Религия и мифы древней Месопотамии

	Загрузить архив:
	Файл: spisok.zip (24kb [zip], Скачиваний: 56) скачать

Введение.

В VII в. до н.э. в районе между реками Тигр и Евфрат (территория нынешнего Ирака) обитали пастухи и земледельцы. К 3500 г. до н.э. зарождение письменности ознаменовало переход от первобытного общества к истории. В ходе археологических раскопок Убейда и Урука были обнаружены расписные гончарные изделия, многочислен­ные статуэтки и строения, архитектура и украшения которых отличаются необыкновенной сложностью. Изначальный язык сохранился в некоторых топонимах южного региона, куда позднее придут шумерийцы со своим собственным языком, а также с системой маркировки и подсчета скота, которая станет их первой письменностью. Аккадцы, гово­рившие на семитском языке, сохранили и переосмыслили традиции шумерийцев вкупе с их божествами — этот про­цесс продолжался в течение нескольких веков, когда шли бесконечные войны между городами-государствами и со всех сторон вторгались новые враги. Начиная с XVIII в. до н.э. уже можно говорить о двух территориальных объединениях:

Ассирия — на севере, Вавилон — на юге. В царских архивах ассиро-вавилонского периода и, в особенности, VII-VI вв. мы находим мифы и эпические сказания, которые считались очень древними уже в ту эпоху, когда были записаны.

Условия исторического развития народов Месопотамии были во многом сходны с египетскими, и развитие это про­текало в значительной степени параллельно. Поэтому, хотя прямые исторические связи между Египтом и Двуречьем были слабы, по крайней мере в раннюю эпоху, тем не менее формы религии в обеих странах имели очень много обще­го; конечно, были у них и существенные различия.

Источниками изучения религий древнего Двуречья слу­жат чрезвычайно многочисленные тексты, главным образом на глиняных табличках, обнаруженных при раскопках древних вавилонских и ассирийских поселений и дворцов, и найденные там же богатейшие вещественные памятники, в том числе изображения богов, духов и пр.

Шумерийская эпоха. Древнейшие общинные культы.

Древнейшие памятники высокой цивилизации Двуречья, основанной на оросительном земледелии и регулировании течения рек, восходят к четвертому тысячелетию до н. э. Она принадле­жала шумерам — древнейшему досемитическому населе­нию Месопотамии, этническая принадлежность которого остается еще не совсем ясной. Древние шумерийские общи­ны — самостоятельные мелкие поселки, окруженные зем­ледельческими районами,— представляли собой первич­ные территориальные объединения, имевшие каждое свой общинный культ. У каждой общины — вначале, возможно, родоплеменной — был свой местный бог-покровитель; он считался повелителем данной местности и имел своего слу­жителя в лице князя общины—патеси (энси). Этот патеси был одновременно и вождем и жрецом.

Общинные культы шумерийцев в древнейшую эпоху — до начала третьего тысячелетия — были, по-видимому, совершенно самостоятельны, отражая самостоятельность самих общин. Но общины эти, вероятно, в еще более раннее время сами сложились из мелких родовых или территориальных групп. На некоторых примерах можно как бы воочию видеть, как складывались образы общин­ных (или племенных) патронов. В древнем г. Лагаше богом-покровителем считался Нингирсу (то есть повели­тель Гирсу). А Гирсу — это был небольшой поселок, влив­шийся в состав Лагаша. Другой поселок, вошедший в Лагаш, имел покровительницей богиню Бау. И вот, когда произошло объединение этих поселков, возникло представ­ление, что богиня Бау — жена Нингирсу.

Объединение страны и общегосударственные боги.

Уже в шумерийскую эпоху (четвер­тое — третье тысячелетие до н. э.) обра­зовались, путем такого слияния и ком­бинирования местных представлений о богах-покровителях, общенародные бо­жества. В числе их особенно выделялась великая троица: боги Ану, Эа и Энлиль. Происхождение этих образов неясно, во всяком случае они сложные. Ану — от шумерийского ан (небо) — вначале был, вероятно, просто оли­цетворением неба. Этимология имени Энлиль спорна; счи­тают, что она восходит к шумерскому лиль (ветер, ды­хание, тень, дух). В текстах Энлиль получает эпитеты «царь наводнения», «гора ветра», «царь страны» и пр. Возможно, что это божество было связано с ветром, дующим с гор и нагоняющим дождевые тучи, а отсюда иногда возникали и наводнения. Бог Эа почитался особен­но приморскими общинами и, видимо, был покровителем рыбаков; его изображали в виде человека-рыбы; он счи­тался в то же время культурным героем и в мифах изобра­жается как защитник людей от других богов. В эпоху политического объединения страны названные три бога почитались как великие общенародные божества. За ними закрепились эпитеты: Ану — непостижим и далек, Энлиль — могуч и царствен, Эа — мудр и свят.

Между этими и местными божествами жрецы стали устанавливать генеалогические связи. Нингирсу был объ­явлен сыном Энлиля, богиня Иннина (покровительница Халлаба) — дочерью Сина, позже — супругой Ану и т. д. Таким образом, уже в шумерийскую эпоху, до вторжения семитических народов — аккадийцев, аморреев, шел про­цесс формирования пантеона богов из прежних божеств-покровителей общин. Сюда вплетались и черты олицетво­рения сил природы, и черты культурных героев.

Интересно, что изображения богов уже в самую раннюю эпоху по большей части антропоморфны. В отличие от Египта, Месопотамия почти не знала зооморфных богов; исключением является тот же Эа, изображавшийся как человек-рыба. Почти не знала Месопотамия и культа животных — опять-таки не в пример Египту. Вообще сле­ды тотемизма здесь мало заметны. Были, правда, священ­ные животные — быки, змеи. Кстати, священные быки часто изображались с человеческими головами, тогда как в Египте, напротив, боги зачастую изображались в виде человека, но с головой какого-либо животного.

Семитическая эпоха. Возвышение Вавилона. Мардук.

Первоначальные шумерийские образы эпоха, богов очень трудно очистить от последующих семитических наслоений. В семитическую эпоху (с середины третьего тысячелетия до н. э.) древнешумерийские божества были сохранены в значительной мере под своими прежними именами. Но появился и ряд новых богов с семитическими именами. Иногда эти семитические имена давались старым шумерийским богам, а некоторые из них долго сохраняли оба имени. Так, богиню Иннину стали называть Иштар (у аккадийцев — Эштар, у асси­рийцев — Истар, у западных семитов — Аштарт, Астарта); бог Ларсы Уту, связанный с солнцем, получил назва­ние просто Шамаш — солнце (у евреев — Шемеш, у ара­бов — Шамс, у аморреев и ассирийцев — Самсу, Самас); некоторые из семитических народов (финикийцы, южные арабы) олицетворяли это солнечное божество в женском образе. Бога Нингирсу переименовали в Нинурту (прежде читали «Ниниб»). По своему происхождению эти и дру­гие божества семитического пантеона были все же по­кровителями отдельных общин: Наннар — он же древний Син — покровитель г. Ура; Нинурта (Ниниб, прежний Нингирсу) — Лагаша; Набу — г. Борсиппы; Нергал (подземное божество смерти) вначале был местным патро­ном г. Куту.

Со времени возвышения г. Вавилона, с начала второго тысячелетия до н.э., выдвигается на первое место покро­витель Вавилона бог Мардук. Он ставится во главе сонма богов. Жрецы вавилонских храмов сочиняют мифы о пер­венстве Мардука над другими богами. Мало того, они пытаются создать нечто вроде монотеистического уче­ния. Существует-де вообще только один бог Мардук, все другие боги — это лишь разные его проявления: Нинур­та — Мардук силы, Нергал — Мардук битвы, Энлиль — Мардук власти и т. д. В этом тяготении к монотеизму отразилась политическая централизация: вавилонские цари как раз прибирали к рукам все Двуречье и станови­лись самыми могущественными повелителями Передней Азии. Но попытка введения монотеизма не удалась, ве­роятно из-за сопротивления жрецов местных культов, и прежние боги продолжали почитаться.

Обожествление царей.

Как и в других древневосточных государствах, в Двуречье сами носители власти становились предметом религи­озного поклонения. Шумерийские патеси были одновре­менно жрецами богов. Цари объединенного Двуречья, начиная с Саргона, претендовали на особую близость к небесным богам: они считались любимцами, ставлен­никами богов, правили от их имени. На барельефах цари обычно изображались лицом к лицу с богами либо носили божеские атрибуты. На стеле Нарамсина царь изображен в рогатом головном уборе как божество. На стеле с кодек­сом законов Хаммурапи царь стоит перед богом Шамашем и из его рук получает законы.

Вавилонские и другие жрецы поддерживали культ ца­рей, ибо этот культ им самим обеспечивал устойчивость при­вилегированного положения. Они не соперничали с царя­ми, как это порой делали египетские жрецы.

Народные земледельческие культы. Умирающие и воскресающие боги.

Наряду с официальным культом богов-покровителей государства и культом царей сохранялись и другие, несомненно глубоко древние и чисто народные культы. Прежде всего, земледельческий культ божеств растительности и плодородия. Почиталось женское божество, богиня плодо­родия, известная под тем же именем Иштар, как и богиня-покровительница одного из шумерийских городов, и пото­му впоследствии с ней, видимо, слившаяся. Как и другие аналогичные женские божества плодородия, Иштар обна­руживала и черты эротической богини: например, в тексте древней поэмы о Гильгамеше этот герой сурово упрекает ее в сладострастной жестокости к своим любовникам. Мужским дополнением Иштар был бог Думузи (более известный под другим именем — Таммуз) — олицетворе­ние растительности. Существовал миф о его гибели, нисхождении в подземный мир и возвращении на землю, но миф этот известен только по отрывкам. Думузи ми­фологически рассматривался как сын водяного боже­ства Апсу, и полное имя его — Думу-зи-Апсу, что значит истинный сын Апсу. Был обычаи оплаки­вать погибшего Думузи; это делали жен­щины. Сохранился текст плача Иштар по погибшему возлюблен­ному Думузи: «Господь судьбы больше не жи­вет, господь судьбы больше не живет... Суп­руг мой больше не живет... Господь зем­ных недр больше не живет... Тот, кто лелеет ростки в земле, больше не живет, владыка зем­ной силы больше не живет...» ' и т. д. Лет­ний месяц(июнь — июль) был посвящен Думузи.

Из всего этого видно, что Думузи — земледельче­ское божество, смерть и воскресение его — олицетво­рение земледельческого процесса (параллель египетскому культовому мифу об Осирисе и Исиде).

Любопытно, что вавилонские жрецы пытались перенес­ти культ погибающего и воскресающего Думузи на своего Мардука: в одном тексте именно Мардук (Бэл) гибнет у ворот подземного царства и жена-богиня возвращает его к жизни.

Семиты назвали Думузи-Таммуза «Господином» — Адони (в греческой и латинской форме—Адонис), культ его впоследствии широко распространился по всей Перед­ней Азии. Известен мифологический рассказ о гибели Адониса на охоте от клыков дикого кабана. Еще еврей­ский пророк Иезекиилъ видел в Иерусалиме женщин, плачущих по Таммузе (Иез. 8:14); вероятно, это были женщины-вавилонянки. А «садики Адониса», с быстро прорастающими растениями, еще гораздо позднее разво­дились в странах Востока. Обычай этот исследовал Фрэзер .

Жречество и организация культа.

Уже вдревнейшую эпоху в связи с объединением общин и образованием первых государств складывается обособленное сословие жрецов. Жрецы — прислужники храмов, вла­девших значительными богатствами, представляли собой очень влиятельный общественный слой. Происходили они обычно из знатных фамилий. Звание жреца было наслед­ственным. Одним из ритуальных требований, предъявляв­шихся к кандидатам в жрецы, было требование, встре­чающееся во многих религиях,— не иметь физиче­ских недостатков.

Наряду с жрецами существовали и жрицы, а также храмовые прислужницы. Многие из них были связаны с культом богини любви Иштар, практиковали храмовую проституцию (иеродулы) и предавались оргиастическим культам. С другой стороны, той же Иштар служили жре­цы-евнухи, носившие женские одежды, исполнявшие жен­ские пляски.

При больших храмах существо­вал разветвленный штат жрецов, писцов, астрологов и искусных ремесленников. Особая категория священно­служителей занималась ежедневным уходом за статуями богов — их кормили, мыли, одевали и развлекали. Всем прочим верующим позволялось приносить в дар богам пищу или ставить перед алтарем фигурки во исполнение обета; кроме того, народ мог принимать участие в празднествах и мифологических представлениях, сопровождавших подоб­ные торжества. Люди часто прибегали к чарам и заклятиям, чтобы избавиться от болезни, обеспечить продолжение рода, навести или снять порчу. В медицинских заклятиях нередко взывают к одному или нескольким богам, умоляя простить явную или невольную обиду, а в письменной их версии имеется пустое место, куда вставлялось имя просителя. Большой популярностью пользовались оживленные профес­сиональными колдунами глиняные статуэтки богов и духов, которые выставлялись или закапывались в доме, чтобы обес­печить ему защиту. Личные имена, в большинстве своем производные от богов, показывают веру людей в то, что личные боги-покровители даруют процветание и здоровье.

Культ вообще был строго регламентирован. Вавилон­ские храмы, обычно в форме ступенчатых башен (зиккураты), были весьма внушительным зрелищем; они по­служили поводом к созданию еврейской легенды о построе­нии Вавилонской башни.

Жрецы были в то же время учеными. Они монополизи­ровали знания, которые были необходимы для ведения организованного ирригационно-земледельческого хозяйст­ва. Чтобы следить за сезонными разливами рек, необходи­мо было систематически наблюдать за движением небес­ных светил. Поэтому в Вавилонии очень рано развилась астрономическая наука, не уступавшая египетской. Наб­людения велись жрецами с высоты их башен-храмов.

Ориентировка знаний на небо, необходимость непре­рывных наблюдений за светилами, а также сосредоточение этих наблюдений в руках жрецов — все это отразилось существенным образом на религии и мифологии народов Месопотамии. Довольно рано начался процесс астрализации божеств. Боги и богини, местные покровители, стали ассоциироваться с небесными светилами. Возможно, конечно, что астральные черты, элементы олицетворения небесных явлений, входили в образы богов как составная часть и в самую начальную эпоху, еще до развития астро­номических знаний. Ведь недаром и само понятие «бог» изображалось в вавилонском клинописном письме идео­граммой, означающей звезду, и этот знак в качестве детер­минатива сопровождал каждое имя бога или богини.

Когда же стали накапливаться астрономические знания, а из разрозненных образов богов составился целый пан­теон, жрецы распределили между богами в системати­ческом порядке отдельные небесные светила и другие явления: произошла астрализация богов. Бог Ларсы Уту, видимо искони связывавшийся с солнцем, стал под име­нем Шамаш (солнце) почитаться по всей стране: бог Ура — Син был отождествлен с луной; другие великие боги — с планетами: Набу — Меркурий, Иштар — Вене­ра, Нергал — Марс, Мардук — Юпитер, Нинурта — Са­турн. Кстати, именно из Вавилонии этот обычай называть небесные светила, особенно планеты, именами богов пере­шел к грекам, от них к римлянам, и римские (латинские) имена богов сохранились в названиях этих планет вплоть до наших дней. Месяцы года тоже посвящались богам.

Эта астральная ориентировка религии Вавилона по­влияла и на создание календаря, 12-ричной системы вре­мяисчисления, унаследованной впоследствии европейцами. Вавилонские жрецы приписывали числовым отношениям отрезков времени и делениям пространства священное значение. С этим связано появление священных чисел — 3, 7, 12, 60 (5 Х 12) и др. Эти священные числа тоже были унаследованы европейскими и другими народами.

Мифология.

Мифология Двуречья богата и весьма разнообразна. В ней можно встретить и космогонические сюжеты, истории о создании земли и ее обитателей, в том числе вылепленных из глины людей и легенды о подвигах великих героев, прежде всего Гильгамеша и, наконец, рассказ о великом потопе. Знаменитая легенда о великом потопе, впоследствии столь широко распространившаяся среди разных народов, вошедшая в Библию и принятая христианским учением, не праздная выдумка. Жители Двуречья, особо выделявшие среди прочих богов бога южного ветра, гнавшего воды Тигра и Евфрата против течения и грозившего катастрофически ми наводнениями, не могли воспринимать такого рода наводнении (особенно наиболее разрушительные из них) иначе как велики потоп. В том же, что такого рода катастрофическое наводнении действительно было реальным фактом, убеждают раскопки английского археолога Л. Вулли в Уре (в 20-30-е годы), во время которых был обнаружен многометровый слой ила, отделявший наиболее древние культурные слои городища от более поздних Интересно, что сохранившийся в фрагментах шумерский рассказ о потопе некоторыми деталями (сообщение богов добродетельному царю о намерении устроить потоп и спасение его) напоминает библейскую легенду о Ное.

Особенно интересен один мифологический текст, изложен­ный в сохранившейся серии семи глиняных табличек; он носит условное название по начальным словам — «Энума элиш» (буквально — когда вверху). В мифе рассказывает­ся о начале мира, о богах и их борьбе за мироустройство.

Когда вверху небеса еще не были названы, а внизу суша (?) имени не имела, были только Апсу изначальный, отец их, Мумму и Тиамат, что родила всех богов, воды их сливались воедино... Полей еще не было, болот не встречалось, богов еще не было ни одного, тогда были созданы боги посреди неба, Ламму и Лахаму получили бытие...

Здесь говорится о первобытном хаосе — Апсу. Это, быть может, мужское олицетворение подземной бездны и подземных вод. Тиамат — женское олицетворение той же бездны или первобытного океана, соленой воды, изобра­жавшееся в виде четвероногого чудовища с крыльями.

Мумму — подчиненный им дух. Ламму и Лахаму — види­мо, мифологически старейшая пара богов. Далее в мифе рассказывается о борьбе народившихся богов с силами хао­са. Самый интересный эпизод в этой борьбе — момент, когда Тиамат поднимает свои страшные полчища против богов, против зарождающегося мирового порядка. Боги в страхе не решаются выступить против чудовища. Один только Мардук отваживается на бой и берется защитить богов, но с условием, что боги признают его первенство перед всеми другими. Он действительно, после жестокой борьбы, побеждает и убивает чудовищную Тиамат, рас­секает ее тело, создает из его частей небо и землю. Отныне Мардук — первый между богами. Миф этот, созданный несомненно вавилонскими жрецами, призван был оправ­дать первенство их бога Мардука над богами других под­чиненных городов.

В других мифологических текстах говорится о создании первого человека по имени Адапа (его создал бог Эа), о потере этим первым человеком бессмертия, то есть о происхождении смерти (Эа хотел наделить Адапу бессмер­тием, но тот вследствие своей ошибки не получает его).

Некоторые интересные мифологические мотивы содер­жатся в знаменитом эпосе о Гильгамеше — древнейшем из дошедших до нас эпосов. Не касаясь содержания этого эпоса в целом, обратим внимание только на один эпизод: встречу героя Гильгамеша на краю света, за «водами смерти», со своим предком Утнапиштимом. Последний рассказывает Гильгамешу о страшном потопе, посланном богами и затопившем всю землю; от потопа спасся только он, Утнапиштим, с семьей и с животными, построив ко­рабль по совету Эа. Этот мифологический мотив и отдель­ные его детали очень напоминают известное библейское сказание о потопе, которое, вероятнее всего, и было за­имствовано евреями от вавилонян.

Демонология и заклинания.

Наряду с представлениями о небесных богах и культурных героях в религии народов Двуречья крупную роль играли чрезвычайно древние верования о многочисленных низших духах, по большей части злых, губительных. Это духи зем­ли, воздуха, воды — Анунаки и Игиги, олицетворения бо­лезней и всяких несчастий, поражающих человека. Для борьбы с ними жрецы составили множество заклинаний. Наиболее опасными считались «семь духов бездны», виновники всяких болезней. В заклинаниях перечисляются их имена и их специальности: Ашакку поражал голову чело­века, Намтару — горло, злой Утукку — шею, Алу — грудь и т. д. Вот одно типичное заклинание против «семи духов бездны»:

Семеро их, семеро их,

в подземной бездне семеро их...

В недрах подземных бездны взращены они,

ни мужского они пола, ни женского...

Они — разрушительные вихри,

жен они не берут, детей не рождают,

жалости и сострадания они не знают,

молитв и просьб они не слышат...

Они — вскормленные на горах кони,

враждуют они с Эа,

могучи среди богов они,

становятся на дороге, приносят горе в пути.

Злые они, злые они...

Семеро их, семеро их и еще раз семеро их... '

Для защиты от злых духов помимо многочисленных за-клинательных формул широко употреблялись амулеты-апотропеи .(обереги). В качестве апотропея против злого духа применялось, например, его собственное изображе­ние, настолько отвратительного вида, что, увидев его, дух должен в страхе убежать.

Магия и мантика.

Практиковались и весьма разнообразные чисто магические обряды. Описания их вместе с текстами заклинаний-за­говоров дошли до нас в большом количестве. Среди них известны обряды лечебной и предохранительной, вредо­носной, военной магии. Лечебная магия была перемешана, как это обычно и бывает, с народной медициной, и в сох­ранившихся рецептах нелегко отделить одно от другого, но в некоторых из них магия выступает вполне отчет­ливо.

Вот пример магического рецепта против глазной бо­лезни: «Из черной шерсти, из белой шерсти с этой сто­роны ты спрядешь; 7 и 7 узлов ты завяжешь; заговор ты прочтешь; узел из черной шерсти ты привяжешь на больой глаз, узел из белой шерсти ты привяжешь на здоровый глаз и...»

А вот фрагмент текста, описывающего обряд военной магии: «Когда враг против царя и его страны... царь должен идти справа от войска». (Принеся жертву) «ты сделаешь из сала изображение врага и повернешь при помощи улинну (?) его лицо на спину (чтобы обратить его в бегство)». Вероятно, после этого фигура врага сжигалась или уничтожалась как-нибудь иначе; обычно колдуны сжигали, топили, зарывали в землю, замуровыва­ли изображение своей жертвы, но это уже не военная, а вредоносная магия.

Чрезвычайно развита была в Вавилонии система мантики — различных гаданий. Среди жрецов были особые специалисты-гадатели (бару); к ним обращались за пред­сказаниями не только частные лица, но и цари. Бару толковали сны, гадали по животным, по полету птиц, по форме масляных пятен на воде и т. п. Но самым ха­рактерным приемом мантики в Вавилонии было гадание по внутренностям жертвенных животных, особенно по печени. Техника этого последнего способа (так называе­мая гепатоскопия) была разработана до виртуозности, каждая часть печени имела свое название, существо­вали графические схемы, глиняные модели человеческой печени с гадальными знаками. Впоследствии эта тех­ника была заимствована — вероятно через хеттов и этрусков — римлянами.

Представления о загробной жизни.

Представления о загробной жизни были в вавилонской религии весьма смутны. По господствовавшим поверьям, души умерших идут в подземный мир, где ведут унылую жизнь без всякой надежды. Идеи загробно­го воздаяния вавилонская религия не знала. Даже пред­ставления о неодинаковости судьбы душ за гробом были, в отличие от египетской религии, не разработаны. Вся религия народов Месопотамии была ориентирована на земную жизнь, она не обещала человеку награды или утешения в потустороннем мире. Это очень характерно. Ведь и египетская религия лишь в слабой степени и лишь в позднейшее время давала человеку какое-то уте­шение, какую-то надежду на лучшую жизнь за гробом в награду за заслуги в этой жизни. На раннем этапе истории классовых обществ, как и в доклассовом общест­ве, этот момент утешения загробной наградой вообще обычно отсутствует; он появляется лишь позже, в связи с гораздо более обострившимися классовыми противо­речиями.

Ассирийская эпоха.

В эпоху Ассирийской империи (VIII—VII вв. до н. э.) религиозная система Месопотамии изменилась мало. Ассирийцы не внесли почти ничего нового ни в экономический уклад, ни в куль­туру. Они лишь заимствовали у покоренного вавилон­ского населения его высокую культуру, письменность, а также и религию. В эпоху ассирийского владыче­ства господствовали те же шумеро-вавилонские боги. Могущественное вавилонское жречество сохранило свои позиции. Завоеватели-ассирийцы учились у него мудро­сти и накопленным знаниям, переписывали религиозные тексты, мифы, заклинания. Значительная часть шумеро-вавилонских религиозно-мифологических текстов дошла до нас как раз в ассирийской редакции, они хранились в знаменитой «библиотеке Ашшурбанипала». Но пантеон богов был пополнен племенными и национальными бо­жествами самих ассирийцев. Их племенной бог Ашур (Ассур) — типичный бог-воитель — превратился в офи­циального покровителя государства, что нисколько, правда, не помешало сохранению культа всех прежних богов. Широкому распространению культа Ашура ме­шало то, что ассирийские жрецы никогда не пользо­вались таким могуществом, как вавилонские. Главным служителем Ашура считался сам царь, якобы находив­шийся под особым покровительством этого бога. Культ Ашура был чисто государственный. Среди ассирийцев был популярен и культ бога грозы Раммана (он же Адад).

Интересно, что ассирийцы пытались придать некоторым вавилонским божествам черты, более соответствующие воинственному характеру ассирийского народа. Богиня плодородия и любви мягкая Иштар превратилась у них в грозную воительницу.

С крушением ассирийского владычества быстро сошли на нет боги — покровители Ассирии, и прежде всего Ашур. От ассирийского наслоения в религии Месопотамии не осталось и следа.

Наследие вавилонской религии.

Сама же вавилонская религия держа­лась долго и прочно, может быть, по­тому, что она была связана с действи­тельно обширными знаниями вавилон­ских жрецов, особенно в области астрономии, время­исчисления, метрологии. Вместе с этими знаниями вавилонская религиозно-мифологическая система рас­пространилась и за пределы страны. Она повлияла на религиозные пред­ставления евреев, не­оплатоников,   ранних христиан. В античную и раннесредневековую эпоху вавилонские жре­цы считались храните­лями какой-то небыва­лой, глубокой мудрости. Особенно много ядови­тых семян оставила вавилонская демоноло­гия: вся средневековая европейская фантасма­гория о злых духах, вдохновлявшая инкви­зиторов на их дикие преследования «ведьм», восходит преимущест­венно к этому источ­нику.

Заключение.

Справедливости ради надо заметить, что отнюдь не все сто­роны жизни, не вся система идей и институтов древнего Двуре­чья обусловливались религиозными представлениями. Например, тексты законов Хаммурапи убеждают в том, что нормы права были практически свободны от них. Этот весьма существенный момент свидетельствует о том, что религиозная система Дву­речья, по образу и подобию которой впоследствии формировались аналогичные системы других ближневосточных государств, не была тотальной, т. е. не монополизировала всю сферу духовной жизни. Она оставляла место для взглядов, поступков и порядков, не связанных непосредственно с религией, и именно эта практи­ка могла повлиять на характер религиозных представлений наро­дов восточного Средиземноморья, начиная от семитских племен Сирии и Финикии и кончая крито-микенскими предшественника­ми античных греков. Не исключено, что она сыграла определен­ную роль в появлении свободомыслия в античности. На это сто­ит обратить внимание потому, что второй вариант древнейшей религиозной системы мира, древнеегипетский, практически од­новременный с месопотамским, привел в этом смысле к другим результатам.

Список литературы:

1.Васильев Л.С. «История религий Востока. Для студентов ВУЗов.» 1999. Ростов-на-Дону. стр.53-58.

2.Токарев С.А. «Религия в истории народов мира» 1986. Москва. стр.321-332

3.Элиаде М., Кулиано И. «Словарь религий, обрядов и верований. Миф, религия, культура» 1997 С.Петербург стр.228-233