Монография. ВИДЫ ХУДОЖЕСТВЕННЫХ ДЕТАЛЕЙ В СБОРНИКЕ СТИХОВ Г. Н. КАПРАНОВА «Я ЧИСТ, КАК РОДНИКОВАЯ ВОДА, …»

ВИДЫ ХУДОЖЕСТВЕННЫХ ДЕТАЛЕЙ В СБОРНИКЕ СТИХОВ Г. Н. КАПРАНОВА «Я ЧИСТ, КАК РОДНИКОВАЯ ВОДА, …»Шапшова Снежана Александровна,
Божкова Галина Николаевна
Введение. Творческое наследие Геннадия Капранова – это исповедальный монолог, доверительный разговор автора с читателем о времени, о природе, о сложном и противоречивом мире, это художественная философия бытия и быта, истории и современности, природы и родины, общества и человека – таковы основные элементы той стороны художественной формы, которая называется изображённым миром.
Актуальность настоящего исследования обусловлена тем, что важная черта современной литературоведческой ситуации: обращение к творчеству своих земляков. Исследователи Татарстана открывают имена Стахеева, Каменева, Невоструева, Дьяченко и других; арзамасцы – Марии Жуковой; орловцы изучают не только вечных «своих» Лескова, Тургенева, Бунина, Андреева, но и Иосифа Калинникова.Степень разработанности проблемы. Творчество Г. Н. Капранова нуждается в дополнительном изучении. Р. Р. Ахметов – главный редактор газеты «Звезда Поволжья», познакомил читателя с личностью и лирическим наследием казанского поэта. Исследований поэтического наследия писателя почти нет. Владимир Лавришко занимается изучением не столько поэзии Капранова, сколько жизни поэта, а стихи, по его глубокому убеждению, – «отголоски жизни творца». Наиля Ахунова в статье «Молния как фатум. Поэт Геннадий Капранов» тоже обращает внимание больше на биографию творческой личности и лишь вскользь упоминает о лирике Капранова. Исследователь делает вывод, что Геннадий Николаевич был «отчетливо городским поэтом», которому эта среда была мучительна. Таким образом, научная новизна работы заключается в том, что творчество казанского поэта Геннадия Капранова, несмотря на свою яркость и необычность, малоизучено. Нет исследований, посвящённых комлексному анализу лирики казанского поэта, который активно использует в своих стихах художественные детали, позволяющие более полно воссоздать художественную реальность. В данной работе мы остановились на изучении «выразительной подробности» в лирике казанского поэта.
Для достижения обозначенной цели предполагается решение следующих задач:
Определить степень изученности лирики;
Проанализировать особенности творческого метода поэта при изображении им внутреннего мира, чувств, эмоций и мыслей лирического героя.
Для достижения цели и решения задач были определены методы исследования:
Теоретический метод – при изучении научной литературы по теме исследования;
Описательный метод – при обработке фактического материала;
Аналитический метод – при непосредственном анализе лирических произведений.
Материалом для анализа послужил сборник стихотворений Г. Н. Капранова «Я чист, как родниковая вода …» (2008 год).
1.1. Биографический контекст творчества казанского поэта Г. Н. КапрановаТалантливый русский поэт Геннадий Николаевич Капранов родился 30 марта 1938 года. Всю свою недолгую жизнь прожил в Казани. Окончил факультет иностранных языков Казанского педагогического института. Работал учителем, рабочим. Публиковался в республиканской прессе, коллективных сборниках.
Поэт был щедро одарен любовью к познанию, к природе, к людям. Позже поэт напишет о себе: «Я не из тех, кто с раннего детства зачитывался произведениями художественной литературы. В школьные годы я увлекался астрономией, историей мореплавания и мечтал стать моряком.
Если говорить о первых поэтических порывах и увлечениях, то слабые намёки на них я могу проследить только разве в дошкольном возрасте.
Единственной книгой, которую я читал в те годы, были стихотворения Лермонтова. По-настоящему писать стихи я начал в девятом классе. Не помню даже что послужило толчком к этому?» [2, с. 11]. Только в его стихах мы сможем найти ответ на данный вопрос, конечно же, хобби и увлечения матери, которая для своих детей Марины и Гены сочиняла произведения сама, это были и стихи, и проза.
Своими учителями Геннадий Николаевич считал А. С. Пушкина, Б. Л. Пастернака, Е. Евтушенко, А. Вознесенского. Капранов писал о своих творческих учителях так: «Пушкин научил меня вычёркивать без сожаления две, три, четыре изящно исполненные строфы, чтобы оставить два слова, поистине прекрасных …. Евтушенко дал мне основное – он заразил меня страстью к писанию стихов, наглядно показал, что кошелёк поэзии валяется буквально на дороге …. От Пастернака я узнал, что стихотворение должно и может дышать строфами: вдох – выдох, вдох – выдох, как грудь … у Вознесенского есть одно очень ценное поэтическое качество, которое перенять нелегко, но следует. Иногда он умеет сказать, не сказав …» [2, с. 16].
Относясь к поэтам-шестидесятникам, Геннадий Капранов был колоритнейшей фигурой на казанском поэтическом небосводе. Его лирический дар особо выделил и отметил поэт Евгений Евтушенко: «Капранов покоряет искренностью, задушевностью и отдельными удивительно чистыми прорывами в то состояние, когда нет границы между человеческой исповедью и стихами. В некоторых стихах ему удалось чудо целомудренной чувственности, что есть редкость» [2, с. 15].
В возрасте сорока семи лет, в расцвете творческих сил, трагически оборвалась жизнь поэта. Сердце его остановилось мгновенно от удара молнии 25 июня 1985 г. На открытом, добром лице запечатлелась улыбка, выражая в последний раз благодарность за всё судьбе, жизни, людям, читателю. Друзья Геннадия Николаевича отмечали жизнерадостность и доброе сердце поэта, на лице которого всегда была улыбка даже в последние минуты жизни. Говорят, что «появление поэта – это явление космического порядка». В случае с Капрановым «явлением космического порядка» был уход его из жизни.
В тот день на пляже в городе Набережные Челны было много отдыхающих, но молния выбрала именно его.
Капрановым написано более двух тысяч стихотворений и пять поэм. При жизни Геннадий Капранов так и не увидел ни одной своей изданной книги. Первый раз его стихи были опубликованы газетой «Комсомолец Татарии» в 1959 году. Друзья и родные собрали лучшие его стихи, а «Таткнигоиздат» спустя шесть лет после гибели поэта выпустил сборник «Простые вещи».
Стихи поэта включены Евгением Евтушенко в поэтическую антологию «Строфы века». Пророчески теперь звучат его стихи «Жизнь», «Люди — нестойкие смеси ...», «Сирень»: « ...чтобы был как первый вдох — и выдох мой последний ...».
Большой вклад в собрание и сохранение творческого наследия Геннадия Капранова внес казанский поэт, руководитель Казанского городского отдела Союза российских писателей Виль Мустафин.
Другими знаменательными примерами обращения к творчеству Геннадия Капранова было включение его в антологии «Как время катится в Казани золотое» и «Казанская антология». Книге «Казанская антология» появиться на свет помог Национальный музей Республики Татарстан. Составителем является известный казанский писатель Владимир Лавришко, не суждено было затеряться в щедром потоке изданий к 1000-летию Казани.
1.2. Значение художественной детали в интимной лирике Г. Н. КапрановаГеннадий Николаевич Капранов признавался, что не умеет писать о том, чего не знает и не чувствует, поэтому его стихи по праву можно назвать лирическим дневником, в котором он раскрывает все тайники своей души: «Ночь, мороз и иней на ресницах. / Сердце жжёт! Не потуши! / Всё оставлю на страницах / Дневника, а не души» [2, с. 75]. В сборнике стихов «Я чист, как родниковая вода, …» – (строчка из стихотворения поэта) уже в заглавии очерчен образ лирического героя, правдивого с людьми и самим собой, ответственного, любящего человека. Вот только как ни грезил поэт о том чувстве, которому посвятил многие страницы своего поэтического сборника, единственно любимыми женщинами оставались мать поэта, сильная, эмоциональная и творческая личность и сестра, трепетное чувство к которым он раскрыл в свое поэзии.
За последние тридцать веков стали известны около пяти тысяч определений любви. В словаре С. И. Ожегова даётся краткое определение «… любовь – это чувство самоотверженной сердечной привязанности» [30, с. 286]. В словаре по этике написано «… любовь чувство, соответствующее отношениям общности и близости между людьми, основанным на их заинтересованности и склонности ...» [22, с. 132]. В словаре по философии «любовь стремление друг к другу, предполагающее в своём существовании уважение друг друга и даже способствующее этому ...» [31, с. 251].
Л. Н. Толстой говорил, что настоящая любовь возможна только тогда, когда другого ставишь выше себя: «Любовь тогда любовь, если это самопожертвование» [3, с. 88].
Эрих Фромм классифицировал любовь на виды. Он выделяет пять видов любви:
братская любовь – чувство, основывающееся на ощущении единства с другими людьми. Это любовь между равными;
материнская (родительская любовь) проявляется не только у родителей по отношению к своим детям, это чувство основывается на желании помочь более слабому;
любовь к себе. Фромм считает, что человек не любящий себя не способен любить другого; любовь к Богу исследователь провозглашает связующей нитью человеческой души;
эротическая любовь – чувства двух взрослых людей друг к другу. Такая любовь требует полного телесного слияния, единства со своим избранником [19, с.145].
В сборнике Геннадия Капранова «Я чист, как родниковая вода ...» 130 стихотворений, из них 26 о любви. В интимной лирике Капранова можно увидеть разные виды этого манящего чувства.
Любовь к матери
Материнская любовь является чувством, которое проявляется по отношению к своим детям: внимание, воспитание, уважение, забота, трепет, ответственность. Свой ребёнок, для матери, самый лучший, самый талантливый. Мама принимает детей такими, какие они есть на самом деле. Мать – это тот человек, который в любую минуту жизни утешит, поймёт и простит, выслушает и даст совет. Любовь её – великая сила, которая помогает в самые тяжелые мгновения жизни.
Но всем известна и обратная сторона этой любви – любовь сына к родителям, и это, скорее, чувство благодарности за рождение, воспитание, чувство долга. Народная мудрость гласит: «Ближе матери друга нет» [25, с. 43]. С этой точкой зрения согласен и Г. Н. Капранов.
Материнская любовь в его стихотворениях проявляется по-разному: забота, переживание, волнение, нежность. Мама для Геннадия Николаевича это друг, советчик, наставник, а для его сестрёнки Марины она ещё и образец для подражания, кумир.
Сам поэт признаётся, что любовь к поэзии привила ему мама. Сама того не замечая, она помогла сыну найти своё призвание в жизни. Будучи поэтом-любителем, мать читала стихи своим детям, тем самым став для сына первым учителем, наставником: «Нас трое на диване, мы тихи / И мамины мы слушаем стихи. / <...> А мы ещё мальчишки по годам. / И вот она стихи читает нам. / Не детские про птичек и ручьи, / А взрослые, любовные, свои ...» [2, с. 75].
Психологи утверждают, что в раннем возрасте дети очень любят подражать взрослым, а своим родителям тем более. Возможно, талант к стихотворчеству пришел к Г. Н. Капранову с «материнским молоком». А чтение стихотворений близкого человека лишь усилило его способности.
Для сестрёнки Марины, мама была не просто родителем, а примером для подражания: «... Вся слух, моя сестра восхищена, / и в маму она просто влюблена ...» [2, с. 75].
Не раз в своих стихотворениях автор говорит о том, что истинная, самая искренняя любовь – это любовь к матери. В стихотворении «Ещё любовь» он называет такое чувство «любовью-добром». У него она «маленькая, размером с кулак, то есть с сердце». Сжатый кулак часто ассоциируют с силой, властью. Кто как не мама имеет эту силу, власть над своими детьми. Только материнское сердце может быть таким сильным. Поэтому автор сравнивает сердце с кулаком. Данное сравнение не спонтанно: учёные давно установили, что сердце человека такой же формы, как сжатая в кулак рука.
Немаловажную роль, здесь, играет эпитет «родная кровь», то есть любовь к маме в детях с рождения, она «в крови»: «... Есть одна худючая старушка, / это мама, я её люблю / … / Тут ума и сердца солидарность, / опыт жизни и родная кровь. / Это даже и не благодарность. / Это просто, знаете, любовь» [2, с. 50].
Любовь Капранова проста, незамысловата, поэтому он часто иронизирует, рассказывая о ней, использует разговорную лексику: «худючая старушка», «мамка», «мама». Волнение, переживание за своих детей передается через художественную деталь в стихотворении «Мама»: «... я ухожу домой, а мама / с балкона машет мне рукой / … / То поясок перепояшет, / То шпилька выскочит как раз, – / И улыбается, и машет, пока не скроюсь я из глаз ...»[2, с. 73].
Психологи убеждены, что даже выросших детей любящая мать не воспринимает как сложившихся личностей. Художественные детали в данной строфе в очередной раз окутаны тёплой иронией. Матери не важна мода и сборы наспех, всё должно быть в порядке, её глаз видит дисгармонию: «То поясок перепояшет, / то шпилька выскочит как раз».
В стихотворении «Мама» Геннадий Николаевич говорит о том, что мама для него была ещё и советчиком, человеком который укажет на его ошибки, поможет сделать выбор: «Я не люблю самообмана – / Ну кто такой я? Кто такой? …» [2, с. 73]; «Мама смотрит на вещи строго: / Счастье – дело, мол, наших рук ...» [2, с. 74].
Тепло матери очень часто связано с деталью руки. В традициях многих народов распростертые руки символизируют – благословение, мир, защиту. Мама в его стихотворениях – это тыл, стена, мир. Человек, который наставит, укажет путь. Она верила в сына, не сомневалась в нем: «... Ты мог бы, ведь ты хороший ...» [2, с. 74].
Мать Николая Николаевича – человек переживший войну, знающий цену человеческому страданию. Именно она в стихотворении «Из моего детства» ведёт семилетнего сына за руку и рассказывает о Великой отечественной войне (1941 года). Удивительно, но именно в этом стихотворении появляется образ близкий лирическому герою, ставший образцом для подражания – образ сильного солдата-победителя. У него нет портрета, но семилетний Геннадий чувствует надёжность и отеческое тепло: «… первый приехал с войны офицер. / Чья-то ручища в моих волосёнках, / Праздник всеобщий – с улыбкой в слезах, / С солью победы на гимнастёрках, / С пылью победы на сапогах …» [2, с. 57].
Вновь лейтмотивная деталь «ручища», которая лучше вербального обозначения передаёт эмоциональное состояние, мироощущения и ценности поэта. Воспитанием творческой личности занималась мать, поэтому нельзя не почувствовать тоску по отцу.
Таким образом, самым дорогим подарком судьбы лирический герой Капранова считает любовь матери, которой он многим обязан. Повествуя о родном существе, поэт не принимает одических нот, восхваления или уныния – напротив, это чувство тёплое, простое, естественное, поэтому ведущим видом пафоса в его описании становится разновидность комического – тёплая ирония. Взрослый поэт для неё «мальчишка», а он, в свою очередь, совершенно интуитивно выбирает портретную (карпалистическую (жест)) художественную деталь руки, которая становится символом единения и силы. О своих чувствах он рассказывает эмоционально, размахивая руками, как ребёнок (ведь любую шалость она ему простит). И действительно, стиль казанского поэта размашистый. Руки – это защита, так и мать, – тыл любви и тепло. Кулак – сила, каждая мама, находясь рядом, позволяет своему ребёнку быть сильным до тех пор, пока ребёнок окружен материнской любовью, он счастлив. А это значит, эмоциональное состояние счастья передаёт поэт с помощью подобной значимой подробности.
Любовь к женщине
Обратимся к следующему типу любви, а именно любви мужчины к женщине. Поэзию Геннадия Капранова относят, в большей степени, к «философской лирике». Но излюбленную поэтами и писателями тему любви не обошёл стороной и он.
Геннадий Капранов не был женат. Поэтому большая часть стихотворений о прошедшей любви безответной или несчастной. Любовь автора разная и, конечно, лирический герой в этих стихах многолик. Попробуем проследить за характером лирического героя и тем, какими способами этот характер отображает автор.
В стихотворении «И вечер, и ночь» мы видим, что герой влюблен в свою девушку. Её маленькая, худенькая ручка сравнивается с его большой, сильной рукой («ручища» в стихотворении «Из моего детства»). Подобное наблюдение пробуждает в герое желание защитить свою женщину, уберечь её от всех невзгод: «... Взял её за руку – / Боже мой – / Она тоненькая и лёгкая ...» [2, с. 53].
Вновь появляется портретная (карпалистическая) деталь – руки, но это уже не материнские сильные руки, способные стать кулаком, а «тоненькая, лёгкая» – всё наоборот. Теперь это деталь – символ женственности, любви, нежности. Воистину «всё в наших руках», лейтмотивом звучит совет матери «Счастье дело, мол, наших рук», который помнит благодарный сын. Прикрыв своей тёплой большой ладонью её маленькую ручку, лирический герой восстанавливает гармонию, которая станет залогом будущего совместного счастья. Руки – символ женского и мужского начал. Но это ещё не любовь, а скорее влюблённость, об этом свидетельствует соундальная (звуковая) метафорическая деталь – щёлк, повторяющаяся и задающая тон стихотворению. Звук как будто управляет лирическим героем. Она щёлкает – он влюбляется. Может быть, поэтому он так раздражается: понимает, что влюбляется, но сомневается в себе, в том, сможет ли взять на себя подобную ответственность. «... Скучно спутнице. / Щёлкает сумочкой: / раз – щёлк, / два – щёлк, / три – щёлк. / – Если можешь, / иди не щёлкай ...» [2, с. 53].
Но, оставшись наедине с собой, лирический герой понимает, как он сильно по ней скучает; понимает, что ему вновь нужен щелчок, чтобы разбудить в сердце любовь и жить ею. «... Щёлкни сумочкой / ещё раз / ... / Жду примерно минуту – / и в ухо / раз – щёлк, / два – щёлк, / три – щёлк» [2, с. 55].Нельзя не заметить, что и в этой стихотворной новелле доминирующим видом пафоса является разновидность комического – ирония – это отношение автора к жизни лёгкое, игровое.
А вот в стихотворении «Кино» представлена уже настоящая любовь, даже любовь жертвенная. Возлюбленная больна, и на смену ироническому виду пафоса приходят серьёзные нотки драматического пафоса. Кровавый белый платок – как вещный символ этой смертельной болезни, а поцелуй  исцеление: «... Пленили меня не лицо, не походка – / я в этом тогда еще был не знаток – / а яркое имя её – и чахотка, / и кровью запачканный белый платок ...» [2, с. 64].
Интересно сочетание цветов – белый и красный. Эти цвета соединяются в заботливый и непорочный образ. Недаром, символом госпиталей и скорой помощи выбраны белые и красные цвета. Красный и белый – энергичное сочетание. Белый – чистота, а красный – активность; побуждают к высокому: посвятить себя на благо обществу, к самопожертвованию, к безгранично чистой любви. Даже в такой кризисной ситуации лирический герой оптимист, верит в исцеление. И спасти их любовь может, как в сказке, только поцелуй любви: «... И если бы мог я с моею любовью, / сказав, как волшебник: “Не плачь. Не горюй!”» – / одним поцелуем вернуть ей здоровье, – / я жизнь бы отдал за такой поцелуй!» [2, с. 64].
Так появляется самый распространенным тип любви в лирике Г. Капранова – любовь-болезнь. В нескольких стихотворениях он описывает, как переболел любовью. Например:
«… полыхали и руки, и ноги, / и сердчишко, / и голова!» [2, с. 94].
Детали руки и ноги ярко подчеркивают болезненное состояние лирического героя. То есть, всё тело героя, а не только сердце горит от этой любви. Он сгорает в страстном пламени упомянутого чувства. Лирического героя переполняют разные оттенки этого чувства, и ему кажется, что «сердчишко» слишком мало для него, что чувство не помещается в таком маленьком сосуде – сердце, которое «размером с кулак».
Эта болезнь заметна всем, он не в состоянии скрывать свои чувства: «я для братьев горел и сестёр» [2, с. 94]. Каждый видит, насколько героя поглотила любовь. Неискушённый настоящим чувством герой не понимает, что произошло, мечтает вернуться к обычному состоянию, но не может этого сделать. И лишь в стихотворении «Ничего серьёзного» лирический герой получает ответ на вопрос «Когда же всё пройдет?»: «… Врач проверил, говорит: / “Ни симптома грозного. / Поболит – переболит. / Ничего серьёзного”…» [2, с. 88].
Таким образом, любовь для Геннадия Капранова это не только исцеление, но и болезнь. Болезнь, которая не даёт покоя, которая заражает не только сердце и душу, но и физически делает человека слабее. Геннадий Николаевич не хотел быть слабым человеком. Может, именно поэтому сам автор так боялся любви, любви настоящей, той, которая может сделать его слабым.
Но всё-таки в интимной лирике Г. Н. Капранова любовь – это жизнь. Лирический герой – личность настоящая, ранимая, способная пожертвовать всеми благами ради счастья возлюбленной. Подобную гармоничную личность воспитало материнское чувство. Не случайны основные карпалистические детали – руки – кулак – поцелуй. Это формула счастья для автора, суть которой в доверии, силе, взаимной любви, преемственности.
Нельзя не отметить гендерной и пубертатной ролей, которые выполняет выше упомянутая портретная деталь: в детстве рука лирического героя «ладушка-ладошка» (стихотворение «Весна ранняя»), «ручонка» (в стихотворной новелле «В детстве бывает…»); рука повзрослевшего героя становится «ручищей» (стихотворный очерк «Из моего детства»), «кулаком» (элегия «Ещё любовь»). Возлюбленная лирического героя имеет «тоненькую и лёгкую» руку («И вечер, и ночь»), а у сестрёнки Марины «ручки в кармашке» (послание «Маринке»).
Так в стихах перед читателем проходит жизнь обычного парня в «простом пальтишке», «не модно одетого и обутого» («О школьные годы! …), но богатого духовно, умеющего любить и ценить взаимные чувства, бесконечно привязанного к матери и сестрёнке, тонко чувствующего веяния современности и бесконечно влюблённого в свою родину: «Я чист, как родниковая вода, / И незатейлив, как забор из тёса. / Я каждую весну иду туда, / Где солнце греет рыжие откосы, / Где травы пробивают мерзлоту, / Где прославляют птицы высоту …» [2, с. 116]
1.3. Микро-, макро- и мегамиры в лирике казанского поэта Г.Н. Капранова
Слово мир имеет много различных значений: это и отсутствие войны, и Вселенная, и духовная составляющая человека, и светское общество. Мир – это нечто единое, целое. Все варианты значений этого ёмкого слова можно встретить в поэтическом наследии Г. Н. Капранова, целью которого было соединить несоединимое: небо с землёй, птицу с человеком. Поэтический сборник «Я чист, как родниковая вода» Геннадия Николаевича тематически можно разделить на три группы стихов: о микромире, в которых автор рассказывает о том, что наполняет его жизнь, «питает» внутренний мир; о макро и мегамирах. К макромиру мы условно будем относить все материальные объекты, соизмеримые с человеком: природа, город, деревня. А к мегамиру – космический пейзаж: звёзды, созвездия, планеты. Все эти мотивы находят отражение в стихах философской тематики.
Ни один настоящий поэт не обходит в своем творчестве тему Родины. Мастера художественного пера в разные периоды, столетия и эпохи писали о своей родине. Для кого-то это тихая деревенская избенка «у черта на куличиках», а для кого-то шумный, бетонный, безликий город.
В стихах Г. Н. Капранова присутствуют деревенские и городские пейзажи. Родина для поэта в равной степени и деревня, и город, но он не ограничивается только макропейзажами, его интересует ещё и мегапейзаж (космический пейзаж). Так в лирике создаётся поэтическая Вселенная – мир, объектом изображения которого становится окружающая действительность, способная объяснить многие психологические особенности лирического героя.
В середине 1980-х годов Республика Татарстан стала мощным индустриальным регионом. В связи с этим Татарстан стал урбанизированной республикой: более половины её жителей обитали в городах. Казань как столица республики приняла активное участие в этом процессе [3, с. 247-248]. Капранов остро чувствует узость и тесноту тех индивидуалистических форм, в которые начинает укладываться современная жизнь. Цивилизация хрупка и непрочна, новый миропорядок возбуждает хаотические стихии человека, угрожая новыми потрясениями.
Деревня всё чаще становится местом отдыха от городской суеты, поэтому город в стихотворениях Капранова вызывает у лирического героя грусть, печаль, одиночество. Например, в стихотворении «Грустный мотив» уже в заглавии внимательный читатель почувствует эмоциональную тональность: «В окне – огней шурум-бурум, / там шум / там город дышит. / Как много дум идёт на ум, / Но дум / никто не слышит …» [2, с. 41]. Автор говорит нам о том, что среди всего этого шума и гама (дыхание города) он совершенно одинок, ему не с кем поговорить. Лирический герой хочет что-то сказать, чем-то поделиться, но его никто не способен услышать. Биение сердца у города и лирического героя разное, поэтому всё живое испытывает дискомфорт. Городская суета, безумный ритм жизни отдаляет людей друг от друга. Все это подчёркивается соундальной (звуковой) художественной деталью – шум, а аллитерация «шурум-бурум», «шум», «шума» лишь накаляет обстановку. Стоит обратить внимание на соединение звуков. «Ш» – передаёт городскую суету, дисгармонию. Интересны исследования сторонников звуковых ассоциаций «Ш» – «выделяющееся, подмывающееся, выступающая, торчащее, возвышающая, выдающееся» [4] – шум, шина, школа, шов, шизофрения, шабаш, шаблон – это всё хаос городских образов, которые создаёт один звук. Данная буква несёт энергию неформального лидерства, а это значит, делает человека заложником ситуации. Лирический герой вынужден терпеть подобный дисбаланс, о его внутреннем состоянии сообщает протяжный, завывающий гласный «у»: «шум», «бурум», «ум», дум». Однако нельзя не заметить авторской иронии, она выражена в каламбуре слов, образов, звуков, и это далеко не случайно, ведь есть место, где лирический герой отдохнёт от суеты – деревня.
Противопоставляется цивилизованной дисгармонии деревенская тишина: «Мы валялись в свежей траве,/ пахнущей кислотою щавелевой, / только волосы на голове / изредка ветерок пошевеливал …» [2, с. 81]. Здесь городской, душащий и надоедливый шум сменяется нежным ветерком. Снова соундальная деталь, но звуки «ш» и «щ» уже более приятны, поскольку в них мягкие, теплые ноты. Ветерок пробуждает в душе героя давно забытые чувства, может это чувства первой любви, материнского участия. Герою приятна естественная, идиллическая обстановка, ему по душе подобный пейзаж.
Итак, любовь к родине у Геннадия Капранова – чувство, которое сложно объяснить словами, поэтому и доминируют всего лишь ассоциации – пейзажная деталь звука, запаха.
Подобным контрастом в изображении деревни и города проникнуты все стихи о Родине Капранова. Особенностью построения капрановского стиха становится композиционная антитеза: «Там, в городе народище, трамваи, / вращение с такими оборотами! / А здесь мои подруги и товарищи / к столу готовят зелень огородную … » [2, с. 25]. Контаминация очевидна даже во внутренних звуковых повторах: город активно характеризует аллитерация, а деревенский простор – ассонанс, выражающий умиротворение и восторг лирического героя.
Геннадий Николаевич Капранов не боялся работать с темами, которые деятели литературы называли «бытовыми». Он часто пишет о казанских улочках, парках, местах, где весело провел свою молодость. Казань в воспоминаниях поэта родной, тихий город, противопоставленный современной шумной каменной столице.
В стихотворении «Вечерняя Казань» с нежностью и любовью описывает поэт казанский вечерний пейзаж: «Спят лодки у стоянки, / огни – куда ни глянь, / и плавает в Казанке / вечерняя Казань …» [2, с. 27]. Тишина и покой чувствуются в этих строках, хотя ни слова «тишина», ни слова «покой» в стихотворении нет. Всё это можно прочувствовать лишь на интуитивном уровне. Созданию эмоционального фона способствует точный хронотоп – вечерняя Казань. Внутренний звук создаётся благодаря звукописи, способной воспроизвести ряд значимых ассоциаций: соединение согласных: «сп», «ст», «гл», «пл», «вч» – напоминает шум прибоя, шорох кустарников и способствует созданию речного пейзажа. Доминирующей в городской лирике Геннадия Капранова становится соундальная (звуковая) деталь. Лирический герой осознаёт, что подобный гармоничный покой разрушится с наступлением утра, поэтому ему хочется остановить мгновение жизни и подольше наслаждаться умиротворением.
Нет ничего духовного в городе, центральными образами которого стали «торговки», «ярмарки», «базары» – распродажа душ и тел. Лирическому герою не нравится суета столицы конца 60-х. годов, единственным спасением становится бегство. Он поднимает голову, и его взору предстаёт идеальный космический мир. Поэтика Капранова близка тютчевской: космос для него нечто светлое, божественное, разумно-цельное, а земля – хаос, дьявол, тьма. Сам поэт признавался, что чем старше он становился, тем стремительнее его манил мегамир, в котором была некоторая упорядоченность. Вселенная расширяется, центральным образом-символом становится луна. Г. Н. Капранова называют «солнечным поэтом», но мы заметили, что очень активен в его поэтическом наследии и противоположный солнцу образ. Луна в поэзии многозначный символ, она соотносится с такими понятиями, как «женщина», «вода», «плодородие», «смерть», «возрождение», «ночь». Это образ становления и вечного возвращения, символ циклических процессов. Луна выступает в качестве олицетворения пассивного начала, поскольку, не имея собственного света, отражает солнечный [1, с. 237]. «Знаю: глупо, а не умно – / не семнадцать шалуну, – / как лунатик, – если лунно, / выхожу я под луну …» [2, с. 21].
Всем известно, что именно в устном народном творчестве солнце – это знаковый символ воскрешения, плодородия, а луна – болезни, смерти. Луна завораживает лирического героя, когда он смотрит на неё, все земные проблемы уходят на второй план, становятся неважными, лишь Он и Она (герой и луна) имеют значение. «… А вокруг всё голо, лунно, / да и сам, как голый весь …» [2, с. 22]. Герой, словно обнаженный, стоит перед луной не в силах чего-либо сделать. Она, подобно волшебнице, околдовывает разум и сознание лирического героя, который не желает бороться с её «белой магией».
В другом стихотворении Г. Капранова «В детстве, бывало, вечером …», луна представлена в образе женщины-матери. Автор вспоминает свое детство, привычки, каждодневные шалости. С особенным трепетом он вспоминает, как ждал закат, когда солнце уйдет за горизонт и на небосклоне появится луна: «…А позже, когда щемящая / устаивалась тишина, / грудью кормящей матери / вываливалась луна …» [2, с. 24]. Луна для героя стала своеобразным источником, который дарует ему силу, энергию, уверенность, веру в себя. Он сравнивает луну с матерью, а лунный свет с материнским молоком, которое питало юное тело и душу героя, от чего он становился еще сильнее и увереннее в себе. Лирический герой хотел быть таким же, как луна, сильным и стойким. «… Она управлялась с комьями / мешающих ей облаков, / и я, как дитя некормленое, / сосал её молоко, …» [2, с. 25].
В стихотворении «В юности» луна – это уже молодая женщина: «… женственный облик луны полной – / то есть романтиков юных добро …» [2, с. 39]. Полная луна означает целостность, завершённость, силу и духовную мощь – это то, к чему стремится каждый юноша [1, с. 57]. Именно таким сильным и уверенным чувствует себя герой, когда смотрит на луну. Он сравнивает её с молодой женщиной, которая требует защиты, поддержки и рад прийти на помощь: «В юности так: на раздумия плюнешь / и, как щенок, за сердчишком идешь. / Скверно, когда до безумия любишь! / Если безумен, так что ты поймешь?» [2, с. 38].
Большая часть стихотворений Г. Капранова, в которых присутствует образ-символ луны, о прошлом детстве или юности. Можно предположить, что солнце – это настоящее героя, со своими заботами и хлопотами, горестями и радостями, а вот луна – это что-то далекое и безвозвратно ушедшее, то, что невозможно вернуть, то, что приятно вспоминать, поэтому так любит поэт ночной пейзаж, главной гостьей которого становится луна.
Итак, важными пейзажными деталями мегамира, как в лирике, так и в жизни являются воздух, солнце, луна и гроза. Молния стала настоящим знаком всей жизни поэта (он погиб от удара молнии на пляже в Набережных Челнах). Изображая молнию, Капранов Г. Н., увлечённый достижениями космонавтики (мы знаем, что творческий период жизни поэта пришёлся на шестидесятые годы ХХ века) словно пытается соединить Небесное (космическое) и Земное, таким образом добиться гармонии. Именно к гармонии стремится автор стихов, утомлённый бренной суетой дня, он каждый вечер не может уснуть, а успокоить его способен космический пейзаж. Лирика Г. Н. Капранова дуальна, как и сам автор, в основе лежит такой стилистический приём, как антитеза: макромир со своей суетой, шумом резко противопоставлен мегамиру с тихим дуновением ветерка, тишиной, величавой гармонией. Так и лирический герой, активный, требовательный к людям и самому себе испытывает мгновения счастья, наблюдая за звёздами, ищет счастье не в мировом признании, а в тихой семейной жизни.
Заключение. Данное исследование проводилось в соответствии с поставленными целью и задачами, которые и определили направление работы. Проанализировав особенности творческого метода поэта, мы пришли к следующим выводам: в интимной лирике казанского поэта преобладает целая палитра тем: любовь к матери, любовь матери, любовь к женщине, эротическая любовь. Однако все эти сложные чувства имеют различную эмоциональную тональность – умиротворение, забота, нежность (любовь к матери); раздражение (безответное чувство), болезненность (страстное чувство). Доминирующим средством изображения внутреннего и внешнего миров лирического героя становится лейтмотивная карпеневтическая (жест) художественная деталь – руки.
Любовь матери и к матери это модель любви к женщине, многие психологи убеждены, что мужчина даже в избранницах интуитивно любит мать. В любовной лирике Г. Н. Капранова любовь становится синонимом жизни. Тема любви и жизни постоянно сливаются в единое целое, ведь правильно прожить жизнь, это значит сделать счастливым хотя бы одного человека и на любовь постоянно отвечать любовью. Удивительно, но в любви к женщине лирический герой многолик – эгоист, волшебник, жертвенная личность, сильный мужчина. Не случайно основные деталями интимной лирики стали руки – кулак – поцелуй. Это формула счастья для автора и его лирического героя. В вышеупомянутых художественных деталях сила, единение, тепло.
Страсть, по мнению автора стихов – чувство разрушительное, поэтому лирический герой в стихах на данную тему чувствует себя больным: у него «горят руки и ноги», но не душа; в пейзажной лирике Геннадия Николаевича Капранова присутствует два мира: земной и космический. Чувствуется невероятное желание поэта сотворить невозможное: соединить миры. Ему это по-настоящему удастся ценою собственной жизни. Земной мир представлен в изображении городского и сельского пейзажей; микромир для поэта – это земное существование человека, которое раскрыто в урбанистической тематике.
Город все чаще в стихотворениях Капранова связан с грустью, печалью, одиночеством. Поэт сожалеет о том, что его родина становится обычной шумной, каменной столицей, где человек одинок и несчастен. Создать картину «духовного вакуума» позволяют соундальные (звуковые) детали – это шум, гам, создающие диссонанс. Городу противопоставлена деревня, в изображении которой расширяется палитра изображаемых средств: появляется ольфакторная (запах) деталь – приятный аромат полыни, щавеля; цветовая деталь (доминирует белый и красный); макромир – это связь с космосом, к которой так стремился поэт, убеждённый в том, что именно небо, луна, воздух и птицы олицетворяют свободу, гармонию, то, чего так не хватало лирическому герою. Наверное, поэтому в стихах данной тематики преобладает такая символичная художественная деталь, как Луна.
Лики данного образа в стихах Капранова различны: луна выступает то в образе красивой, недосягаемой звезды, то в обличии кормящей матери. Бесспорно, выбор данного образа становится свидетельством психологической болезни поэта, которая развилась из-за отсутствия должного внимания к личности и творчеству талантливой личности. Очевиден серьёзный конфликт с действительностью и желание уйти из настоящего в мир прошлых воспоминаний, в которых была любовь близких людей.
Итак, Луна для Капранова – это гармоничное прошлое, поэтому так прекрасен вечерний и ночной пейзажи, любуясь которыми лирический герой, не сдерживая эмоций, беседует с луной; палящее Солнце – душное, шумное настоящее, в котором лирический герои совершено одинок.
Знаковой деталью его поэзии стоит считать молнию, которая, по мнению древних культур, способна соединить небо и землю и очень напоминает полусогнутую руку (нам известно, что эта деталь является олицетворением тыла и зашиты, может быть, поэтому лирического героя не пугает данный образ). Желание поэта сбылось, ведь он не побежал искать убежища, подобно многим людям на пляже в городе Набережные Челны, а решил понаблюдать за бушующей стихией, хотя, исходя из проанализированной лирики, ближе ему была ночная гармония, естественные запахи, тепле чувства, дуновение ветра. «Молния выбрала поэта». В древних поверьях убиенный молнией считается божьим человеком.
Список использованной литературы