Боттичелли

	Загрузить архив:
	Файл: vdv-1368.zip (10kb [zip], Скачиваний: 95) скачать

    Боттичелли былсовременником Леонардо,с ним вместе он работает в мастерской Верроккио.Несомненно, ему были знакомы все тонкости перс­пективныхпостроений и свето-теневой моделировки,в чем уже около 50 лет изощрялись итальянские художники.  Для них научнаяперспективаи моделировка  объемаслужилимощным средством воссоздания в искусстве объективной реальности.Среди этих художниковбылиподлинные  поэты перспективы, и в первую очередь Пьеро делла Франческа, в произведениях которого перспективное построение пространства и передача объема пред­метов превратились в магическое средство созидания прекрасного.Вели­кими поэтами светотени и перспективы были и Леонардо и Рафаэль. Но для многих  художников - кватрочентистов перспектива превратилась в фетиш, которому они приносили в жертву все,и прежде всего красоту. Образное воссоздание  действительностионизачастую  подменяли правдоподобным воспроизведением ее,иллюзионистским фокусом, обманом зрения и наивно радовались, когда им удавалось изобразить фигуру в каком-нибудь неожи­данном ракурсе, забывая о том, что такая фигура в большинстве случаев, производит впечатление неестественной и неэстетичной, то есть в конеч­ном счете является ложью в искусстве.Таким скучным прозаикомбыли современник Боттичелли - Доминико Гирландайо. Картины Гирландайо и его многочисленные фрески производятвпечатления  подробныххроник;они имеют  большое документальное значение,  но художественная ценность их весьма невелика.

    Но среди художников-кватрочентистов были мастера, создавшие из своих полотен сказки; их картины, неловкие, чуть смешные, в то же время полны наивного обояния. Таким художником был Паоло Учелло; в его творчестве сильны элементы живой народной фантазии, противополагавшиеся крайностям ренессансного рационализма.

    Картины Боттичелли далеки от почти лубочной наивности полотен Учел­ло.Да этого и нельзя было ожидать от художника, приобщенного ко всем тонкостям ренессансного гуманизма, друга Полициано и Пико делла Миран­дола,причастного к неоплатонизму, культивировавшемуся в кружке Меди­чи.  Его картины "Весна" и "Рождение Венеры"вдохновлены  изысканными стихами Полициано; может быть, они были навеяны празднествами при дво­ре Медичи,и,очевидно,  Боттичелли вкладывал в них какой-то сложный философско-аллегорический смысл;может быть, он действительно пытался в образе Афродиты слить черты языческой,телесной, христианской и ду­ховной красоты. Обо всем этом до сих пор спорят ученые. Но есть в этихкартинах и абсолютная,бесспорная красота, понятная всем, именно поэ­тому они до сих пор не утратили своего значения.

Боттичелли обращается к извечным мотивам народной сказки, к образам, созданным народной фантазией и поэтому общезначимым.Разве может выз­вать сомнение образный смысл высокой женской фигурыв  беломплатье, затканном цветами,с венком на золотых волосах, с гирляндой цветов на шее,с цветами в руках и с лицом юной девушки,почти подростка, чуть смущенным,робко улыбающимся? У всех народов, на всех языках этот об­раз всегда служил образом весны; в народных празднествах на Руси, пос­вященныхвстрече весны,когда молодые девушки выходили в поле "зави­вать венки", он столь же уместен, как и в картине Боттичелли.

    И сколько бы не спорили ученые о том,кого изображает полуобнажен­ная женская фигура в прозрачной одежде,с длинными разметавшимися во­лосамии  веткой зелени в зубах - Флору,  Весну и Зефира,- образный смысл ее совершенно ясен:у древних греков она называлась дриадой или нимфой,в народных сказках Европы - лесной феей,в русских сказках ­русалкой. И конечно, с какими-то темными злыми силами природы ассоции­руется летящая фигура справа,от взмаха крыльев которой стонут и кло­нятся деревья.А эти высокие, стройные деревья, вечно зеленые и вечно цветущие,увешанныезолотыми плодами,- они в одинаковой мере могут изображать и античный сад гесперид,и волшебнуюстрану  сказок,где вечно царит лето.

Обращение Боттичелли к образам народной фантазии  неслучайно.Поэты кругаМедичи  да и сам Лоренцо широко использовали в своем творчестве мотивы и формы итальянской народной поэзии, сочитая ее с "изящной" ан­тичной поэзией, латинской и греческой. Но каковы бы ни были политичес­кие мотивы этого интереса к народному искусству, особенно у самого ло­ренцо,преследовавшего главным образом демогогические цели,значение его для развития итальянской литературы отрицать невозможно.

Боттичелли обращаетсяне только к традиционным персонажам народных

легенд и сказок;в его картинах "Весна" и "Рождение Венеры" отдельные предметы приобретают характер обобщенных поэтических символов. В отли­чие от леонардо, страстного исследователя, с фантастической точностью, стремившегося воспроизводить все особенности строения растений, Ботти­челли изображает "деревья вообще",песенный образ дерева, наделяя его как в сказке,самыми прекрасными качествами - оно стройное, с гладким стволом,с пышной листвой, усыпанное одновременно и цветами и фрукта­ми.А какой ботаник взялся бы определить сорт цветов,рассыпанных налугу под ногами Весны,или тех,которые она держит в складках своего платья:они пышны, свежи и ароматны, они похожи и на розы, и на гвоз­дики,и на пионы; это - "цветок вообще", самый чудесный из цветов. Да ив  самомпейзажеБоттичелли  не стремится воссоздать тот или иной ландшафт;он только обозначает природу,называя ее основные, и вечно повторяющиеся элементы:деревья,небо,  земля в "Весне"; небо, море, деревья, земля в "Рождении Венеры". Это "природа вообще", прекрасная и неизменная.

    Изображая этот земной рай, этот "золотой век", Боттичелли выключает из своих картин категории пространства и времени. За стройными ствола­ми деревьев виднеется небо, но нет никакой дали, никаких перспективных линий,уводящих в глубину, за пределы изображенного. Даже луг, по ко­торому ступают фигуры, не создает впечатление глубины; он похож на ко­вер,повешенный на стену,идти по нему невозможно.Вероятно, именно поэтому все движения фигур имеют какой-то особый,вневременной харак­тер: люди у Боттичелли скорее изображают движение, чем двигаются. Вес­на стремительно идет вперед,ее нога почтикасаетсяпереднего  края картины,но она никогда не переступит его, никогда не сделает следую­щего шага;ей некуда ступить, в картине нет горизонтальной плоскости, нети сценической площадки,на которой фигуры могли бы свободно дви­гаться. Так же неподвижна фигура идущей Венеры: слишком строго вписана она в арку склоненных деревьев и окружена ореолом зелени. Позы, движе­ния фигур приобретают какой-то странно завороженный характер,они ли­шены конкретного значения, лишены определенной целенаправленности: Зе­фир протягивает руки,но не касается Флоры;Весна только трогает, но не берет цветы; Правая рука Венеры протянута вперед, как будто она хо­чет коснуться чего-то,но так и застывает в воздухе; жесты сплетенных рук Граций - это жесты танца; в них нет никакой мимической выразитель­ности,они не отражают даже состояние их души.Есть какой-торазрыв между  внутреннейжизнью людей и внешним рисунком их поз и жестов.И хотя в картине изображена определенная сцена, персонажи ее не общаются друг с другом,они погружены в себя,молчаливы, задумчивы, внутренне одиноки.Они даже не замечают друг друга. Единственно, что их объеди­няет, - это общий ритм,пронизывающий картину, как-бы порыв ветра, вор­вавшийся извне.И все фигуры подчиняются этомуритму;безвольные  и легкие,они похожи на сухие листья,которые гонит ветер. Самым ярким выражением этого может служить фигура Венеры,  плывущей поморю.Она стоит на краю легкой раковины,едва касаясь ее ногами,и ветер несетее к земле.

В картинах эпохи Возрождения человек всегда составляет центр компо-

зиции;  весь мир строится вокруг него и для него, и именно он является главным героем драматического повествования,  активным выразителем со­держания, заключенного в картине. Однако в картинах Боттичелли человек утрачивает  этуактивную роль он становится скорее страдательным эле­ментом,он подвержен силам,действующим извне,он  отдаетсяпорыву чувства или порыву ритма.Это ощущение внеличных сил, подчиняющих че­ловека,переставшего владеть собой,прозвучало в картинах Боттичелли какпредчувствие новой эпохи,когда на смену антропоцентризму Ренес­санса,приходит сознание личной беспомощности,представление отом, что в мире существуют силы, независимые от человека, неподвласнтые его воле.  Первыми симптомами этих изменений, наступивших в обществе, пер­вымираскатами  грозы,которая несколько десятилетий спустя поразила Италию и положила конец эпохе Возрождения,были  упадокФлоренциив конце  15века и религиозный фанатизм,охвативший город под влиянием проповедений Савонаролы,фанатизм, которому до некоторой степени под­дался  исамБоттичелли,  и который заставлял флорентинцев,  вопреки здравому смыслу и веками воспитывавшемуся уважению к прекрасному, бро­сать в костер произведения искусства.