Статья «Живой труп» Зилов: ощущение человеком несправедливости собственного существования и личностная несостоятельность исчезновение смысла жизни современного человека

«Живой труп» Зилов: ощущение человеком несправедливости собственного существования и личностная несостоятельность; исчезновение смысла жизни современного человека
В центре пьесы – судьба «непутевого» героя, внутренние борения сложной противоречивой личности, беспощадное выявление душевного кризиса человека, скрытого за внешне благополучным существованием.
«Утиная охота» – своеобразное исследование опустошенной души человека. Главному герою пьесы, Виктору Зилову, «около тридцати лет, он довольно высок, крепкого сложения; в его походке, жестах, манере говорить много свободы, происходящей от уверенности в своей физической полноценности. В то же время и в походке, и в жестах, и в разговоре у него сквозят некие небрежность и скука, происхождение которых невозможно определить с первого взгляда». На протяжении пьесы в разных формах звучит ощущение человеком несправедливости собственного существования и личной несостоятельности этого «физически здорового молодого человека»: сопровождает действие траурная музыка, звучащая попеременно с бодрой, легкомысленной; друзья «в шутку» присылают ему похоронный венок с издевательской надписью: «Незабвенному безвременно сгоревшему на работе Зилову Виктору Александровичу от безутешных друзей». Дважды в пьесе звучит реплика, имеющая прямое отношение к Зилову: «Если разобраться, жизнь, в сущности, проиграна». Проходя проверку на сыновние чувства, на любовь, дружбу, на гражданскую зрелость, герой по всем параметрам нравственности терпит крах. Он плохой сын (четыре года не видел родителей, не интересовался их здоровьем, цинично комментируя тревожные письма от отца и всерьез никак не откликнувшись на его смерть). Он не способен на дружбу: окружение, которое он сам себе выбрал, ему просто удобно – ни к чему серьезному не обязывает. «Друзья!.. Откровенно говоря, я и видеть-то их не желаю... Да разве у нас разберешь?.. Ну, вот мы с тобой друзья. Друзья и друзья, а я, допустим, беру и продаю тебя за копейку. Потом мы встречаемся и я тебе говорю: «Старик, говорю, у меня завелась копейка, пойдем со мной, я тебя люблю и хочу с тобой выпить». И ты идешь со мной, выпиваешь», –цинично рассуждает он, а затем устраивает «судилище» в кафе «Незабудка» над теми, кого он называет словом «друзья».
Служба в конторе для Зилова ненавистна и тягостна. Когда-то, может быть, и неплохой инженер, теперь он решает «производственные проблемы» по принципу «орел или решка». На предложение сослуживца Саяпина: «Не нравится тебе эта контора – взял махнул в другую... На завод куда-нибудь или в науку, например» – Зилов отвечает: «Брось, старик, ничего из нас уже не будет... Впрочем, я-то еще мог бы чем-нибудь заняться. Но я не хочу. Желания не имею».
Его способ существования и общения – доведенные до виртуозности вранье, вдохновенное ерничество, игра в честность, искренность и оскорбленное «якобы чувство». И этот его порок особенно отвратителен, когда речь идет о любви. Шесть лет он обманывает свою жену, учительницу Галину, терпеливо ждущую, когда он опомнится и перестанет паясничать. Его оборона от упреков Галины – наглые, откровенно лживые, циничные поучения. На реплику жены: «Ни одному твоему слову не верю» – он, притворно негодуя, отвечает: «Напрасно. Жена должна верить мужу. А как же? В семейной жизни главное – доверие. Иначе семейная жизнь просто немыслима... Я тебе муж как-никак...» Последнее слово как бы сбивает ложный пафос с его проповеди. Это же слово мы слышим, когда он говорит Галине о том, как «горит на работе»: «Я все-таки инженер как-никак». Этот «как-никак» сын, друг, инженер, муж безоглядно растаптывает жизнь с когда-то полюбившей его Галиной, доверчивое чувство к нему юной беззащитной Ирины.
Даже в игре-воспоминании о любви, которую он предложил Галине, он жалок, беспомощен, потому что явно утратил способность переживать, волноваться, быть искренним, и естественно терпит полное фиаско. «Ты все забыл. Все!.. Это было совсем не так. Тогда ты волновался...» – подытоживает Галина и, уходя от Зилова насовсем, ставит самый страшный диагноз (ей ли не знать лучше других его «болезнь»): «Хватит тебе прикидываться... Тебя давно уже ничего не волнует. Тебе все безразлично. Все на свете. У тебя нет сердца, вот в чем дело. Совсем нет сердца...»
Нервно напряженный диалог Зилова и его жены Галины, когда они вспоминают о своих прошлых, чистых, еще ничем не омраченных отношениях, вернуть которые уже невозможно, занимает в пьесе важное место.
Галина: «Прекрати ради Бога». Зилов: «Нет, Бога не было, но напротив была церковь, помнишь?.. Ну да, планетарий. Внутри планетарий, а снаружи все-таки церковь. Помнишь, ты сказала: я хотела бы обвенчаться с тобой в церкви?..». Эта, казалось бы, походя обозначенная примета городского пейзажа, а точнее, советского образа жизни, где в одном здании совместились «планетарий» и «церковь», удивительно резонирует с тем, что происходит в душе Зилова. В нем, как в той церкви, ставшей планетарием: снаружи одно, а внутри другое. В сущности, это удачно найденная автором предметно-образная параллель, обобщенно-материальное выражение раздвоенности сознания и характера Зилова. Едва ли не определяющим признаком этого раздвоения и одновременно своеобразной защитной реакцией героя является его всепроникающий иронический скепсис. Зилов не только иронизирует, он легко идет на обман, на сотворение «липы» и в личной жизни, и на работе. Будучи инженером в бюро технической информации, он выдает проект завода, существующего лишь на бумаге, за реально построенный объект. Постоянное притворство, «маска», создание миражей («утиная охота» как нечто святое, трепетно оберегаемое, якобы способное заменить отсутствие истинной жизненной цели) стали неотъемлемой чертой его поведения.
Лишь дважды на протяжении действия пьесы в Зилове прорывается настоящая искренность. Первый раз – в монологе, адресованном уходящей от него Галине, которая находится за закрытой дверью: «Я сам виноват, я знаю. Я сам довел тебя до этого... Я тебя замучил, но, клянусь тебе, мне самому опротивела такая жизнь... Ты права, мне все безразлично, все на свете. Что со мной делается, я не знаю...». Второй раз – во время устроенного им скандала в кафе, когда он обличает своих собравшихся «друзей» во лжи, лицемерии, трусости, угодничестве перед начальством. Интересная деталь: чтобы не создавалось впечатление, что Зилов мог отважиться на такой поступок лишь в пьяном виде, автор четко разграничивает ремарками два момента состояния героя в данном эпизоде. Первая ремарка констатирует: «Несмотря на выпитое, Зилов пока еще в трезвом уме и твердой памяти». Несколько позже появляется другая, уточняющая ремарка: «Только сейчас он окончательно пьянеет». Все главные свои обвинения в адрес «друзей» Зилов высказал до того, как окончательно опьянел.
Однако разоблачительный порыв Зилова, как и последующая попытка его самоубийства, предотвращенная теми же «друзьями», не стали внутренним очищением героя. Обнажилось лишь понимание Зиловым того, кто в действительности его окружает. «Друзья», конечно, для виду обиделись, но тут же простили ему эту «пьяную выходку». Сам же Зилов, несмотря на случившееся, остается в их круге, выйти из которого, вероятно, свыше его сил. Свидетельство тому – заключительная реплика героя пьесы, обращенная по телефону к официанту Диме: «Извини, старик, я погорячился... Да, все прошло... Совершенно спокоен... Да, хочу на охоту... Выезжаешь?.. Прекрасно... Я готов... Да, сейчас выхожу». Пьеса завершается, по сути дела, возвращением Зилова к своим «друзьям» в состоянии человека, лишь «выпустившего пар», но не преодолевшего до конца душевный кризис. От этого драматизм финала еще более усиливается.
Герои «Утиной охоты» особенны тем, что они молодые, тридцатилетние, утратили нравственные ориентиры. Они живут сегодняшним днем, случайными удовольствиями. У них нет настоящей цели в жизни. Вампилов называет их общество «Аликами», учитывая и то, что они не брезгуют алкоголем. Это общество безликих, утративших моральные ориентиры людей. частью этой компании является и Зилов. Общество это ему надоело, он мечтает вырваться на охоту. Символ утиной охоты многогранен – это и стремление заблудившейся души вырваться к свету, т.е. обрести истинную жизнь, свободу, это и убийство, т.е. смерть. Такие же черты видны в герое: он может быть изменником, а может превратить заурядные вещи в воспоминания о первом свидании, он может любить и восхищаться красотой, а может надменно сводить свою подругу с богатым товарищем. Для него вопрос смысла жизни перестал быть бытовым, он стал бытийным – попыткой истинно осознать жизнь и понять, для чего он живет. Это проявляется в воспоминаниях, в которых он видит себя сеятелем зла, разрушителем: лжет жене, подписывает липовые документы. Он не может отличить лжи от настоящих человеческих чувств.
«Утиная охота» – это прежде всего пьеса-исповедь, в основу которой положен не драматический, а лирический конфликт, не драматические столкновения, а сюжет лирического самоосознания. Это было по-особому важно для второй половины шестидесятых годов.
«Утиная охота» создавалась Вампиловым как пьеса о себе и своем поколении, которое, по признанию самого драматурга, не избежало серьезных нравственных потерь. Недаром он сопоставлял свое произведение с литературой «потерянного поколения» на Западе. Окружение Зилова (Саяпин, Кузаков, Вера, Валерия, Дима и др.) – это не просто компания из коллег и друзей, для которых он, по словам его жены, «готов на все»; каждый из них по-своему оттеняет главного героя и вносит свой штрих в общую характеристику поколения.