Нигилизм Базарова ("Отцы и дети" Тургенева)
| Загрузить архив: | |
| Файл: ref-10694.zip (25kb [zip], Скачиваний: 62) скачать |
Базаров – сынбедногоуездного лекаря. Тургеневничегоне говоритобего студенческойжизни, нонадо полагать, чтотобыла жизньбедная, трудовая, тяжёлая; отецБазароваговорит освоёмсыне, что онуних отродулишнейкопейки невзял; поправде сказать, многогоинельзя былобывзять дажепривеличайшем желании, следовательно, если старикБазаровговорит этовпохвалу своемусыну, тоэто значит, чтоЕвгенийВасильевич содержалсебяв университете собственнымитрудами, перебивалсякопеечными урокамиив тожевремя находилвозможностьдельно готовитьсебя кбудущейдеятельности. Изэтой школытрудаи лишенийБазароввышел человекомсильными суровым; прослушанныйимкурс естественныхимедицинских наукразвилего природныйуми отучилегопринимать наверукакие бытони былопонятияи убеждения; онсделалсячистым эмпириком; опытсделалсядля негоединственнымисточником познания, личноеощущение – единственнымипоследним убедительнымдоказательством. «Япридерживаюсьотрицательногонаправления, - говоритон, - в силуощущений. Мнеприятно отрицать, моймозгтак устроен – ибаста! Отчегомне нравитсяхимия? Отчеготы любишьяблоки? Тожев силуощущения – этовсё едино. Глубжеэтоголюди никогданепоникнут. Не всякийтебеэто скажет, даия вдругойраз тебеэтогоне скажу». Какэмпирик,Базаров признаёттолькото, что можноощупатьруками, увидетьглазами, положитьна язык, словом, толькото, чтоможно освидетельствоватьоднимиз пятичувств. Всеостальные человеческиечувстваон сводитнадеятельность нервнойсистемы; вследствиеэтого наслаждениякрасотамиприроды, музыкою, живописью, поэзиею, любовьюженщинывовсе некажутсяему вышеичище наслаждениясытнымобедом илибутылкоюхорошего вина. То, чтовосторженныеюноши называютидеалом, дляБазарова несуществует; онвсё этоназывает «романтизмом», аиногда вместослова«романтизм» употребляетслово«вздор». Несмотрянавсёэто, Базаровневорует чужихплатков, невытягивает изродителейденег, работаетусидчиво идажене прочьоттого, чтобы сделатьвжизни что-нибудьпутное.
Налюдей, подобныхБазарову, можнонегодовать, сколькодуше угодно, нопризнаватьих искренность – решительнонеобходимо. Этилюди могутбытьчестными ибесчестными, гражданскимидеятелями иотъявленнымимошенниками, смотряпо обстоятельствамипо личнымвкусам. Ничто, кромеличного вкуса, немешаетим убиватьиграбить, и ничто, кромеличноговкуса, не побуждаетлюдейподобного закаладелатьоткрытия вобластинаук иобщественнойжизни. Базаровне украдётплаткапо томуже самому, почемуон несъесткусок тухлойговядины. Еслибы Базаровумиралс голоду, то он, вероятно, сделал быито идругое. Мучительноечувство неудовлетворённойфизическойпотребности победилобыв нёмотвращениек дурномузапахуразлагающегосямяса иктайному посягательствуначужую собственность. Кроме непосредственноговлечения, уБазароваесть ещё другойруководитель вжизни – расчёт. Когдаон бываетболен, онпринимает лекарство, хотянечувствует непосредственноговлеченияк касторовомумаслуили кассафетиде. Онпоступает такимобразомпо расчёту: ценоюмаленькойнеприятности онпокупаетв будущембольшееудобство илиизбавлениеот большойнеприятности. Словом, издвух золонвыбирает меньшее, хотяик меньшемуне чувствуетникакого влечения.Улюдей посредственныхтакогорода расчётбольшеючастью оказываетсянесостоятельным;они порасчётухитрят, подличают, воруют, запутываютсяи вконцеконцов остаютсявдураках. Люди оченьумныепоступают иначе; онипонимают, чтобыть честнымоченьвыгодно и чтоот простойлжии кончаясмертоубийством, - опаснои, следовательно, неудобно. Поэтомуоченьумные людимогутбыть честныпорасчёту идействоватьначистоту там, гделюдиограниченные будутвилятьи метатьпетли. Работаянеутомимо, Базаровповиновался непосредственномувлечению, вкусуи, крометого, поступалпо самомуверномурасчёту. Если быонискал протекции, кланялся, подличал, вместо тогочтобытрудиться идержатьсебя гордоинезависимо, тоон поступалбынерасчётливо. Карьеры, пробитыесобственною головою, всегдапрочнееи ширекарьер, проложенныхнизкими поклонамиилизаступничествомважного дядюшки. Благодарядвумпоследним средствамможнопопасть вгубернскиеили встоличныетузы, но помилостиэтих средствникому, стех поркакмир стоит,неудалось сделатьсяниВашингтоном, ниГарибальди, ниКоперником, ниГенрихом Гейне. ДажеГерострат – итот пробилсебекарьеру собственнымисиламии попалвисторию непопротекции. Чтоже касаетсядоБазарова, то оннеметит в губернскиетузы: есливоображение иногдарисуетему будущность, тоэтабудущность как-тонеопределённоширока; работаетонбезцели, для добываниянасущногохлеба илиизлюбви кпроцессуработы, а междутемон смутночувствуетпо количествусобственныхсил, что работаегоостаётся бесследноюик чему-нибудьприведёт. Базаровчрезвычайносамолюбив, но самолюбиеегонезаметно именновследствиесвоей громадности. Егонезанимают темелочи, изкоторых складываются обыденныелюдские отношения; егонельзяоскорбить явнымпренебрежением, егонельзя обрадоватьзнакамиуважения; он такполонсобою итакнепоколебимо-высокостоит всвоихсобственных глазах, чтоделаетсяпочти совершенно равнодушнымк мнениюдругихлюдей. Дядя Кирсанова, близкоподходящийк Базаровупоскладу умаихарактера, называетего самолюбие«сатанинскоюгордостью». Этовыражение оченьудачновыбрано исовершеннохарактеризует нашегогероя. Действительно, удовлетворитьБазаровамогла бытолькоцелая вечностьпостояннорасширяющейся деятельностиипостоянно увеличивающегосянаслаждения, но, кнесчастиюдля себя, Базаровнепризнаёт вечногосуществованиячеловеческой личности. «Да вот, пример, - говоритонсвоему товарищу Кирсанову, - ты сегоднясказал, проходямимо избынашегостаросты Филиппа, - онатакаяславная, белая, - вотсказал ты: Россиятогдадостигнет совершенства, когдаупоследнего мужикабудеттакое жепомещение, ивсякий изнасдолжен этомуспособствовать… Ая ивозненавиделэтого последнегомужика, Филиппаили Сидора, длякоторогоя долженизкожи лезтьикоторый мнедаже спасибо нескажет… Даиначто мнеегоспасибо? Ну, будетон житьвбелой избе, аизменя лопухрастибудет; ну, а дальше?»
Базароввездеи вовсёмпоступает толькотак, какему хочетсяиликак емукажетсявыгодным иудобным. Имуправляет тольколичнаяприхоть илиличныерасчёты. Ни надсобой, нивне себя, нивнутрисебя оннепризнаёт никакогорегулятора, никакогонравственногозакона, никакогопринципа. Впереди – никакой высокой цели; вуме – никакоговысокого помысла, ипривсём этом – силыогромные. – Даведь этобезнравственныйчеловек! Злодей, урод! – слышуясовсех сторонвосклицаниянегодующих читателей. Ну, хорошо, злодей, урод: бранитебольше, преследуйтеего сатиройиэпиграммой, негодующимлиризмом ивозмущённымобщественным мнением, кострамиинквизициии топорамипалачей, - ивы невытравите, неубьёте этогоурода, непосадите еговспирт наудивлениепочтенной публике. Еслибазаровщина – болезнь, тоонаболезнь нашеговремени, иеё приходитсявыстрадать, несмотрянина какиепаллиативыи ампутации. Относитеськбазаровщине какугодно – этоваше дело; аостановить – неостановите; этотажехолера.
Болезньвекараньше всегопристаётк людям, стоящимпосвоим умственнымсиламвыше общегоуровня. Базаров, одержимыйэтойболезнью, отличаетсязамечательным умомивследствие этогопроизводитсильное впечатлениенасталкивающихсяс нимлюдей. «Настоящийчеловек, - говоритон, - тот, о которомдуматьнечего, а которогонадобнослушаться илиненавидеть». Подопределение настоящегочеловекаподходит самБазаров; онпостоянно сразуовладеваетвниманием окружающихлюдей; однихиз нихонзапугивает и отталкивает; других подчиняетнестолько доводами, сколько непосредственноюсилою, простотоюицельностью своихпонятий. Какчеловек замечательноумный, онне встречалсеберавного. «Когдая встречучеловека, которыйне спасовалбыпередо мною, - проговорилонс расстановкой, - тогдаяизменю своёмнениео самомсебе».
Онсмотрит налюдейсверху внизидаже редкодаётсебе трудскрытьсвои полупрезрительные, полупокровительственныеотношения ктемлюдям, которыеего ненавидят, иктем, которые егослушаются. Онникого нелюбит; неразрывая существующихсвязейи отношений, онвто жевремянесделаетни шагудлятого, чтобы сновазавязатьили поддержатьэтиотношения, не смягчитниодной нотывсвоём суровомголосе, непожертвует ниодноюрезкою шуткою, ниоднимкрасным словцом.
Поступаетонтаким образомнево имя принципа, недлятого, чтобы вкаждуюданную минутубытьвполне откровенным, апотому, чтосчитает совершенноизлишнимстеснять своюособув чёмбыто нибыло, потому жесамомупобуждению, покоторому американцызадираютноги наспинкикресел изаплёвываюттабачным сокомпаркетныеполы пышных гостиниц. Базаровни вкомне нуждается, никогонебоится, никогоне любит, ивследствиеэтого, никого нещадит. КакДиоген, он готовжитьчуть невбочке изаэто предоставляетсебеправо говоритьлюдямв глазарезкиеистины потойпричине, что этоемунравится. В цинизмеБазароваможно различитьдвестороны – внутреннююи внешнюю: цинизммыслейи чувствицинизм манеривыражений. Ироническоеотношение кчувствувсякого рода, кмечтательности, клирическим порывам, кизлияниямсоставляет сущностьвнутреннегоцинизма. Грубоевыражение этойиронии, беспричиннаяи бесцельнаярезкостьв обращенииотносятсяк внешнемуцинизму. Первыйзависит отскладаума иотобщего миросозерцания; второй обусловливаетсячистовнешними условиямиразвития, свойствамитогообщества, в которомжилрассматриваемыйсубъект. Насмешливыеотношения БазаровакмягкосердечномуКирсанову вытекаютизосновных свойствобщегобазаровского типа. Грубыестолкновенияего сКирсановыми егодядейсоставляют еголичнуюпринадлежность. Базаровне толькоэмпирик – он, крометого, неотёсанныйбурш, не знающийдругойжизни, кромебездомной, трудовой, подчасдико-разгульнойжизни бедногостудента. Вчисле почитателейБазарованайдутся, наверное, такиелюди, которые будутвосхищатьсяего грубымиманерами, следамибурсацкой жизни, будутподражатьего грубымманерам, составляющимво всякомслучаенедостаток, а недостоинство, будутдаже, может быть, утрироватьегоугловатость, мешковатостьи резкость. Вчислененавистников Базарованайдутся, наверное, такиелюди, которыеобратят особенноевниманиена этинеказистыеособенности еголичностии поставятихвукоробщему типу. Теидругие ошибутсяиобнаружат толькоглубокоенепонимание настоящегодела.
Можнобытькрайним материалистом, полнейшим эмпириком, ивто жевремязаботиться освоёмтуалете, обращатьсяутончённо-вежливос своимизнакомыми, бытьлюбезным собеседникомисовершенным джентельменом.
Тургеневупришлов головувыбратьпредставителембазаровского типачеловеканеотёсанного; онтак исделали, конечно, рисуя своего героя, неутаили незакрасилего угловатостей; выбор Тургеневаможнообъяснить двумяразличнымипричинами: во-первых, личностьчеловека, беспощаднои сполнымубеждением отрицающеговсё, чтодругие признаютвысокими прекрасным, всегочащевырабатываетсяпри серойобстановкетрудовой жизни; отсуровоготруда грубеютруки, грубеютманеры, грубеютчувства; человеккрепнет ипрогоняетюношескую мечтательность, избавляется отслезливойчувствительности; за работою мечтатьнельзя, потомучто вниманиесосредоточенона занимающемделе; апосле работынуженотдых, необходимодействительноеудовлетворениефизическим потребностям, имечтанайдёт наум. Намечту человекпривыксмотреть какнаблажь, свойственнуюпраздности ибарскойнежности; нравственныестрадания онначинаетсчитать мечтательными; нравственные стремленияиподвиги – придуманнымии нелепыми. Длянего, трудовогочеловека, существуеттолько одна, вечноповторяющаясязабота: сегоднянадо думатьотом, чтобы неголодатьзавтра. Эта простая, грознаявсвоей простатезаботазаслоняет отнегоостальные, второстепенныетревоги, дрязгии заботыжизни; всравнении сэтойзаботою емукажутсямелкими, ничтожными, искусственносозданными разныенеразрешённыевопросы, неразъяснённыесомнения, неопределённыеотношения, которыеотравляют жизньлюдейобеспеченных идосужих.
Такимобразомпролетарий-труженниксамым процессомсвоейжизни, независимоот процессаразмышления, доходитдо практическогореализма; онза недосугомотучаетсямечтать, гонятьсяза идеалом, стремитьсявидее кнедостижимо высокойцели. Развиваяв труженикеэнергию, трудприучает егосближатьдело смыслью, актволи сактомума. Человек, привыкшийнадеяться насебяи насвоисобственные силы, привыкшийосуществлятьсегодня то, чтозадуманобыло вчера, начинаетсмотретьс болееилименее явнымпренебрежениемна техлюдей, которые, мечтаяо любви, ополезнойдеятельности, осчастии всегочеловеческогорода, не умеетшевельнутьпальцем, чтобыхоть сколько-нибудьулучшитьсвоё собственное, ввысшейстепени неудобноеположение. Словом, человекдела, будьон медик, ремесленник, педагог, даже литератор (можнобытьлитератором ичеловекомдела воднои тожевремя), чувствуетестественное, непреодолимоеотвращение кфразистости, ктрате слов, ксладкиммыслям, к сентиментальнымстремлениями вообщековсяким претензиям, неоснованнымна действительной, осязательнойсиле. Такогородаотвращение ковсемуотрешённому отжизнии улетучивающемусявзвуках составляеткоренноесвойство людейбазаровскоготипа. Это коренноесвойствовырабатываетсяименно втехразнородных мастерских, вкоторыхчеловек, изощряясвой уминапрягая мускулы, боретсясприродою заправосуществовать набеломсвете. На этомоснованииТургенев имелправовзять своегогерояв однойизтаких мастерскихипривести еговрабочем фартуке, снеумытымируками иугрюмо-озабоченнымвзглядом вобществофешенебельных кавалеровидам. Но справедливостьпобуждаетменя выразитьпредположение, чтоавтор романа«Отцыи дети»поступилтаким образомнебез коварногоумысла. Этотковарный умыселисоставляет тувторичнуюпричину, о которойяупомянул выше. Деловтом, что Тургенев, очевидно, не благоволитксвоему герою. Егомягкую, любящуюнатуру, стремящуюсяквереи сочувствию, коробитотразъедающего реализма; еготонкоеэстетическое чувство, нелишённоезначительной дозыаристократизма, оскорбляетсядажесамыми лёгкимипроблескамицинизма; он слишкомслаби впечатлителен, чтобывынестибезотрадное отрицание; емунеобходимопомириться ссуществованиемесли невобласти жизни, топокрайней меревобласти мыслиили, вернее, мечты. Тургенев, какнервнаяженщина, как растение«нетронь меня», сжимаетсяболезненноот самоголёгкогосоприкосновенияс букетомбазаровщины.
Чувствуя, такимобразом, невольнуюантипатию кэтомунаправлению мысли, онвывелего передчитающейпубликой ввозможнонеграциозном экземпляре. Оноченьхорошо знает, чтовпублике нашейоченьмного фешенебельныхчитателей, и, рассчитываянаутончённость ихаристократическоговкуса, не щадитгрубыхкрасок, с очевиднымжеланиемуронить иопошлитьвместе сгероемтот складидей, которыйсоставляет общуюпринадлежностьтипа. Он оченьхорошознает, что большинствоегочитателей скажуттолько о Базарове, чтоондурно воспитаничто егонельзяпустить впорядочную гостиную; дальшеиглубже онинепойдут; но, говоряс такимилюдьми, даровитыйхудожник ичестныйчеловек долженбытьв высшейстепениосторожен изуваженияк самомусебеи ктойидее, которую онзащищаетили опровергает. Тутнадодержать вуздесвою личнуюантипатию, котораяпри известныхусловияхможет превратитьсявнепроизвольнуюклевету налюдей, неимеющих возможностизащищатьсятем жеоружием.
АркадийНиколаевичКирсанов – молодойчеловек, неглупый, носовершенно лишённыйумственнойоригинальностии постояннонуждающийсяв чьей-нибудьинтеллектуальнойподдержке. Он, вероятно, летна пятьмоложеБазарова ивсравнении снимкажется совершеннонеоперившимся птенцом, несмотрянато, что емуоколодвадцати трёхлети чтоонкончил курсвуниверситете. Благоговеяперед своимучителем, Аркадийс наслаждениемотрицаетавторитеты; онделает этосчужого голоса, незамечаятаким образомвнутреннегопротиворечия всвоёмповедении. Он слишкомслаб, чтобыдержаться самостоятельнов тойхолоднойатмосфере трезвойразумности, вкоторой такпривольнодышится Базарову; онпринадлежитк разрядулюдей, вечноопекаемых ивечннезамечающихнад собоюопеки. Базаровотносится кнемупокровительственнои почтивсегданасмешливо; Аркадийчасто споритсним, и вэтихспорах Базаровдаётполную волюсвоемуувесистому юмору. Аркадийнелюбит своегодруга, акак-то невольноподчиняетсянеотразимому влияниюсильнойличности, и притомвоображаетсебе, что глубокосочувствуетбазаровскому миросозерцанию. Отношения егокБазарову чистоголовные, сделанныена заказ; онпознакомилсяс нимгде-нибудьв студенческомкругу, заинтересовалсяцельностьюего воззрений, покорилсяегосиле ивообразилсебе, что онегоглубоко уважаетиот душилюбит. Базаров, конечно, ничегоне вообразили, нисколько нестесняясебя, позволилсвоему новомупрозелитулюбить его, Базарова, иподдерживатьс нимпостоянныеотношения. Поехалон снимв деревнюнедля того, чтобыдоставитьему удовольствие, инедля того, чтобыпознакомитьсяс семействомсвоегонареченного друга, апростопотому, что этобылопо дороге, даинаконец, отчегоженепожить неделидвев гостяхупорядочного человека, вдеревне, летом, когданетникаких отвлекающихзанятийи интересов?
Деревня, вкоторуюприехали нашимолодыелюди, принадлежитотцуидяде Аркадия. Отецего, НиколайПетрович Кирсанов, - человеклетсорока снебольшим; поскладу характераоночень похожнасвоего сына. НоуНиколая Петровичамеждуего умственнымиубеждениями и природными наклонностями гораздо больше соответствияигармонии, чем уАркадия. Какчеловек мягкий, чувствительныйидаже сентиментальный, Николай Петровичнепорывается крационализмуи успокаиваетсянатаком миросозерцании, котороедаётпищу еговоображениюи приятнощекочетего нравственноечувство. Аркадий, напротивтого, хочетбыть сыномсвоеговека инаправляетна себяидеиБазарова, которыерешительно несмогутснимсрастись. Он – сампо себе, аидеи – сами посебе болтаются, каксюртуквзрослого человека, надетыйнадесятилетнего ребёнка. Дажетаребяческая радость, котораяобнаруживаетсяв мальчике, когдаегошутя производятвбольшие, даже этарадость, говорюя, заметна внашемюном мыслителесчужого голоса. Аркадийщеголяетсвоими идеями, стараетсяобратитьна нихвниманиеокружающих, думаетпро себя: «Воткакой ямолодец!» и, увы, какдитя малое, неразумное, иногда провираетсяи доходит доявногопротиворечия ссамимсобой инакладнымисвоими убеждениями.
ДядяАркадия, ПавелПетрович, можетбыть названПечориныммаленьких размеров: оннасвоём векупожуировали подурачился, и, наконец, всёемунадоело; пристроитьсяему неудалось, даэтого инебыло вегохарактере; добравшисьдо тойпоры, когда, повыражению Тургенева, сожаленияпоходина надеждыинадежды похожинасожаления, бывшийлев удалилсякбрату вдеревню, окружилсебя изящнымкомфортоми превратилсвоюжизнь вспокойноепребывание. Выдающимсявоспитанием изпрежнейшумной иблестящейжизни ПавлаПетровичабыло сильноечувствок однойвеликосветскойженщине, чувство, доставившееему многонаслажденийи вследзатем, как бываетпочтивсегда, много страданий. КогдаотношенияПавла Петровичакэтой женщинеоборвались, тожизнь егосовершенноопустела.
«Какотравленный, бродилон сместана место, - говоритТургенев, - онещё выезжал,онсохранил все привычкисветского человека, онмогпохвастаться двумя-тремяновымипобедами; но онужене ждалничегоособенного ниотсебя, ни отдругихи ничегонепредпринимал; онсостарился, поседел; сидетьпо вечерамвклубе, желчно скучать, равнодушно поспоритьвхолостом обществесталодля негопотребностью, - знак, какизвестно, плохой. Оженитьбе оп, разумеется, инедумал. Десять летпрошлотаким образом, бесцветно, бесплодно ибыстро, страшнобыстро. Нигде времятакне бежит, каквРоссии: в тюрьмеговорят, онобежит ещёскорее».
Какчеловек желчныйистрастный, одарённыйгибким умомисильною волею, ПавелПетровичрезко отличаетсяотсвоего братаиот племянника. Оннеподдаётся чужомувлиянию; онсам подчиняетсебеокружающие личностииненавидит техлюдей, вкоторых встречаетсебеотпор. Убежденийу него, поправдесказать, не имеется, нозатоесть привычки, которымионочень дорожит. Онпопривычке толкуетоправах иобязанностяхаристократии ипопривычке доказываетвспорах необходимость«принсипов». Онпривыкк темидеям, накоторых держитсяобщество, истоит затеидеи, как засвойкомфорт. Он терпетьнеможет, чтобы кто-нибудьопровергалэти понятия, хотявсущности оннепитает книмникакой сердечнойпривязанности. Онгораздо энергичнеесвоегобрата споритсБазаровым, а междутем НиколайПетровичгораздо искреннеестрадаетотегобеспощадного отрицания. Вглубинедуши ПавелПетровичтакой жескептики эмпирик, какисам Базаров; впрактической жизнион всегдапоступали поступает, какемувздумается, нов областимыслион неумеетпризнаться вэтомперед самимсобойи потомуподдерживаетна словахтакиедоктрины, которымпостоянно противоречатегопоступки. Дядеи племянникуследовалобы поменятьсямеждусобой убеждениями, потомучто первый ошибочноприписываетсебе верувпринципы, второйточно такжеошибочно воображаетсебякрайним скептикомисмелым рационалистом. Павел Петровичначинаетчувствовать кБазаровусильнейшую антипатиюспервого знакомства. Плебейские манерыБазаровавозмущают отставногоденди; самоуверенностьи нецеремонностьегораздражают ПавлаПетровичакак недостатокуваженияк егоизящнойособе. Павел Петрович видит, чтоБазаров неуступитему преобладаниенад собою, и этовозбуждаетвнёмчувство досады, закотороеон ухватываетсякакза развлечениесредиглубокой древнейскуки. Ненавидясамого Базарова, ПавелПетровичвозмущается всемиегомнениями, придираетсяк нему, насильновызываетего наспори споритстем рьянымувлечением, котороеобыкновенно обнаруживаютлюдипраздные искучающие.
Ачто жеделаетБазаров средиэтихтрёх личностей? Во-первых, онстарается обращатьнаних какможноменьше вниманияибольшую частьсвоеговремени проводитзаработою; шляетсяпо окрестностям, собирает растенияинасекомых, режетлягушек изанимаетсямикроскопическиминаблюдениями; наАркадия онсмотриткак наребёнка, наНиколая Петровича – как на добродушногостаричка, или, какон выражается, настаренькогоромантика. К ПавлуПетровичуон относитсянесовсем дружелюбно; еговозмущает внём элементбарства, ноон невольностараетсяскрыть своёраздражениепод видомпрезрительногоравнодушия. Емуне хочетсясознатьсяперед собой, чтоонможет сердитьсяна«уездного аристократа», амеждутем страстнаянатураберёт своё; ончастозапальчиво возражаетнатирады ПавлаПетровичаи невдругуспевает овладетьсобоюи замкнутьсявсвою насмешливуюхолодность. Базаровне любитни спорить, нивообщевысказываться, итолько ПавелПетровичотчасти обладаетуменьемвызвать егонамногозначительныйразговор. Эти двасильныххарактера действуютдругна другавраждебно; видядвух этихлюдейлицом клицу, можносебе представитьборьбу, происходящуюмеждудвумя поколениями, непосредственно следующимиодноза другим. НиколайПетрович, конечно, неспособенвступить вборьбус семейнымдеспотизмом; ноПавел ПетровичиБазаров моглибы, приизвестных условиях, явиться яркимипредставителями:первый – сковывающей, леденящейсилы прошедшего, второй – разрушительной, освобождающейсилы настоящего.
Базаровзавирается – это, ксожалению, справедливо. Онсплеча отрицаетвещи, которыхне знаетилине понимает; поэзия, поегомнению, ерунда; читатьПушкина – потерянноевремя; заниматьсямузыкою – смешно; наслаждатьсяприродою – нелепо. Оченьможет быть, чтоон, человек, затёртытрудовойжизнью, потерялили неуспелразвить всебеспособность наслаждатьсяприятнымраздражением зрительныхислуховых нервов, но изэтогоникак неследует, чтобыон имелразумноеоснование отрицатьилиосмеивать этуспособностьв других. Выкраиватьдругихлюдей наоднумерку ссобоюзначит впадатьвузкий умственныйдеспотизм. Отрицатьсовершенно произвольнотуили другуестественнуюи действительносуществующую в человекепотребностьили способность – значит удалятьсяотчистого эмпиризма.
УвлечениеБазароваочень естественно; онообъясняется, во-первых, односторонностьюразвития, во-вторых, общимхарактеромэпохи, в которуюемупришлось жить. Базаровосновательнознает естественныеимедицинские науки; приихсодействии онвыбилиз своейголовывсякие предрассудки; затемоностался человекомкрайне необразованным; онслыхалкое-что о поэзии, кое-чтообискусстве, не потрудилсяподуматьи сплечапроизнёсприговор наднезнакомымиему предметами. Этазаносчивостьсвойственна намвообще; онаимеет своихорошиестороны какумственнаясмелость, но зато, конечно, приводит пороюкгрубым ошибкам. Общийхарактерэпохи заключаетсявпрактическом направлении; мывсехотим житьипридерживаемсятого правила, чтосоловьябаснями некормят. Людиочень энергетическиечастопреувеличиваюттенденциями, господствующиевобществе; наэтом основаниислишкомнеразборчивое отрицаниеБазароваи самаяодносторонностьего развитиястоятв прямойсвязис преобладающимистремлениямик осязательнойпользе. Намнадоели фразыгегелистов, унас закружиласьголоваот витаниявзаоблачных высях, имногиеиз нас, отрезвившисьиспустившись наземлю, ударилисьв крайностьи, изгоняямечтательность, вместес неюсталипреследовать простыечувстваи дажечистофизические ощущения, вроденаслаждениямузыкою. Большоговреда вэтойкрайности нет, ноуказатьна неёнемешает, и назватьеёсмешною вовсенезначит статьвряды обскурантовистареньких романтиков.
« - И природапустяки? – проговорилАркадий, задумчивоглядя вдальнапёстрые поля, красивоимягко освещенныеуженевысоким солнцем.
- Иприродапустяки втомзначении, в какомтыеё теперьпонимаешь. Природане храм, а мастерская, ичеловек внейработник».
Вэтих словахуБазарова отрицаниепревращаетсяво что-тоискусственноеидажеперестаёт бытьпоследовательным. Природа – мастерская, ичеловеквней – работник, - сэтоюмыслью яготовсогласиться; но, развиваяэту мысльдальше, яникак неприхожук темрезультатам, ккоторым приходитБазаров. Работникунадо отдыхать, иотдыхне можетограничитьсяодним тяжёлымсномпосле утомительноготруда. Человекунеобходимо освежитьсяприятнымивпечатлениями, ижизнь безприятныхвпечатлений, дажепри удовлетворениивсемнасущным потребностям, превращаетсявневыносимое страдание. Еслибыработник находилудовольствиевтом, чтобыв свободныечасылежать наспинеи глазетьнастены ипотолоксвоей мастерской, тотемболее всякийздравомыслящийчеловек сказалбыему: глазей, любезныйдруг, глазей, сколькодуше угодно; здоровьютвоемуне повредит, аврабочее времятыглазеть небудешь, чтобыне наделатьпромахов. Преследуюромантизм, Базаровс невероятною подозрительностьюищетего там, гдеегоникогда инебывало. Вооружаясьпротив идеализмаиразбивая еговоздушныезамки, он пороюсамделается идеалистом, т.е. начинает предписыватьчеловекузаконы, как ичемему наслаждатьсяик какоймеркепригонять соиличныеощущения. Сказатьчеловеку: не наслаждайсяприродой – всёравно, что сказатьему: умерщвляйсвою плоть.Чембольше будетвжизни безвредныхисточниковнаслаждения, темлегче будет житьна свете, ивсязадача нашеговременизаключается втом, чтобыуменьшить суммустраданийи увеличитьсилуколичество наслаждений.
Вотношениях Базаровакпростому народунадозаметить преждевсегоотсутствие всякойвычурностии всякойсладости. Народуэто нравится, ипотомуБазарова любитприслуга, любятребятишки, несмотрянато, чтоон снимивовсе неминдальничаети незадариваетихниденьгами, ни пряниками. Заметивводном месте, чтоБазаровалюбят простыелюди, Тургеневговорит вдругомместе, что мужикисмотрятна негокакна шутагорохового. Этидва показаниянискольконе противоречатдругдругу. Базаровдержит себясмужиками просто, необнаруживаетни барства, нипритворногожелания подделатьсяподих говорипоучить ихуму-разуму, ипотому мужики, говорясним, не робеютине стесняются; но, сдругойстороны, Базарови пообращению, ипо языку, ипо понятиям совершеннорасходитсякаксними, так истеми помещиками, которыхмужикипривыкли видетьислушать. Они смотрятнанего какнастранное, исключительноеявление, ни тонисё, и будутсмотреть таким образомнагоспод, подобныхБазарову, до техпор, покаихнеразведётся большеипока книмне успеютприглядеться. Умужиков лежитсердцек Базарову, потомучтоони видятвнём простогоиумного человека, новто жевремяэтот человекдляних чужой, потомучтооннезнает ихбыта, ихпотребностей, ихнадежд иопасений, ихпонятий, верованийи предрассудков.
Послесвоегонеудавшегося романасОдинцовой Базаровсноваприезжает вдеревнюк Кирсановыминачинает заигрыватьсФенечкою, любовницеюНиколая Петровича. Фенечкаемунравится какпухленькая, молоденькаяженщина; он ейнравитсякак добрый, простойивесёлый человек. Воднопрекрасное июльскоеутроон успеваетнапечатлетьнаеёсвежие губкиполновесныйпоцелуй; она слабосопротивляется, такчто емуудаётся«возобновить ипродлитьсвой поцелуй». Наэтомместе еголюбовноепохождение обрывается: ему, каквидно, вообщеневезло втолето, так чтониодна интриганедоводилась досчастливогоокончания, хотявсе ониначиналисьпри самыхблагоприятныхпредзнаменованиях.
Вконце романаБазаров умирает; его смерть – случайность; он умираетотхирургическогоотравления, т.е.отнебольшогопореза, сделанногово времярассечениятрупа. Это событиененаходится всвязис общеюнитьюромана; оно невытекаетиз предыдущихсобытий, нооно необходимодляхудожника, чтобыдорисовать характерсвоегогероя. Действиеромана происходитлетом1859 года; втечение1860 и1861года Базаровнемог бысделатьничего такого, чтобыпоказалонам приложениеегомиросозерцанияв жизни; онбыпо-прежнему резаллягушек, возилсябы смикроскопоми, насмехаясь надразличнымипроявлениями романтизма, пользовалсябыблагами жизнипомере силивозможности. Всёэто былибытолько задатки; судитьотом, что разовьётсяизэтих задатков, можнобудеттолько тогда, когдаБазарову и егосверстникамминёт летпятьдесяти когдаимна сменувыдвинетсяновое поколение, котороевсвою очередьотнесётсякритически ксвоимпредшественникам. Такиелюди, как Базаров, неопределяютсявполне однимэпизодом, выхваченнымиз жизни. Такогородаэпизод даётнамтолько смутноепонятиеотом, чтов этихлюдях таятсяколоссальныесилы. В чёмвыразятсяэти силы? Наэтотвопрос можетотвечатьтолько биографияэтихлюдей илиисторияих народа, а биография, какизвестно, пишетсяпосле смертидеятеля, точнотак же, какисторияпишется тогда, когда событиеужесовершилось. ИзБазаровых, приизвестных обстоятельствах, вырабатываются великиеисторическиедеятели; такиелюди долгоостаютсямолодыми, сильнымии годныминавсякую работу; ониневдаются воднородность, непривязываются ктеории, неприрастают кспециальнымзанятиям; они всегдаготовыпроменять однусферудеятельности надругую, болееширокую иболеезанимательную; онивсегда готовывыйтииз учебногокабинетаи лаборатории; этонетруженики; углубляясьв тщательныеисследованияспециальных вопросовнауки, этилюди никогданетеряют извидутого великогомира, которыйвмещает всебяих лабораториюиих самих, совсеюих наукоюисо всемиихинструментам иаппаратами; когдажизнь серьёзношевельнётих мозговыенервы, тогдаони бросятмикроскопи скальпель, тогдаониоставят недописаннымкакое-нибудьученейшее исследованиеокостях илиперепонках. Базаровникогда несделаетсяфанатиком, жрецомнауки, никогдане возведётеёв кумир, никогданеобречёт своейжизнина еёслужение; постоянносохраняя скептическоеотношениек самойнауке, онне дастприобрестисамостоятельноезначение; он будетеюзаниматься илидлятого, чтобы дать работусвоему мозгу, илидлятого, чтобы выжатьизнеё непосредственнуюпользудля себяидля других. Медициноюонбудет заниматься отчастидля препровождениявремени, отчастикакхлебным иполезнымремеслом. Еслипредставится другоезанятие, болееинтересное, болеехлебное, болееполезное, - оноставит медицину, точнотакже каки Вениамин Франклиноставилтипографский станок. Базаров – человекжизни, человекдела, новозьмётся онзадело тогда, когдаувидитвозможность действоватьмашинально. Егоне подкупятобманчивыеформы; внешниеусовершенствованияне победятегоупорного скептицизма; оннепримет случайнойоттепелиза наступлениевесныи проведётвсюсвою жизньвлаборатории, еслив сознаниинашегообщества непроизойдётсущественных изменений. Еслижев сознании, аследовательно, ив жизниобществапроизойдут желаемыеизменения, тогдалюди, подобныеБазарову, окажутсяготовыми, потомучто постоянныйтрудмысли недастим залениться, залежатьсяизаржаветь, а постояннободрствующийскептицизм непозволитимсделатьсяфанатиками специальностииливялыми последователями одностороннейдоктрины. Кторешится отгадыватьбудущееи бросатьна ветер гипотезы? Кторешитсядорисовывать такойтип, которыйтолько чтоначинаетскладываться иобозначатьсяи которыйможетбыть дорисовантолькотем временемисобытиями? Не имеявозможностипоказать нам, какживёти действуетБазаров, Тургеневпоказал нам,какон умирает. Этогонапервый раздовольно, чтобысоставить себе понятиео силахБазарова, отех силах, которыхполноеразвитие моглообозначитьсятолько жизнью, борьбою, действиями ирезультатами. ЧтоБазаров нефразер – этоувидит всякий, вглядываясьвэту личностьспервой жеминутыеёпоявленияв романе. Чтоотрицаниеи скептицизмэтогочеловека сознаныипрочувствованы, ане надетыдляприхоти идляпущей важности, - вэтомубеждает каждогобеспристрастногочитателя непосредственноеощущение. ВБазарове естьсила, самостоятельность, энергия, которойнебывает уфразерови подражателей. Ноеслибы кто-нибудьзахотелне заметитьине почувствоватьвнём присутствияэтойсилы, если быкто-нибудьзахотел подвергнутьеёсомнению, то единственнымфактом, торжественноибезапелляционноопровергающим этонелепоесомнение, былабы смертьБазарова. Влияниеего наокружающихлюдей ничегонедоказывает. Налюдей, подобныхАркадию, НиколаюПетровичу, ВасилиюИвановичу и АринеВласьевне, больнонетрудно произвестисильноевпечатление. Носмотреть вглазасмерти, предвидетьеё приближение, нестараясьсебя обмануть, оставатьсявернымсебе допоследнейминуты, не ослабетьине струсить – этоделосильного характера. Умеретьтак, какумер Базаров, - всёравночто сделатьвеликийподвиг; этот подвигостаётсябез последствий, нотадоза энергии, котораятратитсяна подвиг, наблестящееи полезноедело, истраченаздесь напростойинеизбежныйфизиологическийпроцесс. Оттого, чтоБазаров умертвёрдои спокойно, никтонепочувствовал себениоблегчения, нипользы, но такойчеловек, которыйумеет умиратьспокойнои твёрдо, неотступитперед препятствиемине струситпередопасностью.
Амежду темБазаровухочется жить, жальпрощатьсяс самосознанием, ссвоеюмыслью, с своеюсильноюличностью, но этабольрасставания смолодойжизнью иснеизношенными силамивыражаетсяне вмягкойгрусти, а вжелчной, ироническойдосаде, в презрительномотношениик себе, каккбессильному существу, иктой грубой, нелепойслучайности, котораясмялаи задавилаего. Нигилистостаётся веренсебедо самойпоследнейминуты.
Какмедик, он видел, чтолюдизаражённые всегдаумирают, ион несомневаетсяв непреложностиэтогозакона, несмотрянато, что этотзаконосуждает его насмерть. Точно такжеон вкритическуюминуту неменяетсвоего мрачного миросозерцанияна другоеболееотрадное; как медикикак человек, оннеутешает себямиражами.
Есличеловек, ослабляянад собойконтроль, становитсялучше ичеловечнее, тоэто служитэнергетическимдоказательствомцельности, полнотыи естественногобогатстванатуры. РассудочностьБазарова былавнём простительноюипонятною крайностью; этакрайность, заставлявшаяегомудрить надсобоюи ломатьсебя, исчезлабы от действиявремени ижизни; онаисчезла точнотакже вовремяприближения смерти. Онсделалсячеловеком, вместотого, чтобы бытьвоплощениемтеории нигилизма, и, какчеловек, онвыразил желаниевидетьлюбимую женщину.
Используемаялитература:
1.И.С. Тургенев«Отцы идети».1975г.
2.И.С. Тургенев«Накануне», «Отцыи дети», стихотворениявпрозе. 1987г.
3.Большойучебный справочникпорусской литературеXIX века. 2000г.