Осип Мандельштам. Стихотворение "Ленинград". Размышления о произведении
| Загрузить архив: | |
| Файл: ref-28064.zip (13kb [zip], Скачиваний: 24) скачать |
Осип Мандельштам.
Стихотворение «Ленинград».
Размышления о произведении.
Так отчего ж до сих пор этот город довлеет
Мыслям и чувствам моим noстаринному nраву?
OcunМандельштам.
...Петербург... Город-заrадка, город-символ... Со времен своего создания город на Неве притягивал и завораживал людей. Многие пытались разгадать его магическую тайну.
Может, начало этой тайны восходит к годам зарождения Петербурга? Строительство города должно было стать и стало торжеством человеческой воли, расчета, разума над стихией. Однако уже тогда в отношении людей к Петербургу была определенная противоречивость. «Петербургу быть пусту» - пророчество, появившееся еще во времена Петра. Чужой город с нерусским, немецким именем не устоит - гласила молва.
У города, возведенного так быстро, как нeбыл построен ни один из великих городов, словно было два лика. Первый - «чудотворный град», чудесный, потому что город возник на болоте, в гибельном месте и возник внезапно, незапланированно.
«О, Город мой неуловимый,
Зачем над бездной ты возник?»
А. Блок
Второй - проклятый город, город Антихриста, столица, построенная на костях. К городу этому невольно начинаешь испытывать не только интерес, но и чувство «странной» любви, любви, которая возникает вопреки логике и обыденному сознанию.
«О, город страшный и любимый!
Мою душу пьют твой мрак и тишь... »
П Соловьева
Желтый пар петербургской зимы,
Желтый снег, облиnающий плиты...
Я нeзнаю, где вы и где мы,
Только знаю, что крепко мы слиты.
И.Анненский
Семь четверостиший И.Анненского вобрали в себя и многочисленное литературное эхо («Медный всадник» Пушкина, петербургские повести Гоголя, образ Петербурга у Достоевского), и всю историю Российской империи, начиная с Петра Великого.
«Город Змеи и Медного Всадника,
Пушкина город и Достоевского,
Ныне, вчера, вечно - единый...»
В. Брюсов
«Петербург» - это, конечно, не просто название города. Это и его архитектура, и его быт, и условия жизни людей, и, конечно, сами люди, петербургские жители. С судьбой этого необыкновенного города связаны судьбы многих и многих людей.
«Но ни на что не променяем пышный
Гранитный город славы и беды,
Широких рек сияющие льды,
Бессолнечные, мрачные сады
И голос Музы еле слышный».
А. Ахматова
Один из тех, кто жил в Петербурге, кто восхищался Петербургом и пытапся понять его тайну, - Осип Мандельштам.
А что если попытаться посмотреть на Петербург его глазами?
«Петра созданье», «Петрополь прозрачный», «столица шалая» - этим городом нельзя нeвоскищаться. В нём всё так величественно - «зияет площадь аркой», «в тёмной зелени фрегат или акрополь сияет издали», «в чёрном омуте столицы столпник-ангел вознесён». Как нeвспомнить в связи с этим пушкинские строки:
«Люблю тебя, Петра творенье,
Люблю твой строгий, стройный вид,
Невы держсавное теченье, Береговой ее гранит,
Твоих оград узор чугунный,
Твоих задумчивых ночей
Прозрачный сумрак, блеск безлунный...»
Но невольно и другие, пугающие чувства возникают, когдaживёшь в этом городе, - «на страшной высоте земные сны горят», «нельзя дышать, и твердь кишит червями, и ни одна звезда не говорит»... Человек порой чувствует себя безмерно одиноким в Петербурге, многое здесь его пугает (подобные чувства одолевали героев Гоголя, для них Петербург был всегда связан с некоймистикой... )
И всё же - ведь именно в этом городе прошло детство, юность, здесь так много друзей и знакомых. Именно сюда так хочется вернуться... И написать об этом стихи...
«Я вернулся в мой город, знакомый до слёз...» Я весь во власти поистине детской радости отвстречи с любимым городом. Все здесь знакомо "до слез, до прожилок, до детских припухлых желез". При воспоминании о прошлом сердце начинает учащенно биться. Поэтому такой неожиданно-детской метафорой хочется выразить свои чувства - "глотай ... рыбий жир... фонарей».
Но ... как же изменился город! Оглядываясь по сторонам, я пытаюсь узнать его, но ничего дорогого из воспоминаний не могу разглядеть. Мне такой Петербург незнаком - грязный, неуютный, а самое пугающее - проникнутый неуверенностью перед завтрашним днем и страхом перед днем настоящим. Удивительные и трагические метаморфозы произошли с моим городом: блеск черного бархата превратился в деготь, золото фасадов - в желток. Город потускнел, потерял свое очарование.
«Узнавай же скорее декабрьский денек, где к зловещему деггю подмешан желток...» Черно-желтая цветовая гамма передаёт моё ощущение острой тоски и беспокойства. ( А ведь и у Достоевского так часто жёлтый цвет в описанияк Петербурга связан с чувством тоски, тревоги. Петербург Достоевского душит, давит, навевает кошмарные видения, внушает безумные идеи...) Тревожное ощущение усиливается метафорой «зловещий дёготь». Словно разверзлась чёрная пропасть, в которую падает и сам город, и его жители...
Но если город погибает, то я погибать нeхочу! «Петербург! Я еще не хочу умирать:
У тебя телефонов моих номера...»
Я хочу верить, что нeвсё так трагично, что я нeодин в пугающем мире "ленинградских речных фонарей". Есть друзья, есть дорогие мне люди, я помню о них, я жду и надеюсь, что они откликнутся. Я жду хоть какой-то весточки от них, телефонного звонка, но... телефон молчит.
Значит, не только город стал неузнаваемым - изменились сами люди: кто-то испугался и затих, кто-то приспособился к новым условиям жизни, кто-то уехал, а кто-то и ушел из жизни. Многих, многих дорогих мне людей уже нет в живых... «Петербург! У меня еще есть адреса, по которым найду мертвецов голоса» - в этих строках раскрывается весь ужас, вся тpaгичность времени, когда люди от страха не могут спать по ночам: они нe знают, будут ли завтра живы. С замиранием сердца они прислушиваются к шагам за дверью, говорят вполголоса.
Страх, всюду страх...А ведь именно об этом мои ранние строки: «Не превозмочь в дремучей жизни страха…» Ведь и я сам который год живу в атмосфере тотальной несвободы и нравственной духоты, который год ожидаю несчастья.
Это ожидание - в последних строках стихотворения. Я словно уже живу нeв Петербурге, а на какой-то «черной лестнице». И неизвестно, куда эта лестница меня приведет...
«Я на лестнице черной живу, и в висок ударяет мне вырванный с мясом звонок, и всю ночь напролет жду гостей дорогих, шевеля кандалами цепочек дверных». Дверные засовы, крючки и цепочки - это оковы, надетые не только на все двери, но и на души, на внутреннюю свободу людей. И, конечно же, совсем нe «дорогие» гости приходят по ночам... Ведь это они петербургскими ночами увели стольких моих друзей, товарищей и знакомых в неизвестность... Вот почему звонок "в висок ударяет", вот почему дверная цепочка сравнивается с кандалами...
Может, это стихотворение поможет понять психологию человека в страшные и трагические годы, поможет осознать следующее: самое важное и самое ценное, чем может владеть человек,- это свобода, как внешняя, так и внутренняя.
И нeслучайно связано это стихотворение именно с Петербургом, с городом-символом, с городом-загадкой...
Критик-эмигрант Владимир Вейдле так пишет о стикотворении Осипа Мандельштама «Ленинград»: «Трагические стихи, одни из трагических в русской поэзии... как будго это нeстихи, а перлюстрируемые нами письма или дневники, обнаруженные в ящике чужого стола.»
He случайно стихотворение «Ленинград» сравнивается с дневником. Многое о биографии как самого поэта, так и его современников и друзей можно вспомнить после знакомства с этим стихотворением.
Чьи «адреса» и «телефонов номера» могли бы упоминаться в стихотворении? А главное - как сложились судьбы этих людей? Какой была их жизнь в 30-е годы, в годы создания стихотворения «Ленинград»? (если, конечно, были они живы...)
И. Анненский.
Его Мандельштам считал во многом своим учителем.
30 ноября 1909 года Анненский читал лекции на Высших женских курсах. Вечером ему предстояло делать доклад в Обществе классической филологии, который так и нeсостоялся: в плотно запахнутой шубе, с портфелем в руке, в котором лежала рукопись доклада, Анненский упал у самого подъезда Царскосельского (ныне Витебского) вокзала, скончавшись от внезапного паралича сердца. Внезапный уход поэта поразил многих. «Смерть Анненского, о которой я узнал только из твоего nисьма, очень nоразила меня, - писал Блок жене из Варшавы. - На нём она не была наnисана - или я нeузнал ее».
А. Ахматова.
С ней Мандельштам познакомился в 1909 году на «Башне» у Вячеслава Иванова. Дружба этих двух поэтов - поистине подарок судьбы.
В 20-х гг. началось изгнание Ахматовой из литературы. Ее поэзию хоронят заживо как «чуждую новому человеку». 30-е гг. предстают в ахматовских стихах как время безмерного страдания с одной стороны, и невиданного злодейства- с другой.
Н.Гумилёв.
В 1911 году оформляется объединение «Цех поэтов». В нём сформировалась группа поэтов-единомышленников, которые вырабатывают эстетическую программу акмеизма. Ядро акмеизма составили Гумилёв, Ахматова, Мандельштам.
В августе 1921 года Н. Гумилев был арестован и расстрелян по обвинению в антисоветской деятельности. Точная дата расстрела поэта не известна.
А.Блок.
В 1911 году на первом собрании «Цеха поэтов» встретился с ним Мандельштам. Позднее, в годы войны, они выступали в Тенишевском и Петровском училищах в пользу раненых.
В 20-е годы жизнь в голодном Петрограде, разлад с действительностью привели А. Блока к невозможности творчества, к глубочайшей депрессии, усугубленной болезнью. Ю. Анненков вспоминал: "Как отозвалась официальная пресса на смерть Александра Блока? В газете "Правда" от 9 августа 1921 года появилась следующая заметка: "Вчера утром скончался поэт Александр Блок ". Все: Больше - ни одного слова".
И.Одоевцева и Г. Иванов.
После целого ряда мытарств осенью 1920 года Мандельштам приезжает в Петербург (в те годы - Петроград), живёт в «Доме искусств», превращённом в общежитие для писателей и художников. В те годы он общается со многими петербургскими поэтами. «Это была суровая и прекрасная зима», - вспоминает поэт. Такие же воспоминания - в книгах И.Одоевцевой и Г.Иванова, созданных вдали от Родины, в эмиграции: «...я чувствую, я знаю, такой счастливой, как здесь, на берегах Невы, я уже никогда и нигде не буду».
И самое главное - как был связан с Петербургом Осип Мандельштам?
He будет преувеличением сказать, что значительная часть жизни поэта связана с городом на Неве. Детство Мандельштама прошло в Коломне, районе ремесленников и разночинцев. Разнообразные впечатления детских лет остались в памяти на всю жизнь. Затем - учёба в Тенишевском училище. Новые знакомства, новые впечатления и всё возрастающая привязанность к городу на Неве.
В 1909 году Мандельштам сближается с петербургской литературной средой, посещает «Башню» В.Иванова. В 1910 году - литературный дебют Мандельштама в журнале «Аполлон». В 1911 году - создание эстетического манифеста акмеизма. В 1912 году - чтение стихов в литературно-художественном кабаре «Бродячая собака». Эти годы наполнены поэзией и дружеским, творческим общением. В стихах Мандельштама, а также в его прозе «Шум времени» явственно звучит петербургская тема, создаётся миф о необыкновенном, неповторимом городе, «своём городе».
Любовь к Петербургу, неодолимая тяга к нему крепнет в разлуке, недаром из многочисленных своих поездок и пу-гешествий Мандельштам возвращается в «roрод, знакомый до слёз». Так произошло и в конце 1930 года. Мандельштам с женой приехали из Армении, остановились на Васильевском острове, у брата поэта. Хлопотали о квартире, но им было отказано. И впервые поэт оказался в своём городе чужим... Надежда Мандельштам так вспоминает об этом: «...столб воздуха на плечах стал тяжелее - в роковые периоды on бывал тяжелее свинца, - люди вдруг начали избегать общения друг с другом...Многих уже не было. О.М. бормотал гумилёвскиестрочки - «горе, горе, страх, петля и яма». Но потом снова радовался жизни и утешал меня, что всё образуется: «Ведь не может же так продолжаться!» Отчаяние и надежда, сладость воспоминаний и боль потерь, всё, что переполняло душу поэта, - в стихотворении «Ленинград», в одном из лучших стихотворений о Петербурге, городе-символе, городе-загадке...