Миссионерская деятельность русской православной церкви во второй половине XIX – начале XX вв.

Примечаниеот редактора: автором считается тот, чья фамилия указана на титульном листе курсовой
Загрузить архив:
Файл: ref-26215.zip (40kb [zip], Скачиваний: 71) скачать
Федеральное агентство по образованию

Федеральное агентство по образованию

ГОУ ВПО Иркутский государственный педагогический университет

Гуманитарный факультет

Кафедра отечественной истории

Курсовая работа

Миссионерская деятельность русской православной церкви во второй половине XIX – начале XX вв.

Выполнила: студентка заочного отделения 4-го курса группы «Б» Куклина Надежда Александровна

Проверил: ассистент каф-ры Истории России Макеев А.Н.

Иркутск, 2018

Содержание

Введение………………………………………………………………….3

Глава 1. Деятельность русских православных миссионеров среди малых народов Российской империи (вторая половина XIX – начало XX вв.)….8

1.1. Миссионерская деятельность РПЦ на территории Российской империи……………………………………………………………………….8

1.2. Миссионерское дело РПЦ на окраинах Российской Империи…..14

Глава 2. Миссионерская деятельность Русской православной церкви за пределами Российской империи во второй половине XIX – начале XX вв. ……………………………………………………………………………..18

2.1. Деятельность русских православных миссионеров в разных регионах мира (вторая половина XIX – начало XX вв.)……………………………….18

2.2. Миссионерское дело РПЦ в странах Дальнего Востока на рубеже XIX – XX вв. ……………………………………………………………………23

Заключение…………………………………………………………………29

Литература………………………………………………………………….31

Введение

Актуальность проблемы. XIX век в истории Российской империи характеризуется целым рядом отличительных черт. В этот период было завершено формирование территории Российской империи (в частности, были оформлены границы в Средней Азии и на Дальнем Востоке). В результате внутренних реформ государственный аппарат, экономика и социальная сфера империи были перестроены на капиталистический лад. Значительные достижения были сделаны в области культуры («Золотой век»). Значительными темпами в XIX веке развивался и один из крупнейших и важнейших институтов Российской империи – Русская православная церковь (РПЦ). Активная работа велась русскими миссионерами по обращению к православию малых народов Севера, Сибири и Дальнего Востока империи. Во второй половине XIX века деятельность православных миссионеров выходит далеко за пределы Российской империи и распространяется на территории стран Азии и Америки. Православные миссии были открыты в Японии, Иерусалиме, Корее, Соединенных Штатах. Русская духовная миссия в Китае активизировала свою миссионерскую деятельность. Обратим внимание на то, «что словом «миссия» назывались как причты при некоторых заграничных церквах, которые состояли исключительно из лиц, принявших монашество, под началом архимандрита (такова Русская духовная миссия в Иерусалиме), так и миссионерские общества. Такие общества занимались распространением своего вероисповедания (в данном случае – православия) посредством создания учебных заведений, открытия больниц и госпиталей, оказания материальной помощи местным монастырям, церквам и духовенству»[1].

«Принято считать, что в Русской православной церкви (РПЦ) существовало миссионерство внутреннее и внешнее: внешнее было направлено на инородцев внутри России и иностранцев за ее пределами, внутреннее же ориентировалось на работу против сектантов и раскольников»[2]. Отметим, что в настоящей работе преимущественно внимание уделено деятельности внешней миссии, как в пределах Империи, так и за рубежом.

Таким образом, в предреволюционный период православие распространилось далеко за пределы Российской империи, что, в определенной мере, способствовало укреплению политических и культурных позиций России на мировой арене. Миссионерская деятельность РПЦ внутри империи способствовала расширению и укреплению позиций православия в качестве официальной государственной религии и, в некоторой степени, культурному единению народов, населявших Российскую империю.

Цели и задачи исследования. В качестве основной цели настоящей научной работы можно обозначить выделение и изучение основных направлений миссионерской деятельности Русской православной церкви в указанный хронологический период и анализ результатов деятельности русских миссионеров, как внутри Российской империи, так и за ее пределами. Для достижения поставленной цели необходимо решить следующие задачи. Во-первых, следует выделить основные очаги православной культуры на территории Российской империи и за ее пределами, а также рассмотреть историю их возникновения и их деятельность. Во-вторых, через анализ статистических данных сделать выводы об успешности православной проповеди в разных регионах мира и на территории самой империи. 

Хронологические рамки. Выбор хронологических рамок настоящего исследования – вторая половина XIX – начало XX вв. – связан с тем, что  рассматриваемое время было периодом расцвета миссионерской деятельности РПЦ. Эта деятельность на просторах Российской Империи велась и до середины XIX века. Но именно в этот период деятельность русских миссионеров, во-первых, была вынесена за пределы Российской империи: в 1847 г. была открыта Российская духовная миссия в Иерусалиме, в 1870 г. – в Японии, в 1900 г. – в Корее. Во-вторых, немалые успехи в православной проповеди достигнуты были и в пределах Российской империи. Для организации миссионерской деятельности в империи и за рубежом в 1870 году в Москве было создано Миссионерское общество, выпускавшее журнал «Миссионер», где публиковались, в частности, ежегодные отчеты о деятельности Общества.

 Верхним хронологическим рубежом настоящего исследования следует признать 1917 год, когда, в связи с известными событиями Февральской революции и октябрьского переворота, церковь была отделена от государства и православие перестало быть официальной государственной религией Российской         Империи, прекратившей свое существование.

Территориальные рамки. В настоящей научной работе охвачены территории Российской империи и тех стран мира, где в той или иной мере, велась православная проповедь. В первом случае имеются в виду земли Севера, Средней Азии, Сибири и русского Дальнего Востока, где активно велась православная проповедь среди местного населения. Во втором – государства зарубежного Дальнего Востока (Китай, Япония, Корея), Соединенные Штаты, Иерусалимские земли. 

Источники и историография. В качестве основных источников при написании настоящей курсовой работы были задействованы воспоминания православных миссионеров. Так, например, достаточно ценным источником являются записки отца Сергия Страгородского, сотрудничавшего в 1890-х гг. в Японии. Мемуары архимандрита Андроника, опубликованные в «Русском вестнике» в годы русско-японской войны содержат целый ряд интересных подробностей, касающихся распространения православия в Японии на рубеже XIX – XX столетий. Важным источником, содержащим массу сведений о деятельности духовных миссий, является российская периодическая печать того времени: журналы «Русский вестник», «Русский архив».

Обращаясь к рассмотрению историографии исследуемой проблемы, отметим, что в советский период изучением истории православной церкви историки занимались очень мало. При этом предпочтение уделялось исследованию проблем истории православной церкви в России. История же зарубежных миссий практически не исследовалась. Среди советских работ стоит обратить внимание на капитальный труд «Русское православие», изданный под редакцией А.И. Клибанова[3]. Одна из глав его посвящена миссионерской деятельности РПЦ во второй половине XIX – начале XX вв. Суждения автора были четко выдержаны в духе времени: «Являясь врагом всякого прогресса, призванная оправдывать господство помещиков и капиталистов, идейно закабалять трудовой народ, церковь всегда была решительным сторонником религиозной нетерпимости и не хотела примириться с каким-либо ее ограничением»[4].

В начале 1990-х годов в отечественной историографии гораздо больше внимания стало уделяться изучению истории миссионерской деятельности Русской православной церкви. При этом были решительно пересмотрены позиции советских авторов. В 1990-х годах в Санкт-Петербурге по итогам целого ряда конференций начинает выходить периодический сборник статей «Православие на Дальнем Востоке»[5], тематика материалов которого была посвящена распространению православия за пределами Российской Империи, преимущественно в странах Востока. Одним из авторов, участвовавших в выпуске сборника, была высказана мысль о том, «что миссиологии как специальной научной дисциплины, изучающей сам ход, особенности, методы, структуру организации миссионерского движения, не существует в нашей стране вовсе»[6]. Между тем выделение миссиологии в самостоятельную научную дисциплину, по мнению исследователя, могло бы иметь значительные перспективы[7].

В 2004 году в России был опубликован труд Н. Тальберга, представляющий собой курс лекций по истории русского православия[8]. Это репринтное издание книги, вышедшей в свет в 1959 году в Нью-Йорке. Одна из частей рассматриваемой работы посвящена истории церкви в XIX столетии. В этой части имеется раздел «Распространение веры», посвященный православному миссионерству в Российской Империи и за ее пределами[9].

Помимо рассмотренных выше общих работ в распоряжении исследователя имеется значительное количество монографий, очерков, статей, посвященных тем или иным аспектам изучения миссионерской деятельности РПЦ во второй половине XIX – начале XX вв. Истории распространения православия среди калмыков, например, посвящена монография К.В. Орловой[10]. Деятельности Российской духовной миссии в Японии посвящена книга Э.Б. Саблиной[11].

Научная новизна и практическая значимость исследования. До сих пор в отечественной историографии нет единого труда, посвященного миссионерской деятельности русской православной церкви во второй половине XIX – начале XX вв. Между тем, это был период наибольшего ее расцвета. Данные, приведенные в настоящем исследовании, могут быть использованы при разработке методических материалов и лекционных курсов по истории РПЦ и отечественной истории в целом.

Глава 1. Деятельность русских православных миссионеров среди малых народов Российской империи (вторая половина XIX – начало XX вв.)

1.1. Миссионерская деятельность РПЦ на территории Российской империи

Активную просветительскую деятельность среди малых народов Российской Империи Русская православная церковь вела давно. К середине XIX века уже накопился немалый опыт работы в этом направлении. В то же время, XIX столетие – это эпоха завершения становления границ Российской Империи. К русским землям были присоединены территории Финляндии (1809 г.), Средней Азии, Кавказа и Дальнего Востока. Складывались определенные предпосылки для развития православной проповеди среди вновь присоединенных народов. Помимо того, продолжая заложенные до того традиции, русские святители XIX века проповедовали среди местного населения, проживавшего на собственно территории Российской Империи и землях, включенных в ее состав еще в XVII и XVIII веках.

В XIX веке, особенно во второй его половине, миссионерская деятельность Русской православной церкви на территории Российской Империи велась в двух направлениях: а) борьба с сектантством и старообрядчеством; б) проповедь среди «язычников» (шаманистов, мусульман, ламаистов и т.п.).

«Не отказываясь от старых методов по обращению нерусских народов в православие, РПЦ разработала ряд новых мер. Для общего руководства миссионерским делом в Москве в 1870 г. было создано Православное миссионерское общество (далее – ПМО), в котором насчитывалось до 20 тыс. членов. Во главе ПМО стоял митрополит Московский Иннокентий, а на местах создавались епархиальные комитеты ПМО во главе с архиереями. Главная цель общества состояла в помощи православным миссиям по обращению нехристиан в православие в пределах Российской империи и «утверждении их в истинах святой веры и правилах христианской жизни»»[12]. Все члены общества платили ежегодный взнос в размере 3 рублей[13] и вносили добровольные пожертвования на развитие миссионерского дела в Российской Империи и за ее пределами. Православное миссионерское общество было создано на основе миссионерского общества, учрежденного высочайшим повелением в 1865 г. в Петербурге под «покровительством благочестивой супруги императора Александра II, императрицы Марии Александровны. По ее почину председателем общества стал митр. Иннокентий московский»[14].    

Во второй половине XIX века происходит ряд изменений в задачах, преследуемых православными миссионерами: «… разрозненная деятельность многочисленных миссионерских организаций в XIX в. далеко не давала ожидаемого эффекта, поэтому было решено коренным образом перестроить всю систему миссионерской работы…

От явно невыполнимой задачи обращения в православие всех иноверцев России миссионеры переключились на борьбу прежде всего против все возраставшего сектантского движения и против усиления старообрядчества»[15]. В этой целью с 1880-х годов стали собираться миссионерские съезды. Первый такой съезд состоялся в Москве в 1887 году. «Он оставил по себе память своими изуверскими предложениями отбирать детей у упорствующих раскольников и сектантов, а самих родителей лишать прав гражданства»[16]. Следующий съезд, состоявшийся в Москве в 1891 году, ставил перед собой задачу «разобраться в сущности учения отдельных сект и определить, насколько они вредны для  церкви и государства, а также обосновать ложность их вероучений… Съезд предложил ускорить издание Библии и Евангелия с подстрочным толкованием текста и подбором полемических материалов для обличения сект. Было принято решение об издании противомусульманских книг и журналов»[17].

Третий всероссийский миссионерский съезд РПЦ проходил в 1897 году в Казани. Съезд призвал православных людей, объединенных церковью, заботиться о «крепости и спокойствии» гражданского быта и государственного строя. Отсюда и вытекала задача разоблачения сектантства, которое якобы ведет к подрыву общественного порядка. Третий миссионерский съезд признал, что в сложившихся условиях задача правительства состоит в том, чтобы оказать деятельную помощь церкви и миссионерам в применении ими мер духовного воздействия на сектантов. Вместе с тем съезд потребовал издания законов, предусматривающих ограждение православия и пресечение развития сект и ересей.

Четвертый съезд состоялся в  июле 1908 г. в Киеве под председательством митрополита киевского Флавиана. «Съезд высказал пожелание о созыве по этим вопросам (противодействие мусульманству и язычеству) в ближайшем будущем миссионерских съездов в Казани для деятелей внешней миссии Европейской России и примыкающих к Уралу сибирских епархий и в Иркутске для деятелей миссии внешней и внутренней в Сибири, из Японии и Кореи. Оба съезда состоялись летом 1910 г.»[18]. На четвертом всероссийском миссионерском съезде было «предложено организовать при церквах братства и кружки ревнителей православия, создавать «народные» миссии на основе благотворительности»[19]. Съезд, состоявшийся в 1910 г. в Казани при участии «крупного знатока ислама м русификатора-миссионера в туркестанском крае Н.П. Остроумова, снова признал необходимым оживить противомусульманскую деятельность»[20].

Для упорядочения деятельности внутренней миссии Святейший Синод периодически издавал специальные правила: «В 1908 г. Синод издал новые правила для устройства внутренней миссии, которые значительно отличались от правил 1888 г.: не изменяя существа миссионерства, они предписывали миссионерам более осторожные действия. Упор теперь был сделан на увещевательные беседы, на которых рекомендовалось разбирать и обличать сектантские учения. Большое внимание обращалось на создание миссионерских школ (в том числе и женских), церковных хоров и различных форм индивидуального воздействия на отпавших от православия. Впервые был поставлен вопрос об учете сектантов по епархиям и предложены приемы более основательного изучения сект»[21].

Активная православная проповедь среди малых народов российской Империи (с разным успехом) велась на территории Казанской епархии среди татарского населения, в Западной и Восточной Сибири, на Дальнем Востоке, на Алтае и на Кавказе.

Деятельность по христианизации калмыков РПЦ начала вести еще в XVIII веке, когда в 1725 г. в Калмыцкой степи была организована первая православная миссия, возглавленная иеромонахом Никодимом (Ленкеевичем)[22]. «Эта миссия, однако, не имела специального задания ездить по улусам и распространять православную веру»[23]. Основной ее задачей было поддерживать в вере уже обращенных до того калмыков. Во второй половине XIX века интенсивность обращения калмыков несколько снизилась, по сравнению со статистикой XVIII века. Так, согласно данным по стану в Улан-Эрге, « с 1877 по 1894 г. крестились от 4 до 24 калмыков ежегодно… Начиная с 1902 г. их крестилось от 10 до 23 человек ежегодно…»[24]. В 1911 г. востоковед А.М. Позднеев засвидетельствовал «отпадение калмыков от православия, у них имелись буддийские кумирни, которые находились в обычных домах. Считаясь номинально православными, калмыки фактически исповедовали буддизм»[25].  

Православная проповедь среди татар велась с начала XIX века. В 1830 г. в Казанской епархии был учрежден институт особых миссионеров, а в 1847 г. на татарский язык был переведен ряд богослужебных и священных книг. Однако, под влиянием мусульманской проповеди, периодически происходили массовые отпадения вновь крещеных татар от православия (последнее отпадение было в 1866 г.). С середины столетия на миссионерской почве в Казанской епархии трудился известный востоковед Н.И. Ильминский (1822-1891). «Им еще в 1864 г. была создана с другими лицами частная школа для крещеных татарских детей. Переводческие труды его начались в 1861-62 гг.»[26]. В 1872 году он был назначен директором казанской инородческой учительской семинарии, открытой в том же году.

Широкую миссионерскую деятельность вело на территории Казанской епархии «Братство Святого Гурия», основанное в 1867 году. «С 1869 г. при братстве учреждена была особая переводческая комиссия для распространения христианских книг на местных языках…»[27]. В Ставрополье в 1870-х гг. действовало православное Андреевское братство, развернувшее «деятельность по переводам христианских сочинений на калмыцкий язык»[28].

Таким образом, православная проповедь среди татарского населения была в рассматриваемый период более успешной, чем среди калмыков. Это было видно исходя из того, что в 1860-х гг. прекратились массовые отпадения крещеных татар от православия в мусульманство. Между тем, исследователь Н. Тальберг отмечает: «Магометанство, сильное своим религиозным убеждением, весьма распространенным образованием и своей организацией, и далее плохо поддавалось миссионерскому влиянию, но ему затруднено было принятыми мерами массовое совращение крещеных инородцев»[29].

В Сибири во второй половине XIX вели проповедническую деятельность сразу несколько духовных миссий. Так, правивший в 1860-1873 гг. Иркутской епархией владыка Парфений (Попов) выделил в ней Иркутскую и Забайкальскую миссии. При нем было крещено до 8000 бурят[30]. При этом во всех бурятских приходах он начал с 1867 года вводить богослужение на бурятском языке. Благодаря усилиям отца Парфения и его последователей, Иркутская миссия к 1890 году «имела уже 18 станов, а обращенных ею насчитывалось до 35000 душ. Миссия имела 14 школ и несколько благотворительных учреждений…»[31]. Забайкальская миссия, открытая в 1862 году и возглавляемая епископом Вениамином (Благонравовым), также работала довольно успешно. «К 1890 г. число станов этой миссии возросло до 22 с 25 школами… Но обращений в Забайкальской области было меньше, вследствие особенной силы ламства… Наибольшее число обращений падало не на бурятский народ, а на племена тунгузов, якутов и карагазов»[32]. В 1868 г. владыка Вениамин был переведен на Камчатку, а в 1873 г. в Иркутск. «Из автобиографии Вениамина, архиепископа иркутского, видно, что под его руководством в 60 – 80-х  годах XIX в. было крещено: в забайкальской миссии 1850 человек, в камчатской – 3508, в иркутской епархии за 12 лет (1873-1884) – 31212, в енисейской – свыше 30 тыс. человек и, кроме того, во Владивостокской епархии – 1127 корейцев»[33].

Алтайская миссия была открыта еще в конце 1820-х гг. «В 1882 г. из алтайской миссии была выделена новая миссия Киргизская, с центром в Семипалатинске»[34]. Дела Алтайской миссии шли успешно и в 1895 году она «имела 14 станов, до 47 церквей и молитвенных домов, 2 монастыря, приходское попечительство и многие благотворительные учреждения. Около своих станов миссия посадила на оседлое жительство более 10000 кочевников»[35].

Помимо рассмотренных выше, на всей территории Российской Империи действовало множество миссий. Это, в определенной мере, является свидетельством того, что период второй половины XIX – начала XX вв. был временем значительного подъема в миссионерском движении русской православной церкви, своего рода, «золотым веком» православного миссионерства.

1.2. Миссионерское дело РПЦ на окраинах Российской Империи

Выделение миссий, действовавших на окраинах Европейской и Азиатской России, в отдельный параграф можно обосновать тем, что на этих территориях деятельность православных миссионеров имела ряд особенностей. Здесь местное население было в большей степени подвержено влиянию других религиозных конфессий: мусульманства в Средней Азии, буддизма на Дальнем Востоке, католичества в Финляндии, Польше.

В середине XIX столетия сложились определенные предпосылки для налаживания православной проповеди среди народов Российского Дальнего Востока. С одной стороны, договорами с Китаем (Айгунский – 1858 г. и Пекинский – 1860 г.) была окончательно установлена русско-китайская граница по рекам Амуру и Уссури, с другой – незадолго до того, в 1840 г., в камчатском крае была открыта особая епархия, первым епископом которой был назначен владыка Иннокентий (Попов-Вениаминов), выдающийся и исключительно самоотверженный миссионер. С именем владыки Иннокентия (1797-1879) связана история распространения православия среди народов Камчатки, Чукотки, Алеутских и Курильских островов. Он родился в Иркутске, здесь же закончил семинарию и в 1823 году уехал проповедовать на остров Уналашку и «с этого времени началась его миссионерская деятельность»[36]. Епископство отца Иннокентия на Дальнем Востоке и в Восточной Сибири продолжалось чуть более 27 лет (1840-1868 гг.). За это время он неоднократно совершал путешествия по просторам Камчатского, Якутского и Амурского краев. Среди якутов и тунгусов он заложил основы православной проповеди на якутском языке, что снискало ему популярность среди туземного населения Восточной Сибири.

В годы деятельности отца Иннокентия православие проникло в Чукотский край. «В 1850 г. там была открыта новая миссия для обращения Чукчей, Ламутов, Юкагиров и др. племен севера. В 1855 г. Камчатская епархия увеличилась причислением к ней местностей по Амуру. Владыка Иннокентий сразу же предпринял туда миссионерское путешествие и положил основание Амурской миссии»[37]. С 1860 г. открылись широкие возможности для православной проповеди в Уссурийском крае, включенном в состав Амурской миссии, среди «христианских племен, принадлежавших прежде Китаю. Это были Гиляки, Орочены, гольды, Манджуры и др. К ним присоединились и Корейцы, начавшие переселяться в Российские пределы»[38].

При преемнике Святителя Иннокентия владыке Вениамине (Благонравове) Амурская миссия была окончательно разделена на станы, во многих населенных пунктах, в том числе и поселениях, где проживали туземцы, были воздвигнуты церкви, молитвенные дома; в 1870 г. в Благовещенске была открыта духовная семинария. В том же году была учреждена самостоятельная Алеутская кафедра с центром в Сан-Франциско. Таким образом, проданные вместе с Аляской Российские владения в Северной Америке и на Алеутских островах подпали под влияние зарубежной православной церкви, которая, при этом, была тесно связана с Русской Православной Церковью.

В XVIII веке в результате борьбы за выход в Балтийское море Прибалтийские земли вошли в состав Российской Империи. Первоначально абсолютное большинство населения этих земель исповедовало протестантские формы христианства, в частности лютеранство. Православных было очень мало. В 1836 г. в Риге было открыто Псковское викариатство, что создало условия для начала православной проповеди. Первым епископом, возглавлявшим викариатство, стал отец Иринарх, при нем православная проповедь широко развернулась в Лифляндии и Эстляндии. Местное лютеранское духовенство придавало массовому движению крестьян, желавших перейти в православие, политический характер, изображая его в виде бунта. Епископ Иринарх был отстранен от должности в 1841 г., но впоследствии оправдан. Его преемником, викарным епископом Рижским был назначен отец Филарет (Гумилевский, 1805-1866), занимавший эту должность до 1848 года. При нем миссионерское дело в Прибалтике было поставлено на жесткую почву: «Число обращений за 1845 г. доходило до 14430, в 1847 дошло до 55000…»[39]. Однако позже, после перевода епископа Филарета в Харьков, стало резко расти число обращений из православия в лютеранство. В 1847 году в Риге было открыто духовное училище. Всюду практиковались службы на местных языках, священные «христианские книги переводились на латышский и эстонский языки»[40]. С 1850 г. викариатство было преобразовано в Самостоятельную Рижскую епархию, во главе которой стал епископ Платон (Городецкий). «Владыка Платон почти удвоил число церквей... Рижское духовное училище было преобразовано в семинарию, в которую он прилагал старания привлечь природных эстов и латышей. За время его управления паства увеличилась на 41000 человек»[41]. В 1867 г. уже ставший архиепископом отец Платон был переведен в Донскую епархию. В 1870-х гг. наблюдается определенное затишье в росте количества обращений в Прибалтике. Однако в 1880-х – 1890-х гг., в царствование Александра III, среди латышей и эстонцев вновь начинается активное движение по переходу в православие[42]. Большого размаха в XIX в. достигло в Прибалтике строительство монастырей: «В Риге находились монастыри: мужской Алексеевский (с 1896 г.) и женский Сергиев Свято-Троицкий (с 1902 г.)… последней обители принадлежала Преображенская пустынь недалеко от Митавы. В Иллуксте был основан в 1816 г. мужской монастырь, ставший с 1880 г. женским»[43].

Положение православной церкви в Финляндии в XIX в. резко отличалось от ее положения во всей остальной Империи. Здесь православие было «терпимой», по выражению Н. Тальберга, религией. «Выборгские викарии – петербургской епархии, – впервые назначенные в 1856 г., проживая в Петербурге и занятые ректорством в духовной академии, редко посещали свою епископию»[44]. Улучшение положения наступило только в 1892 г., когда, в царствование Александра III, была учреждена самостоятельная финляндская кафедра, которую возглавил архиепископ Антоний (Вадковский), бывший с 1887 г. епископом выборгским. «Владыка Антоний своими частыми личными объездами обширного края сразу поднял в нем православно-русский дух. Повсюду началось церковное строительство, организовывались церковно-просветительные союзы, закипела вообще церковная деятельность»[45].

Во второй половине XIX века в Российской Империи возродились так называемые православные братства, действовавшие, преимущественно, на западных окраинах государства с православной проповедью. «В 1864 г. были опубликованы основные правила для этих братств, которые должны были стать очагами пропаганды воинствующего православия и любви к царю.

Новые братства развернули религиозную пропаганду преимущественно среди католиков… Уже в 1893 г. в западных губерниях России насчитывалось 159 таких братств»[46]. К началу XX столетия в братствах состояло до 200 штатных миссионеров и ими было обращено около 3000 человек. К 1914 году количество братств по всей стране достигло 700[47].

В XIX в., особенно во второй его половине, на всей территории Российской Империи православная церковь развернула широкую проповедь среди инородцев. Однако успехи ее были различными в разных регионах и, в значительной степени, зависели от внутри- и внешнеполитических факторов. Особенно хорошо эта зависимость сказывалась в приграничных районах.

Глава 2. Миссионерская деятельность Русской православной церкви за пределами Российской империи во второй половине XIX – начале XX вв.

2.1. Деятельность русских православных миссионеров в разных регионах мира (вторая половина XIX – начало XX вв.)

Вместе с ростом политического могущества Российской Империи расширялось и ее культурное влияние в мире. На всех континентах возникали очаги русской культуры. Однако, если до середины XIX века православные приходы, создаваемые в разных городах мира, были призваны удовлетворять духовные нужды русских эмигрантов, дипломатических и торговых представителей Империи, то во второй половине столетия их деятельность была обращена еще и на местное население. Русские духовные миссии активно работали в Иерусалиме, Пекине, Токио. Широко велась православная проповедь в Восточной Европе и Северной Америке.

Самая старая из заграничных миссий Русская духовная миссия в Китае ведет свою историю с начала XVIII в., ее возникновение связано с «албазинским инцидентом» 1686 г., когда взятые в плен в остроге Албазин казаки были уведены в Пекин. При Петре I в Пекин была отправлена миссия из восьми духовников во главе с архимандритом Илларионом (Лежайским). Основной целью деятельности Миссии практически до конца XIX в. было удовлетворение духовных потребностей проживающих в Пекине русских людей, а также изучение Китая и посредничество в русско-китайских дипломатических отношениях (до 1864 г.)[48].

В Японии Российская Духовная Миссия была официально открыта в 1870 году. Основателем и первым главой ее был архимандрит Николай (Касаткин). Святитель Николай прибыл в Японию в 1861 году, будучи еще иеромонахом. Восемь лет он потратил на изучение японского языка и истории и культуры Японии. Лишь в конце 1860-х годов он принялся за активную проповедь православия, а в 1870 г., совершив поездку в Россию, добился от Святейшего Синода разрешения на открытие в Японии Духовной Миссии.

В 1897 году, по инициативе министра финансов С.Ю. Витте, было принято решение об открытии Духовной Миссии в Сеуле. Однако, в силу политических причин, фактически она была открыта только в 1900 г. Первым главой ее стал архимандрит Хрисанф (Щетковский)[49]. Под его руководством Миссия просуществовала до 1904 г. и была закрыта в связи с началом русско-японской войны. В 1905 г., после войны, работа Миссии была возобновлена, новым главой ее стал архимандрит Павел (Ивановский).

Подробнее о дальневосточных заграничных духовных миссиях, представляющих собой уникальное культурно-историческое явление, будет сказано во втором параграфе настоящей главы. В настоящем параграфе будет подробно рассмотрена история и деятельность, прежде всего, Иерусалимской и Североамериканской духовных миссий.

В 1843 году в Палестину прибыл архимандрит Порфирий (Успенский) с инструкциями от Святейшего Синода об учреждении в Иерусалиме Российской духовной миссии[50]. «В 1846 г. трудная миссия Порфирия Успенского была завершена. 19 октября он прибыл в Петербург. После изучения отчетов, представленных архимандритом Порфирием, 11 февраля 1847 г. канцлер граф К.В. Нессельроде, после предварительного обсуждения с обер-прокурором Святейшего синода Н.А. Протасовым, представил императору Николаю I записку с предложением об учреждении Русской духовной миссии в Иерусалиме. В тот же день Николай I одобрил ее и распорядился начать конкретную работу по созданию миссии»[51]. Специальным указом Святейшего Синода от 31 июля 1847 года отец Порфирий был назначен ее начальником, и в феврале 1848 года миссия прибыла в Иерусалим[52]. Постоянной резиденцией первой Русской  Духовной Миссии стал Архангельский монастырь в Иерусалиме. Несмотря на то, что в инструкциях, врученных членам миссии, значилось, что они должны были «привлечь к православию и утвердить в оном те местные элементы, которые постоянно колеблются в своей вере»[53], почти никаких шагов в этом направлении предпринято не было. Причины этого крылись, во-первых, в нехватке денежных средств, выделяемых царским правительством, а во-вторых – в противодействии русской православной проповеди со стороны греческого православного духовенства, занимавшего на тот момент в Иерусалиме более устойчивые позиции. Однако в этих условиях отец Порфирий сумел заложить основы русской православной проповеди среди арабского населения и духовного образования: в 1849 г. в Иерусалиме была открыта духовная школа[54]. Однако, в целом, за время деятельности первой Российской Духовной Миссии в Иерусалиме ей не удалось достичь значительных результатов в привлечении местного населения в православие. В начале Крымской войны (1853-1856 гг.) деятельность миссии была приостановлена. Архангельский монастырь 31 октября 1853 г. был передан в заведование патриаршего (греческого) наместника, а сам отец Порфирий в 1854 году вернулся в Россию[55].

После окончания Крымской войны, в 1856 г. вновь был поднят вопрос о Духовной миссии в Иерусалиме. «Для повышения статуса Русской духовной миссии было принято решение: во главе ее поставить не архимандрита, как ранее, а епископа, который смог бы на деле продемонстрировать благолепное православное богослужение, ибо по службе судят и обо всем исповедании в целом.

23 марта 1857 г. Александр II одобрил предложение о направлении в Иерусалим Русской духовной миссии»[56]. Необходимо отметить, что вторая миссия, в отличие о  первой, носила официальный характер. На сей раз, миссионеры направлялись в святой град не под видом паломников, а как официальные представители РПЦ, с целью проповедовать русское православие среди арабов. 31 января 1858 г. миссия прибыла в Иерусалим. Глава миссии епископ Кирилл (Наумов) отказался от идеи отца Порфирия о повсеместном открытии школ и предложил сперва открыть учебные заведения высшего порядка для подготовки учителей и обеспечить миссию достаточным запасом переведенной на арабский духовной литературы, а уже затем приступать к просветительской деятельности.

Одной из важных задач, поставленных перед миссией, была забота о русских паломниках: «К заслугам епископа Кирилла, за время его пребывания в святой земле, несомненно, можно отнести устроение богослужений на церковнославянском языке и организацию паломнических караванов»[57]. Однако в 1858 г. в Иерусалиме было открыто русское консульство, взявшее на себя заботы о паломниках, а «полномочия миссии были ограничены до нравственного наблюдения за русскими паломниками и совершения богослужений»[58]. Обратим внимание на то, что Иерусалимской духовной миссии удалось достигнуть сравнительно малых результатов именно на миссионерской ниве. Так, епископу Кириллу «в православие удалось обратить только двух мирян, а также аббата Пинелли и французского монаха Константина»[59].

28 июля 1864 г. (уже при новом главе миссии – архимандрите Леониде (Кавелине)) в Иерусалиме состоялось освящение храма во имя святой царицы Александры, где «присутствовали не только православные, но и представители других вероисповеданий»[60]. При следующем главе миссии, архимандрите Антонине (Капустине) 23 октября 1872 г. в Иерусалиме состоялось торжественное освящение еще одного храма – Троицкого собора[61].  

Одной из наиболее серьезных проблем, стоявших перед всеми без исключения зарубежными российскими духовными миссиями, был кадровый вопрос. Так, еще во время работы первой Иерусалимской духовной миссии, отец Порфирий (Успенский) «неоднократно обращался с просьбой ввести в миссию еще иеромонаха, чтеца и двух старцев из общежительных пустынь»[62]. С аналогичной просьбой обращался к царскому правительству и отец Николай Японский: «8-го апреля 1906 г. архиепископ Николай писал, между прочим, Благоразумову: «Вот еще просьба: помощника шлите, то есть молодого, доброго миссионера; просьба эта многие десятки лет повторяется мною в разные стороны и до сих пор остается мертвою…»»[63].

Еще одним очагом православной проповеди в Передней Азии стал город Урмия в персидском Курдистане. «Сюда-то в 1897 г. и прибыла православная миссия, начавшая пропаганду среди 80 тыс. несториан. Миссия издавала журнал «Пастырская свирель», газету «Православная Урмия», перевела на местный язык богослужебные книги. Большую роль играли защита миссией айсоров от произвола персидских властей и выполнение ею различных судебных функций.

Вплоть до 1913 г. миссия получала от государства помимо ежегодных 10 тыс. руб. еще дополнительно 25 тыс. руб. В 1914 г. из Государственного казначейства миссии было отпущено единовременно 30 тыс. руб., а в дальнейшем на ее содержание ассигновывалось по 15 тыс. руб. ежегодно. По непроверенным данным, этой миссией было обращено в православие около 20 тыс. человек»[64].  

Определенных успехов православная проповедь во второй половине XIX столетия достигла на американском континенте. «С 1870 г. особенно продвинулось вперед знакомство с православной Церковью американского общества, когда, перейдя из католичества, Николай Биеринг, став православным священником, открыл в своей церкви в Нью-Йорке православное богослужение на английском языке и стал читать о Православии лекции»[65].

 В Северной Америке православие начало распространяться на территориях Аляски и Калифорнии, бывших до 1867 г. русскими колониями. Во второй половине XIX века здесь успешно действовали Североамериканская и Алеутская духовные миссии, «превращенные в 1912 г. в американскую епархию. К тому времени в ней числилось 168 представителей православного духовенства, среди них архиерей и два епископа. Общее же количество православных в Америке определялось в 200 тыс. человек; это были эмигранты: русские, украинцы, сербы и др. За 1912 г. миссия присоединила к православию еще 2702 человека. При миссии действовали монастырь и духовная семинария. Ее печатным органом был двухнедельник «Американский православный вестник», издававшийся в Нью-Йорке»[66].

Большую роль в распространении православия за рубежом играли православные общества. Так, значительную помощь заграничным православным миссиям в сборе пожертвований и решении других вопросов оказывало Православное миссионерское общество, созданное в 1870 г., о котором уже упоминалось выше. Тесно сотрудничало с Иерусалимской духовной миссией Православное палестинское общество, созданное в 1882 г. в Санкт-Петербурге[67].

2.2. Миссионерское дело РПЦ в странах Дальнего Востока на рубеже XIX – XX вв.

Особое уникальное культурно-историческое явление представляет собой православная проповедь на Дальнем Востоке. Здесь в рассматриваемый хронологический период действовали три заграничных русских духовных миссии: Пекинская (учреждена в начале XVIII века), Японская (учреждена в 1870 г.) и Корейская (открыта в 1900 г.). Все они, помимо удовлетворения духовных нужд сотрудников русских дипломатических миссий, моряков, торговых представителей Российской Империи, вели широкую миссионерскую деятельность среди дальневосточных народов.

Анализируя результативность деятельности дальневосточных заграничных православных миссий в рассматриваемый хронологический период, мы можем прийти к выводу о том, что, в целом, она была более успешна[68], чем деятельность миссий в Передней Азии (Иерусалимская духовная миссия) и в Северной Америке. Однако и здесь в разных государствах она имела неодинаковые результаты. Самой успешной была работа Токийской духовной миссии под руководством Святителя Николая Японского (1836-1912 г.). На момент его смерти в Японии насчитывалось свыше 33000 православных христиан[69]. При этом по всей Японии действовало 266 церковных общин. Были возведены Собор Святого Воскресения в Токио и целый ряд храмов в Хакодате, Киото, Нагасаки…  

Во второй половине XIX – начале XX века активизируется миссионерская деятельность членов Пекинской духовной миссии. «Осенью 1861 г. православные священники впервые вынесли свою деятельность за пределы Пекина и открыли православное училище в деревне Дундинъань… В июне 1882 г. в Японии был рукоположен в сан священника первый православный китаец Митрофан Цзи, бывший катехизатор и учитель школы»[70]. В 1890-х гг. и в начале XX в. в разных станах Миссии были открыты школы, храмы, молитвенные дома. Деятельность православных миссионеров в Китае была не столь успешна, как в Японии. Однако в 1915 г. «в Пекине и шести провинциях Китая, где шла миссионерская работа, насчитывалось 5587 крещеных китайцев»[71].

Успехи православной миссии Корее были менее значительными: «Всего за время работы Российской духовной миссии в Сеуле в православие было обращено около 600 человек»[72]. При этом, наибольших успехов русские миссионеры достигли в северных провинциях Кореи.  

Помимо того, что сотрудники заграничных духовных миссий занимались распространением православия среди народов Азии, они также вносили посильный вклад в укрепление межкультурных связей Российской Империи с Китаем, Кореей, Японией. С одной стороны, это достигалось путем перевода на азиатские языки шедевров отечественной духовной и светской литературы, а с другой – через публицистическую деятельность в российской прессе. Строительство православных храмов и их убранство позволили народам Дальнего Востока познакомиться с традициями русской архитектуры и иконописи. Так, например, много внимания со стороны местной общественности привлекали к себе собор Воскресения Христова в Токио, Свято-Николаевский собор в Харбине, а также храмы в Ханькоу, Даляне, храм во имя Святителя и Чудотворца Николая в Сеуле.

Важным культурным явлением следует считать перевод православных канонических текстов на азиатские языки. В Китае первые переводы «принадлежат таким миссионерам, как архим. Петр (Каменский), архим. Иакинф (Бичурин), архим. Даниил (Сивиллов). Одним из деятельных участников переводческой работы можно назвать иеромонаха Исаию (Поликина)… он оставил после себя многочисленные тексты на китайском языке: Часослов (почти полностью)…, основные песнопения двунадесятых праздников, первой седмицы Великого Поста и Страстной седмицы, святой Пасхи, Псалтирь (перевод с греческого на разговорный язык сухуа), Параклисис, акафист Божией Матери, начало Служебника, панихиду, канон прп. Андрея Критского (на литературном и на разговорном языках), русско-китайский словарь богословских и церковных речений…

Систематическую работу по переводу богослужебных книг и Нового завета начал иеромонах Гурий (Карпов, впоследствии архимандрит, а в конце жизни – епископ Симферопольский). Еще будучи в составе 12-й Миссии, он в 1830-е годы занимался переводами Соборного послания апостола Иакова…, Литургии Иоанна Златоуста и др. Архимандрит Гурий в дальнейшем возглавил 14-ю Миссию в Пекине (1858-1864 гг.) и с 1859 г. приступил к переводу Нового Завета»[73]. Работа над переводом продолжалась шесть лет, в 1865 году перевод был окончен и в 1866 г. одобрен Святейшим Синодом. Впоследствии было сделано еще несколько переводов Нового Завета, отличных от работы Гурия, последний из них был сделан уже в начале XX в. в период деятельности 18-й Миссии под руководством Преосвященного Иннокентия (Фигуровского)[74]. В то же время на русский язык были переведены иеромонахом Исаией такие произведения китайской мысли как «Лунь юй», «Чжун юн», «Да сюэ»[75].

Аналогичную работу по переводу библейских текстов проводил в Японии Святитель Николай (И.Д. Касаткин). «На протяжении тридцати лет с 1881 г. ровно в шесть часов вечера входил к нему его постоянный и единственный помощник по переводам Павел (Цугумаро) Накаи, глубокий знаток китайского и японского языков, садился рядом с Владыкой и начинал писать под его диктовку переводы»[76]. По свидетельству Святителя Николая, к 1896 г. на японский язык были переведены «Евангелия, книга Деяний, Соборные послания, послания Апостола Павла к Галатам, Ефесянам, Филиппийцам, Колоссянам и половина послания к Римлянам… В промежутках этой работы переведены с китайского языка: Православное исповедание Дмитрия Ростовского, катехизис для оглашенных, краткая священная история Ветхого Завета, утренние и вечерние молитвы; с славянского – обряд присоединения иноверных и крещения»[77]. Д.М. Позднеев писал: «…заветной мечтою его было восполнить недостающее и издать всю Библию. В 1910 г. он говорил мне, что для завершения этого труда, по его расчетам, ему нужно еще пять лет»[78]. Однако преждевременная кончина в 1912 году не позволила ему осуществить этой мечты. Перевод Библии был завершен позднее, при преемнике Святителя Николая – отце Сергии (Тихомирове).

В Корее в начале XX века также велась активная работа по переводу священных текстов на корейский язык. До русско-японской войны 1904-1905 гг. этой работой руководил архимандрит Хрисанф. При нем в 1900 г. «были переведены с китайского языка «Православное исповедание» св. Димитрия Ростовского, Часослов и «Чин крещения язычников»»[79]. С 1905 г. работа в этом направлении велась под руководством нового главы Миссии, архимандрита Павла (Ивановского). «При помощи Иоанна Кана, корейского переводчика и учителя Миссийской школы, принявшего в 1907 г. православие и ставшего в последствии первым корейским православным священником, архимандрит Павел продолжил дело перевода на корейский язык богослужебных книг, часть из которых была отпечатана в типографии»[80].

Важно отметить в качестве заслуги деятелей азиатских православных миссий составление словарей[81]. Русскими миссионерами была выработана специальная терминология, отличная от применяемой западными миссионерами[82]. Это, в определенной степени, способствовало обогащению азиатских языков новыми лексическими единицами.

Более близкому знакомству народов Дальнего Востока с русской культурой, несомненно, способствовало открытие школ, где преподавались не только духовные, но и светские предметы, в том числе русский язык и русская литература[83]. Произведения русских писателей переводились на азиатские языки и помещались на страницах периодических изданий, выпускавшихся миссионерами[84].

Сотрудники Российских Духовных Миссии вели активную публицистическую деятельность на страницах отечественной периодики, а также издавали в России свои книги, которые привлекали к себе внимание отечественной публики. Так, в 1848 году в Петербурге был издан капитальный труд отца Иакинфа (Бичурина) «Китай в гражданском и нравственном состоянии». В 1897 году в Сергиевом-Посаде вышла книга отца Сергия (Страгородского) «На Дальнем Востоке. (Письма японского миссионера)»[85]. Множество статей в духовной и светской прессе, написанных русскими миссионерами, несомненно, оказало значительное влияние на формирование образа стран Дальнего Востока в России, с одной стороны, и на углубление и расширение знаний об этих странах, с другой. Неслучайно, многие из выдающихся миссионеров заслужили общественное признание в качестве выдающихся ученых-востоковедов. Благодаря их публицистической и научной деятельности, отечественный читатель узнавал, «что за страна Япония»[86] или черпал сведения о Китае, Корее.

Стоит обратить внимание еще и на то, что, не вмешиваясь в политику, сотрудники Русских Духовных Миссий старались, по возможности, способствовать укреплению контактов между политическими элитами дальневосточных стран и представителями российского императорского двора. Так, известно, что в 1872 году, во время пребывания императора Александра II в Японии, архимандрит Николай присутствовал на переговорах его с императором Мэйдзи в качестве переводчика.

Деятельность Российских Духовных Миссий в странах Дальнего Востока способствовала укреплению и расширению межкультурных связей Российской Империи с государствами Азии. И, если в первое время после открытия Духовной Миссии ее процветание зависело от тех или иных тенденций в международных отношениях на Дальнем Востоке, то впоследствии даже охлаждение их зачастую не было препятствием к развитию культурной деятельности миссии. Так, например, в Корее, в связи с началом русско-японской войны, Духовная Миссия была закрыта, но позднее жизнедеятельность «Российской Духовной Миссии в Сеуле… существенно отличалась от общих тенденций к снижению активности России в корейском вопросе. Миссия еще больше окрепла…»[87].   

Живым свидетельством того, что православие было не просто навязано извне государствам восточноазиатской культурной традиции, а, претерпев ряд изменений, было органически «вживлено», служат существующие и ныне Китайская Православная Церковь, Японская Православная Церковь, Корейская Православная Церковь. При этом современная Русская православная церковь стремится активно наладить сотрудничество с представителями дальневосточных православных церквей и восстановить связи, утраченные в связи с переворотом 1917 г.

Заключение

Настоящая работа представляет собой обобщенный обзор истории православного миссионерства во второй половине XIX – начале XX вв. С одной стороны, это был период расцвета миссионерской деятельности РПЦ, как на просторах Российской Империи, так и далеко за ее пределами. Это было время, когда в разных уголках земного шара открывались и более или менее успешно работали российские духовные миссии. С другой стороны, далеко не всегда и не везде православные миссионеры достигали желаемых результатов, очень часто количество крещенных за тот или иной период исчислялось единицами.

Русские миссионеры внесли значительный вклад в развитие межкультурных связей России со странами Востока и других регионов мира. Благодаря их переводческой деятельности священное писание и огромный ряд духовной литературы были переведены на китайский, японский, финский, калмыцкий и другие языки. В разных городах мира были построены православные храмы, являвшие собой образцы русского зодчества.

В тоже время миссиология, как особое направление в исторической науке, имеет большие перспективы развития. Сегодня далеко не все аспекты рассматриваемой в настоящей работе проблемы хорошо исследованы и разработаны.

Литература

Источники

1. Андроник, архим. В Японии (Воспоминания и впечатления бывшего японского миссионера) // Русский вестник. – 1905. – № 5. – с. 43-91.

2. Архиепископ Николай в письмах к протоиерею Н.В. Благоразумову / Сообщил Н. Кедров // Русский Архив. – М., 1912. – №3. – с. 379-401.

3. Сергий (Страгородский), архим. На Дальнем Востоке. (Письма японского миссионера). – Сергиев-Посад, 1897. – 263 с.

Исследования

1. Воробьева И.А. Русские миссии в святой земле в 1847-1917 годах. – М., 2001. – 175 с.

2. Иванов П.М. Из истории христианства в Китае. – М., 2005. – 224 с.

3. Иванова Г.Д. Русские в Японии XIX – начала XX в. Несколько портретов. – М., 1993. – 170 с.

4. Ломанов А.В. Христианство и китайская культура. – М., 2002. – 446 с.

5. Орлова К.В. История христианизации калмыков: середина XVII – начало XX в. – М., 2006. – 207 с.

6. Пискулова Ю.Е. Российско-корейские отношения в середине XIX – начале XX в. – М., 2004. – 152 с.

7. Православие на Дальнем Востоке: Сб. ст. / Под ред. М.Н. Боголюбова и архим. Августина (Никитина). – Вып. 1. 275-летие Российской духовной миссии в Китае. – СПб., 1993. – 160 с.; Вып. 2. Памяти святителя Николая, апостола Японии, 1836-1912.– СПб., 1996. – 188 с.; Вып. 3. – СПб., 2001. – 300 с.; Вып. 4. – СПб., 2004. – 278 с.

8. Россия и Восток: Учеб. пособ. / Под ред. С.М. Иванова, Б.Н. Мельниченко. – СПб., 2000. – 456 с.

9. Русское православие: вехи истории / Науч. ред. А.И. Клибанов. – М., 1989. – 719 с.

10. Саблина Э.Б. 150 лет Православия в Японии. История Японской Православной Церкви и ее основатель Святитель Николай. – М.-СПб., 2006. – 528 с.

11. Тальберг Н. История русской церкви. – М., 2004. – 924 с.


[1] Воробьева И.А. Русские миссии в святой земле в 1847-1917 годах. – М., 2001. – с. 4-5.

[2] Орлова К.В. История христианизации калмыков: середина XVII – начало XX в. – М., 2006. – с. 3.

[3] Русское православие: вехи истории / Науч. ред. А.И. Клибанов. – М., 1989. – 719 с.

[4] Там же. – с. 440.

[5] Православие на Дальнем Востоке. 275-летие Российской духовной миссии в Китае: Сб. ст. / Под ред. М.Н. Боголюбова и архим. Августина (Никитина). – Вып. 1. – СПб., 1993. – 160 с.; То же. Памяти святителя Николая, апостола Японии, 1836-1912. – Вып. 2. – СПб., 1996. – 188 с.; То же. – Вып. 3. – СПб., 2001. – 300 с.; То же. – Вып. 4. – СПб., 2004. – 278 с.

[6] Шаталов О.В. К вопросу о развитии отечественной миссиологии // Православие на Дальнем Востоке. 275-летие Российской духовной миссии в Китае… – Вып. 1. – СПб., 1993.– с. 151.

[7] Шаталов О.В. Указ. соч. – с. 155.

[8] Тальберг Н. История русской церкви. – М., 2004. – 924 с.

[9] Там же. – с. 760-779.

[10] Орлова К.В. Указ. соч.

[11] Саблина Э.Б. 150 лет Православия в Японии. История Японской Православной Церкви и ее основатель Святитель Николай. – М.-СПб., 2006. – 528 с.

[12] Орлова К.В. Указ. соч. – с. 94.

[13] Русское православие… – с. 439.

[14] Тальберг Н. Указ. соч. – с. 778.

[15] Русское православие…– с. 442.

[16] Там же.

[17] Русское православие… – с. 443.

[18] Тальберг Н. Указ. соч. – с. 778-779.

[19] Русское православие… – с. 449.

[20] Там же. – с. 450.

[21] Русское православие… – с. 447.

[22] Орлова К.В. Указ. соч. – с. 49.

[23] Там же. – с. 50.

[24] Там же. – с. 101.

[25] Там же. – с. 74.

[26] Тальберг Н. Указ. соч. – с. 761.

[27] Там же. – с. 762.

[28] Орлова К.В. Указ. соч. – с. 126.

[29] Тальберг Н. Указ. соч. – с. 762.

[30] Тальберг Н. Указ. соч. – с. 767.

[31] Там же.

[32] Там же.

[33] Русское православие... – с. 451.

[34] Тальберг Н. Указ. соч.  – М., 2004. – с. 766.

[35] Там же. – с. 766.

[36] Тальберг Н. Указ. соч. – с. 768.

[37] Тальберг Н. Указ. соч. – с. 769-770.

[38] Там же. – с. 771.

[39] Тальберг Н. Указ. соч. – с. 788.

[40] Там же. – с. 788.

[41] Там же. – с. 789.

[42] Там же. – с. 790.

[43] Там же.

[44] Тальберг Н. Указ. соч. – с. 791.

[45] Там же.

[46] Русское православие... – с. 453.

[47] Там же. – с. 454.

[48] Россия и Восток: Учеб. пособ. / Под ред. С.М. Иванова, Б.Н. Мельниченко. – СПб., 2000. – с. 256.

[49] Пискулова Ю.Е. Российско-корейские отношения в середине XIX – начале XX в. – М., 2004. – с. 59-60.

[50] Воробьева И.А. Указ. соч. – с. 48.

[51] Там же. – с. 54.

[52] Там же. – с. 55.

[53] Воробьева И.А. Указ. соч. – с. 55.

[54] Там же. – с. 58.

[55] Там же. – с. 62-63.

[56] Там же. – с. 65.

[57] Воробьева И.А. Указ. соч. – с. 70.

[58] Там же. – с. 71.

[59] Там же. – с. 70.

[60] Там же. – с. 76.

[61] Там же. – с. 82.

[62] Там же. – с. 56.

[63] Архиепископ Николай в письмах к протоиерею Н.В. Благоразумову / Сообщил Н. Кедров // Русский Архив. – М., 1912. – №3. – с. 379-380.

[64] Русское православие... – с. 457.

[65] Тальберг Н. Указ. соч. – с. 794.

[66] Русское православие... – с. 459.

[67] Воробьева И.А. Указ. соч. – с. 95.

[68] В данном случае, имеется в виду деятельность Пекинской и Японской духовных миссий. Деятельность Корейской духовной миссии была менее успешной.

[69] Иванова Г.Д. Русские в Японии XIX – начала XX в. Несколько портретов. – М., 1993. – с. 89.

[70] Ломанов А.В. Христианство и китайская культура. – М., 2002. – с. 314.

[71] Иванов П.М. Из истории христианства в Китае. – М., 2005. – с. 152.

[72] Пискулова Ю.Е. Указ. соч. – с. 62.

[73] Иванов П.М. Указ. соч. – с. 122-123.

[74] Там же. – с. 125.

[75] Самойлов Н.А. Пекинская Духовная Миссия во второй половине XIX в. // Православие на Дальнем Востоке. 275-летие Российской духовной миссии в Китае… – СПб., 1993. – с. 50.

[76] Саблина Э.Б. Указ. соч. – с. 81.

[77] Цит. по: Иванова Г.Д.Указ. соч. – с. 52-53.

[78] Цит. по: Саблина Э.Б. Указ. соч. – с. 82.

[79] Августин (Никитин), архим. Русская Православная Миссия в Корее // Православие на Дальнем Востоке…– Вып. 1. – СПб., 1993. – с. 138.

[80] Россия и Восток: Учеб. пособ. / Под ред. С.М. Иванова, Б.Н. Мельниченко. – СПб., 2000. – с. 378.

[81] Самойлов Н.А. Указ. соч. – с. 50; Иванова Г.Д. Указ. соч. – с. 56.

[82] Ломанов А.В. Указ. соч. – с. 315; Саблина Э.Б. Указ. соч. – с. 82; Августин (Никитин), архим. Россия и Корея. Обзор церковных связей // Православие на Дальнем Востоке… – СПб., 2004. – с. 142.

[83] Августин (Никитин), архим. Русская Православная Миссия в Корее... – с. 137; Саблина Э.Б. Указ. соч. – с. 59.

[84] Иванова Г.Д. Указ. соч. – с. 59-60.

[85] Сергий (Страгородский), архим. На Дальнем Востоке. (Письма японского миссионера). – Сергиев-Посад, 1897. – 263 с.

[86] Андроник, архим. В Японии (Воспоминания и впечатления бывшего японского миссионера) // Русский вестник. – 1905. – № 5. – с. 43.

[87] Россия и Восток... – с. 378.