Статья по теме Немецкое землевладение Таврической губернии

АНАЛИЗ ТРАНСФОРМАЦИИ НЕМЕЦКОГО ЗЕМЛЕВЛАДЕНИЯ ТАВРИЧЕСКОЙ ГУБЕРНИИ
В НАЧАЛЕ XX ВЕКА
В статье рассмотрены последствия действия имперских законов относительно сокращения немецкого землевладения в Крыму 1915 года на примере судьбы земельных владений семьи Шлее.
Среди немецких землевладельцев, в чьем распоряжении были крупные хозяйства, следует выделить семью Шлее, представители которой имели немало дес. земли в Симферопольском, Евпаторийском и других уездах губернии. Представители династии Шлее были губернскими гласными, мировими судьями, членами общественных организаций и попечительських советов. Не вызывает сомнения то факт, что представители рода Шлее на протяжении десятилетий активно влияли на процесс положительного развития Таврической губернии, но постановления правительства по сокращению иностранного землевладения, вызванные событиями Первой мировой войны (1914-1918), болезненно сказались на имущественном и социальном статусе представителей династии, которые занимались активной хозяйственной деятельностью.
Ключевые слова: историческая регионалистика, семья Шлее, немецкое землевладение, социокультурное развитие, законодательные акты 1915 года.
The article considers the effects of Imperial law regarding the reduction of the German land tenure in t
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·Английский вариант – краткое изложение
Problems of formation and development of the German land on the land of Crimea attracted the attention of a certain circle of researchers. In particular, Yu. M. Laptev researched aspects of vital activity of German im
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·
·ty of German landowners for economic and social development of the region, the Imperial government made an attempt to limit German land use, confiscated a significant part of the property of many of these families.
Постановка проблемы. Современная историческая наука находится в состоянии обновления, что прежде всего влияет на уровень методологических исследований и применения их результатов в сфере практически-прикладных исследований. Одной из отраслей, интенсивно развивающихся, является региональная история, которая, по справедливому замечанию Я. М. Верменич, в своем идеальном виде предстает как образец исторического синтеза, потому что в круге ее интереса - «разные грани и временные параметры человеческого общежития - экономическая и демографическая ситуация в регионах, индивидуальная и групповая, социальная и географическая мобильность, локальные политические структуры и культурные предпочтения ... » [Верменич Я.,2008 - с. 27]. Осознание истинности этого рассуждения позволяет утверждать, что изучение вопросов, связанных с социально-экономической и социокультурной активностью отдельных общественных групп уже недостаточно проводить только на базе традиционных категорий экономической географии, теории управления, экономического анализа и т.д.. Это направление исследований требует применения методологического аппарата исторической регионалистики, предусматривающий, по мнению Ю. В. Студенникова, учета ряда «природно-географических, исторических, этнокультурных, экономических, социально-демографических факторов ...» [Студенников И.,2007- с. 69].
Именно поэтому оказывается интересным проследить, каким образом изменилась доля лиц определенной социальной и этнической группы, в частности, представителей немецкой семьи Шлее, обладавших значительными земельными наделами в Таврической губернии на протяжении длительного времени, в условиях изменения идеологических и социально-политических приоритетов общественной жизни.
Актуальность исследования. Проблемы становления и развития немецких землевладений на землях Крыма привлекали внимание определенного круга исследователей. В частности, Ю. М. Лаптев исследовал вопросы жизнедеятельности немецких переселенцев с момента их массового расселения на этих территориях (предел XVIII-XIX вв.) до принятия постановления по сокращению иностранного землевладения в Таврической губернии. [Лаптев Ю. Н,1992. – с.425]. Анализ немецких землевладений в условиях Первой мировой войны от принятия законодательных положений 1915относительно крупных хозяйств до 1917 совершил С. Г. Кащенко [Кащенко С. Г.,2005.- с.10 - 13]. Изучению вклада отдельных представителей семейства Шлее в социальное и культурное развитие Таврии посвящены работы В. В. Комиссаровой. Обзор более столетней истории образования и развития немецких колоний в Крыму представлен в статье Л. И. Дайнеко. Как в социокультурном пространстве Крыма в течение XIX в., так и в освещении круга более узких проблем судьбы немецких землевладений в эпоху социально-политических сдвигов, которые начались после событий Первой мировой войны, остаются в большей части вопросами не основательно изученными, что и обусловило выбор данного направления исследований.
Сегодня Российское государство поликультурно, изучение проблемы немецких поселенцев, их исторического развития является необходимым элементом в целях гармонизации межэтнических и межкультурных отношений.
Цель статьи анализ исторической судьбы земельных владений семьи Шлее в Крыму после 1914 года в контексте событий, которые происходили на государственном уровне в сфере иностранного землевладения.
Изложение основного материала. В начале XX века немцы составляли значительную часть населения Таврической губернии. Трудолюбивые немецкие поселенцы распространяли новые технологии, внедряли усовершенствованные методы и формы сельскохозяйственной деятельности, что способствовало экономическому подъему губернии. Среди различных групп немецкого населения, которые проживали на территории Таврической губернии, выделялись землевладельцы, которые не только обладали значительным количеством десятин земли, но и создали успешные хозяйства во многих уездах губернии, положительно повлияли на социально-экономическое и культурное развитие региона.
Среди немецких поселенцев следует выделить семью Шлее, представители которой имели немало десятин земли в Симферопольском, Евпаторийском, других уездах губернии. Екатерина и Матеус Шлее поселились на территории Таврической губернии в начале XIX века, содержали в Севастополе небольшую кондитерскую. Матеус Шлее имел большую семью, именно его потомки сыграли заметную роль в экономическом, общественно-политической жизни Таврической губернии в последующие десятилетия.
С 1855 года представители рода Шлее жили в Симферополе, постепенно скупали земли в Симферопольском и Евпаторийском уездах губернии [Дайнеко Л. И.,1997–с.60]. Представители семьи проводили активную общественную деятельность в органах городского и уездного управления, были членами Евпаторийского земства и Таврического губернского собрания. Фердинанд Шлее был прогрессивным землевладельцем, который создал успешные в экономическом аспекте хозяйства, за достижения в содержании конных заводов был награжден золотой и бронзовой медалями [Лаптев Ю.Н.,1997- c. 450].
За 33 лет он был членом Симферопольского и Евпаторийского земств, Симферопольского городского думы, с 1880 года был избран почетным мировым судьей. Именно Ф. М. Шлее и его сын Константин владели экономией «Чонгаре», объемом 2343 десятин, «Чеботары Новые» и «Чеботары Старые», 4335 десятин, находящихся в Симферопольском и Евпаторийском уездах губернии [Комиссарова В. В.,2009-с. 23]. Франц Шлее , коллежский советник, был мировым судьей в Ялтинском уезде, с 1889 года служил нотариусом в Симферополе. Иван Шлее , налоговик, также был членом Симферопольской думы, входил в состав правления Городского государственного банка. Александр Шлее , член городской думы Симферополя, владелец экономии «Чуйке и Тегеш» в Симферопольском уезде, неоднократно получал награды уровня развития разведения лошадей на сельскохозяйственных выставках. С 1911 года А. М. Шлее исполнял обязанности заместителя председателя Симферополя. Заметным представителем семьи была также женщина-врач Мария Шлее.[ Комиссарова В. В, 2009-с.47].
Все вышесказанное подтверждает тот факт, что представители рода Шлее на протяжении десятилетий активно влияли на процесс положительного развития Таврической губернии, но постановления правительства по сокращению иностранного землевладения, вызванные событиями войны с Германией, болезненно отозвались на имущественном и социальном статусе тех лиц из рода, которые занимались хозяйственной деятельностью.
Землевладения Шлее оказались в эпицентре идейных баталий, как всегда, имели экономические последствия. Первая мировая война, результат столкновения геополитических и экономических интересов Германии и России, радикально изменила положение немецкого населения губернии. В губернском социуме распространились мнения относительно угрозы политического предательства среди немецкого этноса, возникло недоверие к представителям всех социальных слоев немецкого сообщества [Лаптев Ю. Н., 2007 - с. 429].
Несмотря на значимость хозяйственной деятельности немецких землевладельцев для экономического и социального развития края, имперское правительство осуществило попытку ограничить немецкое землепользование, изъяло значительную часть собственности многих из этих семейств. Уже в ноябре 1914 г. губернатор М. М. Лавриновский отбыл в Петербург для участия в обсуждении законопроектов по сокращению и ликвидации немецкого землепользования [Кащенко С. Г.,1994-с. 12]. Хотя законы относительно иностранного землевладения не должны были вступить в силу в Таврической губернии, где немецкое хозяйство, согласно статистическому учету, занимало большую долю полиэтнической территории (именно поэтому его мгновенная ликвидация могла повлечь кризисные явления в экономике региона), 2 февраля и 13 декабря 1915 были приняты постановления об уменьшении иностранного землепользования на территории края.
В губернии возникло управление по ликвидации иностранных владений, был создан реестр губернского имущества, принадлежавшего продажи. В процессе описи имущества отмечалось, что «представители немецких общин имеют на землю отдельные документы, а своей землей пользуются самостоятельно, без вмешательства общины ...» [Лаптев Ю.Н., 1997 - с. 269]. Главным покупателем земельных владений был Крестьянский поземельный банк, в состав руководства которого много лет входили представители немецкого этноса.
С принятием правительством закона от 2 февраля 1915 Крестьянский поземельный банк скупал земли по добровольным соглашениями, но 13 декабря 1915 г. было покращено время добровольной продажи, следствием чего стало то, что земли, фактически, подлежали принудительному изъятию из собственности [Дайнеко Л. И., 1997- с. 69].
Губернские периодические издания - «Южные ведомости», «Таврические губернские ведомости» - распространяли информацию о ходе ликвидации иностранных, в частности немецких, землевладений, об ограничении земельной собственности. Так, например, в 1915 в Симферопольском уезде, где немецкое землевладение составляло 100347 дес., ликвидировалось 243 общим объемом 78109 дес., то есть 78% всего. В Евпаторийском уезде 573 немецким владельцам принадлежало 140985 дес., ликвидации подлежало 480 владений, площадью 88687 дес. [Лаптев Ю. Н.,1997- с. 431].
Процесс ликвидации немецкого землевладения отразился в группе документов, содержащхся в Государственном Архиве Республики Крым, в фонде 71 «Таврическое отделение Крестьянского поземельного банка», где собраны особые циркуляры о процессе ликвидации, списки немецких экономий, принадлежащих постановлениям правительства [Л.11]. Из документов фонда можно узнать, что процесс ликвидации немецких землевладений был убыточным для сметы губернии (губернатор Княжевич для покрытия этих расходов срочно приказал выделить 4000 рублей).
Реализация процесса ликвидации крупных земельных владений этнических немцев непосредственно коснулась семи Шлее. В деле фонда 71 Государственного архива Республики Крым «Списки находившихся в районе I-го земского участка Евпаторийского уезда немецких сельских общин и колоний, по узаконений от 2 февраля и 13 декабря 1915» зафиксировано экономию Шлее Сакской волости, объемом 3542 дес., не приписанное к волости, не являлось частью имущества крестьянской общины и подлежало изъятию из частного владения семьи [Л.11]. Часть земель Шлее была выкуплена Крестьянским поземельным банком, остатки имения продолжали функционировать как сельскохозяйственная экономия, когда действие государственных распоряжений была частично приостановлена, потому что имперское правительство увидело в этом процессе угрозу, во-первых, для хозяйства губернии, во-вторых, для политической ситуации в обществе (крестьяне стали собственноручно захватывать земли немецких колонистов, это требовало специального постановления министра внутренних дел [Верменич Я., 2008 - с. 70]).
Но в феврале 1917 г., в период революции в России, судьба всех крупных земельных владений этнических немцев Крыма была решена, подлежали изъятию «рабочий и домашний скот, орудия земельного труда, запасы сена, топливо ...» [Дайнеко Л. И.,1998 - с. 70]. Таким образом был начат процесс национализации земель, которые были в частной собственности, в полном объеме развернувшийся в начале 1920-х годов. Экономии Шлее были также национализированаы в условиях кардинального изменения форм государственного управления в пределах бывшей Российской империи.
Выводы и перспективы дальнейших исследований. Из вышеизложенного можно сделать вывод прежде всего о том, что судьба землевладений семьи Шлее полностью вырисовывается в контексте процессов, происходивших с частными землевладениями потомков немецких колонистов, которые в конце XVIII в. прибыли в Таврическую губернию с целью улучшения экономического состояния края, создали значительные хозяйства, эффективны в аспекте экономического развития, чем способствовали расцвету экономики губернии. Семья Шлее, представители которой на протяжении века строили зажиточные хозяйства, где внедрялись прогрессивные методы обработки земли, совершенные принципы организации сельскохозяйственного труда, неоднократно занимали значительные служебные должности, принимали активное участие в общественной жизни губернии, не избежала общей участи всех крупных землевладений немецкой общины на землях Тавриды.
События 1915 – 1917 гг. отражают те явления, которые имели место в политической и экономической жизни Крыма на протяжении следующих тридцати лет (до 1945 г.), уже в другой социально-экономической и идеологической ситуации.
Перспективы исследования заключаются в углублении изучения истории крупных землевладений отдельных немецких семейств в Крыму (семейства Шлее, Люстих, Фальц-Фейн) в контексте социально-экономического и социокультурного развитию Крыма при использовании принципов исторической регионалистики.



ЛИТЕРАТУРА
Государственный архив Республики Крым , ф. 71, оп. 2, спр. 4, арк. 11.
[ Cкачайте файл, чтобы посмотреть ссылку ].
Дайнеко Л. И. Немецкие колонии в Крыму / Л. И. Дайнеко // Сквозь века: народы Крыма; ред. Н. Николаенко. – Симферополь : Академия гуманитарных наук, 1995. – Выпуск 1. – С. 58–70.
История немецкой колонизации в Крыму и на юге Украины в XIX–XX вв. : материалы междун. науч. конфер. [200-летие переселения немцев в Крым], (6–10 июня 2004 г.) / сост. Ю. Н. Лаптев. – Симферополь : АнтиквА, 2008. – 520 с.
Кащенко С. Г. Положение немецкого населения в Крыму в годы Первой мировой войны / С. Г. Кащенко // Известия Крымского республиканского краеведческого музея. – 1994. – №7. – С. 10–18.
Комиссарова В. В. Служение Симферополю: Александр Шлее / В. В. Комиссарова. – Симферополь : «Бизнес-Информ», 2009. – 85 с.
Комиссарова В. В. Династия Шлее / В. В. Комиссарова// Крымская правда. – 2008. – 8 июля. – №121. – С. 3.
Лаптев Ю. Н. Немцы Крыма в годы первой мировой войны Ю. Н. Лаптев // Бахчисарайский историко-археологический сборник; [ред.-сост. И. Н. Храпунов]. – Симферополь : Таврия, 1997. – Вып. 1. – С. 428–434.
Лаптев Ю. Н. Религиозная жизнь немцев Крыма XIX – начала ХХ вв. (на примере евангелическо-лютеранской общины) материалы научных чтений [I Таврические междунар. науч. чтения], (19 мая 2000 г.) / гл. ред. Е. Б. Вишневская. – Симферополь: Телекс, 2000. – С. 83–87.
Статистический очерк Таврической губернии: Евпаторийский уезд; список населенных пунктов [сост. Ф. Н. Андриевский, под. ред. М. Е. Бекенсона. –Симферополь : Типография Таврического Губернского земства, 1915. – Ч. 2; выпуск 5. – 211 с.
Студенников И. Регионалистика и регионоведение: проблемы методологии и категориального аппарата / И. Студенников / / Региональная История Украины. – 2007. – Вип. 1. – С. 67–78.