10 класс Научно-практическая конференция «Два единства» (Художественные особенности лирики Ф.И.Тютчева и А.А.Фета)

МБОУ СОШ № 24 с.Агой Туапсинского района
Качашвили Ольга Евгеньевна, учитель русского языка и литературы
Научно-практическая конференция «Два единства» (Художественные особенности лирики Ф.И.Тютчева и А.А.Фета)
10 класс
Цель:
1.В ходе урока обеспечить целостное восприятие художественных особенностей лирики Тютчева и Фета, обобщить и систематизировать изученный материал. 2.Обучая работе со словарями, осуществить повторение литературоведческих терминов: антитеза, архаизм, классицизм, метафора, эпитет.
3.Обучая анализу лирического стихотворения, обеспечить контроль над уровнем развития логического мышления, умением отбирать фактический материал, сопоставлять, делать выводы и обобщения.
4.Познакомить с понятием «импрессионизм» как направлением европейского искусства конца 19 начала 20 веков.
5.Осуществить контроль за навыками выразительного чтения.
6.Используя групповую форму работы с дифференцированными заданиями, воспитывать чувство долга и ответственности перед микроколлективом, умение сотрудничать.
7.Воспитывать умение видеть, чувствовать, воспринимать прекрасное
.
Оборудование:
1.Доклады учащихся.
2.Словарь литературоведческих терминов.
3.Репродукции картин художников – импрессионистов.
4.Портреты Тютчева и Фета.
Ход урока:
1.Организационный момент, приветствие.
2.Тема, цели урока, запись в тетради.
3.Доклады учащихся, работа по группам.
4.Работа со словарём, повторение литературоведческих терминов.
5.Знакомство с импрессионистами.
6.Итоги урока. Оценки докладчикам (докладчики оценивают работу ассистентов).
Домашнее задание:
1.Мини-сочинение «Что общего между поэзией Тютчева и Фета и творчеством импрессионистов?»
2.Как соотносится стихотворение Н.А.Некрасова «На Волге» с фактами биографии поэта? Выразительное чтение стихотворения.
3.Гуманистические традиции в русской литературе 19 века: «Записки охотника» И.С.Тургенева и «Крестьянские дети» Н.А.Некрасова. Выразительное чтение стихотворения.
(Выполняется по выбору учащихся)
Конспект урока:
В течение нескольких уроков мы погружались в пленительную музыку стихотворений Ф.И.Тютчева и А.А.Фета, изучали факты из их биографий, познакомились с особенностями их творческого пути. Сегодня на научно-практической конференции подведём итоги нашей работы. Вы выступите в роли литературоведов и в своих научных работах-докладах проанализируете, какие художественные особенности их поэзии обнаружили в ходе исследования. Ассистенты подтвердят это примерами, не забывая, что они ещё выступают в роли актёров-декламаторов. Мой ассистент (слабый ученик!) напомнит вам значение литературоведческих терминов, встречающихся в докладах, при необходимости присылайте ему записки с непонятными словами.
Два единства 19 века – Тютчев и Фет – уповали в своём творчестве на Любовь и Красоту. Тютчев писал:
«Единство, - возвестил оракул наших дней, -
Быть может спаяно железом лишь и кровью»…
Но мы попробуем спаять его любовью, -
А там увидим, что прочней…
Ему вторил Фет:
Целый мир от красоты,
От велика и до мала,
И напрасно ищешь ты
Отыскать его начало.
Что такое день иль век
Перед тем, что бесконечно?
Хоть не вечен человек,
То, что вечно, - человечно.
Доклад №1 «Природа, человек и Родина в лирике Тютчева»
Одна из центральных идей тютчевской лирики – это отношения человека и природы.
«Умный, умный, как день, Фёдор Иванович», - писал о нём Тургенев. Но умный, как день, Тютчев любил ночь, был певцом ночи. День представлялся поэту обманом, покровом, накинутым над бездной. Но вот полог падает – и перед нами предстаёт ночь, ночное небо с бесконечным сиянием звёзд, с его вечной тайной. Метафора дня и ночи проходит через всё творчество поэта. Это подтвердит мой ассистент:
На мир таинственный духов,
Над этой бездной безымянной, Покров наброшен златотканый
Высокой волею богов.
День – сей блистательный покров –
День, земнородных оживленье,
Души болящей исцеленье,
Друг человеков и богов!
Но меркнет день – настала ночь;
Пришла – и с мира рокового
Ткань благодатную покрова,
Сорвав, отбрасывает прочь…
И бездна нам обнажена
С своими страхами и мглами,
И нет преград меж ней и нами –
Вот отчего нам ночь страшна!
Чувство бесконечности было присуще Тютчеву, как никому. Он был поэтом бесконечности, космической тайны. Он умел сам трепетать и заставлял читателя трепетать перед миром звёзд.
Как океан объемлет шар земной,
Земная жизнь кругом объята снами;
Настанет ночь, и звучными волнами
Стихия бьёт о берег свой.
То глас её: он нудит нас и просит…
Уж в пристани волшебный ожил челн;
Прилив растёт и быстро нас уносит
В неизмеримость тёмных волн.
Небесный свод, горящий славой звёздной,
Таинственно глядит из глубины, -
И мы плывём, пылающею бездной
Со всех сторон окружены.
Тютчев ощущал, как мал человек перед Вселенной: «И бездна нам обнажена с своими страхами и мглами, и нет преград меж ней и нами – вот отчего нам ночь страшна!»
Поэт ночных откровений, он не любил дня: «Как ненавистны для меня сей шум, движенье, говор, клики младого, пламенного дня».
Днём Вселенную как бы окутывает сон, как туман, дремота объемлет мир: «сам теперь великий Пан…покойно дремлет». Даже поэт, по Тютчеву, днём, как месяц на небе, не виден. Например: «Весь день как облак тощий, он в небесах едва не изнемог, - настала ночь, и, светозарный бог, сияет он…»
Солнечный свет скрывает мир как бы пеленой, из-за солнечного света мы не видим звёздной бездны, забываем о вечности. Днём, «сокрытые, как дымом палящих солнечных лучей», звёзды не видны, космос скрыт. С какой ненавистью не устаёт восклицать поэт о солнечном дне: «О, как лучи его багровы, как жгут они мои глаза!..Ночь, ночь, о, где твои покровы, твой тихий сумрак и роса!..»
Ужас внушает поэту дневная птица, жаворонок, этот вестник полдня, залетевший в ночь, голос этой птицы, по выражению Тютчева, всю «душу…потряс». День и ночь, как антитеза, проходят через всё творчество поэта: «…но мне не страшен мрак ночной, не жаль скудеющего дня», «если смерть есть ночь, если жизнь есть день».
Близки Тютчеву сумерки. Поэт весь как бы «на пороге…двойного бытия», между днём и ночью, между суетою дня и тайной вечности. Он говорит о своей душе: «жилица двух миров». Ближе всего поэту ночной ветер. Его тянет туда, где запевает ночной хаос, где слышны голоса ночных стихий. Подтверждением служит стихотворение:
О чём ты воешь, ветр ночной?
О чём ты сетуешь безумно?..
Что значит странный голос твой,
То глухо жалобный, то шумно?
Понятным сердцу языком
Твердишь о непонятной муке –
И роешь, и взрываешь в нём
Порой неистовые звуки!..
О, страшных песен сих не пой
Про древний хаос, про родимый! Как жадно мир души ночной
Внимает повести любимой!
Из смертной рвётся он груди,
Он с беспредельным жаждет слиться!..
О, бурь заснувших не буди –
Под ними хаос шевелится!..
Поэт и природа связаны между собой какими-то глубокими, внутренними узами. В этом очень близок Тютчеву немецкий поэт Гёте, который, по его мнению, «одной с природой жизнию дышал, листка понимал трепетанье». Тютчев хотел видеть в слиянии с природой Жизнь, Тайну, Чудо.
Не то, что мните вы природа:
Не слепок, не бездушный лик –
В ней есть душа, в ней есть свобода,
В ней есть любовь, в ней есть язык…
Вы зрите лист и цвет на древе:
Иль их садовник приклеил?
Иль зреет плод в родимом чреве
Игрою внешних, чуждых сил?..
Они не видят и не слышат,
Живут в сем мире, как впотьмах,
Для них и солнцы, знать, не дышат
И жизни нет в морских волнах.
Лучи к ним в душу не сходили,
Весна в груди их не цвела,
При них леса не говорили
И ночь в звездах нема была!
И языками неземными,
Волнуя реки и леса,
В ночи не совещалась с ними
В беседе дружеской гроза!
Не их вина: пойми, коль может,
Органа жизнь глухонемой!
Увы, души в нём не встревожит
И голос матери самой!
Тютчев также против анатомического деления на тело и душу. Он, как Гёте, считает, что человек сам часть природы, а природа одухотворена человеком. Но его подчас одолевают глубокие сомнения: вдруг всё же вместо природы – пустота!
Природа – сфинкс. И тем она верней
Своим искусом губит человека,
Что, может статься, никакой от века
Загадки нет и не было у ней.
Ведь жил Тютчев в век «отчаянных сомнений, в наш век, неверием больной».
Связь человеческой мысли и природы – одна из важнейших тем тютчевской лирики. Человек для Тютчева – это «мыслящий тростник», который «ропщет». Мысль человека подобна фонтану, рвущемуся вверх, но некая «длань, незримо-роковая», его низвергает вниз. Мыслящий человек чужд природе: «О, нашей мысли обольщенье, ты, человеческое я», - горестно восклицает поэт. В личности содержится причина разобщенности с мировой гармонией: «Лишь в нашей призрачной свободе разлад мы с нею сознаём». Но сотканный из противоречий, поэт вдруг славит мысль и личность:
Счастлив наш век, кому победа
Далась не кровью, а умом –
Счастлив, кто точку Архимеда
Умел сыскать в себе самом.
Но всё же чаще он видел в мысли источник несчастья: «Мысль изречённая есть ложь!» С нею он ассоциирует Запад. А эмоциональное, душевное свойственно Востоку, России. «Умом Россию не понять, аршином общим не измерить: у ней особенная стать – в Россию можно только верить». Не может различить «гордый взгляд иноплемённый», что «сквозит и тайно светит» в «наготе…смиренной России». Запад, католицизм выражается через метафору «Рим». Он думает, что пришла ночь Рима: «Я поздно встал – и на дороге застигнут ночью Рима был!» Ночь и Рим отождествляются:
Как сладко дремлет Рим в её лучах!
Как с ней сроднился Рима вечный прах!..
Как будто лунный мир и град почивший –
Всё тот же мир, волшебный, но отживший!..
Рим как метафора жестокости, гордыни вошёл в русскую поэзию с лёгкой руки Тютчева. «Природа тот же Рим!» - восклицал Мандельштам, имея в виду властность и жестокость природы. «Но старость – это Рим!» - предостерегал Пастернак, намекая на беспощадность старости.
«Запад, Юг и Норд в крушенье», поэтому Тютчев надеется только на Восток. Он советует:
На Восток укройся дальный Воздух пить патриархальный.
Мир спасёт Россия, Тютчев требует от неё: «Не измени же ты себе». Поэт жаждет быть понятым, хотя:
Нам не дано предугадать,
Как наше слово отзовётся, -
И нам сочувствие даётся,
Как нам даётся благодать.
Миром должны править красота и гармония, человек и природа должны слиться в тесном единстве, чтобы постичь гармонию. И Тютчев выступил против известного афоризма канцлера Германии Отто Бисмарка:
«Единство, - возвестил оракул наших дней, -
Быть может спаяно железом лишь и кровью»…
Но мы попробуем спаять его любовью, -
А там увидим, что прочней…
4. Доклад №2 «Художественные особенности лирики Ф.И.Тютчева.
Основное отличительное качество своей лирики – высоту, торжественность – поэт получил в наследство от Державина. Уже в ранних стихах он предстаёт как истинный классицист:
Открылось! - Не мечта ль?
Свет новый! Нова сила
Мой дух восторженный, как пламень, облекла!
Кто, отроку, мне дал парение орла? –
Се муз бесценный дар! – се вдохновенья крыла!
Классицизм любит силу, величие, мощь, будь то природа, вселенная, государство. В этом смысле Тютчев был истинным классицистом, благоговея перед мирозданием. Как Державин любил Водопад, Тютчев преклоняется перед Вулканом, другим символом мощи природы:
И ты, Везувий, сам! Ты бездна раскалена,
Природы грозныя ужасная краса!
Державинские интонации то и дело звучат у Тютчева:
Они не видят и не слышат,
Живут в сём мире, как впотьмах (Тютчев) –
…не слышат, видят и не знают,
Покрыты мздою очеса (Державин)
или
Всесилен я и вместе слаб,
Властитель я и вместе раб! (Тютчев) –
Я раб, я царь, я червь, я бог. (Державин)
В поэзии Тютчева много архаизмов. Даже Фет упрекал его в том, что вместо слова «облако» тот употребил вышедшее из употребления «облак». Тургенев тоже признавал, что у Тютчева «часто попадаются устаревшие выражения». Но как хороша эта тревожная, глубоко серьёзная, напряжённая и торжественная интонация стихов Тютчева! Например:
Откуда он, сей гул непостижимый?..
Иль смертных дум, освобождённых сном,
Мир бестелесный, слышный, но незримый
Теперь роится в хаосе ночном.
Парадокс Тютчева заключается в том, что он ещё и импрессионист. О нём можно сказать его же словами:
Их жизнь, как океан безбрежный,
Вся в настоящем разлита.
Тютчев схватывает мгновенья, он запечатлевает минутное смутное настроение:
Мы можем, странствуя в тернистой сей пустыне,
Сорвать один цветок, ловить летящий миг.
Поэт подчас смел, своеволен, своенравен в сравнениях, метафорах, эпитетах: «По жилам небо протекало» - любимая строка Л.Н.Толстого. А вот другие примеры: «Нет, нас одушевляло в бое не чревобесие меча»; «рядов пехоты длинный блеск»; «стройно соседний кипарис глядел в окно»; «И сердце в нас подкидышем бывает»; "месяц светит сладко»; «Всемирный благовест лучей»; «румяное, громкое восклицание». Недаром И.С.Тургенев писал: «Язык г.Тютчева часто поражает читателя счастливой смелостью». Брюсов же сказал, что «Тютчев стоит как великий мастер и родоначальник поэзии намёков». Это попытки поймать неуловимое: «не дым, а тень, скользящую от дыма».
Сторонник внутреннего мира, «ночного» мира, находящегося в глубине человека, Тютчев был за слово «неизречённое»:
Молчи, скрывайся и таи
И чувства и мечты свои –
Пускай в душевной глубине
Встают и заходят оне Безмолвно, как звезды в ночи, -
Любуйся ими и молчи.
Как сердцу высказать себя?
Другому как понять тебя?
Поймёт ли он, чем ты живёшь?
Мысль изречённая есть ложь.
Взрывая, возмутишь ключи, -
Питайся ими – и молчи.
Лишь жить в себе самом умей –
Есть целый мир в душе твоей
Таинственно-волшебных дум;
Их оглушит наружный шум,
Дневные разгонят лучи, -
Внимай их пенью – и молчи!..
«Душа моя – Элизиум теней», - утверждал Тютчев:
Душа моя, Элизиум теней,
Теней безмолвных, светлых и прекрасных,
Ни помыслам годины буйной сей,
Ни радостям, ни горю не причастных, -
Душа моя, Элизиум теней,
Что общего меж жизнью и тобою!
Меж вами, призраки минувших, лучших дней,
И сей бесчувственной толпою?..
Не внешний мир привлекает поэта, а мир «теней», мир психический. Он любит не только молчание, но и всё бестелесное, невидимое. Не случайно его считают представителем психологической лирики, как Достоевского – психологического романа.
Тютчев – один из гармоничнейших русских поэтов. В его стихах то совершенство законченности, звуковой органичности, когда нет ничего лишнего, ничего случайного.
Он музыкален, его стих «сладко сто раз повторять». Удивительны звуковые соответствия, звуковые соотношения его стихов, то, что Тургенев называл «соразмерностью таланта с самим собой». Велика звуковая сила таких, например, строк: «И роет волны ярый ветер», или: «Не буду я богов обременять мольбами», или:
Люблю грозу в начале мая,
Когда весенний, первый гром,
Как бы резвяся и играя,
Грохочет в небе голубом.
В астрономии есть понятие о сверхплотных звёздах: сравнительно небольшие по размеру, они чрезвычайно тяжелы, их масса сгущена. Тютчев как раз такая звезда. Его короткие стихи исключительно компактны, афористичны, весомы, степень их сгущения необычайна. Написал он немного – тоненькую книжечку стихов, но прав был Фет, сказавший об этой книжке: «...муза, правду соблюдая, глядит - а на весах у ней вот эта книжка небольшая томов премногих тяжелей».
Сила Тютчева в краткости. У него нет эпических поэм, широких картин. В нём нет повествовательности, нет сюжетов. Он весь сконцентрирован на себе («лишь жить в себе самом умей») и на космосе. К нему подходят мандельштамовские слова: «Но если подлинно поётся и полной грудью, наконец, всё исчезает, остаётся пространство, звёзды и певец». Человек Тютчева смело выходит один на один с вечностью.
Велико влияние Тютчева на русскую поэзию 20 века. Подчёркивая свою близость к Учителю, некоторые называли свои сборники тютчевскими строками. Например, И.Северянин – «Громокипящий кубок», М.Волошин – «Демоны глухонемые». Метафора дня и ночи стала бытовать в русской поэзии. В.Хлебников писал: «Ночь смотрится, как Тютчев…» А сколько внутренних перекличек! Тютчев: «Пусть в горнем Олимпе блаженствуют боги – бессмертье их чуждо труда и тревоги» - Брюсов «Пусть боги смотрят безучастно на скорбь земли, их вечен век». Тема молчания, «неизречённой» мысли подхвачена Мандельштамом: «Она ещё не родилась, она и музыка, и слово, и потому всего живого ненарушаемая связь», или: «Немота как кристаллическая нота, что до рождения чиста».
А Заболоцкий спорит с Тютчевым по поводу гармонии. Тютчев считает, что лад «есть в морских волнах»:
Певучесть есть в морских волнах,
Гармония в стихийных спорах,
И стройный мусикийский шорох
Струится в зыбких камышах.
Невозмутимый строй во всём,
Созвучье полное в природе, -
Лишь в нашей призрачной свободе
Разлад мы с нею сознаём.
Откуда, как разлад возник?
И отчего же в общем хоре
Душа не то поёт, что море,
И ропщет мыслящий тростник?
Но Заболоцкий не соглашается: «Я не ищу гармонии в природе», и как это прекрасно, ведь в споре рождается истина!
Мир Тютчева – это мир Коперника, Колумба, мир дерзостного человека, выходящего к мировой бездне. Недаром он восклицает: «Тебе, Колумб, тебе венец!» Он славит того, кто открывает «новый мир, неведомый, нежданный». Вот почему Тютчев так близок нам, жителям 21 века, особенно строками о вере в Россию.
Л.Н.Толстой писал: «Так не забудьте достать Тютчева. Без него нельзя жить». А Тургенев сказал Фету: «О Тютчеве не спорят, кто его не чувствует, тем самым доказывает, что не чувствует поэзии».
5. Доклад №3 «Эстетика А.А.Фета»
Поэзия Фета покоится на эстетике прекрасного – на принципах гармонии, меры, равновесия. «Откуда у этого добродушного, толстого офицера такая лирическая дерзость, свойство великих поэтов?» - писал Л.Н.Толстой. «Лирическая дерзость»…
Нельзя точнее определить основное качество фетовской поэзии. Через всё творчество Фета проходит одна отчаянная, трагическая, рыдающая нота, и тот, кто не чувствует её, не чувствует поэта. Фет предстаёт не только певцом безмятежных сельских радостей, но и поэтом динамичным, «дерзким». Недаром А.Блок цитировал Фета: «Любить есть действие – не состояние».
Для понимания скрытых внутренних пружин психологизма поэзии Фета напомню факт из его биографии. Будучи унтер-офицером в Херсонской губернии, Фет полюбил Марию Лазич, девушку из небогатой семьи. Она вскоре погибла – сгорела от неосторожно брошенной спички; есть версия, что это было самоубийство. Всю жизнь Фет не мог её забыть, терзаясь виною. Эта жизненная драма изнутри питала его лирику:
Солнца луч промеж лип был и жгуч и высок,
Пред скамьёй ты чертила блестящий песок,
Я мечтам золотым отдавался вполне, -
Ничего ты на всё не ответила мне.
Я давно угадал, что мы сердцем родня,
Что ты счастье своё отдала за меня,
Я рвался, я твердил о не нашей вине, -
Ничего ты на всё не ответила мне.
Я молил, повторял, что нельзя нам любить,
Что минувшие дни мы должны позабыть,
Что в грядущем цветут все права красоты, -
Мне и тут ничего не ответила ты.
С опочившей я глаз был не в силах отвесть, -
Всю погасшую тайну хотел я прочесть.
И лица твоего мне простили ль черты? –
Ничего, ничего не ответила ты!
Или ещё одно стихотворение:
Страницы милые опять персты раскрыли;
Я снова умилён и трепетать готов,
Чтоб ветер иль рука чужая не сронили
Засохших, одному мне ведомых цветов.
О, как ничтожно всё! От жертвы жизни целой,
От этих пылких жертв и подвигов святых –
Лишь тайная тоска в душе осиротелой
Да тени бледные у лепестков сухих.
Но ими дорожит моё воспоминанье;
Без них всё прошлое – один жестокий бред,
Без них – один укор, без них – одно терзанье,
И нет прощения, и примиренья нет!
Стихотворения, посвящённые Марии, - это монологи, обращённые к умершей, страстные, рыдающие, полные смятения и раскаяния (он называет себя «несчастный палач»). Сила чувства такова, что поэт не верит в смерть, он разговаривает с ней как с живой и ждёт ответа: Ты отстрадала, я ещё страдаю,
Сомнением мне суждено дышать,
И трепещу, и сердцем избегаю
Искать того, чего нельзя понять.
А был рассвет! Я помню, вспоминаю
Язык любви, цветов, ночных лучей, -
Как не цвести всевидящему маю
При отблеске родном таких очей!
Очей тех нет – и мне не страшны гробы,
Завидно мне безмолвие твоё,
И, не судя ни тупости, ни злобы,
Скорей, скорей в твоё небытиё!
В минуту подъёма он чувствует, что жизнь вечна, «что жизни нет конца». Преодоление трагедии, превращение её в трагическую радость, в гармонию – сильнейшая сторона поэзии Фета.
В своих теоретических высказываниях Фет от стихов требует красоты, он говорит, что задача поэта – заниматься красотой. Но Фет-поэт значительно глубже, мощнее, жизненнее, чем теоретик. Красота в его стихах – это радость, добытая из боли, красота всегда питается жизнью. Поэзия для Фета – это «исцеление от муки», от своей трагедии, претворение её в гармоническую радость, свойственную природе:
Учись у них – у дуба, у берёзы.
Кругом зима. Жестокая пора!
Напрасные на них застыли слёзы,
И треснула, сжимаяся кора.
Всё злей метель и с каждою минутой
Сердито рвёт последние листы,
И за сердце хватает холод лютый;
Они стоят, молчат; молчи и ты!
Но верь весне. Её промчится гений,
Опять теплом и жизнию дыша.
Для ясных дней, для новых откровений
Переболит скорбящая душа.
Поэт своей личной боли становится поэтом полноты объективной жизни:
Былинки не найдёшь и не найдёшь листа,
Чтобы не плакал он и не сиял от счастья.
Напряжение – вот слово, которым определяется основное качество фетовских стихов. Да и он сам ценит это качество. «В художественном произведении напряжённость – великое дело», - пишет он Л.Н.Толстому. в каждом стихотворении Фета – пружина. Его поэзия – это всегда преодоление земного притяжения, это всегда взлёт, рывок, попытка подняться и заглянуть куда-то:
Одним толчком согнать ладью живую
С наглаженных отливами песков,
Одной волной подняться в жизнь иную,
Учуять ветр с цветущих берегов,
Тоскливый сон прервать единым звуком,
Упиться вдруг неведомым, родным,
Дать жизни вздох, дать сладость тайным мукам,
Чужое вмиг почувствовать своим,
Шепнуть о том, пред чем язык немеет,
Усилить бой бестрепетных сердец –
Вот чем певец лишь избранный владеет,
Вот в чём его и признак и венец!
Сравнивая себя с ласточкой, обладающей «молниевидным крылом», он говорит, что его задача – «стихии чуждой, запредельной…хоть каплю зачерпнуть». Для Фета поэзия всегда риск; он отказывается от «излишних запасов равновесия»: «Опора где, чтоб руки к ней простерть?» Каждый его шаг – это дерзость:
Пускай клянут, волнуяся и споря,
Пусть говорят: то бред души больной;
Но я иду по шаткой пене моря
Отважною, нетонущей ногой.
Закрепление мига в вечности, закрепление случайного, преходящего, неуловимого движения души, бытовой подробности – характерное свойство его поэзии:
Этот листок, что иссох и свалился,
Золотом вечным горит в песнопенье.
Как умеет подчас сказать поэт непосредственно, наивно: «В моей руке – какое чудо! –
твоя рука…» Вдруг заявить открыто и просто: «Рассказывал я много глупых снов, на мой рассказ так грустно улыбались».
Фетовские стихи всегда эскизны, как бы не закончены, оставляют впечатление нарочитой оборванности. Его, как и Тютчева можно смело назвать импрессионистом в поэзии. Своеволие, смелая артистическая прихоть проявляются у него в выборе эпитета, метафоры, сравнения: «Обтрепались мохнатые ветви от бури, обрыдалася ночь ледяными слезами, ни огня на земле, ни звезды в овдовевшей лазури», «За высоким, ревнивым забором», «яркие слёзы», «ярче играла луна», «в грядущем цветут все права красоты», «эта мощь и дня и света».
В образах Фет бывает удивительно смел:
Не жизни жаль с томительным дыханьем.
Что жизнь и смерть? А жаль того огня,
Что просиял над целым мирозданьем,
И в ночь идёт, и плачет уходя.
С лирической дерзостью связана и музыкальность его поэзии. Фет писал: «Поэзия и музыка не только родственны, но и неразрывны. Все вековечные поэтические произведения – от пророков до Гёте и Пушкина включительно – в сущности, музыкальные произведения, песня…Гармония – также истина. Меня всегда из определённой области слов тянуло в неопределённую область музыки, в которую я уходил насколько хватало сил моих». Поэтому Чайковский писал о Фете: «Считаю его поэтом абсолютно гениальным. Часто Фет напоминает мне Бетховена». «Ища воссоздать гармоническую правду, душа художника сама приходит в соответствующий музыкальный строй. Нет музыкального настроения – нет художественного произведения», - писал Фет.
Несмотря на внутренний трагизм, Фет - один из самых солнечных поэтов мира, об этом свидетельствуют известные стихотворения: «На заре ты её не буди», «Я пришёл к тебе с приветом» и, наконец:
Целый мир от красоты,
От велика и до мала,
И напрасно ищешь ты
Отыскать её начало.
Что такое день иль век
Перед тем, что бесконечно?
Хоть не вечен человек,
То, что вечно, - человечно.
Толстой писал поэту: «Я свежее и сильнее вас не знаю человека».
Так же, как и Тютчев, Фет оказал огромное влияние на русскую поэзию. Он как бы мост от Державина и Батюшкова к Блоку, Есенину, Пастернаку. Блок писал: «Всё торжество гения, не вмещённое Тютчевым, вместил Фет». С Фетом не только соглашаются, но и спорят поэты 20 века. Тезис Фета: «Художнику дорога только одна сторона предметов: их красота», - вызывает сомнения. Так, Н.Заболоцкий, явно полемизируя с Фетом, спрашивает:
Что есть красота и почему её обожествляют люди?
Сосуд она, в котором пустота, или огонь, мерцающий в сосуде?
По своим общественным взглядам Фет был консерватором: он не верил в преобразования, всеобщее равенство, считая, что только в искусстве может быть гармония. Только природа и любовь были предметами его лирических произведений. Но в этой области он создал ценности, которые будут жить вечно.
Как лилея глядится в нагорный речей,
Ты стояла над первою песней моей,
И была ли при этом победа, и чья, -
У ручья ль от цветка, у цветка ль от ручья?
Ты душою младенческой всё поняла,
Что мне высказать тайная сила дала,
И хоть жизнь без тебя суждено мне влачить,
Но мы вместе с тобой, нас нельзя разлучить.
Та трава, что вдали на могиле твоей,
Здесь на сердце, чем старше оно, тем свежей,
И я знаю, взглянувши на звёзды порой,
Что взирали на них мы как боги с тобой.
У любви есть слова, те слова не умрут.
Нас с тобой ожидает особенный суд;
Он сумеет нас сразу в толпе различить,
И мы вместе придём, нас нельзя разлучить!
6. Доклад №4 «Поэтика А.А.Фета»
Говоря о поэзии Фета, литературный критик Дружинин отмечал его умение «ловить неуловимое, давать образ и название тому, что до него было не чем иным, как смутным, мимолётным ощущением души человеческой, ощущением без образа и названия».
Образ в стихах Фета возникает на основе случайных ассоциаций, явления внешнего и внутреннего мира поэта причудливо переплетаются:
Какая ночь! Все звёзды до единой Тепло и кротко в душу смотрят вновь,
И в воздухе за песнью соловьиной
Разносятся тревога и любовь.
Причём явления внешнего мира окрашиваются субъективными эмоциями, поэтому появляются необычные эпитеты, вроде «тающая скрипка», «овдовевшая лазурь», «мертвящая суша».
Олицетворения, помогающие изобразить эмоциональное состояние лирического героя, тоже необычны. Фет изображает предметы так, как они воспринимаются в данный момент в зависимости от сиюминутного настроения:
- Дул север. Плакала трава
И ветви о недавнем зное…;
- Плачет старый камень,
В пруд роняя слёзы…;
- Уже мерцает свет, готовый
Всё озарить, всему помочь,
И, согреваясь жизнью новой,
Росою счастья плачет ночь…;
- Робко месяц смотрит в очи,
Изумлён, что день не минул,
Но широко в область ночи
День объятия раскинул…;
- За мглой ветвей синеют неба своды,
Как дымкою подёрнуты слегка,
И как мечты почиющей природы
Волнистые проходят облака.
С помощью олицетворений стираются грани между природой и душой поэта:
Ночь и я, мы оба дышим,
Цветом липы воздух пьян,
И безмолвные, мы слышим,
Что, струёй своей колышим,
Напевает нам фонтан.
И верить хочется, что всё, что так прекрасно,
Так тихо властвует в прозрачный этот миг,
По небу и земле проходит не напрасно,
Как оправдание стремлений роковых.
Пейзажные стихотворения Фета – это не просто описания природы, а изображение впечатлений автора. В этом смысле Фета, конечно же, можно назвать поэтом-импрессионистом. Но его изображения не расплывчаты, а часто детальнее, конкретнее, чем у других поэтов. В стихах Фета мы встретим, например, не только традиционных поэтических птиц – соловья, лебедя, орла, жаворонка, но и луня, перепела, коростеля, воробья. И каждая показана в её своеобразии. Вот стихотворение «Степь вечером»:
За облаком до половины скрыта,
Луна светить ещё не смеет днём.
Вот жук взлетел и прожужжал сердито,
Вот лунь проплыл, не шевеля крылом.
Покрылись нивы сетью золотистой,
Там перепел откликнулся вдали,
И слышу я, в изложине росистой
Вполголоса скрыпят коростели.
А это строки из «Весеннего дождя»:
Ещё светло перед окном,
В разрывы облак солнце блещет,
И воробей своим крылом,
В песке купаяся, трепещет.
Фет смело пользуется сравнениями:
Полуночные образы реют,
Блещут искрами ярко впотьмах,
Но глаза различать не умеют,
Много ль их на тревожных крылах…
Полуночные образы воют,
Как духов испугавшийся пёс;
То нахлынут, то бездну откроют,
Как волна обнажает утёс.
***
Как мошки зарёю,
Крылатые звуки толпятся,
С любимой мечтою
Не хочется сердцу расстаться.
***
И только в небе, как вечная дума,
Сверкают звёзд золотые ресницы.
Своеобразные метафоры также очень смелы и оригинальны:
Какая грусть! Конец аллеи
Опять с утра исчез в пыли,
Опять серебряные змеи
Через сугробы поползли…
Или метафора из стихотворения «Когда читала ты мучительные строки…», где реальный пожар превращается в пожар сердца:
Ужель ничто тебе в то время не шепнуло:
Там человек сгорел!
Или стихотворение «Прости! во мгле воспоминанья…»:
Где ты? Ужель, ошеломлённый,
Кругом не видя ничего,
Застывший, вьюгой убелённый,
Стучусь у сердца твоего?..
В этих стоках угадываются будущие поэты-символисты, будущие А.Блок и С.Есенин.
В своих лучших стихотворениях Фет точно и тонко передаёт в особых синтаксических конструкциях те интонации, которые отражают эмоциональный настрой лирического произведения. Для этого он использует назывные предложения:
Шёпот, робкое дыханье,
Трели соловья,
Серебро и колыханье
Сонного ручья,
Свет ночной, ночные тени,
Тени без конца,
Ряд волшебных изменений
Милого лица,
В дымных тучках пурпур розы,
Отблеск янтаря,
И лобзания, и слёзы,
И заря, заря!..;
безличные предложения:
Прозвучало над ясной рекою,
Прозвенело в померкшем лугу,
Прокатилось над рощей немою,
Засветилось на том берегу…
Не спится. Дай зажгу свечу. К чему читать?;
вопросительные предложения в сочетании с односоставными:
Ведь снова не пойму я ни одной страницы –
И яркий белый свет начнёт в глазах мелькать,
И ложных призраков заблещут вереницы.
За что ж? Что сделал я? Чем грешен пред тобой?
Ужели промысел мне должен быть укором,
Что так язвительно смеётся призрак твой
И смотрит на меня тяжёлым взором?
Эмоционально напряжённый стих в ряде случаев создаётся повторами, к которым Фет прибегает довольно часто:
И снится мне, что ты встала из гроба Такой же, какой ты с земли отлетела.
И снится, снится: мы молоды оба,
И ты взглянула, как прежде глядела.
***
А вчера у окна ввечеру
Долго, долго сидела она…
***
И летел бы, летел за красою твоей –
И пускай в небе звёзды горят…
***
Растут, растут причудливые тени,
В одну сливаясь тень…
Уж позлатил последние ступени
Перебежавший день.
***
Я пронесу твой свет чрез жизнь земную;
Он мой – и с ним двойное бытие
Вручила ты, и я – я торжествую
Хотя на миг бессмертие твоё.
П.И.Чайковский писал: «Фет в лучшие свои минуты выходит из пределов, указанных поэзии, и смело делает шаг в нашу область…Это не просто поэт, скорее поэт-музыкант». Музыкальность фетовских строк создаётся их интонацией, ритмом, звуковыми повторами:
Какие-то носятся звуки
И льнут к моему изголовью.
Полны они томной разлуки,
Дрожат небывалой любовью.
Казалось бы, что ж? Отзвучала
Последняя нежная ласка,
По улице пыль пробежала,
Почтовая скрылась коляска…
И только…Но песня разлуки
Несбыточной дразнит любовью,
И носятся светлые звуки
И льнут к моему изголовью.
Обращает на себя внимание звуковая организация этого стихотворения: чередование твёрдого и мягкого «л» и повторение слов ( какие-то звуки – светлые звуки, дрожат небывалой любовью – несбыточной дразнит любовью ). Причём, звуковые повторы у Фета не кажутся назойливыми и несомненно играют важную роль. Вот пример:
Месяц зеркальный плывёт по зеркальной пустыне,
Травы степные унизаны влагой вечерней,
Речи отрывистей, сердце опять суеверней,
Длинные тени вдали потонули в ложбине.
Если внимательно прислушаться к этим строчкам, можно заметить повторение сходных сочетаний звуков, создающих как бы опору для голоса (зеркальный – лазури, пустыне – степные, вечер – речи, травы – отрывистей, длинные – вдали).Мелодическое движение строфы во многих стихотворениях Фета организуется подобными повторами. Торжественно звучащее стихотворение «Я потрясён, когда кругом…» заканчивается так:
Я загораюсь и горю,
Я порываюсь и парю
В томленьях крайнего усилья,
И верю сердцем, что растут
И тотчас в небо унесут
Меня раскинутые крылья.
Две строки характерны параллелизмом: Я загораюсь и горю,/ Я порываюсь и парю. Но напряжение усиливается тем, что звуковое подобие строчек создано вопреки их лексическому несходству: однокоренные слова «загораюсь – горю», разнокоренные «порываюсь – парю». Развивая аналогичную тему в статье «О стихотворениях Ф.И.Тютчева», Фет писал: «Всё живое состоит из противоположностей. Лирическая деятельность тоже требует крайне противоположных качеств. Кто не в состоянии броситься с седьмого этажа вниз головой, с непоколебимой верой в то что он воспарит по воздуху, тот не лирик. Но рядом с подобной дерзостью в душе поэта должно неугасимо гореть чувство меры».
В своей поэтической речи Фет не чуждался славянизмов (очи, чело, ланиты, уста, младой, хладный, влачить, взирать), традиционно поэтических слов(нега, лазурь, эфир, эдем, грёзы), но лучшие его стихи наполнены энергией живого языка, неповторимо индивидуальны по звучанию. Этим обусловливается непреходящее значение его поэзии, отразившей сложнейшие человеческие чувства во всей их многогранности и неповторимости. Фет занял достойное место среди поэтов-лириков, хотя мы не забываем, что биография автора этих чудесных стихов далеко не безупречна. Но это уже биография помещика Шеншина, а не поэта Фета. Не случайно А.М.Жемчужников писал в эпиграмме:
И пусть он в старческие лета
Менял капризно имена
То публициста, то поэта, -
Искупят прозу Шеншина стихи пленительного Фета.
Слово учителя о художниках-импрессионистах, демонстрация репродукций Клода Моне. Записали в тетрадях термин «импрессионизм» и что он обозначает: ИМПРЕССИОНИЗМ (от французского впечатление) – направление в искусстве последней трети 19 – начала 20 веков, представители которого стремились наиболее естественно запечатлеть реальный мир в его подвижности и изменчивости, передать свои мимолётные впечатления.Работа со словарём. Ученик-ассистент зачитывает значение терминов, встречавшихся в ходе конференции, отвечает на вопросы одноклассников, присланные заранее.
Антитеза – (от греч. противоположение) стилистическая фигура, противопоставление контрастных понятий, положений, образов.
Архаизмы – устаревшие слова, вышедшие из употребления, употребляются в книжной речи, в высоком стиле.
Гармония – (от греч. связь) стройность, соразмерность, слияние различных компанентов в единое целое, существенная характеристика прекрасного.
Классицизм – (от лат. образцовый) стиль и направление в искусстве 17-18 веков, обратившееся к античному наследию как к идеальному образцу.
Метафора – (от греч. перенесение) средство художественной выразительности, троп, перенесение свойств одного предмета на другой на основании общих признаков, скрытое сравнение.
Оракул – (от лат. говорю, прошу) у древних греков, римлян и народов Востока – предсказание, а также место, где оглашалось предсказание.
Пан – в греческой мифологии первоначально бог стад, покровитель пастухов, затем всей природы. Изображался в виде человека с козлиными рогами, копытами и бородой. Ему соответствует римский Фавн.
Элизиум – в греческой мифологии загробный мир для праведников, синоним – Елисейские поля.
Эпитет – ( от греч. приложенное) троп, образное, художественное определение, дающее дополнительную художественную характеристику предмета.
Итоги урока. Спасибо классу за плодотворную работу. Все четыре докладчика получают «отлично». Предлагаю им самим оценить работу своих ассистентов-чтецов. Мой ассистент сегодня тоже поработал на «отлично».
Домашнее задание у всех на партах и на стенде.