О ЛИНГВОКУЛЬТУРНОЙ СПЕЦИФИКЕ СОМАТИЧЕСКОЙ ФРАЗЕОЛОГИИ (НА МАТЕРИАЛЕ КИТАЙСКОГО И РУССКОГО ЯЗЫКОВ)


Э. С. Денисова, А. В. Гультяева
Кемеровский государственный университет, г. Кемерово
О ЛИНГВОКУЛЬТУРНОЙ СПЕЦИФИКЕ СОМАТИЧЕСКОЙ ФРАЗЕОЛОГИИ(НА МАТЕРИАЛЕ КИТАЙСКОГО И РУССКОГО ЯЗЫКОВ)Статья посвящена изучению китайских фразеологизмов и их русских аналогов, содержащих в своем составе соматизмы – имена существительные с исходным значением частей тела человека. Соматическая лексика (от греч. soma ‘тело’) – одна из универсальных лексических групп в любом языке. Как отмечает Г. Е. Крейдлин, представление людей о теле и телесных объектах, об их формировании, строении и функционировании, о способах взаимодействия тела с внешним миром и внутренними системами человека, такими как психика и разум, сложились очень давно. Эти представления, образующие в совокупности фрагмент наивной картины мира, нашли отражение как в текстах разных жанров и стилей, так и в телесном знаковом невербальном коде [Крейдлин 2013, 51].
В лингвистический обиход термин «соматический» впервые введен Ф. О. Вакком. Именно этот ученый сделал вывод о том, что соматизмы относятся к одному из древнейших пластов фразеологии [Старых 2011, 80]. Под фразеологической единицей с компонентом-соматизмом, или соматической фразеологической единицей (далее СФЕ), в научной литературе обычно понимается фразеологизм, ведущим или зависимым компонентом которого является слово, обозначающее не только внешние физические формы организма человека (голова, рука, нос и т.п.), но и элементы сердечно-сосудистой, нервной и других его систем (кровь, селезенка, мозг, печень и т.п.) [Сюеин 2013, 119-120].
Выбор данной группы фразеологизмов в качестве материала для лингвистических исследований обусловлен многими факторами. Во-первых, по словам Н. М. Шанского, СФE является «коммуникативно наиболее значимой и высокопродуктивной частью фразеологического состава» [Шанский 1999, 205]). По подсчетам ученых, устойчивые единицы с компонентом-соматизмом составляют около 25% всего фразеологического фонда языка и в силу своей культурной специфики являются важным объектом лингвокультурного анализа. Неудивительно, что эта группа продолжает пополняться в современных языках.
Во-вторых, во фразеологических единицах наиболее ярко проявляется антропоцентризм языковой картины мира: «Они (фразеологизмы) возникают не столько для того, чтобы описать мир, сколько для того, чтобы его интерпретировать, оценивать и выражать к нему субъектное отношение» [Головня 2012, 49]. Порождение и использование соматических фразеологизмов помогает человеку познавать мир и свои собственные качества через себя самого, части своего тела, общие физические и психические признаки [Сюеин 2013, 119].
В-третьих, общепринятым в науке является тезис о том, что идиомы представляют собой национально специфические единицы языка, аккумулирующие культурный потенциал народа [Мокиенко 2005]. Исследование роли языка в концептуализации и категоризации мира, в познавательных процессах и обобщении человеческого опыта [Араева 2009] позволяет лингвистам доказать, что «язык напрямую влияет на когнитивные процессы в сознании человека, равно как и когнитивные процессы, а также ценностные для той или иной культуры факторы обусловливают особенности формально-семантической организации языков» [Араева 2014, 87]. Во фразеологии ключом к открытию кода культуры служит телесный код, который показывает своеобразие языка, впитавшего национальные традиции понимания и осмысления явлений действительности [Го 2004, 187].
Соматическая фразеология активно изучается как в синхронном, так и в сопоставительном плане, однако, как отмечают лингвисты, ее сравнение в неродственных, далеких друг от друга языках представлено еще недостаточно (см., например, [Волкова 2012]). На наш взгляд, интересным представляется использование когнитивного и психолингвистического подходов к сравнительному анализу лексических единиц китайского и русского языков (см. об этом более подробно [Трофимова 1999]).
Объектом описания в нашей работе является установление особенностей восприятия соматической фразеологии носителями русского и китайского языков, а предметом – выявление структурных и семантических характеристик фразеологических единиц тематической группы «Части тела».
Рабочая гипотеза исследования состоит в следующем: фразеологическая картина мира с точки зрения реализации в ней соматической лексики русского и китайского языков помогает выявить как общие (универсальные), так и самобытные (уникальные) черты в определенной национальной культуре. Под фразеологической картиной мира мы вслед за исследователями понимаем «представления человека о себе и окружающем его мире, фиксируемые фразеологическими средствами языка и рассматриваемые как явление национально-культурного наследия» [Веренич 2012, 51].
При анализе научных работ по поставленной проблематике и при обращении к лексикографическим источникам нами были обнаружены следующие отличительные характеристики в китайской и русской языковой картинах мира применительно к тематической группе «Части тела»:
1. С опорой на китайский иллюстрированный словарь [Чжу 2009] можно отметить, что в китайском языке есть специфические номинации частей тела для женщин, мужчин и детей. Например, при обозначении частей тела женщины используются такие слова, как (Sìzhī) – конечности, члены; (Liǎn) – лицо; (Hóujié) – кадык, адамово яблоко; (Guānjié) – локтевой сустав и др. При обозначении частей тела мужчины употребляют (Yāobù) – поясница, талия; (Jiānbǎng) – плечо; (Jiǎozhǐ jiǎ) – ноготь пальца ноги; (Shǒu zhǐjiǎ) – ноготь и др. При обозначении частей тела у детей используют такие лексические единицы, как (Gā zhī wō) – подмышка; (Gēbó) – рука (от плеча до запястья); (Gēbó zhǒu er) – локоть; (Pìgu) – зад, ягодицы. При анализе словарных статей мы обратили внимание на то, что в китайском языке слово кадык () употребляется по отношению к женщине, а талия () – по отношению к мужчине, в отличие от русского языка.
При обозначении частей тела ребенка в китайском языке используются лексемы, которые носят разговорный характер, например, (Nǎodai) – голова; (Bózi) – шея; (Gā zhī wō) – подмышка; (Gēbó) – рука (от плеча до запястья); (Dùzi) – живот. В русском языке данные лексемы соответствуют уменьшительно-ласкательным номинациям, ср.: головка, животик, шейка.
2. Спецификой русской фразеологической картины мира является то, что для нее не характерно использование СФЕ с компонентом, содержащим название внутренних органов (кишка, печень, желчный пузырь, желудок, легкие, селезенка), в отличие от китайского языка, где такая модель фразеологизма является достаточно распространенной [Хао 2013]. Например, в представлении носителя китайского языка большинство соматических фразеологизмов со словом Gān (печень) обозначают состояние гнева, со словом Cháng (кишка) используются для описания характера человека (Zhíchángzi букв. «прямая кишка» – ‘прямой, открытый, искренний человек’), Dǎn (желчный пузырь) имеет символическое значение ‘храбрость’, Wèi (желудок) – ‘аппетит’, Fèi (легкие) – ‘совесть’, Pí (селезенка) – ‘черта характера’. В русском языке модель фразеологизмов с компонентами желудок и селезенка является малораспространенной (ср. желудок на двух ногах, печень селезенке не товарищ, поздно пить боржоми, когда почки отвалились), а с компонентами желчный пузырь, легкие – вообще не зафиксирована в словарях.
3. В особую группу, представляющую интерес для анализа, можно выделить китайские фразеологизмы, структура которых не содержит компонента-соматизма, однако при переводе в русском языке им соответствует фразеологизм с опорным компонентом наименования части тела, ср.: Qiào bùtōng – кит. самая малость не дойти до чего-то (рус. ни в зуб ногой); Kàn fēng shǐ duò – кит. держать руль по ветру (рус. держать нос по ветру); Dǎ kēshuì – кит. удариться сонным (рус. клевать носом); Dāndú de – кит. наедине, в одиночестве (рус. с глазу на глаз) и др. (примеры взяты из [Мокиенко 2005]).
Для доказательства рабочей гипотезы нами было разработано и проведено экспериментальное исследование, цель которого – установить общее и различное в русской и китайской фразеологических картинах мира и, шире, в лингвокультурах. Эксперимент проходил следующим образом: студентам предъявлялся список переведенных на русский язык китайских фразеологизмов и предлагалось найти для них соответствия среди русских фразеологизмов или дать собственное толкование предложенному фразеологизму, если аналога этой устойчивой единицы в русском языке нет.
Опрашиваемую аудиторию составили носители русского языка (студенты 1-4 курсов направления «Фундаментальная и прикладная лингвистика» и студенты 2 курса направления «Отечественная филология» КемГУ) в количестве 66 человек. Для студентов, изучающих китайский язык, мы предлагали анкеты, где были даны как китайские фразеологизмы, так и соответствующие им иероглифы, а для студентов-филологов был представлен только буквальный перевод СФЕ.
Мы выбрали данные группы реципиентов, поскольку они включают: 1) студентов, углубленно изучающих китайский язык, следовательно, знающих обычаи и культуру китайского народа; 2) студентов, углубленно изучающих русский язык, следовательно, хорошо знакомых с фразеологическим фондом русского языка.
Отдельно были опрошены китайские студенты, изучающие русский язык (20 человек, Чаньчуньский университет, Китай). Для них эксперимент проходил иначе: студентам предъявлялся список китайских фразеологизмов, написанных при помощи иероглифов, и предлагалось объяснить их значение на русском языке. Целью проводимого эксперимента было уточнение не семантической организации СФЕ, а выявление оценки обозначаемого фразеологизмом лица, его характеристики или ситуации носителями китайской культуры.
В качестве материала, предложенного информантам для анализа, были использованы 20 китайских фразеологизмов, полученных методом сплошной выборки из русско-китайского фразеологического словаря [Цзишэн 1984]. При отборе материала мы учитывали следующие критерии: 1) наличие в структуре фразеологизма компонентов (слов), номинирующих части тела человека; 2) наличие или отсутствие у китайского фразеологизма полных / частичных эквивалентов в русском языке.
Выбранные китайские фразеологизмы мы перевели на русский язык и разделили на группы по степени сложности их восприятия для студентов:
Китайские фразеологизмы, которые не обладают национально-культурной спецификой, имеют соответствия среди фразеологизмов русского языка и должны быть поняты студентами: «Мозолистые руки, мозолистые ноги», «Большой мастер своего дела, рисующий красной и синей краской», «Руки пляшут, ноги притоптывают», «Не выпускать из рук свитка», «Союз, скрепленный кровью из разрезанной руки» и др.;
Китайские фразеологизмы, в которых значение отдельных компонентов в структуре понятно студентам, однако семантика СФЕ в целом может не совпадать с ее русским эквивалентом: «Доброе сердце и мягкие руки», «Низко кланяться со сложенными руками», «Сложить руки и упустить», «Оберегая палец, потерять ладонь», «Глаза не видят, сердце без печали», «Голова много мыслит, не прося у ног ее учить» и др.;
Китайские фразеологизмы, не имеющие соответствий в русском языке из-за национально-специфического характера обозначаемой ситуации: «Брови дракона, глаза феникса», «Семь рук, восемь ног», «Пририсовать змее ноги», «Лежать на хворосте и пробовать на вкус желчь» и др.
В ходе анализа полученного материала нами было выделено семь основных стратегий идентификации рассматриваемых иноязычных фразеологизмов (ср. похожую методику выделения стратегий восприятия незнакомого производного слова в работе [Денисова 2012, 136-137]):
1. К формально-мотивирующей стратегии относятся ответы, когда испытуемый обращается к одному из компонентов в структуре китайского фразеологизма и, опираясь на него, дублирует его в предлагаемом русском эквиваленте, ср.: «Большой мастер своего дела, рисующий красной и синей краской» – дело мастера боится; «Большая рука, большая нога» – жить на широкую ногу; «(все равно, что) левая или правая рука» – не золотые руки.
В русских фразеологизмах могут повторяться не только компоненты исходной фразеологической единицы, но и их родовидовые синонимы: «Брови дракона, глаза феникса» – глаза сокола; глаз орла.
Результаты эксперимента свидетельствуют о том, что преобладание данной стратегии характерно для анкет студентов-филологов, поскольку они меньше владеют информацией о культуре и традициях китайского народа.
2. К мотивационной стратегии мы относим случаи, когда носители языка анализируют структуру фразеологизма, опираясь на смысл составляющих его компонентов. Стратегия представлена небольшим количеством ответов, в которых совпадает не только значение, но и оценка ситуации: «Брови дракона, глаза феникса» – красивый человек; красавчик; о красоте человека; «Большая рука, большая нога» – жить на широкую ногу; бросаться деньгами; «Низко кланяться со сложенными руками» – оказывать честь кому-то; быть благодарным за что-то; уважение и покорность; уважать; относиться с уважением; огромное уважение; быть покорным; «Смотреть пристально округленными глазами» – у страха глаза велики. Данная стратегия реагирования характерна для ответов студентов направления «Фундаментальная и прикладная лингвистика».
3. При обращении к оценочной стратегии испытуемый актуализирует характеристику номинируемого во фразеологизме лица, его действий. Особый интерес для анализа представляют реакции студентов, которые описывают ситуацию, близкую по значению к исходной фразеологической единице, но отличающуюся «полюсом» оценки, ср.:
1) Во фразеологизме «Большая рука, большая нога» описывается ситуация траты денег, которая оценивается носителями китайского языка отрицательно: транжирить деньги, попусту тратить; жить на широкую ногу; бросаться деньгами. Носители русского языка, наоборот, дают положительную оценку ситуации: Россия – щедрая душа; не жалеть средств; очень хороший, добрый, щедрый человек.
2) Ситуацию, описываемую во фразеологизме «Потирать руки от нетерпения», китайские студенты характеризуют положительно, ср.: означает гореть желанием приступить к какому-то делу. Ответы же русскоязычных студентов показывают отрицательное отношение к обозначаемому: вперед батьки в пекло (о ненужной поспешности).
3) Не всегда носители русского языка правильно интерпретируют исходный смысл фразеологической единицы, ср.: «Большой мастер своего дела, рисующий красной и синей краской» – актер погорелого театра; «Брови дракона, глаза феникса» – злой как собака. В ответах на эти СФЕ информанты наделяют человека отрицательными характеристиками, что не совпадает с оценкой китайских студентов.
Оценочная стратегия в большей степени выявляет различия в русской и китайской лингвокультурах.
4. При обращении к иллюстрирующей стратегии испытуемый реализует соотнесенность слова фразеологизма-стимула с какой-либо типовой ситуацией: «Доброе сердце и мягкие руки» – человек с добрым сердцем всегда совершает хорошие поступки; «Лежать на хворосте и пробовать на вкус желчь» – постоянно напоминая себе об испытанном унижении, черпать тем самым силы; «Семь рук, восемь ног» – многие люди помогают, но ситуация не становиться лучше; «Стоит лишь поплевать на руки и готово» – не прикладывать особых усилий, сделать что-либо и др.
Как отмечает А. А. Залевская, отнесение к классу (категории) и иллюстрирование общих понятий конкретными примерами отражают основные принципы упорядочения разносторонней информации об объективном мире в памяти человека [Залевская 1999, 60].
5. При обращении к стратегии буквального перевода внутренняя форма слова воспринимается как достаточная для понимания. Данная стратегия характерна для китайских студентов, обращение к ней показывает знание носителями языка иероглифики, культуры и традиций своего народа, ср.: (Shǒubùshìjuàn) – «не выпускать из рук свитка»; (Xī zhǐ shī zhǎng) – «пожалеть палец и потерять ладонь»; (Huàshétiānzú) – «рисовать змею, а добавить ей ноги»; «нарисовать змею, пририсовать ей ноги» и др.
6. Особый интерес вызывает обращение информантов к стратегии языковой игры, актуализирующей способность соединения собственного языкового опыта и интуитивного понимания структуры или всего китайского фразеологизма, или его компонента, ср.: «Брови дракона, глаза феникса» – ни рыбы, ни мяса; «(все равно, что) левая или правая рука» – кто в лес, кто по дрова; ни то, ни се; «Большая рука, большая нога» – как аукнется, так и откликнется; яблоко от яблони недалеко падает. Стратегия характерна для ответов студентов-филологов.
7. Отказ от реагирования. На наш взгляд, стратегия отказа от интерпретации фразеологизма является важной, поскольку отражает степень известности / неизвестности, понятности / непонятности стимула для носителей языка. В нашей работе к данной стратегии в формальном плане мы относим случаи, когда на месте ответа стоит прочерк, а в содержательном плане – когда при объяснении отказа от реагирования испытуемые ссылаются на то, что не знают или не понимают значение китайского фразеологизма.
Данная стратегия в большей степени характерна для таких фразеологизмов, как: «Семь рук, восемь ног» (14 прочерков); «Большая рука, большая нога» (11 прочерков); «Руки пляшут, ноги притоптывают» (9 прочерков); «Одной ладонью заслонить небо» (8 прочерков); «Союз, скрепленный кровью из разрезанной руки» (8 прочерков); «Лежать на хворосте и пробовать на вкус желчь» (7 прочерков); «Голова много мыслит, не прося у ног ее учить» (6 прочерков); «Брови дракона, глаза феникса» (5 прочерков); «(все равно, что) левая и правая рука» (5 прочерков); «Потирать руки от нетерпения» (5 прочерков).
Таким образом, анализ результатов эксперимента подтвердил выдвинутую в нашей работе гипотезу. Меньшую трудность в ответах всех студентов вызвали те фразеологические единицы, которые мы отнесли к группе понятных (универсальных) СФЕ: «Большой мастер своего дела, рисующий красной и синей краской» (13), «Стоит лишь поплевать на руки и готово» (13), «Доброе сердце и мягкие руки» (12), «Смотреть пристально округленными глазами» (12), «Потирать руки от нетерпения» (9), «Союз, скрепленный кровью из разрезанной руки» (9) и др. Цифрами обозначено количество полученных правильных ответов.
Большую трудность, как мы и предполагали, вызвали национально-специфические китайские СФЕ, например: «Глаза не видят, сердце без печали» (23), «(все равно, что) левая или правая рука» (13), «Большая рука, большая нога» (8) и др. Цифрами обозначено количество полученных неверных ответов.
Проанализированные нами примеры доказывают, что тематическая группа «Части тела», действительно, широко представлена в системе любого языка путем включения ее наименований в компонентный состав фразеологизмов. Соматизмы, содержащиеся во фразеологизмах, выполняют разнообразные функции, основной из которых является воплощение определенных культурных смыслов.
Сходство в функционировании соматизмов в русской и китайской фразеологии обусловливается культурными факторами, в частности, наличием базисных архетипов, которые лежат в основе толкования человеком мира. Однако при абсолютной тождественности тела человека его концептуализация и вербализация в русской и китайской языковых картинах мира обнаруживают национальную специфику, что определяется существенным различием сравниваемых культур (европейской и восточной).
Список литературы
Араева Л. А. Пропозициональный анализ категории цвета в китайском, русском, английской и телеутском языках // Общетеоретические и типологические проблемы языкознания. Сб. научных статей. Алтайская государственная академия образования им. В. М. Шукшина. – Бийск, 2014. – С. 83-88.
Араева Л. А. Языковая форма в аспекте естественной категоризации // Речевое общение и вопросы экологии русского языка. Сб. научных статей к 80-летию профессора А. П. Сковородникова, под ред. Г. А. Копниной. – Красноярск, 2009. – С. 17-25.
Го Синь-И Телесный код в китайской фразеологии и его русское соответствие: дис. … канд. филол. наук. – М., 2004.
Головня А. И. Концептуальное поле лексемы рука в русской и китайской наивных картинах мира (на материале фразеологизмов) // Карповские научные чтения: сборник научных статей. Белорусский государственный университет. – 2012. – Вып.6. – Ч.2. – С. 49-52.
Веренич Т. М. Черты национального характера во фразеологической картине мира (на материале французского и русского языков) // Филология и лингвистика в современном обществе: материалы междунар. науч. конф. – М., 2012. – С. 51-53.
Волкова Н. Н. Фразеологизмы со словом "рука" в русском и китайском языках // URL: http://www.rki-phil-vsu.ru/sborniki/soderzhanije_2012.rtf. – (Дата обращения: 22.03.2015).
Денисова Э. С. Воздействующий потенциал способов и приемов графодеривационной игры (на материале наружной рекламы г. Кемерово) // Вестник Кемеровского государственного университета. – 2012. – № 2 (50). – С. 133-138.
Залевская А. А. Введение в психолингвистику. – М.: Российск. гос. гуманит. ун-т, 1999.
Крейдлин Г. Е. Тело и телесность в русском языке и русской культуре // Человек и язык в коммуникативном пространстве: сборник научных статей. – Красноярск, 2013. – Том 4. – № 4. – С. 51-56.
Чжу Н. Мой словарь китайского языка с иллюстрациями. – Мир китайского языка, 2009.
Мокиенко В. М. Загадки русской фразеологии. – М., 2005.
Цзишэн Ч. Русско-китайский фразеологический словарь. – Ч.4. – Хубэй жэньминь чубаньшэ, 1984.
Старых О. В. Соматизмы как особый класс слов в лексической системе церковнославянского языка // Вестник Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета. – Серия 3: Филология. – 2011. – Вып. 2 (24). – С. 80-85.
Сюеин Ч. Исследования семантических особенностей фразеологизмов с компонентами-соматизмами // Филология и человек. – 2013. – № 4. – С. 119–126.
Трофимова У. М. Опыт когнитивного экспериментально-теоретического анализа тематической группы «Части тела»: автореф. дис. ... канд. филол. наук. – Барнаул, 1999.
Хао Х. Национально-культурная специфика и источники фразеологизмов китайского языка // Культурная жизнь Юга России. – 2013. – № 2 (49). – С. 103–104.
Шанский Н. М. Фразеология современного русского языка. – М., 1999.