Конспект. Литературно – музыкальная композиция, посвященная памяти А.С.Пушкина. (8 класс)

Литературно – музыкальная композиция, посвященная памяти А.С.Пушкина.
Следы исчезнут поколений,
Но жив талант, бессмертен гений.
(Ф.Глинка).
Часть I.
Дуэль.
Звучит «Реквием» Моцарта».
Чтец. «Пора, мой друг, пора! покоя сердце просит…»
Чтец. Зимой 1836 года враги А.С.Пушкина из высшей петербургской аристократии организовали прямой заговор против поэта, пустив в ход подлую клевету, которая затрагивала честь его жены.
Досужие светские сплетники, разносчики новостей, опытные интриганы распространяли слухи об ухаживании Дантеса – приемного сына голландского посланника Геккерена – за Натальей Николаевной Гончаровой.
Чтец. Пушкин и его друзья получали гнусные анонимные записки. Жизнь, окутанная сплетнями, интригами, становилась невыносимой.
Чтец. « Не дай мне Бог сойти с ума…».
Звучит песня в исполнении Ж.Бичевской «Черный ворон». На фоне этой песни читается Заговор от пуль.
Чтец. «В высокм терему, за рекою Волгою, стоит красная девица, стоит, покрашается, добрым людям похваляется, ратным делом красуется. В правой руке держит пули свинцовые, в левой – медные, в ногах - каменные. Ты, красная девица, отбери ружья: турецкие, татарские, немецкие, французские, всяких языков и супостатов, заколоти ты своею, невидимою рукою ружья вражьи. Будет ли стрелять из ружья, и их пули были бы не в пули; а пошли ты эти пули во сыру землю, во чисто поле. А был бы он на войне невредим; а была бы одежда его крепче панциря. Замыкаю мои приговорные словеса замком; и ключ кидаю в Океан – море под горюч камень Алатырь. Как морю не усыхать, камня не видать, ключей не доставать, так его пулями не убивать до его живота, по конец века».
Пушкин. « Мне довольно того, что мои друзья убеждены в невинности и чистоте моей жены; мне нужно еще, чтобы имя мое и честь были неприкосновенны во всех уголках России, где мое имя известно» (Пушкин).
Чтец. «Я пережил свои желанья».
Чтец. Пушкин избрал прямой бой с противником – лицом к лицу, разрывая все, чем так старательно оплели его враги и интриганы. 26 января 1836 года он принял окончательное решение. Из послания Пушкина атташе французского посольства Д Аршиаку:
Пушкин. Виконт, я не имею ни малейшего желания посвящать петербургских зевак в мои семейные дела; поэтому я не согласен ни на какие переговоры между секундантами. Я привезу моего лишь на место встречи. Так как вызывает меня и является моим оскорбителем господин Геккерен, то он может, если ему удобно, выбрать мне секунданта; я заранее его принимаю, будь то хотя бы его лакей. Что касается часа и места, то я всецело к его услугам. По нашим, русским обычаям этого достаточно. Прошу вас поверить, виконт, что это мое последнее слово и что более мне нечего ответить относительно этого дела; я тронусь из дома лишь для того, чтобы ехать на место.
Благоволите принять участие в моем уважении.
Чтец. Жуковский ( из письма): Его спокойствие было удивительно: за час перед тем, как ему ехать стреляться, написал письмо к Ишимовой (сочинительнице русской истории для детей). Это письмо есть памятник удивительной силе духа: нельзя читать его без умиления, какой- то благоговейной грусти; ясный, простосердечный слог его глубоко трогает, когда вспоминаешь при чтении, что писавший это письмо через час уже лежал, умирающий от раны». Пушкин Ишимовой.
Пушкин. Милостивая государыня Александра Осиповна!
Крайне сожалею, что мне невозможно будет сегодня явиться на Ваше приглашение. Сегодня я нечаянно открыл Вашу Историю в рассказах и поневоле зачитался. Вот как надобно писать. С глубочайшим почтением и совершенной преданностью имею честь быть вашим покорнейшим слугою.
Чтец. Условия дуэли между Пушкиным и бароном Жоржем Геккереном:
Противники становятся на расстоянии 20 шагов друг от друга, за 5 шагов назад от двух барьеров, расстояние между которыми равняется 10 шагам.
Противники, вооруженные пистолетами, по данному сигналу, идя один на другого, но ни в коем случае не переступая барьера, могут пустить в дело свое оружие.
Когда обе стороны сделают по выстрелу, то, если не будет результата, поединок возобновляется на прежних условиях.
Чтец. «Безумных лет угасшее веселье».
Чтец. Все это происходило в январе. Снег сверкал под холодными лучами зловеще холодного солнца. Двое саней одновременно ехали по Петербургу, направляясь к Черной речке.
Песня А.Розенбаума «По снегу, летящему с неба»
Чтец. В 1837 году погиб Пушкин.
Музыка Чайковского из оперы «Евгений Онегин» - «Сцена дуэли».
Чтец. Данзас и д Аршиак отмерили барьер своими шинелями и начали заряжать пистолеты.
Вот пистолеты уж блеснули,
Гремит о шомпол молоток.
В граненый ствол уходят пули,
И щелкнул первый раз курок.
Вот порох струйкой сероватой
На полку сыплется. Зубчатый,
Надежно ввинченный кремень…
«Что ж, начинать?» - Начнем, пожалуй…
Чтец. Противников поставили, подали им пистолеты, и по сигналу, который сделал Данзас, махнув шляпой, они начали сходиться.
Теперь сходитесь. Хладнокровно,
Еще не целя, два врага,
Походкой твердой, тихо, ровно
Четыре перешли шага,
Четыре смертные ступени.
Чтец. Пушкин первый подошел к барьеру и, остановясь, начал наводить пистолет. Но в это время Дантес, не дойдя до барьера одного шага, выстрелил.
Его убийца хладнокровно
Навел удар – спасенья нет!
Пустое сердце бьется ровно,
В руке не дрогнул пистолет.
Чтец.
…пробили
Часы урочные: поэт
Роняет молча пистолет.
На грудь кладет тихонько руку
И падает…
Чтец. Секунданты бросились к нему, и, когда Дантес намеревался сделать то же, Пушкин удержал его словами:
- Подождите, у меня еще достаточно сил, чтобы сделать свой выстрел.
Несколько приподнявшись и опершись на левую руку, Пушкин выстрелил. Дантес упал.
- Браво! – воскликнул Пушкин и бросил пистолет в сторону.
Но пуля, только контузив грудь, попала в руку.
Чтец. Виконт д Арширак: « Рана Пушкина была слишком опасна для продолжения дела – и оно кончилось. Сделав выстрел, он упал, и два раза терял сознание».
Недвижим он лежал, и странен
Был томный мир его чела…
Дымясь, из раны кровь текла…
Музыка прерывается.
Чтец. Из книги Марины Цветаевой: « Мой Пушкин»: « Первое, что, я, шестилетняя, узнала о Пушкине, это – что его убили. Потом я узнала, что Пушкин – поэт, а Дантес – француз. Дантес возненавидел Пушкина, потому что сам не мог писать стихи, и вызвал его на дуэль, то есть заманил на снег и там убил из пистолета в живот. В слове живот для меня что – то священное, - даже простое «болит» живот меня заливает волной содрогающего сочувствия, исключающего всякий юмор. Нас этим выстрелом всех в живот ранили.
За Черной речкой в снеге талом
Раздался выстрел,
И на снег
Со взором мутным и усталым
Упал усталый человек.
Под лютой стужей,
Неостывшей,
Столетья пролетевший враз,
Свинец, Поэта погубивший,
Прошел сквозь каждого из нас.
Чтец. Пушкин убит. У какого подлеца поднялась на него рука?.
Он издалека,
Подобный сотне беглецов,
На ловлю счастья и чинов
Заброшен к нам по воле рока;
Смеясь, он дерзко презирал
Земли чужой язык и нравы;
Не мог щадить он нашей славы;
Не мог понять в сей миг кровавый,
На что он руку поднимал.
Чтец. Из письма Жуковского: « На руках донести его до саней было невозможно. Повезли сани к нему. Дорогою он, по – видимому не страдал, по крайней мере этого не было заметно. Домой возвратились в 6 часов».
Данзас вызвал его камердинера. Старый, поседевший Никита, некогда сопровождавший Пушкина в прогулках по Москве, деливший с ним все невзгоды южной ссылки, взял его в охапку, как ребенка, и понес по ступеням. Час назад на окровавленном снегу, перед врагами, раненый сохранял неприступную замкнутость и спокойствие.. Но в старом Никите было нечто родное, сердечное, почти материнское; от него можно было желать и ждать участия. Пушкин обратился к нему за последним утешением: «Грустно тебе нести меня?» И Никита, как мать больно ребенка, покрепче обнял его, осторожно понес по передней и бережно опустил в кабинете среди книжных полок на диван, с которого Пушкину уже было не суждено подняться».
Чтец. Бюллетень о здоровье Пушкина: « Первая половина ночи беспокойна, последняя лучше, новых угрожающих припадков нет; но также не может быть облегчения»
Чтец. Из воспоминаний Пущина: « В грустные минуты я утешал себя тем, что поэт не умирает, и что Пушкин мой всегда жив для тех, кто, как я, его любил, и для всех умеющих отыскивать его живого, в бессмертных его творениях».
Чтец. Из воспоминаний доктора: « Около четвертого часу боль начала усиливаться и к 5 часам утра сделалась значительною. Больной испытывал тяжелые муки. Но и тут необыкновенная твердость его души раскрылась в полной мере. Готовый вскрикнуть, он только стонал, боясь, как он говорил, испугать жену.
Чтец. Из воспоминаний Жуковского: « Когда по утру кончились его сильные страдания, он сказал Спасскому: «Жену! позовите жену!» Потом потребовал детей, они спали, их привели полусонных. Он на каждого оборачивал глаза молча: клал им руку на голову, крестил и отсылал от себя.
Чтец.
Прощай, размах крыла расправленный,
Полета вольное упорство,
И образ мира, в слове явленный,
И творчество, и чудотворство.
Чтец.
Он лежал без движенья, как будто по тяжкой работе
Руки свои опустив. Голову тихо склоняя,
Долго стоял я над ним, один, смотря со вниманьем
Мертвому прямо в глаза; были закрыты глаза,
Было лицо его так мне знакомо, было заметно,
Что выражалось на нем, - в жизни такого
Мы не видали на этом лице. Не горел вдохновенья
Пламень на нем; не сиял острый ум;
Нет! Но какою – то мыслью, глубокой, высокою мыслью
Было объято оно: мнилося мне, что ему
В этот миг предстояло как будто какое виденье,
Что – то сбывалось над ним, и спросить мне хотелось: что видишь?
Чтец. Некролог Пушкина в газете: « Солнце русской поэзии закатилось! Пушкин скончался, скончался во цвете лет, в середине своего великого поприща. Более говорить о нем не имеем силы, да и не нужно: всякое русское сердце знает всю цену этой невозвратимой потери, и всякое русское сердце будет растерзано. Пушкин! Наш Пушкин! Наш поэт! Наша радость!, наша слава. Не уж ли в самом деле нет у нас Пушкина? К этой мысли нельзя привыкнуть.
стихотворение «Памятник».