Литература русского Зарубежья (11 класс)

Литература русского Зарубежья
Помимо Бунина, Куприна, Шмелева, Зайцева в литературе русского Зарубежья существовало еще много писателей. Достаточно назвать Д.С. Мережковского, А.М. Ремизова, М.А. Алданова, А.Т. Аверченко, Н. А. Тэффи. Недолгой оказалась жизнь в эмиграции крупнейшего русского прозаика и драматурга Леонида Андреева (1871-1919). Февральская революция 1917 года, развал на фронте, разруха, голод – все это усилило у Андреева чувство растерянности и смятения. В разгар революционных событий он перебирается на дачу в Райволо (Финляндия) и оказывается отрезанным от России, по которой очень тоскует. Работает над романом «Дневник Сатаны», где сатирически изображает империалистическую Европу накануне первой мировой войны. Он во власти отчаяния и страха – видит только хаос, разрушение. 12 сентября 1919 года Андреев скончался от разрыва сердца в финской деревушке Нейвала. Прозаик, поэт, мыслитель Д.С. Мережковский (1865-1941) во всех своих произведениях, которые сам он рассматривал как единое сочинение, шел от метафизической схемы: Христос и Антихрист, Богочеловек и Человекобог, Дух и Плоть. Его предреволюционные сочинения несут в себе антимонархическую устремленность, а сам коронованный правитель объявляется Зверем из Бездны. Позже из Царя-Зверя вырастает Народ-Зверь. Это недавний раб, получивший оружие и перевернувший страну. В январе 1920 года вместе с Гиппиус едет в командировку на юг читать лекции о Египте и переходит польскую границу в районе Бобруйска. Отныне он видит спасение России от большевизма в иностранной интервенции и последовательно делает ставку на диктаторов-иноземцев – Пилсудского, Муссолини, Гитлера. С конца 1920 года живет в Париже до конца своих дней. Современники отмечали в его произведениях некий пророческий дар и историчность, книжное знание. Всю жизнь Мережковского волновала судьба христианской религии, искал он ответы в древнем Египте и Вавилоне. Мережковский создает ряд произведений о дохристианском прошлом, стремясь найти в нем ответы настоящему и намек на будущее человечества. Это крупные исторические романы «Тутанкамон на Крите» и «Мессия». Произведения написаны в форме художественно-философской прозы. В эмиграции он становится фигурой архаичной. Когда фашистская армия напала на нашу страну, Мережковский выступил по радио, где сравнил Гитлера с Жанной д-Арк (писателю было уже 76 лет). И когда он скончался, пришли проводить его несколько человек. Писатель и прозаик, драматург А.М. Ремизов (1877-1975) тяготел к архаике. Была попытка прорваться к средневековью. Реставрировать язык. Во всех книгах (Ремизов выехал из России в 1921 году, полагая скоро вернуться) – «Россия в письменах», «Звенигород окликанный. Николины притчи», он продолжает пересказ преданий, апокрифов, легенд, стремясь обнажить эмоциональное, духовное начало мифа, освободив его от штампованного восприятия. Реальность в его книгах прослаивается фантастикой, материал расположен причудливо, часто используются «сны» - не только как эпизоды повествования, но и как принцип сюжетного построения. Он ищет опровержения собственному безнадежному выводу: «Человек человеку – бревно». В последние годы жизни Ремизов принял советское подданство. Умер в Париже, ослепший и полузабытый. В эмиграции продолжал работать Аркадий Аверченко и Н.А. Тэффи, писатели-союзники, своим творчеством составившие целую эпоху в нашей отечественной юмористике, стихии смеха – большею частью веселого у Аверченко и грустного у Тэффи. Это их дореволюционное творчество. С началом великого кризиса, охватившего старую Россию – поражений на германском фронте, надвигающийся голод, замолк веселый смех Аверченко. Как личную драму он воспринимает ухудшающийся быт Петрограда, удорожание жизни «Запутанная и темная история», «Быт». Аверченко приветствует падение династии Романовых, выступает против большевиков. Так предопределяется его путь эмигранта. В памфлетах и рассказах, написанных во врангелевском Крыму, он обращается с призывом приблизить «час ликвидации и расчета» с большевиками. После падения Крыма Аверченко выезжает в Константинополь, а затем поселяется в Праге. В 1921 году выходит его новая книга, стоимостью 5 франков «Дюжина ножей в спину революции», он предавал в книге анафеме новую Россию, бесконечно сокрушаясь о гибели России прежней. Книжка вызвал отповедь в советской печати. Сам отъезд за рубеж окрашивается в скорбные тона. Мажорный смех сменился грустноватой усмешкой при виде эмигрантских злоключений – «Аргонавты и золотое руно», «Русское искусство». Лишь изредка прорывается «прежний» Аверченко («Оккультные тайны Востока»), чтобы снова вернуться к печальной действительности. Аверченко всегда прекрасно чувствовал душу ребенку («О детях», «Вечером»). Но никогда еще он не ощущал ее с такой остротой и нежностью, как в пору испытаний гражданской войны и эмиграции. Так возникает в поздних рассказах Аверченко иная, трагическая нота, усиленная осознанием собственной оторванности от родной почвы. Он болел тоской по России. 12 марта 1925 года, в пражской больнице, Аверченко скончался от болезни сердца. Умеренно-либеральная позиция Тэффи (псевдоним, наст. фамилия Лохвицкая, по мужу – Бучинская, 1872-1952), определила ее отношение к Октябрю. Сначала из Петербурга в Москву. Затем Киев. Путь на север закрыт. Так в 1920 году Тэффи оказывается в Париже. Пробыла она за границей более 30 лет. Однако в том же 1920 году становится сотрудницей большевистской «Правды». Два фельетона «Наши за границей» появились в «Правде». Теффи не разделяла мысль и надежд на скорое возвращение в Россию. О России у Теффи вспоминают все – генералы и приживалки, аристократы и официанты. Она находит и доброту, и сердечность, и отзывчивость. Последние годы она тяжело страдает от болезни, одиночества, тоски по родине. 6 октября 1952 года писательницы не стало. Мысли о России, о родине, о собственной судьбе не покидали ее. В стихах подытожила она свой путь.
Цветут тюльпаны синие
В лазоревом краю.
Там кто-нибудь на дудочке
Доплачет жизнь мою.
Русская литература, одна из могучих в мире, не очень-то богата женщинами-писателями. Одно из немногих исключений – Тэффи. Она никогда не развлекала. Не смешила.