Имперская Вена во второй половине XIX – начале XX в. – Крючков И.В.

Имперская Вена во второй половине XIX – начале XX в. – Крючков И.В.
Вена рубежа XIX – XX вв. в последнее время вызывает оживленный интерес в зарубежной историографии. Венское общество демонстрировало примеры культурной гармонии и противоречий, концентрации человеческого гения и мещанства, быстрого распространения инноваций и консерватизма. Это дает многим исследователям основание для утверждения, что современный мир родился именно в Вене1.
До середины XIX в. Вена не принадлежала к числу блистательных городов Европы. В пышности и великолепии она уступала Парижу, Берлину, Санкт-Петербургу. Город теснился в рамках военных укреплений. Вена переживала скученность и антисанитарию. Город не соответствовал высокому званию имперской столицы. Вена нуждалась в новом пространстве и кардинальной перепланировке. После долгих и жарких дискуссий 20 декабря 1857 г. император подписал указ о сносе военных укреплений, несмотря на протесты многих высших офицеров2. Главный печатный орган австрийских либералов “Neue Freie Presse” сравнивал этот шаг с падением феодальных оков вокруг Вены. Следует признать, что за этой метафорой скрывался истинный смысл, отражающий суть происходившего в городе и в стране.
Начало бурного развития Вены привело к конфликту между городскими и имперскими властями по поводу того, кто должен контролировать процесс строительства и развития города. После острых дебатов победа досталась имперскому правительству, обладавшему значительными финансовыми ресурсами. Однако и венский магистрат, находившийся в 1860-е – 1880-е гг. под контролем либералов, вносил свой весомый вклад в развитие города.
В последней трети XIX в. полностью поменялся городской ландшафт Вены. Город был пронизан новыми широкими проспектами. Украшением новой Вены стал центральный проспект Рингштрассе. На нем в 1885 г. было завершено строительство новой городской ратуши, в 1883 – 1884 гг. – главного корпуса Венского университета, в 1870 г. – императорского оперного театра. Эти здания отражали либеральную этику. Величие и блеск архитектуры Ригштрассе в наибольшей степени символизировали амбиции и радужные перспективы австрийского либерализма.
стр. 124
Город был заполнен красивыми доходными домами. Венский высший класс хотел подражать аристократии, пусть даже внешне, проживая в домах, похожих на дворцы. Строительство доходных домов подчеркивало важную тенденцию, наблюдавшуюся в венском обществе, а именно сближение аристократии и крупной буржуазии. Эти слои общества совместно выстроили квартал на Шварценбергплатц. Половина домов в данном квартале принадлежала эрцгерцогу Людвигу-Виктору. Купными инвесторами, вкладывавшими средства в Рингштрассе, были как крупные буржуа, так и представители родовой аристократии. Аристократы, становясь домовладельцами, сами, проживали в доходных домах. К 1914 г. им принадлежало около трети частных домов на Рингштрассе3.
Особую роль в активной застройке Рингштрассе сыграли владельцы текстильных предприятий. Текстильная промышленность в это время была на подъеме, что давало предпринимателям значительные свободные средства, которые, как правило, аккумулировались в рамках одной семьи. Вложение средств в строительство в центре Вены представлялось выгодным и надежным делом. Зачастую в нижних этажах зданий располагались офисные помещения фирмы, принадлежавшей владельцу дома, а остальные этажи занимала его семья или они сдавались в наем. Рингштрассе стала местом “светских тусовок” Вены. Между 17.00 и 18.00 элита венского общества непременно оказывалась на Рингштрассе4. Известный российский юрист барон Н. Корф, долгое время живший в Вене в первой половине 40-х гг. XIX в., вновь попал в город в 1872 г. и его не узнавал, восхищаясь разительными переменами, произошедшими в австрийкой столице5.
Власти Вены и имперское правительство уделяли много внимания строительству жилья для среднего класса и низов общества, также опираясь на поддержку частного бизнеса. В конце XIX в. в однокомнатных квартирах в Вене проживало только 5,3% горожан, что являлось одним из лучших показателей в Европе. В 1867 г. более 230 семей получили от города и благотворительных организаций средства на улучшение своих жилищных условий. В начале 1870-х гг. город выделил для нуждающихся несколько домов, где они имели временное пристанище вплоть до получения собственного достойного жилья.
Успехи Вены были во многом связаны с тем, что в строительном буме в столице империи Габсбургов активное участие принимал частый бизнес. Государство освобождало предпринимателей, занимавшихся строительством в Вене, от налогов на 12 – 30 лет. Оно же жестко контролировало условия труда рабочих и качество строительных работ, особенно это проявилось после биржевого краха 1873 г., который больно ударил и по строительной индустрии.
В отличие от Берлина и других городов Вена сохраняла стремление к простору, поэтому украшением города стали ее бульвары и парки6. На помощь архитекторам в этом вопросе пришли военные, настаивавшие на максимальной широте венских улиц и площадей, что обеспечивало хорошую маневренность войск и затрудняло строительство баррикад. Воплощением быстрых перемен в городе стала улица Грабен, где были сосредоточены самые модные и дорогие магазины Вены, которые своим блеском поражали воображение венцев и гостей города7. Лицом столицы были ее гостиницы, среди которых выделялись “Бристоль”, “Метрополь”, “Захер”, “Империал” и “Гранд-Отель”8.
Власти города много внимания уделяли благоустройству улиц. Они были прекрасно вымощены, имели канализацию и хорошее освещение. Муниципалитет строго следил за поддержанием чистоты на улицах Вены. Опрятность города вызывала неподдельный восторг у русских путешественников: “Чистота, в которой постоянно содержатся там (в Вене – И. К.) не только
стр. 125главные улицы, но и самые тесные, отдаленные от центра города переулки – просто поразительна, так, что нет, ни грязи, ни соринки, а о тех зловониях и запахах, на какие сплошь и рядом приходиться наталкиваться в Петербурге, не может быть и речи”. Е. Карнович, не раз бывавший в Вене, подчеркивал, что австрийская столица на первый взгляд выглядела значительно скромнее Санкт-Петербурга, в ней не было столько “золота” и “имперской помпезности” как в российской столице. Но это впечатление было обманчиво: за внешней скромностью скрывались обустроенность всех сфер городской жизни и ощущение прекрасного стиля9.
К первой мировой войне радикальным образом изменились пригороды Вены, они были благоустроены, чтобы соответствовать имперскому шику столицы. Некоторые из них имели собственные театры, где выступали лучшие артисты страны. В Бадене находился загородный дворец императора. Этот пригород стал любимым местом отдыха венской знати летом10. В другом пригороде – Зиммеринге – наоборот развивались зимние виды спорта и зимний отдых венцев. Осенью после отъезда горожан в пригородах на зиму можно было довольно дешево снять загородный дом, что постоянно проделывала семья Л. Д. Троцкого11. К 1914 г. Вена стала одним из красивейших городов мира, ее блеск и роскошь поражали вооброжение современников. “Что же сказать о впечатлении, произведенном Веной! Я потом много раз бывал в этой красивой столице. Но тогда восторг мой достиг высшей точки”, – так описывал свой первый приезд в Вену будущий лидер русских либералов П. Н. Милюков, который на всю жизнь сохранил самые теплые воспоминания об австрийской столице12.
Во второй половине XIX – начале XX в. менялась география размещения населения Вены. Из перенаселенного центра горожане переезжали на окраины и в пригороды столицы. Этому обстоятельству способствовало бурное развитие городского транспорта. Гордостью Вены стали ее трамваи, перевозившие в день несколько десятков тыс. человек. “Компания Венских трамваев” была преуспевающим предприятием, отчислявшим большие налоговые поступления в городской бюджет. Утром и вечером рабочие и учащиеся пользовались льготами при проезде в трамвае. Если обычные категории граждан платили за проезд 5 – 9 геллеров, то льготники всего 4 геллера13. Городские власти четко следили за тарифами на проезд и качеством транспортных услуг, оказываемых жителям. Доступность городского транспорта позволяла людям с окраин без проблем добираться в центр города и обратно, в том числе, на работу14. В 1893 – 1902 гг. практически все районы города и ближайшие пригороды были соединены с помощью железной дороги, что значительно повышало мобильность населения.
Данное обстоятельство способствовало развитию отдыха горожан в пригородах. На лето венцы предпочитали перебираться из города в прекрасные пригороды, сняв там дачу или поселившись в пансионате. Эта привилегия стала доступной и представителям среднего класса. Когда учительница из Санкт-Петербурга Ольга Матафтина в начале сентября 1894 г. приехала в Вену для изучения опыта деятельности школ в столице Австрии, она узнала, что занятия в школах начинаются только 15 сентября, а до этого практически все учителя отдыхают на дачах за городом. Воспоминания русской учительницы интересны еще и тем, что она была в восторге и от венских школ и организации в них учебного процесса, в чем Санкт-Петербург во многом проигрывал Вене15. Знаменитый врач-психолог З. Фрейд также стремился летом больше время проводить за городом.
В эпоху дуализма городские власти при поддержке имперского правительства решали целый ряд сложных проблем. Настоящей бедой Вены явля-
стр. 126лось качество питьевой воды. Город в 1873 г. построил новый водопровод, который чистую альпийскую воду доставлял прямо из Штирии в Вену. Длина этого водопровода составила 170 км. Город строил общественные скотобойни и следил за качеством поставляемого в столицу продовольствия, модернизировал старые и строил новые рынки, наводил порядок на городских кладбищах, уделял огромное внимание уборке улиц и утилизации отходов.
Результаты упорной деятельности не замедлили сказаться. Так, если в 1860 г. смертность в городе составляла 40 чел. на 1000 горожан, то к 1894 г. этот показатель сократился до 22 человек16. Следует подчеркнуть большую роль городской системы медицинского обслуживания населения, которая началась с создания в 1873 г. первой городской больницы в Вене. Функция милосердия перешла от церкви к либеральному муниципалитету города. Всемирное признание получила “вторая венская медицинская школа” (К. Рокитянский, Й. Шкода, И. Земмельвайс, Т. Билльрот и др.), результаты ее научной и практической деятельности17. Показателем успеха Вены стал бурный рост численности населения города. В 1860 г. в нем проживало 500 тыс. чел., а к 1914 г. уже 2,2 млн. человек18. В основном прирост населения происходил за счет иммиграции. К 1910 г. только 48% венцев являлись коренными жителями19.
Вена на основе императорского указа от 9 марта 1850 г. получила особый муниципальный статус, став отдельной административной единицей в австрийской половине империи20. Бургомистр и городское собрание Вены обладали значительными полномочиями. Правда, избранного бургомистра Вены должен был обязательно утвердить император. Однако не все горожане имели право голоса. Избирательное право обусловливалось цензом оседлости не менее 3 лет (для четвертой – “всеобщей курии”), и уплатой определенной суммы налогов до 5 гульденов21. Всего к началу XX в. примерно треть мужчин Вены имела право голоса22. Только в 1907 г. в Австрии было введено всеобщее избирательное право.
Город всегда внимательно следил за соблюдением его прав и прерогатив. Когда в 1867 г. австрийское правительство выдало концессию на строительство в Вене трамвайных путей одной частной компании, городские власти опротестовали это решение, так как права города в данном вопросе не были учтены, а такого рода операции не могли проводиться без одобрения городского самоуправления. В результате правительство Австрии признало ошибку и компании пришлось заключить новое концессионное соглашение на этот раз с городскими властями Вены23.
С расширением города менялся его национальный и социальный состав, стиль жизни горожан. Элитой венского общества являлась традиционная аристократия. Воплощением ее власти и блеска стал императорский двор. Династии Лодронов, Виндишгрецов, Ауэреспергов, Дитрихштейнов, Лихтенштейнов проявляли значительную политическую и социальную активность. В 1890 г. представителям буржуазии принадлежала только треть высших должностей в административном аппарате империи и в армии24. Однако развитие капиталистических отношений не могло не повлиять на социальную структуру Вены.
В городе, являвшемся деловым центром империи, формировался мощный слой крупной буржуазии, включавшей руководителей и владельцев банков, акционерных обществ и различных фирм. Эта часть общества стремилась не только по стилю жизни, но и по социальному статусу приблизиться к традиционной аристократии. В годы правления Франца-Иосифа I около 9 тыс. представителей крупной буржуазии получили дворянские титулы “баронов”, став людьми “второго общества”. Следует отметить, что в Австрии традици-
стр. 127онная аристократия стремилась избегать лишних контактов с представителями “второго общества”, в том числе посредством смешанных браков25. Замыкала элиту венского общества крупная буржуазия, не получившая дворянские титулы. С этой частью общества тесно были связаны интеллектуалы и лица свободных профессий (юристы, университетские профессора, врачи).
Самой многочисленной и аморфной социальной группой в городе являлся средний класс, включавший представителей среднего и мелкого бизнеса, бюрократии, интеллигенции и рабочей аристократии. Особенностью Вены являлось наличие многочисленного слоя ремесленников, стремившихся противостоять наступлению на их позиции крупного капитала26. Замыкал венское общество низший класс (наемные рабочие, прислуга, часть представителей мелкого бизнеса). Данная часть венского общества в конце XIX – начале XX в. увеличивалась в численности за счет роста количества промышленных рабочих и разорения мелкого бизнеса по мере развития капиталистических отношений.
К началу XX в. в городе формировалось несколько многочисленных национальных общин. Самыми крупными из них являлись еврейская и чешская диаспоры. Чешская диаспора была разноликой в социальном и культурном плане. Это были рабочие промышленных предприятий, прислуга, представители интеллигенции и бизнеса, государственного аппарата27.
Еврейская община Вены в 1910 г. насчитывала 175 тыс. чел., или 8,6% всего населения города28. Около трети евреев проживало в городском квартале Леопольдштадт. Это была третья по величине еврейская община Европы после Будапешта и Варшавы. Для сравнения в Будапеште евреи составляли около 23% населения города, а в Берлине всего 3,7%. Вена дала самый большой процент евреев в Европе, перешедших из иудаизма в католичество и протестантство. В Вене было много смешанных браков между евреями и представителями других народов многонациональной империи Габсбургов. Евреи стремились интегрироваться в культурный ландшафт Вены, что предопределило отказ части евреев от иудаизма, который в либеральных кругах воспринимался как нечто консервативное и отсталое.
Венская буржуазия по своим моральным и политическим воззрениям до начала XX в. мало, чем отличалась от викторианской буржуазии. Ей была присуща вера в гражданские свободы, стабильность, торжество закона, в идею прогресса и могущество человеческого разума. Либералы в 1850-е – 1860-е гг. мечтали оттеснить аристократию от власти и трансформировать абсолютистскую империю в конституционную монархию, заменить феодальный федерализм парламентским централизмом. В этом обществе место религии занимала наука, что повышало значимость австро-немцев в империи Габсбургов. Венские либералы видели в немцах носителей идей просвещения, которые должны были выполнить свое историческое предназначение, освободив остальные народы империи от феодализма и невежества. В 1861 г. один из лидеров австрийских либералов И. Бергер писал: “Австрийские немцы должны стремиться не к политическому, но к культурному господству среди населявших Австрию народов”, им следует “нести на Восток культуру, пропагандируя немецкую мысль, немецкую науку, немецкий гуманизм”29. Индивидуальные права человека, а не коллективные права народов – таким был идеал венских либералов. Свободный рынок должен был разрушить сословные ограничения и привилегии.
Однако, в отличие от английской или французской, венской буржуазии не удалось победить аристократию или слиться с ней. Она, осознавая свою слабость, всегда искала у императора поддержку и защиту30. Поэтому политические и моральные идеалы буржуазии не получили широкое распростра-
стр. 128нение в среднем классе, в большинстве случаев они подверглись существенной трансформации.
Экономическая стабильность периода дуализма позволила крупным буржуа больше внимания уделять гедонизму и меньше производству. Создание акционерных обществ все больше обезличивало процесс производства. Владельцу предприятия теперь не надо было вникать в технологию производства, доверив эту функцию менеджерам. Стремление к удовольствиям стало отличительной чертой жизни венской элиты. Посещение театров, балов, “званных вечеров” являлось повседневной обыденностью. “Денди с Ригштрассе с удовольствием читали работы Шопенгауэра, а воинствующе аполитичные эстеты превозносили “безвольное созерцание” искусства как убежища от жизненной борьбы”, – писал У. Джонсон31. Дети бывших нуворишей быстро становились рафинированными эстетами и членами высшего общества. Л. Витгенштейн, получив в 1913 г. огромное наследство от своего отца – крупного венского предпринимателя, быстро потратил значительную его часть на поддержку венской богемы, а сам переселился в Земмеринг, где работал скромным школьным учителем. Именно это поколение создало эстетический клуб “Новая Вена”. Место сбора клуба находилось в кафе “Гриншталь”, а затем в кафе “Централь”. Здесь любили собираться левые интеллектуалы, среди постоянных посетителей этого кафе были Л. Д. Троцкий, О. Бауэр, К. Реннер, Р. Гельфердинг32.
Кафе в Вене играли огромную роль в общественно-политической и культурной жизни города. Они были центрами жарких дискуссий и местом формирования общественного мнения. Главные новости венцы узнавали в кафе, именно кафе являлись основными подписчиками газет, так как венцы приходили сюда для ознакомления с прессой33. В кафе можно было отдохнуть от жарких дискуссий, поиграв в бильярд, шахматы, карты и выпив отменный венский кофе за 28 – 45 геллеров34. Ни в одном городе Европы кафе не пользовались такой популярностью, как в Вене. Пожалуй, только в столице Австрии они стали определять стиль городской жизни. Не случайно, что введение с 1856 г. свободного доступа женщин в кафе, стало рассматриваться как важный успех в деле эмансипации женщин.
Венская элита формировала особую манеру общения, основанную на радушии, способности создавать непринужденную атмосферу. Этот стиль передавался и остальным венцам. “Будучи гурманами в кулинарии, исключительно заботясь о хорошем вине, терпком, свежем пиве, пышных мучных изделиях и тортах, этот город притязал и на более тонкие наслаждения. Музицировать, танцевать, играть в театре, беседовать, вести себя деликатно, с тактом – все это культивировалось здесь (в Вене – И. К.) как особое искусство”, – отмечал С. Цвейг35. По-поводу венцев известный европейский этнолог и путешественник Ф. Гельвальд писал, что они: “…отличаются от своего соседа германца и образом мыслей, и характером, в котором больше веселости и добродушия наряду с неоспоримой наклонностью к материальным удовольствиям и наслаждением жизнью…”36. Все это давало основание для появления в российской литературе мнения об особом венском характере, отличном от австрийского. “Венец по происхождению не совершенно тождественен с австрийцем; он не происходит исключительно от какого-нибудь одного народного корня, – в его жилах течет германская, славянская, восточная и итальянская кровь. Австриец-провинциал уже гораздо скорее венца своими предками может считать первобытных германцев”, – писала по этому поводу Е. Н. Водовозова37.
В то же время, многие иностранцы считали венцев неискренними за постоянные улыбки и вежливость, полагая, что они делали это для того,
стр. 129чтобы угодить клиенту или собеседнику38. Среди критиков условностей венского (буржуазного) общества оказался Й. Штраус, который в оперетте “Летучая мышь” высмеивал пороки буржуазного общества. Успешная премьера оперетты состоялась в 1874 году.
Однако те, кто по несколько раз бывал в Вене и жил там продолжительное время, были с этим в корне не согласны. Русских в Вене поражала обходительность и вежливость ее жителей, отсутствие давки и толчеи на городских улицах и площадях даже в “часы пик”, что было распространенным явлением в Москве и Санкт-Петербурге39. Отдельной темой являлась опрятность одежды венцев и их культура поведения. Лицом любого города в то время являлись извозчики. И венские извозчики поражали своей обходительностью и внешним видом.
В последней трети XIX в. менялась городская жизнь, становясь комфортной и обустроенной. В то же время ей оказались присущи такие явления, как лихорадочный темп жизни, нестабильность и монотонность. Венцы искали утешения в досуге. Театр, кино, музыка дали людям возможность отойти от серых будней. Особое место в досуге венцев занимала оперетта40. Оперетта пережила империю, но никогда она больше не достигла такого расцвета, как в империи Франца-Иосифа. В Вене появились театры-варьете и кабаре.
Венское общество, особенно его элита, в своей основе было космополитично, так как формировалось из представителей различных народов империи. Межкультурный диалог стал гарантом стабильности интеллектуальной, экономической и политической жизни австрийской столицы.
Венская либеральная культура доминировала в городе в 1860-е – 1880-е гг., однако затем наступил кризис либерализма, проявившийся во всех сферах жизни. Традиционно либеральная культура опиралась на доктрину рационального индивида, но закат эпохи просвещения в конце XIX в. показал, что человек ведом не только разумом, но и инстинктами и чувствами. Венские интеллектуалы это осознали одними из первых, попытавшись разобраться в причинах кризиса либерализма и дать стройную концепцию взаимодействия политики и мира души. В конце XIX в. буржуа и часть среднего класса в условиях крушения традиционных либеральных ценностей и по мере нарастания в стране политического противостояния все больше уходили в мир культуры, в мир идеального, отказываясь от торжества рационализма. “Ужас крушения либерализма все превращал эстетическое наследие в культуру чувствительных нервов, беспокойный гедонизм, а подчас и в безудержную тревогу”, – заключал по этому поводу К. Шорске41. Первая мировая война и период Первой республики подорвали основы имперской Вены. Окончательно она погибла в дни Аншлюса Австрии.