Россия 18-19 вв. глазами иностранцев


	Загрузить архив:
	Файл: ref-9689.zip (44kb [zip], Скачиваний: 44) скачать

Это (московиты) – народ, рожденныйдля

рабстваи свирепоотносящийсяко всякому

проявлениюсвободы; они кротки, если угне-

тены,ине отказываются от ига… Даже у ту-

рок нет такого унижения и столь отвратитель-

ногопреклонения перед скипетромсвоих От

томанов.

ИоаннБарклай (1582-1621)

В реферате рассматриваются произведения зарубежных авторов, посетивших

Россию в 18-19 веках и сохранивших впечатления о своём пребывании в нашей

стране в записках, мемуарах, письмах, которые они публиковали в странах Евро-

пы – Франции, Голландии, Германии. Интерес к этим произведениям в Европе

был достаточно высок, что обусловлиалось рядом причин. Политические, эконо-

мические, культурные, военные связи с Россией в этот период бурно развива-

лись. Россия оказывала серьёзное влияние на ход мировых событий. И всвязи с

этим интерес иностранцев к России, к событиям, происходящим в ней был объ-

ясним.

Зарубежные читатели имели возможность составить для себя образ России по

книгам многих авторов. Далеко не все из них придерживались объективного

взгляда на Россию, давая лишь поверхностсную оценку происходящему в стране,

а некоторые, например французский автор маркиз де Кюстин, создали прямо-та-

ки чудовищный образ России. Однако нельзя сказать, что все европейцы, писав-

шие тогда о России, испытывали к ней отвращение, напротив, таких было немно-

го. Тот, кто критиковал Россию, в конечном итоге отдавал должное величию, ду-

ху страны и её народа. В этом смысле записки того же Кюстина весьма показа-

тельны. Другие авторы, анализ произведений которых приведён в реферате,отли-

чаются большей сдержанностью и сбалансированностью, так что у человека, знакомящегося с Россией только по этим книгам, может возникнуть вполне объ-

ективное мнение о стране, обществе, быте народа и условиях, в которых он жи-

вёт.

Произведения анализируются в хронологическом порядке.

РОССИЯВЗАПАДНОЕВРОПЕЙСКИХСОЧИНЕНИЯХ 18 в.

Записки, воспоминания, дневники путешествий иностранцев, посетивших Россию в 18 веке, составляют целую библиотеку. На протяжении всего сто-

летия в стране находились тысячи людей из всех стран мира. Это были куп-

цы, ремесленники, инженеры, военные, учёные, специалисты отдельных от-

раслей знаний, дипломаты, туристы, разведчики, авантюристы и просто ис-

катели счастья. Политика и культура, экономика и быт, религия и нравы-всё

отразилось в записках и мемуарах,докладах и тайных реляциях. Огромная

страна явилась темой бесчисленных сочинений. Но что же видели иностран-

цы в России 18 века? Этот век для России – эпоха коренной перестройки.

Именнос этого времени страна встала на путь общенационального прогрес-

са и реформ. По сравнению с прошлым, 17 веком, стали иными государство

и государственные институты,общество и его структура. Русь Московская

превращалась в Российскую Империю. На мировую арену выступило факти

чески новое, ранее неизвестное государство. Российская Империя – это ог-

ромная могучая страна, чья территория располагалась в трех частях света: в

Европе, Азии и Америке, чьи интересыпроявлялисьпочти во всехэтапах

развития мировой политики, наконец, чей потенциал, влияние, а, подчас, и

простое вмешательство, определяли ход мировой истории – от колонизации

Аляски до вхождения в состав России Закавказья и спасения его населения

от уничтожения иранскими шахами, от выступления в качестве междуна-

родного гаранта самого существования Германской Империи до создания

первого греческого государства – Республики Ионических Островов, от на-

ционального, культурного и даже религиозного гнёта украинского и бело-

русского народов и до политики “ вооружённого нейтралитета”, в результа-

те действия которого была решена мирным путём сложнейшая проблема международных отношений, прекращена агрессия Великобритании, защи-

щена Американская революция и сохранена молодая республика – США.

Огромные изменения произошли в русской экономике 18 века. Были ос-

воены колоссальные по своей площади территории Поволжья, Сибири,

Чернозёмного Центра, Слободской и Южной Украины. Чернозёмная зона

становится житницей страны. Россия полностью удовлетворяет себя хлебом

и сельскохозяйственной продукцией, которая уже вскоре становится ощути-

мой статьёй руского экспорта. Интенсивное развитие мануфактур обеспечи-

вало резкий подъём промышленности России. Появилась специализация от-

дельных промышленных районов металлургии и металлообработки. Для 18

века характерны общий рост русских городов, значительное развитие в них

ремесла, торговли, промыслов. В условиях укрепления и развития единого

всероссийского рынка торговля приобретает огромное значение. Кроме го-

родских центров, в деле общего процесса купли-продажи имеют исключи-

тельное значение местные ярмарки ( их было более 1500). Их оборот сос-

тавлял многие десятки миллионов рублей серебром. Особенность внешней

торговли заключалась в преобладании вывоза над ввозом и широком экс-

порте продуктов русской металлургии. В середине 80-х годов 18 века их

вывоз достиг огромного для того времени объёма – 2 мрд пудов.

Неизмерим вклад России 18 века, русского народа в сокровищницу ми-

рового прогресса.Уже само по себе создание Академии наук и Московс-

кого университета, Академии Художеств и Медико-Хирургической Акаде-

мии, создание целой системы светской школы, насчитывающей десятки

тысяч учащихся и массовый выпуск научной, светской, политической кни-

ги, чей репертуар включал многие и многие тысячи названий,- всё это – ог-

ромный успех в области науки, культуры, просвещения. Нет сомнения, что

научная и творческая деятельность таких учёных, как М.В.Ломоносов, Л.

Эйлер, С.П.Крашенинников, В.Н.Татищев, И.И.Ползунов, И.П.Кулибин,

таких просветителей, как Н.И.Новиков, И.П.Пнин и первый русский рево-

люционер А.Н.Радищев, таких писателей, как Д.И.Фонвизин, И.А.Крылов,

А.П.Сумароков, Г.Р.Державин, таких художников, скульпторов и архитек-

торов, как Д.Г.Левицкий, Ф.С.Рокотов, М.Ф.Казаков, Д.Кварнеги, В.И.Ба-

женов, Э.М.Фальконе, В.В.Растрелли, Ф.И.Шубин, - этапы огромного, да-

же в масштабах мировой цивилизации, общего развития русской культу-

ры, науки, просвещения.

Конечно, русское государство было классовым, стремившимся к ис-

полнению и исполнявшим требования и желания господствующего клас-

са – помещиков, дворян и чиновников. В России 18 века существовало

крепостное право. Самодержавная власть – император и весь государст-

венный аппарат – охраняла и защищала сословно-крепостнический строй,

который базировался на эксплуатации народных масс, и прежде всего

крестьянства, составлявшего9/10 населения Российской Империи. Вряд

ли царизм мог вести свою активную, подчас агрессивную политику без

материальных и духовных богатств России.

Для России 18 века характерно и ещё одно немаловажное явление.

Значительные изменения во всех сферах экономической и политической жизни, естественно, вели феодально-крепостнический строй к разложе-

нию, к формированию в его недрах новых производительных сил. Самая

характерная особенность России 18 века – это возникновение ростков но-

вого прогрессивного строя, возникновение капиталистического уклада.

Громадны и всеобъемлющи проблемы, ставящиеся в огромной стране.

Но и масштабы преобразований, и качественные изменения в обществе –

всё привлекало иностранцев в России 18 века.

Одну из наиболее ярких и полных картин России начала 18 века, эпо-

хи царствования молодого Петра, даёт книга голландца де Бруина (1652-

1727) – художника, этнографа, писателя. Опытный путешественник, про-

ницательный наблюдатель, он многое увидел и зафиксировал во время

своих поездок по стране. Основная ценность книги – изображение первоначального этапа петровской реформы, когда сосуществовало и но-

вое, ещё не окрепшее, но уже развивающееся, и старое, на первый взгляд

стабильное, незыблемое, а на самом деле обречённое на слом. Это сосу-

ществование нового и старого де Бруин видит во многом: и в обществе,

и в культуре, и в быту.

В июне 1701 года де Бруин отплывает из Гааги в Архангельск и с сен-

тября того же года по июль 1703 года живёт в России. Второй раз он по-

сещает страну в 1707-1708 годах. В 1711 году де Бруин издал книгу о сво-

их путешествиях “ через московию в Персию и Индию ”. Написаннаяв

форме дневника, содержащего правдивую информацию по вопросам по-

литики, культуры, быта, снабжённая иллюстрациями, книга имела огром-

ный успех и принесла заслуженную известность голландскому путешест-

веннику. Она неоднократно переиздавалась и была переведена на многие

языки.

Книга де Бруина отражает постоянное стремление автора увидеть, по-

нять и воспроизвести действительность, время, эпоху. Вот почему она рассказывает о петровских преобразованиях. Они касаются самых разно-

образных сфер деятельности – от изменения делопроизводства в приказе,

где, по мнению автора, “все деловые бумаги ведутся теперь таким же об-

разом, как и у нас, голландцев”, до новых способов финансирования строи-

тельства флота при которых “ каждая тысяча душ крестьян обязана достав-

лять всё, что нужно для постройки одного корабля и всего, относящегося

до этой постройки “.

Совершенно уникальны записки де Бруина по истории Москвы. Он –

единственный из иностранцев, кто даёт топографическое описание горо-

да в начале 18 века. Хороший художник, профессиональный топограф,

любитель зарисовок достопримечательностей, он не только сделал рисун-

ки и планы, но и составил краткий рассказ о памятниках архитектуры

столицы и даже её отдельных районов. Де Бруин описывает монастыри,

церкви Кремля, надворотные башни, укрепления и целые части города.

Некоторые его сведения очень любопытны, например сообщение о строи-

тельстве в Кремле деревянного здания театра, о московских бревенчатых

мостовых, о расположени присутственных мест.

Чрезвычайно ценен рассказ де Бруина той экскурсии, которую он со-

вершил по приглашению царя Петра. Отметим, что до него подобный ос-

мотр никому из иностранцев не разрешался. Автор пишет, что “Его Вели-

чество…приказал показать мне в Москве всё, что заслуживало внимания

в церквах и других местах этого города”. Вёл экскурсию И.А.Мусин-Пуш-

кин,“главный смотритель монастырей”, т.е. глава Монастырского приказа.

Он показал голландцу основные святыни русской православной церкви –

образ Владимирской божьей матери (его по традиции приписывают кисти

св. Луки Евангелиста, который писал якобы “с натуры”) и ризу Христа, ко-

торая была на нём при казни. Экскурсант увидел облачения патриархов и

московских митрополитов, а также храмовую утварь – дароносицы, чаши

и ложечки для причастия. Де Бруин обратил внимание на “большую книгу,

которуюносят в крестные ходывизвестные праздники;книга эта была

осыпана драгоценными каменьями, а внутри её находилисьво множестве

изображения из Св. Писания, и все буквы – золочёные”. Автор описал так-

же и внутреннее убранство храмов в Кремле.

Не менее интересны рассказы де Бруина о встречах с выдающимися

современниками. Он видел и наблюдал в повседневной жизни деятелей русской истории. Это, прежде всего, сам Петр Первый. Характерно, что

царь в записках де Бруина предстаёт не как грозный монарх, величествен-

ный государственный деятель, а как интересный собеседник, внимательный

слушатель, любезный человек, радушный хозяин.

Де Бруин знал любимца царя Александра Даниловича Меншикова, боя-

рина князя Ю.Ю.Трубецкого, князя Д.Г.Черкасского, боярина Ф.А.Голови-

на, И.А.Мусина-Пушкина и др.

Книга де Бруина сохранила нам картины целых регионов России. Во

время первого путешествия эти районы проходили по маршруту Москва –

центральные районы России – Среднее Поволжье (Коломна, Борки, Каси-

мов, Елатьма, Муром). Книга содержит насыщенный рассказ о волжских

городах – Казани,Тетюшах,Симбирске,Самаре, Саратове,Царицине.

Очень подробно говорится о природном, экономическом, политическом по-

ложении крупнейшего го родаврайоне Каспийскогоморя – Астрахани.

Специальная глава посвящена западному побережью Каспия, вплоть до Ше-

Махи. Уже оттуда де Бруин уехал в Персию и далее – на юго-восток Азии.

Оценивая в целом сочинение голландца, надо признать, что доброже-

лательность и объективностьде Бруина во многом способствуют усвоению

информации, находящейся в книге. Надо отметить и литературный талант

автора. Он проявился при изображении современников, политических со-

бытий, природы, памятников, т.е. всего того, что видел, наблюдал, слышал

де Бруин. Достоинства книги и объективность автора заставляют оценить

сочинение де Бруина как одно из лучших произведений о России первой

половины 18 века.

В отличие от записок де Бруина, мемуарыгерцога Лирийского непос-

редственно посвящались дипломатической и политической жизни столицы,

или,точнее,русского двора.Автор мемуаровпринадлежал к одномуиз

знатнейших родов Европы. Он – прямой потомокМарии Стюарт. Именно

они был послан в Россию.“Дюк Лирийский”, как именовали его русские,

стал первым испанским послом в Петербурге. Он прожил в России3 года

и в 1731 году уехал из Петербурга в Вену. В 1731 году он командовал ис-

панскими войсками в Италии.Умер в 1733 году в Неаполе, где исполнял

обязанностипосла. Мемуарное и эпистолярноенаследство герцога в виде

отдельного тома воспоминаний было издано его сыном в Париже перед са-

мой революцией в 1788 году. Дипломатическая переписка герцога была из-

дана позднее, во второй половине 19 века.

Воспоминания герцога, составленные на дневниковой и эпистолярной

основе – достаточноправдивыйи точный источник.Подобныемемуары

исключают описание фактов по припоминанию, что естественно при созда-

нии произведений через определённый отрезок времени. В воспоминаниях

герцога почти каждый факт основан на записи в дипломатической депеше,

синхроннойсобытию.В этом – значительная их ценность.Другое досто-

инство мемуаров – в сравнительно спокойном изложении, даже в некоторой

“объективности” при повествовании.

Герцогописываетсобытия с ноября 1727по ноябрь 1730 годов. Всё

это время посол был связан с царским двором. Как дипломата его мало инте-

ресовали вопросы внутренней политики России, её социальные или культур-

ные проблемы. Его внимание привлекало в основном отношение русских мо-

нархов и высших чиновников к вопросам европейской внешней политики, к

вопросам взаимоотношений с Испанией. Казалось бы, круг вопросов сугубо

профессиональный и на первый взгляд довольно узкий. Тем не менее автор

довольно умело нарисовал картину петербургских верхов конца 20-х годов

18 века. Герцог подробно рассказывает о внуке Петра Великого, сыне царе-

вича Алексея- императоре Петре Втором. Он отмечает стремление Долгору-

ких, ближайшего окружения императора, вернуться к старым, допетровским

порядкам. Посол довольно подробно рассказывает о создании группы “вер-

ховников”, состоящей из представителей родовитогодворянства ивысшей

бюрократии. Именно они составили и подали “Кондиции” (условия) императ-

рице Анне. По этим обстоятельствамона лишаласьправасамодержицы,и

Россия превращалась в государство, правление которого напоминало бы Поль-

шуили Англию, гдебылаограничена власть монарха. Подвлиянием дво-

рянства и гвардии Анна уничтожила “Кондиции”.

Пожалуй, наиболее интересны в записках портретные характеристики

современников, составленные герцогом на основе личного общения, наблю-

дений, слухов, а также всякой иной, самой разнообразной, информации , кото-

рой пользовались и пользуются профессиональные дипломаты и разведчики.

Подобные “портреты”, заимствованные из посольского досье, предназначен-

ного для практической работы членов дипломатической миссии и преемника

самого посла, содержат любопытные характеристики. Они составлены по нес-

ложному плану: умственный потенциал описываемого, его достоинства и не-

достатки, основные свойствахарактера, положение вобществе,личные

средства и связи. Часто добавляется описание внешности.

Чьи же ”портреты” находим в мемуарах герцога Лирийского? Это серии

характеристик, досье на членовимператорскойдинастии, начиная с Анны.

Вот, например, рассказ о Елизавете Петровне, будущей императрице.“Прин-

Цесса Елисавета, дочь Петра Первого и царицы Екатерины, такая красавица,

каких я никогда не видывал. Цвет лица её удивителен, глаза пламенные, рот

совершенный, шея белейшая и удивительныйстан. Онавысокого ростаи

чрезвычайно жива. Танцует хорошо и ездит верхом без малейшего страха. В

обращении её много ума и приятности, но заметно некоторое честолюбие”. В

книге даны также характеристики русских дипломатов, государственных дея-

телей, а также иностранных послов, аккредитованных при петербургском дво-

ре. Меткие, лаконичные, иногда злые, они дают многое для понимания собы-

тий, происходящих в Петербурге.

Запискиде Рюльеранесколько отличаются от мемуаровгерцогаЛи-

рийского. Они посвящены одному,правда,очень важному эпизоду истории

России – перевороту 1762 года и вступлению напрестолЕкатерины Второй.

Автор книги “История и анекдоты революции в России в 1762 году” Шевалье

Рюльер (1735 – 1791) был секретарёмбарона Брейтеля, французского посла в

Петербурге. Он прожил в столице околодвухлет и был очевидцем событий,

которыеописывает. По своей должности Рюльер и занимался сбором инфор-

мации. Талантливый беллетрист (егохвалилсам Вольтер), он суммировал

своинаблюдения и написалкнигу о перевороте 1762 года.По возвращении

Рюльера из России во Францию сочинение секретаря посольства распростра-

нилосьво множестве списков. Им зачитывался не тольковесь Париж. Оно

сталоизвестно при всехкоролевскихдворах Европы.Сама тема, главные

действующие лица, их поступки, драматизм ситуаций – всё привлекало вни-

мание читателей, в том числе и высокопоставленных государственных деяте-

лей. Читал сочинения Рюльера и его государь – король Людовик Шестнадца-

тый. Между тем книга, ввиду её направленности и того фактического матери-

ала, который она содержит, не публиковалась при жизни Екатерины Второй.

Интересно,что и русский перевод был опубликован только в 20 веке,после

революции 1905 года, настолькофактическаяверсия книги быладалека от

официальной версии событий 1762 года.

Книга Рюльера, как он сам подчёркивает, посвящена только заговору и

перевороту 1763 года. Она не претендует ни на широкие политические обоб-

щения, ни на глубокие политические выводы. Книга Рюльера – плод сумми-

рования, систематики отдельных фактов, информации, собранной энергичным

и умным профессиональным разведчиком, человеку, который по роду своей

деятельности, да и по своим личным качествам не брезгует использовать, фик-

сироватьлюбойслух,любое сообщение,любую сплетню, независимо от их

харктера и источника распространения. Для Рюльера они пригодны, лишь бы

укладывались в его схему рассказа. Вот почему, при всей реалистичности ха-

рактеристик, они подчас грешат субъективностью именно из-за “всеядности”

автора, отсутствия авторского отбора в потоке информации. Несмотря на не-

которые просчёты при создании характеристик, свою основную задачу автор

решает полностью. Ведь главная цель книги – собрать конкретные данные, на-

рисовать конкретную картину, показать конкретных людей.

В начале книги даны характеристки главных действующих лиц и их ок-

ружения. Даже сами по себе подобные портреты представляют значительный

интерес. Описывая Петра Третьего, Рюльер даёт чёткую, весьма правдоподоб-

ную характеристику голштинскому “уроду”, ”чёртушке”, - по выражению им-

ператрицы Елизаветы. Отметим, что она полностью совпадает с наблюдения-

мидругих современников. Итак, в книгеРюльера читаем:“ Беспредельная

страсть к военной службе не оставляла его (т.е. Петра Третьего) во всю жизнь;

любимое занятиеегосостояло в экзерциции(т.е. в воинских упражнениях).

Его наружность, от природы смешная, делалась таковою ещё более в искажён-

ном прусском наряде…Большая, необыкновенной фигуры, шляпа прикрывала

малое и злобное лицо довольно живой физиономии, которую он ещё более бе-

зобразилбеспрестаннымкривлянием длясвоегоудовольствия.Однако он

несколько живойум и отличную способность к шутовству ”. К этойхаракте-

ристике трудно добавить что-либо, и тем не менее Рюльер указывает, что Пётр

Третийбыл жалок,что у него не было никаких дарованийи был он попросту

глуп, и т.п. Несмотря на плоко скрытую неприязнь автора книги к антагонисту

императора – Екатерине, Рюльер даёт, в общем, положительную характерис-

тику “похитительнице престола”. Она умна, хитра, хорошо разбрается в поли-

тике, умеет привлекать людей,честолюбва,что толкает её к достижению тех

целей, которые она перед собой поставила.

Рюльероченьхорошо показывает, и этонадо отнестина счёт ума и

наблюдательности автора, что ни отрицательные черты императора, ни поло-

жительные – Екатеринысами по себе не являлись залогом успеха столь быст-

рого и бескровного переворота, если бы не были нарушены основные направ-

лениярусской политики,попрано национальноедостоинство страны. Пётр

Третий, русский император, открыто пытался стать “вассалом” прусского ко-

роля Фридриха Второго, с которым в тот момент воевала Россия. Император

потребовал прекратить войну с Пруссией и начать – с Данией, бывшей союз-

ницей. Русская армия была послана на помощь Фридриху. Попытка введения

для русского законодательства прусских законов, огромный приток немцев,

которые,как при Бироне, получалигосударственные посты, издевательство

над русской культурой, языком и религией и, наконец , открытое недовольст-

во народа – вот основные причины успеха переворота 1762 года.

В общем надо признать, что, несмотря на всю направленность записок,

а подчас и тенденциозность, они, безусловно,являются интереснейшим па-

мятникомистории быта и нравовопределённогокруга русского общества

60-х годов 18 века. Записки также любопытны как превосходныйпамятник

той историко-политической литературы, которая выпускалась по случаю ка-

ких-либо экстраординарных событий при королевских дворах Европы.Как

видим, благодаря Рюльеру, секретарю французского посла барона Брейтеля,

Россия также не избежала этой участи.

Одним из наиболее интересных источников по истории России 18 века

являются “Записки графа Сегюра” (1753 – 1830). В России он прожил около

4 лет – с 1785 по 1789 годы. Его записи, документы и докладные записки о пребывании в этой стране послужили лучшей и самой яркой частью обширных мемуаров французского посла.

“Записки” графа Сегюра открываются рассказом о приезде в империю.

Свои первые впечатления о России он связывает с Петербургом. Сегюр отме-

чает “гений” Петра,благодаря которому возникгород: “Под серым небом,

несмотря на стужу… повсюду можнобыло видеть следысилывласти и па-

мятники Петра Великого…Я был приятно поражён, когда в местах, где неког-

да были одни лишь обширные, бесплодные и смрадные болота, увидел краси-

выезданиягорода, основанного Петром и сделавшегося менее чем в сто лет

однимиз богатейших, замечательнейших городов в Европе ”. Поприезде в

Петербург Сегюр детально занимается с русскимдвором и со своимиколле-

гами – послами европейских держав. В чём видит свою основную цель, глав-

нуюзадачу молодойблестящий посол короля Франции? Перед ним – очень

нелегкая задача – наладить взаимоотношения между его страной и Россией.

Для Франции это чрезычайно важно.

Во многом благодаря стараниям Сегюра был заключён русско-французс-

кий торговый договор 1787 года. Франция получала возможность торговать на

тех же условиях, что и англичане, а русские товары освобождались от тяжёлых

пошлин в Марселе. Именно этим дипломатическим и политическим целям и за-

дачам,разрешению их в спорах и контактахсрусской дипломатиейигосу-

деятелямии посвящены мемуары Сегюра. Но не только им. Одновременно це-

лая галерея современников Сегюра проходит перед нами.Картины быта, нра-

вов, описаниепутешествий императорского двора к южнымпределам страны

и даже изображение природныхландшафтов содержится в книге. И всё-таки,

пожалуй, наиболее рельефны и интересны у Сегюра портреты его знаменитых

современников. Это прежде всего зарисовки характеров выдающихся личнос-

тей, которых он хорошо знал и с которыми он сталкивался на протяжении все-

гопребывания в России.Речь идёт о Екатерине Второй и Потёмкине. Сегюр

наблюдал обоих и на дипломатических приёмах, и при решении государствен-

ных дел, и в домашней обстановке. Наблюденийбыло много,и самых разно-

образных. Онподметил некоторые особенности характеров Екатерины и По-

тёмкина и пишет о них с известной долей иронии и даже предубеждения, что,

впрочем, естественно для иностранца, француза, дипломата, представляющего

в России недружественнуюдержаву. Итемне менее в “Записках”находим

оченьинтересные, живые, полнокровные изображения. Так, он отмечает боль-

шой государственный ум Екатерины Второй, её энергию, волю, самообладание,

чувство такта и меры. Для Сегюра она – образец политического деятеля. Екате-

рина решительно, чётко ставит цель и стремится к её достижению, много и пло-

дотворно работает, пытается контролировать своих министров. Она стремится

к созданию “хороших” законов для населения огромной страны, пытается обе-

зопасить её от внешних врагов, ревностно относитсяк защите её интересов на

международной арене.

Конечно, в описании попадается несколько слащавых характеристик им-

ператрицы.Их можно отнести и на счёт комплиментовопытного царедворца,

светского человека и дипломата, а также на счёт общего понимания идеальных

отношений между “добрым” монархом и его “простым” народом. Но иногда по-

добная идиллия нарушается как по воле автора, так и в силу объективной исто-рической действительности. Описание того,что ” её (Екатерины)управление

было покойное и мягкое”, вдруг прорывается рассказом о восстании Емельяна

Пугачёва, а затем убийстве несчастного Ивана Пятого, главного соперника им-

ператрицы, обречённого на пожизненное заключение в крепости. Впрочем, не-

которые отрицательные черты Екатерины Второй не укрылись от наблюдатель-

ности французского посла.Это гипертрофированноетщеславие, ”беспредель-

ное”честолюбие, сухость и рационализм, переходящие в безбрежный эгоизм.

Эти черты, так точно подмеченные и откровенно описанные, дополняют порт-

рет Екатерины Второй и совпадают с тем, что отмечают другие современники

при характеристике этого выдающегося государственного деятеля своего вре-

мени и незаурядной личности.

Автор ”Записок” стеснён в меньшей степени условностями при изобра-

женииПотёмкина. Этот портрет получился, пожалуй,не менее жизнен,чем

портрет Екатерины. Сегюр рисует его сочными красками.“Светлейший князь”

предстаёт перед нами со всеми достоинствами и недостатками. Он умён, энер-

гичен,деятелен, но иногда он ленив,тщеславен, апатичен. Сегюрпытается

дать понятьчитателю, что он был со“светлейшим” на дружескойноге. Воз-

можно. Правда, сквозь известную лёгкую фамильярность при изображении По-

темкина проглядываютопределённые боязньи страх, а также зависимость от

решений всесильного фаворита. Но это и понятно. Потёмкин был всемогущ.

Что можно сказать о социальной и политической направленности ”Запи-сок ”? Увлечение моднойфилософией эпохиПросвещения, чтение трудов эн-

циклопедистов, восторженное отношение к такому понятию, как “свобода”, на-

конец, личное участие в войнеза незавмсимостьв Америке, казалось бы, даёт

заранее ответ на вопрос, как Сегюр мог оценить то, что видел в России,каких

вообще классовых позиций он придерживался. В самом деле, французский по-

сол превосходно знает, что такое крепостное право в России. Сегюр виделни-

щету и разорение народа,который находилсяпод “милостивымправлением”

“матушки-государыни”. Более того, из-под его пера срываются точные, превос-

ходные описания социальных контрастов. Вот что Сегюр пишет о путешествии

Екатерины на юг в 1788 году: “ Бедныепоселяне с заиндевевшимибородами,

несмотря на холод, толпами собирались и окружали маленькие дворцы, как бы волшебною силоювоздвигнутые посредиих хижин,дворцы, в которых весё-

лая свита императрицы ” пировала, сидяза “раскошнымистолами”. Картина

контрастов,объективность художественного образа чрезвычайно правдивыи

убедительны. И всё же в “Записках” нигде и никогда мы не найдём осуждения

тогостроя, который господствовал в России. Нигде и никогдаавтор не будет

критиковать абсолютизми феодализм в России. И в политике, ив литературе

Сегюр, несмотря на свойлиберализм и внешнеепреклонение перед свободой,

полностью поддерживает общество социального неравенства, ради которого он

деятельно и так верно служит французским монархам Людовику Шестнадцато-

му, Наполеону Бонапарту и Людовику Восемнадцатому.

Особым видом “записок иностранцев” можно полагать дорожные днев-

ники наших “учёных немцев” – петербургских академиков – П.С.Палласа, С.-Г.

Гмелина, И.П.Фалька. В качестве специалистов они были приглашены на рабо-

ту в Россию. Учёные участвовали в ряде академических экспедиций в европейс-

кую и азиатскую части страны.Сбор и систематика данных о природе,населе-

нии, достопримечательностях принесли превосходные результаты и внесли не-

оценимый вклад в мировую науку. Достаточно сослаться на появление первых в мире работ, посвящённых флоре и фауне всей России и отдельно – её огром-

ного региона – Сибири. Совершенно уникальны дорожные дневники академи-

ков, содержащие описание “естественнойистории”.

ПётрСимонПаллас (1741- 1811) в70-80-е годы 18 векаопубликовал

свой труд“Путешествие по разным провинциям Российского государства”. В

1768 году он возглавил одну из академических экспедиций. В её состав входили

и русскиеучёныеН.П.Соколов,В.Ф.Зуев,Н.П.Рычков. Были обследованы

Среднееи Нижнее Поволжье, Заволжье, Урал, Зауралье,Алтай,Западная Си-

бирь, юг Восточной Сибири и Забайкалье. Кроме того, в некоторые районы вы-

езжалиотдельные члены экспедиции: Н.П.Соколов – в ВосточнуюСибирь,

В.Ф.Зуев – в районнизовий Обии побережьяСеверного ЛедовитогоОкеана,

Н.П.Рычков – в Казанскую губернию. Успех экспедиции превзошёл все ожида-

ния.Материалы, наблюдения и исследования учёныхявились огромным вкла-

дом в мировую науку.Они не потеряли своё значение и в настоящее время, так

какпозволяют установить эволюцию природных ландшафтов, флоры и фауны

Европейской и Азиатской России за последние 200 лет.

Результатом экспедиции, окончившейся 30 июля 1774 года, были много-

численные сочинения по ботанике, зоологии, нопреждевсего географии. Они

были опубликованы на латинском, немецком и русскомязыках в Петербурге и

Лейпциге.Богатейшие собрания по флоре и фауне, палеонтологии иэтногра-

фии вошли в фонд Академической Кунсткамеры.

Знание, трудолюбие и талант исследователя во многом способствовали

научной карьере Палласа. В 1777 годуон был назначенчленом топографичес-

кого отдела Российской Империи, в 1782 – коллегии советником, в 1787 – исто-

риографомАдмиралтейской коллегии. Но Паллас не стал кабинетным учёным.

В первой половине 90-х годов он изучает климат ЮжнойРоссии. В 1796 году

совершает поездку в Крым, в Симферополь. Врезультате появляются егоисс-

ледования,посвящённые климатологии юга Европейской России. В 1810 году

Паллас вернулся в Берлин, где вскоре скончался.

Яркий представитель науки эпохи Просвещения, Паллас был разносто-

ронним учёным, эрудитом, знатоком и специалистом в ряде естественных и да-

же гуманитарных знаний. Многие открытияПалласа опережалисовременное

ему состояние науки. Он открыл множество новых видов млекопитающих, рыб,

птиц, насекомых, растений; исследовал останки вымерших животных: мамонта,

буйвола,волосатого носорога. В областитеории наукиПалласвысказал ряд

идей эволюции органического мира, впервые дал целостное изображение систе-

матики животного мира в виде родословной древа; первый отметил следы древ-

нейшего уровняКаспийскогоморя, определил егостарые границы. Наконец, нельзя не отметить его постоянный интерес к“ небесной природе ”, к“ косми-

ческим посланцам” – метеоритам. Один из редких железокаменных метеоритов

даже получил название “Палласово железо” , палласит, в честь учёного.

Описание пути по Восточной Сибири и Забайкалью начинается с повест-

вованияо Красноярске. Учёныйприводит данныё о местоположениигорода,

его климате, топографии, торговле, ремесле. Характерная особенность, по мне-

нию путешественника – это интенсивнаяторговля с Востоком и исключитель-

ное плодородие почв и дешевизна сельскохозяйственных продуктов:“Ни в ко-

торойчасти сего государстваземные продуктытак дёшевы не находятся, как

здесь.Едва можно поверить, еслискажу, что как я туда приехал, в городе ржа-

ной муки пуд по две копейки и по пяти денег (2,5 копейки), пшеничной же по 4 копейкис деньгою(4,5 копейки)…мясо - от 15 до 25 копеек запуд…”. Очень

много Паллас приводит данных о посевах, урожае, распашке целины и т.д. Цель

своих столь подробныхрассказов учёныйвидитв желании “ показать,сколь благополучен в плодородной сей стране крестьянин ”. Особое вниманиеуделя-

ет учёный флоре и фауне Красноярского Края и его промышленному освоению.

Дальнейший путь экспедициишёл из Красноярска на Канский острог идалее в Иркутск.

Мемуары, записки иностранцев о России 18 века оченьразнообразны и

по содержанию – фактология, направленность, -и по жанру – форма, методика

подачи материала. Но в этом разнообразии предметного описания и плюрализ-

ма мнений – их значение и ценность. Восполняя, дополняя, аподчас даже оспа-

ривая друг друга, записки дают возможность увидеть тот образ России 18 века,

который складываетсяу иностранцев, очевидцев происходящихграндиозных перемен в великой стране, в истории великого народа.

Еслибы зарубежные читатели знакомились с Россией по произведени-

ям такого рода, как “ Записки о России ” маркизадеКюстина, написанныев

1839 году,лик её был бы поистинеужасен. Вместе с тем в рядукниг о России

это произведение – явление уникальное. Ипрежде всего потому, что ононапи-

саноочень талантливо, страстно, искренне. Тот, кто нникогда не жил в России,

не знает её литературу, искусство, историю, прочитав “Записки”, легко уверует,

что рассказанноемаркизомде Кюстином – правда , – такова сила его негодую-

щегослова.“ Мне казалось, что, говоря правду о России,я совершу нечто но-

вое и смелое. Досих пор страх и заинтересованностьдиктовалипреувеличен-

ныепохвалы, ненависть пускала в свет клевету; я же не боюсь ни той,ни дру-

гой крайности”, – писал Кюстин.

И так, он стремился быть объективным, сохраняя честь и честность пи-

сателя; в этомон видел свой долг, о чём сказано в одномиз его писем : “…Но покоряясь своему долгу, я уважал,– надеюсь, по крайней мере , – все приличия,

ибоя утверждаю,что есть способвысказывания суровых истин: этот способ

состоитв том,чтобы говорить по убеждению, не поддаваясьвнушениям тще-

славия…Сверх того, так как я многим восхищался в России, я должен был к мо-имописаниям прибавить много похвал…Русские не будут удовлетворены; бы-

вает ли когдаудовлетворено самолюбие? Однако никто более меняне был по-

ражён величием их нации и её политическим значением. Великие судьбыэтого

народа, последнего пришельца на старом мировом театре, занимали меня во всё времяпребывания среди него:– В массерусскиепоказались мне великими, да-

же в своих самыхотталкивающихпороках; в отдельности они мне показались

привлекательными, у народа я нашёл интересный характер; эти лестные истины мнекажется, должныдостойноуравновесить другие, менееприятные. Но до сих пор большаячасть путешественников относилась к русским, как к избало-ванным детям”.

Кюстин считал, что нелицеприятность и искренность его описаний да-

ютему правонакритику.” Они( т.е.”русские” ) – пишетавтор – неувидят,

cколько кроется деликатноговосхищения в моей явной критике ,сколько сожа-

ления и, в известных случаях, симпатий – в моих самых суровых замечаниях”.

Но урусского читателякнига может вызватьраздражение,гнев, едва

ли не ярость. Словно автор её -аристократ 19 века, потомок гильотинированных роялистов, человек надменного и язвительного ума – находится рядом и со злой убежденностьюизлагаетсвои нередкообидныедля нас наблюдения,делает

етвыводы, которыезвучат, какприговор и вызываютожесточенное желаниеоспорить их. Скорее всего,это происходитоттого, что в каждой строке жива личностьсамого Кюстина, который в “Записках” остался самимсобой, не ста-

рался никому угодить, не боялся быть субъективным.

Впрочем, кому-то эта книга понравится. Независимость и смелость суж-

дений, афористичность, пародоксальностьсамого образа мышления, свободно-го, раскованного – всё это не может не доставитьинтелектуальногонаслажде-ния.

Что прежде всегопоражает в этой книге? Нуконечно, невероятное для человека такого блистательного уманепониманиерусской жизни. Его воспри-

тиеРоссии во многомподобновосприятию человека,который, поставив себе

целью узнать, что за жизнь протекает в доме с уродливымфасадом, рассматри-

вает только фасад, с дотошностью лица заинтересованного отмечая все его изъ-

яны,дисгармонию пропорцийи прочее. Конечно, путешественникбылволен

начать изучение страны с Петропавловской крепости, куда он отправился в пер-

вый же день по приезде и кудаего не пустили, такчто он был вынужден огра-

ничиться посещением собора, где погребены членыимператорской фамилии.

Но вот к какому стольсмелому и многое в себе таящему выводу он приходит:

“ Мы, люди Запада, революционныероялисты, видим в государственномарес-

танте в Петербурге только невинную жертву, русские же в нём видят осуждён-ного преступника. Вот до чего доводит политическое идолопоклонство”.

Ужев этом, далеко не самом резком его высказывании, проглядывается

абсолютное непонимание особенностей, характера русского человека 19 века, –

во всяком случае верующего, – сострадательное, жалостливое отношение к лю-

бомуарестанту, христианскаяпотребностьувидеть в нёмименноневинную

жертву, поделиться с нимпоследним кускомхлеба и помолиться за него Богу.

Правдао России,которую открываетКюстин западному читателю, – не вся правда.

Кюстин приложил к русской жизни критерии, сформированные во мно-

гом противоположнойейфранцузской жизньюс её культомкомфорта, изя-

щества,галантности, свободы.Результат получился курьёзный:настоящая ошибка двух мирочувствий.Отправляясь в Россию, онзаранее был готовуви-

детьстрану дикую, варварскую, насильственно цивилизованную злымгением

Петра, восточную деспотию, которая ещё находитсяна стадиизавоевательных

войни живёт воспоминаниями о набегах, увидеть нацию, которой чужд “ мо-

ральный элемент”. Не потому ли, ничуть не стесняясь, он пишет, что “северные варвары” ему“приятнее южных обезьян”, чторусские – “почти люди”, ночто

они – “грязные, как лапландцы, невежественные, как дикари”.

Цитаты можно продолжить, но и без того очевидно, что Кюстин ничего

не понял в том, что составляло душу и сердце русской жизни, поэтому русские

для него – вместилище всех пороков, хотя внешне “прекрасны как ангелы”. На-

род в целом дик, необуздан, быт его ужасен – невозможно войти в избу без то-

го, чтобы не унести с собой“живые сувениры”. Дажевосхищаясь ловкостью и удалью русскихизвозчиков, он не без сарказма замечает, что вежливо простив-

шись, они не преминут тут же, за спиной, что-нибудь да украсть.

Масштабы страны,беспредельность её равнинных пространств,приро-

да, образ правления и жизнь народа - всё непривычно взору европейца,всё разд-

ражает,внушает почти истерический страх.Но больше всего поражает Кюстина

полное отсутствие свободы, которое, по его утверждению, является наивысшей

ценностью человеческойцивилизации. “Где нет свободы, там нет души и прав-ды” – пишет он. Не находя даже зачатковсвободы, он проникается отвращени-

ем ко всей стране. Мысль о рабстве, в которое онапогружена, постоянно омра-

чает его восприятие. Дажевидя дамскуюшляпкуили перчатки, онневольно

подсчитывает, сколько это могло стоить человеческихдуш.Петербург он вос-

принимаетпрежде всего как оплот деспотизма, город, построенный накостях

рабов. “ Здесьдвижутся, дышат толькос позволения илипо приказу, поэтому

всёмрачно и имеет принуждённыйвид; молчание царит в жизнии парализует

её!” Архитектура северной столицы,как и всё, что сотворено железной волей

Петра, для Кюстина – жалкое и почти уродливое подражание античным и иным

образцам, абсолютно неуместноев этом страшномклимате, даи сам климат –

сообщник тирании.

Вот как он описывает архитектуру города: “…Напротив дворца громад-

ная аркада прорезает полукруг строений античногообразца; она служит выхо-

дом с площади иведёт наМорскую улицу; над этимгромадным сводомтор-

жественно возвышается колесница, запряжённаяшестью бронзовыми лошадь-

мив ряд и управляемая какою-то аллегорическойилиисторической фигурой. Не думаю, чтобы в другой стране можно было видеть что-нибудьстоль же без-вкусное, как эти колоссальные ворота,открывающиеся под домом, с примыкаю-

щимик ним с боков жилищами, мещанское соседство которых не мешает счи-

тать их триумфальной аркой, благодарямонументальнымпретензиям русских

архитекторов. Я подошёл бы нехотя посмотреть вблизи этих позолоченныхло-

шадей, статую и колесницу; но еслидаже онихорошо сделаны, в чём я сомне-

ваюсь, онитак плохо поставлены, что я не мог бы ими любоваться. В памятни-

ках прежде всего гармония целого побуждает любопытного изучать подробнос-

ти. Тонкость исполнения ничего не значит без красоты замысла;впрочем, в про-

изведенияхрусского искусстваодинаковоотсутствуют и та, идругая. До сих

пор это искусство сводится к терпению,оно заключается в подражании с грехом

пополам, для перенесенияк себе без разбораи вкуса, всему, что изобретено в

других странах. При желании воспроизводить античную архитектуруследует

дозволять себетолькокопировать её, да и то в сходномместоположении. Всё

здесь очень жалко, хотя и колоссально, так как в архитектуре величие создаётся

не размерами страны, а строгостью стиля.Менякрайне удивляет здесьприст-

растие к воздушным сооружениям. При таком суровом климате – к чему порти-

ки, аркады, колоннады, перистили Афин и Рима? ” “ Скульптура под открытым

небом производит на меня здесь впечатление экзотическихрастений, которые

нужно убирать каждую осень; эта ложная роскошь менее всего подходит к при-

вычкам и духу народа, к его почве и климату. Встране, где бываетиногда80

градусов разницы между зимней илетней температурой, нужно было бы отка-

затьсяот архитектуры тёплого климата. Но русские привыкли даже с природой

обращаться, как с рабом, ини во что не ставитьвремя. Упрямые подражатели, они принимают своё тщеславие за гений и думают, что призваны воспроизвести

у себя сразу и в большом размере памятникивсего мира. Этот город, в котором

императрица Екатерина (sic) дала праздник, был тоже чудом; онбыл также

долговечен,как хлопья снега, эти розы Сибири ”“Всё, что я до сих пор усмот-релв созданиях русских правителей, – не любовь кискусству, а самолюбие че-

ловека ”.

По мнению Кюстина, в отсутствии в России свободы и заключается опас-

ность её дляЕвропы, Франции, чьё поражение в войне 1812 года ещё столь па-

мятно. Нищий,приниженный народ – жертваимперских амбиций её самодер-

жавных властителей – смотрит, как кажетсяКюстину, со скифской жадностью

на Запад. Угнетённый, всегда мечтает поработить других…

СердцеРоссии – Москва – поражаетпутешественника.“ Знаете ливы, что такоекремлёвские стены? –вопрошает он .–Слово “ стены ”даётвам

представление о вещислишкомобыкновенной, слишком жалкой,чтовводит

вас в заблуждение; стены Кремля – это горная цепь. Это цитадель, построенная

на рубежеЕвропы и Азии, в сравнении с обыкновенными укреплениями то же,

что Альпы в сравнении с нашими холмами: Кремль – Монблан крепостей.Если

быгигант, зовущийсярусской империей,имел бысердце, я сказал бы, что

Кремль – сердце этого чудовища, он – голова его”.

Однако, узнав, что Николай Первый предполагает перестроить кое-что в

Кремле, чтобы сделать своё жилище там удобнее, Кюстин пишет с возмущени-

ем: “ Но спросили ливы себя, не испортит ли это улучшение единственныйв

мире ensemble старинных зданий священной крепости?” И далее: “И я,пришед-

ший в Кремль, чтобы увидетьпорчу этогоисторического чуда, я присутствую

при нечестивом деле, не смея испустить ни одного скорбного вопля, не требуя

во имя истории, во имя искусства и вкуса сохранения старых памятников,обре-

чённых на исчезновение под скороспелыми измышлениями современной архи-

тектуры…”

Тонкийхудожник, изысканный стилист, Кюстин сгущает краски, созда-

вая гиперболизическийобраз России,которомунельзя отказать вцельности.

Эмоциональные, экспрессивныеописания иллюстрируют мысль автора, его не

волнует “ мелочная ” достоверность,поскольку емукажется, что он выражает

глубинную суть явлений. Между тем читаешь книгу и понимаешь: Кюстин и не

подръозревал, сколь могучая духовная сила зреет в этой, с его точки зрения, ди-

кой , варварской стране, что близко уже время таких властителей дум, как Толс-

той, Достоевский. Невольно попадая под обаяние русского человека, чувствуя в

нёмнечто сокрытое длянего, Кюстин дажене пытаетсяразобраться вэтом

смутномощущении, не замечает теплоты братских отношений между людьми,

- он видит прежде всего лукавого и коварного раба.

Длясовременногочитателя, знающего, что такое сталинскоеуравни-

тельное рабство, чтение этой книги – соль на раны, ведь некоторые пророчества

Кюстина о будущем России сбылись совсем не в 19, а в 20 веке.Надо было быть

по меньшей мересмелымчеловеком, чтобы с такой обескураживающей откро-

венностью высказаться о великой державе, которая и полтора века назад влияла

на судьбы Европы. Кюстин понимал, что свобода и благоденствие всего челове-

чествабудут возможны, если они будут реализованы в России. Эта мысль оста-

ётся актуальной и в наши дни.

Из всех многочисленных путешественников – иностранцев, оставивших

cвои воспоминания о Николаевской России, наибольшеевпечатление и за гра-

ницей, и унас произвёл маркиз де Кюстин. Вдумчивый и тонкийнаблюдатель,

превосходный стилист,он захватывал читателя блеском литературного таланта,

едкостью остроумия,отточенностьюафоризмов, искренностьютона.Несом-

ненно, во многихслучаях онсгущалкраски,ноэто вызывалось его темпера-

ментом,стремительным и бурным, сильным и на редкость цельным. Обычно об-

винение его в ненавистик России. Ложностьегояснадля каждогочитателя,

внимательного и беспристрастного. В характеристике Кюстина столько скорби,

сам он пережил за время своего путешествия такой глубокийвнутренний пере-

лом,чтоо намеренном сгущении красокне может быть иречи. В его мнимой

ненависти больше любви и настоящегочеловечного уважения, чемв казённых

апологиях гречей и других официальных илиофициозныхпатриотов. Вэтом

отношении его воспоминаниянапрашиваются сами собой на параллель со зна-

менитыми письмами Чаадаева.

Такие воспоминания располагают к снисходительности, и

путешественник, вернувшийсяк своему очагу, может сказать

о своей стране то, что один остроумный человек говорил о са-

мом себе: “Когда я оцениваю себя, я скромен, но я горд, когда

себя сравниваю”.

При подготовке реферата были использованы публикации:

“РОССИЯ 18 В. ГЛАЗАМИ ИНОСТРАНЦЕВ”. Л.:1989.

“ЗАПИСКИ О РОССИИ МАРКИЗА ДЕ КЮСТИНА”.