Строка, оборванная пулей литературная композиция

Строка, оборванная пулей
1 ведущий. Мы были высоки, русоволосы,
Вы в книгах прочитаете, как миф,
О людях, что ушли не долюбив,
Не докурив последней папиросы. Война… Это страшные пожарища, разрушенные города и деревни. Это погубленные жизни и судьбы. Но это ещё и несостоявшиеся таланты: изобретателей, художников, композиторов, архитекторов. Сегодня мы поговорим о тех, чей поэтический полёт был прерван войной. Какими были эти люди? Сегодня они расскажут о себе сами.
2 ведущий. Павел Коган – выпускник знаменитого перед войной ИФЛИ – Института философии, литературы, искусства. В начале войны он поступил на курсы военных переводчиков, по окончании которых был направлен на фронт. Его стихотворение «Бригантина» стало любимой песней студентов 60 – 80 годов 20 века. Перед войной он создал стихотворение «Лирическое отступление», в котором размышляет о своём поколении.
Чтец. Есть в наших днях такая точность,
Что мальчики иных веков,
Наверно, будут плакать ночью
О времени большевиков.
Они нас выдумают снова –
Сажень косая, твёрдый шаг –
И верную найдут основу,
Но не сумеют так дышать,
Как мы дышали, как дружили,
Как жили мы, как впопыхах
Плохие песни мы сложили
О поразительных делах.
Мы были всякими. Но, мучась,
Мы понимали: в наши дни
Нам выпала такая участь,
Что пусть завидуют они.
Они нас выдумают мудрых,
Мы будем строги и прямы,
Они прикрасят и припудрят,
И всё-таки пробьёмся мы.
Ведущий. П. Коган был назначен помощником начальника штаба стрелкового полка по разведке. Лейтенант Коган, возглавивший поиск разведчиков, был убит под Новороссийском 23 сентября 1942 г. Ему было 24 года.
Чтец. Нам лечь, где лечь,
И там не встать, где лечь.
И, задохнувшись «Интернационалом»,
Упасть лицом на высохшие травы.
И уж не встать, и не попасть в анналы,
И даже близким славы не сыскать.
Ведущий. Читая стихи авторов тех лет, нельзя не обратить внимания на одну трагическую особенность. Практически все они сознают то, что можно было бы назвать возможной необходимостью своей гибели. Они знали, на что идут, и бесстрашно смотрели в глаза смерти. Война – какой представлялась она тем, кто ждал её, готовился к ней, и всё же для кого она явилась неожиданностью? Война – это тяжёлый солдатский труд, это потеря друзей, это высокая и трагическая судьба поколения, это готовность пожертвовать собой ради Родины.
Чтец. Мечтатель, фантазёр, лентяй-завистник!
Что? Пули в каску безопасней капель?
И всадники проносятся со свистом
Вертящихся пропеллерами сабель.
Я раньше думал: лейтенант
Звучит «налейте нам»,
И, зная топографию,
Он топает по гравию.
Война ж совсем не фейерверк,
А просто трудная работа,
Когда – черна от пота – вверх
Скользит по пахоте пехота.
Марш! И глина в чавкающем топоте
До мозга костей промёрзших ног
Наворачивается на чёботы
Весом хлеба в месячный паёк.
На бойцах и пуговицы вроде
Чешуи тяжёлых орденов.
Не до ордена.
Была бы Родина
С ежедневными Бородино.
Ведущий. Это стихотворение Михаила Кульчицкого. Он тоже закончил ИФЛИ, а до института работал плотником, чертёжником. В литературном институте он сразу обратил на себя внимание яркостью своего таланта. На фронте он оказался с первых же дней. Он погиб в 24 года в боях под Сталинградом в 1943г.
Ведущий. 24 февраля 1942 года привезли мёртвого сотрудника газеты, 20-летнего поэта Всеволода Багрицкого. Осколок вражеской бомбы убил юношу, и этот же осколок пробил коричневую тетрадь с надписью «Стихи» и письмо к матери. Всеволода похоронили в лесу на опушке, на перекрёстке дорог у раскинувшейся сосны, на которой вырезали надпись: «Воин-поэт Всеволод Багрицкий». А в 1938 году он написал стихотворение, словно напророчив себе:
Он упал, его подняли,
Понесли лесной тропой.
Птицы песней провожали,
Клёны никли головой.
Ведущий. Стихи Вс. Багрицкого наполнены любовью к родине, страстным порывом защитить её.
Я помню: мы вставали на рассвете.
Холодный ветер был солоноват и горек,
Как на ладони, ясное лежало море,
Шаландами начало дня отметив,
А под большими чёрными камнями,
Под мягкой, маслянистою травой
Бычки крутили львиной головой
И шевелили узкими хвостами.
Был пароход приклеен к горизонту,
Сверкало солнце, млея и рябя,
Пустынных берегов был неразборчив контур…
Одесса, город мой! Мы не сдадим тебя!
Пусть рушатся дома, хрипя в огне пожарищ,
Пусть смерть бредёт по улицам твоим,
Пусть жжёт глаза горячий чёрный дым,
Пусть пахнет хлеб теплом пороховым,
Одесса, город мой,
Мой спутник и товарищ,
Одесса, город мой,
Тебя мы не сдадим!
Чтец. Есть в голосе моём звучание металла.
Я в жизнь вошёл тяжёлым и прямым.
Не всё умрёт. Не всё войдёт в каталог.
Но только пусть под именем моим
Потомок различит в архивном хламе
Кусок горячей, верной нам земли,
Где мы прошли с обугленными ртами
И мужество, как знамя, пронесли.
Когда б не бой, не вечные исканья
Крутых путей к последней высоте,
Мы б сохранились в бронзовых ваяньях
В столбцах газет, в набросках на холсте.
Мир, как окно, для воздуха распахнут,
Он нами пройден, пройден до конца,
И хорошо, что руки наши пахнут
Угрюмой песней верного свинца.
И, как бы ни давили память годы,
Нас не забудут потому вовек,
Что, всей планете делая погоду,
Мы в плоть одели слово «Человек»!
Ведущий. Эти стихи написаны поэтом Николаем Майоровым ещё до войны, в 1940г. В той, мирной жизни молодой поэт уже оценивал то, что предстояло сделать их поколению потом, в боях. Он был студентом исторического факультета МГУ, на фронт пошёл добровольцем, стал политруком пулемётной роты на Смоленщине и погиб в 23 года, твёрдо веря, что смерть его за Отчизну не может быть напрасной.
Чтец. Нам не дано спокойно сгнить в могиле.
Лежим навытяжку, и, приоткрыв гробы,
Мы слышим гром предутренней пальбы,
Призыв охрипшей полковой трубы
С больших дорог, которыми ходили.
Мы все уставы знаем наизусть.
Что гибель нам? Мы даже смерти выше.
В могилах мы построились в отряд
И ждём приказа нового. И пусть
Не думают, что мёртвые не слышат,
Когда о них потомки говорят.
Ведущий. А поэт Евгений Березницкий по сравнению с этими юношами казался уже зрелым человеком, он успел даже увидеть свои стихи изданными: в начале войны ему было 32 года, на фронт он пошёл добровольцем и погиб под Ельней осенью 1941г.
Чтец. За каждый колос, опавший
С твоих, Отчизна, полей;
За каждый волос, упавший
С головок наших детей;
За стон от боли жестокой,
Слетающий с братских губ,
Отплатим мы око за око,
Отплатим мы зуб за зуб.
Не быть рабыней Отчизне,
И нам рабами не жить!
За счастье свободной жизни
Не жалко голов сложить!
Отсюда наше бесстрашье
Своё начало берёт.
Священна ненависть наша,
Расплаты близок черёд.
Нет краше, страна родная,
Счастья – тебе служить,
Идём мы, смерть презирая,
Не умирать, а жить!
Ведущий. Война сплотила людей разных национальностей. Не было армян, грузин, калмыков, татар, русских – были бойцы, защищавшие своё Отечество оружием и словом. Микола Шпак, Халид Алимжан, Фатых Карим – сколько их, поэтов известных и безвестных, погибло, не успев стать яркими звёздами на небосводе русской поэзии. Фатых Карим прошёл почти всю войну и погиб в 1945г. в боях под Кенигсбергом. Ему было 35 лет.
Чтец. Наутро будет грозный бой,
Мне сердце говорит само,
Что, может, я сейчас пишу
Последнее письмо.
Наутро будет шквал огня.
В окошко малое сейчас
На солнце красное гляжу
Я, может быть, в последний раз.
Я буду сокрушать врага
И как поэт, и как солдат.
А коль погибну – жизнь мою
Мои детишки повторят.
Останется весь вешний мир –
Благоуханные сады,
И на полянах меж цветов
Мои останутся следы.
Не надо плакать надо мной…
Ведь это словно песню спеть –
За счастье родины моей
На поле боя умереть.
Ведущий. Армянин Григор Акопян был танкистом. Ему пришлось воевать под Москвой в страшные и героические дни обороны столицы 1941-1942 гг. А погиб он в 24 года во время Сталинградской битвы.
Чтец. Я видел боль и горечь отступленья, И кровь, и скорбь, и слёзы на глазах, И в пепел превращённые селенья, И вороньё в багровых небесах. Я видел сучья виселиц, и трупы Я в ярости кусал сухие губы И ненависть копил в душе своей. Я в жарких схватках не боялся смерти, Водой питался, ночевал в лесу… Победы знамя сохранил я в сердце – И над спасённым миром вознесу.
Ведущий. Особая судьба у поэта-татарина Мусы Джалиля, особая судьба и у его стихов. До войны он успел издать несколько сборников своих стихотворений, был редактором городской газеты в Казани. В 1941г. он пошёл на фронт, был политруком. В 1942г., тяжело контуженный, попал в плен, начались мучения в концлагерях. Не все выдерживали те немыслимые издевательства: кто-то бросался на проволоку под током, кто-то разбивался о камни. А кто-то и здесь продолжал борьбу, организовывал подпольные группы для сопротивления фашистам. Таким был и Джалиль. За антифашистскую деятельность он был казнён 25 августа 1944г. Но после освобождения концлагеря Моабит в советское посольство в Брюсселе пришёл бельгийский партизан Андре и принёс лоскуты тюремной рубахи, обрывки газет, папиросных пачек. Всё это было исписано стихами – стихами М.Джалиля. Стихи эти наполнены решимостью бороться сквозь беды и ужасы плена, размышлениями о смысле жизни. Таково стихотворение «Другу», посвященное Абдуле Алишу – татарскому детскому писателю, вместе с которым Джалиль был на фронте. Алиш был расстрелян фашистами.
Чтец. Друг, не горюй, что рано мы уходим. Кто жизнь свою, скажи, купил навек? Ведь годы ограничены той жизнью, Которую избрал сам человек. Не время меж рождением и смертью – Одно определяет жизни срок. Быть может, наша кровь, что здесь прольется – Прекрасного бессмертия исток. Дал клятву я жизнь посвятить народу, Стране своей – Отчизне всех отчизн. Для этого, хотя бы жил столетья, Свою не отдал бы ты разве жизнь? Как долгой ночью солнечного света, Так жду я с милой Родины вестей. Какая сила – даже на чужбине Дыханье слышать Родины своей! Чем шкуру сохранить, забыв о чести, О, пусть я лучше стану мертвецом! Какая ж это жизнь, когда Отчизна, Как Каину, плюет тебе в лицо. Нет, «невредимости» такой не надо! Пусть гибель, нет обиды тут. Не стану чужаком в краю родимом, Где даже мне воды не подадут. И этой смертью подтвердим мы верность, О смелости узнает вся страна. Не этими ли чувствами большими, О друг мой, наша молодость сильна? И если молодости ствол подрубят, В народе корни не исчезнут ввек. И скажут юные: «Вот так отважно Смерть должен встретить каждый человек!»
Ведущий. Стихи поэтов, павших на войне… Они разные, но все они пронизаны одним чувством – любовью к Родине, гордостью за неё, готовностью пожертвовать собой ради неё и остаться человечным в бесчеловечных испытаниях – ради Человечества. Такими размышлениями наполнено стихотворение Георгия Суворова, 25-летнего поэта, погибшего при прорыве блокады Ленинграда.
Чтец. Ещё утрами чёрный дым клубится Над развороченным твоим жильём, И падает обугленная птица, Настигнутая бешеным огнём. Ещё ночами белыми нам снятся, Как вестники потерянной любви, Живые горы голубых акаций И в них восторженные соловьи. Ещё война. Но мы упрямо верим, Что будет день – мы выпьем боль до дна. Широкий мир нам вновь раскроет двери, С рассветом новым встанет тишина. Последний враг. Последний меткий выстрел. И первый проблеск утра, как стекло. Мой милый друг, а всё-таки как быстро, Как быстро наше время протекло! В воспоминаньях мы тужить не будем. Зачем туманить грустью ясность дней? Свой добрый век мы прожили как люди – И для людей.
Ведущий. Поэты, павшие на войне… Они ушли в разном возрасте, по-разному погибли. Но остались их стихи, осталось после них, как писал другой поэт, их «царственное слово». И нам остается помнить о них и сожалеть о том, какие, возможно, шедевры поэтического искусства остались несозданными. Но стоит радоваться тому, что есть, есть эти стихи – стихи поэтов, павших на войне.