К историографии русско-крымских отношений конца XVI века

М.М. Шваб
К ИСТОРИОГРАФИИ РУССКО – КРЫМСКИХ ОТНОШЕНИЙ КОНЦА XVI В.

Учеными не раз отмечалось, что в 1583 г. в связи с окончанием Ливонской войны и высвобождением ранее занятых в Прибалтике вооруженных сил оборона южнорусских границ была существенно усилена.
По допущению А.А. Новосельского, правительство Федора Ивановича рассматривало возможность по аналогии с Казанью и Астраханью посадить в Бахчисарае зависевшего от Москвы хана. Официально, впрочем, существование подобных намерений отрицалось1.
С 1584 г. в Крымском ханстве начались усобицы, которые, однако, на взгляд В.П. Загоровского, не уменьшили угрозы татарских нападений на российскую «украйну», где обстановка вновь осложнилась. Крымские татары во главе с мурзой Есинеем совершили крупное нападение на западную часть «украйны»2. В.И. Корецкий, сопоставив летописные и документальные сообщения об этом набеге, указывал, что 7 мая 1584 г. русские под командованием М.А. Безнина разбили татар на реке Выси близ Калуги и освободили пленных3.
В 1585 г. русское правительство вернулось к политике активных действий на южной «украйне». В борьбе с Крымским ханством наметился отход от сугубо оборонительной тактики предыдущих лет, – заключал В.П. Загоровский4.
По указанию того же исследователя, с 1585 г. Польско-Литовское государство стремилось присоединить часть Поля, для чего предпринимало антироссийские акции (в частности, в 1589 г. черкасы напали на брянские земли). Таким образом, на Поле у России появился новый соперник, – констатировал В.П. Загоровский5.
В русле активизации российской политики на Поле лежит решение об основании двух городов – Ливен и Воронежа, – писал В.П. Загоровский. С его точки зрения, принимая данное решение, русское правительство преследовало несколько внешнеполитических целей: новые города обеспечивали заслон от татарских вторжений; прочную фиксацию придонской части Поля за Россией в связи с появлением там в 1585 г. польско-литовских военных отрядов (черкас); усиление государственного воздействия на вольных, в первую очередь донских казаков6.
По предположению В.И. Кошелева, Воронеж был заложен в 1586 г. (точная дата основания города до сих пор вызывает споры). Основанный на месте сближения двух довольно торных татарских дорог (старой Ногайской и новой Кальмиусской), Воронеж защищал южные окраины России от продвижения татар на довольно широком пространстве, прежде всего путях в рязанские земли. Расположение Воронежской крепости удовлетворяло требованиям и ее недоступности, и обеспечения наблюдения за движением татар. В.И. Кошелев находил значительной роль Воронежа в обороне южных рубежей в первые годы его существования7. Вслед за В.П. Загоровским А.И. Филюшкин основание Воронежа и Ливен относит к 1585 г., полагая, что это явилось началом фактического вхождения южных земель в состав России, став крупной внешнеполитической кампанией русского правительства8.
В 1586 – 1587 гг. татары совершили крупные набеги на Русь, чтобы заставить московское правительство отказаться от враждебных им планов. Большое влияние на отношения России и Крыма оказало назначение новым ханом Казы-Гирея, который настойчиво и угрожающе требовал от Москвы удаления из Астрахани Мурат-Гирея, – констатировал А.А. Новосельский.
Русское правительство с помощью бежавшего из Крыма царевича Мурат-Гирея пыталось привести к повиновению продолжавшую борьбу с Московским государством Ногайскую орду, пытавшуюся не только отстоять свою независимость, но и восстановить татарскую власть в Поволжье, ради чего обращалась к хану с предложением союза против России9.
Летом 1587 г. крымские татары нанесли по российской «украйне» сильный удар: вторжение совершили ханские сыновья Алп-Гирей и Соломат-Гирей с 40-тысячным войском. Русские войска поджидали татар у Тулы, но те неожиданно обрушились на Крапивну. Отразить это нападение русским не удалось. Против татар был послан воевода И.В. Годунов с большим войском, который, однако, активности не проявил, придерживаясь оборонительной тактики, – отмечал В.П. Загоровский10.
На взгляд же А.А.Зимина, поход 1587 г. оказался для крымцев неудачным, они понесли крупные потери11. Но в целом, по наблюдениям А.А. Новосельского, нападения 1586 – 1587 гг., в которых принимали участие десятки тысяч татар, показали рискованность использования Мурат-Гирея как орудия против Крыма, и московскому правительству пришлось пересмотреть решение о пребывании в Астрахани этого царевича12.
В 1587 г. русское правительство выражало готовность совместно с Филиппом II выступить против Турции, - отмечал Я.С. Лурье13. Но переговоры о таком союзе автор считал дипломатическим маневром Бориса Годунова, который в действительности не собирался воевать с султаном14. Об организации в тот период при участии России антитурецкой коалиции упоминала и Э.С. Виленская15.
Известий о крымских набегах за 1588 – 1590 гг. не сохранилось. Как полагал А.А.Зимин, правительство Бориса Годунова продолжало активизировать восточную политику, первоначально ограничиваясь противодействием набегам крымцев и ногаев. В 1589 г. ходили слухи о движении на Москву 80-тысячного крымского войска, но они не подтвердились16.
В конце XVI в. из-за острых столкновений Крыма с ногаями связь между ними прервалась и их совместные действия против Московского государства стали невозможными на многие годы, в связи с чем татарские нападения на Русь почти совсем прекратились, – отмечал А.А. Новосельский17. В этот период Россия усилила оборону южных границ: сформировались береговой и украинный разряды, появился третий – рязанский разряд, – утверждал В.И. Буганов18. По мнению В.П. Загоровского, такая боевая расстановка русских войск на юге говорит о том, что московское правительство основное внимание обращало на защиту столицы и подмосковных земель. Обороне «украйны», а тем более Поля, где уже появились русские города, уделялось меньше внимания, – заключал ученый19.
По мнению В.Н. Сокурова, после 1589 г. более тесными становятся связи России с северокавказскими правителями. При непосредственном участии и по прямой просьбе прорусской партии в Кабарде правительство царя Федора разрабатывает и осуществляет широкую программу действий: строительство города в устье Терека (1588 – 1589 гг.), восстановление острога на Сунженском перевозе (1590 г.), возведение нового острога на р. Койсе (1591 г.). Кабардинские князья принесли присягу русскому царю. В Москве были намечены планы удержания приобретенных земель, дабы не допустить их перехода на сторону Крыма и Турции, – отмечал автор20.
Последние в XVI в. крупные походы крымцев против Московского государства относятся к 1591 и 1592 гг. А.А. Новосельский указывал на то, что эти походы были согласованы со шведским правительством21. (В то время шла русско-шведская война).
В.Н. Сокуров причинами походов 1591 – 1592 гг. считал усиление русских позиций на Кавказе и постройку там русских крепостей. Но в дальнейшем внутренние неурядицы в Крыму не позволили Казы-Гирею вмешиваться в кавказские дела, а Османская империя, увязнув в войнах с монархией Габсбургов на Балканах, потеряла половину своих кавказских владений, – писал В.Н. Сокуров22.
В 1591 г. Москва подписала соглашение о перемирии на 12 лет с Польшей. Это был крупный успех русской дипломатии в условиях угрозы одновременного вторжения со стороны Крыма и Швеции.
В 1591 г. Крым мобилизовал для войны с Россией крупные силы (как упоминает Р.Г. Скрынников, до 100 тысяч человек)23. В.П. Загоровский указывал, что летом 1591 г. в Москве для организации отпора татарам было решено основные военные силы стянуть к Оке, хотя не исключалась и возможность осады отдельных городов «украйны». От Федора Ивановича исходило и два важных военных постановления. Во-первых, царским указом Борис Годунов назначался главнокомандующим (В.П. Загоровский полагает, что Борис Годунов сам оформил царским указом свое назначение); в его распоряжение передавались все находившиеся в Москве войска и артиллерия, которой отводилась важная роль, поскольку в этом отношении у России над крымцами было огромное превосходство. Во-вторых, все состоявшие под началом князя Ф.И. Мстиславского русские войска у Оки отзывались к Москве (это дворянская конница, вышедшая «на берег» весной, и три полка служилых людей «украйны», перешедшие в ведение Ф.И. Мстиславского на период татарского вторжения). Следовательно, как подмечено В.П. Загоровским, русское командование решило не растягивать русскую армию вдоль Оки, а соединить все силы и дать татарам решающее сражение под Москвой. Как минимум, этим маневром русская армия по численности сравнивалась с татарской. Учитывая большую численность войск Казы-Гирея, ученый такое решение признавал правильным24.
В 1591 г. татары пересекли территорию Центрального Черноземья обычным путем – Муравской дорогой. Новая русская крепость Ливны, основанная одновременно с Воронежем, им не помешала, так как реку Быструю Сосну крымцы форсировали восточнее Ливен. Хан, не распуская войска для грабежа «украйны», шел к Москве. На взгляд В.П. Загоровского, выбор пути к Москве Казы-Гиреем в 1591 г. свидетельствует об отсутствии у этого крымского правителя военных способностей. Его предшественники, особенно Девлет-Гирей, во время походов на Русь действовали умнее и хитрее. Казы-Гирея не смутила легкость переправы через Оку и фактическое отсутствие там русских войск. Он не подверг разгрому «украинные» земли, а шел прямо в подготовленную для него ловушку, – указывал исследователь25.
4 июля 1591 г. произошел бой под Москвой, у Котлов, а ночью крымская орда быстро отступила. В источниках называются разные причины бегства татар. По мнению Р.Г. Скрынникова, крымцы отступили, испугавшись внезапного ночного нападения. Артиллерийская канонада и приближение русских сил, численность которых в темноте нельзя было определить, вызвали смятение в стане татар, и в страхе перед внезапным ночным нападением они бежали. Хану не удалось предотвратить панику. Всю славу этой победы постарался себе приписать Борис Годунов. По различным сведениям, русские взяли в плен от 200 до 1 тыс. человек26. В.Н. Глазьев и Н.А. Тропин указывают, что Казы-Гирей вынужден был отступить от Москвы «после ожесточенных вооруженных столкновений»; за ним намечалась посылка из Данкова, но она не состоялась27.
В.П. Загоровский отмечал, что в Крыму и Ногайской орде поход был оценен как крупная военная неудача. Ногайские татары говорили о необходимости замены хана. Однако Казы-Гирею удалось сохранить за собой трон28.
Поражение крымцев под Москвой изменило военную ситуацию, тем более, что шведское вторжение к Пскову тоже было неудачным, – заключает Р.Г. Скрынников29.
По мнению А.А. Зимина, провал летнего похода 1591 г. заставил крымского хана искать мирные средства урегулирования отношений с Россией. Это отвечало и интересам Москвы, стремившейся обезопасить южные границы от татарских набегов30.
Таким образом, по заключению многих видных ученых, в конце XVI в., хотя крымцы продолжали совершать набеги на российскую «украйну», безопасность южных границ значительно возросла, что было связано с возобновлением мирных отношений с ханом и строительством новых «украинных» городов.

Примечания

1 Новосельский А.А. Борьба Московского государства с татарами в первой половине XVII века. М.; Л., 1948. С. 34–35.
2 Загоровский В.П. История вхождения Центрального Черноземья в состав Российского государства в XVI веке. Воронеж, 1991. С. 187, 190 – 191.
3 Корецкий В.И. История русского летописания второй половины XVI – начала XVII в. М., 1986. С. 76 – 80.
4 Загоровский В.П. История вхождения С. 188.
5 Там же. С. 193.
6 Там же. С. 201 – 202.
7 Кошелев В.И. Возникновение г. Воронежа и его роль в обороне южных рубежей Русского государства//Изв.Воронеж.гос.пед.инст. 1958. Т. 26. С. 207, 242.
8 Филюшкин А.И. Очерк истории Российского государства в XVI веке//Новое в исторической науке: В помощь преподавателю истории: Сб. научно-метод. трудов. Нижневартовск, 1997. Вып. 1. С. 43.
9 Новосельский А.А. Борьба Московского государства С. 34 – 36.
10 Загоровский В.П. История вхождения С. 204.
11 Зимин А.А. В канун грозных потрясений: Предпосылки первой Крестьянской войны в России. М., 1986. С. 144.
12 Новосельский А.А. Борьба Московского государстваС. 36.
13 Лурье Я.С. Английская политика на Руси в конце XVI века//Уч. зап. Ленингр. гос. пед. ин-та им. А.И. Герцена. 1947. Т. 61. С. 140.
14 Лурье Я.С. Русско-английские отношения и международная политика второй половины XVI в.//Международные связи России до XVII в. М., 1961. С. 441.
15 Виленская Э.С. К истории русско-английских отношений в XVI в. (Неизданная записка Джилса Флетчера королеве Елизавете)//Ист. записки. 1949. Кн. 29. С. 126.
16 Зимин А.А. В канун грозных потрясений С.148.
17 Новосельский А.А. Борьба Московского государства С. 37–38.
18 Буганов В.И. Разрядные книги как источник по истории пограничной обороны Русского государства конца XV – первой трети XVII в.//Источниковедение отечественной истории. М., 1980. С. 214.
19 Загоровский В.П. История вхождения С. 206.
20 Сокуров В.Н. Включение кабардинских земель «черкасских и горских князей» в титул русского царя и политические реалии//Спорные вопросы отечественной истории XI – XVIII вв. Тезисы докладов Первых чтений, посвященных памяти А.А. Зимина. М., 1990. Ч. 2. С. 256 – 258.
21 Новосельский А.А. Борьба Московского государства С. 41.
22 Сокуров В.Н. Включение кабардинских земель С. 259.
23 Скрынников Р.Г. Россия накануне «смутного времени». М., 1981. С. 90–91.
24 Загоровский В.П. История вхождения С. 209 – 211.
25 Там же. С. 212 – 213.
26 Скрынников Р.Г. Россия С. 90 – 91.
27 Глазьев В.Н., Тропин Н.А. Документы о строительстве Ельца, заселении города и окрестностей в 1592 – 1593 гг.//Российская крепость на южных рубежах. Елец, 2001. С. 5.
28 Загоровский В.П. История вхождения С. 214.
29 Скрынников Р.Г. Россия С. 91.
30 Зимин А.А. В канун грозных потрясений С.183.