Классный час на тему: «Мы в ответе за тех, кого приручили»

Мы в ответе за тех, кого НЕ приручили…
Как известно, конфликт "отцов" и "детей" вечен. Каждое новое поколение встречается в штыки: "Вот мы в их годы..." Нынешние подростки тоже не исключение. Каких только обвинений не несётся в их адрес! Но к привычно-хрестоматийному набору прибавилась одна характеристика, что весьма настораживает: современные дети растут очень жестокими. Насколько обоснованно обвинение молодёжи во всё нарастающей агрессивности? Если обоснованно, то в чем причины этого явления? Обратим ли процесс и насколько он угрожает обществу? Может быть, конфликт нынешних «отцов» и «детей» всё-таки укладывается в рамки привычного, вечного? Давайте поразмышляем о некоторых проблемах трудного подросткового взросления, ведь мы каждый день сталкиваемся с десятками детских судеб, характеров, историй.
Удивительная это профессия – учитель. Замечательная и в своей противоречивости непостижимая. Ну, кто ещё, кроме нас, так любит и не любит свою работу – одновременно?! Кто с нетерпением ожидает каникул, но, словно беды, боится «заслуженного отдыха»? Кто смертельно устаёт от общения с детьми, но трепетно ждёт каждой сентябрьской встречи с ними? Кто мужественно взваливает на себя ответственность за чьи-то судьбы и тащит – как может, как умеет? Кто чувствует эту вечно сжимающую сердце жалость к детям и бесконечную, неизбывную вину перед ними? Кто, наконец, испытывает мучительный стыд за себя, за родителей, за государственных мужей – за всех взрослых?!
Работаю в школе больше двадцати лет и давно убедилась в правоте известных педагогов: за очень редким исключением дети приходят в наш мир удивительно искренними, живыми, добрыми, их души открыты и тянутся к свету. Они дают нам, взрослым, «бессрочный кредит доверия» (Леви), а мы, к сожалению, в большинстве своём этого доверия не оправдываем. Ведь чаще всего детские судьбы калечатся не суровыми обстоятельствами, а равнодушием и психологической безграмотностью родителей. И последствия нашего «отцовского» банкротства куда страшнее последствий кризиса экономического, пусть и мирового. Чтобы убедиться в этом, достаточно заглянуть в Интернет, где каждый день появляются кадры жестоких подростковых драк и убийств. А лучше пройтись по тихим школьным этажам, хоть ненадолго зайти в классы и заглянуть в детские глаза…
Зайку бросила хозяйка…
Утро понедельника. Господи, как не хочется на работу! Дачные выходные были чудесными. С удовольствием перебирая в памяти яркие весенние картинки, неторопливо иду к школе. За её углом – вызывающе дымящая ватага подростков. Может, не заметить? Но ноги автоматически идут в сторону курильщиков – вызов принят.
Процедура ежедневная и поэтому кажется бессмысленной. Мальчишки детдомовские. Курить не бросят. Кто постарше, давно уже и попивает, и приворовывает. Какими разными приходят они в первый класс – наивными, доверчивыми, несмелыми – и какими одинаковыми становятся к девятому – циничными, эпатажно бесстрашными, бесконечно «качающими права» и ни в какую не желающими работать! Удивляться нечему. Каждый из них, оказавшись в детдоме, скоро понимает: если сам себя не защитишь, не поможет никто. Как бы уютно и обеспеченно ни смотрелись наши современные детские дома, не дай Бог кому-нибудь в них попасть. Потому что мир детского казенного дома – это точный слепок с мира взрослого, причём уголовного. Строгая иерархия. Хочешь, чтобы уважали, – кури, пей, воруй! Из замкнутого круга вырываются единицы.По официальной статистике – один из десяти, по неофициальной – всё ещё печальнее.(Типичный пример – ирония судьбы. Не так давно две моих бывших ученицы – воспитанницы детдома, придя в гости, всё-таки не удержались и украли серьги и деньги моей дочери. А я с горькой усмешкой вспоминала, какие замечательные сочинения и отзывы о книгах они писали всего год назад. Как плакали, когда смотрели «Чучело» Ролана Быкова. Причём искренне и писали, и плакали…)
Обращаюсь к курильщикам спокойно, без истерии и криков. Так же спокойно они расходятся, для того чтобы уже на следующей перемене снова стоять на этом месте. Я провожаю их глазами и в памяти перебираю услышанные когда-то истории. Этого отобрали у матери, когда ему было десять лет: нигде не учился, ярко выраженная дистрофия и психическое недоразвитие. Этот, говорят, жил с сестрой в собачьей будке. Этого подбросили в больницу – никто не знает его настоящего имени. Истории как будто нарочно написаны жизнью для сериалов. Только ведь всё в них не «понарошку» – страдают и плачут живые дети.
Продолжая размышлять о том, за какие грехи своих родителей расплачиваются дети, поднимаюсь в учительскую. Там, будто в продолжение моих размышлений, коллеги делятся новостью. Кристина – пятнадцатилетняя девочка из детдома, в прошлом наша ученица – собирается рожать. Подкидыш сама, подкинет своё дитя государству. «Нет, детские дома пустовать не будут – всех не усыновить», – сокрушенно вздыхая, учителя идут на уроки.
Вряд ли кому-нибудь удастся объяснить некоторым мамашам-недочеловекам, как велика их вина перед собственными детьми. Но самое печальное, что брошенные, не знающие человеческого тепла, эти сироты будут плодить таких же – без корней и привязанностей. Есть детские дома, в которых живут уже внуки бывших воспитанников. Такая вот тоскливая преемственность.
И ещё. Очень хочется спросить у наших чиновников: кто придумал закон, по которому, достигая совершеннолетия, детдомовцы вынуждены возвращаться под родительское крыло, в свои дома – гнёзда пьянства, воровства и разврата? Ведь, оказывается, если только у ребёнка есть прописка, он не имеет права даже на общежитие! И, вернувшись в свой барак, даже тот один из десяти, что изо всех сил старался вырваться из адовых кругов своей судьбы, теряет шансы на спасение.
Стараясь разогнать невесёлые мысли, спешу в свой шестой. Вот сейчас войду к ним, и настроение сразу поднимется. Эти и работать, и шутить умеют. Навстречу попадается семиклассник. Рука почему-то в гипсе.
– Максим! Что стряслось?
– Упал! – сияя, чувствуя себя в центре столь редкого внимания, заявляет он.
И, выставив руку напоказ, гордо шествует по школьному коридору дальше. «Вот ещё один брошенный», – думаю я, сочувственно глядя ему вслед. Родители – бывшие наши ученики. Зачали ребёнка ещё в выпускном классе. Теперь, живя с сыном в одном подъезде, папа не видит его месяцами. Мама, разумеется, устраивает личную жизнь. Мальчишка с вечно затравленным, как у волчонка, взглядом, очень агрессивный и, несмотря на явные способности к некоторым предметам, ничего не делающий. Такого уже добрым учительским словом не пробьёшь.«Заниженная самооценка компенсируется поиском виноватых вовне», – так комментируют подобное поведение психологи. Теперь вся его жизнь – мщение. Одноклассникам, учителям, матери. За что?.. Мне кажется, понятно.
Мы за ценой не постоим!
Вторник. В учительской активно обсуждается очередное происшествие. Семья одного восьмиклассника скандалит с МТС: требует вернуть снятые со счёта мальчика две тысячи рублей. Когда же родителям предъявляют распечатку, из которой следует, что подросток активно пользовался телефонными интим-услугами, возмущение переливает через край: – Наш сын этого делать не мог! Скажи, ведь ты же не звонил?!
– Не звонил, - не краснея лжёт ребёнок.
– Мы требуем вернуть наши деньги!!! – неистовствуют родители.
Разговор о всё более очевидном расслоении общества давно уже стал общим местом. Число семей, чьи доходы позволяют жить и отдыхать достойно, слава Богу, растётдаже в обычной общеобразовательной школе. Но почему, когда мы говорим о воспитании детей в таких семьях, у нас всё же возникает масса вопросов?
Всё, кажется, благополучно. Папы и мамы ничего для своих чад не жалеют. Денег на обучение, одежду, подарки тратится немерено. И за границу деток вывозят, и лучших репетиторов им нанимают. Но – вот ведь загадка! – число преступных и суицидальных примеров в таких семьях растёт. (Кстати, даже в благополучных Японии, Швеции, Норвегии!) Отчего? Не оттого ли, что ребёнок понимает: перекладывая ответственность за воспитание и обучение на плечи гувернёров и репетиторов, родители по сути откупаются от необходимости заниматься этим воспитанием? Другими словами, намерения взрослых могут быть самыми благими, но результат…Мы снова видим брошенных детей. Получая свободу жить своей жизнью, папы и мамы почти всегда обрекают своих детей на одиночество, скуку и пустоту. А свято место, как известно, пусто не бывает…
И ещё к вопросу о рыночных отношениях в семье. Какую мину в фундамент всеобщего спокойствия закладывают родители, когда материальное они объявляют главным стимулом в борьбе за хорошие оценки!
Шестой класс. На первой парте – Антон. Гипервозбудимый, всегда громко хохочущий и без умолку говорящий. Не работает демонстративно. Догадываюсь почему. Ждёт, когда папа чётко обозначит награду. В прошлом году в начале года за четвёрки купили новейший компьютер, затем зарабатывалась поездка в заморские страны, ближе к лету «покупали» скутером. Интересно, что иссякнет быстрее – фантазии сына или возможности папочки? И понимает ли последний, что «у разбитого корыта» быть, в конечном счёте, всей семье?! В старости стакан воды подать некому будет!
При этом каким врагом для такого ребёнка становится тот учитель, который никогда не поставит незаслуженную оценку! Неудивительно, что то и дело слышны рассказы о том, как ученик «разбирался» со своим учителем с помощью ножа – «справедливость» отстаивал! Очень часто вспышки агрессии – это проявление «взбешённой пустоты». А пустота – это, повторяю, очередное свидетельство брошенности.
Наконец, ещё одна непременная сторона купли-продажи в семье – воспитание крайнего эгоизма. Ярмарка тщеславия, когда уже в первом классе дети спорят, у кого круче телефон или машина, очень быстро приводит к цинизму.Коллега, учительница труда, поражена. Что же с нами всеми происходит? Мальчики пятого класса готовили бутерброды на уроке кулинарии. Из двенадцати человек одноклассников угостил только один.Эта же учительница возмущенно рассказывала, как на вопрос о дежурном девочка из весьма обеспеченной семьи безапелляционно заявила: «Вы учитель труда – вот и трудитесь, убирайте!»
Похоже, незаметно учителя в нашей стране всё-таки перевели на положение обслуживающего персонала. (Это надо же термин придумать – «образовательная услуга»!) Великий Гёте когда-то сказал, что «в руках школьного учителя находится будущее человечества», – ни больше ни меньше! Но мы по-прежнему идём «своим путём». Будущее нашей страны находится в чьих-то других руках. Интересно, в чьих?
На семьи глянь! Инь есть – где Янь?
Дети брошенные, дети избалованные… Что мы всё о грустном? Вот, мне, например, всегда везёт с родителями моих учеников. Папы и мамы, как на подбор, замечательные люди – понимающие, уважающие, всегда идущие навстречу. Коррупционеров и нефтяных королей нет – все много и добросовестно работают. Жизнью своих детей интересуются по-настоящему, всегда готовы им помочь. Наверное, в их взаимоотношениях с отроками всё благополучно?!
Вечер среды. Родительское собрание в моём шестом. Начинаю его в восемь вечера, потому что многие мамы не успевают вернуться с работы. … Смотрю на усталые глаза женщин, заходящих в класс. Многие из них ещё не были дома. А впереди – посуда, проверка уроков, телефонная терапия болеющей мамы, забота о муже…Подъём в семь утра, и … всё по новой…Как я их понимаю! И рады бы лишний раз поиграть с ребёнком, посидеть-поговорить, в кино с ним или в театр сходить, да ни сил, ни возможности нет. Все мы заложники своего времени!
Обвожу взглядом родителей и самодовольно констатирую: целых пять пап! «Главное – их не спугнуть!» – думаю про себя, а сама тут же заваливаю ворохом накопившихся просьб. Пусть почувствуют своё непреходящее значение в этой жизни!
Для размышления. Если в предыдущем моём выпуске из двадцати семи семей неполных было всего три, то в этом – уже девять! У нескольких ребят – отчим, есть один детдомовец, и три ребёнка воспитываются бабушками. (Будь моя воля, на площадях городов я поставила бы памятник Бабушке.Молодые мужчины и женщины не выдерживают – спиваются, сводят счёты с жизнью, а бабули всё терпят и живут… ради внуков своих, которых часто на одну пенсию тянут!)
Отсутствие мужского начала в воспитании детей, особенно мальчиков, оборачивается непоправимыми психологическими потерями. Наш ребёнок растёт и вдруг однажды обнаруживает, что мир вокруг него огромен. Ему становится невыносимо страшно. Как найти в этом мире своё место? Как не оказаться раздавленным, не потеряться? И в тот момент, когда поддержка маленькому человечку нужна больше всего, он вдруг понимает, что оказать её некому. Замученная бытом, часто срывающаяся на крик мама, похоже, сама нуждается в защите. А папы нет. Или есть (лежит на диване, например), но на самом деле живёт своей жизнью.
Я знаю несколько семей, где папа и мама не разговаривают друг с другом по несколько месяцев. А в семье одной из наших восьмиклассниц родители молчат уже шесть лет. Представляю, каково жить в такой атмосфере четырем их детям! Катя всё время что-нибудь ломает – руки, пальцы, ключицу. Не попытка ли это примирить родителей?
Ещё страшнее, когда папа есть, но зверь и в пьяном угаре способен побить и жену, и детей. Хотя не менее невыносимо, и когда отец – «слабак», никчемный, маленький человек, не способный ни на самостоятельное решение, ни на твёрдый поступок. Примеры мужской несостоятельности можно приводить бесконечно. Груз какой-либо ответственности в нашей жизни, как правило, несут женщины.
И вот ребёнок с ужасом осознаёт, что он один. А мир за окном – и в школе, и во дворе – живёт по своим, весьма жестоким, законам. Начиная с детского сада, «душа ребёнка пытается уцелеть среди оценочного террора» (Леви). Поводом для трагедии может быть всё: осмеянная кем-то причёска, торчащие уши, стыд за отца-алкоголика… «Бастион уверенности может рухнуть в секунды» и …предопределить всю жизнь. А мы всё отмахиваемся: нам некогда…у нас важные дела, переговоры…мы зарабатываем деньги… у нас болит голова… И невдомёк, что на весах – судьба.
На вопрос, кто из подростков может оказаться в группе риска, то есть с суицидальными наклонностями, психологи отвечают: «Все!» Частота самоубийств в последние два десятилетия увеличилась вдвое. По данным официальной статистики, ежегодно погибают более трёх тысяч детей и подростков. При этом цель покончить с собой имеют лишь десять процентов – остальные же (девяносто!) хотят привлечь к себе внимание. В 87 случаях из 100 по социально-экономическим параметрам всё вполне благополучно. При этом в 75% (!) семья разведена либо родители проживают раздельно.
Вовремя не оказанная поддержка оборачивается расстройствами психики и депрессией. Ломаются многие. Сколько мальчишек с несмелым взором бродит по школьным коридорам! Физически чувствуешь, как они боятся всего: сверстников и тех, кто старше, девчонок, любых конфликтов, боятся оказаться на виду – боятся жизни. Где бродят их отцы? И какими будут их собственные дети?!
А кто-то, оказавшись один на один с жизнью, начинает отвоёвывать себе в ней место. Агрессию психологи считают типичной «маской» депрессии. И если число агрессивных подростков стремительно растёт, то виноваты в этом мы, взрослые, которые вовремя не заметили, где у ребёнка болит. Или, может, заметили, но не знали, как это важно? А может, просто не знали, как помочь?
Дело осложняется и тем, что для нашей культуры вообще не характерно проявление нежности отца к ребёнку. Помню, один из выпускников поделилсясокровенным. Первый раз поздно ночью пришёл домой в седьмом классе. Отец – успешный, уважаемый в своём кругу человек – даже головы от подушки не оторвал, ни о чём не спросил и назавтра. С тех пор мальчишка дома почти не ночует. Серьёзные проблемы с алкоголем.
Обнять, посадить на колени, подробно расспросить сына и что-то ему посоветовать, к сожалению, не свойственно нашим мужчинам. Это в Норвегии, говорят, суровые викинги – замечательно нежные отцы. Это в Америке, Франции, Германии организуются школы для пап. А для наших мужчин занятия с мелюзгой – дело неблагородное: « Вот вырастут – тогда другое дело!» Да только поздно, когда вырастут…
Четверг. Вечер встречи с выпускниками, что окончили школу в 2007. Ребята замечательные. Мы жили с ними интересно и дружно. Спустя четыре года впечатление весьма противоречивое. Девчонки – красивые, весёлые, уверенные в себе. Всё получается – и в учёбе, и в поисках места в жизни. Мальчишки же почему-то смотрятся потерянными. Пятеро уже бросили институты, где учились на самых престижных факультетах. От надвигающейся пустоты кто-то явно начал искать спасение в спиртном, а двое, прячась от проблем, навсегда зависли в компьютере. И у всех «проблемных» есть общее: либо отца нет, либо его практически не бывает дома, либо мужчина не имеет авторитета – в семье однозначно главенствует женщина.
Я смотрю на ребят …Отчётливый слепок непутёвой нашей действительности, не правда ли? Мысленно прочерчиваю линию их дальнейшей судьбы… Кто за неё в ответе?
Бить иль не бить – вот в чём вопрос?
Пятница. Сегодня – страшная годовщина. Несколько лет назад покончила с собой наша ученица – бросилась с балкона восьмого этажа. Её дом стоит прямо напротив школы. За несколько дней до гибели в одном из своих сочинений Света повторила слова героини пьесы «Гроза»: «И дом мне противен, и стены противны…» Если бы знать тогда, чем это закончится! Тетрадку храню до сих пор. Родителям не отдаю – боюсь, им слишком больно будет. Потому что это – обвинительный акт, доказательство их психологического невежества. Прекрасно помню, как на родительских собраниях мать девочкивсегда приводила себя в пример и гордилась двумя высшими образованиями. А вечерами, это слышали соседи, всё время орала на двух своих несовершеннолетних детей. … За несколько минут до гибели девочка пришла домой с подружкой. Та, видимо, не очень нравилась матери, и дальше порога её не пустили. Попытка дочери отстоять право выбирать друзей закончилась пощечиной и …полётом в свободу.
Один из главных вопросов педагогики – вопрос о наказаниях. В их необходимости не сомневается, наверное, никто. Последствия безнаказанности страшны и необратимы. Но как, воспитывая, не переборщить с давлением на ребёнка? Где границы его прав и обязанностей?
Четвёртым уроком у меня пятиклассники. К учительскому столу подходит застенчивая девочка – умница, красавица, с голубыми глазами в пол-лица, очень добрая. Взгляд тревожный: «Я тут стихи написала». Читаю. Три четверостишия об одиночестве и непонятно откуда выплывшей тоске. Такие строки обычно в пятнадцать от несчастной любви пишут. А тут пятый класс. Грусть неподдельная. Что там себе накрутил ребёнок? Надо звонить маме, предупредить. Она педагог, уделяет дочери очень много внимания, с готовностью помогает абсолютно во всём. Но, на мой взгляд, чересчур требовательна – мы, к сожалению, по-другому не умеем. А ведь это очень опасно, когда в «одном флаконе» с непрестанным давлением – бесконечная опека. Тогда ребёнок совсем не имеет возможности вздохнуть свободно. И, как правило, в жизни он адаптируется очень трудно.
Вообще, об учительских детях особый разговор. Чаще всего они относятся к категории «брошенных». Сколько их – талантливых, но ленивых и апатичных, годами лежащих на парте – перевидела я за годы работы в школе. Но если мама-педагог начинает контролировать!.. Если ещё неразумные учителя масла в огонь подливают: «Не позорь фамилию!..» Давление на ребёнка может оказаться непосильным. Девчонки, правда, в основном, приспосабливаются: стараются из последних сил и становятся послушными роботами со сломанной психикой. А вот мальчишки часто, отстаивая свою независимость, со временем распрямляются и отвечают агрессией. Таких примеров в копилке моей памяти тоже сколько угодно. Сапожник, как и положено, без сапог…
Добавим к сказанному, что система обучения в наших общеобразовательных школах по природе своей авторитарная, жёсткая, не допускающая возражений. Сколько ребячьих характеров надломлено ею! Не случайно подростки с суицидальными наклонностями в подавляющем большинстве случаев основной причиной своих бед называют именно ситуацию в школе. Но (и это очень важно!) когда психологи начинают выявлять истинные причины непреходящей депрессии ребёнка, то в 75% (!) случаев корни – в атмосфере семьи. Школа, как правило, лишь добавляет ту самую, последнюю, каплю.
Я вовсе не защищаю школу и сама могу привести десятки примеров, когда система образования или непрофессионализм учителя причиняли страшный вред детям. Но вместе с психологами убеждена: если ребёнка по-настоящему любят и понимают в семье, он сможет пережить и тиранию учителя, и недружелюбие сверстников. А вот если любви нет или она слепая, жди беды.
Пиф – паф! Ой – ой – ой!!!
Суббота. На диванчиках рядом с гардеробом сидят мамы и бабушки, что привели своих шестилеток на занятия по подготовке к школе. Рядом бегает четырёхлетний малыш с автоматом. Он по очереди подбегает к женщинам, приставляет дуло к их груди и выпускает длинную громкую очередь. Одна из бабушек не выдерживает: «А ты свою маму тоже убьёшь?» Мальчик радостно кивает, тут же бежит к матери и с готовностью нажимает на курок. Молодая мама наивно улыбается.
На днях услышала цифру, которая меня потрясла. Оказывается, наше телевидение каждую неделю выдаёт нам по полторы тысячи трупов. Таким образом, что же получается? В школах с воспитанием явный кризис, книг современная молодёжь практически не читает, в церковь не ходит. Значит, телевидение оказывается единственным проповедником нравственных норм. А там – бесконечный «Дом-2» и тысячи трупов, пошлятина и насилие. И короткие передышки – реклама антиперспирантов и приглашение на участие в акции с непременным «халявным» выигрышем. Государство, похоже, не понимает: что посеешь, то и пожнёшь!
Вот я, например, не знаю, какой кумир для молодого поколения опаснее – Павлик Морозов или Ксюша Собчак? Сдаётся мне, что последняя. Деньги и слава любой ценой – вот главный принцип нашего времени. Цель оправдывает средства. И посевы дружно всходят! Кадры детского насилия в Интернете – яркое тому подтверждение. Участники драк хотят оказаться в центре внимания тысяч компьютерных зрителей любой ценой, пусть даже такой страшной.
Мы всё глядим в сторону Европы. Отчего же не пользуемся её опытом? Почему во Франции за распространение в сети видеороликов с жестокими сценами грозит штраф в 75 тысяч евро и даже тюремное заключение, а у нас можно безнаказанно размещать кадры настоящих убийств?! Культивирование жестокости средствами СМИ приводит к тому, что насилие воспринимается уже как развлечение. Стоит ли удивляться, что число агрессивных детей и подростковых преступлений увеличивается с невероятной силой?
Язык наш – враг наш.
Воскресенье. Выжатая неделей, еду по своим делам на другой конец города. В автобус заходят два молодых человека, становятся рядом. Наушники, музыка, поэтому разговаривают очень громко, причём отчаянно матерятся. Умоляющим голосом прошу ихнецензурные слова не использовать. Смотрят сверху вниз – ожидаю хамства. Но звучащий следом вопрос ошеломляет:
– А Вы, наверное, учительница? Русский язык преподаёте?
– Откуда вы знаете? – недоумеваю я.
И только потом срабатывает логика. Да матерную речь в нашем обществе не переносят только бедные учительницы русского языка! Остальные давно привыкли! И слушать легко научились, и материться.
Оставшийся двухчасовой из-за пробки путь ребята молчали. Жалея меня, не «ругались», а других слов, похоже, в запасе не очень много было. А я сидела и радовалась, что, слава Богу, наша молодёжь и посочувствовать может. Вспоминала одну из неприятных сцен накануне.Папа пятиклассника забрал ребёнка с урока и вежливо раскланялся со мной. Но как только дверь закрылась, родитель начал отчитывать сына за измазанные брюки, и в тишине школьного коридора отчётливо стала слышна страшная матерная брань. Как ориентироваться ребёнку? И где папа настоящий?
Мы приходим к врачу, и нас, как правило, просят показать язык – его состояние всегда отражает наличие и тяжесть наших болезней. Когда смотришь на состояние современного русского языка, то понимаешь, что «пациент скорее мёртв, чем жив». И удивляться этому не приходится.
Вот вся страна смотрит жуткие реалити – шоу. Оружие явно нервно - паралитического действия. Причём поражающих факторов два. С одной стороны, любого нормального человека убивает пошлость, с другой – добивает язык, убогий и больной. Матерные и жаргонные слова в нашей речи напоминают неизличимые язвы и паршу, уже сплошь покрывающие когда-то могучее тело.
Культурная недоразвитость, между прочим, всегда приводит к агрессии, а уничтожение богатейшего родного языка – главный показатель такой недоразвитости. Так же, как неистребимая любовь нашего народа к уголовному шансону.
А если вспомнить, что засорён не только язык?! Наши города и сёла, заваленные мусором, наши автобусные остановки, заплёванные семечками и засыпанные окурками, явно не способствуют установлению гармонии в детских душах. Живший в нищете герой Достоевского, думается, не случайно план убийства старушки породил – окружающая обстановка возникновению агрессии весьма способствовала. Если государственные мужи, от которых очень многое зависит в российской жизни, о такой зависимости забыли, то пусть почитают классику. Там о многом сказано. В том числе и о нравственной ответственности, которая лежит на каждом из нас.
Кто освободит заложников?
Кто спорит? Взрослые очень часто являются заложниками обстоятельств. Дети же, как правило, являются заложниками нашего отношения к ним.
Анатолий Приставкин когда-то предупреждал об опасности, грозящей обществу, которое отворачивается от проблем детства. Те четыре миллиона мальчишек и девчонок, что оказались без надзора и любви взрослых, говорил писатель, через несколько лет станут преступниками и выйдут на наши улицы. Прошло несколько лет, и страшный прогноз начал сбываться. И сейчас вряд ли кто сможет изменить что-нибудь в жизни этих молодых людей. Но рядом с нами подрастают другие маленькие человечки! Как нам не повторить своих ошибок? Как сделать так, чтобы мы, взрослые, осознали важность всех детских переживаний и, отставив суетные дела, посвятили своё время детям? Как предупредить появление скрытой детской депрессии, возникающей из «непонятной душевной боли, у которой десятки лиц и сотни причин»?
Родители, учителя, чиновники – каждый на своём месте должен чувствовать ответственность и понимать, что кредит доверия нам не бесконечен. Обанкротившимся взрослым не прощается ничего, и агрессия – лишь «насмешка горькая обманутого сына над промотавшимся отцом»…
Пришла пора наконец понять: у общества, которое не понимает, что в ответе за тех, кого НЕ приручило, нет будущего.
2011г.