Исследовательская работа по теме Абстрактные имена существительные в сибирских летописях (на материале сборника «Летописи Сибирские» Е. И. Дергачевой – Скоп)

Исследовательская работа по теме
Абстрактные имена существительные в сибирских летописях (на материале сборника «Летописи Сибирские»
Е. И. Дергачевой – Скоп)
Автор Алимова Лариса Гумаровна
Учитель русского языка и литературы
Содержание
TOC \o "1-3" \h \z \u Введение PAGEREF _Toc327571462 \h 4Глава 1. Сибирские летописи в кругу русского летописания PAGEREF _Toc327571463 \h 71.1.Летопись как жанр древнерусской литературы PAGEREF _Toc327571464 \h 71.2.Характеристика цикла сибирских летописей в научной литературе PAGEREF _Toc327571465 \h 131.3. Сибирские летописи: содержание и структура PAGEREF _Toc327571466 \h 19Выводы к главе 1 PAGEREF _Toc327571467 \h 28Глава II Абстрактные имена существительные в русском языке PAGEREF _Toc327571468 \h 312.1. Понятие об абстрактном имени существительном PAGEREF _Toc327571469 \h 312.2. История изучения абстрактного имени PAGEREF _Toc327571470 \h 34Выводы ко II главе PAGEREF _Toc327571471 \h 39Глава III. Абстрактные имена существительные в Сибирских летописях PAGEREF _Toc327571472 \h 423.1. Лексико – тематическое классификация абстрактной лексики в списке «Летописи Сибирской» PAGEREF _Toc327571473 \h 42Вывод к III главе PAGEREF _Toc327571474 \h 50Заключение PAGEREF _Toc327571475 \h 53Список литературы PAGEREF _Toc327571476 \h 56Приложение 1 PAGEREF _Toc327571477 \h 61Приложение 2 PAGEREF _Toc327571478 \h 68
ВведениеСибирская литература XVII-XVIII вв. занимает особое положение в кругу других современных ей литератур благодаря окраинному положению и отдаленности Сибири.
Создание первых местных текстов относят к началу XVII века. Все они были посвящены походу Ермака в Сибирь. Сибирские летописание продолжалось вплоть до середины XVIII в. Изучением сибирских летописей занимался ряд ученых. Имеется обширная литература по вопросам генеалогии и достоверности памятников. Тем не менее, многие вопросы остаются не решенными.
Сибирские летописи сохранили все черты летописного повествования (хронологический характер изложения, привлечение традиционных источников и другие). В то же время они приобрели черты новой «беллетризованной исторической прозы» [Дергачева – Скоп 2000: 16].
Актуальность исследования обусловлена интересом к отраженным в тексте процессам становления русского литературного языка XVII в. Извлеченный из летописи материал, описывающий состояние абстрактной лексики в период интенсивного формирования русского национального языка может представлять ценность для изучения лексической, грамматической системы русского языка в период становления литературной общерусской нормы и развития стилистической системы.
Объект исследования является лексика Сибирских летописей.
Предмет исследования абстрактные имена существительные, извлеченные методом сплошной выборки из 200 страниц сборника «Сибирские летописи XVII в.» (под ред. Е.И. Дергачевой-Скоп).
Цель исследования: выявить состояние абстрактной лексики в летописных текстах в период интенсивного формирования русского национального языка, в период становления литературной общерусской нормы и развития стилистической системы.
Задачи:
Изучить литературу по теме исследования.
Дать представления о русском летописании.
Представить историю становления и изучения сибирского летописания и место Сибирских летописей в кругу региональных памятников по истории Сибири.
Охарактеризовать анализируемые источники.
Дать представления об абстрактной лексике, раскрыть историю ее изучения.
Охарактеризовать и классифицировать абстрактную лексику памятника.
Определить особенности лексической системы языка данного периода языка на материале абстрактной лексики.
Материалом исследования стал текст Сибирских летописей: Строгановская летопись, Бузуновский летописец и Пустозерский летописец.
Гипотеза исследования: летописный текст является одним из свидетельств формирования системы русского литературного национального языка XVII в., наблюдение и характеристика состояния абстрактной лексики являются подтверждением этого.
Методы и исследования: синтеза и анализа при работе с теоретическим материалом, описательный при описании групп абстрактной лексики с их приемами– наблюдением, сопоставлением, классификацией, обобщением; сопоставительный – при сопоставлении тематической целостности текста, сплошной выборки языкового материала для описания и анализа.
Новизна исследования определяется тем, что абстрактная лексика данных текстов анализируется впервые.
Практическая значимость работы: представленный материал можно использовать в качестве базового для дальнейших исследований языковых единиц разного уровня, на спецсеминарах и спецкурсах по истории русского языка, древнерусской региональной литературы, лингвокраеведению, культурологии и истории.
Структура работа: состоит из введения, заключения, трех глав; первая глава состоит из четырех параграфов, вторая глава из двух параграфов и третья глава из одного параграфа, списка литературы и приложения.
Глава 1.Сибирские летописи в кругурусского летописания1.1.Летопись как жанр древнерусской литературыЛетопись –погодный, более или менее подробный рассказ о событиях. Русские летописи являются основным письменным источником по истории России допетровского времени. Начало русского летописания относится к XI веку, когда в Киеве начали делать исторические записи. Русские летописи обычно велись в виде погодных записей, начинающихся словами «Вълѣто». Количество сохранившихся летописных памятников по условным оценкам составляет порядка 5000.
Летопись – слово многозначное: это и повествование об исторических событиях в хронологическом порядке, и отдельная книга, содержащая описание этих событий, и часть книги, содержащая годовую сетку. Летописью называют иногда записи или воспроизведение современных событий. В древней Руси летописанием могли называть новозаветную книгу Деяний апостолов, видимо, под летописанием в первую очередь понимали описание деяний, а не только хронологические записи исторических событий. В узком смысле слова летописями принято называть дошедшие до современников летописные тексты, сохранившиеся в одном или нескольких списках [Летописание 1998: 173].
Летописи в России, исторические произведенияXI-XVII вв., в которых повествование велось по годам. Рассказ о событиях каждого года в летописи обычно начинался словами: «в лето»– отсюда название – летопись. Слова «летопись» и «летописец»равнозначащие, но летописцем мог называться также и составитель такого произведения.
Летописи – важнейшие исторические источники, самые значительные памятники общественной мысли и культуры Древней Руси. Обычно в летописи излагалась русская история от её начала; иногда летописи открывались библейской историей и продолжались античной, византийской и русской. Летописи играли важную роль в идеологическом обосновании княжеской власти в Древней Руси и пропаганде единства русских земель. Также содержат значительный материал о происхождении восточных славян, о зачатках у них государственной власти, о политических взаимоотношениях восточных славян между собой и с др. народами и странами.
Специалисты различают летописные своды, летописные сборники, летописные списки. Понятие «свод» было введено в науку А.А. Шахматовым. Летописный свод представляет собой соединение исторических записей или других исторических сочинений в хронологической последовательности. Составители свода, как правило, уже не являлись современниками событий, о которых ведется речь. Под летописными сборниками понимают механически соединенные в одну рукопись разные летописи или своды. Летописными списками считают рукописные копии с летописи, свода или сборника. Как правило, под рукописью понимают комплекс списков, объединенных в одну редакцию, в основе которых лежит общий предполагаемый источник. Летописный текст, послуживший источником дошедшего списка или группы списков, называют протографом [Источниковедение истории 1973:63]. Небольшие по объему летописи (узкоместного или хронологически ограниченного характера) называют летописцами [Источниковедение 1998:173]. В XIX веке установлено, что практически все летописные тексты являются компиляциями. Компиляция – работа сводчика летописей, которая сводилась к цитированию старых текстов при минимуме из обработки [Источниковедение истории СССР 1973:63].
Следует различать и формы и летописного повествования: погодные записи и летописные рассказы. Погодные записи это описание единичных фактов, событий, интересных с точки зрения летописца и не требующих подробного изложения (рождение и смерть князей, церковных служителей, стихийные бедствия, солнечные затмения и другие). Летописные рассказы стремятся строго передать факты, конкретные детали и напоминают рассказ очевидца.
Русская летопись считается оригинальным жанром литературы, так как ни в одной другой культуре нет аналогов. По словам Д.С. Лихачева, летопись является «объединяющим жанром»: в ней находится и историческая воинская повесть, и различные документы, и легенды, и жития святых [Лихачев 1979:36]. Летопись повествует об официальных событиях, в ней нет сведений частного характера. Известно огромное количество летописей: так, «Полное собрание русских летописей» представлено 37 томами.
Появление первых летописей или, точнее, первых исторических сочинений, заложивших основы летописания на Руси, относят ко времени правления Ярослава Мудрого (978-1054). «Подъем национального самосознания времен Ярослава Мудрого имел огромное значение для возникновения летописания. Русская летопись была в той сфере борьбы за свою культурную и политическую самостоятельность, которая пронизывала собой всю эпоху Ярослава» [Лихачев 1947:58]. По словам Лихачева, возникновения летописания было вызвано желанием государство иметь свою историю. Именно тогда при дворе митрополита был создан «Древнейший Киевский свод». Его особенность состояла в отсутствии хронологического расположения материала.
В 1036 году в Новгороде создается так называемая Новгородская летопись. Именно в это время – в середине VIстолетия – формируется основные принципы летописного повествования, главным из которых считаются погодные принципы изложения – с указанием числа и месяца, иногда даже и дня недели.
Около 1073 г. монахом Киево – Печерского монастыря Никоном на основе «Древнейшего Киевского свода» составляется «Первый Киево-Печерский свод», который А. А. Шахматов предложил назвать «Начальным сводом». А. А. Шахматов убедительно показал, что «Начальный свод» сохранился в составе Новгородской 1-й летописи, хотя и в несколько переработанном виде. Поэтому мы с большой степенью вероятностью можем вычленить из дошедшего до нас текста «Повести временных лет» - летописного свода, созданного на основе «Начального свода», древнейшего реально дошедшего до нас летописного памятника, который затем включали в свой состав почти все летописный своды XIV– XVвв.
В начале XII столетия на Руси возникают и широко распространяются разные формы летописного повествования: монастырские и княжеские, личные, родовые и городские летописи.
Древнейшим из летописных сводов, сохранившихся до нашего времени, является Новгородская 1 (30-е годы 15 в.), Лаврентьевская летопись (1377), Ипатьевская летопись (1425) и Галицко-Волынская состоящая из Галицкой летописи (события 1205-1264гг.) и Волынской (события 1264-1292гг.). В XIII столетии, с нашествием монголо-татарских войск хана Батыя, русское летописания претерпевает значительные трудности, но не прекращается; затихая в завоеванных и полоненных городах, оно продолжается в Ростове, Твери и Москве.
Первый общерусский свод, подчеркивающий единство Руси, был составлен в 1408 г. в Москве (так называемая Троицкая летопись, сгоревшая во время пожара 1812 г. и реконструированная российскими исследователями лишь в 20 столетии). Троицкая летопись представляет собой общерусский свод, составленный при дворе московского митрополита в 1409 г. В ее состав вошли « Летописец великий русский», записи по истории Литвы и местные русские летописи [Приселков 1940:438]. В центре внимания летописцев – Москва и московский великий князь.
Патриаршая, или Никоновская летопись, излагающая события до 1558 г., стала основой самого грандиозного в истории древнерусской культуры летописного предприятия. Это летопись получила названия по одному из списков, принадлежащему патриарху Никону. Этот свод полностью не сохранился, но и дошедших до нашего времени фрагментах – около 10 тыс. листов и 16 тыс. иллюстраций. Повествование в этом своде начинается с сотворением мира и заканчивается 60-ми годами XVI века. Таким образом, Вся предшествующая история человечества видится как подготовительный этап возникновения и укрепления Московского царства. Вокруг списков Никоновской летописи развернулась широкая полемика, в которой приняли участие И.А. Тихомиров, А. А. Шахматов, И. П. Лихачев и другие. Исследователи оспаривали время составления и взаимоотношения двух важнейших списков – Патриаршего списка и списка Оболенского [Лихачев 1947:476].
Элементы истории летописания появились в статьях И.Д. Беляева, которому принадлежит первая классификация видов летописей: государственных, фамильных, монастырских, летописных сборников [Беляев 1949:159].
К.Н. Бестужеву-Рюмину принадлежит «важный в истории русской науки труд» «О составление русских летописей до конца XIV в.», в котором «разложил летописный текст» на отдельные годовые записи и сказания. Он определил позицию летописца, его взгляды [Лихачев 1947:14].
Одно из основных мест в истории русской науки занимают труды А. А. Шахматова. Он создал свою научную школу в славяно-русском языкознании. Лингвистом был создан особый метод изучения летописания, который получил название историко-критического. На основе данного метода был создан труд «Разыскания о древнейших русских летописных сводах»[Шахматов 1908: 69]. В нем был произведен исторический анализ текста «Повести временных лет». А. А. Шахматов стремился воссоздать всю историю русского летописания в целом. Он применил к летописи метод логически – смыслового анализа: каждая летописная запись, исправления оценивались А.А. Шахматовым с точки зрения соответствия их идейному замыслу летописца. Сопоставив все доступные ему списки летописей, А. А. Шахматов выявил разночтения и так называемые общие места в известных ему списках летописей. Такая работа позволила сгруппировать списки по редакциям и выдвинуть ряд гипотез, объяснявших возникновения разночтения. Предполагалось, что разночтения, совпадающие в нескольких списках, имеют общие происхождения, общий протограф. Так были созданы предполагаемые исходные тексты. Оказалось, что многие фрагменты летописей заимствовались из ранних текстов, что позволило реконструировать древнейшие тексты русского летописания.
Составителем первого в истории Руси общерусского летописного свода был митрополит Киприан, незаурядный писатель и общественный деятель. Собрав воедино Новгородскую, Рязанскую, Тверскую, Суздальскую и другие летописи, Киприян намеренно сохранил обвинительный характер некоторых из фрагментов (обвинения новгородцев против тверичей, москвичей – против суздальцев), чтобы на фоне областных интересов наиболее выгодно оттенить и подчеркнуть объединительную политику московских князей – современников летописца. «Древнерусскую литературу, – писал Д.С. Лихачев, – можно рассматривать как литературу одной темы и одного сюжета. Этот сюжет – мировая история и эта тема – смысл человеческой жизни» [Лихачев В. Д., Лихачев Д. С. 1971:56]. А смыслом жизни для русского человека, для человека, осознающего себя русским, всегда было благо своей земли и защита ее интересов.
Помимо исторических событий, очевидцем которых является летописец, помимо бытовых зарисовок, житий, преданий и этико-философских отступлений летопись дает нам представления о реальных людях, вершивших судьбы своей земли. Образы князей и других видных деятелей раннего средневековья (впоследствии нередко канонизированных) является непременным слагаемым летописного повествования.
Практически вся история древнерусского государства была непрерывной чередой войн, междоусобиц и завоеваний. Естественно, что уже в древнейший период русской литературы складывается традиционное отношение к политическому правителю: нравственным критерием его личности становится поведение перед военной опасностью. При этом рукой летописца ведет вполне реальная оценка исторических сил: князь рассматривается не только как политический деятель, но и как воин – наиболее знатный из тысяч, но все-таки просто воин.
Составитель Лаврентьевской летописи приводит слова князя Святослава Игоревича, сказанные им перед сражением с греками в 971г.: «Уже нам некамося дети, волею и неволею стати противу; да не посрамим земли русьския, но ляжем костьми ту, мертвые бо срама не имам, аще ли погибнем, срам имам… аз же перед вами пойду; аще моя голова погибнеть, то помыслите собою» [Полное собрание русских летописей 1927:21].
Русские летописи - важнейшие исторические свидетельства о политической, общественной, духовной жизни Руси и бесценные источники по истории русской природы. Летописание на Руси на протяжении X-XVII вв. велось почти во всех ее землях и областях. Важнейшими центрами летописания были Киев, Новгород, Псков, Галич, Чернигов, Суздаль, Ростов Великий, Владимир, Рязань, Тверь, Москва, Переяславль Южный и Переяславль Северный, Смоленск, Холмогоры, Архангельск, Нижний Новгород, Устюг Великий, Пермь, Кирилло-Белозерский и Соловецкий монастыри, Вологда, Казань, Астрахань, Тобольск, Иркутск. Всего известно 1500 списков летописных сводов. Где бы ни велись летописи, где бы ни составлялись своды, порой краткие, порой обширнейшие, они содержали информацию не только о жизни и событиях отдельных городов, но и о всей Русской земле. Чувство национального единства, неразрывной связи всех городов и областей проходит через все летописи.
1.2.Характеристика цикла сибирских летописей в научной литературеXVII век характеризуется резким усилением интереса к истории и географии новых земель, в числе которых была и Сибирь. Особая литература возникла в связи с необходимостью составления карт и чертежей сибирских земель. Кроме карт, составлялись сведения о торговых путях, об этнографии и истории края. Среди этой литературы огромное место занимают Сибирские летописи.
Вопросы их происхождения, достоверности по-разному решаются в историографии [Бахрушин 1968:55]. Исследователи поставили ряд вопросов достоверности сведений, сообщаемые летописями, степень участия властей и предпринимателей Строгановых в завоевании Сибири. Постановка таких вопросов была обусловлена тем, что источники немногочисленны, противоречивы и практически отсутствует документальный материал. Эти вопросы были поставлены еще в XVII веке самими летописями и, по словам В. Г. Мирзоева, «имеют почтенную 300-летнию давность» [Мирзоев 1969:8].
Изучение сибирского летописания, вопрос о его происхождении и другие проблемы, представленные в работах С. М. Соловьева,
П. Небольсина, А. М. Ставрович, А. И. Андреева, С. В. Бахрушина, Е.И. Дергачевой-Скоп, Н. А. Дворецкой, А. А. Преображенского, Е.К. Ромодановской, В.И. Сергеева, Р. Г. Скрынникова, А. Т. Шашкова и др.
Начало изучения сибирских летописей связано с именем В.Н.Татищева, который в 1724 нашел копию «Летописца Тобольского». Исследователь считал, что время ее создания – правление Бориса Годунова и Василия Шуйского. Историк В.Н. Татищев писал: «Летописец тобольский я имею, сочиненный ротмистром Станкевичем, который я древний у архимандрита Далматского монастыря Исакия списал и к тому продолжение о воеводах дополнил. Он был во время Годунова, Шуйского и царя Михайла…» [Андреев 1939:149]. Данная рукопись не дошла до наших дней: «Летописец…» погиб во время пожара в имении Татищева.
Первым настоящим собирателем сибирских летописей стал Г.Ф. Миллер. Из Сибири ученый увез Ремезовскую летопись, несколько списков Есиповской летописи в разных редакциях и несколько кратких летописцев. Он сделал первую попытку классифицировать сибирские летописи и использовал их для описания истории Сибири в XVI-XVIIIвв. Особое значение историк придавал летописи С.У. Ремезова, которую он называл Тобольской или Ремезовской летописью. « Тобольская летопись, кроме того, что она настоящий подлинник, имеет сие преимущество, что в ней многие приключения пред прочими летописями описаны. Сие меня побудило, что я при сочинении сей истории оной наипаче последовал» [Миллер, т. 1, 1937:160-161].
После Г.Ф. Миллера в 1768-1774гг. во время экспедиции в Сибирь Иоганн Петер Фальк, шведский врач, естествоиспытатель, в Тобольске нашел летопись, написанную И.Л. Черепановым. Так, в описании своего путешествия исследователь говорит о содержании этой летописи [Андреев 1939:119]. В XVIII веке сибирские летописи привлекли внимание историка Н.М. Карамзина, который пользовался Есиповской, Ремезовской и Черепановской летописями в своей Истории Государства Российского. Им была найдена и опубликована Строгановская летопись, которую он охарактеризовал как достоверную и сочиненную, как он предполагал, в 1600 г. Основной заслугой ученного стало введение в научный оборот данного источника.
Следующие крупные исследования в области историографии связаны с именем П.А. Словцова. Ученый изучил Строгановскую летопись и пришел к выводу, что она сочинена в отчинах Строганова и тенденциозна: ученый обосновал недостоверность фактологических данных в летописи, чем положил начало научному изучению сибирского летописания [Мирзоев 1960:17].
Критическое направление в историографии Сибири было положено П.И. Небольсиным. Исследователь, собрав все известные на то время источники, сопоставил их между собой и с имеющимися официальными документами. Ученый обозначил путь дальнейшего сравнительно-критического исследования сибирских летописей: поиск протографа, который им в дальнейшем был положен в основу сибирского летописания.
Сибирские летописи печатались неоднократно. В 1869 г. Археографическая комиссия приступила к переизданию общерусских летописных сводов, в двух томах предполагалось напечатать сибирские летописи. Впервые опубликовать сибирские летописи стали в XVIIIв. Первым был издан сибирский летописный свод в составе Древней РоссийскойВифлиофике Н.И. Новиковым (1774- 1775 гг.; 1788 г.). Сведение, на основании каких рукописей было сделано издание, не сохранилось.
Особое значение имеют исследования С. В. Бахрушина, ученый, с одной стороны, подвел итоги изучение сибирских летописей и, с другой стороны, поставил новые задачи, которые было необходимо решить. Им была предложено традиционная схема развития сибирского летописания [Бахрушин 1955:87]. Он считал, что участниками похода было составлено не дошедшее писание «Написание, какоприидоша в Сибирь…», а на его основе в 1622 г. был составлен «Синодик Тобольского собора». С. Есипов, использовав « Написание…» и «Синодик…», составил в 1636 г. свою летопись. В середине XVII в. По «Написанию…» и материалам архива промышленников Строгановых была написана Строгановская летопись, связанная с Есиповской летописью. В науке долго обсуждался вопрос о хронологическом взаимоотношении Строгоновской и Есиповской летописи. Первоначально более древней считалось Строгановская летопись (С.М. Соловьев, Н. М. Карамзин). Первым кто возразил против этого, был П. Небольсин. А. М. Ставрович отнесла написание Строгановской летописи к 1673 г. Это дата была установлена ученым путем анализа содержания текста. Достоверной Строгановскую летопись считал Н. М. Карамзин. Присоединялся к этой точки зрения С. В. Бахрушин. А. И. Андреев, напротив, утверждал, что Строгановская летопись – фальсификат [Прохоров 1959:9]. В конце XVI – начале XVII в. была создана Кунгурская летопись, которая восходила к устным рассказам участников похода Ермака и народным преданиям. В конце XVII в. составлена Ремезовская летопись. В списке ремезовской летописи имеются вставки, написанные на другой бумаге, другим подчерком, с рисунками другого характера. Эти вставки имеют названия «Летопись Сибирская краткая Кунгурская», вошедшая впоследствии в состав «Истории Сибирской» С. У. Ремезова. Завершает период сибирского летописания Черепановская летопись – своеобразный памятник сибирской литературы, который соединил черты старой сибирской летописной традиции и исторической науки нового времени. Схема С.В. Бахрушина представляется наиболее убедительной, она была принята как основная Д.С. Лихачевым и В.Г. Мирзоевым, а отдельные ее положения были использованы в исследованиях других ученых [Ромодановская 1973:71].
Вслед за С. В. Бахрушиным исследование сибирского летописания занимался А. И. Андреев, который дал полную сводку письменных источников по истории Сибири XVII века.
Книга Д.С. Лихачева «Русские летописи и их культурно-историческое значение» впервые включала в обзор русского летописания сибирские летописи. Исследователь проследил эволюцию сибирских летописей официального направления под влиянием фольклора. Он считал, что фольклор р походе Ермака сложился в XVII в., а во второй половине этого же столетия стал проникать в сибирские летописи.
Изучением сибирского летописания занималась Н. А. Дворецкая, которая, касаясь длительного спора об участии Строгановых в организации похода Ермака, утверждает, что рассказы о богатых солепромышленниках не могли появиться в Есиповской летописи, которая прославляла казаков и объявляла их исполнители божьей воли, что противоречило бы сведениям об их действиях на Волге.
Е.И. Дергачева-Скоп, в основном придерживаясь схемы сибирского летописания С.В. Бахрушина, внесла уточнения. Она считает, что при архиепископе Макарии была создана поветь «О Сибири» на основе казачьих рассказов, которая стала одним из источников Есиповской летописи [Дергачева-Скоп 2009:9]. Исследователь в сибирском летописании выделяет три направления: официальное, «официозное» и фольклорное [Дергачева-Скоп 2009:8].К официальной линии отнесены Есиповская летопись, «Написание», «Синодик» и другие, к «официозной» линии – «записная книга», «Летопись С. Станкевича», Тобольские, Сибирские известия и другие памятники. К фольклорной линии отнесены устные рассказы очевидцев «О взятии Сибири», «История Сибирская» С.У.Ремезова, этнографические предания, предания татар, легенды, песня «Ермак взял Сибирь», «Краткая Кунгурская летопись» [Дергачева-Скоп 1965:149]. Особое место этой схеме занимает Строгановская летопись.
Сибирские летописи находились в сборниках определенного исторического направления, они приобретали новую жанровую характеристику. Так, Строгановская летопись приобрела все черты «беллетризованной исторической прозы, практически утративший связь с летописной традиции и прочно осваивающий новый язык светского повествования …» [Дергачева-Скоп 2009:16]. Сибирская летопись нередко имеет конкретного автора: Иван Гроза, атаман Черкас Александров, казак ИевВышата, дьяк Савва Есипов, церковный писатель Семен Шаковской, ротмистр Станкевич, картограф, градостроитель С.У. Ремезов, Сибирский ямщик Иван Черепанов.
Сибирская литература XVIII в. сохраняла форму летописного исторического повествования, с одной стороны, с другой – привлекла письменные источники, близкие исторической науке, что позволяет по мнению Е.И. Дергачевой-Скоп, считать И.Л. Черепанова «первым сибирским историографом» [Дергачева-Скоп1965:145]. В то же время его «Летопись…» следует считать не чисто историографическим трудом, а одновременно и летописным «сводом» – итогом, обобщением огромной работы сибирских летописцев и исторических писателей Сибири XVII-начала XVIII веков [Дергачева-Скоп1965:145].
1.3. Сибирские летописи: содержание и структураСибирские летописи – это русские летописи конца XVI-XVIII вв. по истории Сибири, основной источник ранней истории русской Сибири. Все сибирские летописи посвящены походу Ермака и освоению Сибири.
Сибирские летописи представляют собой уникальную сферу русской письменной культуры: написанные в XVI-XVIII вв., они завершают историю отечественного летописания, сохраняя и развивая его традиции. В целом насчитывается около 40 сибирских памятников летописания. Все сибирские летописи посвящены походу Ермака и освоению Сибири.
Сибирское летописание началось в 20-30 гг. XVII в. После похода Ермака в 1582 г. Сибирь стала активно осваиваться русскими людьми: основывались новые города и поселения, прокладывались пути по неведомым землям, велась миссионерская деятельность представителей русской православной церкви. Уже вначале XVII в. записываются со слов участников похода Ермака их рассказы, создается Синодик Ермаковым казакам. На этой основе были написаны первые сибирские летописи. История сибирского летописания XVII-XVIII вв. представлена многими памятниками, из них самые значительные следующие: Румянцевский летописец, Есиповская летопись, Строгановская летопись, Сибирский летописный свод, Кунгурская летопись и Ремезовская летопись.
Сибирским летописанием стали заниматься еще в XVIII в. (Г.Ф. Миллер), а в XX в. к нему обращались многие исследователи, в том числе С. В. Бахрушин, А. И. Андреев, Е. И. Дергачева-Скоп и др.
Сибирские летописи вошли в сборник Е.И. Дергчевой-Скоп «Прошлое – Будущему». В книгу вошли сибирские исторические повести, так называемые сибирские летописи, созданные в XVI-XVII вв., главным образом в Сибири. Они посвящены важному, общероссийского масштаба, событию − походу казачьей дружины Ермака в Сибирь. С одной стороны, летописи складывались в большинстве случаев в народной среде или несли на себе яркий отпечаток народной версии этого события. С другой стороны, созданные талантливыми древнерусскими книжниками, сибирские летописи являются памятниками традиционной литературы.
В отличие от традиционных русских летописей любая сибирская летопись начинается не с рассказа о разделении земель между сыновьями Ноя, а с описания похода Ермака. Формально сибирские летописи являются историческими повестями, широко распространенными в русской литературе XVI-XVII вв., в которых при описании одного из важных событий истории Российского государства сохранялось погодное изложение. Но в историографической традиции за этими памятниками прочно закрепилось название – летописи, поэтому в дальнейшем они так и будут называться.
В сборник «Сибирские летописи» вошли следующие летописи: Румянцевский летописец, Хронографическая повесть, Погодинский летописец, Строгановская летопись, Бузуновский летописец, Пустозерский летописец, «Описание Сибири» и Кунгурский летописец.
Строгановская летопись, «О взятии Сибирской земли», одна из ранних Сибирских летописей. О времени её составления существуют различные точки зрения (1620–30 е и 1668–73 гг.).
Строгановская летопись была написана по заказу пермских солепромышленников Строгановых. Строгановская летопись известна в четырех редакциях: краткой, основной, распространенной и особой. Все они отличаются друг от друга более или менее подробным рассказом об участии солепромышленников Строгановых в организации похода Ермака в Сибирь, рядом документальных материалов, большей или меньшей лиричностью рассказа.
Рассказ Строгановской летописи распространенной редакции отличается от прочих использованием недостающих в Строгановской версии эпизодов из Есиповской летописи, фольклорных источников, да и обработан он прекрасным книжником.
Бузуновская летописец был найден историком Сибири А.А. Дмитриевым в конце XIX в. в составе позднего – конца XVIII – начале XIX в. – рукописного сборника, принадлежавшего соликамскому мещанину А.И. Бузунову и названного по его имени Бузуновским. В сборнике этот летописец завершал цикл «екстрактов» из исторических документов и летописей, касающихся баронской фамилии Строгановых.
Бузуновская летописец был создан в конце 30-х годов XVII в. В его основу положен рассказ, близкий Румянцевскому летописцу, но в своеобразной обработке, дополненной новыми фактами и слухами. В событиях покорения Сибири – «Золотой Орды», - по версии Бузуновской летописца, участвовал Максим Строганов.
Пузтозерский летописец – небольшой фрагмент с сибирскими известиями частного северно-русского летописного свода конца XVI – начала XVII в. Этот частный летописный свод дошел до настоящего времени в нескольких списках первой трети XVII – середины XVIII в. В одних списках он заканчивается рассказом о взятии Сибири, в других продолжен до событий Смуты начала XVII в.; этот свод иногда входит в состав сложных компиляций с официальными летописцами XVII в.
Сибирский рассказ в тексте самого летописца окружен своеобразными историческими легендами: о страшной казне купца Харитона Белоулина Иваном Грозным, о ключе от Смоленца-града, переданного московскому царю, о создании Москвы Даниилом Александровичем и др. Автор повествования о Сибирском взятии в том же легендарном ключе повествует о захвате столицы Кучюма двумя атаманами – Ермаком Тимофеевичем и Аргуном Андреевичем и о посольстве их к царю Ивану Грозному.
Фрагмент северно-русского летописца публикуется по рукописи, происходившей из города Пустозерка, отсюда и название Пустозерский летописец, привезенной в 1923 г.
В Строгановской летописи, также являющейся одной из основных сибирских летописей, изложена несколько иная точка зрения. В этой летописи, составленной в вотчине Строгановых –Соли-Вычегодской, подчеркивается роль купцов Строгановых в освоении Сибири. Долгое время этот памятник считался первоначальной сибирской летописью, но в последние десятилетия эта роль отводится Есиповской летописи. Датировка же написания Строгановской летописи расширилась: от 1600 г. до 70-х гг. XVII в. Ее заголовок следующий: «О взятии Сибирской земли, како благочестивому государю царю и великому князю Ивану Васильевичу всеаРусииподарова Бог сибирское государство обладати и победитиМуртазелиева сына Кучюмасалтанасибирскаго...»(с.108).
Интерес к летописи не утрачен до сих пор, потому что они основной источник наших знаний о начальном периоде присоединения Сибири к России.
Основная сюжетная линия Строгановской, Бузуновской и Пустозерской летописи – поход Ермака и присоединение Сибири к России. В основном авторы летописей уделяют внимание описанию взаимоотношений русских и сибирских людей на начальном этапе их взаимодействия.
В Строгановской летопись повествование начинается с сюжета о нашествии сибирских людей в Пермскую землю. Изначально им дается характеристика как безбожных. Исходя из этого, основной целью покорения Сибири явилась «очищение Сибирския земли очистити место и отогнатибезбожнаго варвара».«В некое благополучное время вниде в слух благочестивому государу царю и великому князю Ивану Васильевичю всея Росии о частных приходяхбесурманских, какоприходях войною в его государеву землю, в глаголемую Пермь, и его государевым городом Пермские земли – много пленение от царя Кучюмазлаго; городом и селом запустение учиниша и многие скорби и досады от их поганых безбожных нахождений.
И в некое время вложи господь Богь мысль благу в его благонравие государю царю и великому князю Ивану ВасильевичювсеаРосиироспросити своего государства ведущих людей про ту страну Сибирскую.
Того ж году июня в 28 день, на память Святых Чудотворцев и бессребреников Кира и Иоанна, приидоша с Волги атаманы и казаки, Ермак Тимофеев поволжский с товарищи, в Чусовские городки; они же Семен и Максим и Никита Строгановы прияша их с честью и даяху им дары многи, и брашны и питии изобильно их наслаждаху. Атаманы же и казаки стояху против безбожных агарян буйственно и единомысленно, с живущими ту людьми в городках, и бияхуся с безбожными агаряны сурово и немилостиво, и твердо стояху, и на неверных поощряхуся: пожиста же они атаманы и казаки в городках их два лета и месяцы два.»(с.102-122)
Автор в Строгановской летописи рассказывает о царе Кучуме, который является одним из главных действующих лиц в ходе противостояния русским в присоединении Сибири. Здесь же одним из вопросов, который, рассматривает автор летописи, является вера Кучума. Летописец упоминает о повелении Кучума своим муллами.
«Кликати скверную свою молитву, призыватискверныя своя боги, и не быстьимъ помощи отъсихъ и поспешения».(с.140-142)
Таким образом, автор летописи противопоставляет истинную христианскую веру вере сибирских народов, христианского Бога, помогающий русским в борьбе с «неверными», и богов сибирских, не оказывающих им помощи.
Автор же Строгановской летописи в своем повествовании делает постоянные ссылки на исторические документы.
«Грамота государева ему, Григорию,дана за приписью дьяка Петра Данилова, приказали оклничейФедорИвановичь Умной, да Алексей ФедоровичьАкашев, да казначей Федор Ивановичь Сукин, да Хозяин ЮрьевичьТютин; а приказ подписал дьяк ТректьякКачаров»(с.110).
«…Государевым грамотам велено городки ставити, и людей прибирати, и на сибирскагосалтама идти, а ныне его же, государев, указ, что не велено опущативолских атаманов и казаков, а у них уже в Сибирь отпущены атаман Ермак Тимофеев с товарыщи»(с.132).
В Строгановской летописей дается ряд общих обозначений сибирских народов:
безбожные, варвары, злочестивые, поганых собрание, окаянные, нечестивые, поганые супостаты, идолопоклонники, гордые или иногда прегордые, неблагодарный совет, «поганые же, аки ехидна некая.
Один из народов, который упоминается в данном списке – это татары, которых поймали на реке Тавде. Одного из них звали Таузак, служивший во дворе царя Кучума, который рассказал воинам Ермака про сибирских царей и князей, в частности про царя Кучума. Таузака отпустили с наказом рассказать о «пришествие ихъ и мужство и храбрость».Услышав данный рассказ, Кучум собирает свое войско, в которое вошли народы, находящиеся под его властью. В него помимо татар вошли остяки, вогуличи и другие народы.
«В лето 7091 году, сентября в 9 день, приитоша сии воини в Сибирскую землю без страсти. И пловучи вниз по Тавде реке многиятатарския улусы и городки повоеваша. И доидоша до Туры реки, и поимаша татарина, ему же имя – Таузак, царя Кучюмова двора. И поведа им все по ряду про царя Кучюма, и про сибирские князи, и про мурз, и про уланов, и про их житье и кочевноеприбывание, и про их улусы и многолюдтство.
Казаки же уведавше про все то допряма, и отпустиша его, да скажет салтануКучюму о прошествии руских воинов и всю их храбрость и мужество, и мочь, и силу…»(с.132-134).
Вновь превозносится сила русских воинов, которая пугала, по мнению летописца, сибирского царя. Это подтверждается в обращении Кучума к своим воинам, после поражения при городе Аттик-мурзы. Одной из причин победы в этом сражении летописец видит в Божьей помощи «Но господь гордым противится, а смиренным христианом дает благодать свою» (с.144)
После этой победы в свои юрты начинают возвращаться Татары с женами и детьми.
«По взятии же града Сибири,в 4 день прииде во град к Ермаку с товарыщи остяцкий князь именем Бояр со многими своими остяки и привезе с собою многия дары и запасы. Ермак же с товарыщи се все, прияша,зла же им никакова не ушиниша. Видев же се, начашаприходити и инныямногиятатаровя з женами и з детми и учали жить в прежних своих домех.»(144)
В главе «О бывшем гладе во граде Тоболске», повествующей о голоде в Сибири, летописец описывает и основные занятия сибирских людей.
«Тоя же зимы, егдаприитоша в Сибирь с Москвы вои з казаком и кои запасы с собою привезоша, и то все изъядоша, а казацы запасы готовиша, сметяся по своим людям, а московских людей приходу не ведуще, и того ради во граде быстьвелие оскудение брашну и прочим запасом, и мнози от глада изомроша, и воевода князь Семен Болховской тут же умре и погребен в Тоболске.
Егда же весна прииде и от теплоты воздуха лед и снег растаяша, и твари ботеющи, и древесам и траве прорасташи, и воды разлияшася, и тогда бысть рыболовство велие, и множеству птицам в те места прилетевшим. И гладу уже не бысть, яко мнозиязыцы, окрест живущии: татаровя, и остяки, и вогуличи, приношаху к ним многия запасы и от ловитв своих, от зверей и от птиц и от рыб – со всякое довольство изобилно, тако же и от товаров драгих и от всякиямяхниярухледи…»(с.150-152).
Среди них рыбная, птичья, звериная ловля, в частности ловля оленей. Распространена торговля, которой впоследствии начинают заниматься и русские. Запасы от этих промыслов и приносили вышеназванные народы русским воинам в период голода.
Строгановская летопись состоит из 37 глав, главы не большие. Заканчивается летопись главой «О первом архиепископе во граде Тоболске и о установлении по казаках вечнагопомяновения».
Основная цель Строгановской летописи – доказать участие Строгановых в покорении Сибири
Бузуновский летописец же начинается с повествования о Ермаке Тимофеевиче.
«При державе царского величества царя и великого князя Ионна Васильевича всея России самодержца, в лето 7090, разбойник именем Ермак усвоевоваливсяпротивностию его царскому величеству, и прибрав себе в соединение отовсюду беглецов, и отбежав во украинское место на реку Дон, и таможивяше, и назвашася казаками. От них же прият себе старейшинства званич атаман и, не опасаясь, его царского величества указа, принял себе весмабезглавное отчаяние – начаша по реке Дону и Волге воровать и всяких людей побивать и грабить…»(с.194.
Бузуновский список составлен в XVIII-XIX вв. В нем упоминаются народы, находящиеся под властью царя Кучума. Готовясь отразить нашествие русских, он собирает войско:
«Царь же Кучюм, слышав нашествия русских людей, вскоре посла вестников во всю державу, и повеле воинству своему собиратися с поспешением к себе в Сибирь город на брань противоруских людей. И в мале времени собрашася к нему множество татар, и остяков, и вогул, и иных чюцкихякызов, которые обретаютца под его державою(с..196) Впервые народы обобщаются как чудские.
В событиях покорения Сибири – «Золотой Орды», – по версии Бузуновского летописца, участвовал Максим Строганов:
«И в то число в Строгановы городки и в отчины по Чюсовой и по Каме рекам пришел войною Извогдинчь, пелымский князь, во многом собрании войску. Максим же Строганов просил его, Ермака, чтобы он от того оборонил. Ермак же не преслуша нимало времени, тот час собрася з дружиною своею, идепротиво вогул, и побил их без остатку, и вотчины Строгановы выручил, за что Ермак от Строганов приял любезною ласкою» (с.196).
Летописец отмечает, что после покорения Сибири русские начинают узнавать, откуда ведут свои названия сибирские народы.
Пузтозерский летописец – небольшой фрагмент с сибирскими известиями частного северно-русского летописного свода конца XVI- начала XVII в.
А в Пустозерский летописец начинается с повествования о том, как Ермак Тимофеевич и Аргун Андреевич нарушили верность царю:
«Лето 7096 при благоверном и храбром царе и великом князе Иване Васильевиче всеаРусииполские люди, атаман Ермак Тимофеев даАрган Андреев своею дружиною, – казаки бысть на Волге реки, изменили государевю, у понизовных городов усть Самары реки государева посла погромили и казну царскую пограбили. И царь на них положил свой гнев и посла гонцы в НижнойНовград и вовсяпонизовские и полскиегороды к воеводам, повеле их казаков, поймав, привести, сковав на милость, к Москве, поставить пред собя царя.» (с.216)
Повествование в Пустозерском летописце посвящено только взятию города Сибирь, столицы Кучумова ханства:
«И по Туре тотарския острожки и юрты изгономпоплениша, и поплыша в них по Туре на Аркиш реку под Сибирское царство, под Тобольский город. И Тобольский за щитом взяша и многое множетвототарпобиша и посекоша. И сибирский царь Кучюмсвоими царевичи бегству дашася в полскиедалниедебрие меж озера в непроходимые места»(с.216).
Автор повествования о Сибирском взятии в том же легендарном ключе повествует о захвате столицы Кучюма двумя атаманами – Ермаком Тимофеевичем и Аргуном Андреевичем и о посольстве их к царю Ивану Грозному:
«Когда казачьи послы пришли к Москве и пред царя-государя повинную отписку и другую отписку – взятье Сибирского царства. Государь царь и великий князь Иван Васильевич прослави Бога и возвеличи похвалою атаманов и казаков»(с. 218).
Фрагмент северно-русского летописца публикуется по рукописи, происходившей из города Пустозерка, отсюда и название Пустозерский летописец, привезенной в 1923 г.
Строгановская летопись, Бузуновский и Пустозерский летописцы содержат повествование о взятии Сибирской земли атаманом Ермаком Тимофеевичем. Строгановская летопись, более подробно об этом повествует.
Выводы к главе 1 Особое место в средневековой региональной литературе занимают летописи, которые стали первой попыткой оценить завоевание и основание Сибири. Сибирские летописание продолжалось вплоть до середины XVIII века.
Летопись – погодный, более или менее подробный рассказ о событиях. Русские летописи являются основным письменным источником по истории России допетровского времени. Начало русского летописания относится к XI веку, когда в Киеве начали делать исторические записи.
В исследованиях А.И. Андреева и А.А. Введенского не только отразилась полемика 1880-х гг., но, прежде всего, обозначился иной взгляд на проблему достоверности известий строгановского летописца: тезис о ценности Сибирского летописания как исторического источника получил новые обоснования. А.А. Введенский акцентировал внимание исследователей на необходимость комплексного подхода к изучению летописных материалов и документов.
Мнение о необходимости комплексного изучения источников о зауральском походе Ермака поддержал В.И.Сергеев, подтвердив вывод о значимости Сибирских летописей как исторического источника. Исследователь указал на возможные толкования известий строгановского летописца путем корректировки этих свидетельств на основе сравнительного анализа, официальных материалов и данных строгановских архивов.
К 1960-м гг. в результате научных изысканий сложились две схемы сибирского летописания, альтернативные предложенной С.А. Адриановым. Наиболее обоснованной из них была признана схема С.В.Бахрушина. Оказались пересмотренными выводы о протографе Eсиповской летописи и Cтрогановской летописи, об их взаимозависимости и о достоверности Сибирских летописей как исторического источника.
Благодаря новым подходам к изучению летописных сочинений и расширению источниковой базы были сформулированы новые положения по многим вопросам раннего сибирского летописания. В частности, утвердился вывод о том, что Сибирские летописи, независимо друг от друга восходят к казачьему «написанию»; выяснено, что Синодик ермаковым казакам и «написание» служат самостоятельными произведениями; а Сибирские летописи созданы между 1621-1636 гг. и представляет несомненный интерес как источник по истории «Ермакова взятия» Сибири.
Е.И. Дергачева-Скоп, В.И. Сергеев, Е.К.Ромодановская, А.Т. Шашков пришли к заключению, что сибирские летописи восходят к некоему сочинению, созданному до казачьего «написания» спустя некоторое время после завоевания Сибири Ермаком. Однако не сложилось единого мнения, какое сочинение следует признать таковым.
При таком подходе полнее раскрывается ценность памятника как исторического источника, т.к. выявляются литературные приемы автора, что позволяет с большей определенностью судить о достоверности его известий. Е.И. Дергачева-Скоп и Е.К. Ромодановская показали, что изучение жанровых особенностей ранних повестей о «сибирском взятии» свидетельстует судить о типологической близости сибирской летописной традиции русскому летописанию XI – XIII вв.
Таким образом, на современном этапе изучения раннего сибирского летописания одним из наиболее дискуссионных остается вопрос о протографе ранних сибирских летописей. Разнообразие подходов к его рассмотрению, пополнение круга источников оставляют широкое поле деятельности для исследователей.
В настоящее время в ходе изучения ранней летописной традиции в Сибири преобладает тенденция к отходу от рассмотрения общих проблем в пользу решения частных вопросов, что, на наш взгляд, связано с возросшим в последнее десятилетие интересом к местной истории Уральского региона и Сибири в целом. Данная тенденция способствует более тщательному исследованию накопленного источникового материала, что, несомненно, повлечет за собой изменения в области исторического знания по проблемам раннего сибирского летописания.
Своих исследователей ждет и проблема изучения ранних сибирских летописей как памятников общественно-полититческой, исторической, философско-религиозной мысли XVI - XVII вв.
Глава II Абстрактные имена существительные в русском языке2.1. Понятие об абстрактном имени существительномАбстракция (от лат. abstraction– отвлечение) (абстрактное), форма познания, основанная на мысленном выделении существительных свойств и связей предмета и отвлечении от других, частных его свойств и связей; общее понятие – как результат процесса абстрагирования; синоним «мысленного», «понятийного» [ЛЭС 1990:10].
Абстрактные имена существительные – в грамматике – существительные, называющие отвлечённые понятия, действия, состояния, признаки, качества, свойства (например, зависимость, причинность, бег, бодрость, белизна, доброта) [Русский семантический словарь т.1:14].
Абстрактные существительные несут в себе содержание самых значимых в духовной, интеллектуальной и эмоциональной сфере процессов, явлений, понятий, представлений. Проблемы соотношения и развития абстрактного и конкретного в языке и мышлении, появления способности к отвлечению, вторичного характера отвлеченности в истории развития человеческой мысли и языка, сущность абстракции, степень отвлеченности путей развития абстрактного и конкретного в языке и другие осмыслялись философами и лингвистами-мыслителями еще с античных времен: Аристотель, Кант, Гегель. Дж. Локк, Кондильяк, Гельвеции, Дидро, Ф.И. Буслаев, Г.П. Павский, И.И. Срезневский, А.А. Афанасьев, Ф.Ф. Фортунатов, А.Н. Веселовский, А.А. Потебня, А. А. Шахматов, С.А. Обнорский, Ф.П. Филин и другие. Абстрактная лексика появляется на самом высоком уровне развития мышления, и в ней реализуется вся система мировоззренческих ценностей, представлений человека о мире, о себе, об отношениях к себе, к миру, к другому человеку, к добру, к злу, т.е. абстрактная лексика является выражением всей интеллектуальной, духовной и эмоциональной деятельности человека.
Отвлеченные (абстрактные) существительные – это слова, называющие отвлеченные понятия, свойства, качества, действия и состояния: слава, смех, благо, плен, доброта, близость, ловкость, бег, движение. Большую часть отвлеченных существительных составляют слова, мотивированные прилагательными, глаголами и образующимися с помощью нулевого суффикса (горечь, являются слова, мотивированные прилагательными, глаголами и образующимися с помощью нулевого суффикса (горечь, хворь, [прост.], вывоз, замена), суф. –ость (орфогр. также –есть) (красивость, свежесть, трусость), -ств(о) (ничтожество, большинство, первенство, хвастовство), -щин(а)/-чин(а) (сдельщина, туретчина [устар.]), -изм (реализм, гуманизм), -и|j|-/-стви|j|- (орфогр. слова на –ие, -ствие) (радушие, спокойствие), -от(а)(кислота, доброта, хрипота), -изн(а) (белизна, кривизна), -ин(а) (глубина, седина), -ни|j|-/ени|j|-/-ти|j|- (орфогр. слова на –ние, -ение, -тие) (наказание, терпение, извлечение, развитие), -к(а) (плавка, голодовка, бомбежка) -аци|j|-/-енци|j|-/-ици|j|-/-ци|j|-/-и|j|- (орфогр. слова на -ация, - яция, -енция, -иция, -ция, -ия) (стилизация, компиляция, транспозиция [спец.], конкуренция), -аж (массаж), -еж (платеж) и некоторые другие, менее продуктивных суффиксов. Меньшую часть отвлеченных существительных составляют немотивированные слова: ум, нрав, мука, печаль, страсть, горе, уют, грусть, суть.
Отвлеченные существительные обычно не имеют форм мн. ч. Форму мн. ч. образуют лишь те слова, которые могут называть не только отвлеченные свойства, качества, состояния или действия, но и единичные проявления: боль – боли, обман – обманы, мука – муки, печаль – печали, радость – радости, движение – движения.
Природа абстрактного имени существительного как языкового знака иная: здесь понятийное начало не только превалирует, но и полностью вытесняет представления о реальном предмете.
Абстрактные имена существительные называют постигаемые умом сущности, не имеющие прямых, непосредственных связей и отношений с реалиями материального мира. Значимая сторона абстрактного имени как языкового формируется как результат обобщающей и синтезирующей работы.
Абстрактные существительные заключают в своих значениях результат духовного и интеллектуального опята носителя языка, мыслительной деятельности, направленной на обобщение явлений окружающего мира и человеческого духа – состояний, свойств, качеств, на достижение сущности бытия, осмысление его закономерностей, недоступных непосредственному восприятию. В семантике таких слов отражен ментальный мир человека, мир его мыслей и чувств, мир его представлений о состояниях самого себя, окружающей природы и общества, об этических и моральных канонах, о духовных ценностях, о вере, о том, что служит общению, хранению и обмену информацией (язык, речь).
Абстрактные существительные представляют собой весьма сложный объект для словарного описания: здесь часто обнаруживается не жесткость границ между отдельными участками системы. С другой стороны, есть классы слов, в значениях которых вообще трудно провести разграничение между абстрактным и конкретным значением имени. Такова лексика, описываемая во втором томе «Русского семантического словаря» в разделе «Названия разных предметов по форме, состоянию, составу, по местоположению, по непостоянной функции или употреблению» [Русский семантический словарь т.II]. Значения таких слов формируются путем отвлечения сходных признаков от разных физических предметов: за словом (означающим) стоит неопределенное множество отдельных вещей, способных быть обозначенными по характерному признаку, который оказывается главенствующим и соответственно формирует значение слова. Само существование таких классов служит своеобразным мостиком между конкретными и абстрактными именами существительными; в подобных словах сочетаются вещественность значения конкретного имени и отвлеченная признаковость имени абстрактного (например, такие слова, как край, ворох, смесь и др.)
Система абстрактных имен существительных имеет сложную иерархическую организацию лексических классов и подклассов и может быть представлена в виде древа, ветки которого, нисходя от вершины к основанию и последовательного расчленяясь, доходят до конечных участков – лексико-семантических рядов. На исходной ступени, в вершине, все вместе такие классы противопоставлены по самому общему признаку: словам, имеющим понятие, которое относится к той или иной определенной сфере (например, к сфере каких-нибудь явлений или состояний – природных, социальных, ментальных, психических – либо к сфере тех или иных связей, отношений), противостоят относительно небольшие группы слов с ослабленной номинативной функцией и с очень широким значением собственно указания или оценки: в тексте такое слово может быть обращено к любому понятию или к очень многим понятиям, а в ряде случаев также к реальному единичному предмету или к живому существу [Русский семантический словарь т.т. I, II, III].
2.2. История изучения абстрактного имениВ лингвистике проблему абстрактного в языке и мышлении разрабатывали такие крупные отечественные ученые, как А.А. Потебня, А.Н. Веселовский, Ф. И. Буслаев, А.А. Шахматов, Ф.П. Филин и др. Ф.И. Буслаев в своей «Исторической грамматике русского языка» (1858) дает следующие определения:
«Отвлечение – это соединение представлений сходных и отстранение несходных» (где представление у Буслаева – это «впечатление, которое сохранялось в душе от предметов, оказавших действие на чувства»).
«Понятие – это общее представление, составленное в уме нашем с помощью отвлечения. Например, роза – понятие (общее представление). Отдельные экземпляры этого цветка – особенное (индивидуальное, неделимое) представление» [Буслаев 1992: 73].
В этом же труде Ф.И. Буслаев затрагивает проблему степени отвлеченности и разграничивает имена отвлеченные и вещественные (наглядные) в языке: «Хотя все слова в языке служат для выражения понятий, однако отличаются большею или меньшею отвлеченностью.
Наибольшее отвлечение представляют существительные, произведенные от глаголов и прилагательных для обозначения какого-либо действия или качества; например, отглагольные существительные «движение», «старание», обозначают понятия, отвлеченные от различных лиц или предметов, которые двигались, старались и т.д.; произведенные от прилагательных «доброта», «злоба», «быстрота» и др. обозначают понятия отвеченные от различных предметов, которые были названы добрыми, злыми, быстрыми и прочее. Все прочие имена, означающие предметы как вещественные, так и духовные, могут быть названы, в отличие ототвлеченных, наглядными; например, мир, дух, небо и прочее» [Буслаев 1992: 89].
Ф.И. Буслаев утверждает, что в древнейший период произошел переход глаголов в имена (учение о первообразности глагола сравнительно с именем). Предполагаемый переход Ф. И. Буслаев связывает с учением о переходе языка от наглядности к отвлеченности. Например, я жалуюсь – наглядное, моя жалоба – отвлеченное.
А.А. Потебня категорически не согласен с этим и в труде «Из записок по русской грамматике»/ т.III, гл. «Предикативность существительного», полемизируя с Буслаевым, выдвигает и убедительно обосновывает тезис о том, что переход совершался от предикативного имени к глаголу, что глагол обладает большей отвлеченностью по сравнению с существительным и это полностью соответствует закону развития мышления от наглядности к отвлеченности: «Я жалуюсь принимается за наглядное, моя жалоба – за отвлеченное, потому что в 1-ом обозначено время и отношение между говорящими (лицо); но ведь во 2-ом «моя жалоба» есть сказуемое, стало быть, тоже время и лицо. Итак, почему же «моя жалоба» отвлеченнее, чем «я жалуюсь»? Я думаю, наоборот. Предикативность и атрибутивность имени, иначе – именной характер предложения, увеличивается по направлению к древности. Мера конкретности есть степень близости к чувствительному образу, безразличию субстанции и атрибута. Поэтому глагол и прилагательное отвлеченнее существительного, ибо они, возбуждая вопрос, кто есть действователь или носитель признака, отвечают на него лишь формально: «растет» кто? – 3-е лицо, ед.ч.; «зелено» что? – нечто относимое к среднему роду ед.ч. Между тем, существительное с явственным этимологическим значением называет субстанцию и ее действие или качество и поэтому может означать весь чувственный образ (а не одно действие или качество субстанции, как прилагательное и глагол) зеленка – яблоко известной породы. Таким образом, если бы было верно, что язык вообще (а не в отдельных случаях) переходит от глагола к существительному, то это было бы переходом не от наглядности к отвлеченности, а наоборот» [Потебня 1968: 276-277].
Развитие категории отвлеченности в языке А. А. Потебня связывает с возникновением понятий. Путь от конкретного к абстрактному, от слов – метафор к словам понятиям связан с процессом забвения внутренней формы слова, ядром которой является определенный образ. «В свою очередь забвение внутренней формы и развитие прозаичности (отвлеченности) слова ведет к идеализации мысли, замене конкретных мыслительных актов – непосредственным примыканием значения к звуку. Образование понятия как семантического единства является следствием сгущения мысли» [Гречко 1985: 178].
Следует сказать, что А. Н. Веселовский в «Исторической поэтике» и А. Н. Афанасьев в книге «Поэтическое воззрения славян на природу» тоже размышляли об основополагающем законе развития языка и мышления от конкретного к абстрактному, от слов – метафор к словам –понятиям, связывая эти процессы с переходом поэтического, образного языка к непоэтическому. А. Н. Афанасьев даже рассматривает в этом своеобразную «порчу» языка, которую связывает с забвением слов. Однако по мнению ученых, эти процессы дают толчок рождению поэзии [Веселовский 1989:105; Афанасьев 19788:208]
Близкое понимание проблемы находим у И. И. Срезневского в книге «Мысли об истории русского языка» (1849) в главе II, где он дает периодизацию истории языка.
Учение выдающего филолога – мыслителя А.А. Потебняоб абстрактном в языке отличается особенной глубиной и оригинальностью. Отдельного труда по данной проблеме ученым не создано, однако чрезвычайно глубокие мысли о связи между появлением способности к отвлечению и развитием мышления, о сущности отвлечения, о пути развития абстрактного в языке, о вторичном характере отвлеченности в истории развития человеческой мысли и языка и прочее можно встретить во многих его трудах: «Мысль и язык» (1862), «Из записок по русской грамматике» (т.т. I, II, III), «Эстетика и поэтика» и др. В III томе «Об изменении значения и заменах существительного» фундаментального труда А. А. Потебни «Из записок по русской грамматике» одна из глав называется «Первообразна ли отвлеченность в существительном качества?». В ней подробно рассматривается возникновение отвлеченности у имен существительных со значением качества (на –ьство, -тво. –ость, -знь и др.). Положение о вторичном характере отвлеченности в истории развития мысли человеческой и языка утверждаются ученым как наиболее общая закономерность мышления. Потебня доказывает, что первоначально те явления, которые сейчас обозначаются абстрактными существительными и воспринимаются как отвлеченные качества, изначально мыслились как конкретная субстанция. Ученый отмечает: «Философ может возвысится над образом, необходимо данным в слове, и принимать за метафору представление категории качества… При таком воззрении на качество, вещь и качество – пара особей, и если действие вещи зависит от качества, то, значит, действует не сама вещь, а ее качество, по тому образцу, как по русскому и другим подобным воззрениям, если я печален и пою, то не я пою, горе поет» [Потебня 19686:94].
Особенно интенсивно системно-структурные исследования в
области лексической семантики начали осуществляться у нас в стране с начала 50-х гг. XX в., найдя свое отражение в работах В.В. Виноградова, Д.Н. Шмелёва, Ю.С. Сорокина, Ф.П. Филина, А.И. Смирницкого, В.А. Звегинцева, Р.А. Будагова и др. Для исследований середины ХХ в. характерно изучение отвлеченной семантики на базе существительных, поскольку значение отвлеченности на тот момент в советском языкознании еще не распространялось на другие части речи. Так, в трудах академика В.В. Виноградова абстрактные существительные рассматриваются в связи с грамматической категорией числа как разряд слов, «обнаруживающих только формы единственного числа и вовсе не относимых ко множественному, так как они не соединяются с представлением о счете». При этом подчеркивается важность противопоставления счетных (конкретных) и несчетных, неисчисляемых (абстрактных) объектов и называющих их слов, поскольку грамматическая категория числа во многом отражает количественные отношения объектов в действительности.
Вопросы формирования пласта отвлеченной лексики в русском языке, а также сферы ее употребления наиболее полно раскрыты в трудах В.В. Веселитского. В книги «Развитие отвлеченной лексики в русском литературном языке первой трети XIX века» (1964), где автор устанавливает ряд характерных для этой эпохи процессов развития и движения словарного состава: изменения в характере вариативности, развитие новообразований, семантическое заимствование, калькирование, лексико-семантическое словопроизводство и др. Ценным вкладом в науку и свидетельством большой вдумчивой лингвистической работы является и другая книга В.В. Веселитского – «Отвлеченная лексикав русском литературном языке XVIII – начала XIX вв.» (1972), в которой особое внимание уделено собственно языковым условиям формирования отвлеченной лексики.
Абстрактные существительные, традиционно являющиеся предметом разнообразных споров и дискуссий, продолжают оставаться в центре внимания современной лингвистики. Интерес к данной языковой области является вполне закономерным и может в определённой степени служить обоснованием выбора темы настоящего исследования. Её актуальность определяется, в первую очередь, значимостью объектов изучения. Ученые рассматривающие в своей работе частотные имена, приходит к выводу, что существительные, выражающие абстрактные понятия, составляют самую многочисленную группу имён, которая, как известно, постоянно пополняется новыми единицами. В связи с этим изучение и типология их особенностей может представлять весьма большой интерес.
Выводы ко II главеТаким образом, собрав все сведения об абстрактном имени существительном, об истории его изучения, мы можем сделать следующие выводы:
– абстрактная лексика появляется на самом высоком уровне развития мышления, и в ней реализуются вся система мировоззренческих ценностей, представлений человека о мире, о себе, оботношений к себе, к миру, к другому человеку, к добру и злу, т.е. абстрактная лексика является выражением всей интеллектуальной, духовной и эмоциональной деятельности человека;
– в лингвистике отмечался существенный интерес к исследованию имен существительных с абстрактным значением. Рассматривался преимущественно словообразовательный аспект и связанная с ним семантика, причем преимущественно на материале старорусского и современного русского языков и несакральных текстов. Исследовалась история именных образований с отвлеченным значением. Большое внимание уделялось описанию особенностей образования имен существительных с абстрактным значением в различные периоды истории русского языка. Изучалась словообразовательная семантика и структура имен существительных с отвлеченным значением в русском литературном языке различных периодов и диалектах 
Глава III. Абстрактные имена существительные в Сибирских летописях3.1. Лексико – тематическое классификация абстрактной лексики в списке «Летописи Сибирской»Отвлеченная лексика в тексте Сибирских летописей широко представлена в составе различных лексико-тематических групп. Самой распространенной в летописном тексте является группа отвлеченных существительных с суффиксами –ений, -аний, -ний, -ий, которые, как правило, в Словаре Академии Российской (1789-1794 гг.) имеют стилистическую помету «кн.» и образованы от глаголов по одной модели: озлобление, изумление, дерзнование и др.
Точную датировку образования отвлеченных слов данных моделей, определить трудно, можно лишь утверждать, что в XVII в. их употребление было сравнительно редким. В XVIII в. сфера употребления отвлеченных имен существительных данной моделирасширяется, что подтверждают материалы летописного списка. В данный период языка стилистическая показательность слов с суффиксом абстрактности начинает стираться. Например, среди отвлеченных существительных с суффиксом –ств–, употребленных в летописном тексте, не имеют в САР пометы «кн.»: бегство, жительство, мастерство,обязательство, родство, соседство, сходство, укрывательство.
Исследование проявлений системности абстрактной лексики невозможно без описания ее тематической организации в тексте. Тематической классификацией были охвачены все существительные на –ниj/е/, а также вступающие с ними парадигматические отношения (синонимия и антонимия) имена существительные на –ениj/е/, -тиj/е/, -ость, -омость/ -имость, онность/-нность/, -ств(о)/-еств(о)/-тельств(о)/-овств(о), -к(а)/овк(а)/-ожк(а)/-ачк(а)/-нк(а) и др. Таким образом, тематической группировке было подвергнута абстрактных существительных.
В «Очерках по теории языкознания» Ф.П. Филин рассматривает понятие «тематическая» и «лексико-семантическая» группы, но четких границ между ними не проводит. Он утверждал, что в тематических группах все зависит от того, какие признаки объединяют слова в классификацию. В тематические группы, по мнению лингвиста, могут входить как их основные части, так и лексико-семантические группы: «в рамках одной тематической группы существуют более мелкие, но тесно спаянные между собой лексико-семантические группы слов» [Филин 1982:232].
Следовательно, тематическая группа – это более широкое суждение, чем лексико-грамматическая. Анализируя особенности употребления в языке тематических и лексико-семантических групп, Ф.П. Филин выделяет общее и различное в этих понятиях: общее – то, что значение слов, входящих в состав данных групп, отражают познания объективной действительности, различное – лексико-семантические группы слов представляют собой продукт законов и закономерностей развития лексической семантики языка, тогда как состав тематических групп слов зависит только от уровня знаний того или иного народа, от умения классифицировать явления действительности, получившие свои словарные обозначения.
Лексико – тематическая группа«Зло: злодеяния»
Большая часть исследуемых существительных распадается на два самых значительных и количественно представленных семантических поля: «Добро» и «Зло», уточняющими лексико-тематическими группами, которых являются «Добродетель» и «Злодеяния».
1. Наиболее представительной в количественном отношении (105 абстрактных существительных, что составляет 23% от общего количества абстрактных существительных) оказалась лексико-тематическая группа «Зло: злодеяния».
1. Зло, злодьянiи
Прощенье вихзлодьянiи.
Колика зла сотвори безбожный и окаянный агарянин (С.138)
Коликозлаучиниша (с.138).
И тии, на нас нашедше, победиша, и толика нам зласотвориша(с.142).
Ермак же с товарыщи се все прияша, зла ни никакова не учиниша(с .144).
«Сиинечестивии на нас зло мыслят» (с.206).
Обратисяболезнь моя на главу мою, и неправда моя сниденамя(с.142).
Неблагоприятная ситуация
О, горе мне!(с.142).
«Горе мне, яко невзапноприидоша до нас воинство сие и изгнаша нас из царство моего» (с.198).
Причинение вреда.
а) вред, наносимый себе через негативные эмоции.
Ермак же о сем оскорбися зело, и подвижеся на гнев(с.144).
Князь же Ермак с товариши слыша то, распалисягневом на царя Кучюма(с.202).
И царь на них положил свой царский гнев (с.216).
И о сем Никита, и Максим, и Семен в те поры в весицейбышапечали (с132.
Дивно бобеслышати и ужаса достойно воистинну (с.142).
На сердцах своих злии агаряне крыяхту совет зол(с.154).
На всех окаянных бесурманехбыстьстрах велий (с172).
Быстьбо на них страх и ужасвелий (с.172).
Для страха других – казнить смертию (с.194).
Не возможе, зане одержим быстьстрахом от руских людей разорения (с.206).
Они же, безбожии, отъидлшапосрамлени, аки пси глади (с.128).
Но и срама ради всего и клятвы, ею же обещахося (с.138).
Видев же Карача, яко казаков одолети не возможе, и отъидево свои улусы с срамом (с.158).
Покрысрамота лицо мое!(с.142).
«О Кучюме! На се ли ты родихся на такое безчестие и срам» (с.156).
б)вред, наносимый себе отсутствием определенного состояние души.
Городом и селом запустение учинишаотмногиескорби и досады (с.108).
Они же князи начаша и сумнения (с.206).
в)вред, наносимый себе через отношение к другим людям
Умысли злохитроековарство и сердце своем (с.126).
Нача лесть с лукавством сшивати(с.128).
г) причинение вреда другим людям
Много пленение от царя Кучюмазлаго(с.108).
Сибирские земли салтанКучюм с татаровями нашей рустей Пермской земли, и государевым городом запустение и пленениевелие(с.138).
О пленении иодолении всеа Сибирской земли, и о взятии а полон царевича Маметкула(с.148).
Оубиениируских торговых людей и ватащиков от черемисы и башкирцов(с.114).
О приходе сибирскагосалтанаКучюмова сына царевича Маметкула на Чюсовую реку и о пленениируских людей (с.116).
Оубиении казаков на рыбной ловле на Ябалаком(с.144).
О победе и оубиениицаря Кучюма(с.154).
Оубиении атаманов Ивана Колцова, Якова Михайлова и дружины их (с.154).
д) отсутствие определенного качества
«Его же бог не милует, того и любимиидрузи оставляют и честь ему на безчестие приходит»(с.146).
«О Кучюме! На се ли ты родихся на такое безчестие и срам» (с.156).
е) причинение вреда, ущерба чужому имуществу, разрушение чьего-либо материального благосостояния.
А они, атаманы и казаки, прежде сего на Волге воровали и ссорили нас, на дорогах грабили и побивали, и нашимлюдем многие грабежи и убытки чинили (с.130.)
Сибирские земли салтанКучюм с татаровями нашей рустей Пермской земли, и государевым городом запустение и пленениевелие(с.138).
Аз бочюждая с радочтиюприимах, Рускую землю, и Пермь Великую, и Строгановых многажды воевах, осторожки, села и деревни пустоших, и много пакости чинить (с.142).
По мале же времени приидоша к царю Кучюму вестницы и поведаша ему, яко идет на него князь СейдякБекбулатов сын со многими воискимилюдми и хощет его разорити и пленити(с.146).
О пленении и одолениивсеа Сибирской земли, и о взятии а полон царевича Маметкула(с.148).
И от той работы прият смелость, и прибрав себе дружину малую, и пошел от работы на разбой (с.208).
Лексико – тематическая подгруппа
«Добродетель»
а) «Добро»
Добро нам итти на помогание таким честным людем, а только нас господь бог помилует и неверных нам бог...
На Чюсовские городки и около ту живущих христиан поплениша, и добре много пакостиучиниша…(с.128).
б) благорасположение, доброжелательное отношение к другим людям; любовь
в) милосердие, благодеяние.
И как они приехали в Сибирь к Ермаку Тимофеевичю с товарыщи и милость государскую сказаша(с.150).
Атаманы же и казаки сретоша их с великоючестию, воеводы же милость великого государя (с.150).
МилостиюБожиею (с.152).
г) состояние души
С радотиюприимах (с.142).
«Несть радость, еже не преложитсяна плачь» (с.142).
Молением же и счастием государя царя (с.144).
И пребывающие во всякой радости (с.152).
Молитвами и счастием сие бесурманское великое царство покорися (с.174).
Со множественным удоволствием(с.200).
И такоприят вотчину отца своего с радостию (с.204).
д) качества характера
И слыша царь Кучюм от Таузака пришествие руских воинов и их мужество и храбрость (с.134).
«Его же бог не милует, того и любимиидрузи оставляют и честь ему на безчестие приходит»(с.146).
«Мы вас не на битву зовем, но на честь и покой» (с.168).
И от той работы приятсмелость (с.208).
Болшому человеку болшая и честь бывает (с.120).
е)основа духовной и материальной жизни
Казаки же, послышав таковое дело(с.122).
Ходил у Строгановых на стругах в работе по реке Каме и Волге (с.208).
И от той работы прият смелость, и прибрав себе дружину малую, и пошел от работы на разбой(с.208).
А как службу показал, о том показано в сей истории выше сего (с.208).
О похождении и ратоборстве в сем деле атаманов (с.174).
Лексико – тематическая группа
«Приветствие, проявление внимания»
1.Лексико – тематическая группа «Приветствие, проявление внимания»
Воспомянем, братие, обещание свое, какочестнымлюдем пред Богом обеты и слово свое даша на крестном целовании (с.138).
2. Онтологические понятия, связанные с общими законами бытия.
а) «Жизнь»
Воини же сии живот свой скончаша и головы свояположиша за святыя Божия церкви (с.160).
И живота своего не пощадиша(с.176.)
Укупим себе живота вечного и в предидущия веки. Аминь (с.122).
Великий князь Иван ВасильевичьвсеаРосии от сего маловременнагожитияпреселися на оный, будущий и нескончаемый век(с.152).
в) «Конец, достижение предела, последней грани чего – либо в пространстве и во времени; смерть»
То и по смерти память не оскудеет в тех странах и везде (с.138).
И стояти против поганыхдо крови и до самыясмерти(с.140).
Приспе на воинов внезапусмерть(с.158).
И тако Божиими судьбами прииде на воинов храбрых и крепких и удалых казаков внезапная смерть (с.160).
Конец списанию и Богу слава. Аминь (с.180).
В то же время был в городе Сибири глад и мор(с.202).
Во второе лето по смерти Ермаковой прислан с Москвы воевода Иван Мансуров(с.204).
г) «Путь»
И бысть им на пути, и не дошедшим еще царствующаго града Москвы яко полупути(с.152).
Уже бопрешедшу и нощи, и тме наставши, казацы же зело утрудившася от многатопути(с.158).
Поидошав пути (с.164).
В лето 7078 году по повелению благочестивого царя и великого князя Ивана Васильевича всея Росии Яков Строганов на пути переходу сибирских и нагайских людей и для утеснения сылвинских и иренских татар (с.114).
Лексико – тематическая группа
«Речь, слово»
Лексико – тематическая группа «Речь, слово»
а)«Речь»
И о том прислана с Москвы государева царева грамота в Чюсовской городок за приписью(с.130.)
А волских атаманов и казаков к себе призвали без нашегоуказу(с.130).
Указ, что не велено опущати атаманов и казаков (с.132).
Начашаясти, и пити, и веселитися, и многиречи о умерении меж собою глаголаша(с.168).
Не опасаясь его царского величества указа(с.194).
Велел великий государь пожаловать атамана Ермака заочно своим государевым жалованием и милостивым своим словом, и указом своим – повелел писать ево, Ермака сибирским князем, и в грамоте своей жалован (с.200).
И грамота ему государева дана за приписью дьяка Дружины Володимерова (с.114).
И сия словеса атамана Матфея Мещеряка всем полюбится, и поидошавси на Русь, а град Тоболескоставиша пуст (с.162.)
То же словоприрек(с.170).
б) обращение к Богу.
Ермак же казаков токмо веляше грести в стругах, а сам молитву творяшеко всемилостивому Богу (с.136).
Повеле царь муллам своим кликати скверную свою и бесурианскуюмолитву и призвати на помощскверныясвоя боги (с.142).
И сотвориша по них помяновениевелие(с.160).
Их же молитвами и счастием сие бесурманское великое царство покорися(с.174).
За молитвы святых отцов наших (с.218).
Лексико – тематическая группа слов,в которых заложена идея движения
Лексико – тематическая группа слов, в которых заложена идея движения
Городом и селом запустениеучиниша и многие скорби и досады от их поганых безбожных нахождений(с.108).
В лето 7078 году по повелению благочестивого царя и великого князя Ивана Васильевича всея Росии Яков Строганов на пути переходу сибирских и нагайских людей и для утеснения сылвинских и иренских татар (с.114).
Где пригодится для бережения(с.118).
Шли к ним в Чюсовские городки и острожки на помогание им против неверных супостат(с.120).
Тогда видевшепоганиивелиесвоихпадение пред рускими вои (с.136).
И быть обоим сражениевелие до смертнагопосечения(с.136).
Царь же Кучюм, виде своих воинов велиепадение, яко от рускова полка побежденибыша(с.136).
Царь же Кучюм, стоя на высоце месте, виде своих татар падение(с.140).
И ума их отступление, и вразмышленииослабление, и совет их недомышление(с.158).
Веселящеся о пришествие воеводы (с.164).
О пришествии остяков под городок и о их кумире (с.164).
И виде у себя от воиских своих многое падение, и устремися на бегство (с.198).
и казаки Ермак Тимофеев и Арган с Волги бегствувдашася(с.216.)
Лексико – тематическая группа
«Воля, волеизъявление»
Лексико – тематическая группа «Воля, волеизъявление
Велел дать им на волю(с.110).
Они же, атаманы и казаки, с приборными их людмипряша от них прощение(с.124).
Вывод к III главеИтак, попытка тематической классификации всех существительных на – ниj/е/, а также вступающих с ними в парадигматические отношения (синонимия) имен существительных на –ость, -ств, -ина, -ота, -знь, -б(а), -ежь, -сть, -ище, -да, -аль, благо-….; непроизводных существительных и отглагольных безаффиксных существительных позволяет сделать некоторые обобщения.
Всего было выделено 6 тематических групп и 22 подгрупп. Причем большая часть исследуемых существительных распадаются на два самых значительных семантических поля: «Добро» и «Зло», уточняющими лексико-тематическими группами которых являются «Добродетель» и «Злодеяния».
Наиболее обширной (75 лексем, что составляет 23% от общего количества абстрактных существительных) оказалась лексико-тематическая группа «Зло», в которую вошли такие подгруппы, как «Зло, злодьянiи», «Неблагоприятная ситуация», «Причинение вреда»: вред, наносимый себе через негативные эмоции; вред, наносимый себе отсутствием определенного состояние души; причинение вреда другим людям; отсутствие определенного качества; причинение вреда, ущерба чужому имуществу, разрушение чьего-либо материального благосостояния.
Второе по величине семантическое поле «Добро» (35 лексемы, что составляет 10% от общего количества абстрактных существительных) включает в себя такие подгруппы, как благорасположение, доброжелательное отношение к другим людям; любовь; состояние души; качества характера; основа духовной и материальной жизни;
Кроме указанных, также выделены иные лексико-тематические группы абстрактных существительных, семантика которых так или иначе связана со значением основных лексико-семантических групп (96 лексем, составляет 67% от общего количества абстрактных имен существительных):
– «Приветствие, проявление внимания»;
– Онтологические понятия, связанные с общими законами бытия («жизнь», «конец», «смерть», «путь»);
–«Речь, слово» («Речь», «Обращение к Богу»);
– «Слова, в которые заложена идея движения»;
– «Воля, волеизъявление».
Отвлеченные (абстрактные) существительные – это слова, называющие отвлеченные понятия, свойства, качества, действия и состояния: слава, смех, благо, плен, доброта, близость, ловкость, бег, движение. Большую часть отвлеченных существительных составляют слова, мотивированные прилагательными и глаголами и образующиеся с помощью нулевого суффикса 96 лексем (горечь, скорб, вывоз, замена), суффиксом –ость 22 лексемы (красивость, свежесть, трусость, храбрость), -ств(о) 15 лексем (ничтожество, большинство, первенство, хвастовство), -и|j|-/-стви|j|- 18лексем (радушие, спокойствие), -от(а) 34 лексемы (доброта, хрипота), 21 лексема -ин(а) (глубина, седина), -ни|j|-/-ени|j|-/-ти|j|- 37 лексем (наказание, терпение, извлечение, развитие). Существительные с суффиксом -ниj образуют отглагольные абстрактные существительные, обозначающие преимущественно действия или результаты их.
Меньшую часть 107 лесксем отвлеченных существительных составляют немотивированные слова: беда, ум, нрав, страх, мука, печаль, страсть, горе, уют, грусть, суть.
ЗаключениеЛетопись с ее государственным размахом, с ее громадным историческим содержанием стал одним из значимых явлений русской жизни. Ни одна культура мира не имеет аналога русскому летописанию по величию замысла, по широте и разнообразию материала, «по той, систематичности, с которой велись летописные записи по городам и монастырям»[Лихачев 1979:10].
Д.С. Лихачев назвал летопись своеобразной энциклопедией средневековых исторических знаний. Размах русского летописания грандиозен. Почти каждая область вела свою летопись. Сотни списков этих летописей дошли до нас и различной сохранности и в разных редакциях [Лихачев 1979: 10]. Летопись вызвана стремлением народа осознать свое прошлое, потому тесно связана с историей страны, с ее политическим, экономическим, культурным развитием. Эта связь характерна и областному летописанию.
Сибирь воспринималась особенной страной. Отдаленность Сибири от Москвы создавало иллюзию свободы и независимости, самостоятельности от центральной власти, поэтому она привлекла внимание людей свободолюбивых, с чувством собственного достоинства, что нашло отражение в содержании местной литературы. Ключевой темой большинства известных сибирских летописей: Есиповской, Строгановской, Погодинской, Ремезовской «Истории Сибири», Кунгурской летописи, Тобольского летописца – стало описание похода Ермака, становление городов Сибири.
Строгановская летопись обусловлена малоизученностью, своеобразным положением всибирскойсловестности, с одной стороны, с другой стороны – интересом к отраженным на наш взгляд, процессам становления русского литературного языка XVII века. Извлеченный из летописи материал, описывающий состояние абстрактной лексики в период интенсивного формирования русского литературного языка может представлять ценность для изучения становления лексической, грамматической системы русского языка в период становления литературной общерусской нормы и развития стилистической системы.
В данной работе, посредством изучения научной литературы по теме исследования, мы дали представление о летописании, как жанре древнерусской литературы, об абстрактной лексике: выявили, что абстрактная лексика появляется на самом высоком уровне развития мышления, и в ней реализуется вся система мировоззренческих ценностей, представлений человека о мире, о себе, об отношения к себе, к миру, к другому человеку, к добру и злу, т.е. абстрактная лексика является выражением всей интеллектуальной, духовной и эмоциональной деятельности человека
Также в работе мы представили историю становления и изучения сибирского летописания и место «Летописи Сибирской» в кругу региональных памятников по истории Сибири. Охарактеризовали «Летопись Сибирскую»: список сохраняет форму летописного исторического повествования: в его состав вклеены военная повесть, летописные рассказы и погодные записи, тематика которых разнообразна и в основном традиционна для текстов такого жанра. Тематические блоки отражают действительность средневековой Сибири, начиная с освоения Сибири татарами и заканчивая 1760. Летопись имеет предисловие, в котором говорится о причинах, побудивших автора создать этот текст, основную часть, заключение в тексте отсутствует, что обусловлено особенностью жанра.
Охарактеризовав абстрактную лексику исследуемого памятника классифицировали ее на лексико-тематические группы:
–лексико-тематическая группа «Зло: злодеяния»;
–лексико-тематическая группа «Добро: добродетель»;
–лексико-тематическая группа «Приветствие, проявление внимания»;
–онтологические понятия, связанные с общими законами бытия;
–лексико-тематическая группа «Речь, слово»;
–лексико-тематическая группа слов, в которых заложена идея движения;
–лексико-тематическая группа «Воля, волеизъявление»;
Всего было выделено 6 тематических групп и 21 подгруппы. Большая часть исследуемых существительных распадается на два самых значительных семантических поля: «Добро» и «Зло».
Список литературыI. Источник
1. Летописи Сибирские. / Сост. и общая редакция Е.И. Дергачева–Скоп. – Новосибирск, 1991.
1. Андреев А. И. Очерки по источниковедению Сибири / А.И. Андреев. – М., 1939.
2. Бахрушин С. В. Научные труды, т. 1–4 / С.В. Бахрушин. – М., 1955.
3. Бахрушин С.В. Г.Ф. Миллер как историк Сибири //Миллер Г.Ф. История Сибири. 2–е изд., доп. М., 1999. Т. 1.
4. Бестужев–Марлинский А. А. Отрывки из рассказов о Сибири // Русские очерки: в 3–х т. –Т.1. – М.: Художественная литература, 1956.
5. Буганов В.И. Русское летописание в советской историографии //Вопросы истории. 1966. № 12.
6. Буслаев Ф.И. Историческая грамматика русского языка / Ф.И. Буслаев. – М., 1959.
7.Веселитский В. В. Отвлеченная лексика в русском литературном языке XVIII начала XIX века. – М.: Наука, 1972.
8. Горюшкин Л.М., Миненко Н.А. Историография Сибири дооктябрьского периода (конец XVI – начало XX вв.) / Л. М. Горюшкин, Н. А. Миненко. – Новосибирск, 1984.
9. Грамматика современного русского литературного языка / М: Наука, 1970.
10. Дергачева–Скоп Е.И., Алексеева В.Н. Ремезовская летопись: история открытия, рукописи, издания //Семен Ремезов и русская культура второй половины XVII – XIX веков / Е.И. Дергачева–Скоп, В.Н. Алексеева. – М., 1965.
11. Дундайте А.И. О структурно–семантических связях имен существительных на –(е)ние в древнерусском языке / А.И. Дундайте // Изд. Ан. СССР. – 1974. – № 5
12. Иссерлин Е.М. Конкретная и абстрактная лексика в русском литературном языке XVII в. / Е. М. Иссерлин// Начальный этап формирования русского национального языка. – Л., 1961.
13. Источниковедение истории СССР/Под ред. И.Д.Ковальченко. М., 1979.
14. Источниковедение: Теория, история, метод: Источники российской истории / М., 1998.
15. Ковалева Е.Ф. К вопросу об образовании отглагольных абстрактных существительных в русском литературном языке XVII в./Е.Ф. Ковалева // Ученые зап. Кишиневского ун–та. – Т.37. – Кишинев, 1959.
16. Лихачев Д.С. Русские летописи и их культурно–историческое значение / Д.С. Лихачев. – М., 1947 – 1979.
17. Лихачев, Д.С. Памятники литературы Древней Руси. XVII века. / Д.С.Лихачёв. М., 1989
18. Мальцева. И.М. Из наблюдений над словарем в языке XVII в. (на материале однокоренных параллелей на –ость, –ство и –ость,
–ие)/ И.М. Мальцева// Вопросы формирования лексики русского литературного языка. – М. – Л., 1966.
19. Миллер Ф.И. История Сибири / Ф.И. Миллер. – М. – Л., 1937.
20. Насонов А.Н. Очерки по истории древнерусского летописания / А.Н. Насонов. – М., 1944.
21. Небольсин, П.И. Покорение Сибири. / П.И. Небольсин. – СПб.:1849.
22. Степанов М.И. Из истории развития Сибири – М.: 1992.
23. Никитинская Г.П. Отвлеченные существительные с суффиксам
–ние, –ение, –тие в литературном языке Петровской эпохи / Г.П. Никитинская // Ученые зап. / Кемеровский пед.ин–т. – 1962. – Сб. трудов каф. рус.яз. – Вып.5. – Словообразование существительных и прилагательных.
24. Николаев. Г.А. Имена существительные с суффиксом –ствие в словарях XVIII в. / Г.А. Николаев // Очерки по истории русского языка и литературы XVIII в. – Казань, 1969.
25. Ножкина Э.М. К истории образования имен существительных с суффиксами –ость и –ство в русском литературном языке / Э.М. Ножкина. – Саратов, 1966.
26. Ножкина Э.М. Образование отвлеченных имен существительных с суффиксом –ьство в древнерусском языке / Э.М. Ножкина // Вопросы русского языкознания. – Саратов, 1961.
27.Обнорский С.П. К истории словообразования в русском литературном языке / С.П. Обнорский // Русская речь. – Нов. Серия. – I – Л., 1927.
28. Приселков М.Д. История русского летописания XI – XV вв. М.Д. Приселков. – М., 1940.
29. Потебня А.А. Из записок по русской грамматике / А.А. Потебня, т. III. – М., 1968
30 Ромодановская Е.К. «Избр. труды: Сибирь и литература: XVII века».
31. Ромодановская Е.К. Русская литература в Сибири первой половине XVIII в. Новосибирск, 1973.
32. Словцов П.А. Историческое обозрение Сибири / П.А. Словцов. Новосибирск, 1995.
33. Самойлова Г.С. Выражение абстрактности существительными древнерусской деловой письменности XIV в. / Г.С. Самойлова //Языковая культура Др. Руси. – Н.Новгород, 1991.
34. Свердлов Л.Г. Отглагольные имена существительные на –ние
(–ение), –тие в русском литературном языке XVIII в. / Л.Г. Свердлов. – М., 1961.
35. Тихомиров М. Н. Полное собрание русских летописей /М.Н. Тихомиров. – М., 1961.
36. Тыжнов И.И. Новейшие труды по истории покорения Сибири //Сибирский сборник. Иркутск, 1898. Вып. 1.
37. Устюгов Н.В. Научное наследие. М., 1974.
38. Филин Ф. П. Очерки по теории языкознания. – М., 1982.
39. Хохлачева В.Н. к истории отглагольного словообразования существительных в русском литературном языке нового времени. / В.Н. Хохлачева. – М., 1969.
40. Черепнин Л.В. Русская историография до XIX в. / Л.В. Черепнин. – М., 1957.
41. Чернейко Л.О. Лингво–философский анализ абстрактного имени. / Л.О. Чернейко. – М., 1997.
42. Чернейко Л.О. Абстрактное имя и система понятий языковой личности. / Л.О. Чернейко // Язык, сознание, коммуникация. – Вып.1. – М., 1997.
43. Черных П.Я. Очерк русской исторической лексикологии /Древнерусский период/ П.Я. Черных. – М: МГУ, 1956.
44. Шанский Н.М. Из истории существительных на –ость в литературном языке / Н.М. Шанский. – М., 1949.
45. Шанский. Н.М. Очерки по русскому словообразованию и лексикологии / Н.М. Шанский. – М., 1959.
46. Шатохина. М.П. Изучение отвлеченной лексики: история и традиции / Известия Саратовского университета. Т. 11. Сер. Филология. 2011.
47. Шахматов А.А. Обозрение русских летописных сводов XVI – XVI в. / А.А. Шахматов. – М., 1938.
48. Шахматов А.А. Общерусские летописные своды XVI и XVI в. / А.А Шахматов. – М., 1901.
49. Шейнфельд М.Б. С.В.Бахрушин и историография Сибири советского периода. Уч. пос. Красноярск, 1980.
50. Шелихова Н.Т. К истории словообразования существительных на –ние/–ение в XV – XVII вв. / Н.Т. Шелихова // Филологические науки. 1972. - №5.
Словари
1. Лингвистический энциклопедический словарь / главн. ред. В.Н. Ярцева. – М.: 1990.
2. Словарь Академий Российской / Изд. Императорская Академия Наук. – СПб.: 1789-1794.
Приложение 1Время
Приход
Пленение
Запустение
Скорб
Досада
Нахождений
Обида
Воля
Оберегание
Обережения
Грамота
Обереганья
Повеления
Переход
Путь
Утеснения
Грамота
Измена
Память
Указ
Полоненики
Полон
Обида
Бережения
Дань
Обида
Дань
Помогание
Помощь
Круг
Помогание
Честь
Помощь
Круг
Переход
Думу
Добыча
Честь
Словеса
Добро
Живота
На память
Поплениша
Радения
Дело
Окаянный
Полон
Вина
Победа
Преблагий
Пения
Путь
Окаянный
Прощание
Целование
Радость
Чюдо
Снедение
Украшение
Ярость
Коварство
Лесть
Злаго
Скорбь
Грамота
Добро
Измена
Посрамлени
Полон
Пакость
Гнев
Опала
Печаль
Грамота
Указ
Грабеж
Убытки
Измена
Гнев
Опала
Имя
Страсть
Сила
Пришествии
Мочь
Мужество
Храбрость
Сила
Собрания
Власть
Молитва
Сражение
Падение
Собрания
Тма
Круг
Совет
Собрания
100. Ужас
101. Победа
102. Моление
103.Счастие
104. Тру
105.Именем
106.Зла
107.Гнев
108.Сердцем
109. Слава
110. Победа
111. Помощ
112. Помощи
113. Зла
114. Обещание
115. Зла
116. Кровь
117..Слово
118.Целовании
119.Помощи
120.Срама
121.Клятвы
122.Смерти
123.Память
124.Слава
125.Вечна
126.Веру
127.Кровь
128.Смерти
129.Память
130.Храбрость
131Победа
132.Падение
133.Молитва
134.Помощ
135.Время
136.Радость
137.Роду
138.Горе
139.Обида
140.Зла
141.Болезнь
142.Радость
143.Память
144Победа
145.Мертвые
146.Честь
147. Победа
148.Рад
149. Грамота
150. Победа
151. Слово
152. Жалование
153. Указ
154.Милость
155.Жалование
156. Радость
157.Радость
158.Победа
159. Запас
160. Милость
161. Радость
162. Путь
163. Полупуть
164. Век
165.Злии
166. Совет
167.Вреда
168. О победе
169.Опасения
170. Изнеможение
171. Зле
172.Пост
173. Сила
174. Мочь
175. Время
176. Злая
177. Время
178. Опасения
179. Обиды
180. О убиении
181. Тма
182. Пути
183. Смерть
184. Чаяние
185. Ослабление
186. Недомышление
187. Время
189. Опасения
190. Смерть
191. Живот
192. Вера
193. Помяновение
194. Словеса
195.Путь
196.Время
197. Пришествии
198. Добра
199. Зла
200. Обед
201. Зла
202. Честь
203. Покой
204. Речи
205. Зла
206. Слово
207. Злое
208. Страх
209. Ужас
210. Дело
211. Дань
212. Честь
213. Молитва
214. Счастие
215. Чюдеса
216. Честь
217. Славу
218. Помощ
219. Победа
220. Живота
221.Память
222. Победу
223. На память
224. Память
225. Имена
226. Победу
227. Конец описанию.
228. Беглецов
229. Знания
230. Указа
231. Отчаяние
232. Милость
233. Жалование
234. Страх
235. Живот
236. Время
237. Собрании
238. Падение
239. Горе
240. Жалованием
241. Грамота
242. Удовольствием
243. Время
244. Глад
245. Мор
246. Гневом
247. Радость
248. Смерти
249. Цаловалник
250. Беда
251 Страх
252. Именем
253. Смелость
254. Гнев
255. Милости
256. Бегство
257. Дары
258. Уничижение
259. Моление
260. Счастие
261. Имя
262. Милость
263. Жалование
264.Молитва