Орфографические диктанты повышенной сложности

Орфографические диктанты повышенной сложности
1 (О-Ё после шипящих)
Чопорный чёрт в чёрной шёлковой одежонке сидел на жёстком диване и пил дешёвый желудёвый кофе, изредка чокаясь со своим отражением в тяжёлом глянцевитом самоваре, стоящем на парчовой скатерти шоколадного цвета. Чёрт был большой обжора и, несмотря на изжогу и больную печёнку, объе-дался крыжовником со сгущённым молоком. Поев и погрозив своему отра-жению пальцем, чёрт, молодцевато встряхнув чёлкой, пустился танцевать чечётку. Цоканье его копыт было столь сильным, что в цокольном этаже думали, что наверху гарцевала лошадь. Однако чёрт был не очень искусным танцором и, совершив один не совсем удачный скачок, врезался в самовар и обжёг свой пятачок, покрытый мягкой шёрсткой. Огорченный чёрт куцей овцой кинулся к бочонку с мочёными яблоками и сунул в него обожжённый пятачок. "Правду говорят, что небережёного Бог не бережёт", - чертыхнулся чёрт чертовской пословицей.
2. (н –нн )
В этот безветренный день именинник бешено вопил, исступленно размахи-вая над головой рваным башмаком, стащенным второпях с ноги насмерть перепуганного соседа. Изумленные гости и родственники в первую минуту ошеломленно застыли, но потом под градом масленых вареников, пущен-ных в их сторону взбешенным именинником, вынужденно отступили к отво-ренным дверям. “Друзья! Подсунуть мне бесприданницу, за которую никто гроша ломаного не давал!” - отчаянно визжал он, возмущенно скача на ко-ваном сундуке, застеленном разорванной клеенкой. “Она невоспитанна и необразованна, неслыханно глупа и невиданно уродлива, к тому же и вовсе без приданого”, - кричал он, швыряя башмак в недавно купленный соло-менный абажур лимонного цвета. Брошенная вслед за ним палка копченой свиной колбасы угодила в стеклянную вазу, наполненную дистиллирован-ной водой, и вместе с ней рухнула на коротко стриженную, крашенную под каштан голову обвиненной во всех грехах румяной бесприданницы, с уяз-вленным видом жавшейся у двери. Та, раненная в голову, картинно взмах-нув обнаженными по локоть руками и сдавленно пискнув, повалилась в квашню с замешенным тестом, увлекая за собой рождественскую елку, увешанную слюдяными игрушками, посеребренными сосульками и с золо-ченой звездой на самой макушке. Восхищенный произведенным эффектом, именинник упоенно пританцовывал на выкрашенном масляной краской комоде, инкрустированном тисненой кожей, куда он перебрался с сундука непосредственно после падения дамы для лучшего обзора кутерьмы, вызванной его экзальтированным поступком.
3 (правописание Ь)
Было далеко за полночь. Кругом стояла предрассветная тишь, лишь прибре-жный камыш тихо шуршал да где-то кричал сыч. В этот час сторож прави-тельственных дач Лукич был не прочь прилечь отдохнуть. «Иначе не будешь бодр и свеж и не сможешь уберечь хозяйское добро от полчищ воров», - убеждал он себя, снимая с плеч тяжелую двустволку и заворачиваясь в утепленный плащ. И вот, когда держать глаза открытыми стало уже невмочь, внимание сторожа привлек доносившийся откуда-то тихий плач. Лукич пошел к калитке, распа-хнул ее настежь и вышел на пустынный речной пляж. Вглядевшись в ночь, он увидел, что среди куч мусора и дождевых луж на песке лежит человек, под-ложив под голову кирпич. «Ишь ты! Бомж!» - сказал себе Лукич и грозно крикнул: «Эй, ты, старый хрыч! Ты чего тут валяешься? Пошел прочь! Кыш!»Мужчина медленно встал и повернулся к сторожу. Лукич не упал навзничь от ужаса лишь потому, что сзади его поддержал забор. Бомж был не кто иной, как всесильный муж комендантши дач Кузьмич. Что привело его в эту глушь в такую пору, Лукич постичь не мог. «Есть ли у тебя нож? – диким голосом завыл вдруг Кузьмич. – Отрежь мне бороду! Утешь меня!»Хотя Лукич был высок и могуч для своих восьмидесяти лет, а муж комендант-ши хил и узкоплеч, по телу сторожа пробежала дрожь. «Ты бредишь, Лукич?» - спросил он сам себя. «Почему ты не хочешь мне помочь?» -провыл Кузьмич зловеще и медленно двинулся к Лукичу. «Финиш!» - подумал Лукич и закрыл глаза. Но в эту секунду пелену туч внезапно прорвал первый луч солнца, и мираж исчез.
4
Ночь улеглась навзничь на крыши дач и окрестных рощ. Её дочь, круглоли-цая луна, выглянула из-за туч, словно мышь из норки, и снова исчезла. Что ей с нами нянчиться! Она не стремиться помочь женщине, которой приходится возвращаться домой поздней ночью. Последняя электричка умчалась прочь, и несчастная, чей муж мчится сейчас на машине «скорой помощи» по чьему-то вызову, окунается в ночную тьму. Кругом тишь да гладь да Божья благодать, соло-вьиный трели так и льются, а женщину пробирает дрожь, она кутается в плащ, но он так тощ, а ее страх так могуч и вечен.
5. (Правописание сложных слов)
Мы рады приветствовать вас на пресс-конференции, посвященной девяно-столетию со дня экономико-политической стачки рабочих банно-прачечных комбинатов города Иваново-Вознесенска. Именно она послужила толчком к распространению социал-демократического движения по все стране. После присоединения к борьбе путеналадчиков вагоноремонтных мастерских и рабочих вагонно-паровозных депо города Орехово-Зуево, кашеваров походно-полевых кухонь Северо-восточного морского пароходства, лесо-рубов Ямало-Ненецкого автономного округа, кролиководов Каракалпакии и акушеров-гинекологов Замоскворецких лечебно-профилактических водогря-зелечебниц вышеозначенная стачка переросла в общероссийскую. Более того, брожение и волнение охватили полмира. Стосорокалетний аксакал с белоснежных предгорий Тянь-Шаня и коленопреклоненный лейб-гвардеец индокитайского императора, прима-балерина балетно-оперного театра во Франкфурте-на-Майне и вице-президент нью-йоркской акционерно-страхо-вой компании, авиадиспетчер из Алма-Аты и экс-чемпион мира по шахмат-но-шашечному пятиборью – все почувствовали на себе влияние стачки. Поздравим же друг друга с достопамятной датой и пожелаем себе высоко-продуктивной работы в этом прекрасно оснащенном конференц-зале!
6 (чередующиеся гласные в корне)
Горючая слеза одиноко блестела на самом кончика носа графа Ростислава Зарянского. Зарницы блистали в окнах, освещая равнину, тень от нагоревшей свечи вырастала на стене с каждой минутой, а граф все сидел, подперев рукой склоненную голову, не прикасаясь к еде, не поднимая глаз, не зажигая лампы. Тучи обложили небо, и сквозь полуопущенный полог кровати было видно, как за окном вымокшая до нитки унылая корова равнодушно макала свой хвост в придорожную канаву. Слякотно было и на душе у графа. Причина его плохого настроения заключа-лась в неожиданно подскочивших процентах в конторе у непреклонного ростовщика, требующего безотлагательного удовлетворения иска к графу. Выхода не было. Граф ясно понимал, что, даже если заложить имение, уклониться от долговой ямы не удастся, и потому тоска сжимала его сердце со всё возрастающей силой.
И вдруг дикая мысль блеснула в глазах графа, щеки загорелись румянцем. Всего несколько секунд назад он и не предполагал, что в его положении можно еще на что-то рассчитывать, но теперь план освобождения полностью сложился в его голове. Потирая от удовольствия руки, он подскочил к столу, схватил перо и, обмакнув его в чернильницу, склонился над листом бумаги.
7.