Урок Международные отношения в Европе в 17-18 вв

Международные отношения в Европе в 17-18 вв.
Глава 1. Основные характеристики международной системы
Глава 2.Вестфальская международная система - важный этап в эволюции международных отношений
2.1 Принципы и особенности Вестфальской международной системы
2.2 Складывание «баланса сил» после Вестфальского мира
Заключение
Список используемой литературы
Глава 1. Основные характеристики международной системыЛюбая международная система базируется на органическом сочетании военной, экономической, политической и идеологической власти различных стран и народов. Поэтому она охватывает множество сфер: экономические, дипломатические, политические, военные, культурные и т.д. При этом важно учесть, что взаимосвязи культур не всегда носят институционализированный характер и не всегда поддаются государственному регулированию. Вместе с тем очевидно и то, что на международные экономические и политические отношения определенное влияние могут оказать национальные общности или те или иные национальные диаспоры, обосновавшиеся за пределами своей исторической родиной.
Международная система формируется с целью реализации определенного комплекса экономических, социальных, политических и иных интересов, так или иначе затрагивающих все субъекты этой системы. Независимо от того, о каких интересах идет речь - о безопасности, экономических выгодах, идеологических целях и т.д., - достижение их государствами во многом зависит от характера международной системы. Последний определяется типом и мощью господствующих в ней акторов: империями, национальными государствами, союзами, наднациональными и интернациональными организациями и т.д. Восхождение и упадок системы греческих городов-государств, упадок средневековой европейской системы государств и возникновение европейской системы национальных государств XIX-XX вв. служат примерами, подтверждающими обоснованность этого тезиса.
Как правило, основные характеристики международной системы всегда, так или иначе отражали усилия индивидуальных государств или групп государств, направленных на трансформацию институтов и всей этой системы для реализации своих интересов.
Любое государство, тем более крупное, стремится увеличить свои вес и влияние за счет других членов международного сообщества. С помощью угроз или действительного применения силы, формирования коалиций и завоевания зон влияния оно стремится создать такую международную среду и такие правила международной политической игры, которые позволяли бы ему реализовать свои интересы и цели.
Иначе говоря, одним из важнейших принципов функционирования международной системы является стремление государств получить контроль над поведением других акторов международной системы. При этом очевидно, что интересы конкретных субъектов этой системы могут вступать и вступают в конфликт друг с другом. Организационные принципы этой системы, формы реализации интересов, как правило, отражают относительные вес и влияние различных акторов.
Более того, контроль над международной системой базируется на распределении сил и ресурсов между ее акторами, будь то отдельные государства или коалиции государств. Начиная с Древнего мира вплоть до исхода ХХ столетия в международной политике, как правило, доминировали великие военно-политические державы. Именно они устанавливали правила международной политической игры, определяли характер самого политического дискурса, структуру международной арены, располагали возможностями разрешать споры между малыми государствами или малыми и великими державами на приемлемых для последних условиях. Они контролировали или могли контролировать решение всех вопросов, касающихся распределения мировых ресурсов, особенно тех, которые рассматривались ими как приоритетные.
Именно конфигурация распределения сил показывает, кто именно фактически правит международной системой и чьим интересам она более всего отвечает. В руках доминирующих в международной иерархии держав сосредоточиваются организация и контроль над процессами взаимодействия всех участников системы. Или, как отмечал Р.Арон, «структура международных систем всегда носит олигополистический характер».
Рассуждая в этом духе, Р. Гилпин, пришел к выводу, что на протяжении всей истории для международных систем были характерны три типа контроля:
1) имперский, или империалистический, - одно единственное могущественное государство контролирует остальные более слабые и мелкие государства;
2) биполярный - две могущественные державы контролируют и регулируют взаимодействия в пределах своих сфер влияния;
3) баланс сил - три или более государств контролируют действия друг друга с помощью дипломатических маневров, смены союзов и открытых конфликтов. Доминирующие государства или империи организуют и сохраняют сеть политических, экономических и других отношений внутри системы и особенно в их собственных сферах влияния. Они составляют и реализуют основополагающие правила, нормы и права, которыми руководствуются сами, а также более мелкие и слабые государства.
Нарушение равновесия и смена лидеров в международной иерархии приводит к экономическим, политическим и технологическим изменениям, в результате которых либо значительно увеличиваются потенциальные выгоды, либо уменьшаются потенциальные издержки одного или нескольких государств. Предупреждение потерь или увеличение выгод того или иного государства или группы государств становится в их глазах стимулом для содействия изменениям системы.
В конечном итоге происходит разрыв между существующей международной системой и потенциальными выгодами (потерями) конкретных государств, получаемыми от происходящих в ней изменений. Это ведет к кризису в международной системе.
Хотя кризис возможно устранить мирными путями и средствами, все же главным механизмом его разрешения на протяжении всей истории была, как говорил Р. Гилпин, война за гегемонию, т.е. война, призванная определить, какое именно государство или группа государств займет доминирующее положение в международной системе. Последующий за гегемонистской войной мир характеризуется переустройством политических, территориальных и других основ системы.
Таким образом, цикл изменений завершается тем, что гегемонистская война и следующий за ней мир создают новые статус-кво и равновесие, отражающие новое распределение сил в системе. Как правило, в периоды стабильности и установившегося порядка международная система существует в состоянии некого гомеостазиса или динамического равновесия, хотя на уровне межгосударственных отношений и происходят постоянные изменения тактического уровня.
Можно сказать, что равновесие сил в принципе присутствует в любом политическом процессе, в том числе и мировом. Главную роль в этом процессе играет ведущая держава, проводящая политику, направленную на достижение равновесия и стабильности международной системы.
Любая великая держава ревниво следит за тем, чтобы какая-либо другая великая держава не стала еще более могущественной за счет поглощения более мелких стран. Поэтому конфликты, споры между индивидуальными акторами в системе не подрывают определяющие характеристики системы. Например, на равновесие, достигнутое между великими европейскими державами на Венском конгрессе (1814), не повлияли ограниченные конфликты и дипломатические маневры, оно распалось в результате глубоких экономических, технологических и политических сдвигов во второй половине XIXв.
Но при этом важно отметить, что хотя международная система и налагает определенные ограничения на поведение всех акторов, по крайней мере, первоначально она благоприятствует интересам наиболее сильных. Время от времени интересы различных акторов и баланс сил между ними в результате экономических, технологических и иных факторов изменяются. Причем те акторы, которые выгадывают от этого, склонны стремиться изменить систему так, чтобы она в наибольшей степени отвечала их интересам. Новая система будет отражать новое соотношение сил и интересов.
Глава 2. Вестфальская международная система - важный этап в эволюции международных отношений2.1 Принципы и особенности Вестфальской международной системыВестфальский мир, достигнутый в 1648 г. ознаменовал собой важный этап в эволюции международных отношений. Подписание Вестфальского мира по окончании Тридцатилетней войны положило начало созданию новой международной политической системы, в основу которой была положена идея "национального государства" (nation-state). Исключительная важность произошедших в середине XVII в. трансформаций состоит в том, что возникла система отношений, основные принципы которой, пусть и с существенными изменениями и некоторыми оговорками, продолжают существовать и функционировать до сих пор.
Признание в качестве одного из ключевых "принципа национального государственного суверенитета" (state sovereignty) положило начало новой системе отношений, которая впоследствии получила название Вестфальской, или "государственно-центристской" модели (системы) мира. Принцип национального суверенитета предполагал, что каждое государство обладает всей полнотой власти на своей территории. Этот принцип не предполагал наличия еще какой-либо высшей власти.
В основе идеи национального государства, обладающего суверенитетом, были четыре главные характеристики:
наличие территории;
наличие населения, проживающего на данной территории;
легитимное управление населением;
признание другими национальными государствами.
При отсутствии хотя бы одной из этих характеристик государство перестает существовать, или становится резко ограниченным в своих возможностях.
Основой государственно-центристской модели мира стали "национальные интересы", по которым возможен поиск компромиссных решений (а не ценностные ориентиры, в частности религиозные, по которым компромиссы невозможны). Суверенные национальные государства, взаимодействовали между собой, образуя "систему международных отношений".
Ключевыми особенностями возникшей системы международных отношений стало доминирование в ней современных “национальных” государств (обладавших полным суверенитетом, едиными механизмами административного управления, постоянными профессиональными армиями, рациональной в веберовском смысле бюрократией, определенными и международно-признанными границами и т.д.), своеобразная деидеологизация, т.е. устранение конфессионального фактора как одного из основных факторов политики, а также постепенное формирование баланса сил (равновесия сил) в отношениях между наиболее сильными европейскими державами или их коалициями.
С Вестфальского мира система международных отношений окончательно оформилась как государство-центристская система. Главным субъектом международных отношений с этого периода становится суверенное государство. Каждое из государств обладало полным внутренним суверенитетом, самостоятельно определяя собственную форму правления, принципы внутренней организации, отношения с религиозными конфессиями и т.д. и не признавало над собой никакой иной верховной власти. Постепенно принцип суверенного равенства государств стал общепринятым в системе международных отношений, регулируя поведение государств в отношениях друг с другом вне зависимости от господствующих в каждом из них форм правления и преобладания тех или иных конфессий. Данный принцип постепенно превратился в стержневой элемент современного международного права.
Вестфальский мир 1648 г., положивший конец Тридцатилетней войне, не привел к коренной перекройке политической карты Европы. Вместе с тем, Вестфальским миром были зафиксированы глубокие сдвиги во всей системе международных отношений.
Только после Вестфальского мира из внешнеполитических целей правительств окончательно исчезли “идеологические”, связанные с вопросами подавления “ереси”, “спасения души” и “защиты веры” задачи, объективно прикрывавшие стремление определенных политических кругов и социальных сил в Европе того времени к экспорту социальной и политической реакции, к созданию универсальной империи. Одновременно, вместе с фактическим распадом единого европейского лагеря контрреформации естественным образом исчезла необходимость обеспечения противодействия этим стремлениям. В результате определяющим мотивом деятельности государств на международной арене становится raison d’etat, государственный интерес, вне всякой религиозной или иной идеологической оболочки.
Мировая история до утверждения Вестфальской системы, т.е. международной системы национальных государств, — это история господства и противоборства различных империй. Расхожее мнение о том, что империи это абсолютное зло, является в лучшем случае добросовестным заблуждением, а в худшем — злонамеренной ложью. Все наиболее важные прорывы в мировой истории были связаны с подъемом и расцветом различных империй. И, напротив, упадок империй, как правило, влек за собой наступление смутных времен, экономическое прозябание целых государств и континентов, закат политических и правовых институтов, морально-нравственную деградацию народов. Место творца, осуществлявшего имперскую созидательную работу, в этом случае занимал демон разрушения и хаоса.
Перефразируя К.Маркса, можно сказать, что не революции, а именно империи были локомотивами мировой истории. И если взять всемирную историю в целом, то оказывается, как справедливо подмечает В.Махнач, что империи — гораздо более устойчивое государственное формирование, по сравнению со всеми другими, в том числе и национальными государствами. Речь, разумеется, идет прежде всего о полноценных империях, которых, В.Махнач насчитывает лишь четыре — Римская империя, Византия, Священная римская империя германской нации и Российская империя, каждая из которых существовала в течение многих столетий, а то и тысячелетий. Правда, и «самозванки» — Британская, Османская, Китайская и другие имперские (или квазиимперские) образования просуществовали в течение весьма длительного времени.
В ХIV-XV веках в мировой политике начинается процесс формирования нового государственного и общественного устройства — национальных государств, связанный как с распадом старых империй, так и с появлением и становлением основного субъекта национальных государств — национальной буржуазии. Внутри прежних империй, сохраняющих внешние имперские атрибуты, вызревают такие национальные государства, как Франция, Англия, Португалия, Швеция, Нидерланды, Испания. Все эти страны на протяжении еще нескольких столетий останутся колониальными империями — кто дольше, кто короче. Однако империи этого типа классическими империями уже не являлись: колонии захватывались и удерживались этими странами не для того, чтобы создать «мир миров», как это было прежде, а исключительно в целях развития национальных метрополий за счет хищнической эксплуатации заокеанских территорий. Хотя такого рода политика могла весьма искусно прикрываться имперской идеологией: мол, несли в Азию и Африку «цивилизацию», «культуру», «христианскую миссию» и проч. Собственно, именно тогда весьма рельефно проявилась разница между имперской и империалистической политикой, между имперским и империалистическим государствами.
В идейном плане становление национальных государств было обосновано в трудах Ж.Бодена («Книга шести государств»), сформулировавшего понятие «суверенитет», Н.Макиавелли («Государь»), разработавшего категорию «государственный интерес» и Г.Гроция («О праве войны и мира»), создавшего основы корпуса международного права. Большую лепту в идейное обоснование национального государства внесли Т.Гоббс и Б.Спиноза.
Из всех европейских государств лишь Россия в эту эпоху продолжает оставаться подлинной империей, т.е. страной, объединенной общим имперским замыслом. К тому же она и не пытается создать национальное государство. Даже при Петре Великом, осуществляющим национальную модернизацию, она остается империей.
Рубиконом между эпохой империй и эпохой национальных государств стал Вестфальский мир, заключенный европейскими державами в 1648 году после кровавой Тридцатилетней войны в Европе. Она началась в 1618 году с чешского восстания против гнета австрийских Габсбургов, которые в это время контролировали территорию Священной римской империи германской нации. Правда, к тому времени эта империя, формально включавшая в себя такие страны, как Германия, Пруссия, Австрия, Испания, Италия, Нидерланды и др., уже находилась в состоянии упадка. Будучи конгломератом полусамостоятельных государств, она была весьма рыхлой в административном смысле слова и жила в основном набегами на сопредельные страны. От изначального имперского замысла там не осталось и следа.
Тридцатилетняя война была воистину мировой войной своего времени: она вовлекла в свой огненный водоворот все крупные европейские государства: Швецию, Францию, Германию, Нидерланды, Данию, Чехию, Англию, Испанию, Италию, в меньшей степени — Польшу и Россию. Попытка императора Фердинанда II спасти империю, подчинив себе хотя бы ее ядро — Германию — потерпела полное поражение. Главную роль в этом сыграла Франция, в частности, дипломатия Ришелье, который сделал все, чтобы этого не допустить. Вестфальский мир 1648 года подвел следующие итоги Тридцатилетней войны:
две основные силы того времени — папство и империя — были сокрушены; правда, формально Священная римская империя германской нации существовала еще несколько столетий: последний гвоздь в гроб империи вбил Наполеон в 1806 году;
был создан Швейцарский союз;
Испания утратила доминирующие позиции в Европе, уступив их Франции, которая превратилась на полтора столетия в региональную сверхдержаву;
другие страны, такие как Швеция, Португалия, Чехия, Дания, Италия и Нидерланды, сложились в национальные государства.
Последнее было, пожалуй, главным политическим итогом Тридцатилетней войны, поскольку это стало началом формирования мира национальных государств, который и составил Вестфальский мировой порядок или Вестфальскую систему международных отношений, основные элементы которого действуют и в наши дни. Расцветом Вестфальской системы был ХХ век, который одновременно стал началом ее упадка. Тем не менее, Вестфальская система закрепила в мировом порядке определенные правила игры, которые, с известными поправками и модификациями, работают до сих пор:
Вестфальская система не запретила, а разрешила войны, в том числе и агрессивно-наступательные, начало и ведение которых она отнесла к законному праву суверенного государства;
Вестфальская система не препятствовала, а по сути дела способствовала закреплению в международном праве права сильного;
Вестфальская система утвердила в международном праве принцип невмешательства во внутренние дела других суверенных государств, следуя нормативной максиме, сформулированной Ж.Боденом: «Суверенитет — это абсолютная и постоянная власть государства над подданными и гражданами».
Именно поэтому ни в XVII, ни в XVIII, ни в XIX вв. никто не считал себя вправе вмешиваться во внутренние дела европейских тираний, в которых откровенно и в массовом порядке нарушались права человека и гражданина. И даже в первой половине ХХ столетия западные демократии не вмешивались во внутренние дела фашистской Германии и коммунистического Советского Союза. Мировое сообщество молчало, глядя на развертывающийся в Германии геноцид евреев или массовые репрессии в сталинском СССР. Да оно и не имело никаких рычагов воздействия на такие режимы.
Положение несколько изменилось лишь в последней трети прошлого столетия и то лишь потому, что Запад стал использовать права человека как инструмент борьбы с СССР. Но именно тогда и начался закат Вестфальской системы международных отношений.
2.2 Складывание «баланса сил» после Вестфальского мираДеидеологизация привела к существенной трансформации поведения участников системы международных отношений. Если до Вестфальского мира всевозможные католические или протестантские лиги и входившие в их состав государства были нацелены на непримиримую борьбу со своими противниками до победного конца, до полного их сокрушения (достаточно вспомнить здесь пример императора Священной Римской империи Фердинанда II), то в новых условиях речь не могла уже идти об установлении абсолютного господства в Европе одного государства.
Внешнеполитические цели сторон потеряли максималистский характер, стали более реалистическими. Не только религиозно обоснованные претензии на мировое господство, но даже планы утверждения относительно преобладающего положения в Европе одной державы неизменно встречали быстро нараставшее дружное противодействие со стороны государств, еще недавно находившихся в разных (протестантском и католическом) лагерях. В результате в Европе совершенно спонтанно, т.е. не на зыбкой почве неких умозрительных конструкций или чьей-то целеполагающей деятельности, а на базе “естественного порядка вещей” начал складываться тот самый “баланс сил”, который впоследствии был положен в основу целого ряда систем МО на континенте. Как отмечал в этой связи Г.Киссинджер: “Само равновесие сил редко возникало в результате продуманных расчетов. Обычно оно становилось результатом противодействия попыткам какой-либо отдельной страны господствовать над другими”.
Межгосударственные союзы в новых условиях становились более гибкими и ситуативными. Смена партнера по коалиции стала, в общем, не таким уж редким явлением в случаях, когда усиление одной из держав грозило всему “европейскому равновесию”. Собственно, сама возможность перманентных политических рокировок и эволюции межгосударственных союзов была частью политики равновесия. Суть ее сводилась к тому, чтобы политическим или дипломатическим маневром не позволить какому-либо одному европейскому государству или коалиции государств аккумулировать силы, значительно превосходящие мощь их вероятных соперников. Как сформулировал правило европейского равновесия Р.Арон “всякое государство, желающее сохранить равновесие, выступит против государства или коалиции, которое или которая покажется ему способным обеспечить себе такое превосходство”.
Концепция “баланса сил”, доминировавшая в общественно-политической мысли Европы, по крайней мере, с конца XVII в. способствовала заметному изменению характера войн и в целом международных конфликтов на континенте. Даже в наиболее крупных и кровопролитных конфликтах рассматриваемого периода цели сторон неизменно оказывались сравнительно ограниченными, не предусматривавшими полного разгрома противника.
Начиная с 1648 года, Вестфальская система международных отношений претерпела шесть модификаций, каждая из которых была результатом крупных военных потрясений. После Тридцатилетней войны первым из таких потрясений, гораздо более масштабным и кровопролитным, стали наполеоновские войны. Они завершились разгромом Наполеона коалицией европейских держав при доминирующей роли Российской империи, которая внесла основной вклад в победу коалиции. Венский конгресс 1815 года закрепил очередной передел мира и образовал «Священный Союз» при фактическом лидерстве России. В 1830 году Союз развалился — не в последнюю очередь в результате антироссийских интриг Австрии и Англии.
Следующим потрясением Вестфальского мирового порядка стала Крымская война 1854-56 гг., закончившаяся поражением России и Парижским конгрессом 1856 года. Конгресс закрепил новый передел мира на Балканах и в акватории Черного моря не в пользу России: она была вынуждена вернуть Карс, согласиться с нейтрализацией Черного моря и уступить Бессарабию. Впрочем, Россия довольно быстро — в течение 13-15 лет — восстановила геополитический статус-кво.
Франко-прусская война 1870-71 гг., закончившаяся поражением Франции и триумфальной победой бисмарковской Германии, привела к установлению недолгого Франкфуртского мира, ставшего четвертой модификацией Вестфальской системы международных отношений.
Эта модификация была разрушена Первой мировой войной 1914-18 гг., в которой поражение потерпели Турция и Германия, а также Россия, которая в военном отношении войну, безусловно, выиграла, но ее победу украли большевики. В результате сложился хрупкий Версальский мир, в котором впервые в истории была предпринята серьезная попытка создать универсальную международную организацию — хотя бы и в масштабе европейского континента — несущую ответственность за мир и безопасность в Европе: Лигу Наций. Версальский мир был основан на широкой и разветвленной договорно-правовой базе и включал в себя хорошо отлаженный механизм принятия и исполнения коллективных решений. Это, однако, его не спасло от полного крушения уже в преддверии Второй мировой войны. Кроме того, Версальский мир был недостаточно универсален: он не включал в себя не только такие крупные азиатские страны, как Китай, Индию и Японию, но в полной мере и США, которые, как известно, так и не вступили в Лигу Наций и не ратифицировали Версальский Договор. СССР был исключен из Лиги Наций после вторжения в Финляндию.
Вторая мировая война вовлекла в военные действия и те страны, которые не были частью Версальского мира. Эта самая страшная война во всемирной истории, закончившаяся тотальным поражением Германии, Японии и их союзников, создала шестую и до сего времени последнюю модификацию Вестфальской системы международных отношений — Ялтинско-Потсдамский мировой порядок, который, как уже говорилось выше, был одновременно ее расцветом и началом ее заката как международной системы объединенных национальных суверенитетов.
Главным отличием Ялтинско-Потсдамского мирового порядка от Версальского было формирование — взамен рухнувшего многополярного — биполярного мироустройства, в котором доминировали и соперничали друг с другом две сверхдержавы — СССР и США. А поскольку они были носителями двух разных проектов мирового развития (и даже двух разных исторических проектов) — коммунистического и либерального — их соперничество с самого начала приобрело острый идеологический характер противостояния и борьбы между «миром победившего социализма» и «свободным миром». Сразу после Второй мировой войны эта конфронтация получила название «холодной войны» (которая продолжалась, по крайней мере, до 1985 года). В это же время в у США и СССР появилось ядерное оружие, и такая конфронтация сложилась в весьма специфический и неведомый доселе в мировой политике режим взаимодействия двух субъектов конфронтации — режим «взаимного ядерного сдерживания» или «взаимного гарантированного уничтожения». Этот режим, с одной стороны, удерживал СССР и США от третьей мировой войны, а с другой стороны воспроизводил всю совокупность конфронтационных отношений. Пиком холодной войны стал Карибский кризис 1962 года, когда СССР и США оказались на грани ядерной войны. Этот кризис, однако, и положил начало ядерному разоружению и разрядке международной напряженности.
Таким образом, Ялтинско-Потсдамская система международных отношений носила ярко выраженный конфронтационный характер, хотя успешное сотрудничество антигитлеровской коалиции в годы Второй мировой войны давало определенные основания полагать, что и послевоенный мировой порядок станет кооперационным.
Доминирование и значительный военно-силовой отрыв двух сверхдержав от всех остальных стран мира, идеологический характер противостояния, его тотальность (во всех точках земного шара), конфронтационный тип взаимодействия, соревнование двух проектов мироустройства и исторического развития заставляло все остальные страны мира делать жесткий выбор между двумя мировыми полюсами. В условиях конфронтации СССР и США у других стран просто не было другой возможности кроме как стать союзниками той или иной стороны, т.е. передать часть своего суверенитета в Москву или в Вашингтон, что предопределило еще одну особенность Ялтинско-Потсдамской системы — это был мир ограниченного суверенитета. После Второй мировой войны США по существу распространили доктрину Монро (сформулированную в 1823 г. применительно к странам Латинской Америки как зоне жизненно важных интересов США; по сути она не признавала за этими странами внешнеполитического суверенитета) на все страны Западной Европы, большую часть Германии, Японию и ряд других стран. Де-факто во внешней политике СССР сформировалась (хотя публично это никогда не провозглашалось) своя, советская доктрина Монро; она была названа на Западе по факту внешнеполитического поведения СССР «доктриной Брежнева» или «доктриной ограниченного суверенитета» в отношении стран Восточной и Центральной Европы, а также Югославии (на определенном этапе), Монголии и Кубы. До идеологического разрыва СССР с Китаем последний также не обладал полным суверенитетом, числившись в союзе с СССР лишь «младшим братом».
Хотя Ялтинско-Потсдамский мировой порядок не имел прочной договорно-правовой базы (в отличие от Лиги Наций ООН не имела и не имеет ни разветвленной системы международных договоров, ни эффективного механизма подготовки, принятия и реализации коллективных решений), уровень стабильности и управляемости международной системы был весьма высоким. Стабильность обеспечивалась режимом взаимного ядерного сдерживания, который, помимо всего прочего, делал жизненно важным для двух сверхдержав стратегический диалог по ограничению гонки вооружений и разоружению и некоторым другим глобальным проблемам безопасности. А управляемость достигалась тем, что для решения сложных международных вопросов было достаточно согласования позиций лишь двух главных акторов — СССР и США.
Биполярный мир рухнул в 1991 году, сразу же после распада СССР. Одновременно началась эрозия Ялтинско-Потсдамского мирового порядка как шестой модификации Вестфальской системы международных отношений. Именно с этого времени становится особенно заметен упадок Вестфальской системы, размываемой процессами глобализации. Эти процессы наносят все более сокрушительные удары по основе основ Вестфальской системы — национальному государственному суверенитету.
ЗаключениеПодводя итоги рассмотрению проблемы законов функционирования и трансформации международных систем, следует признать плодотворной уже саму ее постановку, которая позволила показать зависимость поведения государств на мировой арене от формируемой ими международной системы, связь частоты и характера межгосударственных конфликтов с ее структурными характеристиками, необходимость учета системообразующих факторов в дипломатии. Уже сама идея о существовании системных законов в международных отношениях дает возможность рассматривать международные системы как результат принятия рядом государств определенного политического, экономического и идеологического статус-кво на международной арене, на общепланетарном, региональном или субрегиональном уровне. С такой точки зрения, каждая международная система является ничем иным, как неформальной институализацией соотношения сил между государствами в соответствующем пространственно-временном контексте .
В то же время было бы наивным считать, что существующие в науке о международных отношениях законы функционирования и трансформации международных систем обладают такой степенью строгости, которая позволяла бы делать на их основе безошибочные прогнозы. Более того, они, по сути дела, оставляют «за скобками» исследование основных причин международных конфликтов. Сводя международные отношения к межгосударственным взаимодействиям, они неоправданно ограничивают понятие международной системы только теми государствами, между которыми существуют прямые регулярные сношения и прямой взаимный учет военной силы. Но, как верно подчеркивает Б.Ф. Поршнев, «есть обширная область косвенных, подчас несознаваемых действующими лицами зависимостей, без которых, однако, представление о системе остается неполным» (Б.Ф. Поршнев Франция, Английская революция и европейская политика в середине XVII века. — М., 1970, с. 10).
Гносеологически это объясняется тем, что ни одна система, достигшая определенного уровня сложности, не может быть познана полностью. Отсюда — то противоречие, на которое обратили внимание Б. Бади и М.-К. Смуц: системный подход рассматривается как метод выявления определяющих состояние системы различных способов сочетания ее элементов, однако как только исследователь выходит за рамки относительно простых систем, основания для того, чтобы считать правильными делаемые им выводы, значительно уменьшаются.
Кроме того, в науке о международных отношениях до сих пор отсутствует общепринятое понимание структуры международной системы, а то, по которому имеется достаточно высокая степень согласия, является, как мы уже могли убедиться, слишком узким даже с учетом всех своих измерений. Поэтому многие исследователи отказываются от него, не предложив, однако, более приемлемого.
Список используемой литературыЗагорский А.В. «Монополярность: новое качество международных отношений?» Альманах "Космополис". М., 1997.
Злобин А.А. «Не однополюсность, но глобальная система управления» там же;
Кулагин В.М. «Современные теории международных отношений». "Международная жизнь", 1998. №1. С. 1-5;
Новиков Г.А. «Теория международных отношений». Иркутск. 1996;
Поздняков Э.А. «Внешнеполитическая деятельность и международные отношения». М., 1986;
Киссенджер Г. «Дипломатия». Пер. с англ. М., 1997 с 55.
Цыганков П.А. «Международные отношения: Учебное пособие». — М. Новая школа, 1996.
Поздняков Э. А. «Геополитика». — М., 1995.
Хантингтон С. «Столкновение цивилизаций» — Полис. - 1994. - № 1.
«Современные международные отношения» Под ред. А.В. Торкунова Альманах «Космополис» c. 61
Арон Р. «Мир и война между народами», с.103, с183.
М Каплан «Система и процесс в Международной политике».
Ж. Унцингер. «Введение в международные отношения», стр. 159.
Р. Роузкранс. «Действие и противодействие в мировой политике» стр. 16.
Дж. Френкел. «Международная политика. Конфликты и соглашения».
Е. Луард. «Типы международного общества».
М. Уайта. «Западные ценности в международных отношениях».
Х.Булл. «Анархическое общество. Изучение порядка в мировой политике» стр.23–27.
Б.Ф. Поршнев «Франция, Английская революция и европейская политика в середине XVII века». — М., 1970, с. 10.
«Система, структура и процесс развития современных международных отношений». Под ред. В.И. Гантмана. — М., 1984, с. 35.
Балуев Д.Г. «Современная мировая политика и проблемы личностной безопасности: Монография». - Нижний Новгород, 2002. - 208 с.