Приёмы преодоления трудностей в процессе допроса и диагностики неискренности допрашиваемого.
| Загрузить архив: | |
| Файл: ref-23728.zip (58kb [zip], Скачиваний: 99) скачать |
РОССИЙСКОГО УНИВЕРСИТЕТА ДРУЖБЫ НАРОДОВ
ИНСТИТУТ ДИСТАНТНОГО ОБРАЗОВАНИЯ
Факультет: ЮРИДИЧЕСКИЙ
Дисциплина: «Юридическая психология».
КОНТРОЛЬНАЯ РАБОТА №2.
Тема: «Приёмы преодоления трудностей в процессе допроса и диагностики
неискренности допрашиваемого».
Студент: Акиньшин Дмитрий Васильевич
3 курс(6 лет),ЮЮ 01 36 005
Белгород 2003.
Содержание.
- Допрос как одно из следственных действий…………………………………3
- Приемы преодоления трудностей в процессе допроса и диагностики
неискренностидопрашиваемого…………………………………………….3
4.Список литературы……………………………………………………….…….16
Допрос как одно из следственных действий.
Допрос- это один из способов получения и закрепления личных доказательств в ходе предвари-
тельного следствия. Допрос как процессуальное действие очень важен для следствия, т.к. многие
существенные для дела обстоятельства могут быть установлены только лишь на основе грамот-
но поведенного допроса. Тем более невозможно без допроса установить такие существенные для
расследования стороны механизма совершения преступления как формирование преступного
умысла, мотивы и цели преступления и многое другое.
Процессуальный порядок допроса устанавливается статьями 187-191 Уголовно-процессуального кодекса РФ где содержаться основные нормы и правила обеспечивающие законность и допусти-
мость данной процедуры.
Приемы преодоления трудностей в процессе допроса и диагностики
неискренности допрашиваемого.
В процессе допроса следователю зачастую приходится сталкиваться с теми или иными форма-
ми противодействия допроса, либо с тем что допрашиваемый(особенно часто это касается потер-
певшего) просто психологически не готов адекватно отвечать на вопросы следователя. Все эти
преднамеренные или непреднамеренные действия допрашиваемого существенно осложняют ра-
боту следователя по раскрытию преступлений и установлению истинной картины тех или иных
значимых для дела событий. Также следователь во время допроса часто сталкивается с неискрен-
ностью и лживостью показаний допрашиваемого, что также не способствует правильному разре-
шению дела. Поэтому одной из главнейших задач любого хорошего следователя, является умелое
распознавание и преодоление всевозможных методов и форм противодействия допросу, любыми
не запрещенными законом средствами.
Все формы и методы противодействия допросу можно условно подразделить на активные и пас-
сивные. Типичный пример форм активного противодействия- это дача ложных показаний, пред-
намеренный самооговор, лжесвидетельство и т.п. Нередко все эти действия сопровождаются са-
моуверенным, наглым поведением, бравадой и нескрываемым презрением и недоверием к сле-
дователю. Примером пассивной формы противодействия может служить отказ допрашиваемого
давать какие- либо показания. Как показывает практика следователю бывает гораздо легче рас-
познавать и преодолевать именно пассивные формы того или иного сопротивления, потому что
в основе их часто лежит не элемент борьбы и сопротивления, а банальнейшие страхи, безразли-
чие, или как это бывает у потерпевших психологическая травма или шок. Поэтому рассмотрение
материала связанного с возникновением в процессе допроса тех или иных трудностей и диагнос-
тики неискренности допрашиваемого я начну с форм пассивного противодействия допросу.
Пассивные формы противодействия допросу.
Коммуникативная ситуация, обусловленная допросом потерпевшего. В большинстве случаев допрос потерпевшего проходит в бесконфликтной ситуации, поскольку человек, пострадавший от преступления, чаще всего заинтересован оказывать помощь правоохранительным органам, тем более когда он видит, что работники этих органов активно защищают его права и законные интересы.
Потерпевший, подвергшийся преступному нападению, длительное время может испытывать состояние психической напряженности, которое искажающим образом воздействует на процессы восприятия, памяти, мышления, что, в свою очередь, отрицательно влияет на полноту и достоверность его показаний. Нельзя также не учитывать и того, что сама ситуация допроса, актуализирующая в сознании потерпевшего обстоятельства совершенного преступления, в значительной мере обостряет его и без того сильные переживания.
Особенно уязвимой оказывается психика потерпевших по делам об изнасилованиях. Чувство стыда, состояние психической подавленности (стресса), переживаемые потерпевшей, несомненно должны учитывать ся следователем при выборе форм обращения, при формулировании вопросов, особенно интимного характера. Тональность речи следователя должна соответствовать коммуникативной ситуации допроса, особенно в его начальной стадии. Недопустимыми в общении с потерпевшей являются неуместная улыбка, ирония, тем более шутливый тон.
Общение с потерпевшими ставит перед следователем задачу снять у них состояние избыточной психической напряженности, отвлечь, насколько это возможно, от переживаний, попытаться успокоить, переключить внимание на другие, личностно более важные обстоятельства.
В установлении психологического контакта с потерпевшими особенно велика роль эмпатического слушания, которому должно соответствовать поведение следователя в момент допроса (сдержанное, внимательное выражение лица, заинтересованность при постановке вопросов и т.п.).
Коммуникативная ситуация, обусловленная безразличным отношением свидетеля к деятельности правоохранительных органов. Такие лица, не желая лгать, вводить органы следствия в заблуждение ложными показаниями, в то же время не хотят оказывать им помощь, занимая, по существу, позицию стороннего наблюдателя. Пассивное поведение таких лиц на допросе объясняется низким уровнем правосознания, опасениями за свою безопасность, за безопасность своих близких.
И все же при психологически правильном подходе можно избежать конфликтных отношений с такими лицами и в конце концов побудить их дать развернутые показания. Иногда это удается сделать, побеседовав о гражданском долге, их ценностных ориентациях, жизненной позиции.
Однако такая беседа не должна носить резонерский, формально-отвлеченный характер.
Давая оценку криминальной ситуации, являющейся предметом допроса, необходимо формировать у свидетеля личностный смысл ко всему происходящему, персонифицировать его отношение к выясняемым обстоятельствам. С такими лицами бесполезно отвлеченно говорить о долге, процессуальной обязанности граждан давать правдивые показания. Разговор на эту тему целесообразно переводить в круг привычных, близких их сознанию представлений.
Активные формы противодействия допросу.
Активные формы противодействия допросу характерезуются наличием конфликта между сле-
дователем и допрашиваемым и намерениям помешать следователю установить истину по де-
лу. Основным способом противодействия во время допроса является дача ложных показаний
либо вообще отказ давать какие-либо показания.
Эффективность допроса в такой конфликтной ситуации, выбор наиболее оптимальных тактических приемов изобличения во лжи определяется тем, насколько хорошо следователь разбирается в психологических закономерностях поведения человека, дающего ложные показания,
умеет проникнуть в мотивационную сферу его личности, своевременно обнаружить обман и разоблачить его.
Мотивы ложных показаний. Мотивами сообщения ложных сведений допрашиваемым нередко являются: боязнь оказаться разоблаченным в совершенном преступлении, в каких-либо неблаговидных поступках и получить за это наказание, нравственное осуждение; опасение быть отвергнутым личностно значимой для него референтной группой из-за допущенного по отношению к кому-либо из ее членов «предательства»; боязнь мести со стороны соучастников преступления; стыд за содеянное; желание скрыть интимные стороны жизни; явная или скрытая антипатия к следователю и т.п.
У лиц психопатизированных, интеллектуально незрелых, инфантильных мотивами дачи ложных показаний либо отказа вступать в контакт со следователем могут оказаться: стремление к самоутверждению, уверенность в своей якобы особенной исключительности, негативизм по отношению ко всему происходящему, что проявляется в малопонятном на первых порах упрямстве.
Нередко поведение допрашиваемого определяется несколькими, порой довольно противоречивыми побуждениями, из-за чего нарушаются механизмы психологической адаптации к происходящему, снижается способность противостоять возникшим осложнениям.
Необходимо также иметь в виду, что люди с чертами тревожно-мнительного характера в подобной ситуации легче поддаются постороннему внушающему воздействию. В состоянии психической напряженности таким лицам труднее критически осмысливать происходящее. Они легче уступают, отказываясь от собственного мнения. Одним из опасных результатов поведения таких лиц на допросе может явиться оговор ими других граждан. Мотивами оговора могут быть такие низменные чувства, как месть, зависть, страх.
Мотивы самооговора. Гораздо труднее разобраться в мотивационной сфере, в поведении допрашиваемого, прибегающего к самооговору. Кажущаяся на первый взгляд виновность лица, подозреваемого в результате самооговора в совершенном преступлении, состояние психической напряженности, сопровождающее его «признание», ослабляют контроль следователя за ситуацией, вызывают иллюзорное ощущение успешно осуществляемой познавательной деятельности, в связи с чем возникает переоценка следователем своих возможностей и личных качеств. Из-за этого подсознательно формируется психическая установка по отношению к своему мнению как непогрешимому, единственно правильно отражающему действительность.
Процесс искаженного восприятия и оценки следственной ситуации, обусловленной самооговором допрашиваемого, может еще более усугубляться при завышенной самооценке следственного работника, которая постоянно требует новых «подкреплений», подтверждений его «высокого» профессионализма. В последующем этот процесс профессионального самоутверждения «любой ценой», в основе которого лежит неправильная оценка не только своих способностей, но и реальной следственной ситуации, становится одной из причин профессиональной деформации следственного работника, приводит к различного рода судебным ошибкам, лишний раз подтверждая пристрастность нашего мышления, особенно когда верх берут эмоции, а не строгий критический анализ ситуации, поведения допрашиваемого и собственных возможностей следователя.
Психология лжесвидетельства. В любых показаниях допрашиваемого, умышленно искажающего истину, содержится ложь, которая полностью или частично формирует то или иное высказывание. С психологической точки зрения ложь есть не что иное, как намеренно созданный продукт мыслительной деятельности человека, искаженно (полностью или частично) отражающий действительность.
«Обычно принято думать, что нет ничего более случайного, капризного и не подчиняющегося никаким законам, чем ложь, — писал А.Р. Лурия. — Однако такое представление неверно. Ложь, как и всякое мышление, построенное по другому принципу, имеет свои формы, свои правила, свои приемы. Человек, который лжет, прибегает всегда к определенным законам мышления, к определенным формам логики. Вскрыть их — означало бы сделать серьезный шаг вперед по пути умения отличить правдивое высказывание от ложного, а это дало бы новые прекрасные приемы в следственном деле».
В процессе подготовки ложных высказываний субъекту приходится производить гораздо большее число мыслительных операций с фиксацией своего внимания, особенно памяти, на том, какие его высказывания правдивы, а какие основаны на вымысле. В ходе такого процесса происходит своеобразное раздвоение сознания, нарушается внутренняя гармония личности, в связи с чем резко повышается напряженность мыслительных, мнемических процессов, а это, в свою очередь, отрицательно влияет на их качественные показатели. Возросшее количество искусственно сконструированных посылок и следствий «загромождает» память, заставляя допрашиваемого постоянно соотносить вновь высказываемое суждение с реальной действительностью, а также с уже ранее высказанными ложными утверждениями. И чем их становится больше, тем труднее соотносить содержание вымысла с реальными фактами, что может проявляться в различного рода оговорках, неадекватных реакциях на вопросы следователя. Вот почему лгущий нередко рискует проговориться. С точки зрения структуры можно выделить следующие виды показаний, содержащих ложь: показания, полностью состоящие из вымысла; показания, частично содержащие ложные утверждения, которые либо прикрывают правду, которую допрашиваемый скрывает, либо являются дополнением к ней.
На примере последнего вида ложных показаний рассмотрим особенности мыслительной деятельности допрашиваемого, сознательно пытающегося ввести органы правосудия в заблуждение. Данный процесс включает в себя следующие мыслительные операции:
? обдумывание и выражение субъектом в виде показаний части той правды, которая объективно существует и которую, по его мнению, незачем скрывать;
? анализ тех фактов, которые не должны, по мнению допрашиваемого, стать достоянием следователя (суда), и определение путей (способов) их сокрытия;
?создание вымысла, которым заполняются опущенные в показаниях места либо объясняется (оправдывается) отсутствие в показаниях тех или иных фрагментов (простейший пример подобного вымысла: «забыл», «не обратил внимания», «меня там не было» и т.п.).
В подобных случаях следователю необходимо превзойти допрашиваемого в ранге рефлексии, суметь воссоздать последовательность его возможных рассуждений и результат, к которому тот стремится. А затем, имитируя ход мыслей допрашиваемого, продумать серию уточняющих, дополняющих вопросов, которые побуждали бы его продолжать начатый им цикл мыслительных операций, часть из которых строится на ложных посылках. И чем последовательнее будут развертываться следователем в виде вопросов первоначально сконструированные ложные утверждения допрашиваемого, тем меньше у того будет оставаться шансов добиться с помощью лжи поставленной цели. На это и рассчитан разработанный в криминалистике метод развертывания лжи.
В конечном итоге со всей очевидностью ложь будет обнажена, независимо от того, признает данный факт допрашиваемый или все еще будет упорствовать и предпринимать тщетные попытки придумать более «доброкачественную» ложь, оправдывая обнажившиеся во время допроса противоречия обычными в подобных случаях малоубедительными объяснениями о том, что его якобы «неправильно поняли» и т.п.
И даже когда кроме ложных, противоречивых показаний ничего больше не удается получить, не следует отчаиваться и показывать это допрашиваемому, так как субъект, который открыто лжет, уже этим частично разоблачает себя, демонстрируя свою заинтересованность в сокрытии истины. С этой точки зрения, как ни парадоксально, может быть, это звучит, ложь тоже является важной информацией, которой нужно умело воспользоваться, особенно в ситуации группового лжесвидетельства, когда допрашиваемые с помощью тактических приемов расследования лишаются возможности договариваться между собой о деталях своих ложных показаний. Поэтому вряд ли полностью можно согласиться с утверждением, что «с психологической стороны для получения правдивых показаний лучше предупреждать ложь, чем разоблачать ее»1. Это далеко не всегда так.
В литературе можно встретить достаточно широкий перечень признаков речевого (вербального) поведения, с помощью которых оценивается лживость показаний. В частности, о том, что показания могут быть ложными, свидетельствуют:
? несоответствие показаний (полностью или частично) бесспорно установленным доказательствам по делу;
? схематизм сообщаемых сведений, однотипность, «заученность» различных подробностей, сопутствующих событиям;
? употребление несвойственных допрашиваемому речевых форм, оценочных суждений, которые использовались ранее другими лицами на допросах;
? «забывание» обстоятельств, которые вряд ли могли быть забыты данным субъектом с учетом времени, прошедшего с момента событий, его возрастных, мнемических, профессиональных особенностей;
? дезадаптивные формы поведения на допросе, не связанные с самим фактом вызова на допрос, возникающие в качестве ответной реакции на уточняющие вопросы, на предъявление доказательств по делу.
К дезадаптативным формам поведения лица на допросе относятся прежде всего все неверба-
льные проявления и действия допрашиваемого проявляющиеся прежде всего в мимике, жестах, интонации в голосе, позе тела. Например если следователь в процессе допроса задал допрашива-
емому неожиданный и верный уточняющий вопрос, а допрашиваемый смутился и не сразу наш-
ел ответ, то это смущение и есть дезадаптивная форма поведения в ответ на заданный следовате-
лем вопрос. Ввиду этого следователь на допросе должен также уделять большое внимание не-
вербальным реакциям допрашиваемого лица. Только относится к таким реакциям особенно ко-
гда нужно принимать решение следователь должен не спеша все тщательно обдумав и взвесив,
иначе здесь можно легко ошибиться. Все невербальные реакции например свидетельствующие
о лжи должны оцениваться совокупно и непременно в сопоставлении друг с другом, а также с
различными доказательствами по делу, чтобы не было ошибки. К тому же следует помнить что
некоторые допрашиваемые обладая хорошими актерскими данными могут намеренно исполь-
зовать те или иные невербальные реакции чтобы подкреплять в процессе допроса свои лжи-
вые показания.
Перечень наиболее распространенных психологических методов и приемов разоблачения лжесвидетельства.
Существует большое количество методов и средств направленных на диагностику неискренности
допрашиваемого. Большинство этих приемов пришло в юридическую психилогию из психоло-
гии и криминалистики. Поэтому освящяя данный раздел я остановлюсь лишь на самых популя-
рных, распространенных и перспективных способах разоблачения тех или иных форм лжесви-
детельства.
Жесты связанные с ложью обманом и сомнением.
Данные жесты очень хорошо описаны в книге А.Пиза «Язык телодвижений». Вот что пишет
А.Пиз: «Как узнать, что человек лжет? Распознавание невербальных жестов, сигнализирующих об обмане, является одним из наиболее важных для общения умений, которым можно обучиться в процессе наблюдения за поведением человека.
Итак, какие жесты могут выдать человека в случае, если он лжет? Это жесты, связанные с прикосновением рук к лицу.
Когда мы наблюдаем или слышим, как другие говорят неправду, или лжем сами, мы делаем попытку закрыть наш рот, глаза или уши руками. Мы уже говорили о том, что дети совершенно откровенно используют жесты, свидетельствующие об обмане. Если маленький ребенок обманывает, он будет рукой прикрывать рот в попытке остановить лживые слова, выходящие из его рта. Если он не желает выслушивать нотации родителей, он просто затыкает уши пальцами или закрывает уши руками. Если он видит то, на что ему не хотелось бы смотреть, он закрывает глаза руками.
Когда человек взрослеет, его жесты, с использованием рук у лица, становятся более утонченными и менее заметными, но они все равно имеют место, когда человек лжет, покрывает ложь или дает лживые свидетельские показания. Эти жесты могут также обозначать сомнение, неуверенность, вранье или преувеличение реального факта. Когда человек проделывает жест "рука-к-лицу", то это далеко не всегда означает, что он лжет. Однако, это может быть первым признаком обмана, и дальнейшее наблюдение за поведением человека и его жестами может подтвердить ваши подозрения. Следует рассматривать этот жест в совокупности с другими жестами.
Доктор Десмонд Моррис проводил эксперимент с медицинскими сестрами, которым в условиях ролевой игры было дано указание сообщать пациентам неправду о их состоянии. Те сестры, которым приходилось обманывать, чаще использовали "рука-к-лицу" жесты, чем те, которые говорили правду свои пациентам. В этой главе рассматриваются различные "рука-к-лицу" жесты и условия, в которых они возникают.
Защита Рта Рукой
Защита рта рукой является одним из немногих жестов взрослого человека и имеет тот же смысл, что и детский жест. Рука прикрывает рот, и большой палец прижат к щеке, в то время как мозг на уровне подсознания посылает сигналы сдержать произносимые слова. Иногда это могут быть только несколько пальцев у рта или даже кулак, но значение жеста остается тем же.
Жест "защита рта рукой" следует отличать от оценочных жестов, о которых речь пойдет далее в этой главе.
Некоторые люди пытаются притворно покашливать, чтобы замаскировать этот жест. Хамфрей Богарт, когда ему приходилось играть роль гангстера или преступника, часто пользовался этим приемом при обсуждении своих преступных замыслов с другими гангстерами или во время допроса, чтобы с помощью невербальных средств подчеркнуть отсутствие искренности у своем, персонажа.
Если этот жест используется человеком в момент речи, это свидетельствует о том, что он говорит неправду. Однако, если он прикрывает рот рукой в тот момент, когда вы говорите, а он слушает, это означает, что он чувствует, как вы лжете!
Одной из наиболее удручающих картин для выступающего является вид аудитории, где все до одного держат руки у рта во время его выступления. В небольшой аудитории или при общении с глазу на глаз будет разумно приостановить свое сообщение и обратиться к аудитории с вопросом: "Не желает ли кто-нибудь прокомментировать сказанное мной?" Это позволит аудитории высказать все свои возражения, а вам даст возможность уточнить свои высказывания и ответить на вопросы.
|
|
Прикрытие рта рукой.
Прикосновение к носу.
В сущности, прикосновение к носу является утонченным, замаскированным вариантом предыдущего жеста. Он может выражаться в нескольких легких прикосновениях к ямочке под носом, или быть выражен одним быстрым, почти незаметным прикосновением. Некоторые женщины очень осторожно проделывают этот жест, чтобы не смазать помаду и не повредить макияж.
Прикосновение к носу.
|
|
Одно из объяснений природы этого жеста заключается в том, что когда плохие мысли проникают в сознание, подсознание велит руке прикрыть рот, но в самый последний момент, из желания замаскировать этот жест, рука отдергивается ото рта, и получается легкое прикосновение к носу. Другим объяснением может быть то, что во время лжи появляются щекотливые позывы на нервных окончаниях носа, и очень хочется почесать нос, чтобы избавиться от них. Меня часто спрашивают: "А что, если у человека просто часто чешется нос?" Если чешется нос, то человек намеренно поскребет его или почешет, что отличается от легких прикосновений руки к носу при ситуации обмана. Как и прикосновение ко рту, прикосновение к носу может использоваться как говорящим для маскировки его собственного обмана, так и слушающим, сомневающимся в искренности слов говорящего.
Потирание века.
|
|
Мудрая обезьяна говорит: "Не вижу греха", закрывая глаза. Этот жест вызван тем, что в мозгу появляется желание скрыться от обмана, подозрения или лжи, с которыми он сталкивается, или желание избежать взгляда в глаза человеку, которому он говорит неправду. Мужчины обычно потирают веко очень энергичным образом, а если ложь очень серьезная, то отворачивают взгляд в сторону, обычно в пол. Женщины очень деликатно проделывают это движение, проводя пальцем под глазом. Это может быть вызвано двумя причинами: в силу своего воспитания они не знакомы с грубыми жестами; осторожность движений объясняется наличием макияжа на веках. Отводя глаза в сторону, они смотрят на потолок.
Известно выражение "Врать сквозь зубы". Это выражение относится к комплексу жестов, складывающихся из стиснутых зубов и натянутой улыбки, потирания века пальцем и отведенного в сторону взгляда. Киноактеры пользуются этим сложным жестом для изображения неискренности своих героев, но в обычной жизни этот жест встречается редко.
Психологические приемы и методы используемые следователем непосред-
ственно при допросе.
Метод повторного допроса. Метод повторного допроса или повторной постановки вопросов, но в уже несколько ином контексте по сравнению с теми, которые ранее уже ставились, рассчитан на не очень прочную память допрашиваемого, который, дав однажды ложные показания, стремится придерживаться их и в дальнейшем. Однако, запамятовав отдельные детали из своего вымысла, допускает противоречия с ранее сообщенными сведениями.
Возможности данного метода ограничены. Поэтому не следует преувеличивать его значение. Одним этим приемом, не располагая другими более серьезными доказательствами, изобличающими допрашиваемого, вряд ли удастся сразу же побудить его говорить правду, в том числе и о том, почему он сам себе противоречит. И тем не менее полученные в ходе повторного допроса расхождения в показаниях допрошенного лица позволяют обратить на него более пристальное внимание следователя, побуждая последнего активнее заняться поиском ответа: почему данный субъект дает противоречивые показания, тем более в каких-то даже и не столь существенных деталях? Давно подмечено (и не без оснований), что маленькая ложь всегда рождает большие подозрения.
Методы (приемы), создающие искаженное представление об осведомленности следователя. Данная группа методов объединяет большое количество разнообразных приемов, с помощью которых демонстрируется повышенная осведомленность, профессиональная уверенность следователя в раскрытии преступления, доскональное изучение им обстоятельств дела. К ним можно отнести прежде всего приемы чисто поведенческого характера (уверенная манера держать себя и задавать вопросы, тон, которым ставятся эти вопросы, выжидательные, многозначительные паузы, перемежающие речь, улыбки, выражающие сомнение относительно того, о чем говорит лжесвидетель, прямой, открытый взгляд, соответствующие мимические реакции, уместная жестикуляция и пр.).
Формирование преувеличенного представления об осведомленности следователя может целенаправленно проводиться и путем использования совершенно второстепенной информации, поступающей к нему из различных источников, нередко парадоксальным образом дезориентирующей допрашиваемого. Этого удается достичь, вводя в диалог с ним отдельные достоверно установленные факты из его жизни, упоминая о его каких-то занятиях, увлечениях, известных узкому кругу его близких знакомых. Подобного рода осведомленность следователя в этом ворохе, казалось бы, совсем ненужных по делу сведений нередко приводит к тому, что у допрашиваемого возникает мысль, что за ним ведут скрытое наблюдение и поэтому следователю известны эти подробности. Осведомленность следователя о прошлом допрашиваемого подсознательно формирует у последнего мнение и об осведомленности о его настоящем. Под влиянием этого он может склониться к тому, что в данной ситуации бессмысленно давать ложные показания.
Однако, как совершенно справедливо подчеркивает Г,Г. Доспулов, используемая следователем информация, должна быть абсолютно точной. Иначе, сообщив допрашиваемому неверные сведения, следователь рискует показать свою неосведомленность и только лишь укрепит решимость допрашиваемого продолжать давать ложные показания.
В качестве приема, создающего преувеличенное представление об осведомленности следователя, может быть использовано и заранее продуманное размещение на его рабочем столе, в других местах служебного кабинета (в зоне видимости допрашиваемого) различного рода документов, таблиц, вещественных доказательств, изъятых с места происшествия, во время обыска и т.д.
Метод постановки косвенных вопросов. Суть данного метода, именуемого некоторыми авторами методом «косвенного допроса», состоит в том, что допрашиваемому ставятся вопросы, имеющие второстепенное для него значение, но, отвечая на них, он вынужден сообщить именно те сведения, ради которых и были поставлены эти «второстепенные» вопросы.
Как пишет А.Р. Ратинов, «интересующие следователя вопросы задаются без всяких акцентов, в будничном, даже небрежном тоне, чтобы не подчеркивать их особого значения. При этом используются различные отвлекающие приемы, при помощи которых переключается внимание допрашиваемого с тех обстоятельств, которые подлежат выяснению, нарочито выделяются несущественные моменты, создается видимость того, что в них и заключен весь смысл допроса».
Очень образно описан данный прием Ф.М. Достоевским в его романе «Преступление и наказание» в эпизоде, когда следователь Порфирий Петрович пытается изобличить Раскольникова в лжесвидетельстве, а затем и в совершении убийства:
— Да
вот, кстати же! — воскликнул он, чему-то внезапно обрадовав
шись, — кстати вспомнил, что же это
я!.. — начинает как бы издалека,
между прочим свой монолог Порфирий
Петрович, будто бы обеспокоенный
судьбой двух маляров, подозреваемых в
убийстве, которые вдень совершения
преступления красили этажом ниже
квартиру в том доме, в котором жили
убитые Раскольниковым женщины.
Как известно из романа, последний отрицал факт своего нахождения в этом доме в день убийства. Признайся, что во время своего последнего визита к Алене Ивановне он был свидетелем ремонта этой посторонней квартиры, ему пришлось бы признаться и в том, что в день убийства он был на месте происшествия, а следовательно, и совершил преступление. Вот как далее «разворачивается» этот «косвенный вопрос» Порфирием Петровичем:
— Так
проходя-то в восьмом часу-с, по лестнице-то, не видали ль хоть
вы, во втором-то этаже, в
квартире-то отворенной — помните? двух работни
ков, или хоть одного из них? Они
красили там, не заметили ли? Это очень,
очень важно для них!..
Предъявление изобличающих доказательств допрашиваемому.
Данный прием изобличения лжесвидетеля широко применяется в следственной (судебной) практике. Обычно к нему прибегают после того, как интересующий правоохранительные органы субъект рассказал «все ему известное об обстоятельствах, в связи с которыми он вызван на допрос» к следователю (ст. 81 УПК РФ) либо в суд (ст. 88 УПК РФ).
В зависимости от обстоятельств дела (в этом смысле свои характерные особенности имеют многоэпизодные дела), индивидуально-психологических особенностей личности допрашиваемого, тактического замысла последнему сначала могут предъявляться доказательства, подтверждающие второстепенные моменты, а затем уже следователь (суд) переходит к предъявлению доказательств, относящихся к более серьезным обстоятельствам. Возможен и другой, обратный порядок предъявления доказательств, изобличающих лжесвидетеля в главном с использованием фактора внезапности.
Говоря о приемах предъявления доказательств лицам, которых необходимо разоблачить в лжесвидетельстве, следует обратить особое внимание на предварительное тактико-психологическое обеспечение самой процедуры такого предъявления с тем, чтобы сохранить само доказательство, чтобы оно не потеряло своего значения. Например, если при расследовании кражи из магазина на разбитых стеклах прилавка были обнаружены следы пальцев рук подозреваемого, отрицающего свою причастность к хищению, прежде чем предъявлять ему заключение дактилоскопической экспертизы, обязательно следует спросить, не приходилось ли ему ранее бывать в этом магазине. И лишь только после того как будет закреплен его отрицательный ответ, можно переходить к предъявлению заключения, изобличающего допрашиваемого по оставленным им следам в том, что он ранее был на месте совершения кражи. В противном случае без детальной проработки данного обстоятельства подозреваемый легко сможет «переиграть» следователя, заявив, что он мог ранее заходить в магазин и случайно оставить там следы своих рук.
Стимулирование положительных качеств допрашиваемого. Известно, что положительные качества имеются у любого человека, даже совершившего тяжкое преступление и взявшего на вооружение ложь. Тот факт, что следователь заметил эти положительные стороны у допрашиваемого, повышает чувство собственной значимости последнего, помогает налаживанию с ним психологического контакта.
Обращение к лучшим качествам человека, пытающегося лгать, нередко сопровождается формированием у него личностного смысла в том, чтобы перейти от лжи к правдивым показаниям, к формированию у него потребности, а следовательно, мотивов объясняться, оправдываться, но не голословным отрицанием того, что совершил, а участием в диалоге со следователем. Ибо если нет мотивов, побуждающих к этому, не будет и соответствующего поведения.
— Я не понимаю, почему вы не хотите оказать помощь следствию. Из разговоров с вами я понял, что вы — человек неглупый... С вами действительно не все ясно. Предстоит очень серьезное обследование на самом высоком уровне. Ваши преступления дают основание сомневаться в вашей полной вменяемости. Однако разобраться в этом можно только в связи с вашим конкретным поведением. Неужели ваше сознание настолько помутилось, что вы предпочитаете смерть?
Приемы использования «слабых мест» допрашиваемого. У каждого человека есть свои «слабые» и «сильные» стороны личности. «Слабыми» обычно считаются такие свойства характера, как тщеславие, завышенная самооценка, избыточная тревожность, повышенная мнительность, боязливость, а также нервно-психическая неустойчивость, сниженный уровень интеллектуального развития, негативным образом отражающийся на прогностических способностях человека. К «слабым местам» допрашиваемого можно отнести и такие психические состояния, как эмоциональная напряженность, вспыльчивость, повышенная аффективная возбудимость, отрицательно влияющие на мыслительную деятельность, поведение человека, готового сказать то, что он никогда бы не рассказал, будучи в эмоционально уравновешенном состоянии.
«Слабыми местами» допрашиваемого могут быть не только психологические особенности, но и его пристрастия к чему-либо, увлечения, чувства, испытываемые к кому-либо, привязанности, зная о которых, следователь может ими воспользоваться в налаживании психологического контакта с допрашиваемым лицом.
Метод группового допроса. Опытным следователям хорошо известно, что далеко не всегда групповой допрос приводит к положительным результатам. Более того, многие из них предпочитают общаться с допрашиваемыми лицами только наедине, разговаривая с ними «по душам», прекрасно понимая, что есть вещи, о которых человек будет рассказывать только «с глазу на глаз».
И тем не менее групповой допрос имеет место в следственной практике. Проведение его не противоречит процессуальному законодательству. В этой связи возникает вопрос: в чем же тогда могут быть его преимущества, какие психологические закономерности сопутствуют такому виду профессионального общения?
Из кинофильмов детективного жанра многим известно: в тех случаях, когда два следователя ведут допрос, между ними как бы распределяются роли. Один из них активно, в наступательном стиле задает вопросы, используя малейшую возможность для изобличения допрашиваемого во лжи (отсюда ироническое определение такой роли, как «злого» следователя). Второй более примирительным тоном, как только обостряется очередной конфликт между его коллегой и допрашиваемым, пытается снять возникшую напряженность, демонстрирует большее желание понять того, кого изобличает его коллега, тем самым выступая как бы в роли «доброго» следователя. Разумеется, каждому понятна определенная доля условности этих выражений о «добром» и «злом» следователях.
Однако, если оба следователя не столь примитивны в обыгрывании своих «ролей», то в подобной ситуации на самом деле происходит совсем не то, что лежит на поверхности их коммуникативного поведения, в нем содержится гораздо более глубокий смысл. Этот смысл скрыт от поверхностного взгляда. А фактически он выражается в том, что диалог следователь — допрашиваемый постепенно, незаметно для последнего подменяется диалогом первый следователь — второй следователь, а допрашиваемому оставляется пассивная роль невольного слушателя этой «групповой дискуссии», содержание и сценарий которой очень часто заранее продумываются.
Главным содержанием этого диалога двух следователей, его «дискуссионности», понятно, является оценка доказательств, последствий для допрашиваемого, связанных с его лжесвидетельством, в конечном итоге — снятие у него «барьера недоверия» к первому следователю. Причем акценты в оценке доказательств, якобы изобличающих допрашиваемого, могут несколько смещаться (понятно, в какую сторону). Допрашиваемый, хочешь — не хочешь, вынужден сидеть и слушать все эти proetcontra. Таким образом, на его психику, сознание начинает действовать известный в социальной психологии феномен группового давления с сопутствующим ему эффектом внушающего воздействия группы}.
Сложно дать однозначную оценку метода группового допроса. Прибегнем к аналогии. Поставим вопрос: насколько может быть полезен скальпель, если больному требуется хирургическая помощь? Понятно, что все будет зависеть от того, в чьих руках окажется этот острый инструмент, и от того, нужно ли его применять в данном конкретном случае, поскольку с его помощью можно не только удалить, скажем, опасную опухоль у больного, но и отправить его на тот свет.
Аналогичное можно сказать и о методе группового допроса: все зависит от того, какая цель стоит перед теми, кто решился его использовать, каков уровень их нравственных, профессиональных качеств и кто тот, кого планируется допрашивать вдвоем. Не приведет ли это к самооговору со всеми известными трагическими последствиями? И если подобного рода сомнения небезосновательны, лучше повременить, а может быть, и не использовать данный метод.
Метод оценки достоверности ответов допрашиваемого из области нейролингвистического программирования.
Очень интересный метод диагностики даёт нам нейролингвистическое программирование (НЛП). Этот метод основан на том использовании так называемых ключей доступа- определен-
нных положений глаз в зависимости от режима работы мозга. Специалистам НЛП удалось уста-
новить что когда мы что либо придумываем или вспоминаем, то наши глаза в этот момент смот-
рят в какое то одно строго определенное положение. А эти самые положения кардинально отли-
чаются друг от друга в зависимости от того вспоминаем или конструируем мы визуальные кар-
тины, зкуки или ощущения (кинестетика). На показанной ниже схеме приведены все глазодви-
|
|
гательные реакции обычного человека (правши):
Чтобы понять саму суть ключей доступа нужно проделать следующее упражнение:
Попросите кого-нибудь стать на время вашим партнером и дайте этому партнеру простую и короткую инструкцию: представлять то, о чем вы будете спрашивать. Сами сядьте напротив и внимательно следите за тем, куда пойдут глаза вашего партнера после того, как вы предъявите ему нижеприведенные, применяемые практически на всех тренингах нейролингвистического программирования вопросы (так что здесь вряд ли можно указать автора и источник заимствования), не случайно сгруппированные в следующие блоки.
Блок № 1
1.Какого цвета Ваша зубная щетка?
2. Сколько дверей в Вашем доме?
3. Какого цвета волосы у Вашего начальника?
4. Кого первым Вы сегодня увидели?
5. Какой цвет у светофора вверху — красный или зеленый?
Отметьте для себя: глаза вашего партнера скорее всего пошли вверх и вправо (с вашей, а не его точки зрения).
Блок № 2
1.
Представьте, что парадная
дверь в Вашем доме покрашена
розовый цвет в зеленый горошек.
2. Представьте корову пурпурного цвета.
3. Опишите, каким Вы себя увидели бы на экране телевизора.
4. Представьте себе, что Вы похудели на 10 кг.
5. Представьте, что у Вас розовые волосы.
Скорее всего, его глаза пошли вверх и налево.
Блок № 3
1.Сколько раз Вам слышится слово «ягненок» в предложении:
«У Мери был ягненок»?
2. Услышьте, как Вас зовет мама.
3. Услышьте, как скрипит мел, когда им пишут на доске.
4. Услышьте, как звенит будильник.
5. Услышьте, как шумят волны.
В ответ на эти вопросы глаза Вашего партнера по горизонтали ушли вправо.
Блок № 4
1.Какая Ваша рука теплее — левая или правая?
2. Как Вы себя чувствуете сейчас?
3. Какое у Вас бывает ощущение, если прикусите язык?
4.
Вспомните, что Вы
чувствовали, когда целовались в первый
раз?
5. Опишите, что Вы ощущали, когда переели?
Скорее всего, глаза вашего партнера «ездили» вниз и влево.
Блок № 5
1.Задайтесь вопросом, что Вам надо сделать на будущей неделе
2. Обсудите сами с собой свои планы на будущий месяц.
3. Расскажите самому себе о том, как Вы прекрасны.
4. Вспомните о самом смешном эпизоде в прошлом году.
5. Расскажите себе самому о том, что Вас особенно удивило.
Глаза Вашего партнера «уходили» вниз и вправо.
Итак что же означали вышеприведенные «скачки» глаз:
Взгляд вверх и влево (еще раз — с вашей, а не его точки зрения!): визуальное конструирование (сконструированные образы). Это визуальные образы или картины, которые создаются индивидом. Они могут быть повторными перегруппировками частей предыдущего визуального ввода (см. далее «Эйдетичные образы») в новые части или в новые формы и последовательности, а также просто созданными образами, сконструированными в ответ на другие сенсорные раздражители. Сконструированные образы обычно плоские или недостаточно глубокие, а иногда и бесцветные.
Взгляд вверх и направо: визуальные воспоминания (эйдетичные образы). Это хранимые визуальные образы или картины прошлых событий, а также других ранее испытанных визуальных раздражителей. Они включают сны и конструированные образы, которые уже были испытаны. Эти образы обычно характеризуются как глубиной, так и движением (как в кино), а также и цветом.
Взгляд горизонтально и влево: аудиальное конструирование (конструированная речь). Этот паттерн обычно связан с процессом создания разговорного языка. В этом положении человек «вкладывает мысли в слова», определяя то, что он хочет сказать дальше.
Взгляд горизонтально и направо: аудиалъные воспоминания (запомненный звук). Он включает в себя «алфавитную мелодику», буквы, звуки рекламы, номера телефонов, а также слэнг и ругательства. Подобный паттерн встречается также, когда человек часто двигает глазными яблоками при воспоминаниях о слышанном ранее слуховом образе, хранимых в коротких, часто мелодичных или ритмичных паттернах, чье существование не осознается из-за частого повторения.
Взгляд вниз и влево: кинестетика (чувства). В этом положении глаз человек получает доступ как к возникающим эмоциям и чувствам, так и к хранимым кинестетическим воспоминаниям. Вспомните позу, которую часто можно наблюдать у человека в депрессии: голова вниз, плечи опущены, тело совершенно поникшее. Такой человек буквально ушел «в свои ощущения».
Взгляд вниз и направо: внутренняя речь (внутренний диалог). Обычно связан с серьезными размышлениями, когда этот процесс сопровождается словами и звуками внутреннего происхож-щения. Внутренний диалог является комментарием нашего текущего опыта. В более спокойные моменты он может быть аналитическим орудием комплексного, рационального и логического мышления.
И Расфокусированные глаза: визуализация. Этот паттерн часто используется во время разговора лицом к лицу между людьми, которые общаются по правилу «посмотри — послушай». Он обычно является доступом к эйдетичному или конструированному визуальному воображению, но может быть также указанием на допуск к другим формам информации.
Однако данная схема «правильна» только для правшей. У левшей все обстоит точно наоборот. Впрочем, выяснить, кто перед вами — левша или правша (есть ведь и переученные левши, но часто не до конца), очень несложно. Попросите, например, человека вспомнить пейзаж вокруг его дома. И если, делая это, он уйдет глазами вверх-влево, значит, перед вами левша (так как у правшей это область режима визуального конструирования, а не визуального же, но воспоминания, а пейзаж вокруг своего дома человек обычно вспоминает в визуальной модальности).
В процессе допроса следователь при применении данного метода должен, задавая допрашивае-
мому вопросы, внимательно следить за тем куда метнуться его глаза( только вначале нужно вы-
яснить не является ли человек левшой). И если при постановке конкретных наводящих вопросов
глаза подсудимого частенько уходят вверх и влево в область визуального конструирования, или
в область горизонтально и влево: аудиальное конструирование, то имеет смысл подозревать допра-
шиваемого в неискренности. Ведь одно дело когда допрашиваемый припоминает что либо на са-
мом деле происходившее, а другое когда он на ходу конструирует визуальные и аудиальные об-
разы, тем самым говоря неправду.
Список литературы.
1. Уголовно- процессуальный кодекс РФ, Москва, «ЗАО Славянский дом книги»,2002г.
2. В.В.Романов, «Юридическая психология», Москва, «Юрист», 1999г.
3. В.Л.Васильев, «Юридическая психология», С.-Петербург, «Питер», 2000г.
- А.Пиз «Язык телодвижений», С.-Петербург, «Изд.дом Гутенберг», 1997г.
- С.Дерябо, В.Ясвин «Гроссмейстер общения», Москва, «Смысл», 1996г.
- С.В.Ковалев, «Введение в современное НЛП», Москва, «Флинта», 2002г.