Эссе Люблю тебя, Петра творенье.

«Люблю тебя, Петра творенье…»Санкт – Петербург, Петербург, Петроград, Ленинград… Богата ты историей своей, северная столица! Сколько великих людей связали судьбы с именем твоим! Достоевский, Некрасов, Гоголь, Ахматова, Блок…
Замечательно, наверное, считаться коренным петербуржцем! Но и не меньшую гордость испытывает всякий человек, приехавший в этот сказочно красивый город с желанием окунуться в его кипучую жизнь, в который раз восхититься величием города на Неве…
Сегодня я – гостья твоя, град Петра, и не спеша бреду по старым улицам твоим. Каждый дом – памятник, и смотрю я на них, как на живых людей, и спрашиваю: «Вы видели? Вы слышали?»
Мойка, 12. Дом Пушкина. Кажется, закрой на минуту глаза – и увидишь Александра Сергеевича. Вот он подходит, здоровается, слегка приподнимая цилиндр, и запросто, по-дружески, предлагает прогуляться, объясняя это желанием скрасить мое одиночество.
Боже мой! Рядом со мной идет сам Пушкин. В его творениях есть вечная, прекрасная тайна, которую хочется разгадать и понять. Мы не задерживаемся возле дома на Мойке. Но почему? Вы были так счастливы здесь… Эти стены видели Вашу Мадонну – самую прекрасную женщину Петербурга, слышали смех Ваших детей, шелест переворачиваемых страниц и скрип пера, доносящихся из кабинета.
Куда мы спешим? Вопрос остался невысказанным…
Медный всадник… Вот куда привел меня российский гений. Да, да, именно отсюда, пожалуй, и разумнее всего начинать прогулки по Петербургу, по граду Петра. Разве можно представить его без памятника Петру Великому – основателю Северной Пальмиры? Медный всадник величественен, и в какой-то момент мне показалось, что он живой… Взмах руки, резкий взгляд, горделивая осанка… В некотором замешательстве я смотрю на Пушкина. Ловлю его мальчишески озорной блеск в глазах, вызванный моим испугом, и слышу голос поэта:
Какая дума на челе!
Какая сила в нем сокрыта!
А в сем коне какой огонь!
Куда ты скачешь, гордый конь,
И где опустишь ты копыта?
- Согласитесь, нельзя не восхищаться личностью Петра, как и детищем его, - обращается ко мне Александр Сергеевич. – А знаете ли вы, как рождался этот город?
… юный град,
Полнощных стран краса и диво,
Из тьмы лесов, из топи блат,
Вознесся пышно, горделиво.
Испытывая некоторую неловкость, я с волнением делюсь с Пушкиным своими познаниями в истории Петербурга. Мне есть что рассказать. Он слушает меня с нескрываемым интересом, лишь изредка позволяя себе дополнить мой рассказ своим, пушкинским, видением значимости сего города:
Назло надменному соседу
Природой здесь нам суждено
В Европу прорубить окно.
Ногою твердой стать при море,
Сюда по новым им волнам
Все флаги в гости будут к нам,
И запируем на просторе.
Я разделяю восхищение поэта творением рук человеческих, создавших эту громаду, эту красоту, являющуюся вечным памятником создателям его. Взяв на себя смелость, читаю:
Громады стройные теснятся
Дворцов и башен; корабли
Толпой со всех концов земли
К богатым пристаням стремятся.
Я испуганно замолкаю. Пушкин улыбается, и, не сговариваясь, уже вместе мы продолжаем:
Люблю тебя, Петра творенье,
Люблю твой строгий, стройный вид,
Невы державное теченье,
Береговой ее гранит,
Твоих оград узор чугунный,
Твоих задумчивых ночей
Прозрачный сумрак, блеск безлунный…
Мы стоим и смотрим в воды Невы. Без нее немыслим Петербург. Река является составной частью города, дорогой к морю. Нева – своеобразное украшение Северной столицы. Как в зеркале, в водах ее красуется город, отражаясь, своей неповторимой архитектурой.
Стоим молча. Каждый думает о своем. Я ловлю себя на мысли, что еще больше полюбила этот город, ставший городом моим и Пушкина. Я не скажу об этом поэту. Это станет моей маленькой тайной.
Продолжаем наш путь в сторону Исаакиевского собора. Выходим на Сенатскую площадь. Это место хорошо известно Пушкину. Он останавливается. Кажется, на какое-то время перестает слышать меня. Я умолкаю. Не хочется мешать ему. И вдруг, как будто со стороны, слышу свой голос:
Во глубине сибирских руд
Храните гордое терпенье.
Не пропадет ваш скорбный труд
И дум высокое стремленье.
Пушкин вздрагивает, поднимает глаза и, исполненный какого-то необъяснимого восторга, пожимает мне руку, а потом, не выпуская ее, просит продолжить мой рассказ о Петербурге.
Вот мы стоим перед крейсером «Аврора». Знает ли Пушкин, что Петербург называли колыбелью революции? А знает ли он о блокаде – той страшной године, которую пережил Ленинград? Я не спрашиваю, потому что не в этом главное. Важно то, что рядом с Пушкиным и не устаю восхищаться городом, который теперь стал нашим.
Мы опять на Мойке. Дом Пушкина. Такой родной и знакомый. Сейчас последует вежливое прощание, благодарность за приятно проведенное время, и дверь за Пушкиным закроется.
Мне немного грустно. «Произойдет ли еще когда наша встреча?» - задаю себе вопрос и сама отвечаю на него: «Обязательно произойдет!» Я еще вернусь в этот замечательный город, приду к этому дому, из него выйдет Александр Сергеевич, и мы продолжим прогулки по прекрасному городу Петра, по НАШЕМУ городу!