Научная статья по литературе на тему: Детские годы войны в поэзии А. Шитикова

Несмачная Ю.Ю.
МБОУ «СОШ №3» г. Курска

Детские годы войны в поэзии Алексея Шитикова

Поколение Алексея Шитикова является сегодня одним из последних, кто застал вторую мировую войну. И голос этих людей, их опыт выживания и спасение страны в годы послевоенной разрухи, вселяют надежду, что и в настоящее время страна выстоит, сумеет отстроиться и еще заживет по-человечески.
Автобиографизм многих стихов курского автора позволяет взглянуть на особенности нашей истории словно с близкого расстояния, документально узнать эпоху в лицо без глянцевого грима исторических обобщений. И здесь главное, что Алексей Шитиков прежде всего – честный русский поэт. Право на свою искренность он берет из почвенной силы русского крестьянства.
Рассмотрим стихотворение А. Шитикова «После Победы».
После Победы, вести о которой
Преобразили каждого из взрослых,
Пришло и к нам, мальчишкам, торжество.
С утра свои землянки покидая,
На большаке мы стайкой собрались
И ждали возвращения отцов.
Казалось бы, тематически это должно быть праздничное поздравление, но поэт видит «корни» этой всенародной радости глубже. Победа - это праздник, который предполагает также «память» цены за него, оплаканную память народа. Отсюда – сиротский образ детей, подростков, героев этих стихов.
Землянки, большак - все это приметы послевоенного времени, той российской истории, когда, для того, чтобы выжить, люди вынуждены были зарываться в землю, или брести ее бесконечными дорогами, в поисках отчего дома.
Форма свободного стиха, верлибра, позволяет автору максимально приблизить читателя к происходящему, словно рассказывая свою простую и вместе с тем драматическую историю, когда стояли на этих дорогах сыновья и надеялись встретить своих родителей.
Не веря в то, что без вести пропал он.
Я ждал отца. Его я видел в каждом,
Но все меня никто не узнавал.
И вот однажды захлебнулось сердце:
Меня солдат хромой, но сильный-сильный,
В степное небо на руках поднял.
Автор показывает картину эпического масштаба, когда должна быть восстановлена связь времен – встреча двух поколений. Ведь участь пропавшего без вести, неоплаканного или, возможно, где-то еще живущего отца, не позволяет сыну начинать свою взрослую жизнь. Он тянется к каждому проходящему мимо, мучается над вопросами чужих судеб и если разум его заостряется болью, то душа остается «по-детски» робкой и доверчивой. – «Но все меня никто не узнавал».
И вот однажды все меняется. Пришедший с фронта односельчанин берет вместо погибшего отца мальчика на руки и, оторвав, таким образом, от земли, будто впервые показывает ему небо, весь мир вокруг. Здесь крайне важно учитывать повествовательную форму текста. Рассказывая, Шитиков всматривается в жизнь, тем самым учит жизни. И слезы, стоящие в глазах человека, позволяют увидеть события, в сто крат увеличенные страданием опыта, максимально приближая чужое горе сквозь толщу времени.
Работает в этих стихах и традиционная мифологическая подоплека. Если вспомнить космологическую мифологию, то в бинарной оппозиции «небо – земля», именно небо представляет мужское начало. Так подросток обретает мужественность, то есть не только душевное, но и духовное начало. Солдат открывает перед ним новый мир, как это должен был сделать отец.
При этом символизм происходящего не отменяет драматической основы личного опыта.
Но он меня не целовал, а только
Легко прижал к щеке своей небритой –
И понял я, что это не отец
Боль остается болью. В истории личной жизни ничто не отменяет потерю родного человека. Но это скорбь уже повзрослевшего. Текст прерывается, знак многоточия показывает окончание одной и начало другой темы. Далее, в завершении стихотворения представлен обобщенный образ измученной войной деревни: вдов, которые остались в то время ее единственной рабочей силой, подростков, что возвращались на дорогу снова и снова, чтобы ждать и ждать
Я до землянок проводил соседа,
Где вдовы его скопом окружили,
И вновь заторопился к большаку.
Там с каждым днем нас оставалось меньше,
И все же нас осталось очень много,
И до сих пор мы горько смотрим в даль
Поколение «детей войны» - это люди, которые обладают особым «острым» зрением и знанием, которые заточены болью утрат, горьким опытом разрухи. Их взгляд вокруг - это еще и разговор с нами, умение заметить опасность для людей там, где другим не увидеть. Эта пограничная зоркость в стихах Алексея Шитикова является глубиной его художественного откровения, достоянием его человеческого опыта.
II
Тема предыдущего стихотворения в дальнейшем проходит как отзвук драматического конфликта во многих текстах Алексея Шитикова. Рассмотрим стихотворение из книги «По русским радостям и мукам» (2001): «Зной. Колючее жнивье», которое при всей событийной беззаботности насыщено знаками того же трудного для страны времени.
Зной. Колючее жнивье.
Тороплюсь к скирдовщикам,
Обязательство мое –
По воду с бидончиком.
Сам товарищ бригадир
Отделенья нашего.
Утром к маме приходил
И меня «выпрашивал».
Обратимся к словарю С.И. Ожегова и узнаем значения слов «жнивье», «скирд» или «скирда» и «бригадир».
Жнивье- 1) поле, где сжат хлеб;
2) солома, оставшаяся на корню после жатвы.
Скирд или скирда- большой, обычно продолговатый стог сена (соломы) или сложенные по особому способу снопы хлеба для хранения под открытым небом.
Бригадир- руководитель бригады.

По-видимому, идет сенокос, заготовка кормов для колхозного стада. И автобиографический герой стихотворения рассказывает эпизод собственной жизни, за которым встает история большой страны, ее трудного послевоенного времени.
Ироническое начало первых строф не превращается в балагурство, тему существенно углубляет третья строфа:
Обещал, что за меня
В мамину трудкнижку
Целых четверть трудодня
Ставить будет лишку.
Яркая примета того времени раскрывается в двух словах - «трудкнижку» и «четверть трудодня». С.И. Ожегов так объясняет эти лексемы.
Трудкнижка (Трудовая книжка) – договор о трудовом стаже.
Трудодень – единица учета труда колхозников. (В то время почти у всех крестьян не было паспортов, люди работали по трудодням).
Тяжкий труд в поле был основным занятием колхозников. Однако малолетние дети официально не привлекались к работам. Их труд могли засчитать в ведомости взрослых, их родителей.
Конечно, «выпрашивать» долго у одинокой вдовы сына для помощи в работе не приходилось, поскольку семье надо было выжить. Поэтому и выделена глагольная форма «выпрашивал», поскольку носит иронический характер той доли приличия, которую пытаются сохранить люди в данной ситуации.
Впрочем, дальше смеховой элемент исчезает полностью. Возникает тот «отголосок» предыдущего стихотворения, о котором мы говорили раньше:
Сел со мною у крыльца:
«Человек – не птица,
Надо, Ленька, за отца
Начинать трудиться,-
И прижал меня к груди,-
Дома носишь воду,
Вот и в поле выходи
Помогать народу!..»
Именно прямая речь, объясняющая сложившуюся ситуацию, сочетает основные авторские мысли: «за отца трудиться» и «помогать народу».
Обратимся также к значению лексемы «народ».
Народ - 1) население государства, жители страны;
2) то же, что и нация;
3) Основная, трудовая масса населения страны;
4) то же, что и люди.
Прямая речь позволяет нам быть непосредственными свидетелями происходящего разговора. Понять ситуацию изнутри, преодолеть расстояние времени и таким образом рассудочное иронизирование.
А время было тяжелое и надо было напрягать все силы, чтобы выбраться из разрухи. Всем миром поднимали страну и старый и малый.
Доверительность интонации позволяет избежать патетичности фраз – «за отца трудиться» или «помогать народу». В данном контексте повествования сказанному можно верить.
Поэтому и заключительная строфа рисует столь достоверный зрительный образ:
Зной. Шагаю по стерне,
Плещется водица,
И звучит, звучит во мне:
«Человек – не птица»
Перед нами снова образ «босоногого детства», но наполненный содержанием предыдущих строф, он приобретает символическую глубину всей рассказанной автором истории.


 Землянка – крытое углубление в земле, вырытое для жилья, укрытия (С.И. Ожегов. Словарь русского языка. Около 53000 слов. М., с. 191).
 Большак – большая дорога (в отличие от проселочной) ((С.И. Ожегов. Словарь русского языка. Около 53000 слов. М., с. 45).
 С.И. Ожегов. Словарь русского языка. Около 53000 слов. М., С. 160.
 Там же С. 603.
 Там же С. 48.
 Там же С. 677.
С.И. Ожегов. Словарь русского языка. Около 53000 слов. М., с. 677.

 С.И. Ожегов. Словарь русского языка. Около 53000 слов. М., с. 321.









13 PAGE \* MERGEFORMAT 14115




15