Композиция Дети войны (по книге С.Алексиевич Последние свидетели)

Музыкальная композиция «Дети войны»
( по книге С.Алексиевич «Последние свидетели»)

Действующие лица:
Женя Белькевич( во время войны ей 6 лет)
Катя Коротаева (во время войны ей 13 лет)
Зина Косяк (во время войны ей 8 лет)
Таиса Насветникова (во время войны её 7 лет)

Первая часть.
(звучит довоенная или народная аутентичная музыка)

Катя: Это был июнь, а май и июнь в сорок первом были холодные. Если у нас сирень цветет где-то в мае, то в тот год она цвела в середине июня. И вот начало войны у меня всегда связано с запахом сирени. С запахом черемухи эти деревья всегда пахнут мне войной (начинает собирать развешенные, разбросанные по сцене ветки сирени)
Женя: (лежала под одеялом, ворочалась. Просыпается, начинает говорить)
Утром проснулась от страхаот каких-то незнакомых звуков..
Мама с папой думали, что мы спим, а я лежала рядом с сестричкой и притворялась, что сплю. Видела: папа долго целовал маму, целовал лицо, руки, а я удивлялась, что никогда раньше он так ее не целовал. Во двор они вышли , держась за руки, я подскочила к окну- мама повисла у папы на шее и не отпускала его. Он оторвал ее от себя и побежал, она догнала и снова не пускает и что-то кричит. Тогда я тоже закричала: «Папа! папа!»
Проснулась сестричка и братик Вася, сестричка смотрит, что я плачу, и она закричала: «Папа!» Выскочили мы все на крыльцо: «Папа!» Отец увидел нас и, как сейчас помню, закрыл голову руками и пошел, даже побежал. Он оглянуться боялся
(отходит на задний план ) так и связалось у меня в памяти, что война- это когда нет папы (складывает одеяло и садится)
Катя: (с букетом сирени подходит к вешалке, на которой висит пальто. Замирает на некоторое время. Звучит пение птиц.) Утром у нас было принято всегда идти за свежими булочками. Это считалось моей обязанностью. По дороге я встретила подругу, она мне сказала, что началась война. На нашей улице было много садов, домики утопали все в цветах. Я подумала: «Какая война? Что она придумала?»
Дома отец ставил самоварне успела я ничего рассказать, как начали прибегать соседи, и у всех на губах одно слово : «Война!Война!» (пение птиц переходит в сводку информбюро о наступлении войны. Все находящиеся на сцене слушают, замирая.)
Брат сказал маме: «я ухожу на фронт, мне ничего не нужно. Возьми эти деньги, купите Кате новое пальто». А я, как только перешла в седьмой класс, стала старшеклассницей, мечтала, что мне сделают синее бостоновое пальто с каракулевым воротником.
(надевает пальто с вешалки) И мама купила бы мне это пальто. Ничего она не успела
(идет в пальто и кладет букет сирени посередине сцены, садится рядом)
(В это же время Таиса появляется из кулисы, подходит к чемодану и открывает его. Находит там лоскут и замирает с ним в руках. Рассказывает.)
Таиса: ..Уехал папа, через несколько дней уехали и мы. (закрывает чемодан, идет к стулу, садится, будто едет на поезде, звук поезда) По дороге нас все время бомбили, бомбить нас было легко, так как эшелоны в тыл шли через каждые 500 метров. (В это время Женя увидела чуть поодаль от себя патефон, пытается его включить, рассматривает пластинки) Ехали мы налегке: у мамы было сатиновое платьице в белый горошек, а у меня ситцевый красный сарафанчик с цветочками. Все взрослые говорили, что уж очень красное видно сверху, и как только налет, все бросались по кустам, а меня чем только можно было, накрывали, чтобы мой этот красный сарафанчик не был виден, а то я как фонарь. (из патефона звучит довоенная музыка. Под нее появляется Зина. Подходит к стулу, на котором висит пиджак и пионерский галстук, начинает это все примерять, вспоминает)
Зина: Я окончила первый класс, и родители отвезли меня на лето в пионерский лагерь. Приехала, один раз искупалась, а через два дня – война. (Берет стул, букварь. Идет с ними к Таисе, тоже будто едет в поезде, снова звук поезда ) Нас начали отправлять из лагеря. Посадили в поезд и повезли. Летали немецкие самолеты, а мы кричали : «Ура!» То, что это могут быть чужие самолеты, мы не понимали. Пока они не стали бомбить. (гул самолетов, звуки стрельбы и бомб, обе девочки падают на пол, стараясь как могут укрыться.)
Появилось впервые слово смерть, все стали говорить это непонятное словоА мамы и папы нет рядом

Вторая часть.

Таиса: (снова села на стул) Однажды испытала такой страх, что после него уженикакой бомбежки не боялась. Нас не предупредили, что поезд стоитдесять-пятнадцать минут. Коротко. Поезд пошел, а я осталась... Одна... Непомню, кто меня подхватил... Меня буквально вбросили в вагон... Но не в нашвагон, а в какой-то предпоследний... Тогда я впервые испугалась, чтоостанусь одна, а мама уедет. (достает из чемодана фотографию мамы, вешает на стену) Пока мама была рядом, ничего не было страшно. Атут я онемела от страха. И пока мама ко мне не прибежала, не схватила вохапку, я была немая, никто от меня слова не мог добиться. Мама - это былмой мир. Моя планета. Если мама близко, кажется, что все у нас, как раньше домабыло. Закроешь глаза - никакой войны нет. (садится у стены под маминой фотографии, закрывает глаза, засыпает)
Зина: (сидя на стуле ). Нас привезли в детдом и однажды - позвали на обед, а есть вообще нечего. Сидят в столовой воспитательницы и директор, смотрят на нас, и глаза у них полные слез. А была у нас лошадь Майка... Она была старая и очень ласковая,мы возили на ней воду. На следующий день убили эту Майку. И давали нам водуи такой маленький кусочек Майки... Но от нас это долго скрывали. Мы не моглибы ее есть... Ни за что! Это была единственная лошадь в нашем детдоме. И ещедва голодных кота. Скелеты! Хорошо, думали мы потом, это счастье, что котытакие худые, нам не придется их есть. (вешает пионерский галстук на спинку стула, отходит к столу)
Катя: (сидя у «могилы»)Наши детские разговоры... Сядем и рассуждаем: если словить мышь (а их в войну развелось много – и в доме, и в поле), можно ли ее съесть? Едят ли синичек? Едят ли сорок? Почему мама не сварит суп из жирных жуков?Не давали вырасти картошке, лазили в землю руками и проверяли: большаяона или маленькая? И почему все так медленно растет: и кукуруза, иподсолнухи...
Зина: (у стола, на котором режет буханку хлеба и раскладывает хлебные кусочки )
Ходили мы с огромными животами, я, например, могла съесть ведро супа,потому что в этом супе ничего не было. Сколько мне будут наливать, столько ябуду есть и есть. Спасала нас природа, мы были как жвачные животные. Веснойв радиусе нескольких километров... Вокруг детдома... Не распускалось ни однодерево, потому что съедались все почки, мы сдирали даже молодую кору. Елитраву, всю подряд ели. Нам дали бушлаты, и в этих бушлатах мы проделаликарманы и носили с собой траву, носили и жевали. Лето нас спасало, а зимойстановилось очень тяжело. (К столу начинают подходить остальные герои, берут по маленькому кусочку хлеба, жуют по углам)
Маленьких детей, нас было человек сорок, поселилиотдельно. По ночам - рев. Звали маму и папу. Воспитатели и учителя старалисьне произносить при нас слово "мама". Они рассказывали нам сказки и подбиралитакие книжки, чтобы там не было этого слова. Если кто-то вдруг произносил"мама", сразу начинался рев. Безутешный рев.
Женя: (идет к «могилке». Кладет этот кусочек хлеба на могилку.)А потом помню: черное небо и черный самолет. Возле шоссе лежит мама с раскинутыми руками. Мы просим ее встать, а она не встает. Не поднимается. Солдаты завернули маму в плащ-палатку и похоронили в песке, на этом же месте. Мы кричали и просили: «Не закапывайте нашу маму в ямку. Она проснется и мы пойдем дальше». По песку ползали какие-то большие жуки Я не могла представить, как мама будет жить под землей с ними. Как мы ее потом найдем, как мы встретимся? Кто напишет нашему папе?
Кто-то из солдат спрашивал меня: «девочка, как тебя зовут?» А я забыла «Девочка, а как твоя фамилия?» Я не помнила Мы сидели возле маминого бугорка до ночи, пока нас не подобрали и не посадили на телегу. Полная телега детей. Вез нас какой-то старик, собирал всех по дороге. Приехали в чужую деревню и разобрали нас по хатам чужие люди.
Таиса: (не ела хлеб, а так и застыла с ним в руках) В конце сорок четвертого года... Я увидела первых пленных немцев...Они шли широкой колонной по улице. И что меня поразило,так это то,что люди подходили к ним и давали хлеб. Меня это так поразило, что я побежала на работу к маме спросить: "Почему наши люди дают немцам хлеб?" Мама ничего не сказала, она только заплакала. Тогда же я увидела первого мертвого внемецкой форме, он шел-шел в колонне и упал. Колонна постояла и двинуласьдальше, а возле него поставили нашего солдата. Я подбежала... Меня тянулопосмотреть на смерть вблизи, побыть рядом. Когда по радио объявляли опотерях противника, мы всегда радовались... А тут... Я увидела... Человеккак будто спал... Он даже не лежал, а сидел, полускрючившись, голова немногона плече. Я не знала: ненавидеть мне его или жалеть? Это был враг. Наш враг!Не помню: молодой он или старый? Очень усталый. Из-за этого мне было трудно его ненавидеть..
Катя: Вспоминаются какие-то отрывки... Иногда - очень ярко...Как немцы приехали на мотоциклах... У каждого было ведро, и онитарахтели этими ведрами. А мы спрятались... У меня еще было два маленькихбратика - четыре и два года. Мы с ними спрятались под кровать и весь деньпросидели там. Пока они не перестали тарахтеть...Я очень удивилась, что молодой фашистский офицер, который стал жить унас, был в очках. А я себе представляла, что в очках ходят только учителя.Он жил с денщиком в одной половине дома, а мы - в другой. Братик, самыймаленький, у нас простыл и сильно кашлял. У него была большая температура,он весь горел, плакал ночами. Наутро офицер заходит на нашу половину иговорит маме, что если киндер будет плакать, не давать ему спать по ночам,то он его "пуф-пуф" - и показывает на свой пистолет. Ночью, как только братзакашляет или заплачет, мать хватает его в одеяло, бежит на улицу и тамкачает, пока он не заснет или не успокоится. Пуф-пуф...В последний день Перед своим отступлением немцы подожгли наш дом. Мама стояла, смотрела на огонь, и у нее ни слезинки на лице. А мы втроем бегали и кричали: «Домик, не гори! Домик, не гори!» Вынести из дома ничего не успели

Третья часть.

(звучит музыка победы. Все замерли на площадке. Катя – посередине , у нее черные от угля руки; Женя -у могилки так и сидит; Таиса – на стуле слева; Зина- сидит у стола. )

Таиса: Девятого мая мы проснулись утром оттого, что в подъезде кто-то очень сильно кричал. Было еще совсем рано. Мама пошла узнать, что случилось, прибежала растерянная: «Победа!» Это было так непривычно: война кончилась, такая долгая война. Кто-то плакал, кто-то смеялся, кто-то кричал Плакали те, кто потерял близких, смеялись оттого, что все-таки это была победа. У кого-то была горстка крупы, у кого-то картошка, у кого-то свекла, все сносили в одну квартирую. Я никогда не забуду этот день. Вот это утро Даже к вечеру уже было не так
В войну все почему-то говорили тихо, мне даже казалось, что шепотом, а тут все вдруг заговорил громко. Мы все время были рядом со взрослыми, нас угощали, нас ласкали и прогоняли: «Идите на улицу. Сегодня праздник» И звали обратно. Нас никогда столько не обнимали и не целовали, как в этот день.
Но я счастливый человек, у меня вернулся с войны папа. Папа привез красивые детские игрушки. Игрушки были немецкие. Я не могла понять, как могут быть такие красивые игрушки немецкими
Катя: Папа наш с войны не вернулся, маме прислали бумажку, что он пропал без вести. Уйдет мама на работу, мы соберемся втроем и плачем, что папы нет. Перевернули дом, искали бумажку, где было про папу. Думали: там не написано, что папа убит, там написано, что папа пропал без вести. Порвем эту бумажку, и придет весть, где наш папа. Но мы бумажку не нашли. А когда пришла с работы мама, она не могла понять, почему в доме такой беспорядок. Она спросила у меня: «Что вы здесь делали?» За меня ответил младший брат: «Папу искали»
Зина: Иду из столовой, дети мне говорят: «Приехала твоя мама». А мама мне снилась каждую ночь. И вдруг она наяву, но мне казалось, что это во сне Вижу мама! И не верю. Несколько дней меня уговаривали, а я боялась к маме подходить. Мама плачет, а я кричу: «Не подходи! Мою маму убили» Я уже боюсь ее