Николай Клюев. Неокрестьянские поэты. 11 класс

Николай Клюев.Неокрестьянские поэты.Subtitle here Кто же он такой Николай Клюев? Николай Клюев - это олонецкий крестьянин и известный русский поэт серебряного века, представитель так называемого новокрестьянского направления в русской поэзии XX века. Наибольшую известность получили его произведения «Плач о Есенине» и поэмы «Погорельщина» и «Деревня». Был современником Ахматовой, Александра Блока, Гумилева, Есенина, Брюсова. Поддерживал с ними отношения и переписку. «Таинственный деревенский Клюев» называла его Ахматова и еще его называли "Олонецкий старец". Коренастый, - вспоминала Клюева жена писателя Н.Г. Гарина. - Ниже среднего роста. Бесцветный. С лицом ничего не выражающим, я бы сказала, даже тупым. С длинной, назад зачесанной прилизанной шевелюрой, речью медленной и бесконечно переплетаемой буквой «о», с явным и сильным ударением на букве этой, и резко отчеканиваемой буквой «г», что и придавало всей его речи специфический и оригинальный и отпечаток, и оттенок. Зимой - в стареньком полушубке, меховой потертой шапке, несмазанных сапогах, летом - в несменяемом, также сильно потертом армячке и таких же несмазанных сапогах. Но все четыре времени года, так же неизменно, сам он - весь обросший и заросший, как дремучий его Олонецкий лес...» . В златотканные дни сентябряМнится папертью бора опушка.Сосны молятся, ладан куря,Над твоей опустелой избушкой.Ветер-сторож следы стариныЗаметает листвой шелестящей.Распахни узорочье сосны,Промелькни за березовой чащей!Я узнаю косынки кайму,Голосок с легковейной походкой...Сосны шепчут про мрак и тюрьму,Про мерцание звезд за решеткой,Про бубенчик в жестоком пути,Про седые бурятские дали...Мир вам, сосны, вы думы мои,Как родимая мать, разгадали!В поминальные дни сентябряВы сыновнюю тайну узнайтеИ о той, что погибла любя,Небесам и земле передайте.   Стихи Н.Клюева (1887-1937)ОСИНУШКААх, кому судьбинушкаВорожит беду:Горькая осинушкаРонит лист-руду.Полымем разубрана,Вся красным-красна,Может быть, подрубленаТопором она.Может, червоточинаГложет сердце ей,Черная проточинаВъелась меж корней.Облака по просиниКрутятся в кольцо,От судины-осениВянет деревцо.Ой, заря-осинушка,Златоцветный лёт,У тебя детинушкаРазума займет!Чтобы сны стожарныеВ явь оборотить,Думы — листья зарные -По ветру пустить.    РОЖДЕСТВО ИЗБЫОт кудрявых стружек тянет смолью,Духовит, как улей, белый сруб.Крепкогрудый плотник тешет колья,На слова медлителен и скуп.Тёпел паз, захватисты кокоры,Крутолоб тесовый шоломок.Будут рябью писаны подзоры,И лудянкой выпестрен конёк.По стене, как зернь, пройдут зарубки:Сукрест, лапки, крапица, рядки,Чтоб избе-молодке в красной щубкеЯвь и сонь мерещились - легки.Крепкогруд строитель-тайновидец,Перед ним щепа как письмена:Запоет резная пава с крылец,Брызнет ярь с наличника окна.И когда очёсками куделиНад избой взлохматится дымок -Сказ пойдет о красном древоделеПо лесам, на запад и восток.     Поэму «Плач о Есенине» поэт Николай Клюев написал на смерь своего друга Сергея Есенина, оказывается их связывали очень сложные и даже близкие отношения. Любовь двух поэтов была настолько сильной, что вечный странник Клюев даже обзавелся постоянной квартирой в Петербурге. И примерно два года (1915-1917) Клюев и Есенин жили вместе. Используя свои связи, Клюев также спас Есенина от мобилизации в действующую армию. В воспоминаниях современниковНесколько иначе запомнил Клюева поэт Г. Иванов: «Приехав в Петроград, Клюев попал тотчас же под влияние Городецкого и твердо усвоил приемы мужичка-травести. «Ну, Николай Алексеевич, как устроились вы в Петербурге» - «Слава тебе Господи, не оставляет Заступница нас, грешных. Сыскал клетушку, - много ли нам надо Заходи, сынок, осчастливь. На Морской за углом живу». - Клетушка была номером Отель де Франс с цельным ковром и широкой турецкой тахтой. Клюев сидел на тахте, при воротничке и галстуке, и читал Гейне в подлиннике. «Маракую малость по басурманскому, - заметил он мой удивленный взгляд. - Маракую малость. Только не лежит душа. Наши соловьи голосистей, ох, голосистей. Да что ж это я, - взволновался он, - дорогого гостя как принимаю. Садись, сынок, садись, голубь. Чем угощать прикажешь Чаю не пью, не курю, пряника медового не припас. А то, - он подмигнул, - если не торопишься, пополудничаем вместе. Есть тут один трактирчик. Хозяин хороший человек, хоть и француз. Тут, за углом. Альбертом зовут». - Я не торопился. - «Ну, вот и ладно, ну, вот и чудесно, - сейчас обряжусь». - «Зачем же вам переодеваться» - «Что ты, что ты - разве можно? Ребята засмеют. Обожди минутку - я духом». - Из-за ширмы он вышел в поддевке, смазных сапогах и малиновой рубашке «Ну вот, так-то лучше». - «Да ведь в ресторан в таком виде как раз не пустят». - «В общую и не просимся. Куда нам, мужичкам, промеж господ . Знай, сверчок, свой шесток. А мы не в общем, мы в клетушку-комнатушку, отдельный то есть. Туда и нам можно». Клюев у Советской власти вызывал раздражение своим негативным отношением к политике компартии ю В поэме «Погорельщина» и цикле «Разруха» он упоминает Беломоро-Балтийский канал, построенный с участием большого числа раскулаченных и заключённых: "... То Беломорский смерть-канал, Его Акимушка копал, С Ветлуги Пров да тётка Фёкла. Великороссия промокла Под красным ливнем до костей И слёзы скрыла от людей, От глаз чужих в глухие топи..."Лев Троцкий написал о нём в те годы критическую статью и навесил опасный ярлык - «кулацкий поэт». Его по доносу Гронского (главный редактор «Известий», называвший Клюева «юродивым») Ягоде арестовывают в 2 феврале 1934 года и как «активного антисоветчика» и на пять лет из Москвы ссылают в Сибирь. Сначала он живет в поселке Колпашево в Нарыме, потом по ходатайству Горького его переводят в Томск, где он поселяется по адресу переулок Красного Пожарника, 12. Про свою жизнь в Томске он так писал друзьям:«В Томске глубокая зима, - писал поэт, - мороз под 40 градусов. Я без валенок, и в базарные дни мне реже удается выходить за милостыней. Подают картошку, очень редко хлеб. Деньгами - от двух до трех рублей - в продолжение почти целого дня - от 6 утра до 4-х дня, когда базар разъезжается. Но это не каждое воскресенье, когда бывает мой выход за пропитанием. Из поданного варю иногда похлебку, куда полагаю все хлебные крошки, дикий чеснок, картошку, брюкву, даже немножко клеверного сена, если оно попадет в крестьянских возах. Пью кипяток с брусникой, но хлеба мало, сахар великая редкость. Впереди морозы до 60 градусов, мне страшно умереть на улице. Ах, если бы в тепле у печки!.. Где мое сердце, где мои песни..» "На часах у стен тюремных, У окованных ворот, Скучно в думах неизбежных Ночь унылая идёт. Вдалеке волшебный город, Весь сияющий в огнях, Здесь же плит гранитных холод Да засовы на дверях... "(Николай Клюев)В 1936 году, уже в Томске, Клюева вновь арестовали по спровоцированному органами НКВД делу контрреволюционного «Союза спасения России». На какое-то время его освобождают даже тогда из-под стражи только из-за болезни - «паралича левой половины тела и старческого слабоумия». Но и это была лишь временная отсрочка. В мае 1937 года Клюева вновь арестовывают. Благодаря доносам «подельников» о том, что он и в камере пишет стихи и поэму о зверствах и тирании большевиков, следствие пришло к выводу, что Клюев Николай Алексеевич является руководителем и идейным вдохновителем существующей в г. Томске контрреволюционной, монархической организации «Союз спасения России. Протокол допроса Клюева, в котором можно увидеть его данные и постановление тройки Управления НКВД Новосибирской области о том, что «Клюева Николая Алексеевича расстрелять, а лично принадлежащее ему имущество конфисковать" хранится в литературном музее. 23-25 октября 1937 года (так указано в выписке из дела) постановление тройки было приведено в исполнение. Есть две страны; одна - Больница,Другая - Кладбище, меж нихПечальных сосен вереница,Угрюмых пихт и верб седых!Блуждая пасмурной опушкой,Я обронил свою клюкуИ заунывною кукушкойСтучусь в окно к гробовщику:"Ку-ку! Откройте двери, люди!""Будь проклят, полуночный пес!Кому ты в глиняном сосудеНесешь зарю апрельских роз?!Весна погибла, в космы сосенВплетает вьюга седину..."Но, слыша скрежет ткацких кросен,Тянусь к зловещему окну.И вижу: тетушка МогилаТкет желтый саван, и челнок,Мелькая птицей чернокрылой,Рождает ткань, как мерность строк.В вершинах пляска ветродуев,Под хрип волчицыной трубы.Читаю нити: "Н. А. Клюев,-Певец олонецкой избы!"Николай Клюев - стихи, 25 марта 1937 Сергей Клычков, поэт – из семьи крестьян-староверов деревни Дубровки Калязинского уезда, Тверской губернии (ныне Талдомский район, Московской обл.). Стихи КлычковаСегодня день морозно-синийС румянцем был во все лицо,И ели, убранные в иней,Обстали к вечеру крыльцо.Вздыхая грузно на полатях,До света грежу я всю ночь,Что это девки в белых платьяхИ между ними моя дочь...Глаза у них круглы и синиПод нежной тенью поволок,и наверху, посередине,Луны отбитый уголок...Глаза их радостны и чисты,А щеки мягче калачей...... И звезды снизаны в монистаНа нити тонкие лучей!И дух такой морозно-синий,Что даже распирает грудь...И я отряхиваю инейС висков, но не могу стряхнуть! Среди людей мне страшно жить,Мне, как ребенку среди ночи,Так хочется порой смежитьДуши наплаканные очи.Как на покойницу убор,Легла на землю тень от плахи.- Ты слышишь, что бормочет бор?- Скажи, о чем щебечут птахи?На всех, на всем я чую кровь,В крови уста, цветы, ресницы.О, где ты, мать людей, - Любовь?Иль детям о тебе лишь снится?Спаси, помилуй, пожалей,И не для казни и расплатыСойди и свет среди полейПролей на пажити и хаты.Родимый край угрюм и пуст,Не видно рыбаря над брегом.И лишь улыбка чистых устПлывет спасительным ковчегом.Сергей Клычков - стихи, 1922 Петр Васильевич Орешин –родился 16 (28) июля 1887 в Актарске Саратовской губернии –в 1937 году арестован, расстрелян – 15 марта 1938.Реабилитирован посмертно.СтрадаРожь густая недожата,Осыпается зерно.Глянешь в небо, через хаты,Небо в землю влюблено.Зной палит. В крови ладони.Рожь, как камень, под серпом.Руки жнут, а сердце стонет,Сердце сохнет об одном.Думы, думы, тяжко с вами,Серп не держится в руках.Мил лежит под образами,Точно колос на полях.Рожь густая, — не одюжишьНи косою, ни серпом.И поплачешь и потужишьНад несвязанным снопом.Петр Орешин - стихи, 1914