Философские воззрения В.И. Вернадского


	Загрузить архив:
	Файл: ref-16476.zip (24kb [zip], Скачиваний: 64) скачать

САРАТОВСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ОРДЕНА ТРУДОВОГО

КРАСНОГО ЗНАМЕНИ УНИВЕРСИТЕТ ИМ. Н.Г.ЧЕРНЫШЕВСКОГО

Кафедра философии

гуманитарных наук

ФИЛОСОФСКИЕ ВОЗЗРЕНИЯ В.И. ВЕРНАДСКОГО

Соискатель

Л.А. Дыкман

г. Саратов 1994

- 2 -

О Г Л А В Л Е Н И Е

ВВЕДЕНИЕ ........................................... 3

1. КУДА ДВИЖЕТСЯ ЭВОЛЮЦИЯ ЖИЗНИ И ЧЕЛОВЕКА? ........ 7

2. РЕАЛЬНОСТЬ И ИДЕАЛ НООСФЕРЫ ..................... 10

3. АВТОТРОФНОСТЬ ЧЕЛОВЕКА .......................... 21

4. СЕМЬЯ ИДЕЙ ...................................... 26

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ .................................. 37

- 3 -

"Возникает вопрос: не сле-

дует ли нам очень серьез-

но задуматься о вернадс-

кианской революции, как

термине, охватывающем его

широкую концепцию, кото-

рая может эффективно при-

вести к прогрессу в обра-

зовании, касающемся окру-

жающей среды, и, в конеч-

ном итоге, к прогрессу в

благополучии мира... "

Николас Полунин

(Великобритания)

Жак Гриневальд

(Швейцария)

В В Е Д Е Н И Е

В речи, посвященной памяти Сергея Николаевича Трубецкого,

произнесенной в студенческом обществе Московского университета

в марте 1908 года, Владимир Иванович Вернадский определил его

как "одного из первых оригинальных чисто русских философов" и

в заключении добавил: "В то самое время, как в искусстве и на-

уке русское общество давно уже явилось огромной всечеловечес-

кой культурной силой, - в философии эта работа лишь начинает-

ся". Произнеся такую общую оценку, за которой сквозила надежда

- 4 -

на достойную реализацию начавшейся работы, Вернадский, очевид-

но, меньше всего представлял, что он будет среди тех не только

ученых, но и мыслителей, которые от лица России дадут митру

глубоко своеобразное философское направление общечеловеческого

значения: активно-эволюционную, ноосферную, космическую мысль.

Чувство глубокого единства земных форм жизни с космосом,

мысль о человеке как микрокосме, вместившем в себя все природ-

ные, космические стихии, элементы и энергии, проходит через

мировую культуру, как восточную, так и западную. В древнейших

религиозных и мифологических представлениях человек уже проз-

ревал соотношения и взаимосвязи между своим существованием и и

бытием Вселенной и эту свою интуицию претворял в различные,

преимущественно образные формы. Космические символы и образы

народного бытового искусства и поэзии, микро- и макрокосмичес-

кие соответствия выражали эту, условно говоря, "объективную"

идею целостности мироздания, органичной включенности в него

жизни и сознания. Но рядом всегда существовал и более активный

подход, являлось стремление воздействовать на мир в желатель-

ном направлении. Многообразные магические ритуалы, которыми

была заполнена жизнь древнего человечества, подтверждают это,

пусть наивно, но впечатляюще: человек вставал против Вселенной

как "власть имеющий", заклинатель и повелитель ее сил и "ду-

хов". Преображающая человека и мир мечта стремилась к преодо-

лению ограниченности человека в пространстве и времени, она

воплощалась в сказочные, фольклорные образы господства над

стихиями, воздушных полетов, метаморфозы вещества, живой и

мертвой воды. По существу, с древности до конца 19 века эта

"космическая" - в широком смысле - тема развивалась только в

- 5 -

мифе, фольклоре, поэзии, а также в некоторых философско-утопи-

ческих, фантастических произведениях.

Но знаменательно, что именно в России, ставшей родиной

научного учения о биосфере и переходе ее в ноосферу, которой

было суждено открыть путь в космос, уже начиная с середины

прошлого века вызревает уникальное течение активно-эволюцион-

ной мысли, которое широко развернулось в 20 веке и дало глубо-

кую теорию, поразительные предвосхищения, глядящие не только в

наше, но и в значительно более далекие времена. Научно-фило-

софский вклад Вернадского в эту мысль огромен и конкретен, его

можно в определенном смысле уподобить прочному фундаменту,

ставящему на почву реальности такие дерзновенные идеи и проек-

ты, которые без него могли бы обернуться прекрасными, но всего

лишь воздушными замками.

Неслучайно во всем мире в последнее время отмечается зна-

чительное возрастание интереса к творчеству Вернадского. Бла-

годаря освоению космического пространства появилась возмож-

ность взглянуть на биосферу извне, увидеть Землю как живую

планету глазами внешнего наблюдателя. Влияние человека на гло-

бальные (биосферные) характеристики, такие ,например, как со-

держание углекислого газа в атмосфере, мощность озонового слоя

или процент суши, покрытой лесами, получило строгое, инстру-

ментально доказанное подтверждение. Получили развитие новые

теории, базирующиеся на фундаментальных открытиях Вернадского,

например концепция Геи [1,2]. Практически ни одна из современ-

ных работ в области геомикробиологии или геобиохимии не обхо-

дится без упоминания имени великого ученого, например [3]. Не

менее интересны для современного научного познания его фило-

- 6 -

софские концепции, на которых мы остановимся в настоящем рефе-

рате.

- 7 -

КУДА ДВИЖЕТСЯ ЭВОЛЮЦИЯ ЖИЗНИ И ЧЕЛОВЕКА?

В 1920 году, работая над созданием биогеохимии, призван-

ной к изучению "влияния жизни на историю земных химических

элементов" [4], Вернадский, к тому времени уже известный мине-

ралог, геолог и химик, изучает огромную литературу по первой

состовляющей этого нового синтеза - по биологии. И тут его

чуткий взгляд и интуиция великого натуралиста-мыслителя выхва-

тывают среди теорий и догадок одно неоцененное открытие, кото-

рое он характеризует как эмпирическое обобщение. Речь идет об

американце Джеймсе Дана (1813-1895), известном в свое время

геологе и минералоге. Этот современник автора эволюционной те-

ории, состоявший с ним в переписке, на восемь лет ранее выхода

в свет эпохального "Происхождения видов..." выдвинул положе-

ние, которое он назвал энцефалозом или цефализацией. Касаясь

этой идеи и излагая ее современным языком, Вернадский писал:

"В наших представлениях об эволюционном процессе живого ве-

щества мы недостаточно учитываем реально существующую направ-

ленность эволюционного процесса" [5]. В чем же она заключается

по мнению Дана? С эпохи кембрия, когда появляются зачатки

нервной системы, и далее идет медленное, пусть с остановками,

но неуклонное усложнение, "уточнение, усовершенствование нерв-

ной ткани, в частности мозга" [6]. Современник и соотечествен-

ник Дана Ле-Конт тот же процесс особой направленности эволюци-

онного процесса, отсчитываемый от появления нервной системы до

человека, назвал "психозойской эрой". Вернадский четко сформу-

лировал характер и смысл этого процесса. Речь идет об объек-

тивном природном явлении, закономерно длящемся в полярном век-

- 8 -

торе времени, устремляясь постоянно в одном, необратимом нап-

равлении. Эту особенность он связывает с глубиннейшими качест-

вами живого, точнее - "геометрическим состоянием пространства,

занятого живым веществом", и делает общий вывод: "Эволюция би-

осферы связана с усилением эволюционного процесса живого ве-

щества" [6]. Интенсивность не только геологических процессов,

но и эволюционно-органических "связана с активностью биосферы,

с космичностью ее вещества. Причины лежат вне планеты" [5].

Причем, объективно констатируемая направленность развития жи-

вого не может прекратить свое действие на человеке, в ныне су-

ществующей , еще далеко не совершенной природе. "Человек не

есть "венец творения" [6].

Идея эволюции словно открыла ворота сокровенным челове-

ческим надеждам. Главное, что сразу же ее логика подспудно по-

сеяла в умы и души, - раз идет все усложняющееся преемственное

развитие форм жизни, то и человек получает определенный ес-

тественный шанс для своего совершенствования. Исходя из одно-

го, общего желания превзойти, перерасти нынешнюю противоречи-

вую, "промежуточную" природу человека, проективная мысль сразу

начала работать в двух направлениях. Образовались как бы два

идейных рукава. В одном из них чувствовалось сильнейшее, нап-

равляющее действие дарвинских идей естественного отбора, борь-

бы за существование как двигателей прогресса. Дальнейшее вос-

хождение Homo sapiens виделось на природных путях борьбы и вы-

теснения слабых и неприспособленных форм. Но любая самая утон-

ченная селекционная идея, перенесенная на человека, всякого

рода природно-биологические идеалы усовершенствования высших

рас и экземпляров рода человеческого, приводит в конце концов

- 9 -

лишь к новому виду "антропофагии".

Другая нравственно-философская тенденция, обосновывая са-

модостаточную и высшую ценность человеческой личности, соли-

дарно-родственно связанную цепь поколений, была одушевлена па-

фосом демократичности и всеобщности. Как ученый, Вернадский

высказывался в этом смысле однозначно: "Геологический эволюци-

онный процесс отвечает биологическому единству и равенству

всех людей - Homo sapiens и его геологических предков Sinant-

hropus и др... Нельзя безнаказанно идти против принципа единс-

тва всех людей как закона природы" [4]. Кстати, это направле-

ние эволюционной мысли недаром всегда протестовало против пре-

увеличенного значения селекции и борьбы за существование в са-

мой природе. В наиболее трезвом, позитивно-научном, убедитель-

ном виде такое осмысление задач эволюции произведено Вернадс-

ким в его концепции ноосферы.

- 10 -

РЕАЛЬНОСТЬ И ИДЕАЛ НООСФЕРЫ

Каждый более или менее образованный человек нашего време-

ни, к какой бы сфере деятельности он ни был бы причастен, слы-

шал это несколько таинственное и манящее какими-то глубинными

смыслами и надеждой слово: ноосфера. Широким сознанием оно

опознается особой новинкой 20 века, пожалуй, такой, как для

публики прошлого столетия была теория эволюции. Ноосфера для

второй половины нашего века - нередко такая же премудрая и ту-

манная знаменитость, вызывающая некоторый трепет и осторожный

пиетет, как для первой половины была теория относительности.

Точно известен год появления этой полузагадочной идеи на

свет и непосредственный ее автор. Впервые это слово и понятие

прозвучало в стенах известного учебного заведения Парижа, сла-

вящегося высокоинтеллектуальным уровнем преподавания, так на-

зываемом Колледж де Франс, на лекциях 1927/28 учебного года из

уст философа и математика Эдуарда Леруа. При этом соавтором

ноосферной концепции был объявлен его друг и единомышленник

Пьер Тейяр де Шарден, палеонтолог и философ. Оба француза

строят свою мысль, опираясь на понятие биосферы и живого ве-

щества, в том духе, как они были развиты Вернадским в его зна-

менитых лекциях в Сорбонне в 1922-1923 годах. В книге Леруа

"Происхождение человека и эволюция разума" (1928), воспроиз-

ведшей его лекционный курс, он прямо отсылает читателя к биос-

ферным представлениям русского ученого. Сам Владимир Иванович

так представлял духовную последовательность возникновения уче-

ния о ноосфере: биогеохимический подход к биосфере, предложен-

ный им парижской аудитории, оплодотворяет мысль французских

- 11 -

философов, делающих следующий шаг, принятый уже, в свою оче-

редь, им самим, принятый и продуманный далее. С конца 30-х го-

дов в идею ноосферы втягивается самая суть оптимистического

мировоззрения ученого. Недаром и последней его опубликованной

работой, своеобразным исповеданием веры и духовным завещанием

одновременно становится небольшая статья "Несколько слов о но-

осфере" (1944).

У французских авторов ноосферной идеи мы встречаем два на

первый взгляд несколько несводимых подхода. С одной стороны,

ноосфера возникает с самого появления человека как процесс су-

губо объективный, а с другой - только сейчас в наше время би-

осфера еще начинает переходить в ноосферу, собственно ноосфера

еще где-то впереди, на другом, далеко не достигнутом уровне

планетного сознания и действия человечества. Такое же двойс-

твенное определение ноосферы встречается и у Вернадского. "На-

чало ноосферы, - пишет он в своей основной философской работе,

создававшейся почти десять последних лет его жизни, - связано

с этой борьбой человека с млекопитающими за территорию...";

этот период как и во время окультуривания животных, начала

земледелия назван тут же "героическим периодом создания ноос-

феры" [6]. Вместе с тем в этой же книге "Научная мысль как

планетное явление" господствует идея, что переход биосферы в

ноосферу начинает осуществляться только в нашем веке. А для

истинного торжества ноосферы высказывается необходимость таких

предусловий каких мир еще не достиг: "Два момента, следова-

тельно, являются предпосылками замены антропосферы ноосферой:

господство человека над внешней природой и господство в самом

человеке сил разума над низшими инстинктами".

- 12 -

Тем не менее ноосфера существует как факт и реальность. С

первой мысли человека о мире и о себе, с первого, самого мало-

го практического изобретения, идея и "проект" которого стали

передаваться (устно, в предании, затем письменно, в документе

и книге), совершенствоваться далее, зачался тот опоясывающий

ныне всю планету информационный поток сведений, знаний, кон-

цепций, проектов, который дает нам наиболее образно близкое

представление именно о некой специфической оболочке Земли. Че-

ловек как существо, наделенное разумом и волей, действует в

мире с самого своего появления как творец и преобразователь,

как вольный или невольный зодчий "сферы разума". Она же потому

так и называется, что ведущую роль в ней играют разумные,

"идеальные" реальности: творческие открытия, духовные, худо-

жественные, научные идеи, которые материально осуществляются в

преобразованной природе, искусственных постройках, орудиях и

машинах, научных комплексах, технических сооружениях, произве-

дениях искусства и т.д. На Земле создана новая искусственная

оболочка биосферы, радикально преобразованной трудом и твор-

чеством человека. Но это преобразование, направляемое идеаль-

но-проективной способностью человека, тем не менее далеко не

всегда было по-настоящему разумным, носило характер хищничес-

кий, неукротимо и жадно потребляющий природу, ее ресурсы. Да и

ноосферный планетарно-информационный поток содержит в себе

идеологии и концепции антигуманные и ложные, осуществление ко-

торых или уже приносило колоссальные бедствия Земле, или гро-

зит еще большими.

Человек в своих апнтропологических, социальных, истори-

ческих гранях есть существо еще далеко не совершенное, в опре-

- 13 -

деленном смысле "кризисное", и тем не менее существует идеал и

цель высшего, духовного Человека, тот идеал, который и движет

им в его росте, превозможении собственной природы, также и его

сознание - ноосфера есть и еще достаточно дисгармоничная, на-

ходящаяся в состоянии становления реальность, но вместе с тем

и высший идеал этого становления. Ведь человек - единственное

из живых существ, которое не только живет, и живет тем, что

есть, но постоянно соотносит свою жизнь с тем, что должно

быть, и стремится к этому. Эта способность постоянно в массе

упражняется на самом бытовом, жизненном материале. Постановка

целей, от самых близких, связанных с насущными нуждами, до

проектирующих отдаленное будущее, есть одно из ее осуществле-

ний. Эта потребность "должного", с которой и рождается человек

и которая среди прочих создает новую ноосферную оболочку Зем-

ли, призвана наполниться соответствующим ей высшим, идеальным

содержанием. И вот над кишением целей, больших и малых, инди-

видуальных и обще-исторических, возникает понятие высшей цели,

как и высшего идеала, к которому должна стремиться такая цель.

Если целеполагание - сугубо сознательный акт, знак особого

достоинства человека, то постановка высшей ноосферной цели об-

наруживает в нем некоторое сверхстремление, потребность прев-

зойти себя в своем сегодняшнем социальном, историческом, био-

логическом качестве. Такая цель удовлетворяет неистребимой и

первейшей потребности человека и человечества в целом в смысле

жизни.

Как ученый-натуралист, Вернадский много сделал для объек-

тивного изучения складывающейся в геологическом и историческом

времени реальности ноосферы, как выдающийся мыслитель, он про-

- 14 -

видел сущность ноосферы как цели, задачи и движующие силы ее.

Общефилософское представление его предшественников по

идее ноосферы показывает какое колоссальное изменение в поря-

док вещей вносит вторжение человека в природу. Это положение

Вернадский ставит на точную научную основу, введя понятие

культурной биогеохимической энергии. В целом биогеохимическая

энергия - это свободная энергия, образуемая жизнедеятельностью

природных организмов (живого вещества); она вызывает миграцию

химических элементов биосферы и так формирует саму ее историю.

С возникновением человека разумного живое вещество явило такой

невиданный по сложности и силе вид энергии, который стал вызы-

вать не сравнимую с иными формами миграцию химических элемен-

тов. Эта новая форма биогеохимической энергии, которую можно

назвать энергией человеческой культуры или культурной биогео-

химической энергией, является той формой биогеохимической

энергии, которая создает в настоящее время ноосферу. Она свя-

зана с психической деятельностью, с развитием мозга, но в та-

кой форме, которая уже производит переход биосферы в ноосферу,

связывается только с появлением разума. Обычная биогеохимичес-

кая энергия живого вещества производится прежде всего путем

размножения (что присуще и человеку), но его отличительным

"видовым признаком" стала форма энергии, "связанная с разу-

мом", настолько неудержимо растущая и эффективная, что она, по

мнению ученого, несмотря на свое относительно земных эпох ко-

лыбельное, можно сказать, "младенчество", уже является основ-

ным фактором в геологической истории планеты. Создалась, по

выражению Вернадского, "новая форма власти живого организма

над биосферой" [6], дающая возможность "целиком переработать

- 15 -

всю окружающую его природу" [5], переработать - в смысле пре-

образить и одухотворить.

В 20 веке, по чувству и мысли ученого, созрели значитель-

ные материальные предпосылки перехода к ноосфере, к осущест-

влению идеала сознательно-активной эволюции. Первая из них -

достигнутая вселенскость человечества, то есть полный захват

человеком биосферы для жизни: вся Земля не просто вплоть до

самых труднодоступных и неблагоприятных мест преобразована

и заселена, но человек проник во все стихии: землю, воду, воз-

дух, а сейчас, как мы знаем, способен длительно жить и в око-

лоземном, космическом пространстве.

Второе, может быть решающее, предусловие создания ноосфе-

ры - необходимость единства человечества. Многие привыкли от-

носиться к идее единства, равноправия и братства всех людей

как к благородной нравственной идее, начавшей пробиваться в

относительно недавней истории, с мировых религий, великих фи-

лософских систем, литературных произведений и утопических

построений... Вернадский укореняет ее значительно глубже,

представляет как природный факт. "Биологически это выражается

в выявлении в геологическом процессе всех людей как единого

целого по отношению к остальному живому населению планеты".

Его взгляд на историю ученого-натуралиста поражает уважением

уже к самым далеким нашим предкам, теряющимся в глубине веков

становления человека, вплоть до других ветвей вида Homo.

"По-видимому, все мифологически разные типы человека, разные

роды и виды между собой общались, являлись сызначала отличными

от основной массы живого вещества, обладали творчеством резко

иного характера, чем окружающая жизнь, и могли между собой

- 16 -

кровно смешиваться. Стихийно этим путем создавалось единство

человечества". Это единство человечества, как мы знаем, полу-

чило идейное осознание значительно позже, но в наше время,

считает Вернадский, оно во многом стало "двигателем жизни и

быта народных масс и задачей государственных образований". Бу-

дучи еще весьма далеким от своего осуществления, это единство

как стихийное, природное явление пробивает себе путь, несмотря

на все объективные социальные и межнациональные противоречия и

конфликты. Ученый видит это в создании общечеловеческой куль-

туры, сходных форм научной, технической, бытовой цивилизации,

в объединении всех самых удаленных уголков Земли быстрейшими

средствами передвижения, эффективными линиями сообщений и об-

мена информацией.

Третий новый фактор - омассовление общественной, истори-

ческой жизни, когда "народные массы получают все растущую воз-

можность сознательного влияния на ход государственных и об-

щественных дел" [6]. И, наконец, то, что было в центре разду-

мий и надежд ученого-мыслителя, - рост науки, превращение ее в

мощную геологическую силу, главную силу создания ноосферы. На-

учная мысль - такое же закономерно неизбежное, естественное

явление, возникшее в ходе эволюции живого вещества, как и че-

ловеческий разум, развивается она все в том же полярном векто-

ре времени и не может, по глубочайшему убеждению Вернадского,

ни повернуть вспять, ни совсем остановиться, тая в себе потен-

цию развития фактически безграничного. Вера в науку была у

Владимира Ивановича также, по существу, безгранична. И рели-

гия, и философия обнаружили, по его мнению, свое историческую

неспособность стать духовной силой единения. Таковой может

- 17 -

быть только наука, обладающая только ей принадлежащими качест-

вами логической обязательности и логической непререкаемости ее

основных достижений и формой вселенскости, в охвате ею всей

биосферы, всего человечества, глубоко демократичным характе-

ром. Более того, ученый убеждает нас, что "научное знание,

проявляющееся как геологическая сила, создающая ноосферу, не

может приводить к результатам, противоречащим тому процессу,

созданием которого она является [6]. Вернадский писал о необ-

ходимости создания " интернационала ученых", который культиви-

ровал бы "сознание нравственной ответственности ученых за ис-

пользование научных открытий и научной работы для разрушитель-

ных, противоречащих идее ноосферы целях" [6].

Кризис гуманизма, широко развернувшийся в нашем веке пос-

ле опыта невиданного исторического масштаба тех страшных зло-

действ, на которые оказался способен человек, по-новому остро

поставил вопрос о природе человека. Может ли на человеке ( в

его нынешней противоречивой, несовершенной, подвластной губи-

тельным импульсам природе), которого может заносить в самый

кромешный ад, вымощенный - для иронии - самыми благими намере-

ниями, основать абсолют? Не виноват ли во многом тот фундамен-

тальный выбор, который особенно явственно таится в идеале пот-

ребительского общества, с его фактическим "обожествлением" ны-

нешней природной данности человека, его естественных границ,

не дерзающий их раздвигать, идеал человека, пробующего и ут-

верждающего себя во все измерения и концы своей природы, приз-

нающиеся одинаково правомочными? Может ли осуществить себя

земной идеал обретения солнечной полноты, цветущей гармонии, в

которой счастливо бы сопрягались полярности "разжженной" плоти

- 18 -

и "культурного" духа, света и тьмы, добра и зла? И не таит ли

он в себе взрывоопасную и все растущую силу саморазрушения?

Потому-то и работающая в поле такого "языческого" идеала наука

- одновременно и основная созидательная сила современного ми-

ра, и с равным циничным успехом работает на разрушение, опред-

мечивая вполне законные темные, "демонические" параметры чело-

веческой природы.

Активно-эволюционная мысль, начавшая складываться еще в

прошлом веке, предлагает человеку другой выбор себя как су-

щества сознательно творческого, активно "растущего", призван-

ного преобразить не только внешний мир, но прежде всего собс-

твенную природу.

Только единственно верным, узким путем отказа от безгра-

ничной "низшей свободы" следования всем своим побуждениям и

желаниям возможно дальнейшее развитие этой природы. Следующим

фундаментальным запретом, которое должно наложить на себя че-

ловечество, запретом, спасительным даже от реально грозящего

самоуничтожения рода, но главное - решительно воздымающим лю-

дей к новой природе, должен стать запрет - не убий. Не убий

такого же человека, как ты сам, не убий ни при каких обстоя-

тельствах, никогда и никак. Этот запрет должен стать таким же

безусловным для нас, как и "не ешь человеческое мясо". И вос-

питывать его надо всем с самого раннего детства - ты родился

на свет как представитель рода "человека разумного и неубиваю-

щего".

До сих пор нередко утверждается мнение, в том числе и де-

ятелями науки, что любой нравственный критерий ограничивает

якобы сам принцип свободы научного поиска. Нравственности от-

- 19 -

водят место лишь в деле практического приложения научных ре-

зультатов, добытых в поле неограниченной, неориентированной

свободы. Между тем само существование страшных признаков буду-

щего - от всеобщего атомного уничтожения до чудовищных биоло-

гических экспериментов - связано с отсутствием рефлекса высшей

цели в самих недрах научного исследования, четкого понимания

для чего оно идет, к чему стремится. Тогда действительно наука

может превратиться в какого-то распоясавшегося демона, который

сам не знает куда его понесет, в "рай" или "ад". Ноосферный

идеал как раз вносит в научное познание и поиск столь им необ-

ходимую высшую цель их усилий. Вместе с тем этот же идеал дол-

жен быть раскрыт в такой своей конкретности, чтобы он смог ув-

лечь действительно всех. Высшим благом нельзя признать просто

исследование и бесконечное познание неизвестно для чего или

лишь для созидания материального комфорта живущим, высшим бла-

гом может быть только жизнь, причем жизнь в высшем, духовном

ее цвете, жизнь личностная, сохранение, продление, развитие

ее. Такое благо, такая цель и такой предмет касаются всех без

изъятия. Поэтому наука, исследование и преобразование мира

должны быть всеобщими, делом буквально каждого. Потребность и

способность познавать, исследовать и преображать призваны

стать так же одним из родовых качеств человека, как сейчас оп-

ределения "смертный" и "разумный".

Когда Вернадский говорит о принципиально новых "общечело-

веческих действиях и идеях", которые возникли в 20 веке как

одна из предпосылок от биосферы к ноосфере, он имеет в виду

"проблему сознательного регулирования размножения, продления

жизни, ослабления болезней для всего человечества", считая при

- 20 -

этом, что тут только начало и "остановлено это движение быть

не может" [6]. Действительно, это уже ноосферного характера

задачи, касающееся внутреннебиологического прогресса человека.

К идеям такого же типа "органического" прогресса принадлежит и

замечательная мысль Вернадского о будущем автотрофном челове-

честве.

- 21 -

АВТОТРОФНОСТЬ ЧЕЛОВЕКА

В целом биосферы выделяют хлорофильные растения, которые

независимы от других организмов в своей жизнедеятельности, са-

ми могут вырабатывать вещества, необходимые для их жизни,

пользуясь косными, с жизнью не связанными химическими продук-

тами земной коры. Они заимствуют газы и водные растворы из ок-

ружающей среды и сами строят бесчисленные азотистые и углерод-

ные соединения, сотни тысяч различных тел, входящих в состав

их тканей. Немецкий физиолог В. Пфеффер в 19 веке первый про-

извел классификацию живого по принципу их питания: автотрофны-

ми, (т.е. самопитающимися) были названы растения, гетеротроф-

ными - собственно, все остальные, кроме третьей довольно мно-

гочисленной промежуточной формы организмов, так называемых

миксотрофных (например омела). Следующее уточнение произвел,

по свидетельству Вернадского, русский биолог С.Н. Виноградский

в 1988 году, доказавший "существование живых автотрофных су-

ществ, лишенных хлорофилла. Это существа невидимые, бактерии,

изобилующие в почвах, в верхних слоях земной коры, проникающие

в глубокие толщи мирового океана" [4] (однако по сравнению с

зелеными растениями их относительно немного, не больше ста ви-

дов, в то время как последних до ста восьмидесяти тысяч).

Но нельзя забывать об основном факторе, позволяющем осу-

ществиться растительному фотосинтезу: солнечном свете, рассея-

нной лучистой энергией из космоса. Это, собственно, и есть

главное питание растений. Но только - добавим - при помощи чу-

десного хлорофилла. В своей лекции "О космической роли расте-

ния" (1903) К.А. Тимирязев говорил: "Зерно хлорофилла тот фо-

- 22 -

кус, та точка в мировом пространстве, в котором живая сила

солнечного луча, превращаясь в химическое напряжение, слагает-

ся, накопляется для того, чтобы впоследствии исподволь осво-

бождаться в тех разнообразных проявлениях движения, которые

нам представляют организмы как растительные, так и животные.

Таким образом, зерно хлорофилла - исходная точка всякого орга-

нического движения, всего того, что мы разумеем под словом

"жизнь" [7].

Автотрофные растения - фундамент великого космического

процесса образования и развития области жизни, они как бы сре-

достение между двумя потоками: потоком энергетических процес-

сов неживой материи, неизбежно приводящих к затуханию, и пото-

ком эволюции живого вещества, идущего с увеличением энергии,

организации, сложности. Более того, если энтропия есть, по из-

вестному определению Планка, "мера необратимости", то жизнь,

начиная буквально физически с хлорофиллового "фокуса", - это

как раз грандиозная попытка "обратимости", трансформация необ-

ратимых энтропийных остатков продолжающейся эволюции живой ма-

терии (каковой является лучистая энергия, рассеянная в мировом

пространстве теплота) в новые, более высокие формы энергии

жизни, сознания, духа и далее трудовых его порождений в виде

культуры, науки, техники, которые являются на вершине природ-

ной эволюции - в человеке.

Человек, как и все прочие природные твари, в отличие от

растений и некоторых бактерий, существо гетеротрофное и может,

как пишет Вернадский, "строить и поддерживать существование

и неприкосновенность своего тела только усвоением других орга-

низмов и продуктов их жизни". Первая и важнейшая связь челове-

- 23 -

ка с целым жизни - это его включенность в последовательно раз-

ворачивающийся ряд живых форм и, наконец, в ту цепь человечес-

ких поколений (а их ученый насчитывает более десяти тысяч) "от

отца к сыну, вида Homo sapiens, которые, по существу своему,

не отличаются от нас ни своим характером, ни своей внешностью,

ни полетом мысли, ни силой чувств, ни интенсивностью душевной

жизни". Вот она, замечательная убежденность в человеческой

равноценности нам (и нашим потомкам) всех когда либо живших

людей, то чувство уважения к ним и благодарности за то, что

они передают нам все, от жизни до материальной и духовной

культуры, которые отличают истинно эволюционное, демократичес-

кое и гуманистическое сознание! Но второй тип связи человека с

живым веществом через питание "не есть, - по мнению Вернадско-

го, - такой же глубокий природный процесс, неизменный и необ-

ходимый для жизни", как первый. Человеческий разум, "устрем-

ленная и организованная воля его, как существа общественного",

активно перестраивающие мир вокруг, могут и должны регулиро-

вать и собственную природу, направляю ее развитие в том нап-

равлении, которое диктует глубокое нравственное чувство. Чело-

вечество, убежден ученый, "становится все более независимым от

других форм жизни и эволюционирует к новому жизненному прояв-

лению".

Дальнейшее его развитие состоит "наряду с разрешением со-

циальных проблем, которые поставлены социализмом, в изменении

формы питания и источников энергии, доступных человеку". Вер-

надский имеет в виду овладение новыми источниками энергии, в

том числе энергией Солнца, а также "непосредственным синтезом

пищи, без посредничества организованных существ". Он представ-

- 24 -

ляет этот колоссальный эволюционный поворот человечества в са-

мом общем виде через достигнутое умение поддерживать и воссоз-

давать свой организм, как это делает растение, из самых эле-

ментарных природных органических веществ - "пользуясь непос-

редственно энергией Солнца, человек овладеет источником энер-

гии зеленых растений" [4].

Но идея автотрофности все же простирается дальше химичес-

кого синтеза пищевых продуктов, имея в виду творчески-трудовое

обретение такого принципиального нового способа обмена веществ

с окружающей средой, который в пределе не будет иметь конца.

Уже в растении, писал Вернадский в "Очерках геохимии", солнеч-

ная энергия "перешла в такую форму, которая создает организм,

обладающий потенциальным бессмертием, не уменьшающим, а увели-

чивающим действенную энергию живого солнечного луча" [8]. В

автотрофном человеке, сознательно и активно осуществляющем

свое творческое самосозидание, эта потенциальная возможность

должна перейти в действительную. Прочное нравственное совер-

шенствование человека оказывается возможным вместе с физичес-

ким его усовершенствованием, освобождением от природных ка-

честв, которые заставляют человека пожирать, вытеснять, уби-

вать и самому умирать.

Вернадский высочайшим образом оценивал будущую реализацию

идеала автотрофности для всего человечества.

"Последствия такого явления в механизме биосферы были бы

огромны. Это означало бы, что единое целое - жизнь вновь раз-

делилась бы, появилось бы третье, независимое ее ответвле-

ние... Человеческий разум этим путем не только создал бы новое

социальное достижение, но ввел бы в механизм биосферы новое

- 25 -

большое геологическое достижение...

В конце концов будущее человека всегда большей частью

создается им самим. Создание нового автотрофного существа даст

ему доселе отсутствующие возможности использования его вековых

духовных стремлений..." [4].

- 26 -

СЕМЬЯ ИДЕЙ

Известное определение Вернадским себя как философского

скептика носило явно выраженную защитную окраску. С начала

30-х годов он подвергся поверхностно-вульгарным разносам со

стороны ряда философов, в том числе А.М. Деборина, грубо иска-

жавших суть его научно-философских представлений. Сам Владимир

Иванович, отвечая последнему, уничтожающе точно охарактеризо-

вал авторов подобной критики ("в жанре доноса"): "...они за-

нимаются розыском и вычитыванием в думах ученого, занимающего-

ся биосферой, злокозненные философские построения. Такое, с

моей точки зрения, комическое и банальное, но очень неблагона-

дежное "новое религиозно-философское мировоззрение" имел сме-

лость приписать мне академик Деборин в результате своего ро-

зыска". "Опека представителей философии" этого времени, опека

догматическая и невежественная, далекая от понимания революци-

онных достижений науки, в том числе и биогеохимии, была не

просто тягостной и лично оскорбительной нашему выдающемуся

ученому, но и обличалась им как тормоз в развитии научной ра-

боты в целом, вредящей "пользе дела, государственному благу".

Философский скептицизм стал той оборонительной "башней", в ко-

торую он ушел, защищая свое право на исследовательскую автоно-

мию, свободу профессионального мышления.

Вернадский развивал мысли о глубоком различии философии и

науки как систем и методов познания мира и человека. Только

наука - и то не вся, а некоторая ее часть - "основная структу-

ра научного знания": логика, математика, научный аппарат, куда

входят точно установленные и систематизированные факты и эмпи-

- 27 -

рические обобщения, - обладает качеством общеобязательности и

бесспорности своих истин. Философские же, религиозные построе-

ния, искания искусства этим качеством, по его мнению, принци-

пиально обладать не могут, на всех них лежит яркая печать

субъективной индивидуальности, той неисчерпаемости и бесконеч-

ности, которые присущи духовным личностным созданиям. И только

это утверждение и давало Вернадскому некоторое право называть

себя философским скептиком: "Я философский скептик. Это зна-

чит, что ни одна философская система... не может достигнуть

той общеобязательности, которой достигает (только в некоторых

определенных частях) наука" [9]. Основание, как мы видим по

существу, совершенно условное. Редко кто из ученых так, как

Вернадский, не просто понимал, но и испытывал на себе "неиз-

бежное и постоянно наблюдаемое питание науки идеями и понятия-

ми, возникшими как в области религии, так и в области филосо-

фии", так же как улавливал в истории и современности и "обрат-

ный процесс": "Религия и философия, восприняв достигнутые на-

учным мировоззрением данные, все дальше и дальше расширяет

глубокие тайники человеческого сознания" [10]. Вот один из яр-

ких примеров, приводимых Вернадским: идея эволюции и ее соци-

альной вариации - прогресса - сначала возникла в философии и

лишь потом проникла в естественные науки, претерпев под воз-

действием их методов существенные изменения и уточнения. И уже

обратно - начиная со второй половины прошлого века, философс-

кая и религиозная мысль начинает развиваться под сильнейшем

впечатлением научной эволюционной теории.

Поэтому даже в цитированном выше столь ответственном

(учитывая время) ответе официальному критику Вернадский смело

- 28 -

ставит вопрос о том, не будет ли плодотворнее для науки не ка-

кая-то отдельная философия, а скорее "совокупность их всех, в

данный момент существующих? Или всех существовавших в тысяче-

летнем историческом ходе философской мысли?". А заканчивает

свое протестующее заявление надеждой на свежие философские

подходы, "понимающие язык и мысль новой науки". Сам Владимир

Иванович как раз всегда стремился и к синтезу всего ценного,

что было в идеях и наведениях мировой философской мысли, и к

творческому ее развитию в поле нового естественнонаучного ви-

дения. Точнее говоря, он создавал одновременно и научную тео-

рию, и философское ее обобщение, а теория была настолько нова,

что потребовала и особой философской "оптики".

Довольно часто мировоззрение основателя биогеохимии опре-

деляют как "антропокосмизм". Впервые это понятие ввел ученик

Вернадского, украинский академик Николай Григорьевич Холодный

в небольшой научной работе, изданной для узкого научного круга

(Ереван, 1944), кстати тут же посланной им Владимиру Иванови-

чу. В своем ответе последний писал: "Получил вашу книжку "Мыс-

ли дарвиниста о природе и человеке", сейчас ее кончаю. Хочу

ответить Вам тем же путем "на правах рукописи", веду перегово-

ры с издательством. Я считаю, что обсуждение этих основных

вопросов в науке является чрезвычайно важным в настоящее вре-

мя, в данный исторический момент" [11]. Очевидно, "Несколько

слов о ноосфере" и были этим ответом. Анропокосмизм у Холодно-

го противопоставляет себя антропоцентризму, этому "первородно-

му греху" человеческой мысли, не только ставящей человека в

центр мироздания, но и отрывающей его от природы, от своих

"меньших братьев" по эволюции, от космоса. Антропокосмическое

- 29 -

понимание сводит человека с его трона исключительности, вклю-

чая как "одну из органических составных частей" и этапов раз-

вития космического целого. Утверждая родство человека с други-

ми жизненными формами и силами, даже своеобразный "долг" перед

ними (выносившими его к бытию), антропокосмическая установка

отвергает преисполненное гордыни покорение этих сил. В ней

торжествует призыв к любовному вчувствованию в природу, кос-

мос, исчерпывающему познанию их закономерностей и тайн как од-

ному из обязательных условий долгой, терпеливой работы по пре-

образованию и одухотворению мира. Да, человек не есть некое

суверенное и автономное существо в мироздании, он неотделим от

судеб космического развития, но возникает и обратная зависи-

мость: человек "становится одним их мощных факторов дальнейшей

эволюции природы в обитаемом им участке мироздания и притом

фактором, действующим сознательно. Это налагает на него гро-

мадную ответственность, так как делает его прямым участником

процессов космического масштаба и значения". В сознательную

эволюцию Холодный включает и "биологический (а следовательно,

и психологический) прогресс человечества", который в настоящее

время более, чем когда-либо раньше, неотделим от прогресса со-

циального". "На еще более высокую ступень эволюции" человека

смогут поднять "его разум, свободная воля и нравственные идеа-

лы" [12].

Такого рода идеи близки всей активно-эволюционной мысли

20 века: и К.Э. Циолковскому, и А.Л. Чижевскому, и В.И. Вер-

надскому, более того, эти ученые и мыслители значительно их

углубляли и обогащали. Прежде всего видение космичности явле-

ний жизни и человека. В докладе 1931 года "Изучение явлений

- 30 -

жизни и новая физика" Вернадский поставил вопрос об остром

противоречии, возникшем между "сознанием мира", лежащим в глу-

бине человека, и его "научной картиной", господствовавшей ряд

столетий, которая была основана на физико-химических явлениях

и к ним же пыталась в конечном итоге свести и жизнь, и созна-

ние. Только религия и философия в разной степени и каждая

по-своему если не разрешали, то как бы утоляли это противоре-

чие, отвечая стремлениям человеческого сердца, внутреннему

убеждению в особом значении жизни, уникального "я". Новый им-

пульс своему развитию философская и религиозно-философская

мысль получила от эволюционной теории, но последняя тем не ме-

нее так и не вошла в "научную картину Космоса, так как в пос-

ледней нет места жизни" [4]. Вернадский признает огромное

значение этой мысли последних семидесяти лет. В нею входят и

идеи "Творческой эволюции" Бергсона, и ноосферный концепции

Леруа и Тейяра де Шардена, и построения Сухово-Кобылина и Ум-

нова, и проекты "общего дела" Федорова. Сюда же надо отнести и

"космическую философию" Циолковского с его представлением о

таком космосе, в котором жизнь буквально кишит в разнообразных

формах (до самых невероятных) и на различных степенях разви-

тия, вплоть до совершенных высокосознательных и бессмертных ее

представителей. Это конечно не научное, а натурфилософское ви-

дение. В нем мы сталкиваемся с особым пантеистическим "панпси-

хизмом". Циолковский представлял себе Вселенную единым матери-

альным телом, по которому бесконечно путешествуют атомы, поки-

нувшие распавшиеся смертные тела, атомы, которые и есть нераз-

рушимые "первобытные граждане", примитивные "я". Настоящая

блаженная жизнь для них начинается в мозгу высших бессмертных

- 31 -

существ космоса, при том что огромнейшие промежутки "небытия",

нахождения в низшем материальном виде, как будто и вовсе не

существуют. Гарантией достижения бессмертного блаженства для

мозговых атомов становится уничтожение в масштабах земли и

космоса несовершенных форм жизни, подверженных страданию, куда

эти атомы могли бы попасть. (Для Циолковского это приложение

научной теории "разумного эгоизма" к своей "научной этике".)

Сильное влияние на Циолковского как мыслителя, оказанное Писа-

ревым и в известной степени Чернышевским, неожиданно и причуд-

ливо проявилось в этической стороне его космической утопии, в

которую также вплелись наивно трансформированные буддийские

мотивы переселения душ (на "атомном" уровне) и отталкивания от

"низких" форм телесного воплощения. Такой атомный трансфор-

мизм, нечувствительность к проблеме личности, некоторые "се-

лекционные" мотивы были бы совершенно чужды, скажем, тому же

Федорову, но их сближает другое, то что разумная преобразова-

тельная деятельность - важнейший фактор эволюции, призванный

вести мир к большему совершенству и гармонии. "Калужский меч-

татель" боролся с пессимистическими выводами из энтропийных

постулатов науки его времени, утверждая неуничтожимость жизни

во Вселенной, возможность ее "вечной юности" при предпосылке

гигантской творческой активности разумных ее сил. Ведь челове-

ческий разум, сознание, дух, на который полагают такие надежды

все активно-эволюционные мыслители, отличается качеством прин-

ципиальной открытости, способности к бесконечному вбиранию в

себя мира, творческому развитию, стремлением перерасти себя.

Если всякой органической материальной форме как форме

присуща граница, а на высших ступенях и чувство этой границы,

- 32 -

то где форма, где граница сознания? Понятие границы гибнет в

сознании. Недаром мы говорим о безграничных возможностях чело-

веческого разума. Через него бесконечность входит как неотъем-

лемое измерение человека.

Вернадский выдвинул задачу перед учеными о "введении в

той или иной форме науки о жизни в картину мироздания". Эта

последняя должна включить в себя и жизнь, и человека, и его

разум как геологические, космические явления. То, что пока де-

лала лишь философия, то, как она это делала, не может удовлет-

ворить науку. О вкладе Вернадского в разрешение этой задачи

здесь уже достаточно говорилось. Другой крупный ученый - Алек-

сандр Леонидович Чижевский уже с начала 20-х годов, обработав

огромный статистический материал, показал, что периоды стихий-

ных бедствий, эпидемических и инфекционных заболеваний совпа-

дают с циклами солнечной активности. В ходе дальнейших иссле-

дований и экспериментов обнаружил: биологические и психические

стороны земной жизни связаны с физическими явлениями космоса;

подобно чуткому нервному узлу биосфера в целом и каждая живая

клетка реагируют на ту "космическую информацию" (термин, вве-

денный Вернадским), который пронизывает их "большой космос".

Само явление жизни на Земле - продукт деятельности всего

космоса, в ней как в фокусе сосредоточились и преломились его

творящие лучи. "Жизнь же, как мы видим, - писал Чижевский, - в

значительно большей степени явление космическое, чем земное.

Она создана воздействием творческой динамики космоса на инерт-

ный материал Земли. Она живет динамикой этих сил, и каждое би-

ение органического пульса связано с биением космического серд-

ца - этой грандиозной совокупности туманностей звезд, Солнца и

- 33 -

планет" [13].

Исследователь земно-космических взаимосвязей, Чижевский

уже не как философ или натурфилософ-мечтатель, а как строгий

ученый способствовал разрушению такой, по существу, не науч-

ной, а умозрительной и метафизической картины мира, в которой

жизнь и человек были отделены от космоса.

Выступая против "примата математических, астрономических

и физико-химических наук, вытекающего из современного научного

построения мироздания", Вернадский выдвигал на первое место

науку о жизни в самом широком ее значении. Этим происходила

как бы "гуманизация" этой картины, причем в ноосферном ее

смысле, разделяемая всеми мыслителями представленной здесь

плеяды. И свою биогеохимию Вернадский недаром включил в то те-

чение мысли, которое видит "признаки гегемонии биологических

наук в научных построениях в ближайшем будущем" [4]. Развитие

знаний о жизни, биологии, причем ввиду преобразовательно-про-

ективной цели, критерий нравственности, признание высшего ре-

гулятивного идеала - вот некоторые их важнейших черт науки,

работающей на сознательный этап эволюции. Активно-эволюционные

мыслители сумели соединить заботу о большом целом, о Земле,

биосфере, космосе с глубочайшими запросами высшей ценности -

конкретного человека, носителя разума. Вернадский не раз под-

черкивал необходимость включения в систему наук о жизни гума-

нитарных дисциплин науки о человеке как центральном агенте но-

осферы и высшей цели ее развития. Самой науке, точнее гранди-

озному синтезу наук, объединенных во всеобщую космическую нау-

ку о жизни, дается новое направление развития. Гуманизм, не

прекраснодушный, а основанный на глубоком знании, вытекающий

- 34 -

из целей и задач самой природной, космической эволюции, миро-

воззренческий оптимизм - один из самых ярких черт всего этого

семейства идей.

Не случайно эти деятели русской культуры, призывавшие к

интеграции всех сил и способностей человека для осуществления

его высшей эволюционно-космической цели, сами являли в своей

личности исключительную степень развития самых разных знаний и

талантов. Возьмем самых крупных из них: Федоров - подвижник и

новатор книжного дела в России, по свидетельству современни-

ков, знал содержание буквально всех книг Румянцевского музея

(ныне Государственная библиотека России); он был настоящим

мыслителем-энциклопедистом по размаху и глубине своих позна-

ний. Энциклопедизм отличает и Циолковского, ученого и инжене-

ра-изобретателя, писателя и философа; Чижевского, основателя

гелио- и космобиологии, мыслителя, поэта, художника и музыкан-

та, не говоря уж о Вернадском - гениальном ученом, развившим

ряд новых научных дисциплин - геохимию, биогеохимию, радиогео-

логию, - философе и науковеде.

Сила Вернадского как активно-эволюционного мыслителя в

том, что он обосновывает строго природный, объективный харак-

тер ноосферы. Это не просто благородное пожелание гармонизации

мира, свойственное утопистам. Ноосферное направление избрано

самой эволюцией, глубинным законом развития мира, выдвинувшим

разум как свое орудие. Онтологический пессимизм легко рождает-

ся из личного опыта каждого; наша активность, стремление к

жизни и благу постоянно наталкиваются на непреодолимые нату-

ральные пределы: материальное сопротивление мира, наше рабство

перед собственной плотью, законами борьбы и вытеснения, в кон-

- 35 -

це концов на нашу конечность. Ощущение собственной слабости и

бессилия перед лицом природного Рока, отчаяние в "спасении" -

переживание не просто уныло-безобидное, именно в нем пускает

свой ядовитый корень цинизм и даже такие извращенные реакции,

как злодейство, садизм, "сатанизм" разного рода. Собирание во

едино энергий, талантов, знаний отдельных людей в некоторой

мере погашает индивидуальную немощь, ограниченность и горечь

от них - это и происходит в истории и культуре, в преемствен-

ной цепи свершений человечества. Но слишком хорошо известно,

что синтезирование сил может, увы, великолепно служить и злу,

и разрушению. Вся система больших и малых объединений, придаю-

щих особую, часто гигантскую степень возможностям каждого, не-

редко выводит на свет лишь новых страшилищ социального Рока,

гипнотически обессиливающих надежды личности и духа в мире

сем. А сколь сильны страх и чувство безнадежности у многих лю-

дей в нынешнем мире, поставившем себя на грань самоуничтоже-

ния! "Все страхи и рассуждения обывателей, а также некоторых

представителей гуманитарных и философских дисциплин о возмож-

ной гибели цивилизации связаны, - считает с полной уверен-

ностью ученый, - с недооценкой силы и глубины геологических

процессов, каким является ныне нами переживаемый переход биос-

феры в ноосферу" [6]. И это писалось в те годы, когда "силы

варваризации" явно набирали мощь и размах, готовясь развязать

ужасы второй мировой войны. И столь же хорошо известно, что с

первых дней и месяцев войны, в самые тяжелые для нашей страны

моменты Вернадский в своем дневнике выражал неколебимую убеж-

денность в поражении этих сил, ибо они идут против ноосферных

процессов, против объективных законов развития мира. Научными

- 36 -

фактами, эмпирическими обобщениями Вернадский доказывает нам:

работать против эволюции, против нового и объективно-неизбеж-

ного, сознательного, разумного ее этапа, преобразующего мир и

природу самого человека, - неразумно и бесполезно. Он дает

обоснованную надежду на будущее. Но чтобы жить дальше и выпол-

нять свою великую космическую функцию авангарда живого вещест-

ва, человек не должен стоять на месте ныне обретенного им

"промежуточного" физического и духовного статуса, он должен

восходить, следуя в этом закону эволюции.

- 37 -

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Гиляров А.М. Вернадский, дарвинизм и Гея. Критические за-

метки на полях "Биосферы". //Журнал общей биологии. 1994.

Т. 55, N 2, С. 238-249.

2. Lovelock J.E. The ages of Gaia: A biography of our living

earth. Oxford: Oxford Univ. Press, 1988.

3. Маракушев С.А. Геомикробиология и биохимия золота. М.: Нау-

ка, 1991.

4. Вернадский В.И. Проблемы биогеохимии //Труды биохимической

лаборатории. М.: Наука, 1980. Вып. 16.

5. Вернадский В.И. Химическое строение биосферы Земли и ее ок-

ружения. М.: Наука, 1965.

6. Вернадский В.И. Размышления натуралиста. Научная мысль как

планетное явление. М.: Наука, 1977.

7. Тимирязев К.А. Сочинения. 1937. Т. 1.

8. Вернадский В.И. Очерки геохимии. М.: Наука, 1983.

9. Вернадский В.И. По поводу критических замечаний академика

А.М. Деборина //Известия АН СССР. Отд. математ. и естеств.

наук. 1932. N 4. С. 404-405.

10.Вернадский В.И. Избранные труды по истории науки. М.: Нау-

ка, 1977.

11.Владимир Вернадский. Жизнеописание. Избранные труды. Вос-

поминания современников. Суждения потомков. //Сост. Г.П.

Аксенов. М.: Современник, 1993.

12.Холодный Н.Г. Мысли дарвиниста о природе человека. Ереван,

1944.

13.Чижевский А.Л. Земное эхо солнечных бурь. М.: Мысль, 1973.