Дипломная работа на тему:СОЦИАЛЬНАЯ СТРАТИФИКАЦИЯ И НЕРАВЕНСТВО В ПРИДНЕСТРОВСКОЙ МОЛДАВСКОЙ РЕСПУБЛИКЕ: СОЦИОЛОГИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ
ПРИДНЕСТРОВСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ
ИМ. Т. Г. ШЕВЧЕНКО
ИНСТИТУТ ИСТОРИИ И ГОСУДАРСТВЕННОГО УПРАВЛЕНИЯ
КАФЕДРА СОЦИОЛОГИИ
«Допустить к защите»
Заведующий кафедрой
социологии, доцент
Е.М. Бобкова_________
«___» _________ 2013 г.
СОЦИАЛЬНАЯ СТРАТИФИКАЦИЯ И НЕРАВЕНСТВО В ПРИДНЕСТРОВСКОЙ МОЛДАВСКОЙ РЕСПУБЛИКЕ: СОЦИОЛОГИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ
Квалификационная работа
студента заочного отделения
специальность «Социология»
Шведул Дины Васильевны
___________________
Научный руководитель –
преподаватель В.В. Негруль
____________________
«____» _______________2013г.
Тирасполь, 2013
СОДЕРЖАНИЕ
ВВЕДЕНИЕ.3
ГЛАВА I. ТЕОРЕТИКО-МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ПОДХОДЫ К СОЦИОЛОГИЧЕСКОМУ АНАЛИЗУ СОЦИАЛЬНОЙ СТРАТИФИКАЦИИ И НЕРАВЕНСТВА...12
§1. Стратификация как социальное явление: сущность, понятие, теоретические подходы.12
§2. Концептуализация понятия социального неравенства в ракурсе социологических исследований...23
§3. Причины и последствия социальной стратификации и неравенства населения34
ГЛАВА II. СОЦИАЛЬНАЯ СТРУКТУРА СОВРЕМЕННОГО ПРИДНЕСТРОВСКОГО ОБЩЕСТВА: ЕЕ СОСТОЯНИЕ И СПЕЦИФИЧЕСКИЕ ЧЕРТЫ.45
§1. Стратификационные процессы в Приднестровской Молдавской Республике в условиях социальной трансформации.45
§2. Социальная стратификация и неравенство в представлениях жителей Приднестровской Молдавской Республики54
§3. Влияние социальной политики государства на социальное неравенство в современном приднестровском обществе..79
ЗАКЛЮЧЕНИЕ86
БИБЛИОГРАФИЯ...92
ПРИЛОЖЕНИЕ 1
ПРИЛОЖЕНИЕ 2
ПРИЛОЖЕНИЕ 3
ВВЕДЕНИЕ
Общая характеристика проблемной ситуации.
В социальной структуре всех современных обществ изменяются границы и критерии классового и социального деления, расширяются средние слои, меняется «конфигурация» неравенства.
Масштабные изменения характеризуют и социальную структуру современного приднестровского общества. Перераспределение государственной собственности и возникновение частного сектора, реструктуризация экономики и изменения в сфере занятости, сокращение государственных субсидий на социальные цели и либерализация регулирования заработной платы обусловили важные изменения в социально-экономической сфере. Падение уровня жизни подавляющей части населения, поляризация населения по уровню доходов и по целому комплексу иных показателей, формирующих социальное неравенство, социальная аномия и бедность – реалии современного общества.
Для ситуации в Приднестровской Молдавской Республике также характерны дезинтеграционные тенденции. Дезинтеграция обусловлена как разными темпами социальных изменений в различных сферах жизни, так и пространственной неравномерностью хода реформ. Эти последствия относятся к числу важных социальных проблем современного приднестровского общества.
Актуальность темы.
Современное приднестровское общество претерпевает серьёзные социальные трансформации, значительные изменения демонстрирует структура социальной стратификации. Эти изменения обусловлены тем, что в 90-е годы обозначились новые основания социальной стратификации общества. В Приднестровье начало формироваться общество с новым соотношением классов и социальных групп, возросло различие в доходах, статусе, культуре, усилилась поляризация общества, возросло неравенство.
Одной из фундаментальных ценностей общества в советский период истории считались социальная справедливость и равенство, в результате многочисленных реформ оно оказалось расколото между полюсами бедности и богатства, глубоко отчуждённых и социально, и культурно. Стремительное движение в сторону общества рыночного типа привело к трансформации системы социальной стратификации общества и критериев социального расслоения. Прежние параметры социальной стратификации, оформлявшие социальную структуру советского общества, утратили своё ведущее значение. Появились совершенно новые критерии социального расслоения. Возникла необходимость анализа значимости таких критериев, как «владение собственностью», «наличие финансово-экономического капитала», «социальный престиж» и другие. Эти перемены качественно изменили и систему социальной стратификации, и социальный статус большинства её членов.
Историческая практика демонстрирует, что полное равенство недостижимо. И не только из-за различий способностей и задатков, заложенных в людях самой природой, но и вследствие неодинаковости социального статуса, качества и продуктивности их труда. В каждых конкретных условиях важно найти такое сочетание равенства-неравенства, которое обеспечивает оптимальную меру динамизма и стабильности общества. В той мере, в какой социальное неравенство благоприятствует экономическому, социокультурному развитию и стабильности общества, его можно считать нормальным. Оно становится избыточным, когда ослабляет стимулы экономической деятельности, создает очаги напряжения, чреватые социальными потрясениями.
Вступление Приднестровской Молдавской Республики в рыночные экономические отношения повлекло за собой коренные изменения в социальной структуре общества. В ней, во-первых, продолжают доминировать прежние социальные классы и слои, составляя самые многочисленные общности, остающиеся основой всей социальной структуры. Внутри них происходят весьма болезненные процессы изменения количественных и качественных отношений между классами, слоями и группами, массовые перемещения по вертикали и горизонтали. Во-вторых, новые социальные общности, появившиеся в результате плюрализации форм собственности, складываются в такие структурообразующие слои. В-третьих, формируются относительно новые для Приднестровья страты элита, менеджеры, безработные, маргиналы. Каждая из этих страт демонстрирует различия в динамике. Стремительно же нарастающая поляризация социальных позиций различных групп населения ведет ее к неустойчивости, детерминирующей различного рода социальные конфликты.
Актуальность решения этой проблемы и ее прикладное значение требуют глубокого анализа и научного обоснования специфики социальной стратификации и неравенства, их определяющей роли в оптимально гармоничной интеграции различных социальных общностей.
Научная новизна.
Выявлены особенности системы социальной дифференциации современного приднестровского общества, характеристики и основные процессы ее формирования.
Степень научной разработанности проблемы (теоретическая база исследования).
Многие ученые с давних пор задумывались над природой отношений между людьми, над тяжелой участью большинства людей, над проблемой угнетенных и угнетателей, над справедливостью или несправедливостью неравенства.
Еще древний философ Платон размышлял над расслоением людей на богатых и бедных. Он считал, что государство представляет собой как бы два государства. Одно составляют бедные, другое – богатые, и все они живут вместе, строя друг другу всяческие козни. Платон был «первым политическим идеологом, мыслившим в терминах классов», – считает Карл Поппер. В таком обществе людей преследует страх и неуверенность. Здоровое общество должно быть иным.
В своем труде «Государство» Платон утверждал, что правильное государство можно научно обосновывать, а не искать ощупью, страшась, веря и импровизируя. Платон предполагал, что это новое, научно спроектированное общество будет не только осуществлять принципы справедливости, но и обеспечивать социальную стабильность и внутреннюю дисциплину. Именно таким он представлял общество, руководимое правителями (блюстителями).
Аристотель в «Политике» также рассмотрел вопрос о социальном неравенстве. Он писал, что ныне во всех государствах есть три элемента: один класс – очень богат; другой – очень беден; третий же – средний. Этот третий – наилучший, поскольку его члены по условиям жизни наиболее готовы следовать рациональному принципу. Именно из бедняков и богачей одни вырастают преступниками, а другие – мошенниками.
По мнению социологов всех школ и направлений, никто в истории общественной мысли столь убежденно, как К. Маркс, не подчеркивал, что источником социального развития выступает борьба между антагонистическими общественными классами. По Марксу, классы возникают и противоборствуют на основе различного положения и различных ролей, выполняемых индивидами в производственной структуре общества.
Со времен Платона, но, конечно, особенно с тех пор, как буржуазия властно вступила в XVIII в. на сцену истории, многие экономисты, философы, историки (А. Смит, Э. Кондильяк, К. Сен-Симон, Ф. Гизо, О. Минье и другие) прочно вводят в обществоведение Европы понятие «социальный класс».
Вопросы устойчивости и взаимосвязи элементов в социальной структуре общества рассматривались в западно-европейской классической социологии, в трудах таких ее представителей, как М. Вебер, К. Маркс, Г. Спенсер, Э. Дюркгейм, которые сформировали теорию социально-классового строения общества, обнаружили в рамках его органической модели наличие общественного разделения труда, взаимообмен функциями между органами (частями) единого целого как необходимого условия социального порядка, органической солидарности.
В трудах родоначальников концепции социальной стратификации М. Вебера и П. Сорокина нашли свое отражение основные понятия стратификации – «класс», «статус», «страта», определение и сущностные признаки, критерии и виды социальной стратификации в обществе, которые до сих пор признаются классическими.
Дальнейшее развитие теория социальной структуры общества и социальной стратификации получила в трудах функционалистов – Т. Парсонса, Р. Мертона, К. Девиса, У. Мура, У. Уорнера, которые установили обусловленность социального неравенства, прежде всего значимостью и престижностью функций, выполняемых в обществе.
Весьма высок интерес к изучению социальной структуры общества и в российской социологии. Такие ученые, как М. Н. Руткевич, Т. И. Заславская, 3. Т. Голенкова, Е. Д. Игитханян, Р.В. Рывкина, М. К. Горшков, Н. Е. Тихонова, В. В. Радаев, О. И. Шкаратан, И. В. Мостовая, Е. Н. Данилова, В. А. Ядов, Б. Д. Бреев, А. С. Балабанов, Е. С. Балабанов, исследуя различные аспекты социально-стратификационных процессов в современном обществе, уточняют содержание, сферу применения теории социальной стратификации, критерии социального расслоения, обращают внимание на определяющую роль экономического, властного и социально-профессионального факторов в социально-стратификационных процессах. Также представленные отечественные ученые активно развивают методологию исследования таких направлений стратификации, как социально-отраслевая, социально-демографическая, социально-пространственная, этно-социальная; обосновывают исходные стратификационные понятия, признаки среднего класса, разрабатывают модель изучения природы социального расслоения в обществе с целью обеспечения его стабильности, адаптации и экспансии в мир природы через культурную коммуникацию.
Существенный вклад в разработку и обоснование региональной специфики социальной структуры и социальной стратификации вносят ученые Приднестровской Молдавской Республики и Республики Молдова. Изучаются вопросы трансформации социальной структуры и стратификационных процессов в региональном, социально-экономическом, социокультурном и политическом срезе. Данная тема рассматривается в трудах Е.М. Бобковой, В.М. Чугуенко, В.А., Блажко, В.И Мокану и др..
Социальная проблема
Глубокие перемены, произошедшие в социальной структуре общества, привели к негативным последствиям. Формирующееся общество характеризуется жестко поляризованной классовой структурой, способной вызвать к жизни противоречия более острые, нежели те, которыми сопровождались предшествующие этапы эволюции.
Эти последствия проявляются в следующих процессах: массовой безработице; обнищании значительной части населения; глубоком падении производства; низком уровне заработной платы; социальной дифференциации и обострении неравенства между богатыми и бедными; глубокой криминализации общества, и широком распространении насилия; увеличение имущественного расслоения населения, его поляризация на бедных и богатых, а также инфляционные процессы, еще более усугубляющие социальное неравенство.
Научная проблема
Исследование количественных и качественных параметров социальной структуры приднестровского общества. Изучение динамики стратификационных процессов даст возможность оценить, насколько масштабны и интенсивны процессы трансформации социально-экономической структуры общества и какова их направленность.
Цель исследования
Выявление и концептуализация особенностей стратификационных процессов в Приднестровской Молдавской Республике для определения возможных направлений их регулирования.
Исследовательские задачи
Выявить теоретические подходы к проблеме социальной стратификации и неравенства в современной социологической литературе;
Охарактеризовать тенденции стратификационных процессов в трансформирующемся приднестровском обществе;
Выделить основные критерии и типы социальной стратификации и неравенства в современном приднестровском обществе;
Установить наиболее важные проблемы и тенденции в динамике показателей структуры общества, занятости, доходов и расходов;
Изучить представления населения о формирующейся стратификационной структуре и критериях социального расслоения;
Определить основные направления регулирования стратификационного процесса исходя из особенностей и тенденций.
Объект исследования
Стратификационная структура современного приднестровского общества, жители г. Тирасполь от 18 лет.
Предмет исследования
Факторы расслоения и особенности процессов стратификации и неравенства, отношение приднестровцев к проблеме социального неравенства.
Гипотезы исследования
Основная
Специфика социальной стратификации и неравенства обусловлена действием как объективных, так и субъективных факторов и прежде всего – деструктивных процессов в институциональных основах социальной структуры всего общества.
Рабочая
Социальная стратификация и неравенство характеризуется пирамидальной моделью стратификации, высоким профилем неравенства, интенсивными процессами поляризации и социального расслоения.
Характеристика методов научного исследования
В дипломной работе использовались как общенаучные теоретические методы, так и конкретно – социологическое исследование – анкетирование.
Структура работы включает введение, две главы, заключение, список использованной литературы, приложения. Основная часть представленной работы состоит из двух глав: первая глава включает в себя три параграфа, посвященных изучению понятий социальной стратификации и неравенства. Вторая глава данной работы посвящена исследованию особенностей социальной структуры в ПМР.
ГЛАВА I. ТЕОРЕТИКО-МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ПОДХОДЫ К СОЦИОЛОГИЧЕСКОМУ АНАЛИЗУ СОЦИАЛЬНОЙ СТРАТИФИКАЦИИ И НЕРАВЕНСТВА
§1. Стратификация как социальное явление: сущность, понятие, теоретические подходы
Социальной стратификации в социологической литературе традиционно отводится важное место. Число теоретических и эмпирических исследований в этой области поистине огромно. Теория социальной стратификации позволила в значительной степени углубить понимание целого ряда ключевых проблем социального знания. В то же время теория социальной стратификации многократно с успехом использовалась для изучения и описания обществ, различных по своим культурным традициям, по уровню социально - экономического и политического развития, что подтверждает ее неоспоримую познавательную и общетеоретическую ценность.
Термин «стратификация» (от латинского stratum – «слой») был заимствован из геологии, где он обозначает определенную последовательность залегания горных пород, каждая из которых образует слой, определенным образом соотнесенный с другими слоями. В социологии под социальной стратификацией понимается наличие в обществе множества социальных позиций, отличающихся между собой степенью власти и престижа, определенными правами, обязанностями и привилегиями, объемом доступных материальных благ. П. Сорокин определяет социальную стратификацию следующим образом: «Социальная стратификация – это дифференциация некой данной совокупности людей (населения) на классы в иерархическом ранге. Она находит выражение в существовании высших и низших слоев. Ее основа и сущность – в неравномерном распределении прав и привилегий, ответственности и обязанности, наличии или отсутствии социальных ценностей, власти и влияния».
В английском «Словаре социальных наук» стратификация понимается как процесс, в результате которого семьи и индивиды оказываются не равными друг другу и группируются в иерархически расположенные страты с различным престижем, собственностью и властью.
Индивиды, обладающие сходными позициями в системе распределения социокультурных благ, то есть находящиеся на одном уровне социальной иерархии, будут составлять определенный социальный слой, или страту. Таким образом, социальная страта – это совокупность индивидов, обладающих сходными позициями в системе социальной иерархии общества. Такая схожесть социальных позиций обуславливает схожесть социально-экономической и культурной среды, в которой существуют представители той или иной страты. Люди, получившие одинаковое образование, обладающие одинаковым уровнем доходов, выросшие в схожих социально-культурных условиях, работающие по одной специальности, скорее всего, будут иметь много общего и в предпочтительном образе жизни.
Деление общества на страты осуществляется исходя из неравенства социальных дистанций между ними – основное свойство стратификации. Социальные страты выстраиваются вертикально и в строгой последовательности по индикаторам благосостояния, власти, образования, досуга, потребления. Таким образом, фиксируется неравный доступ членов общества к тем или иным социально значимым дефицитным ресурсам путем установления на границах, разделяющих социальные страты, социальных фильтров.
Самой простой стратификационной моделью является дихотомическая –
деление общества на элиты и массы. По мере усложнения (структурирования) общества появились касты, сословия, классы. Современные представления о сложившейся в обществе стратификационной модели, достаточно сложны – многослойны (полихотомические), многомерны (осуществляются по нескольким осям) и вариативны (допускают порою существование множества стратификационных моделей).
Важнейшей динамической характеристикой общества является социальная мобильность – изменение индивидом или группой места, занимаемого в социальной структуре, перемещение из одного социального слоя (класса, группы) в другой (вертикальная мобильность) или в пределах одного и того же социального слоя (горизонтальная мобильность). Наряду с социальными фильтрами, устанавливающими барьеры и тормозящими социальному перемещению, в обществе существуют и «социальные лифты», значительно ускоряющие это процесс. Степень свободы социальных перемещений из одного социального слоя в другой во многом определяет то, каким является общество «закрытым» или «открытым». Социальную структуру, члены которой могут менять свой статус относительно легко, называют открытой системой стратификации. Структуру, члены которой с большим трудом могут изменить свой статус, называют закрытой системой стратификации.
Говоря о фундаментальном характере процессов социальной стратификации, следует учитывать разнообразные исторические, культурно-цивилизационные и государственные формы их проявления. Исторически сложились различные системы социальной стратификации: рабство, касты, кланы и классы.
Вопросы социальных различий интересовали человечество всегда. Первые иудейские пророки, жившие за 800 лет до н.э., в частности Амос, Михей и Исайя, неизменно порицали богатых и могущественных членов общества. Михей, например, обвинял за то, что те захватывали поля и дома своих соседей; были «исполнены насилия», требовали взяток и совершали бесчестные и вероломные поступки.
Древнегреческие философы, в том числе Платон и Аристотель, подробно обсуждали институт частной собственности и рабства. В своем диалоге «Государство» в 370 г. до н.э. Платон писал: «Любой город, каким бы малым он ни был, фактически разделен на две половины: одна для бедных, другая для богатых, и они враждуют между собой».
В индийских Законах Ману, составленных примерно в 200 г. до н.э., дано описание сотворения мира, в котором социальное неравенство считается ниспосланным богами для всеобщего блага.
Таким образом, известны полярно противоположные взгляды на социальное расслоение: одни, подобно Михею и Платону, критиковали существующую систему распределения, другие, как брахманы, поддерживали ее.
Формирование представлений о социальной стратификации явилось непосредственным следствием разработки структурного подхода в социологии во второй половине XIX – начале XX столетия, начиная с О. Конта, К. Маркса, Г. Спенсера и вплоть до Э. Дюркгейма и Т. Парсонса. В рамках этого подхода сформировалось представление о том, что все отношения в обществе, будь то межгрупповые или межличностные взаимодействия или устойчивые связи, имеют ранговый характер, то есть связываемые ими индивиды, группы, общности часто входят в состав различных по своему ранговому уровню социальных систем. При этом такое ранжирование является устойчивым, а связи, соответственно, приобретают институциональный характер.
Теория социальной стратификации представляет собой одну из наиболее развитых частей социальной теории. Основой стратификационной структуры является естественное и социальное неравенство людей. Все критерии социального расслоения должны соответствовать следующим принципам (по М. Веберу и Э. Дюркгейму): следует изучать все без исключения социальные слои данного общества; необходимо соизмерять и сравнивать группы с помощью одних и тех же критериев; критериев должно быть не меньше, чем требуется для достаточно полного описания каждого слоя.
Дальнейшее развитие в рамках теории социальной стратификации получило структурно-аналитическое направление в социологии; востребованной оказалась концепция социального конфликта (Р. Дарендорф, Р. Коллинз).
Первым серьезную систематизацию понятий, которые являются ключевыми для современной теории социальной стратификации (такие понятия, как «социальная мобильность», «одномерная/многомерная стратификация»), осуществил П. Сорокин.
П. Сорокин выделил основные характеристики стратификации: низшие слои всегда намного шире высших; количество слоев жестко не определяется: все зависит от того, сколько критериев стратификации принято во внимание; толщина слоя непостоянна, так как люди могут перемещаться из одного слоя в другой (процессы социальной мобильности).
Современный английский исследователь Э. Гидденс предлагает ряд отличий классовой системы от рабской, кастовой и сословной:
1. Классы не образуются на основе религиозных убеждений. Принадлежность к классу не определяется приверженностью к тем или иным обычаям, традициям и нравам. Классовая система более подвижна, чем другие типы стратификации. Основой классового деления выступает труд.
2. Принадлежность человека к тому или иному классу достигается зачастую им самим, а не дается от рождения.
3. Экономический признак является основой для отнесения индивида к тому или иному классу.
4. В других типах социальной структуры неравенство выражает, главным образом, личную зависимость одного индивида от другого. Классовая структура общества, наоборот, характеризуется личной независимостью индивидов друг от друга.
В социологической теории сформировалось несколько основных подходов к стратификационной структуре.
Первым можно выделить экономический подход, основными сторонниками которого являются К. Маркс и Э. Дюркгейм. Они рассматривали разделение труда в качестве главной причины социальной дифференциации. К. Маркс первым разработал теорию экономической основы классов. Он связывал существование классов лишь с определенными историческими формами развития производства, где собственность на средства производства распределена равномерно между различными слоями населения, в результате чего одни эксплуатируют других, и между ними неизбежна борьба.
К. Маркс, ввел единственное основание вертикального расслоения общества – обладание собственностью. Поэтому его стратификационная структура фактически сводилась к двум уровням: класс собственников (рабовладельцы, феодалы и буржуазия) и класс, лишенный собственности на средства производства (рабы, пролетарии) или группы, имеющие весьма ограниченные на собственность права (крестьяне). Попытки представить интеллигенцию, а также некоторые другие социальные объединения и группы в качестве промежуточных слоев между основными классами, представляли собой концептуально задачу «подгонки» системы социальной дифференциации под общую идею, делая, тем самым, подобную модель излишне формализованной и узкой.
Вторым подходом считают – политический подход к стратификации. Его основателями являются Л. Гумплович, Г. Моска, В. Парето, М. Вебер. Политическая стратификация – это различия между политически господствующими группами и массами, при которых сама вертикаль политической иерархии выстраивается сквозь призму принадлежности к определенным политическим силам, а основным критерием выделения той или иной политической страты служит уровень обладания политической властью. Л. Гумплович считал, что характер классовых различий является отражением различий во власти, которые также определяют последующее разделение труда и распределение социальных обязанностей. Г. Моска и В. Парето рассматривали неравенство и мобильность как связанные аспекты одного и того же явления, перемещения людей между правящим классом, элитой и низшим классом – пассивными подчиненными.
М. Вебер уже тогда расширил число критериев, определяющих принадлежность к той или иной социальной системе. Кроме экономического (отношение к собственности и уровень доходов), он вводит такие критерии как социальный престиж и принадлежность к определенным политическим кругам (партиям).
Третьей стала функционалистская концепция социальной стратификации, которая основывается на идеях Т. Парсонса, К. Дэвиса, У. Мура. Т. Парсонс считает стратификацию аспектом любой социальной системы. Он исходит из того, что любое действие неизбежно связано с выбором и оценкой. Обобщенность и общепринятость оценочной шкалы предполагает охват всех типов вознаграждений, из которых самым важным считается «уважение». Каждое данное лицо, по Парсонсу, фактически пользуется уважением, соотнесенным с градуированной иерархией, его относительное уважение в упорядоченной тотальной системе дифференцированной оценки – это престиж, что означает сравнительную оценку. В свою очередь, дифференцированный престиж является основой стратификации.
Дэвис и Мур справедливо полагают, что некоторые позиции в социальной системе важнее в функциональном отношении, чем другие, и требуют для своей реализации специальных умений. Однако количество индивидуумов, обладающих этими способностями, ограничено. Следовательно, этим позициям должен придаваться стимул в виде дифференцированного доступа к ограниченным по количеству и желаемым вознаграждениям общества, для того, чтобы заставить талантливых лиц принести жертву и приобрести необходимую подготовку. Эти дифференцированные вознаграждения ведут к дифференциации престижа слоев и, следовательно, к социальной стратификации.
Четвертый подход представлен выдающимся русско-американским социологом П. Сорокиным, который предложил свою оригинальную идею многокритериальной стратификации и социальной мобильности. Рассматривая его идеи более полно, мы видим, что стратификация в его трудах находит выражение в существовании высших и низших слоев. Ее основой и сущностью он считал – неравномерное распределение прав и привилегий, ответственности и обязанности, наличие или отсутствие социальных ценностей, власти и влияния среди членов этого или иного сообщества. Он выделил способы стратификации общества в зависимости от количества лежащих в ее основе признаков:
1. Одномерная стратификация. В ее основе лежат одномерные страты, то есть страты, выделяемые по какому-либо одному социальному признаку. Этот подход предполагает расслоение общества по следующим группам признаков: половозрастные; национально-языковые; профессиональные; образовательные; религиозные; по поселению.
2. Многомерная стратификация. При этом в основе стратификации лежат несколько признаков. Ко второму способу стратификации относится деление общества на: социально-территориальные общности; этнические общности; система рабства; касты; сословия; общественные классы.
Так же П.Сорокин выделил группы факторов, выступающих объектом социального неравенства: права и привилегии, обязанность и ответственность, социальное богатство и нужду, власть и влияние. В реальной жизни все эти позиции тесно переплетены и взаимообусловлены всем ходом социального развития общества. По его мнению, политическое неравенство, политическая стратификация никогда не исчезнут.
Из всего сказанного выше вытекает, что процессы слоеобразования в длительной перспективе выполняют функции по организации и перераспределению антропологической, социальной энергии, а также культурных ресурсов общества. Подобные процессы позволяют сопрягать достаточно разноплановые взаимозависимости общества и внешней среды; ответ общества на изменение внешних условий; действие внутренних факторов; ограничения, налагаемые на общество собственным предыдущим опытом (традициями, укорененными нормами, базисными духовными ценностями). Стратификация помогает обществу на каждом новом этапе приспосабливаться к меняющимся условиям. Тем самым общество развивает новые формы социального взаимодействия, которые позволяют ему отзываться на требования времени и вместе с тем сохранять свою социальную и культурную идентичность.
§2. Концептуализация понятия социального неравенства в ракурсе социологических исследований
Если и существуют общественные явления, которые можно назвать вечными, то явление социальных неравенств можно без всяких оговорок отнести к числу таковых. Объяснение этому вполне очевидное: социальные неравенства появились вместе с рождением человеческого сообщества, определяются его природой, различиями в способностях и возможностях самих людей, спецификой социальной среды их существования, и в различных формах и границах они характерны для всех фаз исторического развития общества, причем не исключая самую первую – первобытнообщинную. В этом смысле различные неравенства между людьми и группами людей существовали, и будут существовать всегда, пока существует само человеческое сообщество.
Таким образом, вопрос, который уже многие столетия будоражит общественную мысль, состоит не в том, может ли человечество полностью освободиться от социальных неравенств, а в том, насколько объективно заданы и оправданы те неравенства, которые имеют место в разных типах общества.
Существуют различные определения неравенства: «Неравенство – это условия, при которых люди имеют неравный доступ к таким социальным благам, как деньги, власть и престиж»; «Неравенство социальное – специфическая форма социальной дифференциации, при которой отдельные индивиды, социальные границы, слои, классы находятся на разных ступенях вертикальной социальной иерархии, обладают неравным жизненными шансами и возможностями удовлетворения потребностей»; «В самом общем виде неравенство означает, что люди живут в условиях, при которых они имеют неравный доступ к ограниченным ресурсам материального и духовного потребления». Все эти определения отражают разные стороны социального неравенства.
Основными механизмами социального неравенства являются отношения собственности, власти (господства и подчинения), социального (то есть социально закрепленного и иерархизированного) разделения труда, а также неконтролируемая, стихийная социальная дифференциация. Эти механизмы преимущественно связаны с особенностями рыночной экономики, с неизбежной конкуренцией (в том числе на рынке труда) и безработицей. Социальное неравенство, имущественное расслоение общества, как правило, ведут к росту социальной напряженности, особенно в переходный период.
У каждого класса существует свой определенный признак, например, высшему классу присуще богатство. Люди, имеющие сверх-доходы, иначе говоря, богачи, к ним не относятся. Кроме этих слоев существует и самонанятые, которые выполняют объем работы равный с остальными людьми, но получают весь доход лично, иначе говоря, работают на себя. Люди, находящиеся далеко за чертой бедности, не включены в классы и называются андеркласс, то есть стоящие ниже всех. Сущность неравенства заключается в том, что существуют национальные богатства, доступ к которым имеет совершенное меньшинство, которое и получает большую часть доходов.
Для описания системы неравенства между группами людей в социологии широко применяют понятие «социальной стратификации». В социальной стратификации имеет место тенденция наследования позиций. Действие принципа наследования позиций приводит к тому, что далеко не все способные и образованные индивиды имеют равные шансы занять властные, обладающие высокими принципами и хорошо оплачиваемые позиции. Здесь действуют два механизма селекции: неравный доступ к подлинно качественному образованию; неодинаковые возможности получения позиций в равной степени подготовленными индивидами.
Учитывая неудовлетворенность членов общества существующей системой распределения власти, собственности и условий индивидуального развития, все же нужно иметь в виду универсальность неравенства людей.
Сопоставим ситуацию, когда в обществе многочисленны социальные слои, социальная дистанция между которыми невелика, уровень мобильности высок, низшие слои составляют меньшинство членов общества, быстрый технологический рост постоянно повышает «планку» содержательного труда на нижних ярусах производственных позиций, социальная защищенность слабых, помимо прочего, гарантирует сильным и продвинутым спокойствие и реализацию потенций. Трудно отрицать, что такое общество, такое межслоевое взаимодействие скорее по-своему идеальная модель, чем обыденная реальность.
Большинство современных обществ далеки от этой модели. Или присущи концентрация власти и ресурсов у численно небольшой элиты. Концентрация у элиты таких статусных атрибутов как власть, собственность и образование препятствует социальному взаимодействию между элитой и другими стратами, приводит к чрезмерной социальной дистанции между нею и большинством, Это означает, что средний класс немногочислен и верх лишен связи с остальными группами. Очевидно, что такой социальный порядок способствует разрушительным конфликтам.
В социальной теории выделяют следующие виды социального неравенства:
1. Современным видом неравенства является бедность (категория малообеспеченности).
В социальной структуре бедных выделяют как традиционные (многодетные и неполные семьи, пенсионеры, инвалиды, безработные), так и нетрадиционные группы (семьи работников бюджетных отраслей народного хозяйства, имеющие двух и более детей, представители ряда профессий, семьи, оказавшиеся в нужде из-за систематической задержки заработной платы). В основной своей массе – это работающие люди старше 28 лет, имеющие высшее или среднее специальное образование.
К наиболее типичным факторам, обусловливающим риск оказаться в той или иной группе бедных, относят: потерю здоровья, низкий уровень квалификации, вытеснение с рынка труда, высокую семейную «нагрузку» (многодетные, неполные семьи и др.); индивидуальные особенности, связанные с образом жизни, ценностными ориентациями (нежелание трудиться, вредные привычки и т.п.).
2. Следующим видом неравенства называют депривация.
Под депривацией следует понимать любое состояние, которое порождает или может породить у индивида или группы ощущение собственной обездоленности в сравнении с другими индивидами (или группами), или с интернализованным набором стандартов. Депривация сопровождается острым желанием ее преодолеть. Исключением могут быть только ситуации, когда депривация оправдывается системой ценностей данного общества, например, кастовая иерархия в Индии. Можно выделить следующие типы депривации: экономическая депривация; политическая депривация; социальная депривация; этическая депривация; психическая депривация.
В рамках нашего исследования мы рассмотрели следующие теоретические взгляды на социальное неравенство.
Первой теорией можно выделить – теорию функционализма. Основным ее представителем является Э. Дюркгейм. Им было предложено одно из первых объяснений неравенства. В работе «О разделении общественного труда» Дюркгейм сделал вывод, что во всех обществах одни виды деятельности считаются более важными, чем другие. В одном обществе высоко ценится достижение религиозного спасения, что было характерно для пуритан в колониальные времена. Другое общество может считать социальной ценностью материальное богатство. Все функции общества – закон, религия, семья, труд и т.д. могут образовать иерархию в соответствии с тем, насколько высоко они ценятся.
Второй аспект теории Дюркгейма состоит в утверждении, что люди в разной мере талантливы – некоторые из них больше одарены, чем другие. Дюркгейм считал, что в процветающем обществе самые талантливые должны выполнять наиболее важные функции. Для привлечения лучших и одаренных общество должно способствовать социальному вознаграждению их заслуг.
В 1954 г. К. Дэвис и У. Мур опубликовали теорию, разработанную на основе концепции Дюркгейма. Подобно Дюркгейму, они считали, что неравенство помогает обществу обеспечить такие условия, в которых самые важные виды деятельности выполняют наиболее умелые. В примитивных обществах воины и целители обычно имеют самый высокий статус; в более сложных обществах, как правило, высоко ценятся инженеры и врачи. Некоторые функции остаются основными для всех обществ. К ним относятся религия, управление, а в более сложных обществах – технология. Религиозная деятельность является ведущей, поскольку на ее основе формируются общие убеждения и ценности.
Второй теорией стала – теория конфликта. Сторонники этой теории не согласны с представлением, что неравенство – естественный способ обеспечения выживания общества. Сущность неравенства в том, что оно является результатом такого положения, когда люди, под чьим контролем находятся общественные ценности (главным образом богатство и власть), имеют возможность извлекать для себя выгоды. Согласно Марксу, человеческую историю можно разделить на периоды в зависимости от того, каким образом осуществляется производство товаров, – он назвал это способом производства. Способ производства определяет экономическую организацию каждой формации. Маркс считал экономическую организацию основным аспектом жизни общества. Маркс утверждал, что при любом типе экономической организации есть господствующий класс, который владеет средствами производства (фабриками, сырьем и т.д.) и осуществляет над ними контроль.
Согласно Марксу, сущность взаимоотношений между господствующими и эксплуатируемыми классами состоит в том, что правящий класс эксплуатирует трудящийся класс. Это приведет к глубокому, неизбежному конфликту между рабочими и собственниками. Маркс предсказывал, что по мере развития капитализма буржуазия будет становиться богаче, а пролетариат – беднее. Конфликт усилится, в конце концов, рабочие совершат революцию.
Предсказание Маркса не сбылось, капитализм не привел к результатам, которые он предполагал. Во-первых, произошло значительное расслоение внутри пролетариата. В экономике заметно увеличилась сфера услуг; являясь наемными работниками, люди из этой сферы не обязательно идентифицируют себя с рабочим классом. Дж. Гаглиани высказал предположение, что работники, не занятые физическим трудом («белые воротнички») – от секретарей до инженеров, заинтересованы в союзе с капиталистами: за политическую поддержку хозяева платят им более высокую заработную плату, чем работникам физического труда.
Другие критики приняли основные принципы теории Маркса, но поставили под сомнение идею о том, что экономическая организация является главной причиной конфликта между классами. В своем исследовании деятельности профсоюзов и политических партий конца XIX - начала XX в. Р. Микельс доказал, что олигархия (власть немногих) складывается в любом случае, если численность организации превышает определенную величину (скажем, возрастает от 1000 до 10 000 человек). Эту теорию называют «железным законом олигархии». Тенденция к концентрации власти обусловлена главным образом структурой организации. Огромное количество людей, составляющих организацию, не может обсуждать вопрос, чтобы начать действовать. Они возлагают ответственность за это на нескольких лидеров, власть которых возрастает.
Этот «железный закон» характерен для организации всей социальной жизни, а не только экономики. Р. Дарендорф утверждает, что классовый конфликт определяется характером власти. Он вызван не экономическими отношениями между начальством и подчиненными, скорее его главной причиной является власть одних над другими. Не только власть предпринимателей над рабочими создает основу конфликта; последний может возникнуть в любой организации, где существуют начальники и подчиненные.
Следующим теоретиком стал Макс Вебер, который выделил три основных компонента неравенства. Он считал их взаимосвязанными и все же в существенных отношениях независимыми. Первый компонент – имущественное неравенство. Однако Вебер чувствовал, что не все дело в богатстве. Он выявил второй компонент неравенства – группы людей в разной мере пользуются почетом и уважением и имеют неодинаковый престиж; он ввел понятие статусных групп. Помимо богатства и престижа, Вебер отметил третий фактор стратификации. Речь идет о власти, по своей сущности имеющей политический характер. Подразумевается способность человека или группы проводить в жизнь планы, предпринимать действия или вести определенную политику даже вопреки возражениям со стороны других людей и групп.
Согласно рассмотренным выше теориям, неравенство, или стратификация это результат конкретных экономических и социальных условий. Противоположная точка зрения изложена в уникальной стратификационной концепции – репутационной теории У.Ллойда Уорнера. В 30-е и 40-е годы Уорнер провел подробное исследование классовой системы в поселенческой общине, которую назвал «Янки-Сити».
Анализ этой системы осуществлялся на основе высказываний членов общины друг о друге. Это именно «репутационная» теория, поскольку Уорнер определял классовую принадлежность людей исходя из оценки их статуса другими членами общности, то есть их репутации. Уорнер выявил шесть различных классов в «Янки- Сити»:
высший класс включал богатых людей. Но главным было «знатное» происхождение;
в нижний высший класс также входили люди высокого достатка, но они не были выходцами из аристократических семей;
высший слой среднего класса состоял из высокообразованных лиц, занятых интеллектуальным трудом, и деловых людей, имеющих высокие доходы: врачей, юристов, владельцев капитала;
низший средний класс представляли главным образом канцелярские служащие и другие «белые воротнички» (секретари, банковские кассиры, делопроизводители);
высший слой низшего класса составляли «синие воротнички» – заводские рабочие и прочие работники физического труда;
наконец, низший слой низшего класса включал самых бедных и отверженных членов общности, весьма сходных с люмпен-пролетариатом, о котором писал Маркс.
Примечательно, что ранговые характеристики престижа почти не меняются с течением времени. В 1977 г. Дональд Дж.Трейман проанализировал 85 исследований ученых из 53 стран о профессиональном престиже и сделал вывод, что оценки престижа очень похожи во всем мире. Опираясь на результаты своего анализа, Трейман разработал теорию, объясняющую, почему эти оценки так подобны. Теория Треймана состоит из четырех основных утверждений:
Первое связано с тем, что основные потребности людей (в еде, одежде и жилище) одинаковы во всех обществах. В результате во всех таких обществах существует примерно одинаковое разделение труда.
Второе положение заключается в том, что в условиях специализированного разделения труда некоторые люди в большей мере владеют материальными ресурсами и контролируют их использование, чем другие.
Третье утверждение теории Треймана фиксирует привилегии для тех, кто в любом обществе обладает властью. Люди, занимающие высокое положение, часто имеют весьма заметное политическое влияние, которое они могут использовать в своих интересах.
Четвертое положение является следствием трех предыдущих. Поскольку власть и привилегии всюду ценятся, то и связанные с ними профессии считаются престижными.
Во всех теориях, которые мы рассмотрели, своего рода отправным пунктом является социальное неравенство, но имеют место разные подходы к предмету. Взгляды расходятся в том, что является главным компонентом неравенства – богатство, власть или престиж. Однако при тщательном анализе обнаруживается: есть основания полагать, что теории эти не являются взаимоисключающими, что в любом данном обществе система стратификации вполне может складываться в результате сочетания разных социальных сил.
Таким образом, общество представляет собой многомерную картину показателей, характеризующих его членов. Социальная дифференциация есть предпосылка самого функционирования общества, поскольку без выполнения различных функций социум существовать не может. Сегодня почти все социологи едины во мнении, что неравенство существует, и существовало всегда, во всех обществах и во все эпохи.
§3. Причины и последствия социальной стратификации и неравенства населения
Изучая проблемы социально-экономического неравенства необходимо учитывать как общемировые тенденции, так и специфические особенности нашей страны, связанные с ее принадлежностью к трансформирующимся обществам, переживающим переход от советской социетальной системы к новому состоянию, пока еще не во всем определившемуся по своей направленности.
Положение людей остается фундаментально неравным во всех странах, включая и самые развитые постиндустриальные государства. Несмотря на активную социальную политику, до сих пор повсюду встречаются свидетельства бедности и массового экономического и социального неравенства. Во всех странах привилегированные группы людей пользуются непропорционально большой властью, богатством, престижем и другими высоко ценимыми благами. Наиболее удручающие факты неравенства в мире наблюдаются в отсталых странах.
Переходя к рассмотрению этого феномена, нетрудно, однако, установить, что и он, в свою очередь, не монолитен. Существуют социальные различия между государствами, а также между членами одного и того же национального сообщества. Есть страны, в которых социальная дифференциация не очень отличается от той, которая обусловлена объективными причинами (природными условиями, уровнем экономического развития, спецификой менталитета, естественными различиями между индивидами) и поэтому воспринимается как обоснованная. Вместе с тем, гораздо чаще встречается ситуация, когда социальная дифференциация достигает таких масштабов, что не поддается, сколько-нибудь рациональному оправданию.
Тип восприятия социальной дифференциации во многом зависит от того, в какой форме она реализуется и преподносится обществу. Если имущие классы стараются не подчеркивать разрыв в условиях существования, обусловленный материальными различиями, намеренно не афишируют связанные с ними возможности, ощущение несправедливости чрезмерного социального неравенства, обычно в той или иной форме присутствующее в любом обществе, ослабевает. И наоборот, демонстративное подчеркивание таких возможностей привлекает к ним особое внимание, вызывая у менее имущих раздражение, озлобление, стимулируя протестные действия.
Многое зависит от того, как подаются социальные различия обществу, в первую очередь средствами массовых коммуникаций. Умелая трактовка этих различий может смягчить вызываемое ими раздражение, неумелая, а иногда и нарочито провоцирующая, – возвести его в степень.
На общественные (в том числе политические) позиции индивидов, социальных групп и конкретных стран социальная дифференциация воздействует по различным каналам. В одних случаях, – формируя общественное сознание, укрепляя или преобразуя доминирующие в нем ценности, установки и предпочтения. В других, непосредственно модифицируя социальное поведение индивидов и социальных групп. В- третьих, прямо сказываясь на политическом (в том числе электоральном) поведении граждан. В-четвертых, – стимулируя теоретическое осмысление проблемы и его идеологическое отображение.
Из изложенного выше следует, что рассматривать влияние социальной дифференциации на ситуацию и ее возможные последствия можно только имея в виду конкретное общество или группу обществ, обладающих сходными характеристиками.
В социологии выделяют различные критерии организации неравенства. Разделение труда считается одной самой важной причиной социального неравенства, потому что экономическая деятельность считается самой важной. Мы можем классифицировать неравенство по ряду признаков:
1. Неравенство по физическим признакам, которое можно разделить на три типа неравенств:
Неравенство на основе физических различий;
Сексуальное неравенство;
Неравенство по возрасту.
К причинам первого неравенства можно отнести принадлежность к какой-либо расе, национальности, определенный рост, полнота или худость тела, цвет волос, и даже группа крови. Очень часто распределение социальных благ в обществе зависит от какой-либо физической характеристики. Одни из видом данного неравенства является «расизм». К сексуальному неравенству приводят в основном гендерные роли и сексуальные роли. В основном различие полов приводят к неравенству в экономической среде. Это связанно, прежде всего, с сексуальными ролями место мужчины на работе, место женщины дома.
Вид неравенства связанный с возрастом в основном проявляется в разных жизненных шансах разных возрастных групп. В основном оно проявляется в молодом и в пенсионом возрасте.
2. Неравенство вследствие различий предписанных статусов
Предписанный (аскриптивный) статус включает в себя унаследованные факторы: раса, национальность, возраст, пол, место рождения, проживания, семейное положение, какие-то аспекты родителей. Очень часто предписанные статусы человека мешают вертикальной мобильности человека, из-за дискриминации в обществе. Это тип неравенства включает в себя большое количество аспектов, поэтому очень часто приводит к социальному неравенству.
3. Неравенство на основе владения богатством
4. Неравенство на основе владения властью
5. Неравенство престижа
6. Культурно-символическое неравенство
Характеристику современного социального неравенства следует дополнить причинами его возникновения.
Наиболее актуальным на данный момент является и неравенство в распределении доходов. Поэтому рост безработицы объективно усиливает это неравенство, которое дополняется целым рядом морально-психологических моментов, ухудшающих социальное положение людей, не находящих адекватного приложения своих способностей в экономической жизни общества.
К причинам, обусловливающим неравенство в распределении доходов, относится также уровень образования и профессиональной подготовки. Данные факторы предопределяют возможности работника выполнять те или иные профессиональные функции или виды работ, что объективно связано с уровнем оплаты оказываемых им услуг.
Следующая причина социального неравенства – отношения владения собственностью, с которыми связаны нетрудовые доходы. Это – проценты, дивиденды, рента. Учитывая то, что имущество передается по наследству, можно заключить, что имущественная дифференциация населения сопровождается его дифференциацией по доходам.
Немаловажное значение имеют и такие причины, как степень рыночной силы (власти), дискриминация, бюрократизация государственной власти и управления корпорациями. С наибольшей силой они проявляются в переходные периоды, когда под флагом демократизации и либерализации чиновничий аппарат приобретает самодовлеющее значение и реальную власть, особенно в отношении распоряжения государственной собственностью.
Не смотря на все негативные проявления социального неравенства необходимо помнить о том, что, абсолютное равенство, в свою очередь, может быть источником конфликтов и несправедливости, а неравенство – согласия и справедливости. Практика показывает, что эти два явления необходимо рассматривать и исследовать в тесной взаимосвязи, взаимозависимости и взаимодействии: одно без другого не существует. Естественно, что проблема социального неравенства имеет конкретно историческое звучание, жестко привязана к национальной специфике, особенностям исторического развития той или иной страны.
Рассматривая тенденции в социальном неравенстве, мы обратились к изучению ситуации в разных странах мира. На Западе проходят сложные и во многом неожиданные по отношению к оптимистическим предсказаниям 1970-х годов процессы. Первым показателем можно рассматривать процент национального богатства в руках состоятельных семей. С начала 1930-х и до середины 1970-х гг. доля национального богатства, принадлежавшая одному проценту наиболее состоятельных семей, снизилась: в США с 30 до 18 %; в Великобритании – с 60 до 29 %; во Франции – с 58 до 24 %. Подобного рода данные служили основой для выводов о преодолении капиталистических форм неравенства и о смене капитализма постиндустриальным обществом с иной социальной организацией. Но в новом цикле развития, начавшемся во второй половине 1970-х гг., капиталистическая природа обществ либеральной демократии вновь проявила себя с полной силой. Доходы этого одного элитарного процента населения росли с исключительной быстротой, достигнув в середине 1990-х гг. показателей 1930-х. Так, в США эта часть населения вновь стала владеть 39 % национального богатства, как это было даже не в 1930-х гг., а в 1900-х гг. В Великобритании размеры прибыли крупнейших компаний в 2007г. (июнь) превысили показатели 2002 г. в 7 раз. 1 % самых обеспеченных граждан стал владеть 25 % национального богатства, а 50 % населения всего лишь шестью. Из 60 млн. населения этой процветающей страны 11 млн. живут в бедности.
Второй показатель новых тенденций выражает динамику межстранового неравенства. Если в начале XIX в. средние доходы в расчете на душу населения в развитом мире превосходили в 1,5–3 раза показатели стран, которые сейчас именуются развивающимися, то в середине ХХ в. – в 7–9 раз; существующий же ныне (т. е. в начале XXI века) разрыв составляет 50–75 раз. К исходу ХХ века богатейшие 50 млн. человек (менее 1 % населения Земли) получали такой же доход, как и беднейшие 2,7 млрд. (более 50 %). При этом 25 млн. богатейших американцев (менее 10 % населения США) имели доход, превышающий доходы 2 млрд. беднейших граждан мира, т. е 40 % мирового населения.
Третьим показателем, сигнализирующим о новом этапе развития глобальных социально-экономических отношений, являются тенденции ослабления позиции среднего класса, усиления неустойчивости его нижних слоев и определенной части высшего слоя на соответствующих сегментах глобализирующегося рынка труда. С одной стороны, возрастает социальный статус и доля в национальных богатствах соответствующих стран чрезвычайно узкого, можно сказать, элитарного слоя высоко эффективных работников. Это люди, занятые в сферах soft-tech и hightech, так называемые платиновые и золотые воротнички. Для них характерен высокие уровень и качество жизни, высокий престиж. По существу это проблема социального неравенства между представителями более высокого (информационного) и более низкого (индустриального) технологических укладов.
В современную информационную эпоху, новый значимый фактор неравенства стал заключаться в самих людях и их способностях, а именно способности усваивать информацию и применять полученные навыки и умения в своей деятельности, т. е. в интеллектуальном капитале. Однако на смену прежнему неравенству в доступе к полному среднему и высшему образованию пришло более тонкое и гибкое фактическое неравенство в качестве образования и в объеме реального интеллектуального капитала.
И вот в эту непростую мозаику все возрастающих противоречий и разломов, резко усиливающегося мирового неравенства вклинивается ставшее модным у интеллектуалов социально-философское течение постмодернизма. В последние годы многие видные социологи Запада (З. Бауман, У. Бек, Д. Пакульски и другие) пришли к спорному выводу о том, что мы являемся свидетелями метаморфозы общества.
В ходе происходящих изменений люди освобождаются от социальных форм индустриального общества, в частности, – от деления на классы и слои, от традиционных семейных отношений и т. д. Это, по мнению названных авторов, означает, что индивиды освобождаются от классово окрашенных отношений. Они начинают в большей мере зависеть от самих себя и своей индивидуальной судьбы на рынке труда с его рисками, шансами и противоречиями.
Концепции высоких теоретиков постмодернизма в весьма слабой степени подтверждаются жизненными фактами даже по отношению к самым развитым странам мира. Тем более, они никак не отражают реалий за пределами «золотого миллиарда». Оппонируя концепциям смерти социального класса, Гордон Маршалл, профессор из Оксфордского университета, в 1997 г. отмечал, что классовый анализ ныне, вероятно, более жизнеспособен, чем когда-либо в его долгой социологической истории. В современном мире жизненные шансы людей все больше зависят от ресурсов образования, культурного и социального капиталов. Авторитетные представители различных научных и идейных направлений как Дж.Голдторп, Э. Соренсен, Э. О. Райт, Д. Грусски, Д. Скотт и другие. признают надобность изучения реальных социальных неравенств на основе выявления реальных групп в современном обществе как обладателей определенных реальных ресурсов (благ).
Перечень этих благ, на основе которых и складывается, и воспроизводится неравенство, практически неизменен. Он включает экономические ресурсы (владение землей, предприятиями, рабочей силой и т. д.); политические (власть в обществе, на рабочем месте и т. д.); социальные (доступ к высокостатусным социальным сетям, социальным связям, ассоциациям и клубам); престижные («хорошая репутация»; слава; уважение и унижение; этническая и религиозная чистота); человеческие ресурсы (человеческий капитал) – мастерство, компетенция, обучение на работе, опыт, формальное образование, знание; культурные ресурсы (культурный капитал) – практика потребления, присущая людям с высоким общественным положением; «хорошие манеры»; привилегированный образ жизни.
Глобальные тенденции своеобразно преломляются на нашем социальном пространстве. Очевидным становится отсутствие теоретически и практически обоснованной политики по социальной реконструкции ПМР, в силу чего такая реконструкция происходит стихийно, непоследовательно, даже иррационально. Безусловно, такие тенденции, отражаясь в общественном сознании, рождают массовое ощущение несправедливости происходящего, что не может не дискредитировать политику реформ.
Важной стороной социального неравенства является проблема социальной справедливости. Иногда можно встретить утверждение, что справедливость есть не что иное, как последовательно проведенное равенство. «В человеческой душе, – как верно замечает один из исследователей, – заложено глубокое стремление к равенству, в ней еще первобытным каменным топором была высечена нестираемая надпись: «все поровну». Однако желание отличиться, выделиться, получить больше тоже свойственно человеческой натуре.
Таким образом, социальная справедливость выступает как категория, с помощью которой характеризуется объективно обусловленная уровнем материальной и духовной зрелости общества мера равенства и неравенства в жизненном положении различных социальных общностей и индивидов. Как писал великий русский философ И.А. Ильин, «справедливость есть искусство неравенства. В основе его лежит внимание к человеческой индивидуальности и к жизненным различиям».
ГЛАВА II. СОЦИАЛЬНАЯ СТРУКТУРА СОВРЕМЕННОГО ПРИДНЕСТРОВСКОГО ОБЩЕСТВА: ЕЕ СОСТОЯНИЕ И СПЕЦИФИЧЕСКИЕ ЧЕРТЫ
§1. Стратификационные процессы в Приднестровской Молдавской Республике в условиях социальной трансформации
Социально-экономическая обстановка, сложившаяся и складывающаяся в Приднестровской Молдавской Республике характеризуется как сложная и социально напряженная. Прежде всего, это связано с тем, что в силу политических и экономических трансформаций она оказалась отброшенной к начальной фазе капиталистического накопления и раннего индустриализма.
Социальные результаты экономической политики, проводимой в 90е гг. прошлого века в нашей стране, выглядели следующим образом. В стране произошла резкая дифференциация населения по основным показателям, определяющим уровень жизни граждан. Эта дифференциация реализовалась двояко: с одной стороны, в зависимости от места проживания и, с другой, – от доступа к источникам власти и денежных ресурсов. Темпы ее были настолько велики, что к началу нового века она уже была больше, чем в любой из стран на европейском континенте и даже во многих государствах среднего и даже низкого уровня экономического развития. Разительна дифференциация по социальной вертикали. Это демонстрируют, как официальные, так и неофициальные расчеты.
Социальная структура постсоциалистических обществ, в том числе и Приднестровской Молдавской Республики, представляет собой гибрид прежней властно-административной системы и нынешней «капиталистической». В плановой экономике социальное неравенство основывалось на неравном доступе к благам и привилегиям, занимающим разные позиции во властной иерархии. Отнюдь не свободный рыночный обмен были залогом успеха различных групп. Управленцы и служащие представляли разные социальные полюса.
В рыночной экономике разделение труда и социальное неравенство, или, другими словами, распределение жизненных шансов и благ в идеале являются результатом свободного обмена. Формирование рыночной экономики предполагало замену властных рычагов распределения благ экономическими. Процесс замены в ходе приватизации, развития предпринимательства и формирования рынка труда оказался не столь однозначным и быстрым.
Способность конвертировать ресурсы прошлого в новые экономические и социальные отношения оказалась ведущим фактором достижения жизненного успеха и продвижения вверх по социальной лестнице. Невостребованные в новых условиях ресурсы остались с нереализованным капиталом и в лучшем случае обеспечивают поддержание прежнего уровня жизни, а в худшем – не могут предотвратить нисходящей мобильности.
В результате инвестирования ресурсов прошлого во вновь складывающиеся отношения и социальные практики социальная иерархия несет в себе черты обеих систем. Властные и силовые (криминальные) структуры активно вмешиваются в процесс «свободного обмена» потребительными стоимостями (товарами), социальные связи интенсивно используются при устройстве на работу, поступлении в высшее учебное заведение, получении кредитов или материального вспомоществования.
Выстраивание новой структуры происходит за счет актуализации сетевых и неформальных отношений, которые всегда существовали в бывших социалистических странах параллельно официальным рычагам структурирования. Именно они становятся мощным фактором объединения людей и формирования социальных общностей.
Данное обстоятельство позволяет ученым относить постсоветские государства к числу антисовременных или квазисовременных. Их объединяет то, что вместо рыночных и государственных каналов производства и распределения товаров и услуг здесь активно используются социальные сети. Американский социолог Ричард Роуз в ходе исследования социальных сетей, используемых в повседневной жизни, зафиксировал низкий уровень доверия граждан к официальным (государственным) структурам как каналу предоставления товаров и услуг. Только две пятых респондентов надеются на защиту правоохранительных органов от квартирных краж, четыре пятых домохозяйств продолжают заниматься самообеспечением продуктами питания, выращенными в подсобных хозяйствах, а 66% респондентов рассчитывают взять в долг деньги у своих родственников и друзей, еще 68% продолжают рассчитывать на традиционные сети дружеских связей в случае обращения в официальные структуры (для обеспечения доступа к общественным ресурсам). Автор делает вывод о демодернизации постсоветского общества. Чтобы избежать этого – необходимо изменить способы управления.
Глобализация интенсифицирует эти процессы. М. Кастельс в своей книге «Информационная Эпоха» подчеркивает воздействие информатизации на ломку экономических структур: относительно жесткие и вертикально ориентированные институты замещаются гибкими и горизонтально ориентированными сетями. Через такие сети осуществляется власть и обмен ресурсами. Все сферы жизни людей, начиная с геополитики крупных национальных государств и заканчивая повседневностью, меняются, оказываясь помещенными в информационное пространство и глобальные сети. Технология больше не определяет развитие общества. Не менее важную роль в социальных изменениях играют индивиды. Их опыт освоения технических возможностей преобразует как средства производства, так и собственные идентичности. Одна из ключевых черт информационного общества – сетевая логика его базовой структуры: информационная технология инициирует сетевые модели изменений социальной системы. По мнению Кастельса, это все привело страны бывшего СССР к разрушению основ гражданского общества (которых по существу и не было). Коллапс советской системы создал обширный культурный и информационно-экономический пустырь, каковому будет трудно превратиться в одну из строительных площадок информационного общества.
Распространение бедности на работающее население стало одной из ведущих особенностей трансформации в Приднестровье. Региональная и отраслевая дифференциация заработной платы хорошо демонстрирует неблагополучные сегменты занятости. Работники бюджетной сферы (здравоохранение, образование и культура), наряду с занятыми в сельским хозяйстве, и целым рядом перерабатывающих отраслей промышленности стали получать заработную плату ниже прожиточного минимума. Компенсация низких заработков обернулась расцветом неформальной экономики, а также мобилизацией ресурсов семьи, взаимопомощью в кругу близких. Но именно статус занятости, положение в сфере оплачиваемого труда, профессиональная специализация в «нормальном» обществе определяет и материальное благополучие, и достойный социальный статус работоспособного гражданина. Именно здесь, формируются основания новой социальной иерархии в виде «устойчивых различий между индивидами по их месту в системе производственных отношений» (определение М. Буравого). Говорить о формировании класса наемных рабочих и капиталистов пока не приходится в силу проявления солидарностей прежнего образца.
Либерализация цен и отсутствие дефицита позволяет формировать потребительские стили и горизонтальную проекцию социальной структуры. Однако особенностью эпохи перемен является нисходящая социальная мобильность ранее состоятельных слоев и распространение бедности на работающих. В таких условиях стратегия выживания лидирует в ряду других, более активных способов адаптации к изменившимся условиям.
Хотя расходы на продукты питания составляют большую часть семейного бюджета малообеспеченных, даже в этом слое реализуются новые жизненные стандарты под воздействием примера потребления более благополучных слоев. Формируются новые потребительские запросы и приоритеты: жилье, образование, здоровье, массовая культура.
Еще более явно изменения в потреблении проявляются в высоко и средне обеспеченных слоях, однако доля этих групп остается незначительной. Иными словами, потребительские стили как следствие экономической (доходной) позиции в условиях расширенного воспроизводства бедности вряд ли могут быть достаточным критерием стратификации.
На первый план в понимании процессов классообразования выходят понятия социального ресурса или социального капитала. По мнению В.А. Ядова, это возраст (молодые), уровень материального благосостояния, место жительства (центр/провинция), наличие обширной сети знакомств (характеристика социальных сетей), образование, квалификация профессия, знание иностранных языков, национальная принадлежность, высокая личностная самооценка, готовность к риску, состояние здоровья.
Сравнение позиций россиян, немцев и англичан по 13 основным факторам жизненного успеха показало, что наши соотечественники склонны выдвигать на первое место личные способности, тогда как у респондентов из стран Западной Европы эта позиция кажется менее значимой, чем хороший труд и хорошее образование. «Очень важным» образование назвали только 57 % россиян, почти 75 % британцев и 88–90 % немцев.
Сохранение социальной устойчивости в условиях снижения уровня жизни – системный процесс, где решающую роль играет взаимодействие трех факторов: социального сравнения, динамики безработицы и стоимости жизни, накопления социального нетерпения.
В начале реформ ярко проявлялся трайбализм – отсутствие ярко выраженного социального субъекта, связанное с утратой прежних идентичностей и оснований для солидаризации. Наиболее ярким примером коллективной реакции граждан на проводимые реформы стало формирование теневой экономики: распространение вторичной занятости, самозанятости и семейного бизнеса наряду с сохранением официального рабочего места – символы трансформирующегося общества.
Сам этот феномен интерпретируется в двух смыслах: и как пример деградации общественного производства, и как свидетельство становления третьего сектора. Мы полагаем, что здесь имеется яркое свидетельство интеграции новых, капиталистических отношений в прежние производственные отношения.
В настоящее время социальной структуре общества присуща крайняя неустойчивость. Она объективно проявляет себя в процессах, происходящих внутри социальных групп и в межгрупповых взаимоотношениях. Со стороны субъектов эта неустойчивость выражена в том, что люди не способны более или менее уверенно определить свое положение в системе социальной иерархии. Идет активный процесс «размывания» традиционных слоев и групп населения, происходит становление новых видов межгрупповой интеграции по формам собственности, доходам, включенности во властные структуры. Происходит декомпозиции социальной структуры, причем она распадается на несколько относительно независимых друг от друга измерений.
Масштабы, тенденции, глубина и особенности протекания трансформации социальной структуры, ее усложнение определяются комплексом факторов: структурными изменениями в экономике и темпами выхода из кризисного состояния; существеннейшими изменениями в системе занятости; снижением уровня жизни подавляющей части населения; социальной анемией (разрушением одной ценностно-нормативной системы и несформированностью другой) и социальной депривацией, то есть ограничением, либо лишением доступа к материальным и духовным ресурсам, необходимым для нормальной жизнедеятельности. Трансформационные процессы изменили прежнюю конфигурацию социально-классовой и социально-слоевой структуры общества. Процесс становления новой социальной структуры происходит не только путем замещения старых структурных элементов новыми, но гораздо сложнее – в результате наложения одной структуры на другую, их взаимодействием и противостоянием. Отсюда – фрагментарность общества.
Одним из важных моментов социоструктурной динамики является изменение роли и содержания традиционных критериев стратификации общества. Напомним, что основными критериями принято считать экономический потенциал, проявляющийся в масштабах собственности, уровне доходов, состоянии накопленного имущества, политический потенциал, выражающийся в объеме властных и управленческих функций, и, наконец, социокультурный потенциал, отражающий уровень образования, квалификации и культуры, особенности образа и качества жизни. Можно смело добавить к этому перечню то, что в узком смысле называют социальным капиталом – насыщенность сетей взаимосвязей с другими людьми, группами и социальными институтами, потенциал доверия.
Множественность воздействующих на становление социальной структуры факторов затрудняет обоснованные прогнозы ближайшего будущего. Тем не менее, очевидно, что решающие условия стабилизации социальной структуры это – радикальное повышение уровня жизни основной массы населения, увеличение численности рабочих мест, солидаризация работников наемного труда ради обеспечения их законом установленных прав и, наконец, обретение гражданами чувства уверенности в устойчивости своего общественного положения.
Главная особенность социальной реструктурации в Приднестровье – множественность факторов объективного и субъективного характера, затрудняющих уверенное описание складывающейся социальной структуры и самоопределение граждан в неустойчивых иерархиях социальных неравенств. На первый план выступает имущественная дифференциация. Но по мере стабилизации социальной структуры этот критерий становится недостаточным.
§2. Социальная стратификация и неравенство в представлениях жителей Приднестровской Молдавской Республики
Социальные неравенства появились вместе с рождением человеческого сообщества, определяются его природой, различиями в способностях и возможностях самих людей, спецификой социальной среды их существования, и в различных формах и границах они присущи всем фазам исторического развития общества, причем не исключая самую первую – первобытнообщинную.
За последние 15-20 лет возникла огромная дифференциация в социальном положении различных групп приднестровского населения, а социальные неравенства приобрели как никогда ранее резкие формы. И, несмотря на прилагаемые усилия, руководством страны преодолеть глубину явно не оправданных социальных неравенств, возникших за годы реформ, пока не удается.
Главной целью нашего социологического исследования, явился анализ общественного мнения по основным проблемам социального расслоения и неравенства в контексте социально-экономической дифференциации, существующей сегодня в приднестровском обществе.
Генеральная совокупность нашего исследования составляет 159 163 человека. Объектом исследования являются жители г. Тирасполь в возрасте от 18 лет.
На основании генеральной совокупности была определена выборочная совокупность, которая по полученным данным может считаться репрезентативной для всей совокупности в целом. Исходя из объема генеральной совокупности по 5% уровню точности, объем выборочной совокупности n = 266 человек. В нашем исследовании выборка репрезентативна, так как отклонение выборочной совокупности от генеральной совокупности по двум факторам: возраст и пол не превышает 5%, что удовлетворяет требованиям, предъявленным к такому роду исследованиям. Нами была использована случайная, бесповторная выборка, которая основана на демографических критериях: пол (мужчин – 46 % и женщин – 54 %) и возраст, образование, профессия.
Исходя из цели исследования – социологический анализ специфики социальной стратификации и неравенства в Приднестровской Молдавской Республике нами были определены следующие задачи:
охарактеризовать тенденции стратификационных процессов в трансформирующемся приднестровском обществе;
установить наиболее важные проблемы и тенденции в динамике показателей структуры общества, занятости, доходов и расходов;
изучить представления населения о формирующейся стратификационной структуре и критериях социального расслоения.
Для осуществления поставленных задач нами было проведено анкетирование жителей г. Тирасполь. Результаты по социально-демографическим характеристикам представлены в таблице №1.
Таблица № 1
Социально-демографические характеристики
жителей г. Тирасполь
Характеристики
Пол, %
мужской
46,0
женский
54,0
Возраст %
18-26
20,8
27-37
24,0
38-49
22,5
50-59
16,7
Свыше 60
16,0
Образование, %
неполное среднее
1,8
среднее
12,9
среднее – специальное
41,1
неоконченное высшее
18,0
высшее
26,2
Жилищные условия, %
Проживаю в общежитии, снимаю квартиру
10,7
Живу в собственном доме
17,6
Живу в государственной квартире
21,0
Живу в приватизированной квартире
50,7
Семейное положение, %
Не состою в браке
37,9
Состою в браке
62,1
Род деятельности, %
Разнорабочие, подсобные рабочие
11,5
Руководитель предприятия, зам. руководителя
3,4
Руководитель среднего звена
5,6
Офицерский состав силовых ведомств
4,1
«Самозанятые» и микробизнес
4,5
Служащие без высшего образования, технический персонал офисов
15,6
Рядовые работники торговли и сферы услуг
18,7
Квалифицированные рабочие
10,7
Предприниматель
2,5
Учащийся, студент
5,9
Специалист с высшим образованием
7,9
Пенсионер
9,6
Дети, %
Да
75,6
Нет
24,4
Основной формой поведения населения в условиях глубинной трансформации общества после распада СССР стала адаптация к новым социально-экономическим условиям. Мировоззрение формировалось под воздействием перехода к рыночной системе хозяйствования и общественных отношений в экономике, политике, культурной и духовной сферах.
Данные проведенного нами исследования в рамках дипломного проекта показали, что среди населения широко распространенно чувство тревоги в связи с тем, что происходит в социально-экономической сфере. Это демонстрируют результаты ответа на вопрос о социально-экономической ситуации в Приднестровье (рисунок №1).
Рисунок 1. Диаграмма распределения ответов на вопрос:
Следующим важным и первостепенным в контексте проблемы социальных неравенств в ПМР, стал вопрос – о самооценке приднестровцами своего социального статуса. Как оказалось, лишь 16% приднестровцев оценили свой социальный статус в обществе как хороший, ровно столько же – как плохой, а остальные 68% – считают его удовлетворительным.
Степень недовольства людей своим социальным статусом, выступает своеобразным индикатором уровня социальной напряженности в обществе. Такой же результат мы видели и в предыдущем вопросе. Здесь прослеживается четкая связь идентификации себя с тем или иным социальным слоем и самоощущения своего социального статуса, хотя практически во всех слоях, кроме самого верхнего, доминирующим ответом является «удовлетворительно». А значит социальная напряженность, затрагивает, хотя и в разной степени, все без исключения массовые социальные слои.
При этом, почти две трети приднестровцев, оценивающих свой статус как хороший, относились с точки зрения их классовой самоидентификации к среднему классу или к его верхней части. Те, кто оценивал свой статус как плохой, на три четверти относились к низшему слою (около 40%) и рабочим (около 35%). Оценившие свой статус как удовлетворительный, примерно поровну распределились между рабочими, средним слоем и пограничными между ними слоями. Это говорит о том, что у подавляющего большинства населения уже сформировалась устойчивая классовая самоидентификация, напрямую связанная с общей оценкой своего социального статуса, в рамках иерархически ранжированных социальных слоев, которая остается устойчивой во времени (рисунок №2).
Рисунок 2. Диаграмма распределения ответов на вопрос:
Вслед за самоидентификацией социального статуса мы выяснили восприятие приднестровцами своих классовых позиций. Это видно из следующей диаграммы (рисунок №3).
Рисунок 3. Диаграмма распределения ответов на вопрос:
Чтобы более полно понять распределение классовых позиций, мы соотнесли их с профессиональным статусом респондентов (таблица №2).
Таблица № 2
Соотношение профессионального статуса с выбранной классовой позицией
Профессиональные позиции
Классы
Единый процент
Низший
Рабочие
Верхушка рабочего/Нижний средний
Средний
Высший
Предприниматель
-
-
-
2,0
-
1,0
Руководитель предприятия, зам. руководителя
1,0
1,0
2,0
3,0
3,0
2,0
Руководитель среднего звена
1,0
1,0
4,0
7,0
9,0
4,0
Специалист с высшим образованием
7,0
3,0
18,0
25,0
35,0
15,0
Офицерский состав силовых ведомств
–
1,0
4,0
5,0
18,0
3,0
«Самозанятые» и микробизнес
1,0
–
2,0
3,0
9,0
2,0
Служащие без высшегообразования, технический персонал офисов
6,0
7,0
13,0
11,0
12,0
9,0
Рядовые работники торговли и сферы услуг
5,0
9,0
14,0
10,0
3,0
10,0
Квалифицированные рабочие
9,0
48,0
23,0
13,0
3,0
23,0
Разнорабочие, подсобные рабочие
10,0
16,0
4,0
4,0
–
8,0
Студенты
-
-
-
1,0
3,0
0,3
Пенсионеры
60,0
14,0
16,0
16,0
6,0
22,0
Как видно из представленной таблицы, с низшим классом себя отождествляют неработающие пенсионеры. Широко представлены в составе низшего класса наряду с пенсионерами также неквалифицированные рабочие. Представителями рабочего класса себя ощущают рабочие (свыше половины всех рабочих) и часть тех пенсионеров. Остальные – в основном рядовой состав сферы услуг, включая торговлю и другой технический персонал. Нижний средний класс характеризуется, довольно большой неоднородностью состава. К числу представителей нижнего среднего класса отнесли часть квалифицированных рабочих (пятая часть всех рабочих), часть специалистов с высшим образованием (22% всех специалистов). Учитывая массовость данных групп, именно они и составили костяк нижнего среднего класса, хотя чаще всего эта самоидентификация встречалась у рядовых работников торговли и сферы услуг (28%), офицерского состава силовых ведомств (27%) и технических служащих (27%).
Средний класс в ПМР, состоит в основном из специалистов, наиболее благополучной части пенсионеров, в основном с высшим образованием, и, в меньшей степени, технических служащих. Больше всего в этой категории предпринимателей. Далее следуют руководители, причем как высшего звена, так и среднего уровня (по 63% их отнесли себя к среднему классу, а остальные, в основном, к нижнему среднему), затем специалисты с высшим образованием, как гражданские, так и военные (около 60%), а также самозанятые и представители микробизнеса (60%).
Среди важнейших характеристик, наряду с профессиональным статусом был и уровень образования. В составе низшего класса половина не имела никакого профессионального образования, в составе рабочего и нижнего среднего класса доминировала (соответственно 45% и 43%) группа со средним специальным образованием, а доли имеющих высшее образование составляли, соответственно, 6% и 31%. В составе среднего класса доминировала (45%) группа с высшим образованием, а в верхнем среднем доля лиц с высшим образованием доходила до 65%, но при этом не было ни одного человека, не имеющего никакого специального профессионального образования.
Таким образом, сознательный или бессознательный, но явно присутствовавший учет факторов позволил им достаточно точно и адекватно охарактеризовать свою социально-классовую принадлежность.
Следующей характеристикой для анализа неравенства в сфере повседневных условий жизни и экономического потенциала стал вопрос об источниках дохода. Эта информация позволила лучше понять конкретные проявления вытекающих из неравенства доходов социальных неравенств (рисунок №4).
Рисунок 4. Диаграмма распределения ответов на вопрос:
Если говорить о текущих доходах, то 64% населения ПМР не имеет свободных денежных средств, которые можно было бы потратить на сбережения и инвестиции. Основным источником доходов является зарплата по основному месту работы. Респонденты основным источником дохода, которых является собственный бизнес – сторонники идеи неравных доходов и жизненных шансов при равных стартовых позициях. Приднестровцы, которые получали основной доход от совместительства, поддерживают модель равных стартовых возможностей и неравных доходов – среди них чаще всего встречались специалисты с высшим образованием.
Респонденты, получавшие основные доходы от разовых приработков – это рядовые работники сферы торговли и услуг, квалифицированные и подсобные рабочие, относившие себя к рабочим или нижней части среднего слоя. Это подтверждает сделанный ранее вывод о том, что образование и связанный с ним социально-профессиональный статус являются ключевым фактором социального неравенства.
Подсобное хозяйство в качестве одного из трех основных источников дохода был явный признак низкого социально-экономического и профессионального статуса: так, в число опрошенных, с таким источником дохода входили около 40% разнорабочих и 32% пенсионеров. У этих людей наблюдалось скорее неприятие модели при которой человек эффективно реализует свои возможности и получает впоследствии адекватное вознаграждение за свой труд, даже если это будет означать достаточно глубокую социальную дифференциацию.
При уточнении материального положения мы изучили расходную составляющую. Ответы на вопрос «Как Вы оцениваете свое материальное положение?» распределились следующим образом: Денег хватает на продукты, одежду и вещей длительного пользования (9,3), Денег хватает на продукты и одежду, но покупка вещей длительного пользования вызывает затруднение (41,1), Денег хватает только на продукты (28,0), Денег вообще, ни на что не хватает (21,6). Полученные результаты демонстрируют нам, то доходы половины населения очень низкие и не удовлетворяют большую долю потребностей. И только 10 часть населения может позволить себе практически все.
Еще одним показателем экономического потенциала является наличие или отсутствие сбережений и поведение, связанное с ними (рисунок №5).
Рисунок 5. Диаграмма распределения ответов на вопрос:
Результаты опроса показали, что высший класс демонстрирует активное финансовое поведение, наличие крупных сбережений. В среднем классе сбережения имеют лишь около трети их представителей, велика доля имеющих различного рода задолженности. В нижних категориях доля «должников» начинает сокращаться, достигая в бедных слоях населения показателя в 20%, что, видимо, связано с тем, что в долг им уже никто не дает, и сложностью выплаты кредитов.
Системные сбережения осуществляют в основном те, кто, рассматривает своё материальное положение как хорошее. Таким образом, можно констатировать наличие почти линейной зависимости между сберегательными возможностями приднестровцев и их восприятием своего имущественного положения. В настоящее время более половины населения (56,0%) не имеют возможности регулярно делать какие-либо накопления ввиду отсутствия даже минимума свободных средств.
Социальные неравенства вообще и неравенства жизненных шансов в частности имеют множество аспектов, и неравенство в уровне жизни –один из них. Поэтому посмотрим теперь, как отличается оценка отдельных сфер жизни и открывающихся возможностей в различных группах населения. В этой связи посмотрим сначала на субъективные оценки приднестровцами базовых сторон своей жизни (рисунок №6).
Рисунок 6. Диаграмма распределения ответов на вопрос:
Как Вы оценивает различные стороны вашей жизни?
Как видно из полученных данных, число респондентов, недовольных тем, как удовлетворяются их базовые потребности достаточно велико. 30% респондентов не могут удовлетворить на приемлемом уровне, хотя бы одну из потребностей, а 11% – две или все три. Естественно, что именно 30% наиболее критично оценивает и свое материальное положение – и составляют 60% всех активно недовольных своим материальным положением. Эта же группа оценивает как плохое и свое материальное положение – 90% респондентов. Те, кто оценивает стороны жизни как хорошие, картина прямо обратная – 55% этой группы, составлявшей ровно 10% опрошенных, оценивали как хорошее и свое материальное положение. Однако при этом и наиболее благополучные по их возможностям удовлетворить три базовые потребности 10% респондентов не процветает – почти половина их не имеет сбережений, почти 40% были не удовлетворены своим статусом.
Изучая далее субъективную оценку своей жизни приднестровцами, мы задали вопрос об оценке жизни в целом. Данные показали, что 17% назвали ее хорошей, а 10% – плохой. Дифференциация оценок как жизни в целом, так и различных ее аспектов наблюдалась и по возрасту респондентов. Приднестровцы старших возрастов более негативно оценивали все аспекты своей жизни и, соответственно, и свою жизнь в целом (таблица №3).
Таблица № 3
Оценка своей жизни представителей различных возрастных групп, в %
Жизнь в целом складывается
Возраст
До 30
31-40
41-50
51-60
Старше 60
Хорошо
28,0
21,0
18,0
9,0
11,0
Плохо
5,0
6,0
8,0
12,0
21,0
Как видно из таблицы, своеобразной «точкой перелома» выступал возраст 50 лет – среди, преодолевших этот возрастной рубеж, доля негативно оценивающих свою жизнь начинала преобладать над долей оценивающих ее позитивно. Другой тип дифференциации, также определяющий неравенство качества жизни, связан с уровнем образования. С ростом образования растет, согласно результатам исследования, позитивная оценка возможности реализовать себя в профессии, а также возможности получить необходимые знания и образование. Это может означать дальнейшее увеличение разрыва между людьми с высоким и низким уровнем образования, так как возможность повышения этого уровня в большей степени доступна для тех, кто уже имеет более высокое образование. Итак, в целом доля негативных оценок является очень высокой и во многих случаях преобладает над долей позитивных.
Обратимся еще к одному вопросу, позволяющему оценить социально-психологическое самочувствие приднестровцев. По результатам исследования, практически треть часто чувствовали, что так дальше жить нельзя; столько же часто ощущали собственную беспомощность повлиять на происходящее вокруг; половина говорили о том, что часто чувствовали несправедливость всего происходящего вокруг. Как показали результаты исследования, только 5% респондентов практически никогда не испытывали ни одно из вышеперечисленных чувств. Таких людей больше в старших возрастных группах. Те же тенденции характеризовали и тех, кто часто испытывал хотя бы два из этих трех чувств – а таких в целом оказалось еще 18%. Доля наименее благополучных в социально-психологическом плане людей заметно сокращалась с ростом уровня жизни. Мы проиллюстрировали процент приднестровцев с неблагополучным социально-психологическим состоянием (рисунок №7).
Рисунок 7. Диаграмма распределения ответов на вопрос:
Таким образом, дифференциация по уровню жизни определяет и такое драматичное по своим последствиям социальное неравенство как риск пребывания в условиях постоянного стресса. А ведь постоянный стресс и подавленность – важнейшие факторы ухудшения здоровья.
В связи с этим был задан вопрос и оценке состояния здоровья приднестровцев. Результаты не случайно показали, что свое здоровье гораздо выше оценивали те, кто находился в лучшем социально-психологическом состоянии. Кроме того, самооценка своего здоровья как плохого, также как и плохое социально-психологическое состояние, концентрируется в наименее благополучных слоях населения – 34% бедных охарактеризовали свое здоровье как плохое и очень плохое и лишь 13% – как хорошее и отличное, в то время как 61% представителей верхних слоев населения охарактеризовали свое здоровье как хорошее и отличное, и 2% как плохое. Сравнительный анализ оценок социально-психологического состояния и здоровья, а так же уровня жизни, представлен в таблица №4 и №5.
Таблица № 4
Самооценка социально-психологического состояния
в группах с различным уровнем жизни, в %
Социально-психологическое состояние
Самооценка своего состояния здоровья
Отличное
Хорошее
Удовлетворительное
Плохое
Очень плохое
Хорошее социально-психологическое состояние
66,0
60,0
42,0
27,0
17,0
Плохое социально-психологическое состояние
16,0
19,0
35,0
56,0
65,0
Таблица № 5
Самооценка здоровья в группах с различным уровнем жизни, в %
Уровень жизни
Самооценка своего состояния здоровья
Отличное
Хорошее
Удовлетворительное
Плохое
Очень плохое
Верхние слои
11,0
10,0
3,0
1,0
0,0
Средние слои
42,0
44,0
35,0
19,0
9,0
Малообеспеченные слои
36,0
37,0
42,0
41,0
39,0
Низшие слои
11,0
10,0
19,0
40,0
52,0
Как физическое, так и психологическое здоровье зависит от уровня жизни и возраста. Оценка своего здоровья теми, кто находится в сложном социально-психологическом состоянии и, оказалась гораздо ниже, чем оценка здоровья, которую давали приднестровцы того же возраста, не подверженные стрессу (таблица №6).
Таблица № 6
Самооценка здоровья в двух возрастных категориях в группах с различным социально-психологическим состоянием, в %
Возраст
Социально психологическое состояние
Самооценка своего состояния здоровья
Отличное или
хорошее
Удовлетворительное
Плохое или
очень плохое
До 30 лет
Хорошее
82,0
14,0
4,0
Плохое
49,0
42,0
9,0
Старше 60 лет
Хорошее
13,0
75,0
12,0
Плохое
3,0
43,0
54,0
Таким образом, плохое социально-психологическое состояние, во многом связанное с неблагоприятным положением в жизни, приводит к тяжелым стрессам, которые, в свою очередь, определяют худшее состояние здоровья и худшие жизненные шансы – образуется своего рода «замкнутый круг».
Однако для лучшего понимания социального неравенства необходимо также обратиться к вопросам, позволяющим дать объективную оценку основных социальных неравенств, связанных с качеством жизни населения. В частности, одним из важных аспектов здесь является проблема достижений и качественных изменений в каких-либо сторонах жизни (рисунок №8).
Рисунок 8. Диаграмма распределения ответов на вопрос:
Но и здесь, судя по данным исследования, ситуация достаточно проблематичная. Никаких серьезных позитивных сдвигов в жизни 61% населения не произошло – они не смогли ни повысить свой уровень жизни, ни улучшить жилищные условия или ситуацию на работе, ни повысить уровень образования, ни добиться чего-либо еще, достаточно значимого.
Как отмечалось выше, удовлетворенность своей жизнью растет с ростом уровня образования. Оказалось, что уровень образования определяет и динамику достижений (рисунок №9).
Рисунок 9. Диаграмма распределения ответов на вопрос:
Доля, добившихся за последний год качественных улучшений своей жизни, в группах с различным уровнем образования, в % от группы
Таким образом, ухудшение положения неблагополучных слоев общества имеет под собой и объективные основания. Их уровень образования не позволяет им занимать выгодные позиции на рынке труда, они в гораздо меньшей степени владеют востребованными в современных условиях навыками. Именно это нужно учитывать при планировании государственных программ поддержки наименее благополучных слоев населения, нацеленных на сокращение неравенства в современном приднестровском обществе.
Последнее, к чему стоит обратиться, говоря о качестве жизни населения – это вопрос использования приднестровцами платных услуг. Использование этих услуг отражает не только поведенческие особенности, но и различия в качестве жизни. В целом ответы на вопрос об использовании платных услуг распределились следующим образом (рисунок №10).
Рисунок 10. Диаграмма распределения ответов на вопрос:
Чаще всего используют услуги платной медицины, которые зачастую являются жизненно необходимыми. Такие инвестиции в человеческий капитал, как образование, оздоровление и рекреация – как для себя, так и для детей – распространены в ПМР в гораздо меньшей степени, чем хотелось бы.
Использование платных услуг значительно растет при росте уровня образования даже в группах с равным доходом. Видимо, респонденты с более высоким образованием в гораздо большей степени осознают важность подобных инвестиций (рисунок №11).
Рисунок 11. Диаграмма распределения ответов на вопрос:
Использование платных услуг за последний год группами с разным уровнем образования,%
Важной составляющей человеческого капитала является образование. К сожалению, за последние три года этим занималось менее половины опрошенных (рисунок №12).
Рисунок 12. Диаграмма распределения ответов на вопрос:
Принципиально важно, что в слоях, различающихся уровнем жизни, реализовывались разные стратегии поддержания стоимости своего социального капитала. Естественно, что это означает углубление неравенства между различными слоями населения. Проявлением социального неравенства является тот факт, что возможность посвящать свое время длительному образованию доступна далеко не всем.
Немало важным представляется анализ проблематики неравенств в контексте их социальной мобильности. Становление рыночных институтов в нашей стране не только создало новые возможности, но и заставило говорить о конкуренции во всех сферах жизни. Эту конкурентную борьбу довольно часто успешно выигрывали выходцы из «простых» семей, которые достигли в итоге довольно высоких позиций.
Отвечая на вопрос о положении в сравнении с предыдущим поколением, в первую очередь стоит отметить, что, несмотря на перспективы, открывшиеся в начале 1990-х годов в связи с вступлением нашей страны на путь рыночных реформ, основная масса населения страны не смогла ими воспользоваться: лишь 43% считали, что люди их поколения в ПМР в среднем живут лучше, чем поколение их родителей (рисунок №13).
Рисунок 13. Диаграмма распределения ответов на вопрос:
Оценка из разных возрастных групп положения своего поколения по сравнению с поколениями родителей и детей
Более того – несмотря на несколько больший оптимизм в отношении следующего за ними поколения, лишь немногим более половины респондентов (56%) считали, что сегодняшние дети будут жить лучше их поколения. Максимальным оптимизмом в этом вопросе обладали молодые. Лучшее будущее для сегодняшних детей ожидали лишь 43% этой части населения. Масштаб восходящей мобильности затронул лишь треть опрошенных и сопровождался, к тому же, нисходящей мобильностью – 21% респондентов оценивали свое положение в обществе как более низкое по сравнению с тем, какое положение занимали их родители в их возрасте. Но особенно значимо для вертикальной мобильности оказалось образование. Получившие высшее образование, намного чаще остальных, добивались более высокого положения в обществе по сравнению со своими родителями. И наоборот – чем ниже был уровень образования, тем выше оказывались показатели нисходящей мобильности.
Таковы некоторые объективные факторы, предопределяющие вероятность восходящей социальной мобильности. Как показало исследование, сами приднестровцы среди основных факторов, влияющих на возможность достичь благополучия, называли наличие нужных знакомств, образование и упорность. Наряду с ними как значимые условия также отмечались происхождение из богатой семьи и наличие образованных родителей, то есть характеристики, связанные с условиями социализации. Таким образом, население страны, главным считает собственные усилия человека, но отмечает, что положение родителей также очень сильно влияет на жизненные шансы детей (таблица №7).
Таблица № 7
Условия, важные для того, чтобы добиться благополучного положения в жизни, в %
Условия
Население в целом
% от тех, кто оценивал свое положение как более высокое по сравнению с тем, что занимали его родители
% от тех, кто оценивал свое положение как более низкое по сравнению с тем, что занимали его родители
Иметь нужные знакомства
89,0
89,0
91,0
Самому иметь хорошее образование
91,0
89,0
89,0
Упорно трудиться
89,0
84,0
81,0
Происходить из богатой семьи
73,0
74,0
74,0
Иметь образованных родителей
67,0
66,0
65,0
Неразборчивость в средствах, нахальство
44,0
45,0
52,0
Политические связи
46,0
43,0
45,0
Место, откуда человек родом
23,0
25,0
27,0
Пол
23,0
23,0
23,0
Национальность
20,0
20,0
20,0
Политические убеждения
18,0
17,0
18,0
Следующим важным фактором для изучения стала оценка реальных жизненных достижений. В современных условиях тотальной экспансии «рыночных» ценностей приднестровцы видят смысл жизни не столько в обогащении, сколько в душевной гармонии, семье и получении хорошего образования таблица №8.
Таблица №8
Чего удалось добиться в жизни приднестровцам за последний год, в %
Сфера достижения успехов
Уже добились, чего хотели
Пока не добились, но считают, им это по силам
Хотелось бы, но вряд ли смогут добиться этого
В их жизненных планах этого не было
1. Получить хорошее образование
40,0
11,0
32,0
16,0
2. Получить престижную работу
23,0
22,0
41,0
14,0
3. Создать счастливую семью
60,0
20,0
16,0
4,0
4. Иметь собственный бизнес
2,0
12,0
31,0
55,0
5. Стать богатым человеком
1,0
17,0
54,0
29,0
6. Заниматься любимым делом
38,0
24,0
33,0
5,0
7.Иметь много свободного времени и проводить его в свое удовольствие
14,0
19,0
42,0
25,0
8.Побывать в разных странах мира
4,0
17,0
55,0
24,0
9. Воспитать хороших детей
51,0
36,0
9,0
5,0
10. Жить не хуже других
31,0
36,0
30,0
4,0
11. Иметь надежных друзей
66,0
17,0
12,0
5,0
12. Честно прожить свою жизнь
63,0
26,0
7,0
4,0
13. Иметь интересную работу
38,0
25,0
30,0
7,0
14. Иметь доступ к власти
2,0
5,0
17,0
75,0
15. Попасть в определенный круг людей
6,0
11,0
21,0
62,0
16.Сделать карьеру
9,0
19,0
23,0
49,0
Как видно из таблицы, поистине всеобщей жизненной целью является «счастье душевности» – общение и взаимопонимание с близкими людьми (семья и друзья), а также наличие любимого дела. Количество респондентов, заявивших, что они таких целей перед собой не ставили, составляет очень малую величину – не более 4-6 %. Кроме того, подавляющему большинству в принципе не хотелось, вступать в серьезный разлад со своей совестью (установка на то, чтобы «честно прожить жизнь»). Наконец, к этому списку всеобщих целей надо прибавить еще «жить не хуже других».
На противоположном от этого полюсе лежит другой набор ценностей: собственный бизнес, доступ в «избранное общество» и, наконец, власть. Большинство наших сограждан не против богатства. Но обозначается примерно 20-процентный зазор между теми, кто хотел бы быть богатым и теми, кто готов целенаправленно на это работать. Остается только предполагать, как примерно пятая часть думает добиться желаемого благополучия – то ли богатство должно придти к ним «само собой», то ли его источником должно быть «справедливое» государство.
Однако молодежь, постепенно все дальше отклоняется от данного типа, проявляя возрастающий уровень амбиций. Ее ценности близки к ценностям старшего поколения лишь по нескольким позициям. Однако ожидания молодежи относительно уровня жизни и статусной и деловой самореализации значительно выше, чем у старшего поколения.
В последних вопросах анкеты мы подошли к основной идее нашего социологического исследования, а именно изучению понимания социальной справедливости и отношение к социальным неравенствам в целом. Как показало проведенное исследование, в целом проблема справедливости и оправданности социальных неравенств является «болевой точкой» приднестровского самосознания. Лишь 9% не ощущали несправедливости, 44% часто ощущали эту несправедливость, а 45% – переживали из-за нее иногда. Это значит, что существующие сегодня в ПМР социальные неравенства представляются несправедливыми всем слоям населения независимо от динамики их личного благополучия (рисунок №14).
Рисунок 14. Диаграмма распределения ответов на вопрос:
Это значит, что существующие сегодня в ПМР социальные неравенства представляются несправедливыми всем слоям населения независимо от динамики их личного благополучия. Особенно болезненно воспринимаются такие виды неравенств как чрезмерная дифференциация доходов и неравенства в распределении частной собственности, справедливость которых в их нынешнем виде признают всего по 6%, а не признают – соответственно 86% и 74%.
Подводя итоги проведенного исследования можно говорить, о том, что были достигнуты основные задачи исследования и подтверждена основная гипотеза исследования. Результаты исследования продемонстрировали наличие субъективных и объективных факторов, которые влияют на социальную структуру приднестровского общества и впоследствии на социальное расслоение и неравенство. Так же была подтверждена и рабочая гипотеза. Данные показывают, что социальное расслоение остро проявляется в приднестровском обществе и является причиной тревожности среди приднестровцев.
Полученные результаты исследования, привели нас к ряду важных обобщений и выводов.
1. Приднестровцы достаточно толерантно относятся к большинству «бытовых» социальных неравенств. Куда более резкий протест вызывают у них чрезмерная глубина неравенства в распределении собственности и доходов. При этом решающую роль в определении их позиции в вопросе о справедливости тех или иных неравенств играют не их личные интересы, а именно общие представления о справедливости, которые являются социокультурной нормой, характерной для приднестровского общества на нынешнем этапе его развития.
2. В ПМР социальное недовольство замыкается на базовые ценностно-мировоззренческие позиции, и в результате приобретает характер недовольства сложившимися в стране за годы реформ социально-экономическими отношениями, включая и распределение собственности, и распределение доходов. При этом протест превращается из недовольства собственным положением в недовольство новой системой общественных отношений в целом.
3. Как установило исследование – недвижимость – одно из важнейших проявлений социальных неравенств в повседневной жизни приднестровцев. По данным исследования, около 60% населения одновременно не имеют ни какой недвижимости, помимо жилья, где проживают (к тому же в большинстве случаев очень низкого качества), ни сбережений (причем каждый второй из них к тому же имеет долги различного рода).
4. Исследование показало, что социальные неравенства, проявляются и в разном качестве отдельных аспектов жизни, выражаются в различном социально-психологическом состоянии, здоровье, открывающихся возможностях, степени доступности стратегий адаптации и улучшения своего положения, в восприятии жизни в целом. Важнейшими факторами неравенств выступают возрастная дискриминация, различия в уровне образования. В целом доля негативных оценок остается слишком высокой и часто доминирует над долей позитивных оценок.
5. Как показало исследование, наши сограждане в подавляющем большинстве высоко оценивают значимость образования. Однако, также большая часть приднестровцев убеждена в том, что в ПМР не существует адекватной оценки интеллектуальных усилий и квалификаций, что делает неубедительными затраты, вкладываемые в формирование и накопление человеческого капитала.
6. Данные исследования позволяют сделать вывод и о том, что социальные неравенства накладывают свой отпечаток на традиционные практики взаимной поддержки и качество существующих социальных связей, которые были и остаются важным дополнительным ресурсом выживания. Большинство сложившихся социальных сетей носит неформальный характер, в чем проявляется явное недоверие значительной доли приднестровских граждан к формальным институтам.
Чрезвычайно опасной выступает и тенденция постепенного исключения малообеспеченных и, особенно, бедных из наиболее значимых видов многофункциональных обменов социальным капиталом и смещение характера функционирования сетей поддержки самых нуждающихся в сторону получения более простых типов помощи. Поэтому правы те ученые, политики, эксперты, которые призывают сделать основной задачей социальной политики не просто материальную помощь беднейшим, а выравнивание сильно дифференцированных социальных шансов различных групп населения.
§3. Влияние политики государства на социальное неравенство в современном приднестровском обществе
Неравенство в различных сферах общественной жизни, в полной мере неустранимо. В пределах допустимых различий, не подрывающих стабильность общества и не блокирующих циркуляцию политической элиты, оно даже играет позитивную роль, способствуя селекции и состязательности субъектов политического процесса, выражающих плюрализм интересов и стремлений различных общественных слоев и групп. Проблема приобретает остроту тогда, когда появляются большие перепады в экономическом и социальном положении людей, в их социальном статусе.
Классик либерализма Джон Стюарт Милль отмечал, что порабощение людей осуществляется не только силой, но и бедностью. И эта форма угнетения нисколько не меньшее зло, чем тоталитарные и деспотические формы правления. «Бедные не ошибаются, когда думают, что этот вид зла равнозначен другим его видам, с которыми человечество боролось до сих пор». Абсолютистские и тоталитарные режимы лишают массовые слои общества возможности участвовать в политике деспотическими средствами. Но, то, же самое в поляризованных социальным неравенством квазидемократических обществах происходит с обездоленными слоями населения. Социально униженное положение отгораживает их от политики.
Современные социологические исследования подтверждают, что существует корреляция между уровнем социального неравенства и формами политического правления: страны с высоким уровнем неравенства тяготеют к авторитаризму и, наоборот, там, где неравенство минимизируется, превалирует демократия.
Можно назвать три основных фактора влияния социального неравенства на политическую сферу.
Во-первых, социальное неравенство поляризует общество, концентрируя на одном полюсе политики апатию и пассивность, а на другом – стремление монополизировать и закрыть для общественности сферу принятия политических решений.
Во-вторых, социальное неравенство маргинализирует обездоленные слои общества, подталкивая их к нелегитимным формам протеста. Лишенные возможности артикулировать и защищать свои интересы в публичной сфере они становятся социальной базой политического экстремизма.
В-третьих, социальное неравенство культивирует в обществе атмосферу, которая подрывает устои социальной справедливости и общего блага; разрушаются нравственные основы демократии. В основании системы накапливается комплекс униженности, на политическом Олимпе – комплекс вседозволенности.
Общий вывод очевиден – неограниченный рост социального неравенства противоречит демократии и способствует развитию авторитарных тенденций. Поэтому в демократических обществах вырабатываются механизмы регулирования социального неравенства: государство через бюджет перераспределяет национальный доход в пользу малоимущих и социально обездоленных, создаются разного рода социальные фонды, в системе власти и гражданского общества образуются комитеты и комиссии, аккумулирующие интересы и запросы общественных групп, не артикулированные или слабо артикулированные в публичной сфере. Политический смысл этих мер состоит в том, чтобы удерживать социальное неравенство в пределах, позволяющих амортизировать его негативные выбросы в политику и поддерживать гражданскую активность населения на уровне демократических стандартов.
Следует отметить, что и сама демократия как форма и способ правления содержит в себе средства противодействия неравенству. Власть, как и собственность, не может быть распределена поровну и потому сама является источником неравенства. Демократия позволяет в той или иной мере компенсировать это неравенство расширением участия граждан в политическом процессе. Жан-Жак Руссо считал, что «общая воля тяготеет к равенству». Все это свидетельствует о том, что проблема минимизации социального неравенства и ее политических проявлений вышла сегодня на авансцену общественно-политической жизни многих стран мира. Среди важнейших индикаторов качества демократии, ведущие исследователи этой проблематики, называют «равенство».
В приднестровском обществе, где в 1990-е годы прошлого века произошла ломка отношений собственности и никем не регулируемая приватизация государственного имущества и общенациональных природных ресурсов, радикальные реформы открыли все пути для ничем не ограниченного роста социального неравенства. Негативные политические последствия не замедлили проявиться в особо острых формах. В конечном счете, эти процессы привели к резкому разрыву между обществом и властью. И до сих пор власть не имеет четкой стратегии сдерживания роста социального неравенства и минимизации его политических последствий.
В глазах «социальных низов», власть выступает на стороне богатых и преуспевающих либо, в лучшем случае, занимает нейтральную позицию. При такой государственной политике граждане, оказавшиеся в социально ущемленном положении, не могут идентифицировать себя с государством и властью. Ослабевает, если не сказать разрушается, гражданская солидарность – эта глубинная основа самого понятия гражданства как сопричастности всех членов общества к общенациональным целям и государственной публичной политике. На этом фоне усиливается тенденция к корпоративизации гражданства, его растворению в блоках корпоративных интересов больших экономических (национальные или транснациональные корпорации) или политических (партии власти) объединениях.
Единению общества вокруг общенациональных целей препятствует нарастающее социальное неравенство, порождающее глубокие расслоения, противостояния и даже угрозы раскола.
Положение усугубляется тем, что разделяющие последствия социального неравенства накладываются на быстро трансформирующееся приднестровское общество, которое и без того разделено по целому ряду показателей.
Там, где социальное неравенство принимает масштабы, препятствующие гражданской активности больших масс населения, возникает феномен «политической бедности». В трактовке американского политолога Джеймса Бохмана суть этого феномена в «неспособности каких-то групп граждан эффективно участвовать в демократическом процессе и в их последующей уязвимости перед последствиями намеренно или ненамеренно принимаемых решений».
«Политическая бедность» выводит граждан из публичной сферы. В результате их голос не слышат ни общество, ни государство, а пассивное поведение нередко воспринимается властью как согласие с проводимой политикой. Порог «политической бедности», по мнению Д. Бохмана, проходит по линии способности-неспособности той или иной общественной группы инициировать обсуждение проблем, затрагивающих ее интересы.
Понятие «политическая бедность» очень актуально для понимания политической ситуации, где целые слои населения практически исключены из политического процесса. Основная масса интеллектуальной элиты страны – учителя, врачи, преподаватели вузов, научные работники – пополнили ряды «новых бедных». Поглощенные повседневными заботами о своем выживании они лишены возможности полноценного участия в гражданской деятельности и не могут достучаться до власти со своими требованиями, добиться их включения в политическую повестку дня.
В начале 90 хх. годов произошла масштабная приватизация собственности, и последствия этого процесса мы можем наблюдать и сегодня. Показательно мнение на этот счет классика ортодоксии свободного рынка, Мильтона Фридмана. В одном из интервью 2001 года он заявил, что в начале 90-х годов его совет странам, совершавшим переход от социализма к капитализму, состоял из трех слов: «приватизировать, приватизировать, приватизировать». «Однако я был не прав. Оказывается, правление закона является, по всей видимости, более важным, чем приватизация». Следствием приватизации, и стали быстрая поляризация общества, стремительный рост социального неравенства.
Все больше дает о себе знать потребность в изменении вектора социальной политики в сторону жесткого ограничения роста неравенства, устранения таких его форм, которые воспринимаются общественным мнением как явно несправедливые. Тогда у людей возникнет ощущение собственной сопричастности общему делу и тяга к солидарности в достижении общих целей.
Готова ли нынешняя власть к сбалансированной экономической и социальной политике, сочетающей публичные и частные начала. Вместе с тем, все больше симптомов того, что общество не удовлетворено такой политикой.
Так, проведенный анализ убеждает, что самого пристального внимания заслуживает проблема ослабления остроты социально-экономического неравенства и связанная с ней проблема снижения уровня бедности и нищеты. Все яснее становится необходимость более настойчивого осуществления современной стратегии социально-экономического развития страны, в том числе регулирования социально-экономических процессов. Очевидно, что Приднестровская Молдавская Республика нуждается в реализации национальной модели развития, не исключающей, использование позитивного опыта экономически развитых государств. Важнейшим звеном современной социально-экономической политики выступает совершенствование распределительных отношений, без чего экономический рост очень часто не отражается на улучшении условий жизни многих больших и малых групп населения.
Дальнейшее развитие позитивных тенденций в социально-экономическом положении населения может быть достигнуто путем реформирования системы оплаты труда, направленного на повышение уровня заработной платы и приведение ее в соответствие с реальным прожиточным минимумом, сокращение огромных разрывов в заработной плате и доходах различных групп и слоев.
Еще одной важнейшей задачей является создание широких возможностей для продуктивной занятости и обеспечения устойчивых источников средств к существованию не выборочных, а всех групп населения. Особую значимость в связи с этим приобретает повышение внимания к совершенствованию системы профессионального образования, подготовки и переподготовки кадров, обеспечению возможности трудоустройства в соответствии с приобретенной квалификацией, формированию благоприятной среды, включая эффективную, стабильную и справедливую экономическую политику, достаточно развитую инфраструктуру и адекватную систему социальных гарантий. Речь идет о необходимости создания комплекса условий, позволяющих людям независимо от их происхождения, социального статуса родителей продвигаться вверх по социальной лестнице и занимать достойное место в обществе.
На повестке дня также выработка дифференцированных стратегий социальной политики, учитывающих разносторонние интересы различных групп общества, а также поиск эффективных механизмов их реализации. Необходимо, чтобы осуществление экономических реформ способствовало большей индивидуализации благосостояния, созданию возможностей различным семьям выбирать свои варианты формирования материального благополучия с учетом индивидуальных жизненных ситуаций. Главным вопросом оказывается формирование приоритетов с учетом того, чтобы результаты экономического роста служили интересам не только богатых, но и наименее привилегированных категорий граждан. Важными моментами в улучшении социально-экономического положения населения выступают повышение пенсионного обеспечения населения, соответствующего реальному прожиточному минимуму, реализация программ социальной поддержки социально-уязвимых групп. Речь идет также об обеспечении широкой доступности основных социальных услуг для различных групп населения во всех регионах страны.
Решение этих задач неверно было бы искать только в экономической сфере. Не менее важны сегодня политические и правовые факторы, в том числе состояние государственного управления, судебной и правоохранительной систем, способность государства обеспечить исполнение законов, правительственных и иных решений. Повышение уровня жизни людей непосредственно связано с наведением порядка и укреплением законности в стране, борьбой с коррупцией и бюрократическим произволом чиновников, от чего страдает подавляющее большинство граждан. Речь идет также о повышении доверия к институтам власти и рыночным структурам.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Рассмотренная нами тема дипломной работы «Социальная стратификация и неравенство в Приднестровской Молдавской Республике: социологический анализ» позволила более широко раскрыть глубокие изменения социальной структуры и условий жизни населения Приднестровской Молдавской Республики.
Проведенный теоретический анализ показал, что на первых этапах радикальных реформ, вначале 90-х. г., отмечалось заметное ухудшение практически всех показателей материального благосостояния приднестровских граждан. Население республики было повергнуто в шок и поставлено на грань выживания. В процессе адаптации к рыночным реформам население столкнулось с нарастающими трудностями, в том числе с безработицей, совершенно новыми проявлениями профессиональной невостребованности, дороговизной жизни, безудержным ростом цен, многомесячными задержками выплат заработной платы, пенсий, социальных пособий. В процессе реформ произошло расслоение общества по доходам и собственности, многократно увеличился разрыв в уровне материального благосостояния беднейших и самых богатых слоев, демонстрирующий огромные различия в стартовых условиях и адаптационных возможностях различных групп населения.
В настоящее время социальной структуре приднестровского общества присуща крайняя неустойчивость. Идет активный процесс «размывания» традиционных слоев и групп населения, происходит становление новых видов межгрупповой интеграции по формам собственности, доходам, включенности во властные структуры. Масштабы, тенденции, глубина и особенности протекания трансформации социальной структуры, ее усложнение определяются комплексом факторов: структурными изменениями в экономике и темпами выхода из кризисного состояния; существеннейшими изменениями в системе занятости; снижением уровня жизни подавляющей части населения; социальной анемией и социальной деривацией.
Одним из важных моментов социоструктурной динамики является изменение роли и содержания традиционных критериев стратификации общества. Напомним, что основными критериями принято считать экономический потенциал, политический потенциал, и, наконец, социокультурный потенциал, отражающий уровень образования, квалификации и культуры, особенности образа и качества жизни. Можно добавить к этому перечню то, что в узком смысле называют социальным капиталом – насыщенность сетей взаимосвязей с другими людьми, группами и социальными институтами, потенциал доверия.
В ходе написания дипломной работы были достигнуты поставленные цели и решены основные задачи, которые позволили установить проблемы и тенденции в динамике показателей структуры общества, занятости, доходов; изучить представления населения о формирующейся стратификационной структуре и критериях социального расслоения.
Полученные данные подтверждают выдвинутые нами гипотезы исследования. Результаты исследования продемонстрировали наличие субъективных и объективных факторов, которые влияют на социальную структуру приднестровского общества и впоследствии на социальное расслоение и неравенство. Неравенство характеризуется пирамидальной моделью стратификации, высоким профилем неравенства, интенсивными процессами поляризации и является причиной тревожности среди приднестровцев.
Изучая социальную структуру Приднестровской Молдавской Республики, мы пришли к следующим выводам:
1. В современном приднестровском обществе существуют оформленные в виде вертикальной иерархии слои, в основе дифференциации которых лежит различный уровень благосостояния. Помимо дохода, в качестве критериев выделяются критерии образа жизни, социального самочувствия и форм социального участия. Этот общий для всех профиль современной социальной структуры представляет собой пирамиду с крайне небольшой верхушкой, узким средним слоем и широким основанием – базовым и нижним слоями, граница между которыми условна, и их можно рассматривать как один огромный слой, объединяющий большую часть общества.
2. Приднестровцы достаточно толерантно относятся к большинству «бытовых» социальных неравенств. Куда более резкий протест вызывают у них чрезмерная глубина неравенства в распределении собственности и доходов. При этом протест превращается из недовольства собственным положением в недовольство новой системой общественных отношений в целом.
3. Исследование показало, что социальные неравенства, проявляются и в разном качестве отдельных аспектов жизни, выражаются в различном социально-психологическом состоянии, здоровье, открывающихся возможностях, степени доступности стратегий адаптации и улучшения своего положения, в восприятии жизни в целом. Важнейшими факторами неравенств выступают возрастная дискриминация, различия в уровне образования.
4. Как показало исследование, наши сограждане в подавляющем большинстве высоко оценивают значимость образования. Однако, также большая часть приднестровцев убеждена в том, что в ПМР не существует адекватной оценки интеллектуальных усилий и квалификаций, что делает неубедительными затраты, вкладываемые в формирование и накопление человеческого капитала.
5. Среди всех негативных последствий социально-стратификационных процессов, самым тяжелым для населения Приднестровской Молдавской Республики оказалась безработица. Помимо этого, потеря привычного уклада жизни и маргинализация до сих пор вызывают у людей неуверенность в будущем, страх перед завтрашним днем, скованность всякой инициативы и социальной мобильности.
7. Данные исследования позволяют сделать вывод и о том, что социальные неравенства накладывают свой отпечаток на традиционные практики взаимной поддержки и качество существующих социальных связей, которые были и остаются важным дополнительным ресурсом выживания. Большинство сложившихся социальных сетей носит неформальный характер, в чем проявляется явное недоверие значительной доли приднестровских граждан к формальным институтам.
8. Чрезвычайно опасной выступает и тенденция постепенного исключения малообеспеченных и, особенно, бедных из наиболее значимых видов многофункциональных обменов социальным капиталом и смещение характера функционирования сетей поддержки самых нуждающихся в сторону получения более простых типов помощи.
Полученные результаты могут быть использованы институтами власти и управления при разработке социальных проектов и финансовой политики; в практической деятельности по экономическому контролю. Социальная политика государства должна содержать следующие основополагающие установки, в связи с этим были выработаны следующие рекомендации:
Необходимо реформирование системы оплаты труда, направленного на повышение уровня заработной платы и приведение ее в соответствие с реальным прожиточным минимумом, сокращение огромных разрывов в заработной плате и доходах различных групп и слоев;
Разрыв в уровнях жизни наиболее и наименее состоятельных групп населения не должен выходить за пределы соотношения пять-семь к одному;
Социально уязвимым группам населения следует гарантировать источники существования, полностью обеспечивающие прожиточный минимум;
Всем гражданам должны быть обеспечены равные стартовые условия, предполагающие, в частности, равное право на получение медицинских услуг и образования;
Дополнительную роль в проведении рациональной социальной политики может сыграть стимулирование создания и деятельности влиятельных общественных благотворительных организаций, которые взяли бы на себя заботу о неимущих слоях населения в области медицинского обслуживания и социальной реабилитации;
Важным элементом является, разумное поведение состоятельной части общества. Оно предполагает осознанный отказ от вызывающей публичной демонстрации своих материальных возможностей, способной вызвать раздражение у других, менее состоятельных граждан, подчеркнутый демократизм поведения;
Необходимы также коррективы в информационной стратегии средств массовой информации, прежде всего электронных;
Включение общественности в процесс принятия политических решений публичной сферы – институционализированного общественного форума, на котором члены общества, обсуждая представляющие интерес вопросы, получат возможность создавать условия для их реализации на практике.
Повышение уровня жизни людей непосредственно связано с наведением порядка и укреплением законности в стране, борьбой с коррупцией и бюрократическим произволом чиновников; как следствие повышение доверия к институтам власти и рыночным структурам.
Государственная политика, опирающаяся на солидарность нации, на устойчивую общность интересов основных социальных сил, исходящая из традиционного для понимания справедливости, может стать важным элементом строительства сильного национального социального государства.
БИБЛИОГРАФИЯ
Источники
Доклад «О социально-экономическом положении ПМР за январь-сентябрь 2013 г.» // Министерство экономики ПМР. – Тирасполь – 2013.
Обобщающие, энциклопедические и учебные издания
Antinazi. Энциклопедия социологии. – М.: 2009. – С. 258.
Bohman J. Public Deliberation. Pluralism, Complexity, and Democracy. – Cambridge, Massachusetts: 1996. – P.125.
Economic Freedom of the World; Annual Report. – Vancouver: B.C.Fraser Institute. – 2002. – P.17.
Kymlicka. Contemporary Political Philosophy. / Oxford University Press. – N.Y.: 2002. – P.124.
Lane J.-E. and Ersson S. Democracy. A comparative approach. Routledge. – N.Y.: 2003. – P. 183-208.
Piirainen T. Towards a New Social Order in Russia. Transforming Structure and Everyday Life. – Aldershot: Dartmouth. – 1997. – P. 34.
Аристотель. Собрание соч. в 4 томах. – М.: 2003. – Т. 2. – С. 236.
Батуренко С.А. Современные тенденции в теории социальной стратификации: Пьер Бурдье. // Будущее России: Стратегии развития. Материалы международной научной конференции «Ломоносов – 2005». – Сборник статей аспирантов. – М.: МАКС Пресс. – 2005. – С. 130-136.
Бобкова Е. М. Основные тенденции и перспективы социально-экономического развития современного Приднестровья (в зеркале общественного мнения). Отчет по результатам исследований, проведенных НЦАИ «Новый Век». – Тирасполь: 2011. – С. 63.
Валлерстайн И. Анализ мировых систем: современное системное видение мирового сообщества / Социология на пороге ХХI века: основные направления исследований. – М.: РУСАКИ. – 1999. – С. 223.
Вебер М. Избранное. Образ общества. – М: 1994. – С. 63.
Волков Ю.Г., Мостовая И.В. Социология. Учебник для вузов. / Под ред. В.И. Добренькова. – М.: Гардарики. – 1999. – С. 432.
Голенкова З.Т. Основные тенденции трансформации социальных неравенств. / Россия: трансформирующееся общество. – М.: 2001. – С. 196.
Душина Т.В. Социальный анализ политической власти в философско-антропологической перспективе. – М.: 2000. – С. 132-135.
Дюркгейм Э. Социология. Ее предмет, место, предназначение – М: 1995. – С. 98-104.
Заславская Т. И., Рывкина Р. В. Социология экономической жизни. – Новосибирск: 1991. – Разд. 3. – С. 45.
Зборовский Г. Е., Орлов Г. П. Социология. – М.: 1995. – С. 300.
Иванова В.Ф. Социология и психология конфликтов. – М.: 2000. – С. 86.
Ильин В.И. Социальная стратификация. – Сыктывкар: 1999. – С. 234.
Иноземцев В. Л. Современное постиндустриальное общество: природа, противоречия, перспективы: учебное пособие для студентов вузов. – М.: Логос. – 2000. – С. 241.
Кастельс М. Информационная эпоха: экономика, общество и культура / Пер. с англ. под науч. ред. О. И. Шкаратана. – М.: ГУ ВШЭ. – 2000. – С. 89 –93.
Кравченко А.И. Общая социология: Учеб. пособие для вузов. – М.: ЮНИТИ – ДАНА. – 2001. – С.479.
Левыкин И.Т. Взаимодействие равенства, свободы и справедливости в дилектике группового и индивидуального сознания // Образ жизни и состояние массового сознания. – М.: 1992. – 113.
Маркс К. Капитал / Маркс К, Энгельс Ф. – Собр. Соч. – Т .25 – Ч. 2 – 1987. – С.115-116
Маркс К., Энгельс Ф. /Соч.: 2-е изд. тт. 1-50. – М.: 1955-1981.
Маркс К., Энгельс Ф. Манифест Коммунистической партии. // Соч. 2-е изд. – Т. 4. – С. 424-436.
Мостовая И. В. Социальное расслоение символический мир метаигры. – М.: 1997. – С. 132.
Мостовая И.В. Российское общество. Социальная стратификация и мобильность. – Ростов н/Д.: 1995. – С.134.
Общая социология: Учебное пособие. / Под ред. А.Г. Эфендиева. – М.: ИНФРА – М. – 2002. – С.654.
Платон. Государство. – М.: 2001. – С. 519.
Поппер К. Открытое общество и его враги. – М.: 1992. – Т. 1. – С. 142.
Радаев В.В., Шкаратан О.И. Социальная стратификация: Учебное пособие для вузов. – М.: Наука. – 1998. – С.237.
Радугин А.А., Радугин К.А. Социология: курс лекций. – М.: Центр. – 2001. – С.224.
Римашевская Н.М. Человек и реформы: секреты выживания. – М.: 2003. – С. 230.
Силласте Г.Г. Экономическая социология. – М.: Гардарики. – 2005. – С. 336.
Смелзер Н. Социология. – М.: 1994. – С. 275.
Сорокин П. Человек. Цивилизация. Общество. – М.: 1992. – С.302.
Сорокин П.А. Социальная стратификация и мобильность. // П.А. Сорокин. Человек. Цивилизация. Общество. – М.: 1992. – С.302.
Социальная стратификация: 3 вып. – М.: Ин - т н. – х. прогнозирования РАН . – 1992. – С. 372-374.
Социология: Практикум. Сост. и отв. ред. А. В. Миронов, Р. И. Руденко. – М.: 1993. – С. 315.
Спенсер Г. Основания социологии. / Западноевропейская социология XXI века Тексты / Под.ред В И Добренькова М: 1996. – С. 35.
Тихонова Н.Е. Факторы социальной стратификации в условиях перехода к рыночной экономике. – М.: РОССПЭН – 1999. – С. 38-39.
Философский энциклопедический словарь. – М.: Советская энциклопедия. / Под ред.: Л. Ф. Ильичёв, П. Н. Федосеев, С. М. Ковалёв, В. Г. Панов. – 1983. – С. 209 – 2011.
Фролов С.С. Социология: Учебник. – М.: Гардарики. – 2006. – С.344.
Фролова М.А. Политическая стратификация / Фролова М.А.; Московский психолого-социальный институт. – М.: Институт практической психологии; Воронеж: МОДЭК – 1995. – С. 63.
Шкаратан О.И, Ильин В.И.. Социальная стратификация России и Восточной Европы: сравнительный анализ. – М.: ГУ ВШЭ. – 2006. – С. 168.
Шкаратан, О.И. Социология неравенства. Теория и реальность; Нац. исслед. ун-т «Высшая школа экономики». – М.: Изд. дом Высшей школы экономики. – 2012. – С. 115.
Экономическая теория: Системный курс: Учеб. пособие. / Под ред. Э.И. Лобковича. – Мн.: ООО «Новое знание». – 2000. – С. 264.
Ядов В. Социальный ресурс индивидов и групп как их капитал: возможность универсальной методологии исследования реального расслоения в российском обществе // Кто и куда стремится вести Россию? Акторы макро-, мезо- и микроуровней современноготрансформационного процесса / Под ред. Т.И. Заславской. – М.: МВШСЭН. – 2001. – С. 310-318.
Монографические исследования и научные статьи
Diamond L. and Morlino L. The Quality of Democracy // Journal of Democracy – Vol. 15 – N4 – 2004. – October. – P. 21-25.
Абрамов Р.Н. Сетевые структуры и формирование информационного общества // Социологические исследования. – 2002. – № 3. – С. 133-140.
Абрахамсон П. Социальные эксклюзии и бедность // Общественные науки и современность. – 2001. – № 2. – С. 86-89.
Андреев А.Л. Социальное ядро нации (средние слои в современном российском обществе) // Общественные науки и современность. – 2000. – № 3. – С. 76-86.
Балабанов А. С., Балабанов Е. С. Социальное неравенство факторы углубления депривации. // Социологические исследования. – 2003. – № 3. – С.88-95.
Беляева Л.А. Средний слой российского общества: проблема обретения социального статуса. // Социологические исследования. – 1993. – № 10. – С. 79-86.
Бобков В.Н. Уровень жизни и социальное неравенство в современном российском обществе // Уровень жизни населения регионов России. – 2006. –№4. – С. 5-14.
Бобкова Е.М., Чугуенко В.М. Новые тенденции в исследовании социального самочувствия населения. // Социологические исследования. –2013. – № 1. – С. 15-23.
Бреев Б. Д. Безработица в современной России. // Народонаселение. – 2003. – № 2. – С. 197-215.
Бузгалин А. Так что же такое постиндустриальный капитализм, или Некоторые размышления в связи с идеями провала идей неоэкономики, появления нового духа капитализма и роста креативного класса // Свободная мысль. – 2007. – № 4. – С. 120-130.
Буравой М., Кротов П. Советский вариант перехода от социализма к капитализму // Рубеж. – 1992. – № 4. – С. 107-136.
Бурдье П. Формы капитала // Экономическая социология. – 2002. – № 5. – С. 102-106.
Вебер М. Класс, статус и партия. / Социальная стратификация – М: 1992 – Вып. 1. – С. 52-57.
Вебер М. Основные понятия стратификации. // Социологические исследования. – 1994. – № 5. – С. 147-156.
Гидденс Э. Стратификация и классовая структура. // Социологические исследования. – 1992. – № 7. – С. 58-66.
Голенкова 3. Т. Поли- и монозанятые в российском обществе социально- структурный анализ. // Социологические исследования. – 2004. – № 2. – С.51 – 57.
Горшков М. К. ,Тихонова Н. Е. Богатство и бедность в представлениях россиян. // Социс. – 2004. – № 3. – С. 36 – 38.
Данилова Е. Н, Ядов В. А. Нестабильная социальная идентичность как норма современных сообществ. // Социологические исследования. – 2004. – № 10. – С. 152 – 159.
Дарендорф Р. Элементы теории социального конфликта // Социологические исследования. – 1994. – № 5. – С. 142–147.
Деньгуб Ю.В. Представления о социальной справедливости в контексте современного развития России // Социология власти. – 2004. – №6. – С.120-130.
Дэвис К., Мур У. Некоторые принципы стратификации. // Социальная стратификация. – М.: 1992. – Вып. 1. – С. 160-177.
Егоров А.Д. Социальное неравенство: было и будет // Вопросы социального обеспечения. – 2006. – №12. – С.27-29.
Еляков А.Д. Информационный тип социального неравенства // Социологические исследования. – 2004. – №8. – С.95-101.
Ерофеева О. Социальный феномен бедности: теоретико-методологические подходы к исследованию // Социология. – 2004. – №4. –С.78-82.
Заславская З. Т. Авангард российского делового сообщества гендерный аспект. // Социологические исследования. – 2006. – № 4. – С. 110-117.
Заславская Т.И.. Трансформация социальной структуры российского общества // Куда идет Россия?.. Социальная трансформация постсоветского пространства. – Вып. 3. – М.: 1996. – С. 18-26.
Игитханян Е. Д. Наемные работники. Некоторые черты формирующегося класса. // Социологические исследования. – 2002. – № 9. – С. 23-25.
Иноземцев В.Л. Социальное неравенство как проблема становления постэкономического общества // Политические исследования. – 2009. – №5. – С.17-30.
Кивинен М. Средний класс в современной России // Мир России. – 2004. – №4. – С.143-170.
Красилова А.Н. Социальный капитал как инструмент анализа неравенства в российском обществе // Мир России. – 2007. – Т. XVI. – № 4. – С. 89.
Мокану В.И. Социально-экономическая ситуация в Молдове в отражении общественного мнения. // Социологические исследования. – 2009. – № 5. – С. 87- 91.
Наумова Н.Ф. Жизненная стратегия человека в переходном обществе // Социологический журнал. – 1995. – № 2. – С. 11-19.
О социальном механизме посткоммунистических преобразований в России. // Социологические исследования. – 2002 – № 8. – С.167 – 170.
Основные понятия стратификации // Социологические исследования. – 1994. – № 5 – С. 35-42.
Радаев В.В., Шкаратан О.И. Власть и собственность // Социологические исследования. – 1991. – № 1. – С. 54-64.
Роуз Р. Достижение целей в квазисовременном обществе: Социальные сети в России // Общественные науки и современность. – 2002. – № 3. – С. 23-28.
Руткевич М. Н. Воспроизводство населения и социально-демографическая ситуация в России. // Социологические исследования. – 2005. – № 7. – С. 68-75.
Рывкина Р. В. Образ жизни населения России социальные последствия 90-х гг. // Социологические исследования. – 2001. – № 4. – С. 44-49.
Сословия и классы. //Вестник МГУ – Серия 18. – Социология и политология. – 2004. – № 4. – С. 115-119.
Шестаков Е.Е. Некоторые способы достижения справедливости в условиях рыночной экономики. // Вестник РАН. – 1993. – Т. 63. – № 8. – С. 175-180.
Интернет-ресурсы
Блажко В.А. Влияние политической стратификации на политический процесс современного общества: [Электронный ресурс]. URL: [ Cкачайте файл, чтобы посмотреть ссылку ] (дата обращения: 11.11.13)
Болтенкова И.Н. Традиции и обычаи народов // Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова. – 2008. – Т. 14. – С. 130: [Электронный ресурс]. URL: [ Cкачайте файл, чтобы посмотреть ссылку ] (дата обращения: 11.11.13)
Галкин А.А. Общественно-политические последствия неравенства: [Электронный ресурс]. URL: [ Cкачайте файл, чтобы посмотреть ссылку ] (дата обращения: 02.11.13)
Калько В. Доклад «Социальная политика и основные аспекты её законодательного регулирования в Приднестровской Молдавской Республике»: [Электронный ресурс]. URL: [ Cкачайте файл, чтобы посмотреть ссылку ] (дата обращения: 12.11.13)
Костылева Л.В. Неравенство населения России: тенденции, факторы, регулирование: монография / под рук. д.э.н., проф. В.А. Ильина; Л.В. Костылева. – Вологда: Институт социально-экономического развития территорий РАН. – 2011. – С. 12: [Электронный ресурс]. URL: [ Cкачайте файл, чтобы посмотреть ссылку ] (дата обращения: 01.11.13)
Красин Ю.А. Социальное неравенство в политическом измерении: [Электронный ресурс]. URL: [ Cкачайте файл, чтобы посмотреть ссылку ] (дата обращения: 15.11.13)
Молдова–Приднестровье: Общими усилиями – к успешному будущему. Социальные аспекты. – Кишинев: Cu drag. – 2009: [Электронный ресурс]. URL: [ Cкачайте файл, чтобы посмотреть ссылку ] (дата обращения: 12.11.13)
Смирнова Н.В. Социальное неравенство в современном российском обществе: состояние и динамика изменений/ автореферат к.с.н.: [Электронный ресурс]. URL: [ Cкачайте файл, чтобы посмотреть ссылку ] (дата обращения: 11.11.13)
Социальное неравенство в социологическом измерении: [Электронный ресурс]. URL: [ Cкачайте файл, чтобы посмотреть ссылку ] (дата обращения: 03.11.13)
Социальное неравенство: [Электронный ресурс]. URL: [ Cкачайте файл, чтобы посмотреть ссылку ] (дата обращения: 15.10.13)
Социально-экономическое неравенство и его воспроизводство в современной России. – М: ЗАО «Олма Медиа групп». – 2009. – С. 141-145: [Электронный ресурс]. URL: [ Cкачайте файл, чтобы посмотреть ссылку ] (дата обращения: 11.11.13)
Социология: Курс лекций. / Под ред. В.А. Михайлова: [Электронный ресурс]. URL: [ Cкачайте файл, чтобы посмотреть ссылку ] (дата обращения: 05.11.13)
Сушкова Я. И. Динамика социальной стратификации и ее представленность в картинах мира: [Электронный ресурс]. URL: [ Cкачайте файл, чтобы посмотреть ссылку ] (дата обращения: 01.11.13)
Сущность стратификационных процессов: [Электронный ресурс]. URL: [ Cкачайте файл, чтобы посмотреть ссылку ] (дата обращения: 23.10.13)
Харчев В. Основы социологии. – М.: «Логос». – 2000. – С. 116: [Электронный ресурс]. URL: [ Cкачайте файл, чтобы посмотреть ссылку ] (дата обращения: 01.11.13)
Шестак О.И. Социология: [Электронный ресурс]. URL: [ Cкачайте файл, чтобы посмотреть ссылку ] (дата обращения: 02.11.13)
Поппер К. Открытое общество и его враги. - М.: 1992. - Т. 1. - С. 142.
Платон. Государство. - М.: 2001. - С. 519.
Аристотель. Собрание соч. в 4 томах. - М.: 2003. - Т. 2. - С. 236.
Маркс К., Энгельс Ф. /Соч.: 2-е изд. тт. 1-50. - М.: 1955-1981.
См.: Вебер М. Класс, статус и партия. / Социальная стратификация – М: 1992 - Вып 1 – С. 52-57; Маркс К. Капитал / Маркс К, Энгельс Ф. - Собр Соч т .25 - ч. 2 – 1987. – С.115-116; Спенсер Г. Основания социологии. / Западноевропейская социология XXI века Тексты / Под.ред В И Добренькова М: 1996. – С. 35; Дюркгейм Э. Социология. Ее предмет, место, предназначение – М: 1995. – С. 98 – 104.
См. Вебер М. Избранное. Образ общества. – М: 1994. - С. 63.; Основные понятия стратификации. //Социс. – 1994. - № 5 – С. 35-42; Сословия и классы. //Вестник МГУ - Серия 18. - Социология и политология. – 2004. - № 4. – С. 115.; Сорокин П. А. Человек. Цивилизация. Общество. – М: 1992. – С. 87 – 89.
См.:Руткевич М. Н. Воспроизводство населения и социально-демографическая ситуация в России. // Социс. – 2005. - № 7. – С. 68-75; Заславская З. Т. Авангард российского делового сообщества гендерный аспект. // Социс. – 2006. – № 4. – С. 110; О социальном механизме посткоммунистических преобразований в России. // Социс. - 2002 – № 8. – С.167 – 170; Голенкова 3. Т. Поли- и монозанятые в российском обществе социально- структурный анализ. // Социс. – 2004. - № 2. – С.51 - 57; Игитханян Е. Д. Наемные работники. Некоторые черты формирующегося класса. // Социс. – 2002. - № 9. – С. 23-25; Рывкина Р. В. Образ жизни населения России социальные последствия 90-х гг. // Социс. – 2001. – № 4. – С. 44-49; Горшков М. К. ,Тихонова Н. Е. Богатство и бедность в представлениях россиян. // Социс. – 2004. - № 3. – С. 36 - 38; Радаев В. В. , Шкаратан О. И. Социальная стратификация. – М.: 1996. – С.234; Мостовая И. В. Социальное расслоение символический мир метаигры. – М.: 1997; Е. Н Данилова, Ядов В. А. Нестабильная социальная идентичность как норма современных сообществ. // Социс. – 2004. – № 10. – С. 152 – 159; Бреев Б. Д. Безработица в современной России. // Народонаселение. – 2003. – № 2. – С. 197 - 215; Балабанов А. С., Балабанов Е. С. Социальное неравенство факторы углубления депривации. // Социс. – 2003. – № 3. – С.88
См.: Бобкова Е.М., Чугуенко В.М. Новые тенденции в исследовании социального самочувствия населения. // Социологические исследования. - 2013. - № 1. - С. 15-23; Бобкова Е. М. Основные тенденции и перспективы социально-экономического развития современного Приднестровья (в зеркале общественного мнения). Отчет по результатам исследований, проведенных НЦАИ «Новый Век». – Тирасполь: 2011. – С. 63; Блажко В.А. Влияние политической стратификации на политический процесс современного общества: [Электронный ресурс]. URL: [ Cкачайте файл, чтобы посмотреть ссылку ] (дата обращения: 11.11.13); Мокану В.И. Социально-экономическая ситуация в Молдове в отражении общественного мнения. // Социологические исследования. - 2009. - № 5. - С. 87- 91.
Сушкова Я. И. Динамика социальной стратификации и ее представленность в картинах мира: [Электронный ресурс]. URL: [ Cкачайте файл, чтобы посмотреть ссылку ] (дата обращения: 01.11.13)
Сущность стратификационных процессов: [Электронный ресурс]. URL: [ Cкачайте файл, чтобы посмотреть ссылку ] (дата обращения: 23.10.13)
Социология: Курс лекций. / Под ред. В.А. Михайлова: [Электронный ресурс]. URL: [ Cкачайте файл, чтобы посмотреть ссылку ] (дата обращения: 05.11.13)
Сорокин П. Человек. Цивилизация. Общество. – М., 1992. – С.302
И.Н. Болтенкова. Традиции и обычаи народов // Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова. – 2008. – Т. 14. – С. 130: [Электронный ресурс]. URL: [ Cкачайте файл, чтобы посмотреть ссылку ] (дата обращения: 11.11.13)
Батуренко С.А. Современные тенденции в теории социальной стратификации: Пьер Бурдье. // Будущее России: Стратегии развития. Материалы международной научной конференции «Ломоносов – 2005». - Сборник статей аспирантов. - М.: МАКС Пресс. - 2005. – С. 130-136.
Философский энциклопедический словарь. – М.: Советская энциклопедия. / Под ред.: Л. Ф. Ильичёв, П. Н. Федосеев, С. М. Ковалёв, В. Г. Панов. - 1983. – С. 209 – 2011.
Заславская Т. И., Рывкина Р. В. Социология экономической жизни. - Новосибирск: 1991. - Разд. 3. – С. 45.
Радугин А.А., Радугин К.А. Социология: курс лекций. - М.: Центр. - 2001. - С.224.
Волков Ю.Г., Мостовая И.В. Социология. Учебник для вузов. / Под ред. В.И. Добренькова. - М.: Гардарики. - 1999. - С. 432.
Беляева Л.А. Средний слой российского общества: проблема обретения социального статуса. // Социологические исследования. - 1993. - № 10. – С. 79.
Радаев В. В. . Шкаратан О. И. Власть и собственность // СОЦИС. - 1991. - № 1. - С. 50-61.
Гидденс Э. Стратификация и классовая структура. // Социологическое исследование. - 1992. - № 7. – С. 58.
Ильин В.И. Социальная стратификация. – Сыктывкар: 1999. – С. 234.
Маркс К., Энгельс Ф. Манифест Коммунистической партии. // Соч. 2-е изд. - Т. 4. - С. 424-436.
Вебер М. Основные понятия стратификации. // СОЦИС. - 1994. - № 5. - С. 147-156.
Кравченко А.И. Общая социология: Учеб. пособие для вузов. - М.: ЮНИТИ – ДАНА. - 2001. - С.479.
Мостовая И.В. Российской общество. Социальная стратификация и мобильность. - Ростов н/Д.: 1995. - С.134.
Радаев В.В., Шкаратан О.И. Социальная стратификация: Учебное пособие для вузов. - М.: Наука. - 1998. - С.237.
Социальная стратификация: В 3 вып. - М.: Ин - т н. – х. прогнозирования РАН . – 1992. – С. 372-374.
Дэвис К., Мур У. Некоторые принципы стратификации. // Социальная стратификация. - М.: 1992. - Вып. 1. -С. 160-177.
Сорокин П.А. Социальная стратификация и мобильность. // П.А. Сорокин. Человек. Цивилизация. Общество. - М.: 1992. - С.302.
Общая социология: Учебное пособие. / Под ред. А.Г. Эфендиева. - М.: ИНФРА – М. - 2002. - С.654.
Фролов С.С. Социология: Учебник. - М.: Гардарики. - 2006. - С.344.
Сушкова Я. И. Динамика социальной стратификации и ее представленность в картинах мира: [Электронный ресурс]. URL: [ Cкачайте файл, чтобы посмотреть ссылку ] (дата обращения: 01.11.13)
Социальное неравенство в социологическом измерении: [Электронный ресурс]. URL: [ Cкачайте файл, чтобы посмотреть ссылку ] (дата обращения: 03.11.13)
Antinazi. Энциклопедия социологии. – М.: 2009. - С. 258.
Шестаков Е.Е. Некоторые способы достижения справедливости в условиях рыночной экономики. // Вестник РАН. - 1993. - Т. 63. - № 8. – С. 175.
Смелзер Н. Социология. - М.: 1994. – С. 275
Голенкова З.Т. Основные тенденции трансформации социальных неравенств. / Россия: трансформирующееся общество. - М.: 2001. – С. 196.
Социология: Практикум. Сост. и отв. ред. А. В. Миронов, Р. И. Руденко. - М.: 1993. – С. 315.
Абрахамсон П. Социальные эксклюзии и бедность // Общественные науки и современность. - 2001. - № 2. – С. 86.
Шкаратан, О. И.. Социология неравенства. Теория и реальность: Нац. исслед. ун-т «Высшая школа экономики». - М.: Изд. дом Высшей школы экономики. - 2012. – С. 526.
Левыкин И.Т. Взаимодействие равенства, свободы и справедливости в дилектике группового и индивидуального сознания // Образ жизни и состояние массового сознания. - М.: 1992. – 113.
Шкаратан, О.И. Социология неравенства. Теория и реальность; Нац. исслед. ун-т «Высшая школа экономики». – М.: Изд. дом Высшей школы экономики. - 2012. – С. 115.
Зборовский Г. Е., Орлов Г. П. Социология. - М.: 1995. – С. 300.
Дэвис К., Мур У. Некоторые принципы стратификации. // Социальная стратификация. - М.: 1992. - Вып. 1. -С. 160-177.
Экономическая теория: Системный курс: Учеб. пособие. / Под ред. Э.И. Лобковича. - Мн.: ООО «Новое знание». - 2000. – С. 264.
Маркс К., Энгельс Ф. Манифест Коммунистической партии. // Соч. 2-е изд. - Т. 4. - С. 424-436.
Костылева Л.В. Неравенство населения России: тенденции, факторы, регулирование: монография / под рук. д.э.н., проф. В.А. Ильина; Л.В. Костылева. – Вологда: Институт социально-экономического развития территорий РАН. - 2011. – С. 12: [Электронный ресурс]. URL: [ Cкачайте файл, чтобы посмотреть ссылку ] (дата обращения: 01.11.13)
Харчев В. Основы социологии. – М.: «Логос». - 2000. – С. 116: [Электронный ресурс]. URL: [ Cкачайте файл, чтобы посмотреть ссылку ] (дата обращения: 01.11.13)
Иванова В.Ф. Социология и психология конфликтов. - М.: 2000. – С. 86.
Дарендорф Р. Элементы теории социального конфликта // СОЦИС. - 1994. - № 5. - С. 142–147.
Вебер М. Основные понятия стратификации. // СОЦИС. - 1994. - № 5. - С. 147-156.
Шестак О.И. Социология: [Электронный ресурс]. URL: [ Cкачайте файл, чтобы посмотреть ссылку ] (дата обращения: 02.11.13)
Социальное неравенство: [Электронный ресурс]. URL: [ Cкачайте файл, чтобы посмотреть ссылку ] (дата обращения: 15.10.13)
Фролова М.А. Политическая стратификация / Фролова М.А.; Московский психолого-социальный институт. - М.: Институт практической психологии; Воронеж: МОДЭК - 1995. - С. 63.
Голенкова З.Т. Основные тенденции трансформации социальных неравенств / Россия: трансформирующееся общество. – М.: 2001. - С. 97
Галкин А.А. Общественно-политические последствия неравенства: [Электронный ресурс]. URL: [ Cкачайте файл, чтобы посмотреть ссылку ] (дата обращения: 02.11.13)
Бобков В.Н. Уровень жизни и социальное неравенство в современном российском обществе // Уровень жизни населения регионов России. - 2006. - №4. - С.5-14.
Еляков А.Д. Информационный тип социального неравенства // Социологические исследования. - 2004. - №8. - С.95-101
Егоров А.Д. Социальное неравенство: было и будет // Вопросы социального обеспечения. - 2006. - №12. - С.27-29.
Ерофеева О. Социальный феномен бедности: теоретико-методологические подходы к исследованию // Социология. - 2004. - №4. - С.78-82.
Социально-экономическое неравенство и его воспроизводство в современной России. – М: ЗАО «Олма Медиа групп». – 2009. – С. 141-145: [Электронный ресурс]. URL: [ Cкачайте файл, чтобы посмотреть ссылку ] (дата обращения: 11.11.13)
Валлерстайн И. Анализ мировых систем: современное системное видение мирового сообщества / Социология на пороге ХХI века: основные направления исследований. - М.: РУСАКИ. - 1999. – С. 223.
Бузгалин А. Так что же такое постиндустриальный капитализм, или Некоторые размышления в связи с идеями провала идей неоэкономики, появления нового духа капитализма и роста креативного класса // Свободная мысль. - 2007. - № 4. – С. 120-130.
Кивинен М. Средний класс в современной России // Мир России. - 2004. - №4. - С.143-170.
Бурдье П. Формы капитала // Экономическая социология. - 2002. - № 5. – С. 102-106.
Иноземцев В.Л. Социальное неравенство как проблема становления постэкономического общества // Политические исследования. –2009. - №5. – С.17-30.
Иноземцев В. Л. Современное постиндустриальное общество: природа, противоречия, перспективы: учебное пособие для студентов вузов. - М.: Логос. - 2000. - С. 241.
Деньгуб Ю.В. Представления о социальной справедливости в контексте современного развития России // Социология власти. - 2004. - №6. - С.120-130.
Шкаратан О.И, Ильин В.И.. Социальная стратификация России и Восточной Европы: сравнительный анализ. - М.: ГУ ВШЭ. – 2006. – С. 168.
Тихонова Н.Е.. Факторы социальной стратификации в условиях перехода к рыночной экономике. - М.: РОС - СПЭН. - 1999. – С. 123.
Piirainen T. Towards a New Social Order in Russia. Transforming Structure and Everyday Life. - Aldershot: Dartmouth. - 1997. - P. 34.
Андреев А.Л. Социальное ядро нации (средние слои в современном российском обществе) // Общественные науки и современность. - 2000. - № 3. - С. 76-86.
Роуз Р. Достижение целей в квазисовременном обществе: Социальные сети в России // Общественные науки и современность. - 2002. - № 3. - С. 23.
Роуз Р. С. 37.
Кастельс М. Информационная эпоха: экономика, общество и культура / Пер. с англ. под науч. ред. О. И. Шкаратана. - М.: ГУ ВШЭ. - 2000. – С. 89 - 93.
Абрамов Р.Н. Сетевые структуры и формирование информационного общества // Социс. - 2002. - № 3. - С. 133-140.
Абрамов Р.Н. С. 140.
Буравой М., Кротов П. Советский вариант перехода от социализма к капитализму // Рубеж. - 1992. - № 4. - С. 107-136.
Ядов В. Социальный ресурс индивидов и групп как их капитал: возможность универсальной методологии исследования реального расслоения в российском обществе // Кто и куда стремится вести Россию? Акторы макро-, мезо- и микроуровней современноготрансформационного процесса / Под ред. Т.И. Заславской. - М.: МВШСЭН. - 2001. - С. 310-318.
Андреев А.Л. Социальное ядро нации (средние слои в современном российском обществе) // Общественные науки и современность. - 2000. - № 3. - С. 78.
Наумова Н.Ф. Жизненная стратегия человека в переходном обществе // Социологический журнал. - 1995. - № 2. - С. 11.
Радаев В.В.,.Шкаратан О.И Социальная стратификация. - М.:АСПЕКТ ПРЕСС. - 1996. – С. 131-135.
Заславская Т.И.. Трансформация социальной структуры российского общества // Куда идет Россия?.. Социальная трансформация постсоветского пространства. - Вып. 3. - М.: 1996. - С. 18.
Тихонова Н.Е. Факторы социальной стратификации в условиях перехода к рыночной экономике. - М.: РОССПЭН – 1999. - С. 38-39.
Калько В. Доклад «Социальная политика и основные аспекты её законодательного регулирования в Приднестровской Молдавской Республике»: [Электронный ресурс]. URL: [ Cкачайте файл, чтобы посмотреть ссылку ] (дата обращения: 12.11.13)
Молдова–Приднестровье: Общими усилиями – к успешному будущему. Социальные аспекты. – Кишинев: Cu drag. - 2009: [Электронный ресурс]. URL: [ Cкачайте файл, чтобы посмотреть ссылку ] (дата обращения: 12.11.13)
Силласте Г.Г. Экономическая социология. – М.: Гардарики. - 2005. – С. 336
Красин Ю.А. Социальное неравенство в политическом измерении: [Электронный ресурс]. URL: [ Cкачайте файл, чтобы посмотреть ссылку ] (дата обращения: 15.11.13)
Kymlicka. Contemporary Political Philosophy. / Oxford University Press. - N.Y.: 2002. - P.124.
Lane J.-E. and Ersson S. Democracy. A comparative approach. Routledge. - N.Y.: 2003. - P. 183-208.
Душина Т.В. Социальный анализ политической власти в философско-антропологической перспективе. - М.: 2000. – С. 132 – 135.
Diamond L. and Morlino L. The Quality of Democracy // Journal of Democracy - Vol. 15 - N4 – 2004. – October. -P. 21.
Красилова А.Н. Социальный капитал как инструмент анализа неравенства в российском обществе // Мир России. - 2007. - Т. XVI. - № 4. С. 89.
Римашевская Н.М. Человек и реформы: секреты выживания.- М.: 2003. – С. 230.
Bohman J. Public Deliberation. Pluralism, Complexity, and Democracy. - Cambridge, Massachusetts: 1996. -P.125.
Economic Freedom of the World; Annual Report. – Vancouver: B.C.Fraser Institute. – 2002. - P.17.
Радаев В.В., Шкаратан О.И. Власть и собственность // Социологические исследования. - 1991. - № 1. - С. 54.
Смирнова Н.В. Социальное неравенство в современном российском обществе: состояние и динамика изменений/ автореферат к.с.н.: [Электронный ресурс]. URL: [ Cкачайте файл, чтобы посмотреть ссылку ] (дата обращения: 11.11.13)
13PAGE 15
13PAGE 14915
http://ksu.edu.ru/files/ksuadmin/Наука/Выпуск Весник/PiP_2008_6.pdfhttp://www.dissercat.com/content/sotsialnoe-neravenstvo-v-sovremennom-rossiiskom obshchestve-sostoyanie-i-dinamika-izmeneniihttp://www.dissercat.com/content/sotsialnoe-neravenstvo-v-sovremennom-rossiiskom obshchestve-sostoyanie-i-dinamika-izmeneniihttp://www.isras.ru/files/File/ezhegodnik/2005/Obschestvenno politicheskie posledstviya.pdf15