Исследовательская работа: Географические легенды гор Северной Осетии

С О Д Е Р Ж А Н И Е
Введение____________________________________________________3 стр.
Легенда о Рекоме и горе Монах_________________________6 стр.
Происхождение географических названий___________8 стр.
Название нартского поля «Зилахар»___________________15 стр.
Легенда о горе Мады Хох_________________________________19 стр.
Почему вершины Казбек и Эльбрус Двуглавые_______22 стр
Происхождение названия «Чызджытыхох»___________23 стр.
Заключение_________________________________________________26 стр.
Литература__________________________________________________27 стр.
Введение.
Легенда – поэтическое предание о
каком-нибудь историческом собы-
тии… Вымысел, нечто невероятное.
С.И. Ожегов. Словарь русского
языка.
Для того, чтобы охватить, зафиксировать в сознании чуть ли не весь Центральный Кавказ, значительную часть равнин Предкавказья людям второй половины 20 века достаточно взглянуть в хорошую погоду в иллюминатор самолета. А сколько времени, сколько тряских километров в седле требовалось провести безвестным сочинениям, для того, чтобы героев легенд привязать к местному пейзажу?
Духовная культура кавказских горцев издавна привлекает к себе внимание литераторов и ученых. Еще в 40-х годах XIX века к числу немногих достоинств, характеризующих подлинного кавказца, М.Ю. Лермонтов относил знание им горских сказаний. И.Л. Андроников и другие исследователи Лермонтова блестяще доказали, что кавказское творчество русского поэта немыслимо без влияния кавказских легенд и сказаний.
«В «Демоне» и «Мцыри», писал И.Л. Андроников, «превратился грузинский, хевсурский, осетинский фольклор…» («Поэтическая опофеоза Кавказа»).
Влияние легенд и сказаний кавказских народов не избежал ни один из литераторов, побывавших на Кавказе. Есть примеры, когда устное народное творчество и фольклор «открывали» новых писателей и поэтов, как, например, классика литовской советской литературы А. Венуолиса – Жукаускаса, который, услышав грузинскую легенду о базальтовых столбах у сел. Казбеги – монахах, вдохновленный взялся за перо. И вскоре способный провизор стал профессиональным литератором. Еще никто не задавался целью определить степень влияния духовной культуры кавказских горцев на науку и литературу России. Свершить эту колоссальную задачу посильно лишь научным коллективам. Но вместе с тем хорошо известно, что наиболее обширное освещение в литературе и науке получили знаменитые нартские сказания, пословицы, поговорки, сказки. В древнем и средневековом бесписьменном обществе они имели колоссальное влияние. Так получилось, что менее всего уделено внимания легендам. Оплодотворив многие произведения мировой и русской классической литературы, легенды в то же время не получили достойного внимания исследователей кавказского фольклора. Они пока не собраны, не записаны, и не систематизированы. До сих пор наиболее полной собирательной работой на эту тему остается дореволюционный труд журналиста Е. Баранова «Легенды Кавказа». Все остальные записанные легенды разбросаны в многочисленной литературе, многое давно для нас потеряно. И современному исследователю, который возьмет на себя смелость взяться за этот раздел устного народного творчества, предстоит кропотливая работа, не только провести огромное собирательство, но и отделить подлинные народные шедевры от более поздней модернизированной шелухи. Какой это будет благодарный труд, хорошо видно на примере разысканий, которые я хочу предложить Вам, сохранив по возможности стиль их сказителей. Известно, что классификация кавказских легенд сложна и многообразна.
Среди легенд, которые я собираюсь предложить Вашему вниманию есть исторические, этнографические, географические. Отдельные из них даже трудно подразделить в результате многообразия вопросов, которые они пытаются разрешить. Но все они были подчинены единой и стройной идее: обогатить духовную жизнь горцев. Порой легенды меняют давно сформировавшиеся представления. И перед нами предстает доселе неизвестная сторона культуры и быта горцев. Вместе с другими жанрами фольклора легенды были призваны не только формировать представления породившего их общества, но и попытаться в той или иной форме объяснить непонятное явление природы или историческое событие. В них также заложены социальные мотивы. Богатая верхушка старалась направить содержание в нужное русло, народная масса отстаивала в легендах принципы справедливости, равенства, добра, героизма. Вместе с тем по сравнению с нартскими сказаниями и народными сказаниями легенды в большинстве своем не имеют хронологического материала, и степень их датировки остается весьма проблематичной.
Прежде всего, обратим внимание на легенды, связанные с происхождением наименований отдельных вершин Центрального Кавказа и вообще с географическими названиями. К ним относятся и легенды, которые мы считаем историческими и этнографическими.
В моей работе собраны географические легенды и выполнена эта работа на основе изучения литературных источников и экскурсионных поездок в Дагаурскую котловину, Куртатинское ущелье, Цей, горную Дигорию.
1.Легенда о Рекоме и горе Монах
Цейское ущелье богато легендами и сказаниями, связанными с древними святилищами. Так, в районе Цейской туристской базы на левом берегу реки Цейдон среди тенистых деревьев наше внимание привлекают огромные деревья, некогда снесенные мощными лавинами и весенними камнепадами. Слева, когда лес редеет, открывается живописный вид на белоснежные вершины Кальперовского хребта, на Сказский ледник.
Через 30-35 минут ходьбы вы у древнего архитектурного памятника старины – женского святилища Майрам, выше по тропе другое небольшое святилище – девичье.
Недалеко отсюда на высоте около 1800 метров над уровнем моря огромная зеленая поляна, посреди которой стоит потемневшее от времени древнее мужское святилище Реком.
Реком построен из дерева, в виде бревенчатого сруба, покрыт деревянной крышей, опускающейся вниз широким навесом. Диаметр столбов 20-35 см, крепятся они без гвоздей.
Коньки на Рекоме украшены осетинским национальным орнаментом, который сделан с большим вкусом.
Предполагают, что слово «реком» произошло от «Иры ком», что в переводе означает «Ущелье осетин».
Существуют предания, которые рассказывают, что в старину Цеское ущелье называлось Хурыком (Солнечное ущелье).
В 1936 году в здании и окрестностях Рекома производились раскопки и реставрационные работы профессором Л.П. Семеновым, ленинградским археологом Е.Г. Пчелиной и археологом-реставратором исторических памятников на Кавказе И.П. Щеблыкиным. Тогда же была обнаружена под небольшим слоем насыпного грунта почва, смешанная с золой, видимо сгоревшего когда-то здания Реком.
Ученые предполагают, что до существующего ныне Рекома здесь было другое здание, построенное из тиса, которое сгорело от молнии или искусственного пожара. Тисс мог доставляться с южных склонов Кавказских гор через один из легко доступных перевалов.
В народе сохранилось предание о Рекоме. Вот, что говорит по этому поводу известный кавказовед В.Б Пфаф: «В древнее время святому Георгию угодно было выстроить для осетин храм. По ту сторону гор был лес, в котором росли деревья, никогда не подвергавшиеся гниению. Святой Георгий велел своим волам перевозить бревна через реку напротив Рекома. Арбы нагрузились сами собой и волы пошли без всякого проводника по назначенной им дороге. Сложив лес в Рекоме, волы тем же путем воротились, и храм строился без всякого содействия человеческих рук».
По-мнению многих ученых-исследователей Реком первоначально был построен в 12 веке из тиса, нынешнее же здание относится к 17 веку, и выстроено оно уже из бука и сосны.
В 1936 году во время раскопок и реставрационных работ в самом здании во дворе святилища было найдено много интересных предметов. Особую ценность представляли персидские, грузинские и армянские монеты различных эпох, что свидетельствует о торговых и дружественных связях с этими народами.
Во дворе Рекома было найдено большое количество различных предметов женского туалета: амулеты, бронзовые булавки и пряжки, кольца, бусы.
Святилище Реком сейчас ценно как археологический памятник, рассказывающий об исторических связях и прошлом осетинского народа. Здесь проведены реставрационные работы по восстановлению отдельных частей Рекома – колонн, крыши, коньков. С 1960 ода Постановлением Совета министров РСФСР Реком предназначен музейному показу и поставлен на государственную охрану.
Недалеко от Рекома, по правому берегу Цейдона высится огромная черная сказа со строго отвесными стенами. Местами на небольших слегка покатых площадках растут небольшие деревья и кустарники. Эту скалу в народе называют Монахом (вероятно потому, что, если присмотреться, скала напоминает профиль бородато мужчины в капюшоне). Рассказывают, что когда-то в давние времена появился в ущелье тур с золотыми рогами. Много охотников отправилось в горы, чтобы убить этого тура, но все безуспешно. Однажды молодой охотник, перед тем как уходить на охоту, поклялся, что если он убьет тура с золотыми рогами, непременно принесет рога в дар покровителю мужчин и охоты – Святому Георгию – Уастырджи. Охота была удачной. Когда же охотник увидел золотые рога убитого тура, ему стало жаль отдавать их Уастырджи. В наказание за лжеклятву Уастырджи превратил юношу-охотника в камень-скалу. С тех пор о скале Монахе много преданий и легенд передают из уст в уста туристы и экскурсоводы. Так объяснили осетинские старейшины географическое название причудливой скалы, которое является на самом деле северным склоном вершины Адайхох.
Происхождение географических названий
С той поры, как несколько десятков тысяч лет тому назад на территории Северного Кавказа появился первый человек каменного века, на земле этого края побывали представители самых разных племен и народов. Вот уж где раздолье для раздела науки, изучающей географические названия – топонимии. Топонимисты обнаружили на территории Северной Осетии кавказский, византийско – римский, тюрско – монгольский, славянский языковые слои. Исследователь А.Дз. Цагаева утверждает, что в Осетии 721 топоним необъяснимыми названиями.
Все это порождает самые разные предложения, порой меняющие представления в науке. Именно на отдельных словах строил свою половецкую теорию происхождения Осетии академик И.А. Гюльденштедт. А ученый В.Б. Пфафф считал, что названия Джимара, Зака семитского происхождения.
Еще немало названий, которые трудно расшифровать. И среди них имеются такие, которые можно объяснить благодаря легендам, как, например, название двух крупных обществ Восточной Осетии Таурского и Куртанинского. Так называемое Тагаурское общество включало обширный район – междуречье Терека и Гизельдона, а бывшее Куртатинское общество располагалось в горной долине Фиагдона.
Над названием «тагаурцы» и «Тагаурия» задумывались уже первые путешественники – кавказоведы. Немалое внимание этому отвел декабрист Владимир Сергеевич Толстой, который по заданию властей объехал всю горную и плоскую Осетию вместе с осетинским просветителем Аксо Колиевым, благочинным Владикавказского прихода.
В своих историко – этногрфичеких статьях декабрист писал: «У самого истока реки Гизель из Черных гор, в Дергобском ущелье, и поныне существует тагаурская деревня Даргобс: в ней находятся развалины древних башен и замков, по преданию принадлежащих какому-то Тагауру и его сыновьям, которых собственные имена обращены в фамилии их потомков Тагаурцев…
Окрестности Даргобса бедны хлебопашными полями и пастбищами: поэтому потомство Тагаура, всегда пользовавшееся достатком, как явствует из развалин их замков, весьма естественно должно было искать себе оседлости в других селениях, быть может и сами селения приглашали их к себе ради этой фамилии…
… По мере того, как тагаурцы делались старшинами в большом числе деревень, их родовая сила естественно увеличилась и наконец избирательное звание старшин сделалось потомственным в тагаурском роде: этим объясняется единство во всех общественных делах и предприятиях, замечаемое в деревнях, расположенных по трем поименным ущельям.
Через это также жители ущелий Даргобского, Санибакского и левого берега Терека получили название Тагаурцев. Простой же народ этих ущелий не принимает этого названия и в последнее время возненавидел род Тагаурцев, даже оскорбляется, когда его так называют. Сам он с самодовольствием именует себя Ирон…».
Прошло время и профессор Ф.И. Леонович, автор «Адатов кавказских горцев» уже сообщал о каком-то Тагауре более определенно. «Много лет назад из-за каких-то внутренних разногласий двое братьев Курта и Тага, правнуки мифического героя осетин Сидамона, внука оси Багатара переселились из Алагирского ущелья на соседние земли, названные по имени Курта - Куртатинскими… Здесь братья жили долгое время. Выстроили каменную стену против нашествия врагов, построили себе дома и башни. Башни сохранились до сих пор. Впоследствии между братьями возникли несогласия. Ссора кончилась тем, что Курта со своими приверженцами выгнал Тага со всеми его людьми из Куртатинского ущелья. Тогда Тага поселился со всеми своими сторонниками в соседнем ущелье, названном по имени Тагаурским. Под конец своей жизни Курта и Тага помирились».
Но в осетинском обществе о Курта и Тага существовала и другая легенда, которую записала и принесла в республиканский музей краеведения А.К. Есиева – Дадиани.
«Высоко в Куртатинском ущелье жил хан Хакуна. Жена его называлась Адамас. Был у них сын Ханджери (Хангирей). Не поладил он с отцом, т.к. был своевольным и гордым, и сбежал из дому. Отправился далеко, за Эльхотовские ворота… (По другой версии, он был похищен в детстве кабардинцами).
Примкнул он там к совершавшим набеги кабардинцам и вместе с ними участвовал в их набегах (балцах). Очень его полюбил предводитель этого отряда и пользовался Хангирей у них большим почетом. Приметила его и владелица Татартупа (Дзлаты Ахсин).
Дочь ее любил предводитель отряда, кабардинский князь, но сватовство его было отвергнуто. Все попытки похитить девушку были тщетны.
Как-то раз к Хангирею тайком пробрался один из слуг «Дзлаты Ахсин» и назначил ему время и место, куда ему надлежало прийти одному. Он явился в назначенный срок и, к своему удивлению увидел владелицу Татартупа в сопровождении слуги и служанки. Она предложила быть ему своим зятем, т.к. по наведенным сведениям она знала, что сын Хакуна. Хангирей отказался от любимой своего побратима. Прошло еще сколько-то времени, а Ахсин еще раз прислала за ним, и на этот раз слуга привел его в Дзлат. Ахсин сказала ему, что она все равно не выдаст замуж свою дочь за разбойника, тем более, что и дочери он не нравился. – «Я знаю, что ты по необходимости с ними. Возвращайся к отцу вместе с моей дочерью и, живите так, как вам подобает, а товарищам скажи, что видел во сне родителей и хочешь с ними повидаться». Хангирею самому хотелось вернуться домой, но он не знал, как ему поступить.
Ходил он мрачный и рассеянный, ем обратил на себя внимание своих товарищей. Начались расспросы, на которые он отвечал уклончиво. Наконец вожак отряда потребовал от него ответа. Тот рассмеялся и сказал: «Только то и всего? Выбирай двух самых лучших коней и пусть бог хранит тебя и твоих родителей. Мы проводим тебя, чтоб сына Хакуна никто не посмел обидеть». Юноша горячо поблагодарил князя, но от проводников отказался, сказав, что его в Осетии никто не тронет.
Выбрал двух коней, дал знать в Дзлат, что ночью будет проезжать мимо них домой и, когда в лагере все уснули, вывел коней и вскоре остановил кунацкой Дзлата. Там уже его ждали и, не мешкая, на вторую оседланную лошадь вскочили дочь владелицы и ее служанка, переодетые в мужскую одежду и вооруженные.
Из лагеря кто-то выследил Хангирея и сейчас же бросился к князю сообщить о происшедшем: «Этот хъусха (осетин) обманул тебя и за твое к нему расположение отплатил тем, что увел любимую девушку. Мы сейчас догоним их и расправимся так, как он того заслуживает!» Князь подумал и сказал: «Не надо. Пусть едут. Я долго добивался руки этой девушки, но никак не мог этого добиться, а с ним она сама поехала. Значит аллаху так угодно. Она заслуживает счастья».
Путники ехали без особых приключений, добрались до Суадага и временно расположились в лесу на ночевку. Разожгли костер. Дичи было много и охота дала возможность Хангирею накормить своих спутниц, после чего они расположились на ночлег, а он их охранял.
Хакуну доложили, что в его владениях появились какие-то люди и даже не таятся. Разожгли костер, убили косулю и, поужинав, расположились на ночлег. Разгневанный Хакуна поскакал в Суадаг и к утру со своими людьми был уже на месте происшествия.
«Что за собака, что за осел (чи кудз, чи хæрæг) посмел расположиться в моем лесу? Выходите, негодные, которых мать родила в несчастный день. Я посмотрю, умеют ли эти щенки держать в руках оружие».
Хангирей снял с себя оружие и подошел безоружный к Хакуну. «Отец, если ты велишь мне применить оружие, ты увидишь, умеет ли твой сын владеть им. Я твой сын – Хангирей».
«У меня нет сына. Он погиб. Ты меня обманываешь!»
«Тогда поедем домой и пусть мать осмотрит меня и узнает примету: у меня под лопаткой родимое пятно». «Эту примету и я знаю: оно у сына было на том же месте, что и у меня».
Они отошли в сторону, Хангирей разделся и Хакуна убедился в том, что он нашел после долгой разлуки сына. Радости отца не было границ, а когда он узнал, кто были спутницы Хангирея, то распорядился переодеть их в женские платья, посадить в арбу, отправил гонца к Адамас с предупреждением, что везут невесту Хангирея. К приезду свадебного картежа все было готово и справили свадьбу, как полагается.
Шло время. У Хангирея два сына – Тага и Курта. Тага спокойный, добродушный – любимец матери, Курта вспыльчивый, коварный – баловень бабушки. У каждого из них был охотничий сокол. Однажды Курта спустил своего сокола на ястреба, кружившегося над ягнятами. Спустил своего и Тага. Второй сокол опередил первого и начал клевать ястреба, сбив его на поле, где работал Курта. Увлекшись, сокол слетал за своей жертвой на поле. Курта рассердился, что у его сокола перебили добычу, подбежал к соколу Тага и свернул ему шею. Ссора неминуема. Тага, узнав о случившемся, хотел было проучить брата, но его жена умолила его не подать и вида, что ему это неприятно. «Твой брат так зол и вспыльчив, что добром это у вас не кончится. Лучше найдем себе другое место, подальше отсюда, чтобы избежать братоубийства. Ведь ты тоже не сможешь терпеть и прощать все его выходки». На этом они и порешили.
Тага охотился не только в ближних окрестностях, но уходил и в соседние ущелья. В Даргавском ущелье был у него друг, у которого он останавливался во время охоты. С ним он и поделился своими заботами. Лисихъо Жантиев (Дзаниаты Оисихъо) одбрил их решениеи предложил им поселиться в Даргавском ущелье. До Тага в Даргавском ущелье жили фамилии Тхостовых, Тугановых (Тумен – тысячник Туган) и другие. И вместе им будет легче защищать население. На том и порешил. Тага перебрался в Даргавское ущелье, остановившись с семьей и домочадцами у Лисихъо Жантиева в сел. Хъахъадур. Потомство его расселилось по Даргавскому ущелью…Набеги и похищение для продажи в рабство людей прекратились.
Курта остался на месте и его потомки так и жили в этом ущелье, получившем свое название от его имени. Когда кабардинцы оттеснили осетин в горы, собирая дань с дигорцев и алагирцев, то никто из потомков Курта не платили им дани, несмотря на оцень тяжелое положение. Даже на плоскости сел. Суадаг удерживалось фамилиями: Верхний Суадаг – Тезиевыми, Средний – Борсиевыми и нижний Суадаг – Есиевыми.
Цаликовы были оттеснены кабардинцами с плоскости, удержав лишь земли, граничившие с Есиевскими владениями (впоследствии сел. Ногкау). В ущелье эти же фамилии (Тезиевы и Есиевы) жили в сел. Нижний Карца.
Основная часть подданных Хакуна осталась жить на месте, которое носит название «верхняя слободка».
Сыновья Курта – Найфон и тембол (Темирбулат), спустились ниже по ущелью, потомки их расселились, образовав ряд селений, в том числе упомянутые выше».
То, что легенды выступают в качестве исторического предания – факт нередкий. Легендарно – исторический стиль особенно был любим феодалами, стремившимися помимо сосредоточения в своих руках материальных благ, повлиять на сознание народа необычностью своего происхождения от чужеземных ханов, царей, князей.
Да, осетинским «сильным» фамилиям не давали покоя сиятельные предки. Слов нет, отрицать приход в горы по разным причинам потомков ханов, князей, будет неубедительно. Разное случалось в неспокойное средневековье. Но, пользуясь со словной неразберихой, царившей на Северном Кавказе, многие фамилии искали и находили легендарных прародителей. Порой действительное, реальное переплеталось с мифологическим и семейное предание более напоминало легенду. Наиболее характерным примером является предание, записанное в прошлом веке о появлении в горах Осетии легендарного Хетага.
Название нартского поля «Зилахар».
Эту легенду рассказывают в аулах Куртатинского ущелья.
«Большой симд устраивали нарты на поле Зилахар. Такой шел пляс, что земля тряслась под ногами у Нартов. Никого из именитых Нартов не было на этом симде - ни Урызмага, ни Сослана, ни Батраза. Гордый Алаф, сын кривого уаига Афсарона, сидел на высокой горе и с завистью смотрел на пляску Нартов. Это было на самой вершине Кариу-хоха.
- Спущусь - ка я к нартам, подумал Алаф. – Посмотрю на пляску, да и сам по – своему попляшу, покажу себя и потешусь над нартской молодежью – заставлю их раздеться и унесу всю их одежду.
Но отец – старый одноглазый Уаиг возразил ему:
- Совсем не нужно тебе к ним ходить. Ведь если попадешь ты в руки кому-нибудь их именитых Нартов, они тебя покалечат. Разве ты не знаешь, что даже не всякая птица решится пролететь над ними? В молодости я тоже был гордый, как ты, да повстречался однажды с нартскими юношами, вызвал их на драку, и вот – гляди, на всю жизнь остался с одним глазом.
Не послушался гордый Алаф своего отца, сунул он себе за пазуху двенадцать хлебов на дорогу и зашагал на поле Зилахар. Повстречал большое стадо коров, выдоил двенадцать коров, тут же присел и позавтракал. Подкрепившись, зашагал он дальше. По дороге вырвал с корнями большой дуб. Положил его на плечо и в таком виде явился на симд к нартам. С силой ударил он дубовым деревом об землю, и от этого удара юные нарты подскочили к верху, а потом все присели на землю. Пляска прекратилась, а довольный собой Алаф от души расхохотался, а потом сказал:
- Пришел я, нарты плясать с вами. Попробуем – к наши силы.
Что было делать перепуганной молодежи? С тяжелым сердцем взялись они за руки, и симд снова начался. В середину круга вошел заносчивый Алаф. С насмешкой смотрит он на пляшущих. Кто придется ему по сердцу, того выхватывает из круга и пляшет с ним. Пляшет гордый Алаф с нартской молодежью. Так пляшет, что кому руку поломает, кому плечо вывихнет, кому бока помнет. Стонет от него нартская молодежь. Но ничего не может с ним поделать – силен сын кривого Уаига.
Вот настал вечер. Хочет разойтись нартская молодежь, а сын Уаига снял с юношей и девушек одежду и пошел домой. Родная сестра Алафа издали заметила его. Побежала домой и сказала матери и отцу:
- Там снизу поднимается брат мой и тащит мне много нарядов, отнятых у нартских девиц.
Не поверил старый Уаиг этой вести и сказал дочери:
- Сбегай, посмотри-ка еще: идет ли он быстро по косогору или тайком крадется по лощине.
Побежала сестра Алафа и видит: широким шагом идет ее брат по косогору, и весело его лицо. Рассказала она об этом отцу, и все же не верит кривой Уаиг. Но тут распахнулась дверь в жилище уаига, с высоко поднятой головой вошел Алаф и сказал отцу:
Ты не пускал меня, отец… А вот видишь, и поплясал я весело и вволю поиздевался над нартской молодежью. Всю их одежду принес домой. И тогда ответил старый Афсарон:
- Значит, не было среди них смуглого юноши с высоким лбом.
- Были там и черные, и белые, и с высокими лбами, и с низкими, и с выпуклыми лбами и с вогнутыми. Все юноши нартские были на этом симде, но ни один из них не посмел перечить мне, - ответил сын.
- Право, лучше будет, сын мой, если ты больше не будешь задирать их.
С пренебрежением махнул Алаф рукой, кичливо задрал голову и спиной повернулся к отцу своему…
На другой день опять встал рано Алаф, снова сунул двенадцать хлебов себе за пазуху и опять начал спускаться с вершины Кариу-хоха на поле Зилахар, куда к вечеру вышла потанцевать нартская молодежь. И прошел путь Алаф опять чтобы поиздеваться над молодежью.
Но как раз в это утро Батрадз, сын Хамыца, находился высоко в горах поделать – силен сын кривого Уаига.
Вот настал вечер. Хочет разойтись нартская молодежь, а сын Уигаь снял с юношей и девушек одежду и пошел домой. Родная сестра Алафа издали заметила его. Побежала домой и сказала матери и отцу. Там снизу поднимается брат мой и тащит мне нарядов, отнятых у нартских девиц.
Не поверил старый Уаиг этой вести и сказал дочери:
- Сбегай, посмотри-ка еще: идет ли он быстро по косогору или тайком крадется по лощине.
Побежала сестра Алафа и видит: широким шагом идет ее брат по косогору, и весело его лицо. Рассказала она об этом отцу, и все же не верит кривой Уаиг. Но тут распахнулась дверь в жилище уаига, с высоко поднятой головой вошел Алаф и сказал отцу:
- Ты не пускал меня, отец … А вот видишь, и поплясал я весело и вволю поиздевался над нартской молодежью. Всю их одежду принес домой. И тогда ответил старый Афсарон:
- Значит, не было среди них смугло юноши с высоким лбом.
- Были там и черные, и белые, и с высокими лбами, и низкими, и с выпуклыми лбами и вогнутыми. Все юноши нарсткие были на этом симде, но ни один из них не посмел перечить мне, - ответил сын.
- Право, лучше будет, сын мой, если ты больше не будешь задирать их.
С пренебрежением махнул Алаф рукой, кичливо задрал голову и спиной повернулся к отцу своему…
На другой день опять встал рано Алаф, снова сунул двенадцать хлебов себе за пазуху и опять начал спускаться с вершины Кариу-хоха на поле Зилахар, куда к вечеру вышла потанцевать нартская молодежь. И прошел не ближний путь Алаф опять, чтобы поиздеваться над молодежью.
Но как раз в это утро Батрадз, сын Хамыца, находился высоко в горах на ледниках Тепле-хоха. Разгорячился он в битве и теперь охлаждал свое стальное тело. И видел он сверху все, что происходит на поле Зилахар. Второй день издевается над нартской молодежью заносчивый сын кривого уаига, и никто не дает ему отпора. Видно, придется мне спуститься с ледником на поле Зилахар, постоять за молодых Нартов, проучить уаигов.
Отломил он половину ледника, взвалив ее на свою голову, чтобы охладиться и, подобно горному орлу, спустился на поле Зилахар. Когда Алаф увидел Батрадза, то вспомнил слова своего отца: «Вот тот юноша с высоким лбом».
Сын Хамыца скромно подошел к обидчику.
- Здраствуй, - сказал он сыну уаига, протянул ему руку, и Алаф подал свою руку. Рука Алафа превратилась в кровавое месиво.
- Со всеми ты плясал, гость, попляши и со мной, - сказал ему Батрадз. Начался симд, во время которого нартский богатырь изувечил уаига и отпустил еле живого после окончания танца.
- Иди в свою пещеру и забудь дорогу на поле Зилахар, - крикнул он еле ковылвшему по склону горы сыну Афсарона».
Сказание о Батрадзе и как он проучил уаига Афсарона известно в нартских сказаниях, но в аулах Куртатинского ущелья рассказывают об этом легенду, объясняя происхождение поляны Зилахар, расположенной на левом берегу Фиагдона, напротив селения Лау.
Легенда о горе Мады Хох
Над южной окриной города Владикавказа нависает мощный скалистый массив с громной, плоской, как стол вершиной. Безвестному топографу не составило большого труда назвать вершину Столовой. Дюди, обитающие в этих местах, издавна приметили, что очертания вершины напоминали женскую фигуру и называли ее Мадыхох, т.е. мать – горой. Разместились по сторонам черные косы, на фоне голубого неба ясно выделяется выпуклый высокий лоб. Можно даже различить надбровные дуги, точечную шею, грудь, живот, ноги.
Наиболее поэтичен вариант, записанный талантливым пропагандистом кавказской природы и истории, ныне покойный Василием Георгиевичем Цабаевым: «Давным-давно, когда еще в пещерах и густых лесах водились циклопы, в царство, расположенное севернее теперешней Столовой горы, повадилось одно из этих чудовищ, покорило его и наложило дань: ежегодно в один и тот де день ему должны были приводить самую красивую семнадцатилетнюю девушку. В один и тот же час чудовище появлялось и, не обращая внимания на душераздирающий плач жителей, уносило девушку, чтобы потом съесть ее.
Так продолжалось долгие годы. Но вот проведал народ тайну чудовища: если самая красивая девушка пожертвует собой, сама выбежит ему навстречу и броситься в пасть, чудовище погибнет, и народ избавиться от унизительной и тяжелой дани.
В тот год семнадцать лет исполнилось красавице-царевне. С детства отец держал ее взаперти, боясь, чтобы она не явилась жертвой кровожадного циклопа. Как ни таил отец правду от дочери, она все же узнала и про чудовище, и про беду, постигшую народ, и про то, что она самая красивая из сверстниц в их царстве.
Настал роковой день. Рыдающие толпы шли к равнине, чтобы передать чудовищу очередную жертву. А среди них пряталась царевна, тайком сбежавшая из замка. Когда чудовище приблизилось к людям, из толпы вырвалась царевна неописуемой красоты и бросилась ему в пасть. Раздался страшный рев, вспыхнуло пламя, все заволокло дымом… И когда рассеялся дым, перед изумленным народом предстала гора, а гора та – красавица-царевна, лежащая на смертном одре.
В это время возлюбленный царевны храбрый молодой пастух по имени Казбек, высоко в горах пас овец. Услышав шум, он глянул с вершины вниз и увидел как царевна бросилась в пасть чудовищу. Не в силах перенести гибель любимой, он кинулся вниз со скалы, только успев крикнуть, что он хотел бы стать горой. И тотчас превратился молодой пастух в двугорбую гору, возносясь высоко над всеми горами, чтобы охранять покой любимой».
Легенды кавказских гор. Мы знаем их содержание. Но каково их происхождение? Кто были их авторы? Конечно, среди них находились люди незаурядные, натуры художественные, видевшие в очертаниях гор сказочных богатырей, царевен, верных любви простых пастухов. Люди, которые стремились опоэтизировать свой быт, заронить мечту… В серьезных академических словарях легенды обычно считаются преданиями о каком-нибудь историческом событии или вымыслом нечто невероятного. Но почему-то мало кто из нас замечает их глубокий реализм. Конечно, не все они отличаются высоким смыслом. Ведь красавица-царевна пожертвовала своей юной жизнью ради блага своего народа. Все говорит о том, что подобная легенда о царевне родилась в эпоху феодальных отношений. Идеологи из народа – творцы легенды считали, что в опасные и тревожные моменты существования царств и княжеств их государи должны находиться в первых рядах сражающихся и своим поведением подавать пример поданным.
Почему вершины Казбек и Эльбрус двуглавые
Безусловно, в далекое средневековье люди интересовались, почему среди Кавказских гор возвышаются только две двуглавые вершины – Казбек и Эльбрус, а остальные имеют форму пиков, столов и т.д.
Среди географов и альпинистов бытует легенда о битве двух друзей-богатырей Казбека и Эльбруса, поссорившихся из-за похищения дочери Эльбруса, красавицы Малки, сыном Казбека Бештау. Разрубил разгневанный Эльбрус на пять частей Бештау. А когда встретились в поединке Казбек и Эльбрус, то мечи одновременно раскрошили их железные шлемы. С той поры стоят на Кавказе двуглавые вершины Казбек и Эльбрус, пятиглавый Бештау, а красавица Малка льет вечные слезы.
Как-то в хороший ясный день наш «ЯК-40», на котором я летел из Москвы во Владикавказ, начал снижаться. Мы увидели необычайно четкую панораму кавказских гор, увенчанных Казбеком и Эльбрусом. Конечно, рядом, среди снежно - голубой цепи вершин находились и остальные кавказские пятитысячники, но наиболее четко просматривались именно эти двуглавые гиганты. В стороне среди пятигорских лакколитов, среди обширной равнины возвышалась громада Машука. Там внизу блестело множество рек и речек, и одна из них называлась Малкой.
Невольно подумалось: ведь для того, чтобы охватить, увидеть чуть ли не весь Центральный Кавказ, равнины Предкавказья, людям второй половины двадцатого века достаточно взглянуть в хорошую погоду в иллюминатор самолета. А теперь представьте, сколько времени, сколько тряски километров в седле требовалось провести сказителям для того. Чтобы так точно соединить персонажей легенд с местным пейзажем.
Поэтому географические легенды, как мне кажется, являются наиболее ценными и в научном, и поэтическом отношениях.
Происхождение названия «Чызджытыхох»
Склоны окрестных гор всегда славились сенокосными травами. Но склоны горы Чызджытыхох очень крутые с сыпучими осыпями и на сенокос людям необходимо было забираться к самой вершине. Однажды на вершине косили сено несколько братьев из одного осетинского рода. Несколько сестер носили братьям косарям на вершину обед. По той тропе и в хорошую погоду не все могли пройти: крутая и узкая, ни с левой, ни с правой стороны никакой опоры. А тут во время очередного «восхождения» поздней осенью сестер застала на полпути к вершине горы снежная пурга. О зиме еще никто и не думал, а она так внезапно пришла в Даргавскую котловину.
Измученные, замерзшие, потерявшие ориентиры, не знавшие как им вернуться в аул девушки упали на колени и обратились к всевышнему: «О Хуцау. Чем терпеть такие страдания, лучше преврати нас в камни!» - молились они. И всевышний внял мольбам, превратив сестер, потерявших надежду на спасение, в камни. Но существует и иное мнение: вершину назвали Чыджытыхох якобы потому, что во времена жестокого нашествия эмира Тимура в пещерах этой горы спасались от его воинов женщины и девушки. В подобное сообщение можно было бы поверить, будь Чыджытыхох богата пещерами. Но на ее склонах их нет. Пещерами более славится соседняя вершина Тбау-Уацилла-хох.
Для жителей окрестных аулов в этой легенде нет ничего легендарного. Они хорошо знают цену работе на горных покосах. Каждый год, начиная с середины июля, видно как ловко размахивают косами крохотные фигурки, по тропкам добираются к ним с едой и кувшином воды жены и сестры. Выходят они с утра, чтобы поспеть к обеду и кто знает, какая погода их застанет в пути.
Даже сейчас, когда на горные кручи нередко забираются трактора и грузовики, труд косарей и их помощниц остается нелегким.
Сложным и противоречивым для каждого глаза было положение осетинской женщины. В старину с давних веков дошли до нас восхищения красотой ланок. Русский летописец сообщал, что в 1116 году сын князя «Владимира Ярополк сменил в походе и привел себе в жены, очень красивую дочь Ясского князя». Красавицей слыла ясыня жена князя Андрея Боголюбского. Красотой аланки Бурдухан был покорен грузинский царь Георгий III. Это их дочь Тамара стала великой грузинской государыне, красоту и мудрость которой воспел великий Шота Руставели. И красотой славились не только дочери аланской верхушки. Затянутые в корсеты, закутанные платками и шалями осетинки удивляли своим изяществом людей, посещавших светские салоны парижа, Вены и Санкт-Петербурга.
На переправе через Терек в Моздоке простой осетинской девушкой, вылавливающей на топливо коряги, залюбовался декабрист Александр Беляев. Великий Пушкин, увидев в крепости Владикавказ осетинок, воскликнул: «Женщины их прекрасны…».
Подобное испытал и советский писатель В. Конецкий, встретивший простую осетинскую женщину, исполнявшую обязанности ревизора в северном поезде: «…Ей богу, я никогда не видел такого интересного лица. Таких загадочных, темных глаз, таких строгих, четких бровей, таких живых, вздрагивающих губ и такого тонкого, чистого овала лица…» В ней была женственность, - признался писатель.
И вместе с тем в родном кругу и женское достоинство старались не замечать. И хотя этнографы упоминают об уважении к женщине в осетинских обществах (только женщине могли подчиниться дерущиеся с оружием в руках мужчины, женщина ведала в семье хозяйством, мужчины приветствовали на улице женщину вставанием и др.) положение ее было бесправным и зависимым. В семье и взрослые, и дети не называли ее по имени, счастливый отец, родившегося мальчика готовил обильные угощения, если рождалась девочка – родитель ходил мрачнее тучи, замуж девушку отдавали, не спрашивая ее согласия, за калым. Коста Хетагуров, точно знавший все стороны осетинского общества, писал о доле горянки:
«… Ничего, что она молода, -
Кроме рабства, борьбы и труда,
Ни минуты отрадной свободы
Ей бы жизнь не дала никогда…
Хорошо умереть в ее годы…»
И вот бесправным, оскорбленным калымом, униженным уже в самом начале рождения, осетинским девушкам в Даргавском обществе посвящают вершину горы.
К сожалению, подлинную историю о названии вершины нам неизвестно. Сохранилась лишь легенда.
З А К Л Ю Ч Е Н И Е
Таким образом, из моей работы следуют выводы:
- Из известных легенд, собранных с помощью литературных источников и информаторов, отобраны, прежде всего, те, которые имеют географическое значение.
- Как легенда служит ключом к чтению карты, раскрывает ее содержание, так и легенды, являющиеся плодом устного народного творчества, открывают нам представления минувшей жизни и быта. Безусловно, они не строились на научной основе, но как явления народной географии имеют в настоящее время определенный интерес и показывают стремление людей прошлого существовать не в безликом окружении, а в среде предсказуемой и понятной.
- Легенды прошлого имеют определенное значение и для современной географической науки, потому что помогают расшифровать и понять географические названия.
- Кроме того, географические легенды могут многое сказать и историкам и биологам, прежде всего, стать хорошим материалом для поэтов и писателей.
- Работа может оказать помощь школьным педагогам в качестве вспомогательного пособия при изложении разделов географии Северной Осетии.
Литература
Архив музея краеведения. ОП. 1. д. 3 л. 18
Березов Б.П. Переселение с гор на плоскость. Орджоникидзе. 1968
Бероев Б.М. Здравствуй, Цей! Орджоникидзе. «Ир» 1969
Волкова Н.Г. Этнический состав населения Северного Кавказа. М. 1971
Ираклий Андроников Лермонтов. Исследования и находки. М. 1977
Конецкий Виктор. Соленый лед. М. 1980
Коста Хетагуров. Полное собрание сочинений. М. 1960. Т.IV
Коста Хетагуров. Стихотворения. Поэмы. М. 1889
Кусов Г.И. По Куртатинскому ущелью. Орджоникидзе. «Ир» 1972
Кусов Г.И. Я хочу Вам доверить тайну. Владикавказ РИО. 1992
Леонтович Ф.И. Адаты кавказских горцев. Одесса. 1883
Осетины глазами русских и иностранных путешественников. М. 1967
Пушкин и Кавказ. М. 1999
Скитский Б.В. основание Дзауджикау. Газета «Социалистическая Осетия». 28.2. 1944
«Социалистическая Осетия» 18 февраля 1966
Толстой В.С. Тагаури. Из служебных воспоминаний. М. 1854
Уваров П.С. Материалы по архологии Кавказа. М. 1900. Вып. VIII
Фонды музея краеведения. ОП.1. д.3. л.6
Цабаев В.Г. По Военно-Грузинской дороге. Ордоникидзе. 1961
Цагаева А.Дз. Топонимия Северной Осетии. Орджоникидзе. «Ир» 1976