Б. Ш. Окуджава. Военные мотивы в лирике поэта. «До свидания, мальчики»

ГКВОУ ЦО СО
УКП-1
Конспект открытого урока по литературе,
вошедший в цикл школьных мероприятий,посвященных 70-летию ВОВ.
Работа подготовлена
учителем русского языка и литературы
Пранцкетис О.В.
Самара, 2015г.
Технологическая карта занятия
Преподаватель: Пранцкетис Ольга Владимировна
Предмет: литература
Класс: 12
Тема урока: «Б. Ш. Окуджава. Слово о поэте. Военные мотивы в лирике поэта. «До свидания, мальчики»»
Тип урока: комбинированный урок
Длительность: 45 минут
Технология – развитие критического мышления через чтение и письмо
Цель: Познакомить учащихся с жизнью и творчеством Б.Ш.Окуджавы.
Задачи: 1) сформировать представление о жизненных и творческих этапах Б.Ш.Окуджавы;
2) содействовать чувственному восприятию стихотворения «До свидания, мальчики»;
3) развивать умение работать с поэтическим текстом.
Формируемые УУД: нравственно-эстетическое оценивание, умение работать с информацией,
Оборудование: текст, стихи, таблицы, портреты, ватман, маркеры, тетрадки, доска, клей-карандаш, портреты поэта.Ход урока
1 часть. Слово о писателе. (всего 26 мин)
1. Вступление. Речь учителя. Вызов. 1мин.
- Добрый день. Приготовьтесь к уроку. Откройте тетрадки, запишите число, тему урока, указанную на доске.
35134552258695Булат Шалвович Окуджава
(9 мая 1924 – 12 июня 1997)
330000Булат Шалвович Окуджава
(9 мая 1924 – 12 июня 1997)
Сегодня мы будем говорить о жизни и творчестве нашего современника, жителя 20 века. Посмотрите внимательно на дату. В 1924 году еще ничего не знали о Дне Победы (9 мая 1945 года), но у ребенка, родившегося в Москве 9 мая 1924 года, вся жизнь будет связана именно с войной и с борьбой. История Родины и жизнь человека переплетаются с такой силой, что стихийные повороты жизни общества могут перевернуть жизнь простого человека. Но и жизнь одного человека может так повлиять на историю страны, что эта история создаст новый вихрь. На этом уроке нам предстоит узнать, как это происходит, рассматривая жизнь одного человека, а именно на судьбе Булата Шалвовича Окуджавы. Для этого вам понадобятся знания истории, возможно, какие-то знания о жизни поэта, а возможно и просто смекалка.
2. Заполнение таблицы. Вызов. 2мин.
Перед вами таблица. Я даю вам 2 минуты, чтобы вы ее заполнили. Работаем группами по 2 человека. Таблицу заполняет каждый участник группы. В первую часть графы вы вписываете исторические события России в период жизни автора. Во второй ваши предположения о том, как эти события повлияли на жизнь Окуджавы, его поступки, переживания, его мысли.
Таблица 1. «Влияние истории родины на жизнь поэта и роль поэта в истории Родины»
История России (даты, события…) Жизнь Окуджавы, его поступки, переживания, чувства…
(пример)
1930-1941 - репрессии Арест родителей
3. Создание экспертных групп. Осмысление. 5мин.
Теперь нам необходимо проверить правильность и точность информации ваших таблиц. На первых партах расположена информация о писателе, разделенная на два больших периода истории России: 1) До войны (1924-1941); 2) Война (1941-45). Сегодня мы берем только два вышеназванных этапа, поскольку мы рассматриваем военную лирику Окуджавы. На следующих уроках разберем и последующие этапы. Вам необходимо разделиться на экспертов. Каждый эксперт подходит к своему разделу, берет с собой заполненную таблицу и дополняет, вычеркивает лишнее в записях, касающееся его времени. На это у вас 5 минут. Тексты для экспертных групп в приложении (Приложение 1).
4. Анализ таблицы. Осмысление. 3 мин.
Время закончилось. Тексты оставляете на месте и возвращаетесь в свои группы. Теперь обсудите изменения внутри группы. На это у вас 3 минуты. В итоге у каждой группы должна получиться своя таблица.
5. Написание вывода. Создание синквейна. Рефлексия. 10 мин
Посмотрите на название таблицы. После таблицы у каждого есть раздел «Выводы». У вас 2 минуты, чтобы заполнить эту графу. Каждая группа зачитывает по одному выводу.
А теперь мы будем создавать синквейн. На это у вас 8 минут. Каждая группа получает по половинке ватмана, клей-карандаш, маркер, лист для черновика и портрет писателя. И памятку о создании синквейта.
Памятка: синквейн - это стихотворение, состоящее из пяти строк: короткое литературное произведение, характеризующее предмет (тему), которое пишется по определённым правилам. Синквейн используется для фиксации эмоциональных оценок, описания своих текущих впечатлений, ощущений и ассоциаций.
Правила написания синквейна:
1 строчка – одно слово – название стихотворения, тема (обычно существительное);
2 строчка – два слова (прилагательные или причастия) -  описание темы (слова можно соединять союзами и предлогами);
3 строчка – три слова (глаголы):  действия, относящиеся к теме;
4 строчка – четыре слова – фраза, которая показывает отношение автора к теме в 1-ой строчке;
 5 строчка – одно слово – ассоциация, синоним, который повторяет суть темы в 1-ой строчке, обычно существительное.
6731026162000Пример:
Поэт
Талантливый и актуальный
Воевал, страдал, мыслил
Поэт – душа своей эпохи
Человек
6. Работа с синквейном. 5 мин.
Команды представляют свои синквейны. (После урока подготовленные плакаты вывешиваются на стенде) Каждой работе присваивается номер, каждый участник голосует за работу жетоном (синий – хорошо, зеленый - отлично). Чья работа наберет большее количество зеленых жетонов, та и оценивается в 5 баллов и ставится оценка «отлично» в журнал всему составу группы.
2 часть. Анализ стихотворения. (всего 16 мин)
1. Вступление. Речь учителя. Вызов. 1 мин.
Вспомните строчки из известной песни кинофильма «Офицеры», написанной Евгением Даниловичем Аграновичем: «Нет в России семьи такой, где не памятен был свой герой…». Мировая война, закончившаяся в мае 1945 года в Берлине, принесла людям много страданий, принесла в каждый дом свое горе, свои слезы.
Мне бы хотелось познакомить вас со стихотворением Окуджавы. Это стихотворение звучит во многих российских фильмах и в фильме Сергея Крутина «До свидания, мальчики. Подольские курсанты» (2014), которое мы обязательно посмотрим во внеурочное время. 2. Заполнение трехчастного дневника. Осмысление. 10 мин.
Каждый работает индивидуально. Перед вами трехчастный дневник. Перечертите таблицу себе в тетрадь.
Цитата Ассоциации, эмоции, чувства, мнения, суждения Вопросы к себе, к автору. (Помечай кому задается вопрос)
Заполняйте таблицу, на работу у вас не больше 10 минут.
3. Обсуждение таблицы. 5 мин.
Теперь заслушаем ваши цитаты. По одному читайте цитату и ассоциации, вопросы пока не обсуждаем. Если у кого-то есть дополнения, поднимайте руку. Если мы пропустили вашу цитату, скажите об этом.
3 часть. Завершение урока. 3 мин.
Оценка работы. Каждый из вас хорошо понимает, как он сегодня работал: был внимателен, активен, или наоборот, относился к заданиям равнодушно. Сегодня мы с вами учились работать в команде, с текстом, делили ответственность за результат, вы учились чувственному восприятию лирического текста. Я благодарна тем из вас, был внимателен в ходе урока к жизни поэта, к его творчеству. Кто получит оценку за синквейн, будет известно на следующем уроке после анализа.
Домашнее задание записано на доске. Открывается часть доски с домашним заданием. Выберите на выбор задание и запишите его. Работу можно изменить. Если для выполнения работы вам понадобится дополнительная информация, подойдите после урока. Можно выполнить несколько заданий и получить несколько оценок.
Домашнее задание:
Напишите ответ на вопрос или вопросы из трехчастного дневника.
Напишите эссе «Мне мало одного стихотворения Б.Ш.Окуджавы, хочу прочитать еще».
Подготовьте презентацию «Военная лирика Б.Ш.Окуджавы».
Выучите стихотворение наизусть.
Напишите эссе на тему «Человек и История»

Приложение 1
Тексты для экспертных групп.
1) До войны (1924-1941)
В 1924 году в Грузии вспыхнул антибольшевистский мятеж. Чекисты зверствовали, ни о какой «мягкости», «деликатности» и «независимости» из ленинских директив не было и помину, и осуществлялось всё это не русскими, а грузинскими руками: местные большевики разбирались не столько с идейными оппонентами, сколько с кровными врагами. Подавлением его руководили Орджоникидзе и молодой чекист Лаврентий Берия, и с 29 августа по 5 сентября были расстреляны, по разным данным, от трех до двенадцати тысяч человек. Тут уж забеспокоились в Москве: в октябре Орджоникидзе вызвали на пленум ЦК, и он вынужден был признать «отдельные перегибы»: «Может быть, мы немного погорячились, но мы не могли иначе!» Многие полагают, что Сталин — до того с Берией не знакомый — приметил его именно тогда: для расправы с непокорной грузинской элитой этот мингрел подходил идеально.
Булат Окуджава родился поздним вечером 9 мая в Москве, в роддоме на Большой Молчановке, 5. Окуджава рассказывал, что родители долго думали над именем: у подруги Изы брали книги, с восхищением читали что ни попадя, вместе пришли в восторг от «Портрета Дориана Грея» и решили назвать сына в честь британского красавца. Первый месяц жизни Окуджава прожил под именем Дориан. Только через месяц, когда пришло время регистрировать ребенка, Шалва предложил скромное, но достойное имя Булат. Жена одобрила.
Уже в конце июня 1924 года молодой отец был отозван из Москвы в Грузию, окончив всего два курса экономического факультета: по личной рекомендации Серго Орджоникидзе он был назначен заведующим агитационным отделом Тифлисского горкома. Видимо, для Орджоникидзе было важно, что Окуджава лично прошел искус троцкизма и, поколебавшись, преодолел; с тем большим пылом он разоблачал троцкизм в Тифлисе. Не следует забывать, что в среде грузинских старых большевиков Троцкий рассматривался как главная альтернатива ненавистному Сталину.
В 1925–1928 годах Булата часто забирали в Тифлис, где он жил у родных то матери, то отца; четырех лет от роду съездил в Евпаторию с семьей тетки, но совсем этого не запомнил. Там же, в Тифлисе, от бабушки Марии Налбандян он получил прозвище «Кукушка», «Куку» — то ли потому, что так трансформировалось в домашнем фольклоре его агуканье, то ли, осмелюсь предположить, из-за того, что его, как кукушонка, постоянно подкидывали в другие семьи. Окуджава в автобиографическом романе приписывает тете Сильвии упреки в адрес Ашхен: «Ты подбрасываешь своего сына всем!» К счастью, в Тифлисе он никому не был в тягость и сам обожал многочисленных родственников.
В 1932 году Шалва Окуджава вступает в открытый конфликт с Берией.
1 декабря 1934 года был убит Киров, и на траурном митинге Булат поразился перемене, происшедшей с отцом: «Папа кричал, размахивая руками. У него было искаженное, непривычное лицо совсем чужого человека». И пока Шалва Окуджава на сцене Дворца культуры кричит о том, что подлые убийцы не заставят большевиков свернуть с намеченного пути,— его сын в страхе прислушивается к разговорам за спиной: «Почем брал?» — «По шашнадцать»… Никому из собравшихся дела нет до Кирова и до крика его отца на трибуне. Строители Вагонки могли уважать и даже любить молодого парторга, но его фанатизм им непонятен, и сам он отлично это сознавал — вот откуда приступы страха и раздражения, которые он прячет от себя самого.
Олег Михайлов вспоминает, что в 1964 году он вместе с Окуджавой ездил от Союза писателей в Куйбышев и там рассказывал ему, как многие на Кавказе — в том числе его старший друг Дмитрий Ляликов — радовались убийству Кирова и даже стали лучше относиться к Сталину, когда пронесся слух, что за этим убийством стоит именно он. Сергей Киров (Костриков) в феврале 1919 года вместе с Орджоникидзе руководил наступлением 11-й армии на Северном Кавказе, а с мая 1920 года был полпредом РСФСР в Грузии. В доме Шалвы Окуджавы существовал истинный культ Кирова.
Дальше началось то, что и поныне не получило рационального объяснения — и, возможно, не получит никогда. Строители и хозяева нового мира начали исчезать один за другим. 23 декабря 1936 года в Сочи, в отпуске, был взят Марьясин. Ему вменялось в вину… а, собственно, что могло вменяться? Он сам должен был себя оговорить, это была уже установившаяся практика. И под пытками Марьясин выдумывает невероятное — что 19 августа 1934 года они с Окуджавой задумали покушение на Орджоникидзе.
Булат чувствовал, что в доме боятся, и не понимал — чего.
Еще в ноябре до Нижнего Тагила дошла весть об аресте старших братьев Окуджава. Женщины плакали. Шалва бодрился, убеждал, что недоразумение выяснится, но арест Марьясина показал, что теперь неизбежно подберутся и к нему. Впрочем, даже если бы у него не было братьев-оппозиционеров, и конфликта с Берией, и троцкистских заблуждений в двадцать третьем,— он был обречен все равно, как почти все среднее звено советского руководства.
15 февраля Шалва Окуджава был отстранен от должности первого секретаря Нижнетагильского горкома. 17 февраля на пленуме горкома из партии были исключены и Шалва, и Ашхен — «прикрывавшая двурушничество троцкиста Окуджава». В тот же день Шалву вызвали в Свердловский обком, там и взяли. Окуджава потом, в 1964 году, побывал в Свердловске и прошел последним городским маршрутом отца — до «железных ворот ГПУ», в которые его ввезли на воронке. Долго стоял у этих ворот, ничего не говоря.
15 августа 1937 года вышел приказ Ежова «О репрессировании жен и детей изменников Родины». Предписывалось брать детей с пятнадцати лет, но в практике случались аресты и в четырнадцать, и даже в тринадцать. 
18 февраля (в романе — восьмого) Булат, как обычно, пошел в школу. Там уже знали из газеты о том, что его отец объявлен «троцкистским двурушником». Вот как описан в «Упраздненном театре» тот его последний день в тагильской школе:
«До уроков оставалось минут десять. Он вошел в класс. Маленькая Геля Гуськова сидела за партой и листала книгу. Она машинально оглядела его и как-то резко уткнулась в страницы. Дежурный стирал с доски. Сары не было. Ванванч вышел в коридор, в сумятицу и неразбериху. Вдруг какой-то маленький плюгавый второклассник затанцевал перед ним, скаля зубы, и завизжал на весь коридор: «Троцкист!.. Троцкист!..» И пальчиком тыкал Ванванчу в грудь. Ванванч задохнулся. Это его, сына первого секретаря горкома партии, называли этим позорным именем?! Это в него летело это отравленное, отвратительное слово?!.. Он бросился на подлое ничтожество, но мальчик ускользнул, и тут же сзади раздалось хором: «Троцкист!.. Троцкист!.. Троцкист!.. Троцкист!..» — гремело по коридору, и обезумевшие от страсти ученики, тыча в него непогрешимыми, чисто вымытыми пальцами, орали исступленно и пританцовывали: «Троцкист!.. Троцкист!.. Эй, троцкист!..» Он погрозил им беспомощным кулаком и скрылся в классе. Сердце сильно билось. Он хотел пожаловаться своим ребятам, но они стояли в глубине класса вокруг Сани Карасева и слушали напряженно, как он ловил летом плотву… Девочки сидели за партами, пригнувшись к учебникам. Начался урок. Его не вызывали. Сара не оборачивалась, как всегда, в его сторону. Когда, наконец, закончилась большая перемена, он понял, что произошло что-то непоправимое. Наскоро запихал книги в портфель и перед самым носом учителя выбежал из класса. В коридоре уже было пусто. Путь был свободен.
Мама почему-то оказалась дома. Он подошел к ней и сказал, собрав последнее мужество: «Я не буду ходить в школу!..» — «Да?» — произнесла она без интереса. Она была бледна и смотрела куда-то мимо него. «Мама,— повторил он еле слышно,— меня дразнят троцкистом… Я в эту школу не пойду…» — «Да, да,— сказала она,— наверное… Послезавтра мы уезжаем»».
Михаилу Меринову тот день тоже запомнился:
«Приходим в класс — и кто-то шепотом: «У Булата отца посадили.» И это моментально разошлось. Но Булата уважали. За что, трудно сказать. Может быть, потому что он не ставил себя выше других, несмотря на должность отца. И вот что мне врезалось в память. В тот день Булат пришел в школу и проучился весь день. Но держался по-особому. Отличие было не резким, но это был другой Булат. И Юрка, который с ним дружил, как-то вроде от него отошел. В нашем районе жила еврейская семья Глазоминских — довольно скромная, не из богатых, и очень хорошая. Так вот, в тот день Булат ушел из школы с Осей Глазоминским, это я хорошо помню. Потом я пытался понять: почему же — Ося?.. Видимо, Булат как-то почувствовал, что рядом с ним можно быть…
Булат с Оськой шли медленно, нас не догоняли, мы тоже от них не убегали.
И вдруг Юрка заорал мне:
— У тебя спички есть?
— Нету.
— Ну, ничего,— кричит.— Спички есть, табак найдется, без троцкистов обойдется!
А что, подумал я тогда, может, задание какое-нибудь выполнял.
Больше Булат в школу не приходил. Потом он дважды или трижды приезжал в Тагил (дважды.— Д.Б.). Я только один раз сумел попасть на его выступление, по-моему, году в девяносто четвертом. Но контакта не было, к нему я не подходил. Написал записку. В записке я извинился перед Булатом за последний день нашей встречи, напомнил ему, что мы учились в одном классе и я был в числе ребят, приглашенных на елку к ним в дом. Сказал, что этот день и его добрую, красивую маму запомнил на всю жизнь. Булат эту записку начал читать и оборвал себя: «Ладно, извините, это наше семейное, я об этом подумаю». А я хотел его спросить: «Помнишь ли, как ты шел из школы в тот день?»»
Поздним вечером, перед самым их отъездом, к нему зашла попрощаться Сара Мизитова. Она робко постучала в окно, он подарил ей на прощание гравированный на жести портрет Сталина, стоявший у него на столе.
20 февраля они освободили дом и в плацкартном вагоне уехали из Нижнего Тагила.
Следственное дело Шалвы Окуджавы частично опубликовано — см., например, четвертый выпуск альманаха «Голос надежды» (М.: Булат, 2007. С. 129–175). В деле №5868 всего семьдесят девять листов. Окуджава обвиняется по статье 58, пункты 8 и 11. Восьмой пункт — «совершение террористических актов, направленных против представителей советской власти» — вписан вместо зачеркнутого десятого («пропаганда или агитация, содержащая призыв к свержению советской власти»); одиннадцатый — «организационная деятельность, направленная к подготовке предусмотренных в ст. 58 преступлений», то есть, в сущности, любая деятельность врага народа, занимающего государственный пост.Допросов было всего четыре: 19, 21, 22 февраля и 7 марта. Самый долгий — 22 февраля. Особенно подробно расспрашивали о «национал-уклонизме» и троцкизме в 1923 году. 
3 августа 1937 года Шалве Окуджаве было вручено обвинительное заключение. 4 августа состоялся суд. В последнем слове он повторял, что боролся с троцкистами, что его оговорили, что Марьясина он несколько раз порывался снять, но секретарь обкома Кабаков говорил, что решение не утверждает ЦК. В конце он попросил объективно разобрать дело. Суд удалился на совещание — ни о чем, естественно, не совещаясь — и вынес расстрельный приговор, немедленно приведенный в исполнение.
Шалва Окуджава был расстрелян в подвале Свердловского НКВД 4 августа 1937 года.
 
Убили моего отца
ни за понюшку табака.
Всего лишь капелька свинца —
зато как рана глубока!
 
Он не успел, не закричал,
лишь выстрел треснул в тишине.
Давно тот выстрел отзвучал,
но рана та еще во мне.
 
Как эстафету прежних дней,
сквозь эти дни ее несу.
Наверно, и подохну с ней,
как с трехлинейкой на весу.
 
А тот, что выстрелил в него,
готовый заново пальнуть,
он из подвала своего
домой поехал отдохнуть.
 
И он вошел к себе домой
пить водку и ласкать детей,
он — соотечественник мой
и брат по племени людей.
 
И уж который год подряд,
презревши боль былых утрат,
друг друга братьями зовем
и с ним в обнимку мы живем.
Это написано в 1979 году.
В школе Окуджава учился неважно, легко давалась ему лишь литература, и выручала врожденная грамотность (на самом деле — следствие начитанности). В мировоззрении его царил хаос: он оставался «советским мальчиком», «красным мальчиком», как называл себя в позднейших интервью, но должен был как-то себе объяснить произошедшее с отцом. Он не знал о его смерти, не знала и мать — особое иезуитство было в том, что их держали в полном неведении, и она продолжала хлопоты, уже не нужные ему и опасные для нее самой.
Ашхен судили 11 июля 1939 года, она получила пять лет лагерей и столько же ссылки за контрреволюционную деятельность. Ее отправили в карагандинские лагеря.
Сама Ашхен о заключении не написала ничего и рассказывала скупо.
Когда Булат закончил седьмой класс, Сильвия забрала его в Тбилиси. Шестилетний Виктор остался с бабушкой в Москве. Летом сорок первого они жили на даче тетки Марии, там их и застала война.
2) Война (1941-1945)
Окуджава переехал в Тбилиси летом 1940 года и осенью пошел в 101-ю школу. Сильвия жила на улице Грибоедова, в доме 9, напротив консерватории. Год, прожитый здесь до войны, оказался в жизни Булата короткой счастливой передышкой. Окуджава в Тбилиси расцвел — одноклассники вспоминают его уже не загнанным и замкнутым, как в Москве, а веселым и раскрепощенным. Нам почти ничего не известно о том, как встретил Окуджава войну: он не сомневался в ее неизбежности, все поколение росло в повышенной мобилизационной готовности, войной заранее оправдывались жестокость режима и скудость жизни,— но 22 июня оказалось шоком для всех, и прежде всего для власти. Окуджава во всех интервью на военную тему упоминал о своем стремлении на фронт, объяснявшемся, надо полагать, не столько жаждой подвига, сколько свойственной многим детям репрессированных родителей безумной надеждой: может быть, они хоть так спасут своих. Окуджава не знал, жив ли отец (видимо, иллюзий не питал), но получал письма от матери и знал, что она в Казахстане. Возможно, ему казалось, что реабилитация фамилии зависит от него.
Описание первого военного дня, каким запомнил его Окуджава, находим в рассказе «Утро красит нежным светом»:
«Да ведь это было совсем недавно: лето в Тбилиси, жара, позднее утро. Мы как раз собирались уезжать к морю. Я и дядя Николай перетряхивали чемоданы. Тетя Сильвия отбирала летние вещи. Мне было семнадцать лет. Вдруг отворилась дверь, и вошла без стука наша соседка. Мы шумно ее приветствовали. Она сказала белыми губами:
— Вы что, ничего не слышали?
— Слышали,— сказал дядя Николай,— столько чего слышали… А что вы имеете в виду?
— Война,— сказала она.
— А-а-а,— засмеялся дядя Николай.— Таити напало на Гаити?
— Перестань,— сказала тетя Сильвия.— Что случилось, дорогая?
— Война, война…— прошелестела соседка.— Включите же радио!
По радио гремели военные марши. Я выглянул в окно — все было прежним.
— Вот что,— сказала тетя Сильвия дяде Николаю и мне,— бегите в магазин и купите побольше масла… Я знаю, что такое война!..
Мы отправились в магазин. Народу было много, но продукты, как обычно, лежали на своих местах. Мы купили целый килограмм масла.
— Может быть, еще?— спросил я.
— Ты сошел с ума! На нас уже смотрят. Стыдно.
Мы принесли то масло домой. Кто знал, что война так затянется?»
С первого дня войны Окуджава и его друзья осаждали военкоматского офицера, капитана Кочарова, с требованием призвать их. Он отказывался — не подошел возраст — и соглашался использовать добровольцев лишь для вручения повесток (Окуджава вспоминал, что иногда почтальонов бивали — «горесть приносили»). В сентябре 1941 года в Тбилиси был эвакуирован МХАТ. В городе оказались Качалов, Рыжова, Тарханов, Массалитинова, Книппер-Чехова, и Анна Аветовна организовала их выступление в актовом зале 101-й школы. Окуджава предварял его чтением стихов, из которых Тер-Микаэлян, тоже зашедший в сто первую школу на этот концерт, запомнил строчку: «Я ведь тоже москвич, я такой же москвич, как и вы». Именно эти вечера заставили Окуджаву впервые продемонстрировать друзьям свое искусство: у него оказался драматический тенор.
Подлинная фронтовая биография рядового Окуджавы реконструируется так: с августа по сентябрь 1942 года — карантин в 10-м отдельном запасном минометном дивизионе, в Кахетии (возможно, отсюда впоследствии — «десятый наш десантный батальон»). Затем в том же карантине — после двухмесячного обучения под руководством мрачного сержанта Ланцова — он сам муштрует вновь прибывших, как о том повествуется в рассказе «Уроки музыки». И уже от него достается старым новобранцам, годящимся ему в отцы и мирно спрашивающим его по вечерам, пишут ли ему из дома. А ему не пишут — некому.
С октября 1942 года по 16 декабря (эту дату он называл, говоря о своем ранении) — он на Северо-Кавказском фронте, под Моздоком, в составе минометной бригады 254-го гвардейского кавалерийского полка 5-го гвардейского Донского кавалерийского казачьего корпуса под командованием генерал-майора А.Г.Селиванова. Впоследствии именно этот факт — служба в Донском корпусе — будет отображен при его публикации в газете «Боец РККА», где у него летом 1945 года появилась даже собственная рубрика
Вспоминая этот же первый день на передовой, он рассказывал на концерте в 1969 году:
— В первый день я попал на передовую. И я, и несколько моих товарищей, такие же, как я, семнадцатилетние, очень бодро и счастливо выглядели. И на груди у нас висели автоматы. И мы шли вперед в расположение нашей батареи. И уже представляли каждый в своем воображении, как мы сейчас будем прекрасно воевать и сражаться. И в тот самый момент, когда наши фантазии достигли кульминации, вдруг разорвалась мина, и мы все упали на землю, потому что полагалось падать. Но мы упали, как полагалось, а мина-то упала от нас на расстоянии полукилометра. Потом все, кто находился поблизости, шли мимо нас, а мы лежали. Все проходили по своим делам, а мы лежали. Потом мы услышали смех над собой.
Подняли головы. Поняли, что пора уже вставать. Встали и тоже пошли. Это было первое наше боевое крещение. Тогда я первый раз узнал, что я трус. Первый раз. Кстати, должен вам сказать, что до этого я считал себя очень храбрым человеком, и все, кто был со мной, считали себя самыми храбрыми. Все, кто были со мной,— они тоже боялись: одни показывали вид, другие не показывали — все боялись. Это меня немножечко утешило.
С января 1943 года — запасной полк, Батуми, передислокация под Новороссийск, возвращение все в тот же запасной полк (в личном листке по учету кадров 1953 года Окуджава указал его номер — 124-й стрелковый), удавшаяся попытка записаться в артиллерийскую часть (резерв главного командования), отправка в Степанакерт, там Окуджаву переманили в пехотное училище, три месяца он промучился, донес на себя и был возвращен в артиллерию. Там, в 126-й артиллерийской бригаде, он сочинил первую свою песню — «Нам в холодных теплушках не спалось». Там, в бригаде, он и служил до марта 1944 года, пока не вернулся в Тбилиси… 
Бывает опыт, который начисто убивает творческую способность, особенно в душах тонких и ранимых; Окуджава мог выжить на войне — но не сохранить сентиментальность и гордость, две главные черты, определявшие его характер. Не зря школяр с первого дня на войне сознает свою обреченность:
«Помогите мне. Спасите меня. Я не хочу умирать. Маленький кусочек свинца в сердце, в голову — и все? И мое горячее тело уже не будет горячим?.. Пусть будут страдания. Кто сказал, что я боюсь страдать? Это дома я многого боялся. Дома. А теперь я все уже узнал, все попробовал. Разве не достаточно одному столько знать? Я ведь пригожусь для жизни. Помогите мне. Ведь это даже смешно — убивать человека, который ничего не успел совершить. Я даже десятого класса не кончил. Помогите мне. Я не о любви говорю. Черт с ней, с любовью. Я согласен не любить. В конце концов, я уже любил. С меня хватит, если на то пошло. У меня мама есть. Что будет с ней?.. А вы знаете, как сладко, когда мама гладит по голове? Я еще не успел от этого отвыкнуть. Я еще нигде толком не побывал. Кому я говорю все это? У кого прошу помощи? Может быть, вот у них, у этих бревен, которыми укреплен блиндаж? Они и сами не рады, что здесь торчат. Они ведь соснами шумели так недавно…»
Во всяком случае, интимнее Окуджавы о войне никто не высказался, но это удалось ему лишь потому, что военный опыт не превратил мальчика в мужа. Этот этап был у него впереди.
Естественно спросить: почему же он, так ненавидевший войну, всю жизнь писал о ней, видел ее всюду, прибегал к военным метафорам на каждом шагу? Почему война присутствует в его исторической прозе и в поэтических притчах — не реальная, не Отечественная, но другая, никогда не виденная или вообще выдуманная? Откуда эта воинственность его героев — и полная их беспомощность в реальности?
Но в том и дело, что реальная война не может быть темой романтической лирики. Об этом еще в 1941 году написал вскоре погибший Михаил Кульчицкий. Окуджава потому и смог написать о своих бумажных и оловянных солдатах, о песнях своего полка и о последнем походе своего поколения, что никакая конкретная реальность для него за этим не стоит.
Однако война сыграла в творчестве и жизни Окуджавы еще одну, исключительно важную роль. Он получил право говорить от имени фронтового поколения. Когда в 1964 году на концерте в Лужниках его спросили, как он относится к стихотворению Н.Грибачева «Нет, мальчики!» — откровенно погромному,— он имел полное моральное право ответить: «Я перестал быть мальчиком на фронте в 1942 году».
9 мая 1945 года, на свой двадцать первый день рождения, Окуджава получил в подарок Победу. Он отметил этот праздник скромным застольем с другом, распив с ним две бутылки кахетинского вина номер восемь — ни на что другое денег не хватило. Сто рублей на торжество ему подарила Сильвия. О скромности застолья он упоминал многажды, о фамилии друга умолчал. В сорок пятом у него было много друзей в Тбилиси, главным образом из числа молодых поэтов.
Приложение 2
Таблица 1. «Влияние истории родины на жизнь поэта и роль поэта в истории Родины»
История России (даты, события…) Жизнь Окуджавы, его поступки, переживания, чувства…
Выводы:______________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________
Приложение 3
-665480-38544500Портреты
(Все картинки из интернета )183896033083500-40005031305500
41287707620000
-4889508128000
268365925101200
Приложение 4
ДО СВИДАНИЯ, МАЛЬЧИКИ
Ах, война, что ж ты сделала, подлая:Стали тихими наши дворы,Наши мальчики головы подняли -Повзрослели они до поры,На пороге едва помаячилиИ ушли, за солдатом - солдат...До свидания, мальчики!                                Мальчики,Постарайтесь вернуться назад.Нет, не прячьтесь вы, будьте высокими,Не жалейте ни пуль, ни гранатИ себя не щадите,                       И все-такиПостарайтесь вернуться назад.Ах, война, что ж ты, подлая, сделала:Вместо свадеб - разлуки и дым,Наши девочки платьица белыеРаздарили сестренкам своим.Сапоги - ну куда от них денешься?Да зеленые крылья погон...Вы наплюйте на сплетников, девочки.Мы сведем с ними счеты потом.Пусть болтают, что верить вам не во что,Что идете войной наугад...До свидания, девочки!                                  Девочки,Постарайтесь вернуться назад. 
Приложение 5
Памятка: синквейн - это стихотворение, состоящее из пяти строк: короткое литературное произведение, характеризующее предмет (тему), которое пишется по определённым правилам. Синквейн используется для фиксации эмоциональных оценок, описания своих текущих впечатлений, ощущений и ассоциаций.
Правила написания синквейна:
1 строчка – одно слово – название стихотворения, тема (обычно существительное);
2 строчка – два слова (прилагательные или причастия) -  описание темы (слова можно соединять союзами и предлогами);
3 строчка – три слова (глаголы):  действия, относящиеся к теме;
4 строчка – четыре слова – фраза, которая показывает отношение автора к теме в 1-ой строчке;
 5 строчка – одно слово – ассоциация, синоним, который повторяет суть темы в 1-ой строчке, обычно существительное.
Приложение 6
3922134605472516182046054725-4704236054725-47053541275003805592412750016179804127500422745622092776
6
188766821465245
5
-29972020210184
4
42991742904943
3
20221392191122
2
-3002061386171
1