Научная статья Дифференциальные признаки дискурса.

Дифференциальные признаки дискурса.
Магистрант ИнЕУ, учитель русского языка и литературы
Алимсуренова А.А.
Особенности и закономерности использования тех или иных стилистических приемов в газетных заголовках и эффективность их использования во многом зависят от того, к какому типу принадлежит данная газетная статья или заметка.
Как правило, публицистическое творение создает некий своеобразный образ, выражает свою точку зрения с целью воздействия на публику (метонимическая и метафорическая связь).
Любой газетный текст содержит также различные структурные элементы - основной текст и самое главное – заголовок, основное средство привлечения внимания читателей. Кроме указанных элементов, следует упомянуть подзаголовок, иллюстрации, и средства воздействия на публику (риторические вопросы, риторические восклицания и многоточия, которые дают возможность читателям самим додумать, дофантазировать основное содержание статьи или заметки)
Заголовок наряду с изображением считается самой важной частью газетного текста (именно заголовок привлекает внимание читателя, и от степени его выразительности зависит, насколько потенциальный читатель либо слушатель заинтересуется в прочтении основного текста). Одно из его определений гласит, что заголовок вбирает в себя важнейшее обращение и аргумент. Заголовки подразделяются на несколько типов:
- заголовки, сообщающие о полезных свойствах;
- провоцирующие;
- информативные;
- вопросительные;
- содержащие команду.
Заголовок имеет первостепенную важность для привлечения внимания публики.
Основная функция заголовка (и изображения) определяется достаточно легко. Через взаимодействие и взаимосвязь этих двух элементов (они попутно являются и константами газетного текста) необходимо отразить суть газетного сообщения т.к. в редких случаях мы можем надеяться на то, что будет прочитан весь текст статьи.
Основной текст публицистического творения может быть повествовательным, изобразительным, трюковым (оригинальным); он может быть написан в форме монолога или диалога.
Исключительное разнообразие газетных заголовков дает неисчерпаемые возможности создания различных типов классификации. Один из гармоничных способов классификации различает заголовки в зависимости от их содержательных и формальных характеристик, другой способ предлагает классификацию тех же заголовков с содержательной точки зрения, а именно:- заголовок-приказ;- заголовок-новость;- заголовок-лозунг;- рациональный заголовок;- эмоциональный заголовок;- заголовок, возбуждающий любопытство;- притягивающие внимание заголовки.
В современной антропоцентрической парадигме гуманитарного знания с неизбежностью актуализируется идеологическая природа речевой деятельности. Р. Барт высказал мысль о том, что «любой политический режим располагает своим собственным письмом, чью историю еще предстоит написать. Письмо представляет всякую власть и как то, что она есть, и как то, чем она кажется, оно раскрывает и то, какой эта власть является на самом деле, и то, какой бы она хотела выглядеть...». Идеология определяет языковую картину мира. Она является текстообразующим фактором публицистического, политического, газетного дискурса. «Всякая власть тогда законна, - замечает Э. Лассан, - когда опирается пусть на провозглашенные ею, но законы, установления, пропагандируемые идеи, т.е. тексты. Одно и то же общественное событие становится стимулом к созданию ряда текстов». Любая власть выражается в языке - энкратическом - языке «доксы», который живет, развивается, получает свои характерные черты под воздействием государственных, социальных и идеологических установок; политика «есть не что иное, как кодифицированные знаки, развертываемые при помощи акта высказывания в социально-семиотический процесс - дискурсию», а средства массовой информации с помощью языка становятся инструментом, который передает информацию, одобренную властью, проводит интересы определенных властных структур, а информация о фактах действительности получает аксиологическую оценку, соответствующий комментарий. Любая власть или все власти играют в свои «языковые игры».
Несомненно, что идеология определяет и науку, которая изучает такие явления, как газетный, публицистический, политический дискурс, предопределяет особенности взаимодействия типов общественного сознания, выкристаллизовывает определенный тип языковой личности, который овладевает правилами господствующей игры. Обобщенная языковая личность создает ту или иную текстовую парадигму. «Поскольку любая общественная активность проявляет себя прежде всего через текст, дискурс» (черта постмодернистского мышления), то можно сказать, что «общественное сознание определенного периода материализуется в совокупности «парадигм текстов», т.е. реализует себя через смысловые инварианты, которые подвергаются разнообразному перефразированию в конкретных членах парадигмы» средств массовой информации. Вербализованные в виде текстов в средствах массовой информации ценностные ориентации уже представляют собой некоторую зафиксированную установку, благодаря чему субъекты через средства массовой информации или осознают свою аксиологическую близость, или не принимают декларируемые ценности.
Публицистический, газетный текст, выполняющий идеологическую функцию, опирается на ряд бинарных оппозиций (по теории деконструкции Ж. Дерриды), где одна составляющая имеет позитивный, маркированный характер, а другая - негативный. Такой структурой создается механизм власти в дискурсе, поскольку признается большая важность позитивной составляющей. Как представляется, в газетных текстах современной постмодернистской парадигмы происходит в какой-то мере снятие или десакрализация оппозиции: бинарная оппозиция, с одной стороны, как бы продолжает существовать, но, с другой стороны, она деконструируется. Суть оппозиционного существования состоит в ценностном отношении, в выявлении значения объекта действительности для субъекта, и это ценностное отношение должно быть осмыслено. С одной стороны, «в восприятии реального объекта - отмечает С.И. Сметанина, - субъект исходит из сложившихся представлений о ценностях, и оценка объекта становится определением его места в системе ценностей. Но, с другой стороны, так как ценностное отношение предполагает и осмысление факта, а всякий факт допускает многообразие форм его осмысления, журналист неизбежно добавляет в концептуальную модель тот конкретный смысл, который объект имеет для него». Каждый читатель газетного текста осмыслит его по-своему, в соответствии с собственными взглядами, с собственным миропониманием, и «чем сложнее данное явление, и чем большее значение оно имеет в нашей жизни, тем более широкий спектр смыслов оно имеет, возбуждая постоянные споры об адекватности того или иного в процессе интерпретации. Поскольку объект сам по себе, в своем «в-себе-и-для-себя-бытии», смысла не имеет и обретает тот или иной смысл лишь в постижении и оценке его субъектом, поскольку для разных субъектов один и тот же объект может иметь разные смыслы».
Постмодернистский дискурс включает в себя публицистику как форму общественного сознания. И поэтому правомерны различные аспекты осмысления публицистического, газетного дискурса в широком контексте постмодернистских философских интерпретаций.
Современные газетные тексты освоили основную философскую категорию постмодернистской культурной парадигмы - деконструкцию, которая позволила отойти от однозначной оценки, представленной в тексте действительности, прийти к плюрализму мнений, к демократическому восприятию событий. Анализируя прессу, У. Эко заметил, «что (за исключением прогноза погоды) объективной информации не существует и существовать не может. Даже при педантичном отделении комментария от сообщения сам по себе подбор сообщений и их расположение на полосе несут в себе имплицитное суждение». Современность с новой культурной, научной, философской парадигмой предполагает признание приоритета творческой личности, самостоятельной в суждениях, оценках, выборе жизненных идеалов, подачи материала и использовании всевозможных языковых средств. Изменяется характер отношений между автором газетного текста и читателем: автор не навязывает свою точку зрения, а убеждает в своей правоте, обращаясь не столько к эмоциям и чувствам читателя, сколько к разуму, культурному опыту, способности проанализировать ситуацию и выработать свою позицию. Меняется речевое построение текста, развивается полемическое начало, даже монологический текст строится как внутренний диалог с воображаемым собеседником. Автор публицистического текста - это живая, конкретная языковая личность со своим мировоззрением, жизненным опытом, поэтому такому тексту свойственна субъективная окраска, исповедальность, эмоциональность.
В современных публицистических произведениях можно отметить усиление личностной тенденции. Авторское «я» становится раскованным, раскрепощенным, эпатажным, скандальным и в какой-то мере циничным. Позиция журналиста - это позиция человека наблюдающего, оценивающего. Каждой эпохе присущ свой тип автора, со своим отношением к действительности, поэтому категория автора публицистического текста «определяет не только стиль конкретных текстов, но и стиль эпохи, того или иного периода. Каждое время характеризуется общим, совокупным представлением об авторе», «обобщенным автором» - идеальным образом автора, вобравшим «в себя черты множества конкретных авторов данного периода». Современным публицистическим текстам свойствен «автор - частный человек», который стремится выглядеть близким читателю, «чурающийся высоких слов, пафоса человек, часто ироничный, скорее информатор, чем аналитик». Автор рассматривается как функция текста, прослеживается тождество между автором, повествователем и персонажем. Как представляется, в публицистическом тексте постмодернистская установка «смерть автора» в силу его жанровых особенностей реализуется не полностью, скорее автор превращается в маску, служащую «камертоном, который настраивает и организует реакцию имплицитного читателя, обеспечивая тем самым необходимую литературную коммуникативную ситуацию, гарантирующую произведение от "коммуникативного провала"».
В современном тексте позиции автора (реальная личность) и повествователя (вымышленный образ) совмещаются, и действительность, отраженная в тексте, принимает иллюзионистский характер. Реальность предстает как игровая комбинация различных языков, культур, текстов. В постмодернистском публицистическом тексте смешиваются культурные языки, коды, происходит карнавал культур, и уже невозможно «изолировать игру, выделив «серьезное» измерение, хотя в «историческом карнавале» смех необходим для обновления серьезных, сакральных категорий. В таком тексте, совмещающем позиции автора-повествователя-персонажа, все подвергается пародированию, выворачиванию наизнанку, снижению - в том числе и сами законы построения текста, сами правила игры, которые в результате этой трансформации теряют абсолютные значения, релятивизируются». В публицистическом тексте, основанном на постмодернистском миропонимании, действительность разыгрывается, она становится как бы представленной, а как бы - это кажимость, которая, по словам Н.Д. Арутюновой, «не предполагает достоверности». Наверное, не все так однозначно с «как бы»: дело не в отсутствии достоверности, а, скорее, в многомерности, неоднозначности объекта, ситуации. Кажимость освобождает автора и сам текст от обоснования, аргументации. Ослабевает аналитичность публицистического текста, но возрастает его условность, «театральность». Автор, публицистический текст, читатель вступают в диалог и увлекательную игру с формой, со смыслами, участвуют в игре, иногда «даже не понимая ее, воспринимая ее совершенно серьезно». Реальность в публицистическом тексте имитируется, проявляет себя как симулякр, как виртуальная реальность. Ж. Бодрийар в статье «Войны в заливе не было» заметил, что «война, превратившись в информацию, перестает быть реальной войной и становится войной виртуальной». Современный публицистический дискурс не отражает действительность, а моделирует ее с помощью различных языковых средств и стратегий, он как бы производит реальность второго порядка - симуляционную, т.е. отражение «глубинной реальности сменяется деформацией, затем маскировкой ее отсутствия и, наконец, - утратой какой-либо связи с реальностью, заменой смысла - анаграммой, видимости - симулякром». Такое представление действительности в публицистическом тексте связано не только с эстетикой постмодернистского мировидения, но и со спецификой газетного текста: в современных условиях жизни газета не может в полной мере конкурировать с телевидением, радио, интернетом в быстроте передачи информации. Авторы газетного текста сознательно обращаются к постмодернистской манере письма.
Современные газетные тексты в новой культурной парадигме, в новых общественных условиях выполняют не только информативную функцию, но еще и рекламную.
Публицистические тексты связаны с новыми типами творческого сознания, характерными для постмодернистской культурной парадигмы с ее пристальным вниманием к языку как источнику получения новой информации о мире. Они переносят акцент с осмысления своей роли как социального института на текстовую деятельность, на способы своего формирования, на использование приемов эстетики постмодернизма. Основой текстовой деятельности является язык - своеобразный код, состоящий из особых знаков, которые связывают мир с человеком и человека с миром. У. Эко заметил, что языком «следовало бы назвать систему, которая объясняет себя путем последовательного разворачивания все новых и новых конвенциальных смыслов». В ходе текстовой деятельности возникают новые смыслы и оценки, которые ориентируют в процессах, событиях, происходящих в реальном мире, дают новые знания о языке и о мире.
Особенность текстовой деятельности публицистики заключается в том, что при использовании знаков, адекватных информации в тексте, слово может трансформироваться, оригинальное значение высказывания исказиться, а значит, может увеличиться количество интерпретаций, смысловых полей, может измениться понимание текста, возникнут так называемые «шумы» (непредусмотренные автором варианты понимания), что приведет к неадекватному, иногда противоположному, восприятию текста и коммуникативному провалу.Публицистический текст в современной культурной и общественной парадигме изменился. «Характер этих изменений определяется сегодня полилогом разных культурных языков, контрастными стилистическими регистрами, столкновением нормативного и аномального, разными типами сознания, в том числе и художественными».
Обращение прессы к новым темам, к новым жанрам, к новым источникам информации дали толчок к созданию принципиально иных текстов, к поиску новых языковых эквивалентов, передающих новое содержание. В современных публицистических текстах нет жесткой функциональной соотнесенности: стандарт выполняет информационную функцию, экспрессия - воздействующую; для них характерно чередование разных по окраске языковых средств, в их отношении к выполнению основных функций - информирования и воздействия, эмоционально-экспрессивный аспект, «наслаиваясь на объективно коммуникативный аспект высказывания (то есть на его номинативный аспект), подкрепляет его». Медиа-текст, используя диалектику формы и ее открытости для реализации собственных творческих интенций и вовлечение в творческий процесс адресата, побуждает вступить в диалог с миром. Созданные подобным образом публицистические тексты не дают оснований для однозначного отнесения используемых речевых явлений к стандарту или экспрессии, а сами фрагменты текста к информационным или воздействующим. По мнению С.И. Сметаниной, такой «нефиксированный в этом отношении смысл и является стилеобразующей чертой современного публицистического текста». Необходимо отметить, что снижаются представления о нейтральном, стилистически не маркированном в текстах публицистических произведений.
В современных текстах понятие нормы - языковой, этической - становится нулевым, а язык «средоточием тех процессов, которые происходят в разных сферах русского языка, от областей высоких и нейтральных до сниженных, даже грубых, пронизанных элементами жаргона и просторечия». Поэтому современные газетные тексты неоднозначно оцениваются исследователями, журналистами, читателями. Одни считают, что исчезли критерии этических оценок, нередко игнорируются моральные и языковые нормы, непозволительным способом ведется полемика. Пресса старается удержаться за счет эпатажности, сенсационности, иногда развязности, которые выражаются не только в содержательном плане, но и предполагают соответствующее языковое наполнение. По мнению других исследователей, происходит постепенное становление и формирование новых норм, оценок, языковых средств. Постмодернистский публицистический дискурс начинает вырабатывать собственные стандарты и клише, но этот процесс только начался. В 90-х годах XX века исследователи постмодернистских текстов начали говорить о кризисе метода, который проявился в авторских самоповторах, в использовании одних и тех же вторичных текстов. «В журналистике же, - замечает С.И. Сметанина, - подобные повторы, переходя из текста в текст, становятся естественным для газетного языка строительным материалом (клише) и способствуют тиражированию метода». Появилось множество клишированных выражений, используемых как в заголовках, так и в самом тексте, основанных на цитатном мышлении. Такие клише часто используются в современных публицистических текстах, при этом они утрачивают новизну восприятия, поэтому в тексте чаще всего различные заготовки (клише) подвергаются определенной модификации. При этом модификация, с одной стороны, не должна лишать текст узнаваемости, а, с другой стороны, должна вводить элемент непредсказуемости, разрушая устоявшийся образ; цель такого ввода - выбить человека (читателя) из стереотипа восприятия.
В новом культурном пространстве снимается идея контраста, на смену ей приходит масштабное осмысление, которое проявляется и в публицистическом тексте. Новое содержание, новые смыслы создаются за счет оригинального использования языка как знака. «Причем это новое возникает не только как результат игры автора с существующими знаками, но и читателя, осваивающего правила игры: сознательно «закладывая» в текст возможности возникновения новых смыслов, мастера слова надеются на обнаружение их читателем».
 Поэтому современный публицистический текст повышенно интерпретационен, порождает новые смыслы, увеличивает текстовые значения, и это увеличение происходит не за счет объема информации, а в результате игровых соотношений между разными структурами текста.
Литература:
Николаева Т.М. Краткий словарь терминов лингвистики. – М.: Прогресс, 1978. – 480 с.
Борботько В.Г. Элементы теории дискурса. – Грозный: Изд-во Чечено-Ингуш. гос. ун-та, 1981. – 113 с.
Карасик В.И. Религиозный дискурс // Языковая личность: проблемы лингвокультурологии и функциональной семантики: Сб. науч. тр. – Волгоград: Перемена, 1999. – С. 5-19.
М. Макаров. «Основы теории дискурса». – М.: 2003.