С малой родины начинается Россия- конкурс к 300- летию образования Нижегородской губернии

Мбоу Затонская СОШ
С малой Родины начинаетcя Россия
К 300-летию создания Нижегородской губернии Сказ о малом Париже
Работу выполнила ученица 11 класса МБОУ Затонская СОШ Куракина Ирина. Руководитель Масленникова В.Н.


2014г.
Сказ о малом Париже
Как и любая сказка, эта тоже придумана. Но, в отличие от других, основана на реальных исторических событиях и фактах. Все названия, имена –подлинные. Автор стихов песни бывший учитель Затонской школы, а ныне пенсионер – Воробьев Валерий Константинович.
Сказ о малом Париже.
Однажды в суровую зимнюю ночь, когда бушевала злая метель, а за окном занесло, казалось, весь свет, когда милые детишки сладко посапывали в своих кроватках, видя цветные сны, а сторожевые собаки тихо подвывали в теплых будках, вторя метели и жалуясь на непослушный ветер, а шаловливые кошки свернувшись клубком мечтали о вкусной рыбке, которую хозяева поймают завтра на обед, а…А впрочем сказка совсем не о том.
Так вот как раз в это самое время, то есть в одну из таких сказочных ночей, в маленьком, но довольно уютном затоне на берегу великой реки Волги, недалеко от большого города Нижний Новгород, тоже вероятно все спали бы, если бы не частые и печальные вздохи большого старого ржавого парохода. Под завывание ветра Он ворочился с боку на бок, скрипя ржавой рубкой, стонали его разобранные палубы и пробитый кривой нос.
- Ох- хо -хо,- шептал пароход-Старик, - тяжело мне, тяжело. Болят от непогоды все мои трубы. И когда же все это кончится? Уж лучше бы я потонул в том яростном бою или угнали бы меня в жаркие страны, а еще лучше на переплавку, - так думал Старик. А впрочем, мне и здесь не плохо когда тепло, лето. Мимо проплывают такие красивые современные корабли. Так и пустился бы за ними вниз по Волге до Астрахани за арбузами и обратно, груженный разными товарами и с пассажирами на борту.
- Эй, нельзя ли скрипеть потише,- прервал ход мыслей Старика чей- то резвый голосок- спать хочется! Знаете, как хорошо спиться под снежным одеялом, когда за окнами вьюга.
Старик прервал свои мысли со страшным скрипом приоткрыв единственный глаз- якорь:кто это тут пищит? И что нужно этому новенькому белоснежному Крепышу от него?
- Простите меня, - сказал Крепыш, сверкая под выглянувшей из-за облаков Луной новенькими окнами, - но я так крепко спал и мне снились замечательные сны о новой навигации. Вам что плохо? Двигатель болит, да? Движки не греют? Может я чем-то могу Вам помочь?
- Да чем тут поможешь, - прохрипел Старик,- ушло мое время. А ведь и я был когда-то молодым новым пароходом. Многие люди работали со мной, капитан стоял у руля, механик ухаживал за моими котлами, повара готовили замечательные блюда на моей кухне и множество ребятишек бегали вокруг палубы. Я шел по расписанию своим рейсом. Разные города, пристани и причалы салютовали мне. Многие люди мечтали хоть одной ногой вступить на мои палубы, подняться к рубке.
- Да были и у меня хорошие времена,- вздохнул тоскливо Старик и надолго замолчал.
Крепыш окончательно проснулся.В его новенькой напичканной электроникой, рубке роилось множество вопросов. Что это за прекрасные времена упоминает Старик? И почему они были, ведь он уверен, что лучше сегодняшнего времени и быть не может? – Но Крепыш был воспитанным корабликом и не мог задать все вопросы одновременно, поэтому он тоже примолк.
Тем временем вьюга постепенно прекращала свирепствовать. На небе показалась полная Луна, высыпали звезды и стали весело подмигивать Крепышу разноцветными огоньками, мороз крепчал. Зашевелились все баржи и самоходки, теплоходы, стряхивая с себя сугробы, расправляя могучие плечи- палубы, затрещали надстройки и стройные рубки. Зашевелились и корабли, которые люди смешно называли «пузыри»(Крепыш всегда представлял их прожорливые брюшки, которые они забивали топливом через толстые насосы и сладко причмокивали при этом:пуз-пуз.Наверно за это люди прозвали их так,- думал Крепыш).
Все пришло в движение. Шорохи, шепот, звуки неслись со всех сторон. Всем вокруг было хорошо и весело. Все были рады, что вьюга утихла и теперь можно немного поболтать о будущей навигации, о новых людях, которые придут работать весной и о многом другом.
Лишь Старик все скрипел и сожалел о прошлом.
Наконец, Крепыш осмелился и тихо предложил Старику: -А вот если Вы нам расскажите о своих прекрасных временах, может Вам станет легче?
Старик оживился, он подумал «что если меня отправят на переплавку и никто не узнает о жизни маленького Парижа? Нет, так не должно быть».
-Ну, хорошо,-сказал он громко, так что все его палубы заскрипели одновременно,- я поведаю вам славную историю о тех временах и о тех мужественных людях, которые населяли эти места.
Было это давным- давно. Даже моего прадедушки еще не было на свете.
На живописном берегу могучей реки Волги образовался как-то затон, ну заводь такая, что-то вроде бухты. А в это время проезжал мимо этих мест знатный купец Иван Андреевич Милютин. Известный был человек -умный и богатый. Заприметил он это место и подумал «дай-ка куплю здесь землю да открою дело пароходское родине во благо и людям. Так и был заложен здесь затон и назвали его Жуковский. И было это в далеком шестьдесят девятом году в веке девятнадцатом.
Большие деньги отдал русский купец за эти земли-полторы тысячи серебряных рублей. «Да-да, бо-о-льшие деньги,- повторил Старик.
Понаехал сюда рабочий люд со всех концов необъятной России. Стали работные люди жилье строить и много работать.Вот тогда-то и прибыли сюда на постоянное проживание мои предки-пароходы. И было их всего два, да еще десять.А с ними несколько баржей и еще десяток маломерных судов.
Хорошо жилось им, работа кипела. Перевозили они разных людей и разные груза. Так и появилось в затоне первое пароходное заведение. И называлось оно «Братья И. В. Милютины».
А вот рождение самого «Парижа» произошло немного позднее в восемьдесят шестом году века девятнадцатого, когда на земле здешней появились дома и мастерские для постоянного жилья мастеров и судоводителей. Поставили здесь паровую машину мощностью пятнадцать лошадиных сил и с паровым котлом в двадцать пять лошадиных сил.
В этом месте рассказа Старика Крепыш гордо улыбнулся, но так как уже говорилось, был Крепыш кораблем воспитанным и скромным, то улыбнулся он про себя: он - то знал, что под его двигателями скрывались больше трех тысяч лошадиных сил.
Но Старик, блаженно закатив единственный глаз, продолжал: были в мастерских станки разные: и токарные, и сверлильные, и строгальные и даже винторезный станок. Начала работу и лесопилка и кузница.
Конечно, нелегким был труд мастеровых. На берег для ремонта суда вытаскивали лошади. Наверх поднимали с помощью различных деревянных приспособлений.
Но строился и завод, а вместе с ним и затон. Теперь поселок стал называться «Жуковский затон».Знаете, до сих пор сохранились дома, в которых жили мастеровые, механики, кочегары и их семьи. Больше ста лет этим домам теперь. Многие приезжали работать сюда из соседнего села Кадницы.
А потом появилось огромное пароходное общество и называлось оно « по Волге». - Представляете?- улыбнулся Старик,- Париж-то оказался на Волге.
- И никакой это не Париж, - надулся Крепыш, -зачем Вы меня обманываете? Я ведь знаю, что Париж совсем не на Волге – это столица Франции! Вот!
-Верно говоришь,- прошептал Старик. Париж находится совсем не на Волге, это ты знаешь. А вот о том, что когда-то давно в Париже была революция, народ работный восстал с оружием в руках, выгнал из города Парижа всех богатеев и образовал там Коммуну,- ты не знаешь?
- Нет, не знаю,- ответил Крепыш,- мы это в пароходской школе еще не проходили.
- Так вот,- продолжил Старик,- коммунары были герои все, как один. Но силы уж больно не равны оказались, разбили их богатеи, захватили Париж, разогнали коммунаров. А память о народных героях осталась.
Узнали эту историю рабочие люди поселка и решили сохранить память о коммунарах. Вот с тех пор, а было это в двадцатых годах двадцатого века, и стал Жуковский затон носить гордое название Память Парижской Коммуны, а между нами пароходами, да и между всеми жителями поселка, -Париж, да только на Волге.
-Да, интересная история,- сказал Крепыш, -и правда хорошие времена были.
- Были-то, были,- продолжал Старик, -да не всегда так было. Испытал Париж на Волге и грозные лихие времена - революция, гражданская война. Знаешь ли ты что - нибудь об этом?
- Да, да слышал, с умным видом кивнул Крепыш: когда-то он подслушал разговор двух барж-старушек, которые со слезами вспоминали свою боевую молодость.
- Так вот, мой прадед, - сказал Старик, - много рассказывал мне о тех огненных летах, о боевых кораблях. Горькое это было время, потому что раскололась страна наша на две половинки: одна половинка за царя- батюшку стояла, а другая против. Подняли люди оружие друг на друга, и никто не хотел уступать. А мы что?- Пароходы… Верою и правдой служим людям до последней клепки. Многие пароходы стали госпиталями, штабами или перевозили военные грузы. Многие из наших тогда потонули, а люди погибли…
- Мне жаль их, -всхлипнул Крепыш.
- Мне тоже, - отозвался Старик,- но ничего уж тут не поделаешь, наша судьба в руках людских.
Оба замолчали, думая каждый о своем.
Издав протяжный вздох всеми палубами, Старик продолжал свой рассказ, не замечая, что к нему прислушиваются все больше и больше кораблей, зимующих в затоне.
-Но прошло это грозное время, люди и корабли зажили мирной жизнью: строили дома, расширяли завод, перевозили груза и людей.
И не знали они, что время приготовило им новое очень страшное непосильное испытание. И называлось испытание то –Великая война.
По рубке Старика скатилась медленно скупая стариковская слеза. И никто не заметил ее в зимнюю ночь, или почти никто. А кто заметил, тот промолчал, понимая, что рассказ пойдет о чем-то очень печальном и родном для Старика.
Все затаили дыхание и приготовились слушать.
-Обычный воскресный день 22 июня 1941 года. Казалось бы, ничего недоброго не предвещал. Никто не думал, что это последний мирный день.
Радио разнесло страшную весть – война! Заводской гудок собрал жителей поселка, прошел митинг. Мирные дни пароходов и людей закончились.
На третий день войны пришлось людям превращать пароход «Память Хохрякова» из мирного пассажирского в плавучий военный госпиталь.
Многие люди уходили на фронт, а кто оставался, а это старики, женщины да дети, работали и за себя и за них.
Приходилось людям не только пароходы ремонтировать, но строить боевые аэросани. Это было нелегко, но заводчане справились.
Наступила весна и пароходы гудками известили, что покидают завод, а с фронта приходили тревожные вести: враг рвется к Волге, к Сталинграду.
В затон пришел пароход « Бурный»-который срочно нужно было переделать под канонерскую лодку Волжской военной флотилии.
Знаете, друзья,- продолжал Старик,- люди работали день и ночь, пищу им приносили прямо на судно. Рабочие не считались со временем, не жалели сил. И пароход ушел на фронт досрочно.
Шли тяжелые бои. Погибали и люди и пароходы, - Старик замолчал, скрипнул старой рубкой, и продолжал рассказ,- однажды летом в затон пришел израненный пароход «Михаил Калинин». Капитан его Николай Богатов рассказал о своих боевых друзьях. Тогда и узнали мы о беззаветном мужестве многих экипажей, которые вывозили из осажденного Сталинграда раненых, женщин, детей, различные грузы.
Капитану теплохода «Парижская Коммуна» Галашину и капитану парохода «Михаил Калинин» Богатову было дано задание преодолеть полосу, занятую немцами. Хотя пароходы очень старались и шли ночью и очень тихо, под дымовой завесой, немцы их обнаружили. Потребовали застопорить машины, остановиться, сдаться. Но пароходы продолжали идти своим курсом. Большие пассажирские суда с гордо развевающимися красными флагами решили прорваться сквозь завесу вражеского огня.
Настоящую отвагу и храбрость проявили люди и пароходы. Получив приказ, они по- военному принялись за дело, хотя хорошо знали, что на пути их ждет смертельная опасность. Но и люди, и пароходы беззаветно любили и маленький затон, и всех, кого они оставили там- своих близких и родных. А еще они знали, что безграничная любовь и преданность Родине, глубокая ненависть к врагу сильнее любой опасности.
Изрешеченные вражескими снарядами, потеряв многих товарищей, провались пароходы сквозь вражеский огонь. Но не все вернулись друзья. Так погиб славный пароход «Иосиф Сталин» и его героический экипаж во главе с капитаном Рачковым, - Старик замолчал, пересохло его горло от мучительно горьких воспоминаний.
- Да многих потеряли мы в те страшные годы. Из-под Сталинграда пришел на ремонт в затон дивизион канонерских лодок : « Правда», « Бурный», «Н. Островский»- заводчане на страшном морозе, зачастую голыми руками, ремонтировали суда…
Но вот и еще одна тяжелая военная зима осталась позади. Волга очистилась ото льда, пароходы ушли из затона.
- Я добрым словом вспоминаю,- сказал гордо Старик,-всех тех людей, которые самоотверженно трудились во время войны, восстанавливали пароходы. Многих сейчас уже нет с нами, но память об их подвиге навсегда останется в сердцах людей и двигателях пароходов.
Никто и не заметил, как наступило зимнее утро. Выглянули первые лучи солнца, заискрился снег. Вокруг было тихо и прекрасно. Даже старый пароход, приготовленный к весне на переплавку,казался могучим современным лайнером, ведь недаром метель бушевала всю ночь, приукрашивая Старика на новый лад: и пробитую когда-то в боях рубку, и единственный оставшийся якорь-глаз, и израненную временем грудь. Палубы покрылись белейшим снегом, будто их покрасили краской перед выходом в навигацию.
Старик-сторож, кряхтя выбрался из своей будки. Он был очень старым человеком, наверное ровесником тому пароходу, который он сторожил.Ночью старику снилось далекое военное детство. Во сне он, стоя на высоком берегу Волги, вместе с такими же как он мальчишками-сорванцами, встречал и провожал пароходы. Одни шли израненные и опаленные боями, другие выходили из затона– новые, красивые, белоснежные, такие же современные как тот лайнер-крепыш, который зимовал рядом со списанным пароходом. А они, мальчишки военного времени, были влюблены во все пароходы. Мечтали, что пройдут годы и они будут стоять на высоких мостиках в красивых капитанских кителях и отдавать команды: салют затону! Салют Пароходам! Салют людям!
А ведь все так и получилось! Выросли лихие мальчишки и стали и капитанами, и механиками и просто отличными рабочими людьми. Большинство из них родились и учились и работали в родном Париже,- так они ласково называли затон. И не было для них милее и краше на Земле уголка, чем этот маленький поселок на берегу могучей русской реки Волги.
Идет время… Навигация сменяет навигацию. И уже внуки тех мальчишек стоят на высоком волжском берегу, а мимо проходят современные комфортабельные корабли. И уже эти мальчишки мечтают о своем капитанском будущем…
А пока напевают красивую песню, вслед уходящим кораблям и людям:
На вольных волжских берегах,
Где ветра раздаются струны-
Поселок вырос на песках-
Затон « Парижская Коммуна».
Красив поселок, говорят,
Когда придет весна и лето,
Сады листвою зашумят
И теплоходы шлют приветы.
Так в честь героев-парижан
Поселок наш давно назвали
Героев имена волжан
Навечно мы в сердца вписали.
Красив поселок говорят,
Когда придет весна и лето,
Сады листвою зашумят
И теплоходы шлют приветы.
Потомки славных волгарей
Мы с Волгой связаны сердцами
И всею жизнью своей
Мы славим Родину делами.
Красив поселок, говорят,
Когда придет весна и лето,
Сады листвою зашумят
И теплоходы шлют приветы.