Презентация по литературе Морфий М. А. Булгакова.

Цена жизни Ведь человек и суетен, и грешен. Не отличает в слепоте своей Немногие существенные вещи От многих несущественных вещей. Чему вы только нас не обучали, Но если всё до афоризма сжать, То главное – и в счастье, и в печали Существенное в жизни отличать. Д. Гранин Но продуман распорядок действий,И неотвратим конец пути.Я один, все тонет в фарисействе. Жизнь прожить – не поле перейти.Б. Пастернак «Морфий» – это прививка от наркотической зависимости… ВОПРОСЫ Назовите тему и идею повести.Какова история создания произведения?Как автор достигает полного раскрытия идейного замысла?Что мы узнали о докторе?В чём причина становления Полякова наркоманом?Как выражалась деградация Полякова?Перечислите художественные особенности. Морфий – наркотическое и болеутоляющее вещество, добываемое из млечного сока опиумного мака.Морфинизм – болезненное пристрастие к морфию как наркотику.Морфинист – наркоман, страдающий морфинизмом. Работу над рассказом Булгаков начал еще в Вязьме, во второй половине 1917 года. Первоначально рассказ получил название “Недуг”. Замысел прямо был связан с биографическими обстоятельствами – с возникшей в 1916–1917 гг. привычкой к морфию, разрушительно действовавшей на Булгакова вплоть до 1918–1919 гг., когда удалось избавиться от нее окончательно.Автобиографичными являются и другие обстоятельства рассказа: как и доктор Бомгард, от лица которого ведется повествование, М.Булгаков 20 сентября 1917 года был командирован из села Никольского в распоряжение Вяземской уездной земской управы и испытал большое облегчение, так как условия работы были совсем иными (на меньшее количество населения приходилось три врача). Время действия выбрано не случайно – это 1917–1918 годы, годы, страшные и для России, и для Булгакова, видевшего в Революции крушение основ мироздания – Дома, Красоты, Гармонии.  Булгаков изложил рассказ в виде записок земского врача Сергея Полякова, покончившего с собой из-за невозможности преодолеть свой тяжкий недуг- наркоманию. 10.03.2014 * 1927 год - цикл рассказов «Записки юного врача», куда примыкает повесть «Морфий».Повесть носит мемуарный характер. Мемуарная литература - художественная автобиография, в узком смысле, рассказ о судьбе писателя, о его современниках, о событиях, свидетелем которых он был, в конечном счёте, о судьбах его эпохи. Начало… Давно уже отмечено умными людьми, что счастье как здоровье: когда оно налицо, его не замечаешь. Но когда пройдут годы, — как вспоминаешь о счастье, о, как вспоминаешь!Что касается меня, то я, как выяснилось это теперь, был счастлив в 1917 году, зимой. Незабываемый, вьюжный, стремительный год.Начавшаяся вьюга подхватила меня, как клочок изорванной газеты, и перенесла с глухого участка в уездный город. Велика штука, подумаешь, уездный город? Но если кто-нибудь подобно мне просидел в снегу зимой, в строгих и бедных лесах летом, полтора года, не отлучаясь ни на один день, если кто-нибудь разрывал бандероль на газете от прошлой недели с таким сердечным биением, точно счастливый любовник голубой конверт, ежели кто-нибудь ездил на роды за 18 верcт в санях, запряженных гуськом, тот, надо полагать, поймет меня. Пролетел месяц, за ним второй и третий, 17-й год отошел, и полетел февраль 18-го. Я привык к своему новому положению и мало-помалу свой дальний участок стал забывать. В памяти стерлась зеленая лампа с шипящим керосином, одиночество, сугробы… Неблагодарный! Я забыл свой боевой пост, где я один без всякой поддержки боролся с болезнями, своими силами, подобно герою Фенимора Купера выбираясь из самых диковинных положений.Изредка, правда, когда я ложился в постель с приятной мыслью о том, как сейчас я усну, какие-то обрывки проносились в темнеющем уже сознании. Зеленый огонек, мигающий фонарь… скрип саней… короткий стон, потом тьма, глухой вой метели в полях… потом все это боком кувыркалось и проваливалось…«Интересно, кто там сидит сейчас на моем месте?.. Кто-нибудь да сидит… Молодой врач вроде меня… ну, что же, я свое высидел. Февраль, март, апрель… ну, и, скажем, май — и конец моему стажу. Значит, в конце мая я расстанусь с моим блистательным городом и вернусь в Москву… Столица… Клиника… Асфальт, огни…»Так думал я. Тяжёлые будни… ВЫХОД? 15 февраля 1917год «После укола впервые … спал глубоко и хорошо- без мыслей о моей обманувшей меня»18февраля «Четыре укола не страшны»1 марта «….может работать только после укола морфием»19 марта «…обнаружил неприятную особенность злиться…»8 апреля «…это мучение…»………………….18мая «Смерть от жажды- райская , блаженная смерть по сравнению с жаждой морфия… Смерть медленная овладевает морфинистом…» 14 ноября 1917 г.: «Ах, мой друг, мой верный дневник. Ты-то не выдашь меня…». 19 ноября « рвота…Это плохо…»27 декабря «..я буду страдать нечеловеческой мукой…»1918 год «Я не поехал. Не могу расстаться с моим кристаллическим растворимым божком».1 февраля «Доконал я её. Доконал. Да, намоей совести большой грех»13 февраля привезли в больницу умирающего Бомгарда… ЗАВИСИМОСТЬ НАРКОМАНА Жизнь Полякова превращается в существование от укола до укола. Последние записи в дневнике – только об этом: “15 – го января. Рвота утром. Три шприца 4% – ного раствора в сумерки. Три шприца 4%- ного раствора ночью”.Все. Тупик. “Я погиб, надежды нет”. “Позорно было бы хоть минуту длить свою жизнь. Такую – нет, нельзя”. В период 14 – часового воздержания от укола Сергей Васильевич находит единственный выход: “Лекарство у меня под рукой” – браунинг. “Я никому ничего не должен. Погубил я только себя. И Анну”. Физическое состояние Полякова, как и любого наркомана “со стажем”, ужасно: к постоянным галлюцинациям добавляются рвота “я лежу после припадка рвоты, слабый”), слабость (“я несколько ослабел в последнее время… Но я действительно сам не пойму, почему я так быстро ослабел? Ведь неполный год, как я болею…”), потеря веса (“Внешний вид: худ, бледен восковой бледностью. В прошлом году я весил 4 пуда, теперь 3 пуда 15 фунтов”), “на предплечьях непрекращающиеся нарывы, то же на бедрах. Я не умею стерильно готовить растворы, кроме того раза три я впрыскивал некипяченым шприцем, очень спешил перед поездкой”. Отрывки из повести, в которых прослеживается деградация человека «После укола прояснение мысли и большая работоспособность».«Стеклянные прозрачные сны».«Прячу глаза от окружающих».«Тоскливое состояние».«Галлюцинации».«Рвота».«Руки дрожат, они прозрачны: одна кость и кожа».«Шорохов пугаюсь, люди ненавистны». «Сильно похудел». «Это мучение, а не жизнь».«Позорно было бы хоть минуту длить свою жизнь. Такую нет, нельзя». «Глупая борьба» доктора Полякова с морфием безрезультатна: он пробует лечиться, но сбегает из клиники, совершив кражу морфия. Продолжается дальнейшая деградация его личности: периоды просветления, понимания всего ужаса того, что происходит, все более кратковременны и сменяются полным безразличием к мнению окружающих.“ Я дегенерат. Совершенно верно. У меня начался моральный распад личности”. Жизнь Полякова превращается в существование от укола до укола. Последние записи в дневнике – только об этом: “15 – го января. Рвота утром. Три шприца 4% – ного раствора в сумерки. Три шприца 4%- ного раствора ночью”.Все. Тупик. “Я погиб, надежды нет”. “Позорно было бы хоть минуту длить свою жизнь. Такую – нет, нельзя”. В период 14 – часового воздержания от укола Сергей Васильевич находит единственный выход: “Лекарство у меня под рукой” – браунинг. “Я никому ничего не должен. Погубил я только себя. И Анну”. цитата: «Я был очень жизнерадостным человеком до моей семейной драмы», цитата: «Шорохов пугаюсь, люди мне ненавистны». Различают три стадии развития этого заболевания. При первой стадии развивается психологическая зависимость. Человек испытывает эйфорию, когда все кажется прекрасным, нет никаких неприятных ощущений.. Второя стадия заболевания: формируется не только психическая, но и физическая зависимость. Начинается утрата эйфории, проявляется токсическое действие наркотика. Поражается центральная нервная система. Последняя третья стадия болезни характеризуется максимальной физической зависимостью от наркотика, наступлением тяжелых, необратимых изменений в организме и психике, когда колются не с целью развития эйфории, а с целью избежания развития абстиненции, или «ломки», которая выражается в слабости, болях, рвоте, судорогах, отклонениях в психике. ФИНАЛ На рассвете 14-го февраля 1918 года в далеком маленьком городке я прочитал эти записки Сергея Полякова. И здесь они полностью, без всяких каких бы то ни было изменений. Я не психиатр, с уверенностью не могу сказать, поучительны ли, нужны ли? По-моему, нужны.Теперь, когда прошло десять лет, — жалость и страх, вызванные записями, ушли. Это естественно, но, перечитав эти записки теперь, когда тело Полякова давно истлело, а память о нем совершенно исчезла, я сохранил к ним интерес. Может быть, они нужны? Беру на себя смелость решить это утвердительно. Анна К. умерла в 1922 г. от сыпного тифа, на том же участке, где работала. Амнерис — первая жена Полякова — за границей. И не вернется.Могу ли я печатать записки, подаренные мне?Могу. Печатаю. Доктор Бомгард. Кто-то там проколол свою совесть,Кто-то в сердце вкурил анашу.Эх, ребята, про вас нужно повесть,Жалко, повесть я не пишу. В. Высоцкий 10.03.2014 * Каждый человек должен осознать, что его здоровье, жизнь – это то, что он получил от прошлых поколений, и то, что он спустя время должен передать грядущим поколениям. ЮРГАНОВА Е.В.