Рассказ из жизни Роковая ошибка охотника

Роковая ошибка охотника.
В один из осенних дней подошла очередь моего сына Алексея ехать в трехдневную командировку за 70 км от города на охрану алюминиевого провода в таежный поселок, расположенный недалеко от Байкала. Наконец-то и сюда, на периферию в таежную глушь, дошла электрификация «всей страны», которую начал проводить еще в двадцатые годы двадцатого века Великий Вождь трудящихся В.И.Ленин.
Охране провода руководством ГЛАВКа было уделено самое пристальное внимание. Были большие опасения на возможность хищения этого провода, так как в то время были нередки случаи краж проводов, даже находящихся под напряжением. На цветном металле можно было заработать и, в связи с отсутствием работы, многие видели в его сборе единственный источник дохода.
Их задача заключалась в охране бобин с проводом, пока энергетики устанавливали опоры и тянули электролинию из Иркутска в сторону Байкала.
Получив в дежурке под роспись укороченный автомат Калашникова, он был вызван к начальнику участковых на инструктаж. Там и увидел своего напарника. Им оказался деревенский участковый по имени Федор. Он был старше его по возрасту лет на 10-15, но несмотря на это, старшим был назначен мой сын, поэтому и автомат на двоих пришлось получать ему. Кроме автоматического оружия, каждый из ни был вооружен табельным пистолетом.
Дежурили по очереди. Спали в вагончике, который стоял в поселке Малое Голоустное на дороге. На ночь закрывали шлагбаум, записывали в специальный журнал весь проезжающий автотранспорт.
За время дежурства никаких происшествий с ними не произошло, кроме того, что в первый вечер Федор рассказывал ему (Алексею) о многих случаях, произошедших с местными охотниками. Но на второй вечер разговаривать со ним ему наскучило, и он ушел в поселок за самогонкой. Хотя Леша его отговаривал и стращал его возможной проверкой. Но он его не послушал. Пришел ночью в вагончик уже навеселе вместе с каким-то местным мужичком неопределенного возраста. Пришлось им уступить место в двухспальном вагончике, а самому затаиться на улице с автоматом немного поодаль. Почему-то ему казалось, что кто-то специально хочет их напоить и, воспользовавшись отсутствием охраны, украсть все бобины с проводом.
На улице стояла непривычная для их ушей тишина. На небе ярко светили звезды. Их блеск завораживал. Изредка пролетали яркие хвосты метеоритов. Вдалеке маячил темный силуэт Голоустенской горы. За ней начинались бескрайние просторы дикой тайги, тянувшейся вдоль байкальского берега далеко на север.
Было прохладно, но Алексей накинул на плечи милицейский бушлат с подкладкой, поэтому ему было не холодно. Как рассказывал потом сын, пока сидел в звенящей тишине, в памяти всплыли рассказы фронтовика-охотника, с которым ему как-то довелось встретиться в тайге в районе реки Иркут. Он был отшельник и всю свою жизнь жил в зимовье. Жить в городе не мог.
На войне был снайпером и воевал где-то под Ленинградом и на Валдае. Немало историй он успел рассказать ему и его товарищу, с которым они отправились на охоту на глухаря и птицу. Совершенно случайно они набрели на его зимовье и были остановлены умной охотничьей собакой. На лай собаки к ним вышел старенький дедушка, который встретил их очень радушно. Позже предложил заночевать у него. Места хватало. Вот тогда и рассказывал, как скрадывал на фронте немецких офицеров, разведчиков, пулеметчиков, наблюдателей и кукушек. Рядовые солдаты врага, с его слов, не были специальной целью для настоящего снайпера. Простой солдат по сводкам проходил как простой крестик. Командование ценило «жирные» галочки.
Изрядно промерзнув, Алексей вернулся в вагончик, где познакомился с гостем Федора. Им оказался местный охотник, промысловик с редким именем Захар. Он тоже оказался хорошим рассказчиком местных баек, и ему было интересно его послушать. Одна из рассказанных Захаром в тот вечер историй сыну запомнилась особенно:
Давно это было. Перед самой войной. Появился в наших местах чужой охотник. Сначала местные стали примечать, что припасы в их зимовьях стали пропадать. Вермишель, сухари, сало и другой необходимый охотничий провиант. Законы в нашей тайге такие, что если случилась беда с кем, то бери чужое в долг. Пользуйся, но не забирай последнее. Охотник не обидится: в другом зимовье у него есть еще припасы и голодовать ему не придется. Но оставь записку или выложи палочками свое имя. А позже обязательно верни долг сполна.
Но в зимовья к нашим охотникам заходил чужой гость. И своего имени он не оставил. Хотя и аккуратно прикрыл за собой дверь, правильно подперев ее подпоркой.
Кто-то из местных видел чужого человека в тайге. Его следы вели на север.
Потом как будто бы исчез пришлый. Не стало его. Но через некоторое время местные охотники обнаружили новое, только что срубленное из толстых бревен зимовье с маленькими окошками в тихом распадке, недалеко от ручья.
Пришлым оказался крепкий деревенский охотник средних лет. Звали его Никифор. Вот что с ним произошло в тех местах, где он жил где-то под Верхоленском и почему он был вынужден покинуть свои обжитые места:
Выследил он как-то медведицу с незрелыми пестунами и подстрелил ее и двух ее медвежат. Медведя добывали раньше не из-за желчи и жира. Медвежье мясо было очень похоже на говядину. Да и из медвежьих шкур шили шубы взрослым и детям и другую верхнюю одежду. Медвежат убил, а с медведицей вышла осечка. Только подранил ее. Она смогла уйти от его преследования.
Спустя какое-то время, начал этот Никифор примечать, что его кто-то скрадывает. Чутье у настоящего охотника особое. Он сразу почувствовал неладное.
Сначала собаки во дворе стали пропадать. Затем кто-то из деревенских сказал, что рано утром видели медведя или медведицу. Да и сам Никифор видел медвежьи следы около своего дома. Понял он, что старая знакомая медведица его ищет. И мстить за своих медвежат она будет до тех пор, пока не задерет его или его детей.
Страшно было выйти на улицу по нужде. Но даже не это его пугало. Страшился он за жизнь своей жены и маленьких детей. Хотя говорить им о своем предположении он не решался, чтобы не пугать их раньше времени и не создавать паники.
Устраивал он с деревенскими охотниками засады на эту медведицу. Но все было бесполезно. Она больше не появлялась. Казалось, что можно было бы успокоиться, но Никифору было не по себе. Чуял он, что выследила медведица его дом и быть беде, если он не найдет ее раньше, чем она выследит его или кого-то из его родных.
В какой-то момент Никифор снова увидел медвежьи следы в своем огороде, но предупредить об опасности своих родных не успел. Как-то зимним вечером его жена собралась идти до хворой матери, и уже на выходе из калитки на нее выскочила из темноты большая туша медведя.
Медведица успела разорвать острыми когтями ей верхнюю одежду, пытаясь лапами подмять ее под себя. Да на ее крик выскочил кобель, которого Никифор держал не на цепи. Он и отогнал медведицу ценой своей собачьей жизни. Пока медведица отбивалась от пса, жена Никифора смогла уползти с перебитой рукой и рассеченной в кровь спиной. Преследуя убегавшую медведицу, кобель не смог увернуться от ее смертельного удара лапой. Позже Никифор нашел его в конце огородов с перебитым хребтом и уже мертвого.
Это была уже открытая война, окончиться которая могла только в одном случае: пока медведица не отомстит ему или он не убьет медведицу.
От греха подальше Никифор был вынужден увезти своих жену и детей куда-то под Иркутск, дабы не подвергать их жизнь смертельной опасности. А сам пошел в тайгу искать ту медведицу.
Долго они преследовали друг друга, и ему даже доводилось видеть ее близко и даже брать ее на мушку своего ружья. Но в последний момент она уходила от него, и прицельного выстрела не получалось.
Вот тогда-то он и бывал в наших местах и жил несколько дней в зимовьях охотников. Места ему наши понравились, тем более неподалеку он купил дом для своей семьи где-то в Кочергате или в Горячем Ключе.
Через некоторое время он поставил свое зимовье и познакомился с местными охотниками, которым честно рассказал, что был у них в гостях и вынужденно пользовался их продуктами. Понятно, что долг свой он им вернул с лихвой. Человек он был положительный и не пакостный. Лишнего зверя никогда не бил и особо не браконьерничал.
Но история на том не кончилась.
Когда началась война, Никифора забрали в Красную Армию. Там он попал в плен к немцам, но смог из плена сбежать. По дороге домой он сделал лук и стрелы и добывал дичь и птицу, чем обеспечивал пропитание себе и своим товарищам, с которыми он бежал. Тем они и спаслись.
Дальше он воевал у белорусских партизан снайпером. Много настрелял немчуры и разных предателей. Но когда пришел домой, его забрали органы НКВД за то, что был в плену.
Через некоторое время Никифор снова объявился. Поговаривали, что он сбежал с Колымы, так как в деревню к его жене не раз приходил участковый и приезжали на полуторке городские милиционеры.
Сам Никифор жил в тайге и поймать его было непросто.
Немногим позже после Победы к одному охотнику пришла израненная лайка. Она сильно хромала, была в засохшей крови и подвывала. Этот охотник жил в своем зимовье примерно километрах в двадцати от Никифорова распадка. И когда он увидел собаку Никифора, которую он не сразу-то и признал, то понял, что с ним случилась беда.
Когда он наконец-таки добрался до Никифорова зимовья, то увидел страшную картину борьбы человека с медведем. Сам он лежал мертвый внутри дома. А рядом лежала мертвая медведица. Лет десять она его искала и нашла-таки далеко от тех краев, где он жил ранее. Со слов наших охотников, которых помнили только наши отцы, не ожидал Никифор, что найдет его медведица. Расслабился и позабыл, что когда-то сделал в тайге зло.
Погиб он примерно так: много лет медведица искала своего обидчика. Через десять лет она каким-то образом нашла его след и стала следить. На этот раз скрадывала свою жертву так осторожно, что Никифор даже не догадался, так как вышел из зимовья без ружья. При выходе из зимовья она его подкараулила и заломала. Но в этот момент следом за Никифором выскочил его пес, который и вступил в схватку с медведем. Возможно только благодаря этому ему удалось вырваться из ее острых когтей и заскочить обратно в открытую дверь своего жилища. Но закрыть от нее узкую дверь у него сил уже не хватило.
Пока медведица отвлеклась на собаку и вырывала дверь с корнем и пролазила своей тушей в узкий дверной проем, Никифор успел доползти до своего всегда заряженного ружья и уже на издыхании единственным выстрелом в упор смог застрелить медведицу. Так они и умерли вместе в одно мгновение. Задние ноги и половина ее туловища так и остались лежать на улице, а верхняя часть тела, голова и лапы лежали на пороге зимовья.
В таком виде их и нашел охотник в их последнем смертельном объятии.
Похоронили их двоих неподалеку от того зимовья. В одной могиле. Двух заклятых врагов, человека и зверя.
От того зимовья уже не осталось ничего, а вот тот распадок так и зовут до сей поры «Никифоров распадок».PS. Без дрожи в теле и без слез на глазах слушать эту историю было просто невозможно


Пожалуйста, подождите

15