Статья Образ народника в газете Московские ведомости. 1881 год.

Данилко Иван.
Новосибирский государственный педагогический университет
ОБРАЗ НАРОДНИКА В ГАЗЕТЕ «МОСКОВСКИЕ ВЕДОМОСТИ». 1881 г.
19 февраля 1861 г. император Александр II подписал Манифест об отмене крепостного права в Российской империи. Эта реформа стала первой среди реформ, открывших новую Россию. Мог ли император Александр II даже в самых фантастических представлениях предугадать свою дальнейшую судьбу, предвидеть ту «охоту», которая развернется за его жизнь.
19 ноября 1879 г. на Московско-Курской железной дороге был взорван императорский поезд. Цель террористов – император Александр II остался жив по причине отсутствия в составе поезда. Этот взрыв открыл не только череду народовольческих покушений, достигших цели 1 марта 1881 г., но и новую эпоху в жизни русского общества. Впервые для убийства одного человека был использован динамит, как средство воплощения целей террористов. Использование динамита вместо прежних одиночных выстрелов ставило под удар не только жертву покушения, но и множество людей, оказавшихся на месте покушения совершенно случайно.
Описание народовольцев как террористов второй половины XIX в. является лишь частью того образа народника, укоренившегося в сознании русского общества с момента первых покушений на императора Александра II. Для описания народовольцев разные слои общества использовали большое количество терминов, которыми они показывали свое отношение к происходящим событиям.
Образ народника является собирательным. Для его описания используются разные типологические характеристики в зависимости от личного отношения к деятельности народовольческих организаций. Представители разных течений общественно – политической мысли второй половины XIX в. для характеристики народовольцев используют разные слова – маркеры, раскрывающие суть происходящих событий. Рассмотрим некоторые варианты использования различных терминов для создания единого образа.
Для обозначения террористов в разных слоях общества использовалось слово «преступник», реже «злоумышленник», после 1 марта 1881 года «цареубийца». Употребление этих понятий сводится к двум направлениям. Первое рассматривает народовольцев, прежде всего как политических преступников. Между тем в одной из своих работ Юлия Сафронова формулирует вывод о том, что большинство журналистов второй половины XIX в. доказывали читателям о том, что народовольцев никак нельзя считать политическими преступниками в виду полного отсутствия каких – либо целей, они действуют во имя разрушения, а не создания нового порядка. Еще одним термином, который употреблялся в официальной консервативной публицистике, является термин «крамола». Так официально называли «антигосударственные деяния». Именно этот термин наиболее точно отражал суть происходящего и те настроения, которые господствовали в обществе по отношению к народникам. Крамола воспринималась как государственное преступление, направленное против всего народа, не имеющее никаких политических целей, которому нет оправдания.
Представители общества, как либералы, так и консерваторы, также употребляли по отношению к народникам понятие «фанатик». В данном определении соединяются сразу два определения «фанатизм» и «безумство». Термин «фанатик» использовался в таких словосочетаниях как «партия безумцев», «шайка безумных фанатиков», и «безумно – бешеная шайка». Определение народников как «фанатиков» позволяет сделать вывод о негативном отношении к ним и об отсутствии рационализма в их деятельности.
Одним из самых распространенных терминов по отношению к народовольцам в среде обывателей и в среде консерваторов стал термин нигилизм. Нигилизм понимался как «общее революционное стремление», как «отрицание всех религиозных, нравственных и гражданский оснований общества».
Терроризм для истории Российской империи второй половине XIX века был новым явлением: сами слова «террорист» и «терроризм», в отличие от слова террор, довольно часто употреблявшегося в общественно-политической мысли XIX века, были неологизмами, относительно редко употреблявшимися как властями, так и народовольцами. Именно в это время усилиями журналистов, проповедников, представителей общества создавались образы террориста, и складывался набор терминов, которыми возможно было описать исполнителя террористического акта.
Проблемы деятельности народовольческих организаций второй половины XIX – начала XX привлекают повышенный интерес исследователей. В своей работе «Нигилист» – «преступник» – «недоучка»: образы террориста и их восприятие русским обществом. 1879 – 1881 гг.» Ю. Сафронова на основе большого количества источников периода активной деятельности «Народной воли» выделяет несколько моделей восприятия народников, которые укоренились в общественном сознании. Модель «террориста – недоучки», получившая наибольшее распространение в среде самих народовольцев, связана со «школьным вопросом», который остро стоял на повестке дня. Критике подверглась «классическая система», которая применялась во всех учреждениях, где население получало какое-либо образование, и организация университетов. Проблема системы образования, важная для общества сама по себе, так как от ее решения напрямую зависит будущее страны. Эта проблема, по мнению большинства исследователей, напрямую связана с распространением крамолы среди молодого поколения российского империи.
А.С. Баранов, автор исследований об образе террориста в русской и европейской культурах предлагает идею о применении террористами такой модели поведения как «террорист – мученик». В ее основе лежит идея жертвенности всех террористов ради спасения остальных. В своих исследованиях он утверждает, что после процесса Веры Засулич многие народовольцы использовали эту модель для оправдания своих террористических операций. Общество, взволнованное происходящими событиями, отчасти принимало эти идеи, так как были попытки разобраться в причинах возникших политических преступлений.
Еще одной важной работой в истории изучения первых террористических организаций в России является исследование Юлии Сафроновой «Слухи во время террористической кампании «Народной воли». 1879–1881 гг.». Страх перед деятельностью «Народной воли» стал новой чертой жизни общества в период с 1879 – 1881 гг. Показателем роста тревожности, а также средством увеличения опасений народа служили разнообразные слухи. Слухи играют важную роль в изучении любого исторического периода, так как показывают те проблемы, которые волнуют общество, показывают уровень развития средств коммуникации, уровень развития всего общества в целом. При изучении слухов возникает большое количество препятствий. Во-первых, слухи носят устный характер, найти их письменное воплощение очень сложно. Во-вторых, нужно учитывать исторический контекст эпохи. Попытка убийства государя – императора для истории второй половины XIX века является неслыханной дерзостью. Поэтому следует учитывать эмоциональное состояние разных слоев общества. Изучение слухов занимает важное место в конструировании единого образа народника.
В.А. Твардовская на основе изданий М.Н. Каткова (газета «Московские ведомости», журнал «Русский вестник») анализирует идеологию самодержавия в Российской империи во второй половине XIX века. Выделяет новые явления общественной жизни, которые появляются в указанный период. Подробно раскрываются взгляды главного редактора «Московских ведомостей» М.Н. Каткова на происходящие события внутри Российской империи.
Изучение репрезентаций народничества на страницах «Московских ведомостей» как главной консервативной газеты Российской империи, прежде всего, позволяет проследить отношение государственной власти к распространению нового течения в разных слоях русского общества. Катков как идеолог консерватизма проводит на страницах своего издания политику, которая направлена на усиление государственной идеологии.
Задача данного исследования – показать на основе материалов «Московских ведомостей» образ народника, который культивировала главная консервативная газета императорской России.
М.Н. Катков так объяснял деятельность «Московских ведомостей»: «стоять на страже прав верховной власти и государства во всем, что касается его безопасности, единства и целостности». Государство с самодержавным строем виделось Катковым как основное условие существования всего русского народа.
Катков как идеолог самодержавия имеет свою историю, которая по своей проблематике может стать темой отдельного исследования. Данная работа не ставит цель раскрыть эволюцию взглядов М.Н. Каткова как представителя самодержавной идеологии, но без некоторых моментов из его биографии контекст в котором создавались выпуски «Московских ведомостей» не будет до конца раскрыт. Поэтому нужно коснуться только тех моментов, которые характеризуют его позицию в событиях 1881 г.
По социальному происхождению Катков принадлежал к разночинцам. Детство и юность Каткова прошли в бедности, граничащей с нуждой. Окончил Московский университет в 1839 г., после этого поступает в Берлинский университет, где увлекается философией Гегеля и Шеллинга. Идеи Шеллинга о боге как о верховной силе существующего мира сохранялись во всей публицистике Каткова любого периода его деятельности. В конце 1830-х гг. жизнь столкнула его с представителями научной и общественной мысли того времени. В.Г. Белинский, Н.В. Станкевич, М.А. Бакунин приняли Каткова как единомышленника. После возвращения из Берлина происходит раскол Каткова и Белинского. Подлинное вступление Каткова в общественную борьбу произошло с началом издания «Русского вестника» в 1856 г. С 1858 г. Катков становится единоличным редактором журнала. На страницах журнала Катков в своей публицистике попытался соединить «охранительную идеологию с элементами либерализма». Именно Катков на страницах «Русского вестника» вводит понятие нигилизм, как явления, носящего всеотрицающий характер. В 1862 г. Катков и Леонтьев получают разрешение на передачу им «Московских ведомостей». В момент принятия их из рук правительства Катков имел репутацию либерала-западника, публициста, если не находящегося в оппозиции, то и не разделяющего официальную точку зрения по ряду вопросов русской жизни. Катков готов был служить самодержавию последовательно и неуклонно. Переход «Московских ведомостей» к Каткову и Леонтьеву совпал с началом польского восстания. Для Каткова эта проблема стала отражением той ситуации, которая набирала силу в Российской империи. Уже с 1863 г. Катков постепенно начинает отказываться от своей либеральной доктрины. С самого начала польского восстания «Московские ведомости» заняли твердую позицию в решении этого вопроса - никаких уступок восставшим. Именно польский вопрос сыграл важную роль в формировании взглядов Каткова на события в России второй половины XIX века.
Исследование основано на материалах «Московских ведомостей» за 1881 г. Каждое новое покушение народников находило отражение в главной газете Российской империи. Цареубийство 1 марта 1881 года вызвало ряд публикаций Каткова о дальнейших путях развития Российской империи, о методах борьбы с преступниками.
1881 г. стал особенным годом в истории Российской империи. Убийство императора в историческом контексте XIX века трудно представить даже сейчас, в XXI веке. История покушений на Александра II берет свое начало задолго от 1881 г., а именно 4 апреля 1866 г. Использование динамита как средства осуществления террора происходит 19 ноября 1879 г. Убийство же совершается 1 марта 1881 г. Именно это роковой день послужил катализатором к активной публицистической деятельности М.Н. Каткова. Ряд материалов «мартовской» публицистики 1881 г. наиболее полно отражает эмоциональное состояние русского общества после цареубийства Александра II. 1881 г., как и год 1861, перевернул историю русского государства на новую страницу. Цареубийство 1 марта 1881 г. – поворотный момент в истории нашего государства.
Цареубийство 1 марта 1881 г. стало событием, которое всколыхнуло всю Российскую империю. Убийство государя – императора вызвало сильное эмоциональное потрясение. В первых публикациях Каткова после 1 марта 1881 г. прослеживается эмоциональная оценка произошедшего: «Ужасное событие! Не отдохнешь от впечатлений этого дня позорной памяти, беспримерного в истории России. Так вот конец славного царствования, вот чем завершилось двадцатипятилетие непрерывных преобразований, поражавших мир своей быстротой и обгонявших ожидания самых либеральных партий во всех странах! Вот как кончил дни свои Государь мягкосердечный, человеколюбивый, долготерпеливый, более принижавший, нежели превозносивший величие своих прав! Государь, совершивший столько великих преобразований, сколько не насчитаешь веками в исторической жизни народов, растерзан, будто хищными зверями, раздроблен адскими снарядами среди белого дня в своей столице, на улице, на людях!» Приводя такие черты характера императора, Катков показывает возможные причины распространения крамолы в период царствования Александра II. Русское общество содрогалось от повторяющихся попыток народовольцев покончить с императором, а со стороны правительства следовали лишь полумеры, покушения продолжались, количество взрывов увеличивалось.
В выпуске «Московских ведомостей» от 2 марта 1881 г. автор рассуждает о причинах сложившейся ситуации в Российской империи. «Всякая свобода и самая жизнь, поистине человеческая, в обществе возможны только при условии единой и бесспорной, над всякою властью господствующей власти. Ее ослабление неизбежно порождает смуту. По мере того как ослабляется действие законной власти, нарождаются дикие власти, начинается разложение, совершаются насилия, вместо явного правительства появляются тайные, действующие тем сильнее, чем слабее действие государственной власти».
Ослабление государственной власти – вот причина всех бед российского государства. Общество, в котором появляется возможность для развития «диких властей», обязательно подвергается разложению внутри, нравственные законы, по которым существует общество, больше не в силах обеспечить социальное равновесие, в таком обществе обязательно начинается насилие, ведущее к гибели людей.
Говоря о слабости государственной власти, автор, так или иначе, пытается найти оправдание деятельности народников. Он говорит о внешних причинах распространения крамолы среди членов русского общества. Власть сама предоставила возможность для развития течения, целью которого стало убить императора любой ценой. Возможность оправдания народников можно проследить в заявлениях Каткова о том, что действия народовольцев направлялись «тайной крамолой врагов России, ставящих цель разрушить и уничтожить все, чем держится человеческое общежитие в Российской империи». Еще в 1879 г. в одном из выпусков «Московских ведомостей» Катков рассуждал о причинах, которые спровоцировали народников пойти на убийство императора с помощью динамита. «Кто бы ни был этот преступник, он, по всему вероятию, был слепым орудием неведомых ему замыслов и целей, как из многих подобных случаев явствует. Вся сила зла заключается в преступной организации, которая страшной дисциплиной тяготеет над людьми, попавшими в ее сети. Раз, попав в эту роковую сеть, жалкий безумец теряет власть над собой. Шаг за шагом он запутывается все более. Страх держит его в беспрекословном повиновении; он не мыслит, не рассуждает, не отдает себе отчета». 
Внешние враги и слабость государственной власти внутри страны – это два аргумента, которые объясняют событие 1марта 1881 года с точки зрения главного редактора «Московских ведомостей». Еще одну причину распространения крамолы Катков видит в системе образования, сложившейся во второй половине XIX века в Российской империи. Образ террориста – недоучки, брошенного на дело цареубийства «тайной крамолой», говорит о неспособности сопротивляться народовольцев той крамоле, которая поглотила умы молодого поколения российского общества. Уже через два дня после трагической смерти императора «Московские ведомости» предлагают свою точку зрения на случившееся: «К кому должно относиться всемирное негодование? Из совершителей злодеяния один пойман и обнаружен. Это девятнадцатилетний недоучка. Он был брошен на дело цареубийства, как брошен, был им самим смертоносный снаряд. Значит, нравственная сила негодования может относиться не столько к этому презренному орудию, сколько к той крамоле, которая, очевидно, имеет свои замыслы и не стесняется в выборе средств для достижения своих целей». Образ народника как средства осуществления целей внешних врагов Российской империи и становится доминирующим в публицистике Каткова. С одной стороны, данная характеристика говорит о ярко негативном отношении к народовольцам со стороны М.Н. Каткова, как редактора главной правительственной газеты. С другой стороны, очень большое место в публицистике этого периода отводится причинам, по которым крамола «завладела умами нашего молодого поколения». Неспособность молодого человека, попавшего в сети преступной организации, освободиться от этих пут, объясняется нравственной слабостью молодого поколения. Страх побеждается страхом. «Пагубный страх перед темными силами может быть побежден только спасительным страхом перед законной властью». Только сильная власть нового правительства должна победить крамолу, укоренившуюся в обществе. «Дай Бог нам с началом нового царствования очистить нашу нравственную атмосферу и поднять в нашем образованном обществе русский патриотический дух, который дурному нас не научит».
Спасение российского государства всецело возлагается на новое правительство во главе с новым императором. В одной из статей «Московских ведомостей» от 4 марта 1881 г. Катков формулирует сущность политического единства Российской империи. «Весь смысл русской истории и вся государственная мудрость в том состоят, чтобы верховная власть нашего народа была неразрывно связана с ним, и чтобы управление им было живым и ясным выражением этого единства. Сохрани нас Боже от всего, что может разделить их и поставить как бы в два лагеря, один против другого, каждый со своими особыми интересами».
На протяжении нескольких номеров Катков рассуждает о целях, которые ставили перед собой народовольцы. В результате оценки событий 1 марта 1881 г. М.Н. Катков приходит к выводу, что вся деятельность «Народной воли» контролировалась внешними врагами Российской империи. Вся сущность этой организации сводилась к тому, «чтобы поколебать и разрушить империю». Вот это серьезная и понятная цель. «Но цель эта не может прямо высказываться. Нужен пряник, нужно прикрытие, нужен грубый радикализм, чтобы вербовать недоучившуюся молодежь, нужен пошлый либерализм, чтобы подкупать пустых людей. На врагов негодовать нечего, от врагов нужно только отбиваться. Вся сила негодования, весь стыд и бесчестие России должны падать на нас самих, именующих себя людьми образованными, - людей правящих, учащих, ораторствующих и пишущих».
Тема внешних врагов Российской империи неоднократно поднимается Катковым на страницах «Московских ведомостей». И этому можно найти объяснение. «Московские ведомости» были переданы Каткову и Леонтьеву в 1963 г. Это событие совпало с началом польского восстания. Для Каткова оно явилось воплощением того состояния страны на рубеже 50 – 60-х годов XIX века. С первых дней польского «мятежа» издания Каткова заняли предельно четкую позицию по решению национального вопроса, выступив против каких бы то ни было уступок восставшим, против какого – то ни было расширения национальных прав. Катков доказывал, что держать Польшу «вооруженной рукой» - историческая необходимость, что борьба с восстанием имеет для Российской империи огромное значение в национальной политике. Сохранение целостности и единства для России пореформенной – вопрос жизни и смерти. Издания Каткова утверждали, что существование России как великой державы и русского народа как «целого» связано с удержанием Польши.
И теперь в 1881 г. после убийства императора Александра II «Московские ведомости» вновь поднимают проблему польского восстания, как одну из причин гибели императора. Исполнительный комитет «Народной воли» после 1 марта 1881 года в своей прокламации говорит как бы от имени народа, при этом прося поддержки в его дальнейшей деятельности. Народники радуются совершенному делу и именуют его казнью. Эта прокламация вызвала ответную статью со стороны «Московских ведомостей». Именно в этой статье Катков и поднимает всеми забытый вопрос о польском восстании. «С тех пор «польская справа» притихла, но она не исчезла. Мы не довершили начатого, мы обманули себя: меры, которые мы принимали, превратились в полумеры, а полумеры хуже, чем непринятие никаких мер. Мы не освободили польскую народность от яда, которым она заражена и которая делает ее отравой для России; мы только вогнали этот яд глубже внутрь. Революционная организация была перекинута внутрь России с тем, чтобы клетки ее наполнять людьми чисто русского происхождения во имя всемирной анархии и всякого рода революционных идей. Была проведена неотступная осада наших учебных заведений, и мы сами с невообразимой глупостью и варварством под видом либерализма предавали и предаем врагам наших детей, наше учащееся юношество».
События 1863 г. и его последствия послужили поводом к развитию в Российской империи террористической организации, по мнению М.Н. Каткова. Революционные идеи поглотили слой недоучившейся молодежи и привели, в конечном счете, к цареубийству 1 марта 1881 года.
Задачей данного исследования была попытка показать собирательный образ народника, который формировали у общественности «Московские ведомости» на своих страницах в год цареубийства. И так, в восприятии М.Н. Каткова народник на страницах газеты предстает в образе недоучившегося юноши, попавшего в сети революционной организации, деятельность которой направляется внешними врагами Российской империи, а именно представителями «польской справы». В одной из своих статей Катков предлагает характеристику народовольца как орудия исполнения чужих целей, который брошен на их исполнение.
Народническая организация обнажила все проблемы Российской империи во второй половине XIX века. Прежде всего, это слабая государственная власть, позволившая развиться внутри общества террористической организации, ограничившись только полумерами в ответ на террористические акции с ее стороны. Во-вторых, это система образования, которая действовала в России второй половины XIX века. Ну и внешний фактор, выступил в роли катализатора событий, происходивших в указанный период. Все эти проблемы, так или иначе, нашли отражение в том образе, который был сформирован в публицистике М.Н. Каткова.

 Сафронова Ю. «Нигилист» – «преступник» – «недоучка»: образы террориста и их восприятие русским обществом. 1879 – 1881 гг. // Вестник Пермского ун-та: история. 2010. № 2(14). С. 37-49.
 Баранов А.С. Образ террориста в русской культуре конца XIX начала XX веков // О.Н.С. 1998. № 2.
 Твардовская В.А. Идеология пореформенного самодержавия. М.: Наука. 1978. С. 36-38.
 Московские ведомости, 4 апреля 1867 г.
 Московские ведомости, 2 марта 1881 г.
 Московские ведомости, 2 марта 1881 г.
 Московские ведомости, 3 апреля 1879 г.
 Московские ведомости, 3 марта 1881 г.
 Московские ведомости, 3 марта 1881 г.
 Московские ведомости, 4 марта 1881 г.
 Московские ведомости, 3 марта 1881 г.
 Московские ведомости, 5 марта 1881 г.









13PAGE 15


13PAGE 14515