Проектная работа Воланд и Мефистофель сквозь призму мировой и отечественной литературы

Тема: «Воланд и Мефистофель сквозь призму мировой и отечественной литературы»


















Климова Владлена Владимировна, МО, г. Дзержинский, МБОУ «Гимназия №4», 11 А класс.

Цель исследования: Продемонстрировать связь между героями М. А. Булгакова и И. В. Гёте посредством исследования многовековой истории европейской и русской литературы.

Задачи исследования:
- Исследовать литературное наследие разных эпох и стран;
- Выявить главные литературные традиции, наследуемые авторами;
- Сравнить персонажей М. А. Булгакова и И. В. Гёте, дабы выяснить, что связывает этих героев и с какой целью Михаил Афанасьевич решил перенять некоторые черты образа одного из героев «Фауста».















Процесс эволюции — термин, известный и применяемый не только в биологии. Так, например, сравнивая первые произведения славянской письменности с классической русской литературой, можно увидеть, сколь огромные изменения претерпел наш родной язык, как много лексики перенял у европейских и азиатских языковых групп с открытия первых путей торгового сообщения. Наша речь меняется так стремительно, что современный русский язык разительно отличается от того, на котором говорили наши предки полтора века назад.
Когда речь заходит о главных реформаторах русского языка, на ум мгновенно приходят три величайшие фигуры в нашей истории: Владимир Иванович Даль, Михаил Васильевич Ломоносов и Александр Сергеевич Пушкин. Эти люди привнесли множество открытий и реформ; именно благодаря им мы имеем счастье гордиться столь великим литературным наследием, богатством и многообразием нашей письменной речи.

В отличие от влияния в собственном смысле (термин «влияние» часто понимается и широко, включая сюда заимствование и подражание) заимствование всегда бывает сознательным. Если и влияние может быть иногда осознано автором, то или не вполне, или post factum, тогда как заимствованию присущ элемент преднамеренности. Те случаи влияния, где есть преднамеренность, напр., если автор предварительно вчитывается в какое-либо чужое произведение, желая напитаться его духом или усвоить его манеру и язык, легко переходят в подражание и стилизацию. Все три случая преднамеренного и при том классически мастерского использования чужого находим мы в работе Пушкина над «Борисом Годуновым». «Карамзину следовал я, — писал Пушкин, — в светлом развитии происшествия». Известно, что автор «Бориса Годунова» взял у историка и самую точку зрения, и освещение событий. Некоторые сцены являются почти буквальным переложением в драматическую форму некоторых страниц Карамзина. Это — заимствование. «Шекспиру подражал я в вольном и широком изображении характеров, в необыкновенном составлении типов и простоте». Пример подражания. Наконец, «в летописях старался угадать образ мыслей и язык тогдашнего времени» — преднамеренное влияние, переходящее в подражание. Таким образом, роман, Михаила афанасьевича Булгакова «Мастер и Маргарита», безусловно, оригинален, хотя в нем прослеживаются многочисленные литературные параллели. В том числе сразу можно заметить его сходство с трагедией И. Гёте “Фауст”. Эта ориентированность на произведение Гёте обозначается уже эпиграфом к “Мастеру и Маргарите”. В эпиграфе, всегда немаловажном для общего смысла произведения, М. А. Булгаков приводит цитату из разговора Фауста и Мефистофеля: “…так кто ж ты, наконец? – Я – часть той силы, что вечно хочет зла и вечно совершает благо”.
Первая часть «Фауста» была издана в 1808, вторая — в 1832 году. Трагедия является одним из самых знаменитых произведений мировой литературы, где в качестве главного героя предстает образ дьявола.
Параллели между демоническими персонажами «Фауста» и “Мастера и Маргариты” очевидны. Впрочем, бесспорны также аналогии между другими героями этих произведений. Несомненно, неслучайно возникло и имя Маргариты – героини романа Булгакова; оно обращает нас к героине трагедии И. Гёте Гретхен. Действительно, обе они приносят себя в жертву за спасение любимых, однако, если Маргарита у Булгакова продаёт за это свою душу и в итоге снова оказывается с Мастером, то Гретхен у Гёте попытка спасти Фауста обходится ценой собственной чести и жизни.
На вопрос булгаковской Маргариты о королевской крови Коровьев говорит следующее: “Ах, королева, вопросы крови — самые сложные вопросы в мире! И если бы расспросить некоторых прабабушек и в особенности тех из них, что пользовались репутацией смиренниц, удивительнейшие тайны открылись бы, уважаемая Маргарита Николаевна”. Кажется, под словами о бабушках, пользовавшихся репутацией смиренниц, Фагот имеет в виду именно верующую Маргариту у Гёте, в которой он видел истинно королевское благородство.
Наблюдается нечто общее и между второстепенными персонажами романа, такими как Иван Николаевич Понырёв (Иванушка Бездомный) и Вагнер, хотя со своими “учителями” они разговаривают совершенно по-разному, на неодинаковые темы и при различных обстоятельствах. Вот только одна из объединяющих их черт: Иван Николаевич спас Мастера от одиночества, он являлся тем человеком, который мог понять Мастера, так как в больнице оказался также “из-за Понтия Пилата”. В какой-то момент сходную роль играет и Вагнер. Об этом говорит сам Фауст: “Увы! Ничтожнейший из всех сынов земли, на этот раз тебя благодарю я! Ты разлучил меня с отчаяньем моим; а без тебя я впал бы в исступленье…”
Есть аналогии и между такими персонажами, как Наташа у Булгакова и ведьма Баубо у И. Гёте. “Старуха Баубо в стороне летит на матушке-свинье!” В примечаниях к трагедии написано, что Баубо – кормилица богини Деметры, веселившая её непристойными шутками. И. Гёте изображает Баубо как предводительницу бесстыжих ведьм. Не потому ли Наташа – домработница Маргариты Николаевны – летит на борове, в которого после натирания кремом Азазелло превратился сосед Николай Иванович? Вспомним, что после окончания бала Наташа молила Воланда оставить её ведьмой навсегда, что и исполнилось, и это еще более сближает ее с ведьмой Баубо.
Однако вернёмся к Мефистофелю и Воланду, так как именно они являются главными демоническими персонажами, и образы этих героев во многом схожи.
Любопытно: имя Воланд также упоминается у И. Гёте, хотя в русских переводах обычно опускается; в оригинале трагедии в сцене Вальпургиевой ночи Мефистофель называет себя Воландом: “Дворянин Воланд идет!..”
Что стоит за этими разными именами дьявола? Имеются некоторые сведения о происхождении этих имён – Воланда и Мефистофеля:
Мефистофель ( Mephistopheles , Mephistophelus , Mephistophelis ) возможно, греческого происхождения — “ ненавидящий свет”, от me – не, phos – свет и philos – любящий; по другой версии, древнееврейского происхождения — от мефиц – разрушитель и тофель – лжец. Подтверждением последнему варианту могут являться слова Мефистофеля о себе: “…Короче, всё, что злом ваш брат зовёт — стремленье разрушать, дела и мысли злые, вот это всё – моя стихия.”
Воланд — возможно, имя европейского происхождения, связывавшееся с дьяволом. Как предполагается, оно произошло от Faland – обманщик, лукавый (романского или германского слова); ср. англ. fallacy – ложь, fallen – падший, volant – летающий. Во всяком случае, после сеанса в Варьете зрители пытаются вспомнить имя мага: «Кажись, Воланд… А может и не Воланд, может быть Фаланд».
П опробуем теперь найти общие демонологические черты образа сатаны у М.Булгакова и И. Гёте.
 
Внешность демонических персонажей
 
Прежде всего, посмотрим, как описывается облик двух демонических персонажей. В романе М. Булгакова много говорится о внешнем виде Воланда. Какого-то однозначного впечатления о ней у москвичей не осталось, видимо, Воланд не был столь примечателен внешне (или же не хотел обращать на себя лишнего внимания). Как пишет Булгаков, “…Разные учреждения представили свои сводки с описанием этого человека. Сличение их не может не вызвать изумления. Так, в первой из них сказано, что человек этот был маленького роста, зубы имел золотые и хромал на правую ногу. Во второй – что человек был росту громадного, коронки имел платиновые, хромал на левую ногу. Третья лаконически сообщает, что особых примет у человека не было”. Далее идёт авторское ироническое опровержение всех предыдущих версий: “Ни на какую ногу описываемый не хромал, и росту был не маленького и не громадного, а просто высокого”.
Странно здесь то, что М. Булгаков опровергает стандартную мифологическую черту описания хромоты дьявола, однако хромоту замечают москвичи. Возможно, люди видят в дьяволе воплощение зла и жестокости, однако таковым он не является для Маргариты, Мастера и М.Булгакова. “…Что касается зубов, то с левой стороны у него были платиновые коронки, а с правой — золотые…” Описание в данном случае очень конкретно, при этом оно совмещает в себе различные варианты, запомнившиеся москвичам.
В следующем описании обнаруживается связь с трагедией Гёте, где Мефистофель предстаёт перед Фаустом в облике чёрного пуделя: “…Он был в дорогом сером костюме, в заграничных, в цвет костюма, туфлях. Серый берет он лихо заломил за ухо, под мышкой нёс трость с чёрным набалдашником в виде головы пуделя”.
Далее в портрете Воланда возникает еще одна черта демонической внешности: “По виду — лет сорока с лишним. Рот какой-то кривой. Выбрит гладко. Брюнет. Правый глаз чёрный, левый почему-то зелёный”. И еще один характерный признак облика дьявола: “Брови чёрные, но одна выше другой”. Следующими затем словами “Словом – иностранец” Булгаков подчеркивает, во-первых, чужеродность Воланда всему окружающему, а главное, иронически напоминает читателю, как в советской России (и не только в 1920-30 годы) относились к иностранцам.
Однако обратим все же внимание на то, что Воланд описывается здесь как обычный человек, разве что с некоторыми странностями. Однако Мастер, в отличие от остальных людей, замечает в Воланде демоническое. Впоследствии он говорит Ивану, что узнал дьявола по описанию, при этом спрашивает: “Может быть, впрочем, вы даже оперы “Фауст” не слыхали?” Хотя, и здесь есть свои нюансы, и для Мастера, как для советского человека, дьявол является скорее оперным персонажем, чем реальной силой. Гётевский Фауст отнесся к появлению Мефистофеля совершенно иначе: “…Но что я вижу? Явь иль сон? Растёт мой пудель, страшен он, громаден! Что за чудеса! В длину и в ширину растёт. Уж не походит он на пса! Глаза горят; как бегемот, он на меня оскалил пасть. О, ты мою узнаешь власть! Ключ Соломона весь свой вес тебе покажет, полубес!.. ”
Прежде, чем перейти к другим демоническим персонажам, составляющим в романе Булгакова свиту Воланда, присмотримся внимательно к только что процитированной фразе. “Глаза горят; как бегемот, он на меня оскалил пасть”, - произносит Фауст в трагедии Гёте. Вспомним булгаковского Бегемота и зададимся вопросом, какое место занимает это животное в представлениях о нечистой силе.
Имя кота-спутника Воланда – как и сравнение Мефистофеля с бегемотом у Гёте – заставляет вспомнить Библейскую Книгу Иова. В Библии бегемот предстаёт пред нами как существо, неподвластное человеку, живущее само по себе. “Нет столь отважного, который осмелился бы потревожить его; кто же может устоять перед моим лицем?” И все же бегемота, как и всех остальных существ на земле, создал Господь. “Вот бегемот, которого Я создал, как и тебя…”. В романе Булгакова демонические персонажи будут жить совсем иной, оторванной от божественной власти, жизнью.
Соединение бегемота и чёрного кота тоже не случайно. Образ чёрного кота, конечно, появился из известного поверья, что чёрные коты – спутники дьявола. Отмечает М. А. Булгаков у Бегемота и руки “человеческого типа” (вспомним, кот ловко протягивает кондукторше в трамвае монетку). Можно также заметить, что в нужных ситуациях кот-оборотень становится человеком — толстяком с примусом, “действительно смахивающим рожей на кота”.
Но вернёмся всё-таки к Воланду и Мефистофелю. И у И. Гёте, и у М. Булгакова дьявол предстаёт в образе человека (правда, с некоторыми странностями). Не означает ли это, что абстрактные представления о добре и зле человек всегда стремится представить себе конкретно; так, добро предстает в образе совершенного Бога, придуманного людьми, а зло, заключенное в самих людях, - в образе дьявола и его сподвижников. И таким образом, очень легко представить себе демонических персонажей в образах конкретных людей, что и случилось в романе Булгакова (вспомним Коровьева или Азазелло). Характерно, что и люди, живущие в советской реальности и несущие в себе злое начало, наделяются Булгаковым демоническими чертами. У Воланда среди сотрудников какой-то неизвестной организации оказываются родственные связи. Эти же люди легко превращаются в демонических персонажей. Говорится об этом в странной истории квартиры №50, откуда исчезали жильцы, хозяйка Анна Францевна и домработница Анфиса. А позже в этой квартире поселились с жёнами Стёпа Лиходеев и М. А. Берлиоз. “Совершенно естественно, что, как только они попали в окаянную квартиру, и у них началось чёрт знает что. Именно, в течение одного месяца пропали обе супруги”.
У М. Булгакова не говорится о том, что Воланд – дьявол, в его описании ведётся игра с читателем, хотя читатель уже по внешности может заметить что-то подозрительное. Самыми “догадливыми” являются Мастер и Маргарита. “ — Ну, хорошо, — ответил гость и веско и раздельно сказал: — Вчера на Патриарших прудах вы встретились с сатаной”. Или другой пример: “— Но к делу, к делу, Маргарита Николаевна! Вы женщина весьма умная и, конечно, уже догадались о том, кто ваш хозяин. — Сердце Маргариты стукнуло, и она кивнула головой”.
Если булгаковский сатана очень похож на человека, то Мефистофель у Гёте не хочет, чтобы его называли сатаною, хотя он фигура явно демоническая. Ведьма: “Ах, голова пошла от радости кругом! Голубчик сатана, вы снова здесь со мною!” Мефистофель: “Тсс! Не зови меня, старуха, сатаною!” Далее Мефистофель говорит ведьме: “Теперь мой титул — господин барон, других не хуже, рыцарь я свободный”.
Маргарита у Гёте тоже весьма догадлива насчёт того, кто такой Мефистофель: “Он ненавистен мне от сердца полноты! Изо всего, что в жизни я видала, я не пугалась столько ничего, как гадкого лица его…” “Его присутствие во мне волнует кровь. Ко всем и ко всему питаю я любовь; но как тебя я жду и видеть жажду, так перед ним я тайным страхом стражду; Притом мне кажется, что плут он и хитрец, и если клевещу – прости меня, творец!…В глазах его таится что-то злое, как будто в мире всё ему чужое; лежит печать на злом его челе, что никого-то он не любит на земле!…”. “…При нём же сердцем унываю я”. Фауст: “Ах ты, вещунья милая моя!”
 
Особые задачи появившихся на земле Воланда и Мефистофеля
 
Мефистофель о своей цели говорит ещё в прологе к трагедии “Фауст”. Здесь он сам просит у Господа позволения на то, чтобы отправиться на землю для искушения Фауста. То есть его цель – соблазнить человека и приобрести его душу.
Мефистофель: “Бьюсь об заклад: он будет мой! Прошу я только позволенья, -- пойдет немедля он за мной.”. Господь: “Пока живёт он на груди земной, тебе на то не будет запрещенья: Блуждает человек, пока в нём есть стремленья”. В данном случае Господь — высшая сила, а Мефистофель подчиняется ему и служит его целям. Поэтому не случайны такие слова Мефистофеля в трагедии Гете — они обращены к Господу: “…Ты с благосклонностью встречал меня не раз — и вот являюсь я меж челядью твоею”.
Тем не менее у Булгакова мы видим иное соотношение добра и зла.
В мире булгаковского романа Воланд занимает совсем другое место, в отличие от Мефистофеля в мире трагедии Гёте. Левий Матвей от имени Иешуа просит Воланда отправить Мастера с Маргаритой на заслуженный покой. “…Он просит тебя, чтобы ты взял с собою мастера и наградил его покоем. Неужели это трудно тебе сделать, дух зла? – Мне ничего не трудно сделать, — ответил Воланд, — и тебе это хорошо известно. ” Воланд, таким образом, оказывается не только исполнителем, он может и принимать решения. “…Он просит, чтобы ту, которая любила и страдала из-за него, вы взяли бы тоже, — в первый раз моляще обратился Левий к Воланду”.
О конкретной задаче Воланда не говорится ничего, однако можно предположить, что он прибывает в Москву, так как ему на бал нужна королева Маргарита, о чём и говорит Коровьев Маргарите Николаевне.
Эта причина не является единственной, и далее мы рассмотрим другие возможные цели.
Возможно, Воланд всесилен, как и сообщает он Левию Матвею, однако мы можем заметить, что в ситуации, сложившейся к его прибытию в Москву, виноваты иные силы, обычные люди: литераторы Ариман, Лаврович и Латунский — критики, сломавшие жизнь Мастера своими комментариями к его роману и в каком-то смысле разлучившие его с Маргаритой. Таким образом, Маргариту заранее “подготовили” к прибытию Воланда и присутствию на его балу, вот почему она так быстро согласилась продать ему душу за спасение Мастера. Можно найти ещё немало примеров, когда люди являются этакими своеобразными пособниками нечистой силы. Например, в Грибоедове поймали Ивана Николаевича, и поэт Рюхин сопровождал его по пути в психиатрическую больницу, где Иванушка скоро узнал на собственном опыте, по предсказанию Воланда, что такое шизофрения. То есть, в данном случае, люди помогли исполнить прорицание. Кроме того, именно там Иванушка Бездомный встретился с Мастером. В смерти М. А. Берлиоза, по словам Воланда, виновата Аннушка с Садовой, разлившая масло. “…Аннушка уже купила подсолнечное масло, и не только купила, но даже и разлила. Так что заседание не состоится”. Хотя Иван видит в гибели Берлиоза вину “иностранного профессора”, а вовсе не безвестной Аннушки. “Аннушка здесь совершенно не важна, — проговорил он, нервничая, — чёрт её знает, кто она такая…”.
Истинно всесильным для Маргариты Николаевны Воланд становится после возвращения романа. “…Кот моментально вскочил со стула, и все увидели, что он сидел на толстой пачке рукописей. Верхний экземпляр кот с поклоном подал Воланду. Маргарита задрожала и закричала, волнуясь вновь до слёз: -- Вот она, рукопись! Вот она! Она кинулась к Воланду и восхищенно добавила: -- Всесилен, всесилен!”
У И. Гёте Мефистофель также обладает всезнанием, это замечает сам Фауст. Фауст: “…Шпионство, видно, страсть твоя?” Мефистофель: “Я знаю многое, хоть не всеведущ я”. Вот ещё слова Мефистофеля по тому же поводу: “Часть вечной силы я, всегда желавшей зла, творившей лишь благое”. Обратим внимание, что Мефистофель представляется Фаусту, в то время как у Булгакова читателю лишь предстоит догадаться, кто такой Воланд. Возможно, это связано с тем, что у этих демонических персонажей разные цели пребывания на земле.
Ещё одной причиной появления в Москве Воланда, о которой говорит он сам, является желание посмотреть на москвичей и их образ жизни. В этом проявляется сходство с Мефистофелем, который обращается к Господу: “Опять, о господи, явился ты меж нас за справкой о земле, – что делается с нею!” Автору в таком случае предоставляется возможность показать этот образ жизни.
Всё-таки, как можно заметить, основной задачей дьявола является искушение людей, их “разоблачение”. Люди скрывают свои плохие стороны от себя и других под маской законопослушных. Дьявол же открывает им их слабости, показывая, что никто не совершенен, за это люди и ненавидят сатану. Подтверждение этой версии можно найти в тексте М. Булгакова, а именно в случае разоблачения в Варьете Аркадия Аполлоновича, желавшего открытия тайн “фокусов”. Эта цель — искушение, — видимо, и является основным сходством в образах Мефистофеля и Воланда.
В общем-то, искушаемые сатаной Маргарита (у Булгакова) и Фауст (у Гёте) довольно быстро соглашаются на сделку с дьяволом. У каждого из них на это есть свои причины. Странно, однако, что М. Булгаков выбирает не мастера, а Маргариту для искушения Воландом, ведь в трагедии Гёте - наоборот, на этом месте оказывается Фауст. Фауст дал согласие на сделку с дьяволом из желания узнать как можно больше и стать выше других людей. Маргарита же является женщиной, страдающей женщиной, которая стремится вернуть любимого и спасти его. Представляется, что сделка с дьяволом ради спасения другого человека оправдана с точки зрения Булгакова, в то время как у Гёте Фауст стремится к собственному всезнанию.
 
Особые “нечеловеческие возможности” Дьявола в изображении Гёте и Булгакова
 
Природа демонологических образов отмечается особыми возможностями. У Воланда эти способности более всего показываются автором на сцене Варьете, правда, там “фокусы” творят в основном Коровьев (он же Фагот) и котище Бегемот. Необычно для людей также исчезновение Воланда и его свиты из квартиры, когда туда звонят или приходят (причём иногда Воланд, Коровьев, Бегемот, Азазелло, Гелла и др. отвечают на звонки и принимают “гостей”). Поражает Маргариту и необъятность квартиры в обычном доме, куда она идёт на бал. Скорее всего, всё сверхъестественное символизирует присутствие потусторонних сил, ведь иной мир безграничен и неизвестен людям (Неслучайно, попав на бал Воланда, Маргарита сначала была в полной темноте). Воланд предсказывает судьбу Берлиоза, Ивана, буфетчика, отправляет Стёпу Лиходеева в Ялту, превращает администратора Варенуху в вампира, возвращает Маргарите Мастера, не говоря уж о креме Азазелло и ночном полёте Маргариты и Наташи.
Свита
 
У М. Булгакова спутники дьявола являются и исполнителями всего, что говорит Воланд, в то время как у Гёте духи появляются довольно редко, и в основном сам Мефистофель является исполнителем.
Свита Воланда состоит из шута-Бегемота, переводчика-консультанта Коровьева, иностранца с клыком Азазелло и ведьмы-вампира Геллы. У И. Гёте говорится просто о духах, сопровождавших Мефистофеля.
Авторами используются традиционные для средневековой европейской культуры демонологические образы Воланда, Мефистофеля, а также их спутников. Связь со Средневековой демонологией наблюдается и в описании изменений, произошедших с Мастером, Маргаритой и свитой дьявола, однако внешность сатаны никак не отмечается, автор ограничивается лишь словами: “И, наконец, Воланд летел тоже в своем настоящем обличье…”.
При этом, в отличие от И. В. Гёте, М. Булгаков подчеркивает в демонических персонажах недемонологические черты, одновременно наделяя некоторых персонажей реального мира демоническими силами.


















Список использованной литературы:В. Лакшин «Булгакиада»; И. Розанов; А. Цейтлин; А. Суконик; Ф. Достоевский; Л. Толстой; Ч. Диккенс.