Тематическая линейка на тему Легко ли быть молодым
Тематическая линейка
ПАМЯТИ ПОЭТОВ, ПАВШИХ В ГОДЫ ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ
ВЕЧЕР – РЕКВИЕМ
ПАМЯТИ ПОЭТОВ, ПАВШИХ В ГОДЫ ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ
Основные его участники – юноши, но зрительская аудитория гораздо шире.
Героическая патетика сочетается с простотой изложения, а звучание классической музыки и своеобразное освещение не могут не вызвать сильных эмоций.
Основной учебный предмет – литература, но межпредметные связи с музыкой и историей очевидны.
Форма работы: внеклассная
В процессе подготовки совершенствуются навыки художественного чтения, музыкальность, расширяется кругозор, учащиеся приобщаются к сценическому искусству. Главное – патриотическое воспитание
Оборудование: музыкальный центр для проигрывания музыкальных фрагментов, скрипка, рояль, источник света (в идеальном варианте софиты, но возможен проектор и даже «доисторические» фильмоскопы, если, конечно, они ещё живы), устройство, позволяющее показывать кадры документальной хроники в начале вечера.
Несколько предварительных замечаний
В процессе подготовки внеклассных мероприятий учитель часто сталкивается с организационными трудностями. Предлагаемый сценарий построен так, что учителю совершенно не обязательно собирать на сцене всех: «Реквием» лучше репетировать по фрагментам, и лишь на заключительном этапе объединить всё.
Музыка здесь играет огромную роль. Идеальный (но не единственный) вариант – «живая» скрипка. Важно научить участников говорить под звучащую музыку.
Свет. Спектакль рассчитан на затемнение (зимой темнеет рано, и эта проблема решается сама собой), чтобы в промежутках между фрагментами огонь свечи был единственным источником света. Учитель должен хорошо продумать, как будут зажигаться свечи (их может подносить девушка в чёрном). Но можно ставить «Реквием» и при дневном свете.
Перемещение главных участников по сцене происходит по схеме. В конце спектакля они должны стоять клином. Последний герой, Майоров, оказывается на авансцене. Более подробно о расстановке действующих лиц см. сценарий
ВЕЧЕР - РЕКВИЕМ
памяти поэтов, павших в годы Великой Отечественной войны
Подготовка зала большого труда не представляет: оформление сцены решается в плакатном стиле. Основные цвета - чёрный, белый, красный.
Перед сценой – стол, покрытый красным материалом. На столе каска, цветы. Горит поминальная свеча.
Вечер начинается с показа кадров кинохроники военного времени. Гаснет свет. Луч прожектора направлен на чтеца. (В условиях школы можно использовать два проектора, которые установлены по сторонам от сцены, и чтец - он одет во всё чёрное - оказывается в перекрестье лучей).
Юноша Было училище
Форма – на вырост
Стрельба с утра
Строевая зазря
Полугодичный ускоренный выпуск
И на петличке –
Два кубаря.
Шёл эшелон по протяжной России,
шёл на войну сквозь мельканье берёз
«Мы разобьём их!»
«Мы их осилим!»
«Мы им докажем!» - гудел паровоз.
Станции, как новгородское вече
Мир, где клокочет людская беда
Шёл эшелон.
А навстречу, навстречу –
лишь
санитарные поезда
В тамбуре,
маясь на стрелках гремящих,
весь продуваемый сквозняком
он по дороге взрослел, этот мальчик, -
тонкая шея,
уши торчком.
Только во сне, оккупировав полку
в осатанел в табачном дыму,
он забывал обо всём
ненадолго.
И улыбался.
Снилось ему
что-то распахнутое и
голубое.
Небо, а может, морская волна.
«Танки!!!»
и сразу истошное «К бою – у!»
Так они встретились
Он и ВОЙНА.
Воздух наполнился громом, гуденьем
Мир был изломан, был искажён.
Это казалось ошибкой, виденьем,
странным, чудовищным миражом.
Только виденье
не проходило,
следом за танками у моста
пыльные парни
в серых мундирах
шли и стреляли от живота!
Дыбились шпалы!
Насыпь качалась!
Кроме пожара,
Не видно ни зги!
Будто бы эта планета
кончалась
там, где сейчас наступали враги!
Будто её становилось всё меньше!
Ёжась
От близких разрывов гранат -
Чёрный, растрёпанный, онемевший, -
В жёстком кювете лежал лейтенант.
Девушка Мальчик лежал посредине России,
Всех её пашен,
дорог и осин
Что же ты, взводный?!
«Докажем!» «Осилим!»
Вот он – фашист.
Докажи.
И осиль.
Встань, лейтенант!
Слышишь, просят об этом,
Вновь возникая из небытия,
Дом твой,
Пронизанный солнечным светом.
Город.
Отечество.
Мама твоя.
Просят деревни, пропахшие гарью.
Солнце, как колокол,
В небе гудит!
Просит из будущего
Гагарин!
Ты не поднимешься – он не взлетит.
Просят твои нерождённые дети.
Просит история
1ый юноша И тогда
Встал лейтенант!..
И наткнулся на пулю,
Большую и твёрдую,
Как стена. (Звучит фрагмент из «Реквиема» Моцарта, декламация продолжается на фоне музыки после продолжительной паузы)
Девушка Вздрогнул он, будто от зимнего ветра.
Падал он медленно, как нараспев.
Падал он долго.
Упал он мгновенно.
Он даже выстрелить не успел!
И для него наступила сплошная
И бесконечная тишина
Чем этот бой завершился – не знаю.
Знаю,
Чем кончилась эта война!
(Рождественский «210 шагов «Война»)
В центре сцены чёрная фигура юноши. Он повернулся спиной к залу
1 ведущий
Ему, не успевшему пожить,
Недолюбившему, не допевшему, недосмеявшемуся
2 ведущий
Ему, шагнувшему в бессмертье,
и тысячам таких, как он,
недолюбившим, не допевшим
Им этот вечер посвящён.
1 ведущий
Какая горькая частица «НЕ»! не сказал, не успел, не написал, не встретил, недолюбил, не дожил
2 ведущий
Горькая частица «НЕ» сопутствует им, молодым, горячим, честным. Им, шагнувшим в страшный 1941 год из юности.
1 ведущий
Но то, что было им отмеряно, они прожили честно. Они были героями.
2 ведущий
Какое горькое слово – «БЫЛИ». Неправильное слово.
ГОЛОС (он звучит за сценой. Его можно записать заранее, но лучше читать «вживую»)
Слушайте Реквием памяти поэтов, павших в годы Великой Отечественной.
1 ведущий Слушайте!
Это мы
говорим.
Мёртвые.
Мы.
2 ведущий Слушайте!
Это мы
Говорим.
Оттуда.
Из тьмы.
Слушайте!
Распахните глаза.
Слушайте до конца.
Это мы говорим,
Мёртвые.
Стучимся в ваши сердца. (Р. Рождественский)
«Случайный вальс»
Рассказ о создании песни «Случайный вальс» ведёт юноша, одетый в лётную форму. Возможена только её деталь. Начинает он, стоя перед сценой, внизу.
Я не поэт, не писатель. Я военный лётчик. Летал на самолёте У-2. Однажды нашу часть перебросили с фронта в небольшой городок отдохнуть, выспаться.
Иду я вечером (говорит и поднимается по ступенькам на сцену, но очень медленно) по городу. Вдруг слышу – музыка
(Звучит один из вальсов, популярных в те годы, например «На сопках Манчжурии»)
Молодёжь танцевала под патефон вальс. (На сцене несколько танцующих пар. Но авансцене девушка).
И была там одна девушка. Такая чистая, такая светлая. Я пригласил её на танец. (Приглашает девушку. Пары танцуют несколько тактов. Юноша и девушка, держась за руки, выходят на авансцену. Пока он говорит, она постепенно отдаляется, отходя за кулисы.)
Быстро пролетело время. Мы расстались, а на утро наш полк вновь отправили на фронт. (Музыка замолкает)
Шло время, но забыть девушку я не мог. Летать приходилось много. Как-то взяли мы фронтовую агитбригаду. Рассказал я свою грустную историю композитору Марку Фрадкину, а тот – поэту Евгению Долматовскому. Так и родилась песня «Случайный вальс».
(Произнося монолог, юноша спускается по ступенькам со сцены и встаёт в зале, если это обычная школьная сцена, но не по центру, а сбоку . Звучит песня. Конечно, она должна исполняться самими учащимися. Найти ноты с аккомпанементом труда не составляет).
СЛУЧАЙНЫЙ ВАЛЬС
Ночь коротка,
Спят облака,
И лежит у меня на ладони
Незнакомая ваша рука.
После тревог
Спит городок,
Я услышал мелодию вальса
И сюда заглянул на часок.
Пусть я с вами совсем незнаком
И далёко отсюда мой дом –
Но мне кажется, снова
Я у дома родного.
В этом зале пустом
Мы танцуем вдвоем, так скажите хоть слово
Сам не знаю о чём.
Будем кружить,
Петь и дружить.
Танцевать я совсем разучился
И прошу вас меня извинить.
Утро зовет
Снова в поход.
Покидая ваш маленький город,
Я пройду мимо ваших ворот.
Девушка (выходит). Прихожу я однажды на работу, а девчонки кричат: «Зинка! Зинка! Про тебя песню написали!» я, конечно, не поверила. А потом услышала и поняла: правда, про меня песня! Написала я в редакцию письмо. Стали искать того лётчика, нашли его часть. Оказалось, что Вася Васильев летал в истребительной авиации. Но встретиться нам не пришлось: Вася Васильев погиб в неравном воздушном бою. (Спускаясь по ступенькам, встаёт по другую сторону от юноши). Погиб лётчик, а песня осталась.
(Гаснет свет. Звучит мелодия «Случайного вальса». Юноша и девушка танцуют, освещённые лучом. Затем они проходят и садятся в зрительный зал. Сцена )
Начиная с этого момента, главные герои фрагментов не уходят, а остаются на сцене.
ГОЛОС. Говорят тени погибших героев.
(звучит мелодия «В полях за Вислой сонной»)
Владимир Аврущенко, старший политрук, боец 5–ой армии. Осенью 1941 года он, израненный, попал в плен.
На сцену выходят юноша, одетый в военную форму (Аврущенко), юноша в костюме гитлеровца и «переводчик»
Гитлеровец (по-немецки): Мы узнали, что ты поэт. Великая Германия ценит поэтов. Мы предлагаем хорошую работу. Ты будешь писать стихи, ты будешь сыт, будешь жить, если будешь прославлять великуюГерманию.
Переводчик (параллельно на ломаном русском) Мы узнайль, что ты есть поэт Германия ценит поэт Ми предлагайль хороший работа Ти будешь писать стихи, много кушать Ти не имей стать покойник Ти восхваляйль великий Германия.
Аврущенко: Русские солдаты не продаются! (Выходит на авансцену и читает стихотворение В Аврущенко «В тени знамён»)
Вместо этого стихотворения можно взять стих Семёна Гудзенко «Моё поколение». Оно производит боле сильное впечатление. (Здесь в сокращении)
МОЁ ПОКОЛЕНИЕ
Нас не нужно жалеть, ведь и мы никого б не жалели.
Мы пред нашим комбатом, как пред господом богом, чисты.
На живых порыжели от крови и глины шинели,
на могилах у мертвых расцвели голубые цветы.
Расцвели и опали... Проходит четвертая осень.
Наши матери плачут, и ровесницы молча грустят.
Мы не знали любви, не изведали счастья ремесел,
нам досталась на долю нелегкая участь солдат.
У погодков моих ни стихов, ни любви, ни покоя -
только сила и зависть. А когда мы вернемся с войны,
все долюбим сполна и напишем, ровесник, такое,
что отцами-солдатами будут гордиться сыны.
Пусть живые запомнят, и пусть поколения знают
эту взятую с боем суровую правду солдат.
И твои костыли, и смертельная рана сквозная,
и могилы над Волгой, где тысячи юных лежат, -
это наша судьба, это с ней мы ругались и пели,
подымались в атаку и рвали над Бугом мосты.
...Нас не нужно жалеть, ведь и мы никого б не жалели,
Мы пред нашей Россией и в трудное время чисты.
Юноша заканчивает читать стихотворение. Гаснет свет. В темноте он, стоя спиной к залу, зажигает свечу и поворачивается снова к залу. Вновь звучит фрагмент «Реквиема» Моцарта, он будет повторяться и звучать лейтмотивом и дальше, отделяя сюжеты. Юноша делает шаг вправо, но так и остаётся стоять на сцене. Свеча в его руке продолжает гореть (церковная свеча горит не меньше 45 минут)
ГОЛОС. Елена Ширман. С начала войны работала редактором ростовской агитгазеты «Прямой наводкой». Писала стихи, листовки. В 1942 году был издан сборник её стихотворений «Бойцу Н-ской части».
На сцену вбегают юноша (по фотоаппарату понятно, что перед нами фотокорреспондент)
Елена: Сергей! Срочно собираемся! Мы едем на передовую!
Сергей: Леночка! Товарищ редактор! Вечно мы куда-то бежим. Мне нужно захватить плёнки. Сделаю снимки бойцов, потом
Елена: Потом может не быть! Собирайся скорей! На сборы 20 нет, 15 минут. Я договорилась с газиком медсанчасти.
Сергей: Леночка! Леночка! (в зал) Всю дорогу вот так – бегом! (уходит)
(Девушка читает стихотворение Е.Ширман.
Разве можно, взъерошенной,
мне истлеть,
Неуёмное тело бревном уложить,
Если все мои двадцать корявых лет,
Как густые деревья, гудят – жить!
Если каждая прядь на моей башке
К солнцу по-своему тянется,
Если каждая жилка бежит по руке
Неповторимым танцем!
Жить! Изорваться ветрами в клочки,
Жаркими листьями наземь сыпаться,
Только бы чуять артерий толчки,
Гнуться от боли, от ярости дыбиться!
(«Жить!»)
Гаснет свет. Звучит музыка. Девушка делает шаг влево, зажигает свечу и встаёт по другую сторону от юноши, исполнявшего роль Аврущенко, После паузы
ГОЛОС Муса Джалиль. Известный татарский поэт. 13 июля 1941 года добровольцем ушёл на фронт. 26 июня 1942 года был тяжело ранен и попал в плен. В концлагере Джалиль входил в подпольную группу Сопротивления. Его перевели в тюрьму Моабит.
(Выходит юноша, исполняющий роль М. Джалиля, встаёт за Аврущенко, но в центре.)
Ведущий 23 апреля 1945 года бойцы стрелкового полка ворвались во двор тюрьмы. Там уже никого не было, только ветер носил обрывки бумаг. И тут среди разбросанных взрывом листков один солдат заметил клочок. На нем было написано по-русски
Джалиль: «Я, поэт Муса Джалиль, заключён в Моабитскую тюрьму и, наверное, буду скоро расстрелян. Если кому-нибудь из русских попадёт эта запись, пусть передадут от меня привет товарищам-писателям в Москве, сообщат семье».
Ведущий: А в 1946 году в Союз писателей один из бывших узников Моабитской тюрьмы передал блокнот, где было записано 60 стихотворений. Ещё один блокнот со стихами Джалиля передал в посольство СССР бельгийский патриот Андре Тиммерманс. Стихи, содержащиеся в этих блокнотах, получили известность под названием «Моабитская тетрадь».
Два юноши перед сценой, в зрительном зале. Один из них – Репортёр (в его руках подключенный микрофон), другой – антифашист Андре Тиммерманс.
Репортёр: Мы ведём наш репортаж из Бельгии, из города Тирлемона. Здесь живёт человек, хорошо знавший известного татарского поэта Мусу Джалиля. Человек, сберёгший и доставивший в советское посольство его стихи, написанные в тюремных застенках. Это Андре Тиммерманс, убеждённый антифашист.
Когда вы познакомились с Мусой Джалилем?
Андре: Это было в конце 1943 года в Берлине, в тюрьме Моабит. Муса был уже в камере, когда меня туда привели немцы. По целым дням я бывал вдвоём с Джалилем. Это был очень мужественный человек. Ему сломали левую руку, отбили почки, раздробили пальцы. Но он никого не выдал.
Репортёр: Как вы объяснялись с Джалилем?
Андре: Это было очень трудно, потому что я знал французский и немного польский, а Муса – только русский и татарский. Мы обрезали поля газеты и, скрепив, делали узенькие тетради. В них рисовали разные предметы и говорили друг другу, как они называются. Так и учили языки.
Репортёр: А когда Джалиль передал вам тетрадь со стихами, которую вы сохранили?
Андре: Это было примерно за полмесяца до того, как его отправили на суд в Дрезден. Он передал мне маленькую тетрадку, сделанную из почтовой бумаги, которая продавалась в тюремной лавочке. Он попросил, если я останусь жив и вернусь домой, сохранить её и передать после войны в советское консульство.
Джалиль Не преклоню колен, палач, перед тобою,
Хотя я узник твой в тюрьме твоей.
Придёт мой час – умру. Но знай: умру я стоя,
Хотя ты голову отрубишь мне, злодей.
Увы. Не тысячу, а только сто в сраженье
Я уничтожить мог подобных палачей.
За это, возвратясь, я попрошу прощенья,
Колена преклонив, у родины моей.
«Палачу»
Чтец делает два шага вправо и остаётся на сцене за Аврущенко. Музыка
На сцену выходит юноша в одежде заключенного Подождите, а я?
ГОЛОС Назови своё имя.
Заключённый: Они оставили мне только номер 15674927. Концлагерь Заксенхаузен. Но они не лишили меня Родины. Они не лишили меня памяти. Они не сломили меня. (Читает стихи неизвестного узника лагеря Загсенхаузен )
Я вернусь к тебе, Россия,
Чтоб услышать шум твоих лесов,
Чтоб увидеть реки голубые,
Чтоб идти тропой моих отцов.
Я давно не пел в густых дубравах
И не плыл по глади русских рек,
Не сидел под дубом величавым
С синеокой – другом юных лет.
Но я каждый день и миг с тобою,
И лишь только дрёма веки мне смежит,
Я иду с подругой дорогою
Травкой, что у озера лежит
Я вернусь ещё, к тебе, Россия,
Чтоб услышать шум твоих лесов,
Чтоб увидеть реки голубые,
Чтоб идти тропой моих отцов.
Гаснет свет. Звучит музыка. Заключённый тоже зажигает свечу и остаётся на сцене за девушкой, исполняющей роль Ширман.
ГОЛОС Николай Майоров, политрук пулемётной роты, доброволец-разведчик.
Звучит канонада и звуки выстрелов. На сцене юноши в военной форме. Они выходят с разных сторон и стоят поодаль друг от друга.
Полковник: Что? Что говорит разведка? Повтори громче!
Майоров: Танки! Товарищ полковник! С тыла нас блокируют танки! Нельзя вырваться отсюда!
Полковник: А кто собирается вырываться отсюда? Приказ такой: стоять насмерть!
Майоров: Вас понял! Есть стоять насмерть!
Звуки боя усиливаются. Юноша зажигает свечу. На их фоне звуков боя начинает звучать «Вставай, страна огромная», постепенно становясь всё громче. Припев звучит мощно.
ГОЛОС Николай Майоров. Москвич. Он писал стихи могучей жизненной силы. Торжествует, рвётся она из его стихов.
Майоров: Мы жгли костры и вспять пускали реки.
Нам не хватало неба и воды.
Упрямой жизни в каждом человеке
Железом обозначены следы
Так в нас запали прошлого приметы.
А как любили мы спросите жен!
Пройдут века, и вам солгут портреты,
Где нашей жизни ход изображен.
Мы были высоки, русоволосы.
Вы в книгах прочитаете как миф
О людях, что ушли не долюбив,
Не докурив последней папиросы.
Пауза. Звук метронома.
Я, Николай Майоров, пал смертью храбрых в бою под городом Смоленском 8 февраля 1942 года. (Задувает свечу).
Начинает звучать «Адажио» Альбиони. Всё остальное действие происходит на его фоне. Важно выдерживать хорошие паузы между последующими словами)
Узник: Я, неизвестный поэт лагеря Заксенхаузен, был сожжён в печи крематория 20 апреля 1945 года. Прах мой был развеян в яблоневом саду в Германии. (Задувает свечу)
Джалиль: Я, Муса Джалиль, был обезглавлен ножом гильотины 25 августа 1944 года в немецкой тюрьме Моабит. (Задувает свечу)
Ширман: Я Елена Ширман, в июле 1942 года в составе выездной редакции выехала в один из районов Ростовской области. Была схвачена гитлеровцами. Геройски погибла. (Задувает свечу)
Аврущенко: Я Владимир Аврущенко, был казнен осенью 1941 года. Средневековые варвары привязывали пленных к лошадям и разрывали пополам. Я читал об этом в учебнике истории. Фашисты привязали меня к двум танкам. (Задувает свечу)
В полной темноте и тишине продолжает звучать Альбиони. Загорается прожектор. Его луч выхватывает юношу, который стоит на ступеньках сцены, словно между погибшими и живыми.
Юноша Нам не дано спокойно сгнить в могиле –
Лежать навытяжку, - и, приоткрыв гробы,
Мы слышим гром предутренней пальбы,
Призыв охрипшей полковой трубы
С больших дорог, которым ходили.
Мы все уставы знаем наизусть.
Что гибель нам? Мы даже смерти выше.
В могилах мы построились в отряд
И ждём приказа нового. И пусть
Не думают, что мёртвые не слышат,
Когда о них потомки говорят.
В полной тишине звучит метроном. Потом зажигается свет. Все, кто был на сцене, спускаются и выходят через зрительный зал.
Заголовок 1 Заголовок 2 Заголовок 3 Заголовок 4 Заголовок 5 Заголовок 615