Сравнительное правоведение
| Сдавался/использовался | ноябрь, 2012 |
| Загрузить архив: | |
| Файл: .zip (53kb [zip], Скачиваний: 1) скачать |
ТЕМА 1. ПОНЯТИЕ, ПРЕДМЕТ И МЕТОДОЛОГИЯ СРАВНИТЕЛЬНОГО ПРАВОВЕДЕНИЯ (1 час)
Развитие сравнительного правоведения — это объективный по своей сути, естественный по своему характеру и эволюционный по своей форме процесс.Это процесс познания с помощью сравнитель ного метода существующей в различных странах, частях мира и регионах правовой материи. История развития сравнительного пра воведения, справедливо отмечается в западной литературе, это весь ма значимая составная часть общей истории развития идей. В от личие от истории развития права как таковой, представляющей собой адекватное отражение процесса естественного развития пра вовых институтов во времени, история развития сравнительного права выступает главным образом как история развития сравни тельно-правовых идей продуцируемых в основном отдельнымииндивидумамиили группамииндивидумов. Правда, при этом делается оговорка, свидетельствующая о коренном изменении положения дел, происшедшим за последнее столетие, о том, что эти идеи сравни тельно недавно получили широкое распространение и вполне реаль ное воплощение в явлениях окружающего нас мира.
Говоря об объективности и естественности процесса развития сравнительного правоведения, следует обратить внимание, по край ней мере, на три важных для его общей характеристики и более глубокого понимания истории его развития момента.
Во-первых,развитие сравнительного правоведения — это не стихийный, а вполне осознанный и целенаправленный процесс, обус ловленный необходимостью и потребностью отдельных людей и все го общества в глубоком и разностороннем познании не только своей собственной, но и существующей за пределами своей страны правовой материи. Элементы стихийности в развитии сравнитель ного правоведения значительно уменьшились, а соответственно осо знанности и целенаправленности — увеличились особенно за пос леднее столетие, когда в различных странах мира, как и на уровне мирового сообщества, были созданы различные институты и учреж дения, занимающиеся проблемами сравнительного правоведения.
По вполне обоснованному мнению отечественного ученого В. А. Туманова, сравнительное правоведение оказалось в центре внимания в силу множества причин.
Как отмечал автор еще в 80-е годы, в методологическом, тео ретическом и практико-прикладном аспектах неоднократно указы валось на необходимость его развития. Данные вопросы активно обсуждаются во многих работах, на конгрессах, в научных учреж дениях.
В самом общем плане, объективные предпосылки всего этого могут быть сформулированы следующим образом: сложность и мно гообразие правовой карты современного мира; появление на ней ряда новых правовых систем; динамика уже сложившихся право вых систем в результате их приспособления к изменяющимся усло виям; "важная роль правовой проблематики в соревновании двух противостоящих общественно-политических систем, в идеологичес кой борьбе современности";широкое развитие международных эко номических, научно-технических, культурных и иных связей. "При менительно к сравнению в рамках государств одного и того же типа важным стимулирующим фактором являются интеграционные про цессы, широкое взаимное использование опыта".
Указанные объективные предпосылки усиления внимания к сравнительному правоведению имели место более пятнадцати лет назад. В настоящее время представляется более правильным ука зать вместо идеологической борьбы двух противостоящих друг другу систем на несовпадение, а в ряде случаев и противопоставление экономических, социальных, идеологических и иных объективно присущих каждому отдельно взятому государству интересов.
Вместо интеграционных процессов, которые имели место лишь в пределах государств и общественно-политических систем одного типа, в настоящее время все больше обращается внимание также на интеграционные процессы разных типов. Справедливости ради сле дует сказать, что нередко эти процессы существуют лишь в умах масштабно мыслящих, а точнее — космополитически настроенных исследователей, теоретически, но не в реальной жизни. Но это уже другой вопрос, который требует особого рассмотрения.
Во-вторых,процесс развития сравнительного правоведения не изолирован от других, происходящих в обществе — экономических, политических, идеологических событий и явлений. Право и сравни тельное правоведение как социальный феномен не могут существо вать и развиваться сами по себе, не будучи взаимосвязанными и взаимообусловленными другими социальными феноменами.
Это — аксиома, многократно подтвержденная не только и даже не столько теоретически, сколько практически. Очевидным является тот факт, что чем выше уровень развития экономики, материаль ной сферы жизни общества, тем выше должен быть и уровень об служивающей ее идеологии, права и политики. И наоборот. Соответ ствующим образом должна определяться необходимость и потреб ность во взаимодействии друг с другом экономических, государ ственно-правовых и общественно-политических институтов различ ных стран. А вместе с тем — необходимость и потребность в их сравнительном исследовании и использовании совместного опыта, накопленного в процессе их взаимодействия, а также правового и иного опыта отдельных стран.
Из факта взаимосвязи процесса развития сравнительного пра воведения с процессами развития других общественно-политичес ких и государственно-правовых явлений, институтов и учреждений следует, что история и закономерности развития первого в значи тельной степени обусловливаются историей и закономерностями развития последних. И наоборот. История и закономерности разви тия неправовых явлений, институтов и учреждений подвергаются определенному, порою весьма сильному влиянию со стороны процес са эволюции правовых и сравнительно-правовых явлений, институ тов и учреждений.
В равной мере это же относится и к соответствующим идеям, предшествующим возникновению или же сопутствующим процес су развития правовых и сравнительно-правовых явлений, институ тов и учреждений. Они также не существуют сами по себе. Право вые, равно как и сравнительно-правовые, идеи возникают и разви ваются, как правило, в тесной связи с политическими, национальны ми, расовыми, экономическими и иными идеями1, возникающими и развивающимися в рамках того или иного отдельно взятого обще ства, или же на основе всего мирового сообщества.
Ив-третьих,процесс развития сравнительного правоведения — это многомерный (многоаспектный), сложный, далеко не прямоли нейный и весьма противоречивый процесс.
На основе ранее приведенных примеров прямого и косвенного противодействия сравнительному правоведению в разные времена
можно сделать вывод о том, что его формирование и развитие про ходило достаточно сложно. Вплоть до конца XIX — начала XX в., а в некоторых странах и гораздо позднее, доминировало стойкое предубеждение против идеи развития сравнительного правоведения, сопровождающееся негативным к нему отношением, а также полным или частичным его отрицанием.
Разумеется, это не могло не сказаться негативным образом на процессе становления и развития сравнительного правоведения. От рицательное отношение к процессу развития сравнительного пра воведения, равно как и к самому сравнительному правоведению, его полное или частичное отрицание — это, несомненно, крайность.Од нако это лишь одна сторона процесса развития сравнительного пра воведения, порожденная непониманием учеными и политическими, деятелями, отрицательно относящимися к сравнительному правове дению, своих собственных национальных интересов, а также — при роды и закономерностей его становления и развития Государствен ный и правовой изоляционизм, ассоциирующийся с национальным и общественно-политическим провинциализмом, никогда еще не приводили ни один народ даже к среднему уровню развития.
Но в истории формирования и развития сравнительного пра воведения есть и другая, не менее пагубная для его успешной эво люции сторона. А именно — искусственное форсирование процес са развития сравнительного правоведения, готовность ускорить его, наряду с интеграцией различных наций и народов, чуть ли не на сильственным путем.
Характерны в этом плане рассуждения известного немецкого юриста второй половины XIX в. Р.Иеринга. Автор в принципе пра вильно ставил вопрос о необходимости и целесообразности заимство вания лучших правовых и иных институтов одних народов у дру гих, о важности международного культурного, научного и торгово го обмена и, как следствие этого, о необходимости развития сравни тельного права.
В своей не утратившей и поныне актуальности работе "Дух римского права на различных ступенях его развития"Иерингпи сал: "Кто хочет удержать нас от принятия чужих законов и учреж дений, пусть также запретит намзаимствоватьчто бы то ни было из чужой культуры, пусть прикажет, чтобы влияние, которое ока зало изучение древности на новую культуру, получило обратный ход. Вопрос об усвоении чужих учреждений права не есть вопрос национальности, но просто вопрос пользы и нужды. Никто не будет доставать издалека то, что у него дома так же хорошо или лучше.
Но только глупец отвергнет хинную кору на том основании, что она выросла не на его капустнике".
Выступая против исторической школы права, проповедовавшей тезис о том, что право должно развиваться только на основе "сущ ности национальности", автор резонно замечал, что в таком случае мы не должны были бы вводить суды присяжных, поскольку они произрастали не на нашей почве. Конституционную же форму прав ления как чужеземное явление следовало бы нам не применять, что мы и делаем, а осуждать. Как будто мы сомневаемся, ввозить ли чужое вино только потому, что не мы его выжимали из винограда, употреблять ли хинную кору, потому что она не у нас выросла.
В данных рассужденияхИерингаесть огромная доля правды и убедительности. С ними трудно спорить. Нельзя не согласиться, в принципе, и с тезисом о том, что "преуспеяние народа, точнотак же, каки преуспеяние единичной личности" есть непрерывное за имствование извне. Что его язык, искусство, право, нравы, вся его культура, одним словом, вся его индивидуальность и национальность являются, "как и телесный и душевный организм единичной лич ности, продуктом бесчисленных влияний и заимствований из внеш него мира".
Однако нельзя согласиться с утверждениемИерингао том, что торговля, обмен материальными и духовными ценностями между народами "не есть только дело интереса и свободной воли народов, но есть право иобязанность",и что "сопротивление исполнению этой обязанности есть возмущение против порядка природы, про тив заповеди истории".
Иерингявно разделял имперские,колониалистскиепо своему духу и характеру устремления и идеи великих, "цивилизованных" держав того времени, когда писал, что если какой-нибудь народ оказывается неспособным пользоваться землей, вверенной ему при родой, то он должен уступить ее другому народу. Земля принадле жит руке, умеющей ее возделывать. В силу этого, по мнению авто ра, кажущаяся несправедливость, оказываемая англосаксонской нацией в Америке туземным индейцам, "с точки зрения всемирной истории есть право". И не менее правы, считает автор, те европей ские народы, которые, открывая силой реки и гавани Небесной Им перии и Японии, принуждают эти земли и населяющие их народы к торговле.
Разумеется, подобное "сближение народов,сводящеесяпо сути к насильственному насаждению торговых обычаев и порядков однихнародов другим, правовых предписаний и традиций одних, наций другим, ничего общего не имеет с объективным, естественноисторическим процессом обмена материальными и культурными ценно стями, включая правовые, с процессом свободного, чуждого какому бы то ни было насилию, развития сравнительного правоведения".
Также спорным является тезис автора, согласно которому на роды должны принуждаться к взаимному общению, поскольку "выс ший закон истории есть общение". Народ, который запирается от других, рассуждаетИеринг, совершает не только грех против самого себя, лишая себя средства воспитания, но в то же время допуска ет несправедливость против других народов. Такой народ, не выно сящий соприкосновения с чуждой ему культурой, не терпящий "вос питания путем истории", теряет "свое право на дальнейшее суще ствование, его погибель приносит пользу миру".
Подобные радикальные выводы и суждения, противоречащие здравому смыслу, не только не способствуют,анаоборот, в макси мальной степени препятствуют как материальному и духовному сближению народов, так и дальнейшему развитию на этой основе сравнительного правоведения.
Развитие последнего не имеет ничего общего ни с насилием, ни даже с самыми легкими и кажущимися на первый взгляд безобид ными формами принуждения. Это — с объективной стороны самый обычный для нормального развития человеческого сообщества есте ственный процесс, а с субъективной стороны — процесс сугубо доб ровольный, не терпящий никаких форм давления, а тем более — принуждения и насилия. Таким он был в течение всего периода сво его развития — в прошлом и настоящем. Таким же он должен оста ваться и в будущем. Это — один из основных принципов процесса становления и всего последующего развития сравнительного право ведения. В этом — залог его жизнестойкости, долговечности и эф фективности.
Из сказанного следует, что, изучая историю развития сравни тельного правоведения, рассматривая его сложную и противоречи вую эволюцию, для глубокого и разностороннего понимания иссле дуемой материи весьма важным представляется держать в поле зрения не только традиционные для такого случая вопросы, каса ющиеся движущих сил, мотивов, условий, основных этапов разви тия и факторов торможения или ускорения, но ипринципы форми рования и развития сравнительного правоведения.Это поможетглубже понять не только историю развития сравнительного правоведения, но и его сущность, содержание, задачи, стоящие перед ним, пределы его применения, роль и назначение. Это поможет точнее определить особенности, специфику сравнительного правоведения по отношению к другим институтам и отраслям права.
Например, теоретически и практически важным представляет ся понять, ради чего, для решения каких задач идостижениякаких целей формируется и развивается сравнительное правоведение. Каковы формы и методы их разрешения. Существуют ли какие-либо ограничения или пределы применения этих форм и методов. И так далее.
Эти и другие им подобные вопросы на первый взгляд могут показаться простыми, даже тривиальными. На самом же деле все выглядит гораздо сложнее. Не случайно, что по каждому из них, как правило, предлагается не одно, адва и более решений.
В частности, в отношенииметода сравнительного правоведе ния,пределов его применения одни авторы склонны считать, что данный метод не имеет никаких ограничений ни во времени, ни в пространстве. Другие же, наоборот, полагают, что он эффективен лишь до определенной степени. Такого мнения придерживается, на пример, видный английский ученый-историк А. Тойнби, использу ющий сравнительный метод при изучении различных цивилизаций.
В своей широко известной работе "Цивилизация перед судом истории", а точнее — в ее фрагменте под названием "Греко-рим ская цивилизация", написанном в послевоенный период, автор де лал следующее заключение. Итак, писал он, покончим с нашими сравнениями. Это образный метод, позволяющий несколько ярче представить себе историю различных цивилизаций, но он эффекти вен только до определенной степени. Если отнестись к этому мето ду слишком серьезно и не отставить его своевременно в сторону, он может стать препятствием к более глубокому проникновению в ис торию. "Метафорическое приложение законов и процессов мира неживой природы к описанию жизненных процессов, в особеннос ти человеческой жизни, сейчас, видимо, особенно опасно, хотя бы из-за того, что стало чересчур модным".
Неоднозначно обстоит дело и с решением других вопросов, та ких, например, как цели и задачи развития сравнительного право ведения, а также изучение его весьма непростой и противоречивой истории. Здесь также нет единства мнений. Ибо если одни авторы склонны акцентировать внимание на академической значимости данных вопросов, то другие — на их прикладной, практической зна чимости. Третья же группа исследователей исходит из необходимо сти и важности ихрассмотрениякак в академическом, так и в при кладном, прагматическом плане.
Не касаясь сейчас данных вопросов по существу, следует лишь заметить, что методологически важным, адекватно отражающим ре альную действительность, представляется их решение по аналогии. Необходимо исходить из того, что история развития сравнительного правоведения — это не только часть истории развития правовых идей, но и неотъемлемая составная часть всеобщей истории.
Из этого следует что, если не все, то, по крайней мере, неко торые стороны и аспекты всеобщей истории, включая ее основные цели и задачи, в определенной мере отражаются и на истории раз вития сравнительного правоведения. Смысл использования анало гии при этом заключается в том, что история развития сравнитель ного правоведения условно приравнивается по отношению к всеоб щей истории как история отдельно взятого государства, права (пра вовой системы), народа, нации, общества.
Аналогия эта — весьма несовершенная, условная. Но она по могает лучше понять рассматриваемую проблему. По аналогии с це лями и задачами изучения общей (национальной) и всеобщей исто рии, с учетом специфики исследуемой материи можно глубже и об стоятельнее понять цели и задачи изучения сравнительного право ведения.
"Начиная курс русской истории", — обращался к студентам Московского университета ученый-историк В. О. Ключевский, — "я предпошлю ему несколько самых общих элементарных соображе ний, цель которых — связать сделанные вами наблюдения и выне сенные впечатления по всеобщей истории с задачей и приемами изучения истории России".
Преломляя цели и задачи изучения всеобщей истории приме нительно к задачам и приемам изучения истории России, автор утверждал: "Понятен практический интерес, побуждающий нас изучать историю России, особо выделяя ее из состава всеобщей истории: ведь это история нашего отечества". Но этот практический, он же — воспитательный интерес не только не исключает, а наобо рот, всячески предполагает и научный интерес. Благодаря практи ческому интересу последнему придается по мере развития общества "всеболее дидактическойсилы".
Вдумаемся в суть рассуждений ученого и попытаемся, исполь зуя с известными оговорками и исключениями аналогию, мыслен но перенести его умозаключениясовсеобщей истории и истории развития российского общества, государства и права на историю сравнительного правоведения.
Если смысл и содержание, основные цели и задачи изучения всеобщей истории, так же как, впрочем, и истории России, в конеч номсчетесводятся к научному, практическому и воспитательному интересу, то не в этом ли заключаются основной смысл, цели и задачи развития и изучения истории сравнительного правоведения? Ведь история развития последнего является хотя и не основной,нотем не менее неотъемлемой составной частью первых.
Ответ на эти и другие вопросы, касающиеся сравнительного правоведения, будет дан при последующем изложении материала.
По мнению французского компаративиста Рене Давида «сравнение правовых систем, соседствующих на географической карте, — дело такое же давнее, как и сама правовая наука». Изучение 153 конституций греческих и варварских городов лежит в основе трактата Аристотеля о политике; Солон, как говорят, действовал так же, создавая афинские законы, а децемвиры, как гласит легенда, составили Законы 12 таблиц лишь после изучения законов городов Великой Греции. В средние века сравнивали римское право и право каноническое, а в Англии в XVI ве ке также обсуждали в сравнительном плане достоинства каноничес кого права и общего права. Позднее на сравнении обычаев основыва лись труды тех, кто пытался создать во Франции общее обычное право, в Германии — немецкое частное право. Наконец, Монтескье стремился путем сравнения изучить дух законов и определить при нципы хорошей системы правления.
Можно привести еще множество примеров из прошлого; тем неменееразвитие сравнительного права как науки относится к недав нему времени. Только в последние сто лет важность сравнительного изучения права была признана,методыи цели сравнительного права систематически изучались, и сам термин «сравнительное право» был признан и вошел в научный оборот.
Причины, объясняющие столь позднее признание сравнительного права как науки, легко установить. В течение веков наука права была направлена на выявление принципов и положений справедливого права, соответствующего воле бога, человеческой природе и разуму.
Лишь в XIX веке вследствие национальных кодификаций идея «всеобщего права» сошла со сцены и как результат этой «культурной революции» появилась возможность, а затем и необходимость срав нивать законодательство различных европейских стран. И наука пра ва в целом, и университетское преподавание основывались на нацио нальных законодательных системах. Развитие сравнительного права было логическим следствием придания праву национального харак тера и соответственно изменения концепции права. С другой сторо ны, развитию сравнительного права способствовало последователь ное расширение самых различных международных связей.
Сравнительное правоведение, сложившись на рубеже ХХ века, развивалось быстрыми темпами. Еще четверть века назад оно рас сматривалось как узкая сфера, где подвизались несколько дилетан тов. В наши же дни в нем видят необходимый элемент науки и право вой культуры.
Первые шаги сравнительного правоведения отмечены дискуссия ми, направленными на определение и уточнение его сущности и предмета, места среди других отраслей правовой науки, его методов, возможной сферы применения сравнительного изучения права, целей такого изучения.Дискутировалось, следует ли рассматривать сравни тельное право как самостоятельную отрасль науки права или как ме тод — сравнительный метод, — используемый этой наукой; сравни тельное право стремились разграничить со сравнительной историей права, общей теорией права, социологией права; уточняли, в какой отрасли права сравнение особенно эффективно, какие системы пра ва полезно, целесообразно или просто возможно сравнивать между собой;подчеркивались и опасности, подстерегающие юристов на пути изучения сравнительного права. Эти дискуссии составляют основу первых трудов по сравнительному праву, появившихся в различ ных странах, и именно эти проблемы стояли на повестке дня первого Международного конгресса по сравнительному праву, состоявшегося в Париже в 1900 году. Запоздалое эхо этих проблем звучит еще и се годня в некоторых трудах, опубликованных недавно.
Именно в этом аспекте сравнительное право в XIX веке приобре тает свою значимость. Вслед за Монтескье, которого иногда не без некоторого преувеличения называют прародителем сравнительного права, становится модным создавать широкие историко-философские картины развития права, основанные на господствовавших тогда представлениях о социальном прогрессе и эволюции. Для этой цели использовалось право самых различных народов. Начиная с обычаев примитивных племен (чтобы показать происхождение права), юрист с восторгом созерцал затем право наиболее развитых стран в совре менной цивилизации. Мэн в Англии, Колер в Германии — наиболее видные представители этого направления. Такова же была ориента ция созданной в 1831 году в Коллеж де Франс первой кафедры срав нительного права.
Сравнительное право показывает нам множествоправопониманий. Оно знакомит нас с обществами, в которых отсутствует наше понимание права; с обществами, в которых право тесно связано с религией и составляет ее сокровен ную часть. История философии права может, конечно, ограничиться описанием взглядов и представлений о природе и роли права, сущес твовавших в каком-либо одном национальном праве. Однако филосо фия требует универсализма; нет нужды говорить, об убожестве и узос ти философии права, которая базировалась бы лишь на изучении своего национального права. Сравнительное право, совершенно оче видно, способствует тому, чтобы преодолевать такие барьеры.
Сравнительное право дает возможность лучше узнать национальное право и совершенствовать его.
Законодатель всех времен использовал сравнительное право. Не случайно в прошлом веке говорили о сравнительном законодательстве. Заботой тех, кто создал в 1869 году во Франции Общество срав нительного законодательства, было изучение новых кодексов, приня тых в разных странах, с тем, чтобы составить о них представление и сравнить с французскими кодексами, подсказать законодателю необходимость тех или иных изменений. Поскольку в странах Европы были сходные экономические и общественно-политические усло вия, то они порождали исходные требования и установки к законодателю. Торговое, уголовное, трудовое право иправо социального обеспечения, семейное, процессуальное и административное право имеют сходство в многочисленных законодательных тенденциях, совпаде ние не только в крупных вопросах, но и в юридических частностях. В течение двадцати, десяти лет и даже в более сжатые сроки реформа, проведенная в какой-либо стране и доказавшая свою целесооб разность, повторялась в других странах с некоторыми модификация ми, отражающими специфические условия этих стран или направленными на ликвидацию пробелов и недостатков первого законодательного решения. Английские положения о чеках, бельгийс кий закон об отсрочке исполнения наказания, немецкая компания с ограниченной ответственностью — вот лишь немногие широко известные примеры институтов, заимствованных Францией из законов других стран. Обращение законодателя к помощи сравнительного права может только расширяться в наше время, когда от права не только ждут обеспечения стабильности правопорядка, а хотят посредством новых законов более или менее радикально преобразовать общество.
Сравнительное право полезно для взаимопонимания меж ду народами и создания наилучшего режима отношений в междуна родной жизни.
Этот — третий — аспект сравнительного права стал, может быть, главным в нашу эпоху. Он затрагивает, прежде всего, международное публичное право. Условия современного мира требуют полного обнов ления международного права: надо, чтобы между государствами уста новились, помимо просто мирного сосуществования, новые отношения сотрудничества, как региональные, так даже и всемирные. Ясно, что эти отношения не могут быть или развиваться должным образом при незнании правовых систем, которые отражают понимание справедли вости и регулируют, с учетом политических взглядов, структуры раз личных государств. Устав ЮНЕСКО (ст.З) предусматривает укрепле ние взаимопонимания между народами путем развития во всемирном масштабе изучения иностранного права и использования сравнитель ного метода.
Кафедры римского права были созданы в Англии королем Генри хом VIII в XVI веке, чтобы способствовать образованию дипломатов, которым предстояло представлять Англию в странах континенталь ной Европы, где право основывалось на римских традициях. Фран цузские дипломаты — составители завтрашних торговых договоров или международных конвенций — также должны быть готовы пони мать точки зрения других, знать, как и какими аргументами они смо гут убедить своих контрагентов. Они не будут на высоте в выполне нии своих задач, если в переговорах с США, СССР или Китаем будут рассуждать только на французский манер, говорить и действовать так, как если бы стремились апеллировать к общественному мнению своей страны. В переговорах США надо знать конституционное пра во этой страны. Надо, в частности, отдавать себе отчет в наличии за конодательных ограничений полномочий федеральных властей. В беседах с представителями Дальнего Востока следует учитывать об раз мышления в понимании права и международных отношений со всем не так, как на Западе. Сравнительное право не менее необходи мо, если мы хотим более тесного сотрудничества между разными странами в рамках регионального сообщества, политических или экономических образований, которые создаются в Европе и на дру гих континентах.
Одним из источников международного публичного права, предусмотренных Статусом Международного Суда, являются «общие принципы права, признанные цивилизованными нациями»; толкование этой формулы можно осуществлять только на основе сравнительного права.
Сравнительное право, необхо димое для развития и применения международного публичного пра ва, должно сыграть не меньшую роль в сфере международного час тного права. В настоящее время международное частное право находится в сложном положении. Оно состоит в основном из колли зионных норм, призванных определять, компетентно ли данное национальное право рассматривать то или иноеправоотношениес инос транным элементом икакоеименно национальное право следует к нему применять. Такой 'метод мог бы быть приемлемым, если бы в различных странах пришли к единообразным решениям. Но на деле коллизии законов и юрисдикции в каждой стране решаются без уче та того, что в этом плане делается в другой стране, в результате чего для отношений с иностранным элементом в разных странах установ лены различные режимы. Эта ситуация чревата двумя опасными пос ледствиями: непредсказуемостью решений и расхождением в реше нии одной и той же проблемы.
Одна из главных задач юристов нашей эпохи — положить конец этой анархии. В мире, где международные связи расширяются из года в год, важно создать для них прочную правовую основу. Разным стра нам следует достичь согласия и установить, что повсюду к тому или иному виду отношений будут применяться одинаковые нормы. Госу дарства должны выработать и принять в каждой области единообраз ные нормы. Для этой цели могут быть заключены международные конвенции, а, кроме того, судебная практика каждой страны должна принимать во внимание, создавая коллизионную норму, как данная проблема решена законом или судебной практикой в других странах.
Вместо попытки унифицировать коллизионные нормы с практической точки зрения более предпочтительно выработать единые материальные нормы, регулирующие те или иные категории правоотношений.
Сравнительное право призвано сыграть огромную роль в обновлении правовой науки и в выработке но вого международного права, отвечающего условиям современного мира. Однако для компаративистов недостаточно выявить ту роль, ко торая принадлежит сравнительному праву. Вторая их цель — сделать юристов способными выполнить, каждому в своей отрасли, возло женные на них задачи. Сравнительное право — это не область деятельности отдельных юристов, интересующихся данной областью права. Все юристы должны заинтересоваться сравнительным правом, для того чтобы лучше выполнить стоящие перед ними задачи. Для одних сравнительное право — это только метод, точнее, сравнительный метод; для других, напротив, сравнительное право—это автономная отрасль науки познания права. Рядом с юристами, которые просто используют сравнительное право, есть место и для компаративистов, задача которых ограничивается подготовкой почвы, стемчтобы дру гие смогли успешно использовать в своей работе сравнение.
Сравнение различных правовых систем действительно иногда очень сложно: надо знать, прежде чем этим заняться, об опасностях, которые подстерегают, и о необходимых мерах предосторожности.
Потребности в особой компаративистской подготовке не было до тех пор, пока во Франции интересовались только европейскими пра вовыми системами, более или менее близкими праву французскому по их традициям, структуре, методам, сфере действия. И сегодняможно оставаться на тех же позициях, если интересоваться только правовыми системами, принадлежащими к той же «семье», что и пра во Франции. В этом случае не надо обращаться к компаративистам.
Обратим теперь внимание на формальные источники права. В системах права закону, обычаю, судебной прак тике, доктрине, справедливости придается разное значение. При изу чении иностранного права надо исходить из того, что наши представления об иерархии различных источников права неприменимы к дру гим странам; что методы и рассуждения, используемые юристами для установления норм права и развития права в целом, весьма разнооб разны. Одна система может носить религиозный характер, и никакой законодатель не может изменять нормы такого права. В других стра нах законы — лишь модель, которую считают естественным нару шать, если того требует обычай. Где-либо еще судебному решению придается значение, выходящее за рамки данного процесса. Исполь зование общих принципов и формул также может в некоторых пра вовых системах служить для того, чтобы подправить применение формально неизменных норм действующего права. Все это надо знать в отношении правовых систем, которые предполагается изучать на сравнительной основе. Дело усложняется тем, что выводы теоретиков об источниках права или способах толкования закона не всегда дают точное представление о реальном положении. Так, доктрина во Франции утверждает, что судебная практика не является источником права; тем неменеев действительности при определенных обстоятельствах решения Кассационного суда или Государственного совета часто играют роль не меньшую, чем закон. Еще и сегодня в Англии закон охотно изображают как исключительный феномен в системе, которая является классической системой судейского права. Однако законы в Англии столь же многочисленны, и они играют там роль ни чуть не меньшую, чем во Франции. Их перестали толковать букваль но и ограничительно, как это предписывалось старинными канонами. Остается верным лишь то, что английские юристы по-прежнему плохо чувствуют себя в присутствии норм, сформулированных законода телем, и стремятся как можно скорее растворить их в судебных ре шениях, вынесенных в ходе применения этих норм. Доктрина ислама не допускает, чтобы законодатель мог изменять нормы права, состав ляющие священное мусульманское право; это запрещение не препятствует тому, чтобы различными путями — полицейскими или про цессуальными — властитель в мусульманских странах фактически парализовал действие той или иной нормы или подчинил ее приме нение различным условиям, не затронув ортодоксальных принципов.
Обратимся теперь к последнему различию между правовыми системами, которое компаративисту важно выявить. Каждая правовая система пользуется понятиями, при помощи которых формулируются ее нормы; при этом норма права данной системой права может пониматься по-своему. Кроме того, в структурном отношении система норм может быть построена по-разному, и соответственно изучение данной системы права предполагает понимание структурных различий, существующих между нашим правом и изучаемым.
Сравнительное право должно сыграть первостепенную роль в правовой науке. Оно стремится, прежде всего, разъяснить юристам роль и значение права, используя для этого опыт всех народов. С другой стороны, в практическом плане оно стремится спо собствовать развитию международных отношений. В-третьих, срав нительное право позволяет юристам разных стран улучшать свое на циональное право.
В современном мире каждое государство имеет свое право, а бывает и так, что в одном и том же государстве действуют несколько конкурирующих правовых систем. Свое право имеют также и негосударственные общности: каноническое право, индусское право, мусульманское право, индусское право, иудейское право. Существует также и международное право, призванное регулировать во всемирном или региональном масштабе межгосударственные и внешне торговые отношения. Право разных стран сформулировано на разных языках, использует различную технику и создано для обществ с различными структурами, нравами, правилами, верованиями. В современном мире существует множество правовых систем. Правовая система - понятие более широкое и объемное, чем просто понятие "право".
Правовая система - это совокупность взаимосвязанных, согласованных и взаимодействующих правовых средств, регулирующих общественные отношения, а также элементов, характеризующих уровень правового развития той или иной страны. Правовая система-это вся "правовая действительность" данного государства. В этом широком понятии выделяются активные элементы, тесно связанные между собой: собственно право как система обязательных норм, выраженных в законе, иных, признаваемых государством источниках; правовая идеология - активная сторона правосознания; судебная (юридическая) практика. Понятие "правовая система" имеет существенное значение для характеристики права той или иной конкретной страны. Обычно в этом случае говорится о "национальной правовой системе", например, Великобритании, Германии, и так далее. Различия между правом разных стран значительно уменьшаются, если исходить не из содержания конкретных норм, а из их более постоянных элементов, использованных для создания, толкования, оценки норм. Сами нормы могут быть бесконечно разнообразны, но способы их выработки, систематизации, толкования показывают наличие некоторых типов, которых не так уж много.Поэтому возникла группировка правовых систем современности в правовые семьи, подобно тому, как это делают и другие науки, оставляя в стороне второстепенные различия и выделяя семьи, как, например, в лингвистике - романские, славянские, семитские языки; в религии - христианство, ислам, буддизм и так далее; в естественных науках - млекопитающие, пресмыкающиеся, птицы, земноводные и так далее.Категория "правовая семья" служит для обозначения группы правовых систем, имеющих сходные юридические признаки, позволяющие говорить об относительном единстве этих систем. Это сходство является результатом их конкретно-исторического и логического развития. Заслуживает внимания подход западных компаративистов, отрицающих типологию правовых систем единственно по признаку их классовой сущности. При классификации они используют различные факторы, начиная сэтнических, расовых, географических, религиозных и заканчивая юридической техникой и стилем права. Отсюда множество классификаций. Одна из самых популярных - классификация правовых семей, данная Рене Давидом. Она основана на сочетании двух критериев: идеологии, включающую религию, философию, экономические и социальные структуры, и юридической техники, включающие в качестве основной составляющей источники права. Р.Давид выдвинул идею трихотомии - выделения трех основных семей: романо-германской, англо-саксонской, и социалистической. К ним примыкает остальной юридический мир, который получил название "религиозные и традиционные системы". Другая классификация была предложенаК.ЦвайгертомиГ.Котцемв книге "Введение в правовые сравнения в частном праве", вышедшей в 1971 году. В основу этой классификации положен критерий "правового стиля" ('стиль права'), учитывающий пять факторов: 1) происхождение и эволюцию правовой системы; 2) своеобразие юридического мышления;3) специфические правовые институты; 4) природу источников права и способы их толкования; 5) идеологические факторы.На основе этого различаются следующие "правовые круги": романский, германский, скандинавский, англо - американский, социалистический, право ислама, индуистское право.По существу, получен тот же результат, что и у Р.Давида. При этом, во всех случаях, не учитываетсямарксистско- ленинскаятипология права, в основе которой лежит критерий общественно-экономической формации (рабовладельческое право, феодальное право, буржуазное право, социалистическое право). А.Х.Саидов полагает, что только единство глобальной марксистско-ленинской типологии ивнутритиповойклассификации правовых систем, дает возможность составить целостное представление о правовой карте мира. Он выделяет внутри буржуазного типа права восемь правовых семей:романо- германскую, скандинавскую,латино-американскую, правовую семью "общего права", и дальневосточную правовую семью. Они рассматриваются наряду с семьей социалистического права. В пределах социалистической правовой семьи, теперь уже в историческом аспекте, существовали относительно самостоятельные группы: советская правовая система, правовые системы соцстран Европы, правовые системы соцстран Азии, и правовая система республики Куба. Таким образом, существует несколько точек на классификацию правовых систем настоящего и недалекого прошлого.
В основу классификации, во-первых, могут быть положены более широкие или, наоборот, более узкие исходные географические сферы. Во-вторых, критерии могут носить не географический, а исторический характер. И, наконец, в третьих, в качестве таковых могут выступать собственно юридические институты и отрасли права. В поисках развернутой классификации правовых системсовременностииспользуемые критерии могут принимать в расчет самые различные факторы, начиная с этнических, культурных, географических, религиозных и кончая «правовой техникой», «стилем права», поэтому классификаций существует почти столько же, сколько и ученых-юристов. Однако при всем многообразии позиций и точек зрения можно выделить (разумеется, весьма условно) два основных направления классификации правовых систем современности, каждое из которых в свою очередь имеет несколько разновидностей, обладающих определенными особенностями.Первое направление наиболее ярко представлено в работах известного французского ученого Р. Давида, выдвинувшего идею трихотомии – выделения трех «правовых семей» (романо-германской, англосаксонской, социалистической), к которым примыкает весь остальной юридический мир, охватывающий четыре пятых планеты и названный «религиозные и традиционные системы».В основе этой классификации лежат два критерия - идеологический (сюда Р.Давид относит факторы религии, философии, экономической и социальной структуры) и критерий юридической техники, причем оба они должны быть использованы «не изолированно, а в совокупности». Классификация Р. Давида пользуется значительной популярностью в современной юридической науке. Преподавание, например, учебного курса «Основные правовые системы современности» во французских университетах ведется в соответствии именно с этой классификацией. Наиболее известным представителем второго направления является немецкий юрист К.Цвайгерт. В качестве критерия классификации у него взято понятие «правовой стиль» («стиль права»), учитывающий пять факторов: 1)происхождение и эволюцию правовой системы; 2) своеобразие юридического мышления;
3) специфические правовые институты; 4) природу источников права и способы их толкования; 5) идеологические факторы.На этой основе К.Цвайгертразличает восемь «правовых кругов»: романский, германский, скандинавский, англо-американский, социалистический, право ислама, индусское право, дальневосточное право.Система и иерархия источников права характеризуют состояние правовых семей и представляют собой важнейшие критерии их классификации. Если для романо-германской правовой семьи характерно писаное, кодифицировано право, получившее законодательное выражение, где постоянное и обширное нормотворчество находит дорогу к закрепляемым законом общим принципам, то англо-американское общее право противостоит континентальному праву в том смысле, что в основе его лежит судебный прецедент: оно представляет собой систему некодифицированного права. Система источников права каждой правовойсемьипрежде всего определяется своеобразным историческим развитием. В этой связи особый интерес представляют источники скандинавского права: вот уже свыше ста лет большинство законодательных актов принимается здесь в результате сотрудничества Скандинавских стран, одной из целей которого является унификация их законодательства. Если раньше это законодательное сотрудничество касалось только частного права, то ныне оно охватило и сферу публичного права. Особенности исторического развития, система источников права определяют и так называемый образ юридического мышления. Характерным, например, для романо-германского юриста является склонность к понятийной абстракции, понятийной конструкции, к возможно более полной систематизации всех правовых областей и к дедуктивно-логическому рассмотрению логических связей. Английский юрист не утруждает себя обобщениями и абстракциями. Он импровизирует лучше и успешнее, опираясь на свой собственный юридический опыт. Классификация возможна и на уровне ведущих отраслей права. Специфика отраслевой классификации определяется задачей как можно более дифференцированного подхода к правовой карте мира. При этом в каждом отдельном случае достаточно одного или двух критериев. Таковыми могут выступать специфические правовые институты, источники права (кодексы), сфераправопримененияи т.д. Одна и та же правовая система может оказаться отнесенной к разным правовым семьям в зависимости от того, какая отрасль (или отрасли) права берутся в качестве критерия. Безусловно, что все отраслевые классификации в той или иной мере содержат признаки, характеризующие классификацию и на уровне правовых систем. При классификации правовых систем в целом следует принимать во внимание места отраслей права - особенно ведущих, таких, как конституционное, гражданское, торговое, уголовное, процессуальное. Одна и та же правовая система может оказаться отнесенной к разным правовым семьям в зависимости от того, какие отрасли права берутся в качестве критерия. К примеру, правовые системы латиноамериканских стран при классификации, разработанной на основе частного права, окажутся, с некоторыми отклонениями, в романо-германской правовой семье. Однако при классификации, основанной на конституционном праве, большинство этих стран попадает в группу американского права в системе общего права. Что же касается скандинавского права, то оно тяготеет к романо-германским правовым системам, но если исходить из того, что здесь значительно менее рельефна граница между частным и публичным правом, то оно окажется ближе к «общему праву». Для выделения основных правовых семей наиболее существенными являются следующие взаимосвязанные три группы критериев: во-первых, исторический генезис правовых систем; во-вторых, система источников права; в-третьих, структура правовой системы - ведущие правовые институты и отрасли права. На основе этих трех взаимосвязанных критериев, на наш взгляд, можно выделить следующие основные правовые семьи: романо-германская правовая семья; социалистическая правовая семья; правовая семья общего права; скандинавская правовая семья; латиноамериканская правовая семья; мусульманская правовая семья; индусская правовая семья; дальневосточная правовая семья.
ТЕМА 2. РОМАНО-ГЕРМАНСКАЯ ПРАВОВАЯ СЕМЬЯ (1 час)
Романо-германская правовая семья, или система континентального права (Франция, Германия, Италия, Испания и т.д.) имеет длинную юридическую историю. Она сложилась в Европе в результате усилий ученых европейских университетов, которые выработали и развили, начиная с 12 века на базе кодификации императора Юстиниана общую для всех юридическую науку, приспособленную к условиям современного мира. Р.Давид подчеркивает, что романо-германская правовая семья в своем историческом развитии не была продуктом деятельности феодальной государственной власти (в этом ее отличие от формирования английского "общего права"), а была исключительно продуктом культуры, независимым от политики. Это в какой-то мере верно по отношению к первой, доктринальной стадии рецепции.О следующей стадии, когда римское право (а точнее право, основанное на римском), воспринималось законодателем, этого сказать нельзя.
Общепризнанным центром развития романо-германской право вой семьи считается континентальная Европа. Однако бурное раз витие ее за последние столетия наблюдалось и в других частях све та и регионах. С учетом этого романо-германскую правовую семью иногда подразделяют на латиноамериканскую, скандинавскую, ла тинскую и другие правовые подгруппы, хотя это и вызывает со сто роны ряда авторов далеко не всегда однозначное отношение.
Свое историческое и генетическое начало романо-германская правовая семья берет в Древнем Риме, в римском праве.Этопрежде всего отличает данную правовую семью от англосаксонской и всех других существующих в современном мире правовых семей. Именно в этом заключается ее главная особенность.
Последующее развитие и распространение за пределы конти нентальной Европы романо-германская правовая семья получила за счет колонизации европейскими странами других стран, насиль ственной экспансии романо-германской правовой семьи, а также за счет добровольной рецепции, усвоения и перенесения ряда положе ний этой правовой семьи в другие страны и правовые семьи.
Случаи такого усвоения и добровольного перенесения некото рых положений из романо-германской правовой семьи в англо-сак сонскую правовую семью можно наблюдать, в частности, на примере развития правовых систем отдельных штатов США. Правовые си стемы Луизианы, Невады, Техаса и ряда других штатов, бывших под властью Франции, Испании и иных метрополий, после получе ния ими статуса штатов США органически сочетали в себе наряду с элементами англосаксонского общего права элементы романо-германского, континентального права. Аналогичная ситуация сохраня ется и по сей день.
Рассматривая процесс становления и развития романо-герман ской правовой семьи, следует заметить, что на протяжении многих веков она продолжала развиваться и развивается вплоть до насто ящего временив тесной взаимосвязи и взаимодействии, а нередко и в противодействии с другими правовыми семьями и отдельны ми правовыми системами.
Речь, разумеется, идет, в первую очередь, о тесно связанной и взаимодействующей с ней англосаксонской правовой семье.
Вполне понятным и объяснимым является тот факт, что эти самые мощные и влиятельные правовые семьи появились в одной и той же части света, в Европе, имея в виду, что последняя была и остается до сих пор общепризнанным центром мировой цивилиза ции.
Однако не может не вызывать удивления и тем самым не мо жет не стимулировать глубокое и разностороннее исследование то обстоятельство, что географические центры данных, значительно отличающихся друг от друга правовых систем находятся совсем рядом, в непосредственной близости друг от друга. Иное дела, если бы речь шла, скажем, о далеко стоящих друг от друга центрах воз никновения романо-германской правовой семьи — в континенталь ной Европе и мусульманской правовой семьи — в районе Ближне го Востока.
Разные географические и иные условия жизни общества в этих регионах не могли не породить и соответствующие значительно от личающиеся друг от друга правовые семьи и правовые системы.
Совсем по-другому выглядит ситуация с близлежащими цен трами возникновения и развития романо-германской и англосаксон ской правовых систем. Их географическая, а вместе с тем и их кли матическая, политическая и иная близость, наряду со значительны ми правовыми различиями политических систем, не могла не обус ловить и весьма заметные элементы их сходства.
Анализ последних дал основание одним авторам говоритьо некой единой ("западной") правовой семье,вбирающей в себя все другие частные правовые системы и семьи.В основе этой правовой семьи лежит, по их мнению, прежде всего общая "западноевропей ская культура", которая проявляется как в различных правовых и "общих либерально-демократических политических ценностями, так и в существующих нормах права, правовых институтах, отраслях права, в правотворческой, правоохранительной и правопримени тельной деятельности".
Другим авторам анализ общих черт романо-германской и анг лосаксонской правовых систем дал возможность вести речьоб их постепенной конвергенции,слиянии их друг с другом как равно значных правовых семей или же о"новых перспективах развития общего права в Европе",в рамках существующего романо-герман ского права.
Наконец, третьей группе авторов исследование общих черт двух основных правовых семей позволило сделать выводоб их од новременном взаимодействии и противодействии друг другу, об их конвергенции в одних отношениях и дивергенции—в других.
Больше того—об их взаимном, хотя ивесьма неодинаковомвлия нии друг на друга в различных регионах мира.
Считается, например, что в пределах Европейского Союза, чле ном которого, наряду с Германией, Францией и другими странами романо-германского права, является и Великобритания—родина англосаксонского права, проявляется очень сильное влияние, при нимающее иногда форму открытого давления первого на второе. В то же время, как в других регионах мира, таких, например, как штат Луизиана в США или провинция Квебек в Канаде, которые являются своего рода анклавами романо-германского права в сис теме англосаксонского права, все обстоит как раз наоборот.
Отмечая это обстоятельство, К.Цвайгерти X.Кетцвполне ре зонно констатировали, что в Северной Америке, несмотря на повсеместное доминирование общего права, сохраняются также до сих пор островки и романо-германского права. Это — территория Лу изианы (США) и Квебека (Канада). Можно себе представить, "ка кое сильное влияние оказывает общее право на эти островки роман ской правовой традиции в наши дни постоянно растущей экономи ческой и культурной взаимозависимости". И в этой связи возника ет вопрос, "в состоянии ли гражданское право, сохраняющееся в этих регионах, противостоять влиянию общего права в долгосроч ной перспективе".
Есть также иные позиции и взгляды на характер отношений романо-германской и англосаксонской правовых семей. Часть из них, например, сводится к тому, что о некоторых регионах мира, а имен но — о тех, где данные правовые системы действуют,находясь в наиболее тесных отношениях друг сдругом, таких как Луизиана, Квебек, Шотландия или Южная Африка, можно и нужно говорить как о"регионах со смешанной юрисдикцией".
Не углубляясь в анализ характера отношений этих двух наи более распространенных и влиятельных в современном мире пра вовых семей, отметим лишь, что процесс становления и развития системы романо-германского права не проходит изолированно от аналогичных процессов, касающихся других правовых семей и, в особенности, общего права, и что он неизбежно сопряжен не толь ко с их перманентным взаимодействием, порождающим и стимули рующим конвергенцию, но и сих противодействием друг другу, по рождающим противоречия и дивергенцию.
Кроме того, следует добавить также, что и сама романо-герман ская правовая семья в структурном и содержательном плане далеко не так однозначна и монолитна, как это иногда представляется в литературе. В силу этого практически на протяжении всего пери ода существования данной правовой семьи не прекращаются споры о ееструктуре и содержании, о принадлежности к ней той или иной национальной правовой системы.
Особенно острые дискуссии продолжают вестись вокруг вопро сов, касающихся отнесения к романо-германскому праву националь ного права подавляющего большинства латиноамериканских и аф риканских стран, Японии, скандинавских стран и др.
Многие из них имеют весьма солидную основу. Суть ее — в осо бых исторических, национальных и иных условиях возникновения и существования различных национальных правовых систем, отно сящихся к романо-германскому праву, в особенностях их правовой культуры, а также — в особенностях их правовой традиций. Пос ледние нужно понимать "не как систему правовых норм, правил по ведения, касающихся, например, контрактов, корпораций или же различных правонарушений", а как "глубоко укоренившиеся, исто рически обусловленные представления людей о природе и характере действующих правовых норм, роли права в жизни общества и по литической системе, о процессах его формирования, реализации и изучения".
Кроме того, говоря о неоднозначности романо-германской пра вовой семьи, не следует упускать из виду также фактор мобильно сти и изменчивости ее под влиянием самых различных причин и ус ловий.
Указывая на это обстоятельство, К.Цвайгерти X.Кетцутвер ждали, что если сравнительно-правовое исследование мало зависит от росчерка пера законодателя, так как "поднимается над позитив ным материалом, черпая свои оценки в сравнении, то классифика ция правовых систем по правовым семьям, равнокак и образова ние последних, в значительной степени обусловлена временем и постоянно подвержена влияниюзаконотворческой деятельности и других факторов".
В связи с этим вполне логично со временем может возникнуть вопрос, к какой правовой семье следует отнести японское право. Ибо, с одной стороны, стремительное экономическое развитие этой стра ны и его последствия дают основание предположить, что было бы разумно отнести ее правовую систему к правовой семье, "основан ной на европейских источниках, а не к дальневосточной правовой семье". А с другой стороны, "многочисленные японские кодексы, скроенные по образцу европейского права, остаются мертвой бук вой в условиях правовой действительности этой страны".
Аналогичная проблемавозникает также в отношении правовой системы Китая, с той лишь разницей, что "его правопорядок, по-видимому, все более тяготеет к семье социалистического права"; с правовыми системами африканских стран, многие из которых в настоящее время стоят перед дилеммой формирования своих пра вовых семей и др.
Неоднозначность состава романо-германской правовой семьи, а также ее многоаспектность самым непосредственным образом сказываются не только на ее структуре и содержании, но также и на самом названии.
Чтобы убедиться в этом,достаточно глубжеознакомиться с различными западными отечественными источниками, где рассмат риваемая правовая семья именуется в одних случаях весьма тра диционно—"романо-германская правовая семья". При этом иног да поясняется, что термин "романо-германская" был выбран для того, чтобы "отдать должное совместным усилиям, прилагавшимся одновременно университетами латинских и германских стран", сыг равшим решающую роль в процессе становления и развития романо-германского права.
При этом отдельными авторами предпринимаются попытки проведения некой жесткой грани между романским правом ("роман ская правовая семья") и германским правом ("германская правовая семья"), что не может не вызывать вполне справедливых возраже ний и споров. Вопрос о том, следует ли проводить различие "меж ду германской и романской правовыми семьями в рамках правовых систем стран континентальной Европы (за исключением стран Во сточной Европы), является спорным".
В других случаях рассматриваемая правовая семья называется не иначе, как семья цивильного (гражданского) права или просто—"цивильное право"(civillaw).Термин "цивильное право" происхо дит от латинского"juscivil",означавшего распространение римского права лишь на римских граждан"cives".На всех остальных жите лей Рима распространялось другое право—"jusgentium".
Наконец, в третьих случаях рассматриваемая правовая семьянередко именуется семьей континентального права.Данное назва ние призвано подчеркнуть принципиальное различие романо-германского (цивильного) права, возникшего на Европейском континен те, от общего права, возникшего также в Европе (в Великобритании), но за пределами этого континента. Обычно, когда мы говорим о ци вильном, или континентальном, праве, то мы тут же, почти интуи тивно стремимся отграничить его от общего права.
Рассматривая вопрос о названии той или иной правовой семьи, включая систему романо-германского (цивильного, континентально го) права, следуетдуматьпрежде всего о его сущности, формах проявления, источниках, выполняемых им функциях и о его содер жании. Следует иметь в виду, что любая правовая система или се мья—это "живой организм, который растет, дышит и развивает ся, как неотъемлемая составная часть жизни общества вместе с са мим обслуживаемым им обществом".
В силу этого в качестве первого шага для глубокого и разносто роннего познания этого организма должно быть "хотя бы краткое ознакомление с историей его возникновения и развития". Романо-германская правовая семья в этом отношении не является исклю чением. В своем развитии она проходит весьма длительный путь. Исследователи выделяюттри основных периода ее эволюции.
Первым периодомстановления и развития романо-германской правовой семьи хронологически считается период до XIII в. По мне нию ученых-юристов, именно XIII в. следует считать временем, ко гда с научной точки зрения появилась система романо-германско го права. До этого времени шел процесс накопления соответствую щего терминала, изучения его и обобщения, создания предпосылок для формирования единой системы романо-германского, континен тального права.
Чем отличается данный период с точки зрения источников и самого характера права? Прежде всего, тем, что существовавшие в тот период элементы, из которых постепенно складывалась романо-германская правовая семья, носили характер обычного права. Ши роко использовались кодекс, дигесты и институции Юстиниана, а также другие приспособленные к новым условиям источники рим ского права. На территории нынешних европейских стран применя лись разнообразные обычаи, а также "законы" германских, славян ских, нордических и иных племен — законы варваров. Они были весьма пестры и разрозненны. Не было их единого собрания или книги. Не предпринимались даже попытки их систематизации, юри дической компиляции их комплексного изучения и обобщения.
Система правосудия в этот период, если можно говорить о та ковой, была разобщена и аморфна. В судебных процессах господ ствовало обращение ксверхъестественномус применением инкви зиционной системы доказательств. Исполнение судебных решений никак не обеспечивалось.
Для чего было "знать и уточнять правовые нормы, если успех дела зависел от процедуры очищения, судебного испытания или просто от произвола местных властей?" Для чего было добиваться судебного решения, если никакая власть, располагающая силой, не обязана была и "не готова предоставить эту силу в распоряжение выигравшего процесс?"
В этот период право существовало лишь формально, но реаль ное "господство его прекратилось". Ведь на данном этапе развития западного общества и даже в более позднем средневековье право даже не преподавалось. И это было вполне естественно, ибо в нем как таковом, исходящем от государственных структур и регулирующем общественные отношения ни принципах справедливости, не было особой нужды. Споры между частными лицами и социальны ми группами разрешались в этот период "по закону сильного или произвольной властью вождя".
Несомненно, болееважное значение, чем право, в данный пе риод имел арбитраж, "который стремился не столько предоставить каждому то, что ему принадлежит по справедливости, сколько со хранить солидарность группы, обеспечить мирное сосуществование между соперничающими группами и установить мир в обществе. Отброшен сам идеал общества, основанного на праве".
Христианское общество основывалось в рассматриваемую эпо ху "скорее на идеях братства и милосердия", чем на праве. Данное предположение подтверждалось, в частности, тем, что Святой Па вел в своем первом послании коринфянам, как известно, призывал верующих "подчиняться посредничеству своих пасторов или своих святых братьев, а не обращаться в суды". К тому же призывали и другие религиозные деятели.
Второй периодразвития романо-германской правовой семьи хронологически определяется с XIII по XVIII в. Он непосредствен но ассоциируется с Ренессансом или Возрождением, появившими ся в начале в Италии на рубеже XIII—XIV вв., а позднее распрос транившимися и на всю Западную Европу.
Возрождение, символизировавшее собой обращение к культур ному наследию античности, проявлялось во многих планах, в том числе и юридическом. Идея обращения к великому прошлому, в частности к правовым традициям и к самой правовой системе Древ него Рима, распространявшейся в свое время практически на всю Западную Европу, некоторые страны Африки и Ближний Восток, способствовала развитию правовой культуры общества в новых ус ловиях и осознанию необходимости существования права.
Характеризуя этот период в развитии романо-германской пра вовой семьи, Р. Давид писал, что "новое общество вновь осознало необходимость права". Оно начало понимать, что только право мо жет обеспечить порядок и безопасность,которых"требует боже ственный замысел и которые необходимы для прогресса".
В это же время идеал христианского общества, основанного только на милосердии, был отброшен; стали отказываться от идеи создания на земле "града божьего". Сама церковь, признав это, стала более отчетливо различать религиозное общество — общество веру ющих и светское общество — суд совести и правосудие.
В XIII в. "уже перестали смешивать религию и мораль с граж данским порядком и правом". За правом опять были признаны зна чимость в обществе, его собственная роль и определенная автоно мия. Передовые слои общества и, в первую очередь, юристы и фи лософы требовали отвласть имущих, чтобы все общественные от ношения строились только на праве и чтобы был положен конец режиму анархии и произвола, господствовавшему в обществе на протяжении многих предшествовавших веков.
Идея, согласно которой "общество должно управляться правом и подчиняться нормам разума, не была совершенно новой". В отно шениях между частными лицами она допускалась еще римлянами. Но возврат и этой идеи в XII—XIII вв.—это был, несомненно, ре волюционный шаг. Требования построения общества только на осно ве права и справедливости, осуждение царившего веками произвола, отказ от обращения в решении сугубо гражданских дел к сверхъе стественным силам, наконец, требования "замены личной власти демократией"—все это и многое другое, что происходило в данный период в общественно-политической и юридической жизни Европы, столь же революционным, как иболеепозднее движение XX в., которое стремилось заменить "анархию капиталистического строя марксистской общественной организацией".
Говоря об особенностях становления и развития романо-гер манской правовой семьи, следует особо подчеркнуть, что в отличие от англосаксонской системы праваона не является результатом расширения и усиления королевской или любой иной власти, след ствием их централизации.Система романо-германского права на бирает силу на Европейском континенте как раз в то время, когда расположенные на нем страны не только не были объединены друг с другом в единое целое, но когда сама идея о создании такого объе динения казалась несбыточной.
Романо-германская правовая семья изначально набирала силу и развивалась безотносительно тенденций усиления централизации власти иосуществлениякаких бы то ни было политических целей.Ее фундаментом с самого начала служила общность культуры и традицийзападноевропейских стран.Основными средствами углуб ления и распространения идей,лежащих в основе романо-герман ского континентального права,стали европейские университеты.
Именно в них впервые была осознана и проведена в жизнь идеярецепции римского права,его нового осмысления, "очищения" и приспособления к радикально изменившимся условиям. Была выра ботанауниверситетская концепция права,трактовавшая его как должное (то, что нужно делать), а не как сущее (то, что делается на самом деле).
Были выработаны свои подходы к изучению права, в соответ ствие с которыми рекомендовалось рассматривать право не стольковчисто практическом, сколько в академическом плане, исследовать еговшироком социальном аспекте, с точки зрения "наполняющих" его принципов гуманизма, добра и справедливости.
В университетской правовой науке преобладала тенденция изучения права не столько самого по себе, сколько в тесной связи и взаимодействии с другими "моральными науками" и дисциплина ми—философией, религией и теологией. При этом утверждалось, что изучение права преследует неузко практическую, прагматичес кую, а глобальную, сугубо социальную, гуманистическую цель.
Изучение права, утверждалось в тот период, не ставило своей целью показать, например, какое решение вынесут суды по тому или иному делу. Право учило судей, как, руководствуясь его поло жениями, они должны решать тот или иной вопрос. Право устанав ливало нормы, которыми должны руководствоваться судьи в их профессиональной и общественной деятельности. Преподавание пра ва "похоже на преподавание морали, при котором не ограничиваются только изложением повседневных правил поведения, а заботят ся и о том, чтобы преподавать общий урок" и указать, как следует жить дальше.
Наряду с изучением и попытками частичного внедрения в практику римского и "университетского" права значительное вни мание в этот период уделялоськаноническому праву.Оно представ ляло собой совокупность решений церковных соборов, а также по становлений и других актов, исходящих от Папы римского. С помо щью норм канонического права регулировались вопросы внутрен ней жизни церковных организаций, а позднее—и некоторые семей ные, брачные и имущественные отношения. Каноническое право по мере своего развития подвергалось кодификации2. Наиболее изве стным актом такой кодификации явился Свод канонического пра ва1582года.
Говоря об этой разновидности права как средства регулирова ниявнутрицерковныхсвязей и отношений, возникающих внутри религиозных сообществ, нельзя не упомянуть о печально известной инквизиции, действовавшей с XIII по XIX в. и ставшей в этот пе риод основным орудием борьбы католической церкви за свою не ограниченную власть и свое повсеместное влияние.
В строгом соответствии с церковными канонами инквизиция представляла собой судебно-полицейское учреждение, предназна ченное для борьбы с ересями. Однако фактически она держала под своим неусыпным контролем все общество и оказывала огромное влияние на все слои населения.
Соответственно, процессуальные и иные акты, которые пред назначались только для регулирования отношений, возникающих в ходе осуществляемых инквизицией следственных действий, дозна ния и судопроизводства, оказывали психологическое и иное воздей ствие на все общество.
Особенно верным это оказалось для Испании, где на протяже нии многих веков с предельной яркостью проявлялась зловещая роль католической церкви и ее всесильного орудия — инквизиции. Ни в какой другой стране, писал по этому поводу известный иссле дователь истории инквизиции, доктор канонического права, бывший главный секретарь испанской инквизиции X.Льоренте, инквизиция не достигла такого расцвета, как в Испании. "Нигде она не пусти ла таких глубоких корней, как в этой стране, опутанной со всех сторон церковной паутиной". Своей чудовищной кровожадностью, таинственностью, которой она окружила все свое судопроизводство, произвольностью своих решений, "утонченным сладострастием сво их пыточных приемов", "расчетливой жестокостью своих застенков и секретных тюрем" инквизиция нагоняла на людей панический страх, держала в оцепенении все общество.
На примере испанской инквизиции и методов ее воздействия на окружающую жизнь можно изучать данное явление и в других странах. Конечно, во всех них, так же как и в Испании, строго на саждался принцип таинственности в отношении деятельности дан ного института, из поколения в поколение передавалось неписаное правило — "молчи о короне и об инквизиции".
Однако имеющийся документальный материал, включая мно гочисленные нормативные акты, позволяет создать полную и объек тивную картину не только о политической и психологической атмос фере, царившей в Западной Европе в то время, но и об особеннос тях развития системы романо-германского права на данном этапе.
По мере дальнейшего развития европейского общества претер певало соответствующую эволюцию и право. Менялось не только представление о нем, но и отношение к нему. В университетских программах и курсах приоритетное отношение к римскому праву постепенно сменялось стремлением сформулировать такие принци пы права, которые были бы выражением не только академических, но и рационалистических начал. Это новое течение, называемое доктриной естественного права, окончательно побеждает и укореня ется в университетах Европы в XVII—XVIII вв.
Третий периодв развитии системы романо-германского права, в значительной мере подготовленный школой естественного права, ассоциируется сусиленным развитием законодательства в европей ских странах и кодификацией.Данный период, согласно принятой хронологии, продолжается и в настоящее время.
Характерным для конца второго и начала третьего периода является то, что победившие в это время в странах континенталь ной Европы буржуазные революции коренным образом изменили или полностью отменили феодальные правовые институты. Они внесли существенные коррективы в представление о самом праве и превратили закон из второстепенного в основной источник романо-германского права.
Была преодолена бытовавшая до этого теория, согласно кото рой глава государства — суверен (царь, король, император) не мог отменить или изменить право. Он не обладал правотворческими функциями. Право существовало помимо государственных властей.
Однако суверен обладал полномочиями вмешиваться в дела, связанные с отправлением правосудия, мог сам создавать суды и устанавливать регламенты или процедуры их деятельности. Не об ладая правом на принятие законов, он издавал ордонансы, эдикты и другие административные акты.
Характеризуя данный период в развитии системы романо-германского права как период законодательного права, Рене Давид не без оснований подчеркивал, что именно в этот период в Европе "впервые возник интерес к позитивному праву". Впервые стало допускаться, что "суверен может создавать право и пересматривать его в целом".
Теоретически считалось, что эти полномочия даются суверену "для закрепления принципов естественного права". В то же время как практически допускалось, что получив соответствующие полно мочия, он мог уклоняться от данной цели и даже использовать власть для изменения основ государственного и общественного строя, нисколько не заботясь при этом о "естественных правах".
Причины, обусловившие повышение роли позитивного права закона и законодательства, предопределили также по мере накоп ления законодательных актов необходимость и возможность их си стематизации, а точнее — кодификации. Кодификация позволила упорядочить действующее законодательство, избавиться от изжив ших себя, но укоренившихся повсюду нормативно-правовых и иных архаизмов. Она способствовала преодолению существовавшей дроб ности права, множественности и разношерстности обычаев, разрыва между правовой теорией и практикой.
Кодификация символизировала собой окончательное заверше ние процесса формирования системы романо-германского права как целостного явления. Во многих странах Европейского континента была проведена систематизация действующих законодательных актов, и как результат ее были приняты кодексы — вбирающие в себя все жизнеспособное в романо-германской правовой семье норматив но-правовые акты.Так, во Франции(1804г.), в Германии(1896г.), Швейцарии(1881—1907гг.) и других странах первоначально были приняты гражданские кодексы, а в последующем — уголовные, уго ловно-процессуальные, административные, гражданско-процессу альные и другие аналогичные им нормативно-правовые акты.
В настоящее время кодексы, наряду с другими нормативными актами и, в первую очередь, с обычными, текущими законами, ре гулирующими практически все наиболее важные сферы обществен ной жизни, выступают в романо-германской правовой семье в ка честве ведущих источников права
Формирование романо-германской правовой семьи было подчинено общим, закономерным связям права с экономикой и политикой, и не может быть понято вне учета сложного процесса развития капиталистических отношений в недрах феодального общества, прежде всего отношений собственности, обмена, переходаотвнеэкономического к экономическому принуждению. Здесь на первый план выдвинуты нормы и принципы права, которые рассматриваются как правила поведения, отвечающие требованиям морали и прежде всего справедливости. Юридическая наука видит свою основную задачу в том, чтобы определить, какими должны быть эти нормы. Рецепция римского права привела к тому, что еще в период феодализма правовые системы европейских стран - их правовая доктрина, юридическая техника приобрели определенное сходство. Начиная с 19 века основным источником (формой) права, где господствует этасемьяявляется закон. Буржуазные революции коренным образом изменили классовую природу права, отменили феодальные правовые институты, превратили закон в основной источник права. "Закон образует как бы скелет правопорядка, охватывает все его аспекты, а жизнь этому скелету, в значительной степени придают иные факторы. Закон не рассматривается узко и текстуально, а зачастую зависит от расширительных методов его толкования, в которых проявляется творческая роль доктрины и судебной практики. Юристы и сам закон теоретически признают, что законодательный порядок может иметь пробелы, но пробелы эти практически не значительны".
Во всех странах романо-германской семьи есть писаные конституции, за нормами которых признается высшая юридическая сила. Она выражается как в соответствии конституции законов и подзаконных актов, так и в установлении большинством государств судебногоконтроля законституционностью обычных законов. Конституции разграничивают компетенцию различных государственных органов в сфере правотворчества и в соответствии с этой компетенцией проводят дифференциацию различных источников права.
В романо-германской юридической доктрине и, главным образом, в законодательной практике различают три разновидности обычного закона: кодексы, специальные законы (текущее законодательство) и сводные тексты норм. В большинстве континентальных стран приняты и действуют: гражданские (либо гражданские и торговые), уголовные, гражданско-процессуальные, уголовно-процессуальные и некоторые другие кодексы. Система текущего законодательства также весьма разнообразна. Законы регулируют отдельные сферы общественных отношений, например, акционерные законы. Число их в каждой стране велико. Особое место занимают сводные тексты налогового законодательства.
Среди источников романо-германского права велика (и все более возрастает) роль подзаконных актов: регламентов, административных циркуляров, декретов министров и других. В романо-германской семье достаточно широко используются некоторые общие принципы, которые юристы могут найти в самом законе, а в случае необходимости и вне закона. Эти принципы показывают подчинение права велению справедливости в том виде, как последнее понимается в определенную эпоху и в определенный момент. Сам законодатель своим авторитетом закрепляет некоторые новые формулы (например, ст.2 швейцарского гражданского кодекса устанавливает, что осуществление какого-то права запрещается, если оно явно превышает пределы, установленные доброй совестью, или добрыми правами, или социальной и экономической целью права).
В наши дни, как и в прошлом, в романо-германской правовой семье доктрина составляет весьма жизненный источник права. Она влияет как на законодателя, так и направоприменителя(например, используется в толковании законов). Своеобразно положение обычая в системе источников романо- германского права. Он может действовать не только в "дополнение к закону" но и "кроме закона". Возможны ситуации, когда обычай занимает положение "против закона" (например в Италии, в навигационном праве, где морской обычай превалирует над нормой гражданского кодекса).
В целом, однако, сегодня за редким исключением обычай потерял характер самостоятельного источника права. По вопросу о судебной практике, как источника романо-германского права позиция доктрины весьма противоречива. Несмотря на это можно сделать вывод о возможности отнесения судебной практики к числу вспомогательных источников. В первую очередь это касается "кассационного прецедента". Кассационный суд - это высшая инстанция. Поэтому, всущностии "простое" судебное решение, основанное, например, на аналогии или на общих принципах, благополучно пройдя "кассационный этап", может восприниматься другими судами при решении подобных дел, как фактический прецедент. Здесь можно говорить о судебном прецеденте как о некотором исключении, не затрагивающем исходного принципа господства закона. Является принципиально важным, что суды не превращаются в законодателя.
Мы рассмотрели общие признаки правовых систем стран, принадлежащих к романо-германской правовой семье. Но наряду с общими признаками, эти системы имеют и свои существенные отличия. Рассмотрим в сопоставительном плане системы двух стран, принадлежащих к этой семье: Франции и ФРГ (Германии).
Французская правовая система с одной стороны и германская с другой послужили той моделью, на основании которой внутри романо-германской правовой семьи выделяют две правовые группы: романскую, куда входят Франция, Бельгия, Люксембург, Голландия, Италия, Португалия, Испания; и германскую, включающую кроме Германии Австрию, Швейцарию и некоторые другие страны.Внутри романо-германского права группа "римского" (романского) права, которая наиболее сильно отражена во французском праве, отличается от группы германского права, на которое оказала значительное влияние германская правовая наука. Франция имеет длительную правовую историю и в основе ее современной системы источников права до сих пор лежат кодексы наполеоновской эпохи. Общепризнанно,чтонесмотря на многочисленные поправки, кодексы эти устарели, а в современный этап своего правового развития страна вступила с огромной массой правовых актов, лежащих за пределами традиционной кодификации. Основным направлением упорядочения этой массы актов стала разработка кодексов по типу отраслевых сборников, включающих какзаконодательныетак и подзаконные акты.
Начиная с 50-х годов, принято несколько десятков таких кодексов, которые по своей правовой природе являются актами систематизации, консолидации действующего права. Французские юристы отмечают два момента, отличающие эти кодексы от наполеоновских кодификаций. Во-первых, они затрагивают весьма узкие области (кодекс сберкасс, лесной кодекс и т.д.). Во-вторых, эти кодексы не преследуют цель "переосмыслить" совокупность норм той или иной отрасли права, а направлены на логическую перегруппировку уже принятых законодательных актов и регламентов. Эта новая кодификация ослабила принцип верховенства законов- кодексов в его традиционном понимании.Второй удар по престижу закона нанесла Конституция 1958 года, перевернувшая "классическое" распределение компетенции между законодательной и исполнительной властями.Конституция перечислила круг вопросов, входящих в компетенцию парламента и тем самым ограничила сферу его законодательной деятельности. И, наоборот, компетенция исполнительной власти существенно расширилась, и соответственно возросли удельный вес и значение ее актов в системе источников права.
Весьма своеобразное место в системе источников французского права занимает обычай. Он может действовать какsecundumlegeтак иpraeterlege. В первом случае обычай в качестве источника права применяется наиболее часто в вопросах собственности и договора, где необходимо использовать нормы права при решении конкретных дел определенного географического региона или профессиональной среды. Во втором случае он применяется, чтобы дополнить писаное право, если оно недостаточно или неясно выражено. Это применение наиболее часто встречается в трудовом и торговом праве. Во французской правовой системе в качестве самостоятельного источника права признаются и общие принципы права. Их роль особенно важна тогда, когда в законодательной структуре имеются существенные пробелы, что наиболее наглядно прослеживается в области административного права. Административные суды и Государственный совет в силу некодифицированностиадминистративного законодательства наиболее часто отсылаются на общие принципы права.
Во французской юридической литературе источники права делятся на две основные группы: первичные (основные) и вторичные (дополнительные). В первую группу (основных) источников права входит государственный нормативный акт. К вторичным (дополнительным) источникам относят судебные решения. Судебная практика сыграла важную роль в развитии французского права, а современная законодательная практика еще более широко открывает ей дорогу для правотворчества в виде индивидуальных и общих норм. Из простого толкователя закона и унификатора собственных решений - а именно такую роль отводит судебной практике теория разделения властей - она превратилась сегодня в источник французского права, хотя и дополнительный, по мнению французских авторов, "источник в рамках закона".
Решения Кассационного суда, Государственного совета, Конституционного совета в определенной степени начинают играть роль, близкую английскому прецеденту. Судья хотя и не обязан жестко следовать существующейпрактикеи сохраняет в определенной степени свободу решать иначе, все же находится под сильным влиянием авторитета предыдущих судебных решений.
В ФРГ, как и во Франции, костяком, основой, действующего права являются кодексы. Как и воФранцииони не молоды, неоднократно изменялись, в частности после 2-й мировой войны, когда из них были исключены новеллы, внесенные во времена нацизма. Однако,значительная часть изменений в праве ФРГ внесена не через кодексы, а с помощью специальных законов, регламентирующих различные сферы жизни общества. Большинство из этих законов принято после образования ФРГ в 1949г., но есть и такие, которые подобно кодексам восходят к более давним временам. Как и в других капиталистических странах, в ФРГ наблюдается постоянная тенденция к увеличению удельного веса среди источников права подзаконных актов, прежде всего правительственных. Однако, в отличие от Франции, Основной закон ФРГ 1949г. не признает за исполнительной властью право на автономную регламентацию и запрещает практику декретов-законов. Правительственные и иные подзаконные акты в ФРГ могут быть изданы только в рамках исполнения законов, хотя на практикевстречалисьи исключения из этого правила.
ФРГ не знает консолидированных кодексов "нового типа" подобных тем, которые так распространены во Франции.
Роль обычая в частном праве Германии примерно таковажекак и во Франции. Он имеет значение только в узкой среде, не охваченной кодификацией.Что касается публичного права, то здесь его роль меньше чем во Франции, что связано, во-первых, с более широкой конституционно- правовой регламентацией в сфере действия государственного права, а во- вторых с тем, что государственные структуры Германии имеют не столь значительную историю как во Франции, где соответственно более значительна роль исторически сложившихся обычаев и обыкновений в сфере конституционного права.
Как и воФранциисудебная практика приобретает в Германии характер источника права, когда какая-то правовая проблема однозначно подтверждена при решении ряда аналогичных дел и данное решение подтверждено авторитетом высшей судебной инстанции. Однако о более или менее полном совпадении ситуации в обеих странах можно лишь применительно к общей судебной системе.
Что касается административного права, то поскольку оно в Германии разработано значительно шире, чем во Франции, то соответственно и роль судебной практики в этой области далеко не столь значительна как в этой стране. Особенно большие различия обнаруживаются в свете той весомой роли, которую в государственных структурах Германии Конституционный Суд. Его решения - это источник права, стоящий наравне с законом. Его толкования законов, изданных парламентом, обязательны для всех органов, в том числе и для суда. Если у обычного суда возникают сомнения в конституционности подлежащей применению нормы, он приостанавливает дело, обращается с запросом в Конституционный Суд, а затем решает дело в соответствии с заключением Конституционного Суда. Во Франции нет ничего подобного. Конституционный Совет, существующий в этой стране, имеет более ограниченную компетенцию. Ему предоставлено право предварительногоконтроля законституционностью еще не вступивших в силу законопроектов и, следовательно, он не может оказать влияние на применение уже действующих законов и иных нормативных актов, как это имеет место в Германии, а тем самым и на судебную практику. Суды не имеют права обращаться в Конституционный Совет.
Система источников права в Германии - и здесь еще одно отличие от французской системы - отражает федеральный характер государственного устройства страны. В составе Германии (до воссоединения с Восточной Германией) девять земель и каждая из них имеет свое законодательство. Это усложняющий систему источников права фактор. Федеральное право имеет приоритет над правом земель (ст.31 Основного Закона ФРГ 1949г.) Однако приоритет федерального права не следует переоценивать, так как, с одной стороны, земли участвуют через бундесрат в федеральном нормотворчестве, а с другой - законодательная компетенция федерации ограничена определенными рамками. Так, по Основному Закону, вопросы, не отнесенные к исключительной или совместно действующей законодательной компетенции федерации, остаются в компетенции земель. На другую группу вопросов распространяется так называемая ограниченная законодательная компетенция федерации. Здесь речь идет о "каркасном" законодательстве, то есть федерация может издавать только общие положения (законы-рамки), а право издания детальных законодательных актов закреплено за землей. В целом, однако, действует правило, согласно которому в случае расхождения федерального закона и закона земли, превалирует первый.
Отличия между французской и германской системами существуют и в международном праве. Так, согласно статье 25 Конституции ФРГ 1949г. "общие нормы международного права являются составной частью права Федерации. Они имеют преимущество перед законом и непосредственно порождают права и обязанности для жителей федеральной территории". Влияние международного права отражено в праве Германии значительно более четко, чем во Франции, где оно также признается, но выражено Конституцией в более умеренной форме, ибо Конституция говорит (ст.55) не о нормах международного права, а "о договорах и соглашениях, должным образом ратифицированных или одобренных".
В заключение хотелось бы подчеркнуть, что различные страны романо-германской правовой семьи объединены в настоящее время единой концепцией, согласно которой, первостепенная роль принадлежит закону. Тем неменеенаблюдаются и существенные различия между системами этих стран, которые касаются конституционного контроля, кодификации, различной роли закона и регламента, толкования закона.