ЛЕКСИКО-СЕМАНТИЧЕСКИЕ РАЗРЯДЫ ИМЁН СУЩЕСТВИТЕЛЬНЫХ В КОМЕДИИ А.С. ГРИБОЕДОВА «ГОРЕ ОТ УМА»
...
3
1 ИМЯ СУЩЕСТВИТЕЛЬНОЕ В ГРАММАТИЧЕСКОЙ СИСТЕМЕ РУССКОГО ЯЗЫКА
5
1.1 Место имён существительных в морфологической системе русского языка..................................................................................................................
5
1.2 Лексико-грамматические разряды имён существительных...
10
2 ЛЕКСИКО-СЕМАНТИЧЕСКИЕ РАЗРЯДЫ ИМЁН СУЩЕСТВИТЕЛЬНЫХ В КОМЕДИИ А.С. ГРИБОЕДОВА «ГОРЕ ОТ УМА».................................................................................................................
18
2.1 Общая характеристика языка комедии А.С. Грибоедова «Горе от ума»
18
2.2 Лексико-грамматические разряды имён существительных в тексте комедии, их стилистическая роль...
20
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
35
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ...
36
ПРИЛОЖЕНИЕ
38
ВВЕДЕНИЕ
Имя существительное по праву занимает важнейшее место в составе морфологических ресурсов русского языка. Это обусловлено его семантическими свойствами, количественным преобладанием над другими частями речи и потенциальными изобразительно-выразительными возможностями. Имена существительные заключают в себе предметные значения, без которых невозможно выражение мысли, поэтому использование имён существительных является обязательным условием всякой речевой деятельности. Однако их употребление в сравнении с другими частями речи колеблется в зависимости от содержания текста, его стилевой принадлежности функционально-смыслового типа речи, особенностей слога, замысла писателя и т.д.
В художественной речи, которая характеризуется в целом значительным сокращением количества имён существительных, вытесняемых глаголами, предпочтение тех или иных частей речи, как правило, связано с творческой установкой писателя, решением конкретных стилистических задач. Определяющее значение при этом выполняет обращение писателя к конкретному функционально-смысловому типу речи – описанию, повествованию, рассуждению.
Класс имён существительных имеет длительную историю изучения, но, в силу семантических и грамматических особенностей этой части речи, ученые до сих пор не пришли к однозначному пониманию объема и структурно-семантического состава класса существительных.
В связи с этим фактом, актуальность данного исследования может быть обусловлена необходимостью знания разных подходов к изучению имени существительного в современной морфологической науке, различных толкований отдельных грамматических категорий, присущих системе современного имени существительного; практикой использования имён существительных в тексте; выявлением тех возможностей, которые выполняют имена существительные как изобразительно-выразительный материал.
Объект исследования – комедия А.С. Грибоедова «Горе от ума».
Предметом исследования являются имена существительные в тексте комедии.
Цель данной работы – рассмотреть существительное как часть речи, исследовать функционально-стилистические возможности имён существительных в художественном тексте.
В ходе работы предполагается решить следующие задачи:
1. Изучить лингвистическую литературу, посвященную проблемам имени существительного как части речи, и литературу, освещающую проблемы стилистических функций существительных в художественных текстах.
2. Описать семантические, морфологические, словообразовательные признаки лексико-грамматических разрядов имён существительных.
3. Определить их функционально-стилистические возможности в тексте произведения.
Научная новизна работы определяется слабой изученностью избранных нами теоретических и практических аспектов применительно к выявлению и исследованию функционально-стилистических возможностей имён существительных в комедии А.С. Грибоедова «Горе от ума». Работа выполнена на конкретном практическом материале.
1 ИМЯ СУЩЕСТВИТЕЛЬНОЕ В ГРАММАТИЧЕСКОЙ СИСТЕМЕ РУССКОГО ЯЗЫКА
1.1 Место имён существительных в морфологической системе
русского языка
В основе современного учения о частях речи лежит теория (грамматическое учение о слове) В.В. Виноградова. На самой общей ступени ученый выделил четыре структурно-семантических класса слов: 1) знаменательные (части речи); 2) модальные слова; 3) служебные части речи (частицы речи по терминологии В.В. Виноградова); 4) междометия.
На втором этапе в системе знаменательных слов выделяются имена: имена существительные, имена прилагательные и имена числительные.
На третьем этапе конкретизируются знаменательные и служебные слова: в системе частей речи, помимо имен, выделяются местоимения (которые ученый считает «реликтовым классом»), глаголы, наречия, категория состояния; в системе частиц речи – предлоги, союзы, собственно частицы, связки. Особый класс слов образуют междометия. Круг частей речи, по мнению В.В.Виноградова, ограничивается пределами слов, способных выполнять номинативную функцию или быть «указательными эквивалентами» названий.
В основу классификации частей речи положены категориальные признаки: 1) единство обобщенного лексического значения; 2) общность грамматических категорий и характер словоизменения, а также общность морфемной структуры; 3) тождественность синтаксических функций.
Части речи – самые крупные грамматические классы слов, характеризуемые следующими тремя признаками: 1) обобщенным грамматическим значением, абстрагированным от лексических значений слов и от категориальных морфологических значений; 2) определённым составом морфологических категорий и общей парадигматикой (системой форм словознания); 3) общностью основных синтаксических функций.
Традиционная система десяти частей речи не является в современной грамматической науке общепринятой. Иные грамматисты выделяют в качестве особой знаменательной части речи слова «категории состояния» или предикативы (к ним относятся слова, преимущественно наречия, выступающие в роли главного члена предложения безличных предложений: Ему весело. Мне больно, а также Ему пора ехать).
Некоторые выделяют причастия и деепричастия, рассматривая их не как формы глагола, а как особые отличительные слова, качественные наречия иные рассматривают не как отдельные слова, а как особые формы качественных прилагательных.)
Грамматическим стержнем имён является категория имен существительных.
К лексико-грамматическому классу имён существительных относятся слова, 1) называющие предметы и выражающие предметность и 2) представляющие предметность в грамматических категориях рода, числа и падежа; 3) в предложении словами этого класса выполняется чаще всего функция подлежащего или дополнения, а также функция определения, обстоятельства или именной части сказуемого. К синтаксическим признакам имен существительных относится и их способность «присоединять имена прилагательные и глаголы по способу согласования».
Как отмечает В.В. Виноградов: «Форма имени существительного предназначена для сбережения духовного материала при помощи языка. Категория имени существительного обеспечивает возможность мыслить предметно, в форме названия, даже отвлеченные понятия о качествах и действиях».
Имя существительное – часть речи, обозначающая предмет (субстанцию) и выражающая это значение в словоизменительных морфологических категориях числа и падежа, а также в несловоизменительных категориях рода, одушевлённости–неодушевлённости.
Выражая предметность, являясь средством опредмечивания разнообразных понятий и представлений, имя существительное находится в сложном взаимодействии со всеми другими классами слов. Ярче и выразительнее всего контраст между именами существительными и глаголами.
Ближе и теснее всего связи имён существительных с категориями имён прилагательных и наречий. Имя существительное нередко выполняет те же синтаксические функции, что и наречие, и прилагательное. Между существительными и прилагательными, между существительными и наречиями намечаются переходные ступени. Взаимодействие имени существительного и наречия очень разнообразно. Но особенно ярко обнаруживается оно в тех случаях, когда имя существительное в форме косвенного падежа (чаще с предлогом) несколько ослабляет свое предметное значение и начинает употребляться в роли несогласуемого определения или обстоятельства. Пути перехода форм имени существительного в наречия настолько разнообразны, что до сих пор еще никому не удалось всестороннее описание их. Большая часть групп качественно-обстоятельственных и обстоятельственных наречий развивается за счет имен существительных. Наречие, само образовавшееся из формы имени существительного, нередко дает жизнь новому существительному, от которого в свою очередь опять производятся наречия.
По иным направлениям развиваются связи имён существительных с именами прилагательными. От имен существительных зависит состав и пополнение таких грамматических разрядов, как имена прилагательные притяжательные, относительные и качественно-относительные, например: крокодиловы слезы, полевой цветок, кожаная куртка, черепаший шаг и т.д.
Многие из этих прилагательных замещаются предложными или беспредложными формами имени существительного как синонимами (жизнь человека – человеческая жизнь, переплет из сафьяна – сафьяновый переплет и т.п.).
Многообразие синтаксических функций, выполняемых именами существительными, иногда ведёт к осложнению и расширению значения предметности. Нередко в строе имени существительного предметность является лишь фундаментом, опорным пунктом, на котором воздвигаются близкие к имени прилагательному значения качественных признаков или состояний.
В.В. Виноградов считает, что «имя существительное само тянется к именам прилагательным, приобретая качественные значения».
Взаимодействие этих двух классов проявляется в том, что при схожести синтаксических функций становится возможным:
1) переход прилагательных в класс существительных. Этот переход осуществляется в результате смены синтаксической функции и, как следствие, смены семантики. Например: раненый боец отправлен в госпиталь – прилагательное раненый выполняет функцию определения и называет качество того предмета, который назван словом боец. Раненый отправлен в госпиталь – прилагательные, использованные в несвойственной для него функции подлежащего, меняет семантику, приобретает значение лица – носителя качества;
2) пополнение класса прилагательных за счет существительных. Существительные в функции определений представляют собой «предложно-падежные формы, легко заменяющиеся синонимичными словами с морфологической структурой прилагательных». Например: куртка из кожи – кожаная куртка, жизнь человека – человеческая жизнь, забота отца – отцова забота, перо птицы – птичье перо.
На взаимодействие класса имен существительных и имен числительных указывает переход в класс числительных бывших собирательных существительных от пяти до тысячи, и переход в класс существительных слов с семантикой счетности: миллион, миллиард, пятерка, пятерня, тройка, троица, сотня и др.
«Взаимодействие категорий имени существительного и местоимения настолько очевидны, – пишет В.В. Виноградов, – что многие лингвисты не различают имен существительных и предметно-личных местоимений. Местоименные слова и основы глубоко проникают в круг именного словопроизводства и синтаксического употребления (например: итог, себялюбие, отсебятина, тождество, ничтожество, всячина)».
Тесно взаимодействуют слова-существительные и с таким резко отличающимся по своим семантическим и грамматическим признакам классом, каким является наречие. Взаимодействие этих частей речи основано прежде всего на сходстве функции обстоятельства в предложении. «Многие имена существительные, еще не вполне сбросив с себя предметность, получают заметные оттенки адвербиальных значений».
Например, закрепление функции обстоятельства за отдельными устойчивыми словоформами-существительными обусловливают утрату ими предметности и приобретение значений признака признаков (грудь колесом, на худой конец), признака действия (говорить без конца, стоять слева, изменить до неузнаваемости) или признака предмета (мозги набекрень, прическа ежиком, езда шагом).
Таким образом, центральное положение имени существительного в системе основных частей речи (кроме глагола) вырисовывается очень ясно. Но и за этими пределами существительные широко распространяют свои продукты, изменяя свои грамматические значения и пополняя инвентарь разных служебных категорий.
Так в общих чертах определяется роль имён существительных в системе всех категорий, кроме глагола. Грамматические отношения между именем существительным и глаголом лучше всего определяются общей формулой А.А. Потебни: «В русском языке, как и в других сродных, по направлению к нашему времени увеличивается противоположность имени и глагола».
Глубоким грамматическим различиям имени существительного и глагола соответствует и резкая лексико-семантическая разница между глагольными и предметными словами. Глагол семантически более ёмок. В смысловой структуре глагола нередко объединяются значения таких предметных основ, между которыми в современном языке разорвана даже этимологическая связь.
1.2 Лексико-грамматические разряды имён существительных
Внутри лексико-грамматического класса имён существительных выделяется несколько разрядов, в которые слова объединены по ряду семантических и грамматических признаков.
1. Существительные одушевлённые и неодушевлённые.
Эти два разряда представляют собой оппозицию по семантическому признаку соотнесенности с «живыми» или «неживыми» предметами и грамматическим особенностям выражения этого семантического признака.
К одушевленным существительным относятся названия лиц и животных: человек, мать, машинист, преподаватель, Иван, Марья, медведь, курица, воробей, рыба, муха и т.п.
Неодушевленныесуществительные обозначают предметы, «не обладающие способностью самостоятельно перемещаться, передвигаться», то есть не имеющие свойств живых предметов: дерево, воздух, земля, дом, стул, рубашка, радость, учеба и т.п.
Оппозиция одушевленные – неодушевленные существительные строится не только на семантических, но и на грамматических признаках: в форме множественного числа винительный падеж у одушевленных существительных совпадает с родительным (И.п. рыбы, малыши – Р.п. рыб, малышей – В.п. рыб, малышей), а у неодушевленных – с именительным (И.п. сны, руки – Р.п. снов, рук – В.п. сны, руки).
2. Существительные собственные и нарицательные.
Слова, объединенные в эти разряды, представляют собой оппозицию по семантическому признаку соотнесенности с названиями «однородных предметов» (термин Т.Г. Козыревой): сестра, летчик, слон, книга, цветок, море, река и т.п. или с «названиями отдельных, единичных в своем классе предметов».
Эти классы представляют собой: а) имена, отчества, фамилии и клички людей: Иван, Анна, Борисович, Виноградов, Козьма Прутков (псевдоним), Застенчивый (прозвище Ю. Олеши) и т.п.; б) клички животных: Каштанка, Изумруд, Ю-Ю и т.п.; в) топонимы: Россия, Благовещенск, Амур, Байкал и т.п.; г) названия исторических событий, периодов, общественно-политических событий: Ренессанс, Просвещение, Великая Отечественная война и т.п.; д) названия художественных произведений, газет, журналов и т.п.: «Обрыв», «Берег», «Империал», «Правда» и т.п.; е) названия различных общественных, культурных, образовательных, бытовых учреждений: «Яблоко» (политическая партия), «Гринпис» (общественная организация), «Россия» (кинотеатр), Благовещенский педагогический университет, «Ромашка» (детский сад), «Адамас» (магазин), и т.п.; ж) названия астрономических объектов: Марс, Земля и др.; з) сорта, марки, названия различных предметов: «Вольво», «Тройка» (название сигарет), «Дуру» (сорт мыла) и др.
Помимо различий в семантике, нарицательные и собственные имена существительные различаются грамматическими свойствами: нарицательные допускают возможность счета, поэтому изменяются по числам; собственные, называя единичный, обособленный предмет, выражают значения только единственного числа, даже если имеют форму множественного (Карпаты, Альпы, Чили, Афины).
3. Существительные конкретные, вещественные, собирательные и отвлечённые (абстрактные).
В русском языке выделяются четыре лексико-грамматических разряда существительных: имена конкретные (книга, заяц, дом), вещественные (сахар, варенье, серебро), собирательные (детвора, листва, мебель) и абстрактные (гордость, счастье, ложь, страх). Если само наличие данных разрядов сомнений не вызывает, то вопрос о критериях их выделения, о лексико-грамматических признаках слов, входящих в эти разряды, остаётся до сих пор не решённым до конца.
Распределение имён существительных по данным лексико-грамматическим разрядам основывается на одновременном учёте нескольких признаков: семантики слова, его словообразовательных показателях, особенностей грамматического (числового) употребления.
Под лексико-грамматическими разрядами мы вслед за А.В. Бондарко понимаем «грамматически значимые группировки слов в рамках данной части речи (то есть подклассы той или иной части речи), которые обладают общим семантическим признаком, могут, но не должны обязательно характеризоваться общим морфемным показателем, взаимодействуют с морфологическими категориями, связанными семантически».
Итак, лексико-грамматическая принадлежность существительного устанавливается по совокупности следующих критериев: семантического, словообразовательного, морфологического (словоизменительного).
Авторы «Коммуникативной грамматики русского языка» выделяют в числе критериев разграничения лексико-грамматических разрядов частей речи ещё и синтаксический критерий.
Традиционно строгим признаётся морфологический критерий. Предлагается обращать внимание на словоизменение существительных, в частности на их числовую парадигму. Считается, что полной парадигмой форм множественного и единственного числа обладают лишь конкретные существительные. Абстрактные, вещественные и собирательные употребляются, как правило, только в единственном числе и имеют «анумеральную семантику», образуя все вместе разряд singularia tantum. Формы множественного числа от таких существительных допускаются лишь в редких случаях и специально оговариваются как стилистически маркированные (публицистические, поэтические, профессиональные, разговорные и пр.)
К разряду конкретных существительных относятся слова, лексические значения которых обозначают денотаты – конкретные предметы и лица. По этому семантическому признаку к разряду конкретных примыкают существительные собирательные и вещественные. Лексические значения вещественных существительных обозначают однородные по составу вещества, материалы, которые делятся на части, сохраняя свойства целого (глина, железо, медь, молоко, сметана, сахар, соль, смородина, рожь, мука, вода, нефть, хлопок и т.п.).
Традиционно собирательными именами существительными называются слова, обозначающие совокупность однородных единиц как неделимое целое. Это значение собирательных имён существительных является лексико-грамматическим, поскольку, с одной стороны, оно отражает реально существующую действительность, а с другой – проявляется в языке в виде особых грамматических форм (морфологических или синтаксических).
Реальность, конкретность денотатов, называемых такими существительными воспринимается органами чувств человека: зрением, слухом, осязанием, обонянием. Столь же «органолептичны» и денотаты, обозначенные лексическими значениями собирательных имен существительных (молодежь, родня, студенчество, воронье, комарье, кустарник, ельник и др.).
С точки зрения семантики, среди собирательных имён существительных могут быть и слова, обозначающие совокупность лиц (человечество, юношество, учительство, крестьянство, генералитет, секретариат, профессура и т. д.), и слова, обозначающие совокупность представителей животного и растительного мира (зверьё, воронье, мошкара, березняк, сосняк, листва, осинник и др.), и также слова, обозначающие совокупность различных изделий, отходов, отбросов (дубьё, корьё, бельё, тканьё, литьё, тряпьё, охлопье, ветошь и пр.). С грамматической точки зрения собирательные существительные, обозначая совокупность однородных единиц, оформляются как существительные, имеющие только форму единственного числа: казачество, потомство, агентура, режиссура, родня, детвора, ельник, орешник и т. д. Таким образом, они обозначают множество в единстве. Это своеобразное оформление и является одним из главных и существенных грамматических свойств собирательных имён существительных. Кроме того, собирательные существительные не могут определяться количественными числительными, так как они обозначают нечто целое, неделимое, не поддающееся счёту.
Имена существительные со значением совокупности, имеющие и не имеющие формы множественного числа, производные и непроизводные являются словами одной лексико-семантической категории собирательности, однако, по мнению Э.В. Алексеевой, не все они, вопреки мнению некоторых исследователей, относятся к лексико-грамматической категории собирательности.
Этим трём разрядам по семантическим признакам противопоставлен разряд отвлеченных, или абстрактных, имён существительных, которые называют свойства, качества, действия, состояния, понятия в грамматических категориях имени существительного: выносливость, смелость, умение, терпение, глупость, счет, беготня, забава, развитие, чтение, борьба, внимание, упорство, разоружение и т.п. Абстрактность этих слов заключается в том, что в их лексических значениях отражены денотаты, не представляющие собой нечто конкретно видимое, слышимое, осязаемое, обоняемое, то есть воспринимаемое органами чувств человека.
«Предметность» как категориальный признак имени существительного выражается у слов группы отвлеченных существительных в грамматических категориях рода, числа и падежа, в способности выполнять в предложении (высказывании) функции, характерные для всего класса имен существительных, и в способности согласовываться с именами и глаголами.
Если по семантическим признакам конкретные, вещественные и собирательные существительные находятся в отношениях оппозиции к отвлеченным, то по признакам выраженности в грамматических категориях слова указанных разрядов группируются по-другому.
Конкретные существительные, обозначающие предметы, «существующие в виде отдельных экземпляров или особей» в своей семантике заключают способность к счету: то, что существует в отдельном экземпляре, может быть представлено и большим количеством экземпляров. Эта особенность семантики реализуется в грамматической категории числа и форме единственного или множественного числа. Значение числа выражается в существительном в форме единственного или множественного числа вместе со значением падежа. Формы единственного и множественного числа различаются системами флексий (парадигмами).
Таким образом, конкретные существительные обозначают предметы, которые подвергаются счету и сочетаются с количественными числительными. «Этот семантический признак, реализуясь в грамматической категории числа, обуславливает изменяемость их по числам».
Вещественные существительные, в силу своей семантики, не изменяются по числам и имеют форму или единственного (тесто, солома, мох, соль), или множественного (консервы, опилки, стружки) числа. Форма множественного числа некоторых вещественных существительных, обозначает не множество предметов, а сорта (масло – масла смазочные, соль – соли натриевые) или сплошную массу веществ (грязь – грязи, глина – глины, крупа – крупы). Именно поэтому вещественные существительные не сочетаются с количественными числительными (нельзя сказать «две консервы», «четыре теста», «несколько солей»).
Грамматические особенности неизменяемости по числам и несочетаемости с количественными числительными характерны и для собирательных существительных. Заложенный в их лексические значения семантический признак обозначать множество предметов или лиц как одно неделимое целое обуславливает эти грамматические особенности. Формы единственного числа существительных этого разряда выражают множественность в отличие от форм единственного числа конкретных существительных: дичь, зелень, листва, мелочь, молодежь.
Не допускает представлений о счёте и семантика отвлеченных существительных.
В труде В.В. Виноградова «Русский язык (грамматическое учение о слове)» и академической «Русской грамматике» (1980) подход к имени существительному, – и в частности, к отвлечённым существительным, – осуществлён с позиций грамматики (выраженности грамматических категорий рода, числа и падежа в лексических значениях) и словообразования (с позиций выраженности словообразовательных значений). Такой подход оправдан, так как, во-первых, подавляющее большинство слов с семантикой отвлеченности являются производными. Во-вторых, именно средства словообразования создают значения отвлеченности.
В.В. Виноградова отметил, что «оттенки общего отвлечённого значения очень разнообразны». Предельно же общее определение семантики как отвлеченных действий и качеств не даёт четкого представления обо всем разнообразии лексических значений отвлеченной лексики. Отвлечённые имена существительные в полном составе относятся к разряду неодушевленных.
В учебной вузовской и школьной литературе отвлеченные существительные относятся в группу единственного числа. Между тем, в лингвистической литературе этот вопрос не считается бесспорным. Способность к образованию форм множественного числа зависит от заложенной в семантику слова способности поддаваться или не поддаваться счету, которая выражается в сочетаемости или не сочетаемости с количественными числительными.
Итак, отечественной лингвистике класс имён существительных определен как важнейший, как самый обширный по количеству входящих в него единиц, по выраженным в нем способностям когнитивного освоения реальной действительности и стилистическим возможностям отражения этой действительности в речи.
Внутри имени существительного выделяются несколько лексико-грамматических разрядов, в которых слова объединяются по ряду семантических и грамматических признаков.
2 ЛЕКСИКО-СЕМАНТИЧЕСКИЕ РАЗРЯДЫ ИМЁН СУЩЕСТВИТЕЛЬНЫХ В КОМЕДИИ А.С. ГРИБОЕДОВА
«ГОРЕ ОТ УМА»
2.1 Общая характеристика языка комедии «Горе от ума»
Язык комедии «Горе от ума» значительно отличался от языка комедий тех лет. Грибоедов противопоставил сентименталистскому эстетизму и чувствительности, а также классицистской «теории трёх штилей» реалистический принцип народности.
Речь персонажей пьесы – это, прежде всего та речь, которую действительно можно было услышать в салонах и гостиных, «при разъезде на крыльце», на постоялых дворах, в клубах и офицерских собраниях.
Подобный отказ от основных положений изящной словесности вызывал критические споры. Однако большинство критиков того времени высоко оценили языковое новаторство А.С. Грибоедова.
В тексте «Горя от ума», как и всякого иного выдающегося произведения художественной литературы, язык отражен трояко – как живая речь, как литературная норма и как произведение искусства.
Соответственно этому возникло три круга лингвистических проблем, исследователь каждой из которых смотрит на текст «Горя от ума», как на свой материал.
Так, в тексте комедии А.С. Грибоедова давно уже с полным правом видят один из важнейших источников для истории живого московского говора, как он сказывался в обиходе московского барского круга в начале XIX века.
С не меньшими основаниями в «Горе от ума» видят замечательный памятник истории русского литературного языка, наравне с баснями Крылова особенно ярко отразивший претворение известных фактов русского просторечия в составной элемент общерусской национальной языковой нормы.
Наконец, «Горе от ума» есть также общепризнанный высокий образец русской художественной речи, одно из наиболее замечательных достижений русского языкового мастерства. Именно в последнем аспекте изучается язык «Горя от ума» в труде Г.О. Винокура.
Как видим, язык стихотворной комедии А.С. Грибоедова почти за двухсотлетнюю историю её литературной и сценической жизни неоднократно становился предметом специального – лингвистического – анализа.
Наиболее обстоятельным трудом такого рода до сих пор остаётся исследование Г.О. Винокура «“Горе от ума” как памятник художественной речи».
Из работ, ориентированных, прежде всего, на школьного учителя русского языка и литературы, можно выделить статью Н.М. Шанского «Заметки на полях “Горя от ума” А.С. Грибоедова».
Кроме общей характеристики языка комедии, в статье представлен подробный комментарий большого числа лексико-фразеологических единиц, которые могут затруднить современному читателю понимание её текста.
Каждое действующее лицо этой пьесы обладает своей речью, раскрывающей его социальный, идейный, культурный и моральный облик.
При этом автор стремится более резко выделить и подчеркнуть лексическими и синтаксическими средствами их преобладающие свойства, создавая для каждого из них своеобразную речевую доминанту.
Речь ряда персонажей, в особенности Хлестовой и Фамусова, являя сложный сплав просторечности, простонародности и литературности, окрашена московским колоритом. Язык комедии «Горе от ума» является как средством индивидуализации героев, так и приёмом социальной типизации.
2.2 Лексико-грамматические разряды имён существительных в тексте комедии, их стилистическая роль
В художественной речи имена существительные выполняют не только информативную, но и эстетическую функцию. Употребление их может быть обусловлено экстралингвистическими факторами, поскольку тема произведения обращает автора к существительным тех или иных лексико-грамматических разрядов.
Имена собственные в комедии «Горе от ума» представлены, прежде всего, в «Действующих лицах»: Павел Афанасьевич Фамусов, Софья Павловна (его дочь), Лизанька (служанка), Алексей Степанович Молчалин (секретарь Фамусова, живущий у него в доме), Александр Андреевич Чацкий, Сергей Сергеевич Скалозуб (полковник), супруги Наталья Дмитриевна Платон Михаилович Горичи, князь Тугоуховские, Хрюмины (графиня бабушка, графиня внучка), Антон Антонович Загорецкий, Репетилов, Петрушка (слуга Фамусова).
Собственные имена, используемые как средство изобразительности, служат целям создания образа.
Список действующих лиц открывается, конечно. Хозяином дома – Павлом Афанасьевичем Фамусовым, про которого тут же сообщается, что он «управляющий в казённом месте». Латинское fama (молва) famous (известный) – все эти значения «работают», когда мы называем фамилию героя, который «монашеским известен поведеньем» и которого волнует больше всего, «что станет говорить княгиня Марья Алексеевна».
Следующей названа Софья Павловна, его дочь. Имя Софья закреплено литературной традицией за положительными героинями (вспомним хотя бы «Недоросля»). Софья – мудрость, и в комедии, где слово «ум» появляется уже в названии, девушка с таким именем должна выбрать достойного, тем более что автор о ней скажет: сама не глупая. Выбирает же Софья Молчалина не потому, что он неумён, просто его ум не такой, как ум Чацкого.
Имя Лизанька – уменьшительно-ласкательная форма от домашнего имени Лиза. И сразу становится понятным, что Лиза не зря названа в списке «действующих лиц» сразу после Софьи. Её амплуа – служанка, субретка, она – умница, обладательница здравого смысла, носительница положительных качеств.
А вот герой-любовник, тот, который «для других себя забыть готов», он назван после Лизы, но до Чацкого и Скалозуба. И недаром! Именно его девушка, «сама не глупая», предпочтёт остальным претендентам, его ум оценит, его «умеренность и аккуратность», проявляющиеся во всём («ни слова вольного, и так вся ночь проходит»), тронут её сердце. Фамилия «Молчалин» в комедии обыгрывается: «враг дерзости», «всегда на цыпочках и не богат словами», «услужлив, скромненький».
Также является важным то, что Грибоедов, называя имя героя, считает нужным отметить: «секретарь Фамусова, живущий у него в доме». Уже в первом действии мы узнаём, что Молчалин – безродный, жил раньше в Твери, что Фамусов его «пригрел», «ввёл в семейство», «дал чин асессора». Чин асессора – это очень важная ступень в служебной карьере, получение его давало право на личное дворянство. Потом, из разговора с Чацким мы узнаём, что Молчалин числится по архивам и уже «три награжденья получил». Карьера важна для Молчалина, и Чацкий, поняв это, узнав его поближе, делает вывод, что «он дойдёт до степеней известных – ведь ныне любят бессловесных». Как видим, здесь «говорящая» фамилия проявляется заодно с социальными перспективами.
Впрочем, чтобы «чины добыть есть многие каналы», и «умеренность и аккуратность» нужны не всем. Скалозуб, в частности, отлично без них обходится. «Шутить и он горазд, ведь ныне кто не шутит», – говорит о нем Лиза. Но фамилия у него, заметим, не «Шутейкин», не «Смехов», не «Весёлкин», а «Скалозуб». Ю.Н. Тынянов в статье «Сюжет “Горе от ума” выводит фамилию Скалозуб от существительного «оскал».
Размышляя над семантикой имён и фамилий персонажей пьесы «Горе от ума», нельзя не остановиться на странной фамилии: Горич. В пьесе, название которой состоит из двух нарицательных существительных, не может не привлечь внимание фамилия, включающая в себя одно из них. Итак, в фамилии одного из второстепенных персонажей звучит слово «горе», и, как скажет Фамусов по другому поводу, «нельзя чтобы случайно».
Один из героев романа-наваждения в трёх частях «Пирамида» Леонида Леонова сказал: «Высшим богатством людским принято считать осознанную память о прошлом, иначе сказать – ум». Недаром за комедией Грибоедова в памяти всех читателей закрепилось постоянным эпитетом прилагательное «бессмертная» – не за главное ли её слово. «Ум – что линза собирающая: к этому слову сходятся и от него расходятся все семантические лучи во всех ракурсах, от всех персонажей, – пишет А.В. Степанов».
Во втором действии Фамусов говорит о Чацком: «Нельзя не пожалеть, что с этаким умом». Но Чацкий, знающий цену такого рода похвалам, взорвался: «И похвалы мне ваши досаждают» (с. 45).
Софья в первом действии даёт Чацкому косвенную оценку: «Остёр, умён, красноречив» (с. 39).
Здесь обнаруживается некий доминирующий признак ума – хорош не такой, «который скор, блестящ» (третье действие), а тот, о котором София говорит в первом действии, обращаясь к Чацкому: «Случалось ли, чтоб вы, смеясь? / Или в печали? Ошибкою? Добро о ком-нибудь сказали?» (с. 38).
Вспомним диалог Молчалина и Чацкого в третьем действии:
«(Молчалин) Фома Фомич, знаком он вам?
(Чацкий)Пустейший человек; / Из самых бестолковых» (с. 57).
А также мнение Чацкого о своём сопернике, высказанное чуть ранее: «Молчалин прежде был так глуп!.. / Жалчайшее созданье! / Уж разве поумнел» (с. 51).
Здесь уместно процитировать Ф.М. Достоевского (из «Записных книжек»): «Остроты Чацкого не остроты, а дерзости. Да и так должно быть: он преследует не сущность дела, а лишь лица, бранится с ними и говорит им личности!». Таким образом, по Достоевскому не тот умён, кто просто умён, а кто умно поступает. Как, впрочем, и по М.Е. Салтыкову-Щедрину: истинно умные люди – люди ловкие. Но необходимо учитывать щедринскую иронию.
По мнению А.В. Степанова: «Ум Чацкого – вроде узора по канве других умов, что доказывается острословием, крылатыми выражениями почти каждого персонажа пьесы».
Конфликт в комедии «Горе от ума» выражен в отношениях между Молчалиным и Чацким. Поэтому в пьесе «два ума – словно две фонемы, реализуемые во множестве звуков, по концепции лингвистов-фонетистов».
Софья даёт оценку молчалинскому уму в первых двух действиях: «И вкрадчив, и умён», «Уступчив, скромен, тих, / В лице ни тени беспокойства, / И на душе проступков никаких; / Чужих и вкривь и вкось не рубит». В последних словах Софии уже просматривается не только сравнение ума Молчалина и ума Чацкого, но и подтверждение слов Достоевского: умён тот, кто умно поступает во всех ситуациях и случаях.
В итоге комедии окажется, что тот ум хорош, который умеет или сумеет «семейство осчастливить».
«Отыскивая своего счастливого соперника, Чацкий теряется, полагая, что тот обладает умом превосходящим, и теряется до такой степени, что сентименталистского Молчалина («Конечно смирен, все такие не резвы») перемещает в третьем действии в стиль романтический : “Бог знае, в нём какая сила скрыта”».
Надо отметить, что в четвёртом действии Репетиловым дано самое верное определение главному достоинству Чацкого: «Ах! Чацкий! бедный! вот! / что наш высокий ум! и тысяча забот!».
С супругов Горичей начинаются в списке «действующих» персонажи, не принимающие непосредственного участия в любовном конфликте. Но создающие атмосферу Москвы, города, где «на всё свои законы есть», где невесты «плодятся год от года», а старички «в ус никого не дуют», где «про всех готов обед», а дверь «отпёрта для званых и незваных, особенно их иностранных».
Фамилия князей Тугоуховских весьма значима для понимания комедии. Значение «говорящей» фамилии совсем просто: князья Тугоуховские плохо слышат. Но, как постепенно окажется. Плохо слышат и другие персонажи пьесы. В начале первого действия Лизанька стучится к Софье: «Господа, / Эй, Софья Павловна, беда! / Зашла беседа ваша за ночь; / Вы глухи» (с. 31).
Во втором действии, когда Фамусов заткнёт уши, чтобы не слышать речей Чацкого. В конце двадцатого явления третьего действия, когда, наконец, глухая графиня-бабушка провозгласит: «Ох! Глухота польшой порок».
Этот эффект, диалог глухих, один из значительнейших в комедии, где от начала до конца герои недослушивают, недопонимают, недоумевают. Глуховатые «старухи зловещие», например, Хлестова, с её грубоватой прямотой; способный раздуть пожар сплетни Загорецкий; всех повторяющий Репетилов.
Итак, все фамилии в комедии «говорящие». Говорят они за своих носителей, подчёркивая, как принято в классицизме, то основное качество, которое их характер определяет.
И только у одного героя фамилия молчит. Не намекает на скромную бессловесность Алексея Степановича Молчалина, его счастливого соперника, а хранит тайну.
Необходимо сказать, что первоначально фамилия главного героя комедии «Горе от ума» была Чадский, и именно их его уст мы слышим слово «чад»: «Ну вот и день прошёл, и с ним / Все признаки, весь чад и дым» (с. 79).
Связь имени главного героя «Чадский» с именем его знаменитого современника Чаадаева нельзя было не заметить. Но давая герою иную фамилию, убирая вызывающий ассоциации как с чадом, так и с Чаадаевым корень «чад», Грибоедов показывает главное отличие Чацкого от остальных. Этого героя нельзя охарактеризовать одним словом. Он, чей свободный ум «алчет познаний», не может быть ни на кого похож. Среди всех этих секретарей, полковников, которые «метят в генералы», управляющих в казённых местах, среди мужей влиятельных дам выделяется одинокая фигура Чацкого.
Вещественные, собирательные, отвлеченные, конкретные существительные, употребительные в любом из функциональных стилей, находят применение и в художественной речи. При этом стилистически нейтральные существительные вовлекаются в систему выразительных средств языка и обретают соответствующую экспрессивную окраску.
Особый стилистический интерес представляет использование в художественной речи отвлечённых существительных.
Психология творчества различает два типа мышления: наглядное и теоретическое. Первый характеризуется возникновением в сознании человека представлений, отражающих действительность в единичных понятиях, получающих выражение в конкретных наименованиях предметов реальной действительности; второй состоит в создании абстрактных понятий, закрепленных в существительных отвлеченного значения, не получающих отражения в конкретных образах.
По мысли М.Н. Кожиной: «Отвлеченное мышление свойственно, прежде всего, ученым, оно проявляется в абстрактизации различных языковых средств в научном изложении, в частности в предпочтении отвлеченных существительных конкретным, а также в том, что конкретные слова в научных текстах обычно употребляются в отвлеченном значении».
По данным исследования, проведённого М.Н. Кожиной, отвлечённые существительные в научном стиле составляют 65,6% против 34,4% конкретных, а в художественной речи картина прямо противоположная: отвлечённых существительных 35,9%, конкретных 64,1%.
Однако в научном стиле вокруг имён существительных не возникает экспрессивного ореола, так как они выполняют лишь информативную функцию.
Принципиальное отличие стилистического использования отвлеченных существительных в художественной речи состоит в активизации их выразительных возможностей. Под пером художников слова отвлеченные существительные могут стать сильным источником речевой экспрессии, хотя их эстетическая функция порой недооценивается, что искажает представление о стилистических ресурсах морфологических средств.
Русские писатели всегда придавали важное значение освоению отвлеченной лексики. Слова с отвлеченными значениями вовлекались в систему экспрессивных средств поэтами – для отражения духовного мира лирического героя, обозначения возвышенных нравственных и эстетических категорий. Широко использована лексика со значениями абстрактных понятий в поэзии Пушкина, Лермонтова, Некрасова. Широкие возможности создания экспрессии и образности средствами отвлеченной лексики обусловили использование этих существительных в произведениях Гоголя, Гончарова, Тургенева, Л.Толстого и других русских писателей.
У классиков русской прозы отвлеченные существительные были средством изображения богатой духовной жизни героев. Много слов этого лексико-грамматического разряда ввел в художественную речь М.Ю. Лермонтов, который искусно уточнял их значение выразительными эпитетами.
В наследии каждого большого русского писателя можно указать характерные для его стиля, имеющие глубокое философское и эстетическое значение отвлеченные существительные, нередко введенные в употребление этим же художником: у Гончарова – обломовщина, у Тургенева – нигилизм, у Чернышевского – эмансипация, патриотизм.
В наше время отвлеченные существительные воспринимаются в большинстве своем как стилистически нейтральные, однако нередко они все же сохраняют экспрессивные оттенки, с которыми связано представление о литературности, возвышенном способе выражения, и поэтому сфера их стилистического использования – размышления, философские искания героев. Составляя значительную часть интеллигентского словаря, отвлеченные существительные привлекаются для речевой характеристики героев-интеллектуалов.
Важно подчеркнуть и такую особенность функционирования отвлеченных существительных в художественном тексте: в речи они получают конкретное значение. При этом абстрактная семантика отвлеченных существительных преобразуется в результате метафорического переосмысления, расширения границ лексической сочетаемости, обновления их значения. В этом проявляется важнейшая черта художественной речи – предметно-образная конкретизация описываемого.
В комедии «Горе от ума» нами обнаружены следующие примеры использования отвлечённых имён существительных.
Например:
«Уж об твоем ли не радели
Об воспитаньи! с колыбели!» (с. 41).
«Благодарю вас за билет,
А за старанье вдвое» (с. 93).
«Идите; целый день еще потерпим скуку» (с. 37).
«Я гнева вашего никак не растолкую» (с. 43).
«Пожалуй, на меня всю суматоху сложит» (с. 43).
«По смутном сне безделица тревожит;
Сказать вам сон: поймете вы тогда» (с. 44).
«Судьба нас будто берегла,
Ни беспокойства, ни сомненья...
А горе ждет из-за угла» (с. 55).
«Минуй нас пуще всех печалей
И барский гнев, и барская любовь» (с. 37).
«Когда ж печальное ничто на ум нейдет,
Забылись музыкой, и время шло так плавно» (с. 45).
«Не смех, а явно злость. Какими чудесами?
Через какое колдовство
Нелепость обо мне все в голос повторяют!» (с. 107).
В комедии «Горе от ума» обнаружены следующие группы отвлечённых существительных.
Непроизводные, с точки зрения современного языка, существительные, называющие отвлеченные понятия, состояния и эмоции.
Например:
«Идите; целый день еще потерпим скуку» (с. 37).
«Я гнева вашего никак не растолкую» (с. 43).
«Пожалуй, на меня всю суматоху сложит» (с. 43).
«Что мне молва? Кто хочет, так и судит» (с. 45).
«Ну, Сонюшка, тебе покой я дам:
Бывают странны сны, а наяву страннее» (с. 43).
Производные отглагольные и отыменные существительные, обозначающие свойства и качества лица и не-лица, которые названы в мотивирующей основе.
Например:
«Не помню ничего, не докучайте мне.
Воспоминания! как острый нож оне» (с. 109).
«Так рано поднялась! а? для какой заботы?» (с. 39).
«Благодарю вас за билет,
А за старанье вдвое» (с. 93).
Производные отглагольные существительные, называющие эмоции, настроения лица
Например:
«Судьба нас будто берегла,
Ни беспокойства, ни сомненья...
А горе ждет из-за угла» (с. 55).
«Вишь, прихоти какие завелись!» (с. 36).
«Минуй нас пуще всех печалей
И барский гнев, и барская любовь» (с. 37).
«И свет и грусть. Как быстры ночи!» (с. 38).
Противопоставленные отвлеченным существительным имена существительные конкретные также обладают большими потенциальными возможностями создания речевой экспрессии в художественной речи.
Писателям, публицистам свойственно преимущественно наглядное мышление в противовес отвлеченному, что практически находит отражение в широком использовании конкретных существительных, Искусное введение их в текст создает зримые картины. Причем в художественной речи эстетическую функцию могут выполнять существительные, употребленные в прямом значении, не подвергаясь образному переосмыслению.
Особая стилистическая ценность конкретных существительных определяется их изобразительными возможностями при описании художественных деталей. В этом случае слова, называющие бытовые реалии, нередко весьма прозаические вещи, заключают в себе большую образную энергию и представляют неограниченные изобразительные возможности для описания жизни героев, обстановки, картин природы, быта.
По мысли А.И. Ефимова, «потенциальные возможности стилистического использования конкретных существительных заключены в их «изобразительных возможностях при описании художественных деталей». Стиль Грибоедова в большой мере характеризуется пристальным вниманием к детали и развернутым, подробным описанием бытовых «мелочей».
Например:
«Ах! как скоро ночь минула!» (с. 34).
«Кто путешествует, в деревне кто живёт» (с. 76).
«Строжайше б запретил я этим господам
На выстрел подъезжать к столицам» (с. 57).
«Кричали женщины: ура!
И в воздух чепчики бросали (с. 68).
«При трёх министрах был начальник отделенья,
Переведён сюда» (с. 84).
«Эй, Филька, Фомка, ну, ловчей!
Столы для карт, мел, щёток и свечей!» (с. 85).
«Да отойди подальше от дверей
Сквозной там ветер дует сзади» (с. 90).
«Смотрите на часы, взгляните-ка в окно» (с. 36).
«Когда избавит нас творец
От шляпок их! чепцов! и шпилек! и булавок!
И книжных и бисквитных лавок!..» (с. 39).
Такой приём стилистического использования конкретных существительных в процессе предметно-образной конкретизации в русской литературе связан со становлением реалистического метода.
Конкретные существительные в комедии «Горе от ума» составляют основу образного описания. Ведь ничто так не оживляет описания как подробности. Для их художественного изображения и нужны конкретные существительные, которые всегда вызывают представление о реальном предмете или явлении.
Единичны в комедии используются вещественные и собирательные имена существительные:
1. Вещественные:
«Эй, Филька, Фомка, ну, ловчей!
Столы для карт, мел, щёток и свечей!» (с. 85).
«Шампанское стаканами тянул» (с. 104).
2. Собирательные
«Боюсь, сударь, я одного смертельно,
Чтоб множество не накоплялось их» (с. 43).
«Множество гостей всякого разбора и их лакеев при разъезде» (с. 33).
«Безродного пригрел и ввёл в мое семейство» (с. 39).
«На нас не подиви,
Ведь только здесь ещё и дорожат дворянством» (с. 63).
«Извольте посмотреть на эту молодёжь» (с. 63).
В русском языке слова любой части речи могут подвергнуться процессу индивидуальной переходности; точно также любая часть речи может пополняться за счет переходности. Выделяются следующие процессы: 1) субстантивация – переход слов в имена существительные; 2) адъективация – переход слов в имена прилагательные; 3) нумерализация – переход слов в числительные; 4) прономинализация – переход слов в местоимения; 5) вербализация – переход слов в глаголы; 6) адвербализация – переход слов в наречия; 7) предикативация – переход слов в категорию состояния; 8) модаляция – переход в модальные слова; 9) препозиционализация – переход слов в предлоги; 10) конъюнкционализация – переход слов в союзы; 11) партикуляция – переход в частицы; 12) интеръективация – переход в междометия.
Слово, выполняя синтаксическую функцию, типичную для другой части речи, приобретает морфологические категории, общее грамматическое значение, морфемный состав этой части речи, приобретает ее валентность (способность к сочетанию с определенными частями речи).
Утрата функции согласованного определения и выполнение типичной для имен существительных функции дополнения или подлежащего – причина перехода имён прилагательных, порядковых числительных, местоимений-прилагательных, причастий в имена существительные.
Например:
«Счастливые часов не наблюдают» (с. 38).
«Куда ни сунься: тут как тут,
В столовых и в гостиных» (с. 50).
Специфической особенностью художественной речи Грибоедова, на наш взгляд, является то, что он довольно часто использует в речи персонажей приём нанизывания, перечисления имён существительных. Писатель для усиления выражаемой мысли и эмоции употребляет по два-три существительных, следующих друг за другом.
Например:
«Когда избавит нас творец
От шляпок их! чепцов! и шпилек! и булавок!
И книжных и бисквитных лавок!..» (с. 39).
«Ведь экая шалунья ты, девчонка
Ой! зелье, баловница» (с. 36).
«И танцам! и пенью! и нежностям! и вздохам!» (с. 39).
«Нас провожают стон, рев, хохот, свист чудовищ!» (с. 42).
«И черти и любовь, и страхи и цветы» (с. 42).
«А с чувством, с толком, с расстановкой» (с. 57).
«Порадуйтесь, не истребят
Ни годы их, ни моды, ни пожары» (с.73).
«Умеют же себя принарядить
Тафтицей, бархатцем и дымкой» (с. 73).
Лексико-грамматические разряды имён существительных в комедии «Горе от ума» составляют основу образного описания. Они оживляют описания и художественное изображение.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
В ходе проведённого исследования мы пришли к следующим выводам.
1. В отечественной лингвистике класс имён существительных определён как важнейший, как самый обширный по количеству входящих в него единиц, по выраженным в нем способностям когнитивного освоения реальной действительности и стилистическим возможностям отражения этой действительности в речи.
2. Внутри имени существительного выделяются несколько лексико-грамматических разрядов, в которых слова объединяются по ряду семантических и грамматических признаков.
3. В художественной речи имена существительные выполняют не только информативную, но и эстетическую функцию. Употребление их может быть обусловлено экстралингвистическими факторами, поскольку тема произведения обращает автора к существительным тех или иных лексико-грамматических разрядов.
4. Собственные имена, используемые как средство изобразительности, служат целям создания образа.
5. Лексико-грамматические разряды имён существительных в комедии «Горе от ума» составляют основу образного описания. Они оживляют описания и художественное изображение.
6. Специфической особенностью художественной речи Грибоедова, на наш взгляд, является то, что он довольно часто использует в речи персонажей приём нанизывания, перечисления имён существительных. Писатель для усиления выражаемой мысли и эмоции употребляет по два-три существительных, следующих друг за другом.
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ
Алексеева, Э.В. Имена собирательные в современном русском языке / Э.В. Алексеева // Филологические науки. – 1982. – № 3. – С. 37–39.
Баш, Л.М. Грибоедов – понятный и непонятный : о языке комедии «Горе от ума») / Л.М. Баш, Л.А. Илюшина, Р.С. Кимягарова // Русский язык в школе. – 1995. – № 1. – С. 28–33.
Бондарко, А.В. Теория морфологических категорий / А.В. Бондарко. – Л. : Наука, 1976. – 244 с
Виноградов, В.В. Русский язык (грамматическое учение о слове) / В.В Виноградов. – М. : Наука, 1972. – 346 с.
Винокур, Г.О. «Горе от ума» как памятник русской художественной речи / Г.О. Винокур // Винокур Г.О. Избранные работы по русскому языку. – М. : АН СССР, 1959. – С. 257– 300.
Грибоедов, А.С. Горе от ума / А.С. Грибоедов. – М. : Современник, 1997. – 204 с.
Дегтярев В.В. Категория собирательности имён существительных в современном русском языке / В.В.Дегтярёв // Русский язык в школе. – 1958. – № 6. – С. 34–38.
Дегтярёв, В.И. Формирование категории вещественности / В.И. Дегтярёв // Вопросы языкознания. – 1971. – № 6. – С. 54–62.
Ефимов, А.И. Стилистика художественной речи / А.И. Ефимов. – М. : Изд-во Моск. ун-та, 1961. – 522 с.
Золотова, Г.А. Коммуникативная грамматика русского языка / Г.А. Золотова, Н.К. Онипенко, М.Ю. Сидоров. – М. : Наука, 1998. – 348 с.
Ицкович, В.А. Существительные одушевлённые и неодушевлённые в современном русском языке (норма и тенденция) / В.А. Ицкович // Вопросы языкознания. – 1980. – № 4. – С. 84–96.
Калинина, Л.В. К вопросу о критериях выделения и отличительных приметах лексико-грамматических разрядов имён существительных / Л.В, Калинина // Вопросы языкознания. – 2007. – № 3. – С. 55–70.
Калинина, Л.В. О формах множественного числа абстрактных, вещественных и собирательных существительных / Л.В. Калинина // Русская словесность. – 2007. – № 2. – С. 42–46.
Калинина, Л.В. Существительные конкретные, абстрактные, вещественные, собирательные: трудности лексико-грамматической характеристики // Русский язык в школе. – 2008. – № 9. – С. 38–43.
Ковалев, В.П. Выразительные средства художественной речи / В.П.Ковалев. М. : Высш. шк., 1985. – 136 с.
Кожина, М.Н. Стилистика русского языка / М.Н. Кожина. – М. : Наука, 2008. – 464 с.
Козырева, Т.Г. Современный русский язык. Имя существительное. / Т.Г. Козырева. – Минск : БГУ, 1969. – 276 с.
Колесников, А.А. О грамматическом статусе собирательных имён существительных русского языка / А.А. Колесников // Русский язык в школе. – 1976. – № 6. – С. 94–96.
Маевская, Н.И. О собирательных именах существительных / Н.И. Маевская // Русский язык в школе. – 1968. – № 6. – С. 92–94.
Пиксанов, Н.К. Творческая история «Горя от ума» / Н.К. Пиксанов. – М. : Наука, 1971. – 400 с.
Степанов, А.В. Ум как слово-концепт в «Горе от ума» / А.В. Степанов // Русская словесность. – 2004. –№ 1. – С. 59–63.
Шанский, Н.М. Заметки на полях «Горе от ума» А.С. Грибоедова / Н.М. Шанский // Русский язык в школе. – 1984. – № 6. – С. 53–59.
Шанский, Н.М. Современный русский язык. Словообразование. Морфология / Н.М. Шанский, А.Н. Тихонов – М. : Просвещение, 1987. – 226 с.
Шестакова, Л.Л. «Рукой Грибоедова водил сам русский язык» / Л.Л. Шестакова / Русский язык в школе. – 1995. – № 1. – С. 51–58.
ПРИЛОЖЕНИЕ
Лексико-грамматические разряды имён существительных
Конкретные
1. «Ах! как скоро ночь минула!» (с. 34).
2. «Кто путешествует, в деревне кто живёт» (с. 76).
3. «Строжайше б запретил я этим господам
На выстрел подъезжать к столицам» (с. 57).
4. «Кричали женщины: ура!
И в воздух чепчики бросали (с. 68).
5. «День за день, нынче как вчера» (с. 81).
6. «При трёх министрах был начальник отделенья,
Переведён сюда» (с. 84).
7. «Эй, Филька, Фомка, ну, ловчей!
Столы для карт, мел, щёток и свечей!» (с. 85).
8. «Да отойди подальше от дверей
Сквозной там ветер дует сзади» (с. 90).
9. «Благодарю вас за билет,
А за старанье вдвое» (с. 93).
10. «Помилуй, он сейчас здесь в комнате был, тут» (с. 100).
11. «В горах изранен в лоб, сошёл с ума от раны» (с. 100).
12. «Как, Чацкого? Кто свёл его в тюрьму? (с. 101).
13. «Шампанское стаканами тянул» (с. 104).
4. «В моём календаре» (с. 105).
15. «Графини Хрюминой карета» (с. 109).
16. «Всё в доме поднялось» (с. 34).
17. «Смотрите на часы, взгляните-ка в окно» (с. 36).
18. «Когда избавит нас творец
От шляпок их! чепцов! и шпилек! и булавок!
И книжных и бисквитных лавок!..» (с. 39).
19. «У девушек сон утренний так тонок» (с. 37).
20. «Последняя лампа гаснет» (с. 106).
Вещественные
1. «Эй, Филька, Фомка, ну, ловчей!
Столы для карт, мел, щёток и свечей!» (с. 85).
2. «Шампанское стаканами тянул» (с. 104).
Абстрактные
1. «Уж об твоем ли не радели
Об воспитаньи! с колыбели!» (с. 41).
2. «Благодарю вас за билет,
А за старанье вдвое» (с. 93).
3. «Идите; целый день еще потерпим скуку» (с. 37).
4. «Я гнева вашего никак не растолкую» (с. 43).
5. «Пожалуй, на меня всю суматоху сложит» (с. 43).
6. «По смутном сне безделица тревожит;
Сказать вам сон: поймете вы тогда» (с. 44).
7. «Где чудеса, там мало складу» (с. 46).
8. «Подумаешь, как счастье своенравно!» (с. 54).
9. «Судьба нас будто берегла,
Ни беспокойства, ни сомненья...
А горе ждет из-за угла» (с. 55).
10. «Вишь, прихоти какие завелись!» (с. 36).
11. «Минуй нас пуще всех печалей
И барский гнев, и барская любовь» (с. 37).
12. «И свет и грусть. Как быстры ночи!» (с. 38).
13. «Не наблюдайте, ваша власть;
А что в ответ за вас, конечно, мне попасть» (с. 38).
14. «Так рано поднялась! а? для какой заботы?» (с. 39).
15. «Одно не к чести служит ей:
За лишних в год пятьсот рублей
Сманить себя другими допустила» (с. 40).
16. «Помилуйте, что это вдруг припало
Усердье к письменным делам!» (с. 42).
17. «Ну, Сонюшка, тебе покой я дам:
Бывают странны сны, а наяву страннее» (с. 43).
18. «Что мне молва? Кто хочет, так и судит» (с. 45).
19. «Когда ж печальное ничто на ум нейдет,
Забылись музыкой, и время шло так плавно» (с. 45).
20. «Привычка вместе быть день каждый неразлучно
Связала детскою нас дружбой» (с. 45).
21. «Да почему вы? стыд и смех» (с. 102).
22. «А дело уж идет к рассвету» (с. 106).
23. «Не смех, а явно злость. Какими чудесами?
Через какое колдовство
Нелепость обо мне все в голос повторяют!» (с. 107).
24. «Не помню ничего, не докучайте мне.
Воспоминания! как острый нож оне» (с. 109).
Собирательные
1. «Боюсь, сударь, я одного смертельно,
Чтоб множество не накоплялось их» (с. 43).
2. «Множество гостей всякого разбора и их лакеев при разъезде» (с. 33).
3. «Безродного пригрел и ввёл в мое семейство» (с. 39).
4. «На нас не подиви,
Ведь только здесь ещё и дорожат дворянством» (с. 63).
5. «Извольте посмотреть на эту молодёжь» (с. 63).
Виноградов В.В. Русский язык (грамматическое учение о слове). М., 1972. С. 74.
Шанский Н.М. Современный русский язык: в 3 ч. Ч. 2. М., 1987. С. 90.
Виноградов В.В. Русский язык (грамматическое учение о слове). М., 1972. С. 76.
Виноградов В.В. Русский язык (грамматическое учение о слове). М., 1972. С. 79.
Там же. С. 48.
Виноградов В.В. Русский язык (грамматическое учение о слове). М., 1972. С. 49.
Там же. С. 47.
Цит. по: Золотова, Г.А. Коммуникативная грамматика русского языка. М., 1998. С. 124.
Козырева Т.Г. Современный русский язык. Имя существительное. Минск, 1969. С. 12.
Козырева Т.Г. Современный русский язык. Имя существительное. Минск, 1969. С. 8–9.
Калинина Л.В. К вопросу о критериях выделения и отличительных приметах лексико-грамматических разрядов имён существительных // Вопросы языкознания. 2007. № 3. С. 55.
Бондарко А.В. Теория морфологических категорий. Л., 1976. С. 156–157.
Золотова Г.А. Коммуникативная грамматика русского языка. М., 1998. С. 40.
Калинина Л.В. К вопросу о критериях выделения и отличительных приметах лексико-грамматических разрядов имён существительных // Вопросы языкознания. 2007. № 3. С. 56.
Маевская Н.И. О собирательных именах существительных // Русский язык в школе. 1968. № 6. С. 92.
Алексеева Э.В. Имена собирательные в современном русском языке // Филологические науки. 1982. № 3. С. 37.
Маевская Н.И. О собирательных именах существительных // Русский язык в школе. 1968. № 6. С. 92.
Дегтярёв В.В. Категория собирательности имён существительных в современном русском языке // Русский язык в школе. 1958. № 6. С. 35.
Алексеева Э.В. Имена собирательные в современном русском языке // Филологические науки. 1982. № 3. С. 37.
Виноградов В.В. Русский язык (грамматическое учение о слове). М., 1972. С. 130.
Козырева Т.Г. Современный русский язык. Имя существительное. Минск, 1969. С. 22.
Виноградов В.В. Русский язык (грамматическое учение о слове). М., 1972. С. 101.
Винокур Г.О. «Горе от ума» как памятник русской художественной речи // Винокур Г.О. Избранные работы по русскому языку. М., 1959. С. 257– 300.
Шанский Н.М. Заметки на полях «Горе от ума» А.С.Грибоедова // Русский язык в школе. 1984. № 6. С. 53–59.
Цит. по: Шестакова Л.Л. «Рукой Грибоедова водил сам русский язык» // Русский язык в школе. 1995. № 1. С. 55.
Степанов А.В. Ум как слово-концепт в «Горе от ума» // Русская словесность. 2004. № 1. С. 59.
Грибоедов А.С. Горе от ума. М., 1992. С. 45. Далее цитируется по данному изданию с указанием страниц в круглых скобках.
Цит. по: Пиксанов Н.К. Творческая история «Горя от ума». М., 1971. С. 136.
Степанов А.В. Ум как слово-концепт в «Горе от ума» // Русская словесность. 2004. № 1. С. 60.
Там же. С. 61.
Шестакова Л.Л. «Рукой Грибоедова водил сам русский язык» // Русский язык в школе. 1995. № 1. С. 57.
Кожина, М.Н. Стилистика русского языка. М., 2008 С. 162.
Там же. С. 163.
Ефимов А.И. Стилистика художественной речи. М., 1961. С. 58.
Козырева, Т.Г. Современный русский язык. Имя существительное. Минск, 1969. С.176.
13PAGE 15
13PAGE 143815