Презентация по литературе Житие Сергия Радонежского

Древнерусская литература«ОТВОРИТЕ МНЕ ВРАТА ПРАВДЫ, И Я ВОЙДУ В НИХ»( ИЗ ЖИТИЯ СЕРГИЯ РАДОНЕЖСКОГО) Свет один, так же как и тьма одна, и при внесении Света тьма рассеивается. Да поможет нам Преподобный приобщиться к великому единому Свету В.О.Ключевский. Благодатный воспитатель русского духа «Житие Сергия», написанное Епифанием Премудрым, - труд объемный, необыкновенно насыщенный бытовыми подробностями, образец житийного реализма, одна из вершин древнерусской литературы. Но современный человек обращается к «Житию Сергия Радонежского» не ради любопытства, а с надеждой очистить свою душу, приобщившись к великой судьбе Святого. Мы хотели бы услышать от Епифания, как выглядел Сергий Радонежский, какого он был роста, какой имел голос, каким обладал характером… Но строгий Епифаний Премудрый не пишет об этом в своей знаменитой книге. Привлекая читательское воображение, сегодня хочется по крупицам восстановить образ великого угодника Божьего, чтобы быть «довольным всем, что у нас есть, уметь жить и в скудности, и в изобилии; научиться всему и во всем», как это сделал Сергий Радонежский. Ориген заповедал: «Глазами сердца смотри». Не есть ли это также и заповедь самого Преподобного, который в пламенной Чаше вознес сострадание и любовь. Священное имя Сергия объединяет русский народ и зовет от дня вчерашнего перейти к светлому завтра. Преподобный Исаак Сирин сказал: «Когда мы в покое – демоны веселятся, а когда в трудах – Ангелы радуются». Преподобный Сергий своими ангельскими трудами обогащал русскую духовную культуру и внес ее в сокровищницу мирового почитания. Из тьмы времен, из отжившего языка летописей доносятся святые слова Сергия Радонежского. Надо постараться услышать Преподобного и через семьсот лет проникнуть в неугасающий свет, тепло и огонь его духа. Большую часть своей жизни Сергий (1314 – 1392) провел в основанном им Троицком монастыре, но во всех великих событиях эпохи чувствуется его незримое присутствие. В темные годы, когда Россия была подавлена татарщиной, когда народ особенно нуждался и в ободрении, и в свободе, паломничество к Сергию приобретало общенациональный укрепляющий смысл. Преподобный давал ощущение истины, которая всегда мужественна, всегда настраивает на жизнь, на дело, на веру, на служение Отчизне и на борьбу за духовное возрождение. В те времена представление о духовном подвиге связывалось с уходом из «мира», строжайшим соблюдением монашеских уставов. В этом Сергий был безупречен. Скромность и смиренная кротость Преподобного Сергия отличают его других святых. При строжайшей дисциплине духа и неуклонном стремлении к совершенству с годами устанавливается внутреннее равновесие, и каждый подвижник находит свою меру постоянного горения, которое усиливается от общения с Силами Высшими. Конечно, Сергий руководствовался «Наставлением Пустынникам», составленным святым Василием, однако вернее предположить, что Сергий сам находил свой путь. Искру горячего религиозного чувства, которое со временем воспламенило все его сознание, в душу сына заронила мать. Оставив сверстников с их развлечениями, он весь ушел в свой нарождавшийся духовный мир. С ранних лет Варфоломей любил слушать рассказы странников, которых охотно принимали в доме, читая жития Святых, пытался им подражать. Отрок не только во всем соблюдал умеренность, но и подвергал себя разного рода лишениям. Этим он причинял немало забот и опасений своим родителям. Так слагался и креп характер будущего великого Подвижника и воспитателя народного духа. Благочестивые родители, Кирилл и Мария, были благодарны чудному старцу, который молился за отрока, чтобы Бог ему помог одолеть грамоту. Варфоломей и сам часто со слезами молился Богу: «Господи! Дай мне выучить грамоту эту, научи ты меня и вразуми». Узнав, что многие знамения сопровождали рождение мальчика, старец пророчески изрек: «Надлежит Варфоломею сделать обитель Пресвятой Троицы и многих привести вслед себе к уразумению Божественных Заповедей». Спокойно, неторопливо и без порывов восходил задумчивый мальчик к святому. Еще до принятия монашеского пострига Варфоломей полюбил Евангелие, а размышляя об иночестве, обращался к образам Антония и Феодосия Печерских. С годами у Варфоломея неуклонно копилось стремление и зрело решение уйти из мира, в мир Высший, мир общения с Силами Светлыми. К порогу юности ясно наметились в нем будущий отшельник и инок. Пустынножительство стало для Варфоломея не только испытанием, но и радостью. Епифаний Премудрый, знавший цену подлинного пустынножительства, пишет о его трудностях: «Житие скорбно, житие жестко, отовсюду теснота, отовсюду недостатки… Что помяни – того несть». Ночное одиночество в глухую зимнюю пору страшит и пугает. В келии полутемно, дует пронизывающим зимним холодом, ветер свищет и стонет в трубе, а молодой инок стоит перед святыми иконами в напряженной молитве. И отступают дикие раскаты хохота, порождаемые воем пурги, исчезают злобные лица, возникающие в раскачивающихся соснах. Уже став Преподобным, Сергий рассказывал своим ученикам, пишет Епифаний, о видениях: через трещину в церковной стене входил со свитой сатана и грозил молодому пустыннику, но юноша беспрестанно молился: «Да воскреснет Бог, и да расточатся враги Его». Бесы внезапно исчезли, как и появились. В другой раз силы бесовские громко кричали и злились: «Что хочешь обрести здесь? Или не боишься умереть здесь от голода?» Твердо и мужественно юноша вновь отразил темные силы молитвой. Так Сергий, избранный Богом, подвергался искушению страха, другие искушения чужды были его чистоте душевной. В пору жутких испытаний были у Сергия и светлые явления. Однажды он стал читать житие Богородицы, но резкий порыв ветра затушил лампаду. Тогда Сергий настолько воспылал духом, что книга просияла Светом Небесным, и юноша смог читать ее и без лампады. Молитва побеждала и страх, и усталость, и ощущения тревоги, холода. После короткого сна наступал трудный день, заполненный тяжелой работой. Вереницей тянулись короткие зимние дни и бесконечные ночи, но в неустроенности обихода Варфоломей находил радость сопричастности великому: ведь и Сын Человеческий не имел «где приклонить голову» (Лука, 9, 58). Таинственное безмолвие природы очищало душу от шелухи повседневности, возносило ее к небесам. Перед мысленным взором юноши вставали образы Иисуса и «ангела пустыни» Иоанна Предтечи. Окутанный тишиной уснувшего леса, Варфоломей учился ходить по стопам великих учителей человечества и жаждал приобщиться к иноческой жизни. Когда Сергий причастился святых тайн, вся церковь наполнилась благоуханием. «И, крепко подпоясавшись, приготовился он подвиги духовные мужественно начать, отрекшись от житейских благ. Как некий орел, легкие крылья подняв, как будто по воздуху на высоту взлетает, – так и этот преподобный оставил мир и все мирское, подобно древнему патриарху Аврааму». Только с Сергием говорили горние силы – на языке огня и света. Ученики Преподобного однажды увидели, что Сергий совершал литургию в сослужении двух священников, и вдруг появился четвертый, «светоносный муж в блистающих ризах». Епифаний повествует о крестьянине, который отказался принять работающего на огороде человека за почитаемого троицкого игумена. . И напрасно, ведь детские годы Сергия прошли под Ростовом. На пышно-пуховой земле вырастали высоченные перья и стрелы голубого лука, густого, как камыш чеснока, валуны белокочанной капусты. Трудясь в монастырском огороде, Сергий сердечной молитвой окроплял и копал гряды, многократно просил у Господа «об изобилии плодов земных», «о благорастворении воздухов» и «временах мирных». Все тогдашние монастыри были особножитные: общий над всеми игуменский надзор и общая церковь, но каждый монах самостоятельно себя питал и одевал. Первоначальный монастырь Сергия должно представить себе в глухом бору, на берегу речки. На расчищенной лесной поляне стоит деревянная церковь, а между деревьями расположились тринадцать небольших келий. У каждого брата обязательно есть свой огород, на котором монахи работали поодиночке. Сергий предлагал монахам строить свои кельи и, вероятно, тогда-то всем оказывалась братская помощь. Сергиевы леса протянулись на километры. Это его сосны, его птицы, его речка Нерль внизу под обрывом, он из нее воду в дороге пил. Века проходят, а смола также налипает на ладони, как и тогда, когда трудился в лесу Сергий-плотник. Когда к пустынножителю пришли первые добровольцы, он рубил для них келейки. Для своих учеников Преподобный был образцом труженичества. Он носил воду с двумя водоносами для братии, молол ручными жерновами, пек просфоры, варил квас, катал церковные свечи, кроил и шил одежду, обувь. По выражению Епифания, работал на братию, «как раб купленный». Летом и зимой ходил в той же одежде, но ни мороз его не брал, ни зной, и, несмотря на скудную пищу, был Сергий крепким, выносливым, «силу имел против двух человек». Порядки, утвержденные в новой Обители, исключали всякое нарушение законов нравственной чистоты жизни человека. Большую часть времени иноки проводили в чтении священного писания и в молитве, следуя примеру Преподобного. Для совершения литургии в праздники приглашали из ближайшего села священника. Преподобный Сергий – основоположник нового иноческого пути, не изменил основному типу русского монашества, сложившемуся в Киеве в XI веке. Но Сергий сделал иночество более утонченным и одухотворенным. Кротость, ясность ума, величайшая простота – основные черты троицкого игумена, духовный склад его натуры. И очи у Сергия были как у вдохновенного живописца. В церковно-археологическом музее Лавры хранится причастная чаша, вырезанная Сергием из липового поленца. На мир, на родину свою, на природные творения Игумен Русской земли смотрел глазами Творца. Какой поразительной красоты места избирал для закладки новых монастырей! Как глубоко понимал соразмерность рукотворных строений и окружающей их дикой природы. Там, где расположилась Обитель, было просторно и вольготно. Земля и небо существовали в полной гармонии между собой. Чистый воздух питал легкие, а в водных зеркалах отражались розовые рассветы и алые закаты. Синие лесные дали манили к себе прохладой и ароматом земляники. Вольная земля словно дышала подъемами и спадами. На малый миг представим себе, как монах углубился в свое занятие. Светлые отражения от липовой заготовки солнечными бликами играют на лице и разглаживают морщины. Золотые завитки древесной стружки лежат на коленях, рассыпались у ног, налипли на рясу. Сергий, отрешенный и самозабвенный, чуть-чуть шевелит губами, произнося молитву Господу нашему. И хотя монаху чуждо все семейное и будничное, Стоило всего лишь один раз увидеть эту неземную красоту и на всю жизнь запомнить, какой бывает неземная радость. Сам Сергий держал в руках красоту земли, молитвами оберегал ее от дурного и темного, приумножал дарами своей души народную культуру. Немногословный и малоулыбчивый игумен любил вырезать из дерева детские игрушки. любовь к ребенку – продолжение его бесконечной любви к людям. Верный ученик Преподобного, Андрей Рублев, раньше других понял это. На его иконах и фресках лица ангелов и архангелов по-детски чисты и доверчивы. Их лики берегут нас от лжи и фальши, от предательства и гнева, от злости и зависти, потому что у детей таких душевных изъянов нет. Преподобный учил братию не просить подаяния, пользоваться лишь плодами своих рук. Природное великодушие Сергия иногда понимали даже те монахи, которые не умели смягчить свое сердце или были очень расчетливы. Поступки Сергия можно связать со смирением, но вернее объяснить их самоотречением. Сила веры, терпения и сдержанности Преподобного, рядом с малодушием некоторых из братьев, утраивалась. Сказано: вечером водворится плач, а заутро радость». И сразу после слов Преподобного появились у ворот Обители возы с хлебом. Как-то троицкие монахи стали выговаривать Сергию, что им трудно далеко за водой ходить. Преподобный молча ушел под гору, нашел канавку с дождевой водой и начал молиться. Явленный взору источник с хрустальной водой обладал чудодейственной силой, он врачевал людские недуги, вкусная вода дарила силу.Однажды, одолеваемые голодом, они возроптали: «Слушаясь тебя, нам приходится умирать с голоду. Завтра мы пойдем в мир просить хлеба и больше не вернемся». Сергий собрал всю братию и, желая подкрепить малодушных, с обычной мягкостью, но с твердостью увещевал не поддаваться искушению: «Благодать Божия не без искушений бывает; по скорби же радость ожидаем. В знак благодарности народ прозвал его Сергиевым. Игумен, прослышав об этом, запретил монахам называть источник своим именем: «Небо аз дах воду сию, но Господь даровал нам, недостойным». Сергий входил во все нужды и будни своих учеников, но каждодневность не притупляла его сердечности. Слова ободрения находил Преподобный для сирых и убогих, а предатели и лицемеры не могли и подойти к нему. Бог и Родина в жизни и судьбе Преподобного слились воедино. Немало мужества нужно было иметь Сергию Радонежскому, чтобы утвердить государственные дела по своему внутреннему прозрению. Сергий, как и большинство его современников, тяжело пережил события Сергия носило на себе печать убедительности. . «Великий старец» со своими учениками «тянули» общество вверх, тогда как груз эгоизма увлекал его в пучину ненависти. Лето 1374 года принесло Радонежскому игумену большую радость. По приглашению князя Владимира Андреевича Сергий искал в Серпухове место для основания там нового монастыря. Но, когда он увидел, как быстро идет строительство 1368 – 1370 годов, три страшные «литовщины», прямой результат клятвопреступления, совершенного московскими правителями. Преподобный верно полагал, что в делах земных нельзя добиться прочного успеха, нарушая законы христианской морали. Евангелие – такая же реальная сила, как и земная Власть. Каждое слово, каждое действие крепости, тревога закралась в сердце, Преподобный понял, что дело идет к большой войне со Степью, войне, от исхода которой будет зависеть судьба всей России. До сих пор Преподобный был тихим отшельником, плотником, скромным игуменом и воспитателем. Святым, а теперь стоял перед трудным делом благословения на кровь. Давая совет великому князю, Сергий случилось, за народ и за Россию, православных. Сергий сказал Дмитрию: «Еще не пришло время тебе самому носить венец победы с вечным сном; но многим, без числа, сотрудникам твоим плетутся венки мученические». Слова Преподобного о мире пережили и еще переживут века. Те, кто жаждет крови, о них должны знать, в первую очередь. «Что если враги хотят от нас чести и принимал на себя всю ответственность за великую решительную битву. «Принятие ответственности всегда почиталось как испитие Чаши, и Огненный Дух Преподобного знал, как нужна эта Чаша миру, и принял и вознес ее». Если на трагической земле идет трагическое дело, Сергий благословит ту сторону, которую считает правой. Он не за войну, но раз так славы – дадим им; если хотят золота и серебра – дадим и это; но за имя Христово, за веру православную подобает душу положить и кровь пролить… Бог не попустит одолеть нас». Ничто так не приложимо к облику Сергия Радонежского, как определение духотворца. «Сергий – это живая связь с Миром Огненным». явившись во сне предводителю народного ополчения Кузьме Минину, он заставил его бросить клич о сборе людей и средств для освобождения Москвы от чужеземцев. «Посмертные деяния» Сергия как небесного покровителя Российской державы и ее государей – символ нации. «Великий старец» жил в своих учениках, в мыслях и делах тех, кого он мог бы назвать своими духовными детьми. . Гармония его негромких слов и святых дел, выдержка и кроткое спокойствие создали единственный образ русского святого. Как Пламень, неугасимый и неисчерпаемый, стоит он и сейчас на дозоре, сердцу, очам и душе зримый и доступный. Мы видели Сергия в обыденности, за работой, и на молитве, и на распутьях исторических, на рубеже двух эпох. «Отворите мне врата правды, и я войду в них, - просит Преподобный, нас, живущих в XXI веке. Неземной облик Сергия Радонежского «утоляет» и поддерживает.