«Константин Дмитриевич Ушинский о значении христианства в воспитании детей»

«Константин Дмитриевич Ушинский о значении христианства в воспитании детей»
В основе педагогической системы Ушинского лежит идея народности. «Есть одна только общая для всех прирожденная наклонность, на которую всегда может рассчитывать воспитание: это то, что мы называем народностью... воспитание, созданное самим народом и основанное на народных началах, имеет ту воспитательную силу, которой нет в самых лучших системах, основанных на абстрактных идеях или заимствованных у "другого народа... Всякая живая историческая народность есть самое прекрасное создание божие на земле, и воспитанию остается только черпать из этого богатого и чистого источника», - писал Ушинский в статье «О народности в общественном воспитании» (1857).
Теория К.Д.Ушинского как новый этап в развитии педагогической мысли выдержала испытание временем. Оно подтвердило научность и жизненность этой теории.
Антропологический принцип Ушинского выражает связь его философских взглядов с естествознанием и объективно противостоит богословию. Его философия, особенно в последний период деятельности, опирается на природу, а не на бога. Антропологизм Ушинского был, по сути, материализмом. Ушинский материалистически решал основной вопрос философии...
В течение последних пяти лет своей жизни Ушинский все более понимает вредное влияние религии, занимавшей прежде значительное место в его мировоззрении. Но преодолеть это влияние он так и не смог до последних дней жизни...".
Если ранее духовность, нравственность, совесть, любовь, православие выносились за скобки образования, психологии и педагогики, то после 1991 года этот духовно-культурологический и нравственно-религиозный комплекс проблем начал активно разрабатываться в философской, педагогической и психологической науках. Публикации этой тематики стали все чаще появляться на страницах журналов "Вопросы философии", "Вопросы психологии", "Философская и социологическая мысль", "Психологический журнал", "Человек", "Педагогика", "Народное образование", "Рідна школа", а также "Учительской газеты", "Педагогического вестника" и др. Защищены диссертации, связанные с проблемой формирования христианских нравственно-этических ценностей в педагогическом процессе.
В 1993 году Его Святейшество Патриарх Московский и Всея Руси Алексий II был избран академиком Российской Академии Образования. В 1995 году в журнале "Педагогика" опубликована его статья "Основы православного; образования".
Все это создает необходимый научно-культурный фон нового видения, прочтения и принятия как наследия, так и самой личности К.Д. Ушинского. Прорыв в это новое пространство в своих работах совершили В.Василевская (март 1994 г.) и В.Меньшиков (сентябрь 1994 г.). В этих работах заложены исходные основания для дальнейших исследований творчества Ушинского, как величайшего мыслителя, начавшего создание научно-православной педагогики. В.Меньшиков писал: "Христианская религия - это не какой-то случайный элемент, который можно ввести в образование, а можно и не вводить, но это фундамент всей нашей цивилизации, и без него эта цивилизация, а значит, воспитание и педагогика не могут существовать...
Отсюда его (К.Д.Ушинского) теория воспитания и подготовки учителя, которая органически вбирает в себя православное христианство. Отсюда и его учебники, построенные на принципах христианства. До революции долго спорили о том, религиозны или атеистичны учебники Ушинского. Точку в этом споре и, может независимо друг от друга, поставили русские священники, которые пришли к выводу, что Ушинский в своих учебниках через мир внешний учит ребенка любить мир Божий".
Вот только некоторые мысли Константина Дмитриевича на этот счет:
"Мы смело высказываем убеждение, что влияние нравственное составляет главную задачу воспитания, гораздо более важную, чем развитие ума, наполнение головы познаниями.
Современная педагогика выросла исключительно на христианской почве, и для нас нехристианская педагогика есть вещь немыслимая - безголовый урод и деятельность без цели. Мы требуем, чтобы учитель русского языка, учитель истории и т.д. не только вбивали в голову своим ученикам факты свих наук, но развивали их умственно и нравственно. Но на что же может опираться нравственное развитие, если не на христианство?
Дух школы, ее направление, ее цель должны быть обдуманы и созданы нами самими, сообразно истории нашего народа, степени его развития, его характера, его религии.
Кто не имеет религии и не чувствует ее потребности, тот не должен воспитывать детей, религии не учить. Евангелие действует на десятилетние дитя, это я сам испытал и на детях. Всякое религиозное чувство выше всех остальных и само по себе почтенно; но должно воспитывать в почтении к той религии, к которой принадлежит воспитатель, и в этом отношении мы поставлены очень счастливо, ибо наша религия соответствует самым высоким требованиям воспитания.
...Чтобы мать имела перед собой живой и дорогой для нее идеал нравственного человека, к воплощению которого в своем дитяти могла бы стремиться, она должна быть истинной христианкой. Тот живой и вечно живущий образ, который передает нам Евангелие, должен жить в ней, в ее чувстве, в ее мыслях, в ее привычках, а не оставаться зазубренными словами катехизиса и священной истории. Такая мать, если бы она даже и не учила свое дитя Закону Божию, посеет в нем плодовитые семена христианской нравственности. Каковы бы ни были метафизические воззрения и убеждения воспитателя, но, приступая практически к делу воспитания, он должен твердо помнить, что вне христианства нет для человека идеала нравственности, нет нравственных основ, а, следовательно, нет и нравственных стремлений, которыми он должен руководствоваться при воспитании детей.
Похвалы и даже лесть приятны; но основание этого- стремление к совершенству, из которого вырастают высочайшие добродетели и величайшие пороки. Только христианство может вести человека по этой великой и опасной дороге: оно устремляет нас к совершенству, но тут же смиряет нашу заносчивость, указывая живой идеал совершенства - Христа".
Не возможно не согласиться с А.Фурсовым, который считает, что «истинное учение педагога-философа не просто связано с христианством, а вытекает из него, строится на нем»
Таким образом, можно констатировать, что К.Д.Ушинский был создателем системной научно-христианской педагогики.
Убежденные в том, что нравственность не есть необходимое последствие учености и умственного развития, мы еще убеждены и в том, что воспитание, семейное и общественное, вместе с влиянием литературы, общественной жизни и других общественных сил, может иметь сильное и решительное влияние на образование нравственного достоинства в человеке. Кроме того мы смело высказываем убеждение, что влияние нравственное составляет главную задачу воспитания, гораздо более важную, чем развитие ума вообще, наполнение головы познаниями и разъяснение каждому его личных интересов.
Мы желали бы, чтобы из патриархальной нравственности, свидетельствующей о потребности глубоких и благородных чувств в нашем народе, выросла, как из плодовитого зерна нравственность гражданская, государственная и общечеловеческая или христианская в полном смысле этого слова. Мы желали бы, чтобы не железные дороги, не промышленность со всем своим золотом и со всей своей грязью, не столичный и фабричный разврат, не промышленническая литература, рассчитывающая на трудовой грош крестьянина, а церковь и школа, не разрушая, а освящая и озаряя светом мысли и чувства семейный быт и оставляя ему то, что принадлежит по праву всякому христианскому семейству, вывели наш простой народ из тесной отжившей сферы исключительно патриархального быта в более обширную и свободную сферу гражданского общества-государства и человечества [1, т. 2, с. 445-446].
В решении столь важного общественного вопроса должны принять участие и литература и все общество, потому что в деле общественного воспитания общественное мнение всегда будет играть важную роль; но главными участниками в практическом разрешении этого вопроса явятся, без сомнения, с одной стороны, церковь с другой все наше учебное и ученое сословие – представители духовного и представители светского образования. По коренному смыслу христианской религии духовный пастырь должен быть не только служителем алтаря, не только проповедником слова Божия, но наставником и учителем. На обязанности его лежит не только принятие в недра церкви нового христианина посредством таинства крещения, но и введение его в смысл христианских истин и в нравственный храм христианства. Оставляя в стороне небесное назначение религии, как приготовительницы христианина к будущей жизни, мы полагаем, что христианский пастырь имеет назначение умственно и нравственно возвышать: людей и в этой жизни и открывать источник того благодетельного влияния, которое христианская религия оказала на умственное и нравственное развитие человеческих обществ; словом, что духовные пастыри наши должны приготовлять в нас не только членов церкви, но и деятельных граждан христианского государства. Педагогическая деятельность не только не противоречит характеру деятельности священно-служительской, но является: самым необходимым ее дополнением. Может ли быть для служителя алтаря и проповедника слова Божия какая-нибудь деятельность приличнее воспитания молодых поколений?
Дело не в том, кто – духовное или светское лицо должно заведовать народной школой; но в том, чтобы заведующий народной школой был истинный христианский воспитатель, истинный педагог по призванию, по целям, по занятиям и искусству; простая добросовестность должна удерживать каждого из нас от возложения на себе обязанностей, искусство исполнения которых нам чуждо. Но в том-то и беда, что не многие у нас еще и до сих пор убеждены, что воспитание есть искусство притом искусство не легкое, хотя казалось бы, результаты, которых мы до сих пор достигали в воспитании, могли убедить в этом каждого. Но если необходимо, чтобы духовные лица посвящающие себя воспитательной деятельности, были хорошими педагогами, то с другой стороны, необходимо также, чтобы светские лица, принимающиеся за воспитание, особенно простого народа, были не только хорошие педагоги, но и истинные христиане по своим стремлениям человека доступны взору других людей. Как только мы захотим отделить непереходимой гранью преподавание Закона Божия от преподавания других предметов, то хотя преподавание различных предметом и останется, но воспитание исчезнет. Современная педагогика исключительно выросла на христианской почве, и для нас нехристианская педагогика есть вещь немыслимая - безголовый урод и деятельность без цели предприятие без побуждения позади и без результатов впереди.
Можно ли себе представить, например, сколько-нибудь сносного учителя грамотности даже, который бы не коснулся религиозных истин, если только он не занимается одним механизмом чтения, убийственным для детской головы. Мы требуем, чтобы учитель русского языка, учитель истории и т. д. не только вбивали в голову своим ученикам факты своих наук, но развивали их умственно и нравственно. Но на чем же может опираться нравственное развитие, если не на христианстве? Если такое отделение провести последовательно, то можно даже отцу и матери запретить внушать религиозные истины своим детям [1,т. 2, с.451-452].
Воспитателем в народной школе вообще не может быть такой человек, который не знаком настолько с христианской религией, чтобы не быть в состоянии сообщить одиннадцатилетним крестьянским детям тех религиозных понятий, какие только они могут принять по их возрасту и развитию. Такой воспитатель вообще не может быть воспитателем и тем более воспитателем в народной школе.
Таким образом мы полагаем, что в народной школе воспитателем может быть одинаково как светское, так и духовное лицо, только бы они были подготовлены к делу воспитания; что дело народного воспитания должно быть освящено церковью, а школа должн6а быть предвестником церкви. При этом мы считаем удобным выразить вообще желание чтобы наше светское образование сблизилось с религиозным; особенно, приступая к делу народного воспитания, весьма полезно бы было, чтобы для светских лиц была открыта возможность полного богословского образования – в семинариях ли или в университетах, и чтобы для лиц духовного звания сделалось доступным полное педагогическое образование. Тогда только мы вправе будем ожидать плодовитого сближения между этими двумя сторонами русской жизни: между образованием и церковью. Если этого сближения еще не произошло, то в этом никак не виноваты основания православной религии, потому, что православие есть единственная религия, представляющая все условия для такого движения.
Православная религия величественно идет по средней, истинной дороге; она, свято сохраняя древние формы христианства и не объявляя римских притязаний на земную власть, благословляет и освящает всякий истинный прогресс. Сохраненные православием древние, бесконечно глубокие и полные мысли формы христианства открывают возможность бесконечного, прогрессивного углубления в себя, как для младенчествущего народа, так и для народа, обогатившегося всеми плодами образования. Церковь православная никогда не сделается государством и никогда не превратится в школу; она останется всегда вечным, неземным учреждением.
Наши духовные пастыри сберегли для нас драгоценное сокровище; но сохранением чистоты догматов веры, вечным неумолкающим слежением алтарю не ограничиваются их обязанности: они должны вводить народ в таинственный смысл этих догматов и в нравственный храм христианства.
Но для этого, как мы уже с4казали, недостаточно одного служения алтарю и одной проповеди; к этому должно присоединиться и учение. Но кто хочет учить, тот должен снизойти до потребности ученика, заглянуть в его душу, быть не только христианским священнослужителем, но и христианским педагогом.
Не забуде, что величайшие двигатели дела народного воспитания: Франке, Песталоцци, Арнольд именно в христианстве почерпали силы для своей плодовитой и энергетической деятельности, пересоздавшей воспитание Европы.
Благодаря Бога, в последнее время сильно стала пробуждаться более живая и разумная потребность образования; но покуда это еще какое-то неясное чувство, скорее страх темноты, где нам всем приходилось плохо, чем любовь к истинному свету. От этого первого побуждения до сознания истинного, христианского значения образования еще далеко [1, т. 2, с.462].
Религиозность редко, правда, бывает вполне сознательна, часто слишком придерживается формы, но тем не менее глубоко западает в детское сердце и иногда, пролежав в нем долго под разными туманными, еще менее сознательными теориями и блестящими фразами, пробуждается потом вновь с необыкновенной силой. Понятно, что религия действует на ребенка, равно как и на младенчествующий народ, более своими формами, чем своим внутренним содержанием. Но если эти формы созданы во времена высочайшего христианского одушевления, то понятно также, что они не могут остаться без нравственного влияния на душу человека. Всякий, получивший чисто русское воспитание, неприметно отыщет в душе своей глубокие, неизгладимые впечатления множества церковных песен и священнодействий, службы Великого Поста и Страстной Недели, встречи Светлого Праздника Рождества, Крещения и всех тех годичных церковных торжеств и служб, которые составляют эпохи в годовой жизни каждого чисто русского семейства. Чтобы понять значение этих воспоминаний, попробуйте насильно вычеркнуть их из истории вашего детства, и вы увидите, как потускнеет эта свет, отрадная история [1, т. 2, с.476].
Мы сохраняем отрадную уверенность, что многие из нас теперь не могут без глубочайшего душевного удовольствия вспомнить о тех мирных, сияющих торжествах, о тех то грустных, то торжественных мотивах, которые православная церковь вносила в нашу родимую семью, и мы желали бы, чтобы ни одно русское дитя не было лишено святого, отрадного, воспитательного влияния православной церкви. Поверьте, что никакими эгоистическими расчетами не исчерпать потребность души человеческой, что много еще есть в ней не постигнутых влияний и не вполне раскрытых чувств, которые долго ни одному психологу не удастся замкнуть в тесную рамку системы, и что именно из этих-то непостижимо глубоких тайников души человеческой рождаются и лучшие ее побуждения, и величайшие помыслы, и благороднейшие деяния, и те произведения искусства и поэзии, которым дивится свет, не понимая, откуда они могли родиться. Как часто мы встречали безумные усилия завалить эти живительные родники, встречали рядом с удивлением к тем произведениям, которые из них произошли. Посмотрите, откуда почерпнуты самые теплые, самые лучшие страницы наших замечательнейших писателей; откуда вылились самые задушевные и трогательные страницы в произведениях: Пушкина, Тургенева, Аксакова, Гоголя? Неужели из их общеевропейской, безличной образованности? [1, т. 2, с,478].
Обряды нашей православной церкви имеют великое воспитательное влияние уже и потому, что они сами собою, без посредствующих объяснений, обнимают детскую душу святым религиозным чувством, настраивают ее на возвышенный торжественный лад. Но как часто случается, что практическая жизнь и ее наставления ставят в душе русского человека какую-то непреодолимую стену между исполнением этих обрядов и основными, глубочайшими принципами его практической деятельности! Вот именно постройке этой-то гибельной стены, возможности этой раздвоенности в душе должны противодействовать как нравственные наставления духовных пастырей, так нравственно-религиозное воспитание детей, в основании которого положена религия, наука и жизнь - проникшие друг друга и составляющие одно целое [1, т. 2, с.479].
Мы должны познакомиться с настоящим состоянием воспитания в русском народе прежде, чем захотим внести туда наши теории и улучшения. Русская семья со всеми своими элементами, добрыми и дурными со всей своей внутренней жизнью, дающей и целебные и ядовитые плоды, есть создание истории, которого нельзя заменись никакой искусственной постройкой. Напрасно мы хотим выдумать воспитание: воспитание существует в русском народе столько же веков, сколько существует сам народ, - с ним родилось, с ним выросло, отразило в себе всю его историю, все его лучшие и худшие качества. Это почва, из которой вырастали новые поколения России, сменяя одно другим. Ее можно удобрить, улучшить, приноровившись к ней самой, к ее требованиям, силам, недостаткам; но пересоздать ее невозможно. И слава Богу! Какой странный хаос, какие враждующие противоречия, какие нелепицы, кажущиеся нам разумными сегодня и крайне глупыми завтра, появились бы воспитании русского народа, если бы оно было послушным иском в наших руках [1 т. 2, с.482].
... Древняя православная религия с ее всемирно историческим значением, религия, превратившаяся в плоть и кровь народа, - вот что должно проявиться в народности русского воспитания, если оно хочет сделаться действительным выражением родной жизни, а не насильственным, чуждым народности подражанием: не растением без корня, которое, беспрестанно увядая, беспрестанно должно искусственно подновляться и вновь пересаживаться с чуждой почвы, пока наша вновь ее испортит [1. т. 2, с.484].
Таким образом, русское воспитание нуждается не во внешних формах, не в замене прежней вышедшего уже из моды и истасканного нами костюма новым, столь же иностранным и столь же нам чуждым; что, хотя, конечно, очень многое можем и должны занять из опытов иностранной педагогики, но не должны забывать, что для младенца тогда только не вредна чуждая пища, когда он, вскормленный молоком матери, уже приобрел достаточно сил, чтобы переваривать и уподоблять эту чуждую пищу и силою своей собственной, самостоятельной жизни превращать ее в кровь и тело. Такой родимой грудью является для нас наша народность и наша народная религия, соединяющие каждого из нас с каждым русским, хотя бы он скрывался далеко от глаз наших, в самой темной массе народа или в самом отдаленном уголке нашей неизмеримой отчизны, - соединяющие нас с давно отжившими и грядущими поколениями, - словом, со всем тем, что дает нам прочное, историческое, а не эфемерное существование.
Но если никакие внешние реформы не решают вопроса о народном воспитании, а решение его требуется настоятельно безотлагательно, то как же приступить к нему? Прежде всего и более всего наше народное воспитание нуждается в людях, способных к этому великому делу, нуждается в народных учителях, - народных не потому только, что они учат народ и в народных школах, а потому, что они вышли действительно из среды народа, вынесли с собой его лучшие, характеристические свойства и его чистейшие привязанности и просветили эти свойства и привязанности истинно христианским, европейским образованием.
Учителя которые уже работают в школах, К.Д.Ушинский советовал пополнять свои знания, интересоваться педагогической литературой. Эти советы он подробнее изложил в блестящей статье «О пользе педагогической литературы», публикованной в 1857 году.
Умелое и творческое использование современными педагогами многочисленных трудов Ушинского повлияет на улучшение обучения и воспитания подрастающих поколений.
Список использованной литературы
Неопознанный Ушинский. Хрестоматия научно-христианской педагогики. (Составление и предисловие Ильченко В.И., Деревяненко К.В.). – Луганск: «Пресса», 1998
Історія педагогіки. Навч. Посібник для пед. інститутів/ за ред. Гриценка М.С.:К., 1973.
Левківський М.В., Микитюк О.М. Історія педагогіки: Навчальний посібник. – Харків: „ОВС”, 2002. – 240 с.
Педагогічні ідеї К.Д.Ушинського. – Київ, „Вища школа”, - 1974.

bђЗаголовок 115