Статья на тему: Особенности структуры послания Нила Сорского

Особенности структуры послания Нила Сорского «к брату, въпросивщу его о помыслех»
Известный идеолог нестяжательства Нил Сорский оставил в качестве своего литературного наследия ряд произведений в жанре посланий, которые пользовались определённой популярностью в древнерусской книжной среде. К рассмотрению Послания »к братвы, въпросвищу его о помыслех», с точки зрения формуляра, то есть композиции и устойчивых формул, которые были обязательными для средневекового эпистолографа, мы обратимся в настоящей работе.
Проблема структуры античных и византийских посланий достаточно подробно рассмотрена зарубежными и отечественными исследователями. Что касается посланий древнерусских, то, как правило, исследователи ограничиваются констатацией неполноты формуляра и использования древнерусскими книжниками самых общих принципов составление посланий. В античной риторике впервые были сформулированы требования к дружескому посланию. Оно должно было состоять из внешнего адреса, прескрипта, семантемы и клаузулы. Причём каждой из частей соответствовали правильные формулы для выражения шаблонных обязательных мыслей: получение послания, отношение к этому факту, мотивировка своего собственного послания, отношение любви к корреспонденту, приветствие, упрёки в долгом молчании и пр. Наиболее подробно формулы поздневизантийского письма были перечислены в работе В.А. Сметанина. Однако в древнерусской литературе не существовало теоретических сочинений, подобных риторикам античности, поэтому все правила, касающиеся составления произведений тех или иных жанров, книжниками извлекались из суммы авторитетных примеров, что приводило к определённой модификации данного жанра на русской почве. Как показала М.В. Антонова, в эпоху Киевской Руси в основном создавались и бытовали послания, имеющие не столько дружеский, сколько полемический или нравоучительный характер. Использование формальных параметров в них оказывалось не обязательным, однако сохранялось деление на части, выявлялись некоторые обязательные формулы прескрипта и семантемы. По выражению одного из создателей античной эпистолярной концепции Артемона, «письмо является как бы одной стороной диалога». В древнерусской литературе мотив беседы, приобретает характер не только беседы, а также общение единомышленников, объединённых любовью к Христу.
Несмотря на обширную литературу, посвящённую Нилу Сорскому и его сочинениям, специально работы о структуре его посланий пока не существует. Постарается выполнить этот пробел, относительно одного из текстов. При анализе формуляра мы будем указывать на его особенности.
В некоторых рукописях «Послания старца Нила к брату, въпросивщу его о помыслех» (Начало: «Похвално желание подвигнул еси…»)указан его получатель - Вассиан Патрикеев. Так, в РНБ, Софийск., 1460, 2-я четв. ХVI в., на нижнем поле л. 315 различима полустёртая и полусрезанная запись ХVI в.: «Того же Нила старцу Васиану…»; в РГБ, Тр.-Серг. Л., 188(1576), 2-япол. ХVI в., на верхнем поле п. 93 видим: « Князь Васиан». Содержание послания этому не противоречит: « вопросивший» Нила Сорского «о помыслех» человек поневоле, кажется, простился со светской жизнью ( «Тебе же възлюбив Бог и из яти от мира сего»,- пишет ему Нил), но, будучи пострижен, старался победить в себе прежние влечения. Послание- наставление ему от опытного монаха.
Действительно, блестящий дипломат из знатного княжеского рода, Василий Косой, в миру называвшийся князем Василием Ивановичем Патрикеевым, был одним из первых лиц в государстве и выполнял важные государственные поручения. Но в результате дворцового переворота попал в немилость новой власти, был насильно пострижен в монахи и отправлен в Кирилло-Белозерский монастырь, где Нил Сорский оказывал ему нравственную поддержку.
При включении послания преподобного в сборники древнерусской письменности в заглавии сохранено, как мы могли уже заметить, обозначение жанра. Самоназвание письма, на первый взгляд, имеет характер инскрипта, так как указан автор ( «старец Нил» ) и адресат ( «брат» ), то есть сохраняется внешний адрес, причём в последовательности, характерной для античной традиции (сначала адрес, затем адресат). Однако самосознание представляет собой также собственно прескрипт, правда, неполный, без столь необходимых и постоянных в апостольском писании и византийской традиции формулы приветствия адресата и формулы «здоровья».
В построении внешней формы данного послания Нил Сорский позволил себе некоторые «вольности» (отсутствие «вступительных приветствий» ). Но это было характерно для эпистолярного жанра уже в Киевский период. Во многих оригинальных русских посланиях прескрипт в его каноническом виде не использовался книжниками, хотя они имели перед собой высоко авторитетные образы апостольских посланий и творений отцов Церкви. Следовательно, такого рода «вольности» не воспринимались уже как нарушение формуляра.
Свои произведения Нил Сорский начинает непосредственно с семантемы.
(Начало семантемы. Переход к предмету речи.) «Похвально желание подвигнул еси (psephos-формула, содержащая похвалу письма), о возлюбленна (первичное обращение, комплемент адресату), еже слышать слово Божие ещеши на утверждение себе, на съхранение от злых и получение к благым ( определение тематики и собственно предмета речи). Но подобно было тебесиа от добре разумеющих навыцати. Ты же требуеши сиа от мене неразумнаго и грешника. Аз убо и в учимых чину непотребен есмь(уничижительная характеристика, самоаттестация), того ради отрицахся и отлогах намнозе: не яко не хотя послужение принести благому твоему произволению, но ради неразумна и грех моих ( уничижительная самохарактеристика). Что бо аз реку, не створив сам ничто же благо! Кый есть разум грешнику? Точию грехи ( проявление изящества стиля-афоризм). Но понеже множицею понудил мя еси на сиа, еже писати ми тебе слово к созиданию добродетели (формула констатации получения письма или неоднократных устных просьб, требующих ответа), и аз дерзнух написати к тебе сиа, еже выше меры моея (уничижительная самохарактеристика), не могый презрети прошениа твоё, да не множее оскорбившися (формула мотивировки собственного письма). Въпрошение же твое о находящих помыслех предних мирскаго житиа (указание на содержание полученного письма). (Начало собственного сообщения). И се и сам от искуса разумеши, коликы скорби и развращенна имать мир сей мимоходящий».
Как видим, в начале семантемы и в собственно сообщении ( в отличие от прескрипта) автор следует эпистолярным правилам: соблюдает логическую последовательность изложения своих мыслей и употребляет шаблонные формулы: формулу контатации получения письма, его приветствие и похвалу, комплимент адресату, формулу мотивировки составления послания многочисленные уничижительные самохарактеристики, употребляет афористичное выражение. Автор демонстрирует изящество стиля, употребляя афористическое выражение для демонстрации своего уничижения.
Собственно сообщение (apaggelia) послания «к брату, въпросившему его о помыслех» можно разделить условно на несколько частей: введение, два смысловых блока и рассуждения.
Во введении Нил Сорский принимается перечислять различные разновидности «мирских благ» и искушения, которым поддаётся человек, и выявляет «зло», таящееся в них: «Поелику убо мнят благая его множащаяся, егда удерживаются им, потолику растут скорби им, и мнящаяся бо его блага по видимому суть блага, внутрь же исполнена многа зла». Писатель делит людей на «безумнейши» и более «благоговейнейши», в зависимости от их потребностей. При этом особое место сочинитель отводит адресату (а точнее- каждому представителю священной братии): « Тебе же възлюбив Бог, и из яти от мира сего, и поставит я в чину службы Своеа, милостию и строением Своим…». Такими словами начинается первый смысловой блок послания, в котором автор поучает своего адресата, подробно излагает свои направления, касающиеся различных сторон жизни священнослужителя, нравственного облика, поведения и истинной веры. Особенностью данной семантемы Нила Сорского является прерывание первой смысловой части последующей, которая возвращается к собственно предмету речи, заданному адресатом, а именно: к рассмотрению «помыслех нечистых, иже от врага душ наших приносимых» и «страховании» (страхов).
Сочинитель ставит перед собой задачу не только растолковать такие искушения, но и совеьует способы борьбы с ними с помощью молитвы («Имей же на сих всегдашнюю победу молитву…»-137, «…въстав очи на небо и руце възвед, усердие рци со умилением…»-137) и чтение Божественных Писаний («Изучай что от Писаниа из усть, в том ум полога: и сиа възбранят к нам вход нашествиа бесовскаго. И то есть изобретение святых отець» (137)-второй смысловой блок).Кроме того, Нил Сорский постоянно обращается к тому, как «должно» и «правильно» вести себя адресату («Прочая же вся, елика похвална, и честна, и добродетелина, сиа помышляй и твори, мудр бываа во благое, всяку же злобу ненавидя. Имей послушание к наставнику и прочим отцем о Господе, во всяко дело благо»(137)- продолжение 1-го смыслового блока).Данные части текста показывают, как развивается авторская мысль, и все они пронизаны единым пафосом назидательного характера, единой идеей- идеей поучения.
Нил Сорский подводит итоги своим рассуждениям, в очередной раз делая акцент на изучении Священного Писания и призывая адресата «разуметь» его: 2И се разумей, еже глаголю ти разум Божественных Писаний, поведающь хотение благодеяния Божия, яко от века святи, иже съдеаша правду, получиша обестование…»
Важно то, что в последней части письма автор в качестве нравоучительного примера вводит апостольское предание, трактующее «знаменье любве Божия». Тем самым заключительная часть послания «к брату, въпросившу о помыслех» преобретает некое стилистическое очарование.
Таким образом, Нил Сорский опять соблюдает требования эпистолярного жанра-украшение собственного сочинения.
Традиционного завершения в этом послании мы не находим, но клаузула здесь присутствует, хотя она и нейтральная, так как по набору формул больше свойственна произведениям публицистического жанра- поучению, слову, нежели посланию: «И сего ради с радостию подобает шествовати нам непорочне в путь сей, ходящее в заповедях Господних, всем сердцем благодарящее Его, яко посла нам благодать сию, възлюбив нас, беспрестанно молящееся благодати Его, понимающе конецъ житиа сего скорбнаго, и бесконечное блаженство будущаго века»(указание на совместную миссию).
Далее находим мотив клаузулы, но автор опять обращается к семантеме: «И Бог всякоя радости и утешениа утеши сердце твоё и съхранит тя в страсе своем молитвами пречистыя Богородицы и всех святых (пожелание воздаяния от высших сил). Незабвена же Господа ради сътвори и мене грешника в молитвах своих, глаголюща ти доброе, а не творяща, да Господь изведет мя от потопа страстей и от тимения грехов (уничижительная самохарактеристика и просьба к адресату о молении)»
Пожелание «благословения Господнего» и благой защиты адресата, а также просьба не забывать автора послания в своих молитвах, плавно « вытекает» из предшествующих рассуждений. Мы видим, что идёт обращение к адресату, с одной стороны, и самоуничижительные характеристики- с другой, что приводит к расширению конечной части письма и клаузулы. Расширение финального «послесловия», по сути дела, также не являлось нарушением правила построения послания, как и отсутствие «приветствия» в прескрипте.
Автор использует нетрадиционную клаузулу. Финальная часть и клаузула сливаются вместе, а затем писатель дополняет своё письмо. Идёт многократное завершение послания. В апочтольских посланиях подобного рода обращение с формуляром не является редкостью.
Хотелось бы обратить внимание на то, что в первом послании мы наблюдаем подобие кольцевой композиции в смысловых блоках.
Рассмотрение послания Нила Сорского с точки зрения его структуры позволяет выявить художественную специфику в ряду подобных памятников письменности Древней Руси.
В своём письме древнерусский книжник стремится следовать традиции эпистолярного жанра. Во-первых, автор сохраняет трёхчастную структуру послания: прескрипт, семантему и клаузулу, набор ритуальных формул. Во-вторых, придерживается эпистолярного этикета (многочисленные уничижительные самоаттестации и всевозможные обращения, комплименты в адрес корреспондента). И, наконец, в-третьих, употребляет необходимые устойчивые формулы на протяжении всего текста. Однако в оформлении прескрипта Нил Сорский допускает некоторые вольности: опускает формулу приветствия и пожелания здоровья адресату. Основные идеологические взгляды и советы, свойственные собственно сообщению, смещает в финальную часть, что способствует расширению заключения.
Как видим, автор по своему личному желанию может одно использовать, другое- отбросить, что было совершенно недопустимо в композиционной традиции византийского послания, но допускалось в апостолькском послании и было разрешено в древнерусской традиции Киевского периода. В русской эпистолографии такого рода вольности, особенно в ХV-XVI веках, не воспринимались как нарушение формуляра. Кроме того, в средневековой древнерусской литературе отсутствовали чёткие жанровые границы, они были подвижны, что влекло за собой синкретичность текста.
Ведущую роль в посланиях Нила Сорского играет мотив христианской любви, любви к ближнему. Это подтверждается эпитетами, призванными возвеличить адресата. Сам древнерусский книжник занимает приниженное положение «неразумного грешника» и продолжает придерживаться такой позиции, несмотря на то, что в сообщении преображается в учителя и проповедника. При обращении к своему корреспонденту подразумевается конкретное лицо, однако отсутствие прямых называний (именований) свидетельствует об универсализации содержания послания и расширения круга читателей (предполагается наличие массового адресата). В XV-XVI веках все эпистолярные сочинения стремятся к открытости и обобщению.