть битым? Вот и не вскрывают учителя провалы в знаниях учеников, а они наслаиваются один на другой и ведут к умственной деградации ученика.
Может, правы те, кто обвиняет учителя, не сумевшего научить того или иного ученика истории, математике, физике? Да нет же! Прежде, чем ученик сможет успешно усвоить эти знания, он должен иметь вполне определенный фундамент. А его часто не бывает. И довольно часто первые камни в этот фундамент учителя «забыли» положить именно в начальной школе, не вооружив ученика первоначальными навыками чтения, письма и счета.
Встречаются ещё учителя начальных классов, которые с чистым сердцем полагают, что не следует оставлять ребенка на второй год перед переводом на следующую ступень - в среднюю школу. Я полностью согласен с таким мнением, но при одном условии: ученик не должен иметь провалов в знаниях. Ибо впоследствии эти провалы разрушат здание, воздвигаемое другими учителями. Но ответственность-то ляжет на плечи добросовестных педагогов.
Значит, надо изменить отношение учителя начальных классов к своим питомцам. Беря ученика в первом классе, педагог должен знать, что берёт на себя ответственность за него вплоть до окончания школы, И тогда учитель начальных классов не превратится в некоего «подсобного» учителя.
И вот прозвенел последний звонок. Настало время подвести первые итоги. Из 18 ребят 7 окончили учебный год на «отлично». Кроме них есть и хорошисты. Откуда они взялись, если нет оценок?
Уровень знаний в моем классе вызывал пристальное внимание администрации школы и коллег-учителей. За два последних месяца было проведено две проверки чтения, четыре контрольных диктанта и четыре контрольные по математике. Ребята справились с ними успешно, хотя не обошлось без отрицательных оценок.
Не хотелось бы, чтобы сказанное далее выглядело похвальбой, но итоги оказались именно такими. Если в начале второго класса более половины ребят не выполняли нормы чтения первого класса, то к концу учебного года только четверо учеников читают на «4», остальные уверенно показывают отличное чтение.
Да что говорить об этих пятерках и четверках. Достаточно вспомнить застывшие от ужаса глаза девочки Д., когда ее, бывщую ученицу 3-го класса, переведенную ко мне, попросили прочитать простенький текст. Она одолела всего лишь четыре слова за минуту. Теперь же ее личико сияет, а ее усидчивости и настойчивости можно только удивляться. Я верю, что Д. еще догонит, а может, и перегонит своих бывших одноклассников.
Или взять мальчика В. Читать он практически не мог, писать тоже. Ребенок с первых лет жизни нуждался в помощи логопеда, но не посещал даже детсад. Из первого класса его перевели во второй: авось Бог даст. Но Бог не дал. В. не смог написать вплоть до Нового года ни одного диктанта. Вместо слов торчали одинокие буквы, За третью и четвертую четверти мальчишка сделал большой шаг вперед. И теперь я уже точно знаю, что следующий учебный год принесёт В. только радость - радость новых побед.
Подводя итоги, я невольно сравниваю моих ребят с их сверстниками. Хотя всякое сравнение относительно, но только оно позволяет оценить используемую мною методику обучения.
Так вот, мои ученики перекрывают нормативы спортивиых нагрузок для их возрасга, демонстрируя неплохую выносливость при резком снижении заболеваемости.
Дети приучены выполнять интенсивную умственную работу, что является хорошей предпосылкой для резкогв движения вперед.
Мощным ускорителем успехов класса является отсутствие страха перед оценкой, которая особенно пагу6но влияет на малышей, и умение работать как самостоятельно, так парами и группами.
И, наконец, если заведомо слабый класс, работая в неблагоприятных бытовых условиях с учителем, не имевшим доселе ни одного дня практики в начальной школе, обгоняет по показателям класс, руководимый опытной учительницей, то, вероятно, его методика достойна внимания и изучения?..

Послесловие редакции.
Не случайно записки оригинального педагога Геннадия Губина заканчиваются недоуменным вопросом. Учитель успешно работает, а его ругают за методические «проколы». Человек смело и удачно экспериментирует, а к нему относятся с подозрением.
Редакция намеренно так подробно ознакомила своих читателей с мыслями Г. Губина в надежде получить отклики родителей, педагогов, методистов - всех, кто отвечает за учебный процесс и кто стремится воспитать глубоко образованное поколение. Вне газетной полосы остались многочисленные таблицы, диаграммы, тексты, задачи и диктанты, с помощью которых сакский педагог добился прекрасных результатов, Если его методика заинтересует учителей начальиых классов, то книгу Г. Губина можно было бы издать, и редакция «КИ» охотно помогла бы сделать это.
Надеемся, что интерес к новой методике проявит Крымское управление по народному образованию и Институт переподготовки учительских кадров, что они проанализируют работу Г. Губина и дадут ей объективную профессиональную оценку.
Но если даже только один учитель начальной школы воспримет идеи своего сакского коллеги и научит ребят хотя бы одного класса учиться с удовольствием, мы будем считать, что не зря выделили столько места в газете для учительских заметок.