Из цикла Учителями славится Россия

«Учительница первая моя…»
Самый важный человек в жизни любого из нас - это учитель. Проходит много лет после обучения в школе: человек учится, взрослеет, создает семью, растит своих детей, стареет. Многое, что с ним произошло, забывается. А вот воспоминания о первом учителе память хранит как нечто первостепенное, неприкосновенное.
Каждый год в Елантовскую восьмилетку «присылали» учителей. И не только школьники, но и взрослые ждали, кто же приедет на этот раз. Обычно приезжали закончившие педучилище молоденькие симпатичные девушки. Так было и в 1969 году.
Антонину Павловну мы полюбили сразу. Был наш класс дружный, добрый - так что учителя приняли безоговорочно. Нам нравилось в ней все: как модно и красиво одевается, как задорно смеется, как поет, как улыбается. До сих пор я помню ее поролоновое пальто в мелкую черно-белую клеточку. Когда смотришь на него пристально, то в глазах появляются мушки от ряби. Это нам казалось таким забавным занятием!
Антонина Павловна была общительным человеком. Многим она заменила родителей. В то время деревенские семьи были большими, родители работали в колхозе с темна до темна, а мы, дети, свободное время проводили в школе. Остановилась она на квартире у тети Шуры. Для нас было большой радостью встречать ее по утрам у дома хозяйки. В школу приходили пораньше, оставляли портфели и шли на встречу не с учителем, а с каким-то неземным человеком! Ждали терпеливо, конечно, заглядывали в окна, спорили, кто сегодня понесет ее сумку с нашими тетрадками. Мы видели, как она пьет утренний чай, причесывается, собирает сумку. Нести ее вещи было для нас праздником! Кто-то нес таблицу, кто-то тетради, несли какие-то пособия…Что только она не несла в школу, чтобы работать с нами!
Домик тети Шуры стоял на пригорке. После школы мы провожали Антонину Павловну домой и, если была зима, дружно катались на портфелях от ее окон. Вот было удовольствие! Нам казалось, что мы с ней не расставались.
Часто она приглашала нас к себе. То рисовали поздравительные открытки, то репетировали, то просто что-то сочиняли. И всегда с ней было интересно. И мы знали, что сейчас она подойдет к деревянной перегородке, отделявшей чулан, вынет из полотняного мешочка, висящего с обратной стороны, конфеты и раздаст их нам. Сама она очень любила карамельки, и от нее исходил ароматный запах фруктов.
До сих пор я помню ее уроки пения. Нам все казалось божественным. Даже сейчас, когда я слышу грустную песню о скворушке, представляю, как Антонина Павловна пела для нас эту песню. Впервые мы увидели у нее альбом рукоделия. Конечно, всем захотелось вышивать козликом, прореживать мережки, вышивать подарки для мам, делать аппликацию. Она сумела зажечь наши детские сердца и пробудила желание не только учиться, но и творить.
Долго время мы учились во вторую смену. Когда заканчивались уроки, на улице уже было темно, но никто не спешил уходить. Как воробушки, мы грелись около учительницы, и нам казалось, что принадлежит Антонина Павловна только нам. И мы знали о ней все. Даже когда у нее появились поклонники, свидания проходили при нас. Мы видели, как она расцветает, смеется не так, как с нами, а как-то по-особенному. Молодые люди вели себя достойно. И нам тогда казалось, что никто, кроме нас, ей не нужен. Но мы были счастливы, когда увидели ее в свадебном платье.
Прошло много лет… Антонина Павловна воспитала не одно поколение детей: у нее учился мой брат, племянник, вырастила она и своих троих детей, сейчас воспитывает внуков. Я стала ее коллегой, потому что она научила меня любить школу и людей, живущих со мной рядом. За эти годы она не растеряла своей душевной щедрости, оптимизма. Что бы ни случилось, она всегда улыбается, потому что не хочет огорчать других.
О таких людях в народе говорят : »Светлый человек!»