Дополнительный материал к уроку литературы по творчеству Сергея Есенина

Литературно – музыкальная композиция, посвящённая
жизни и творчеству Сергея Есенина
Оборудование и оформление.
В глубине сцены портрет поэта, плакат с надписью «Не жалею, не зову, не плачу…», композиция из цветов. На сцене кресло, покрытое пледом, журнальный столик, на котором лежит раскрытая книга, в беспорядке разложены исписанные листы. Рядом с креслом – вешалка, на которой висит шляпа и зонт-трость. Ведущий в течение инсценировки перемещается по сцене, присаживается в кресло, берёт и листает книгу, перебирает листы и
т. п.
Музыкальное оформление.
В ходе инсценировки звучат песни и романсы на стихи Сергея Есенина, исполняемые школьниками, аккомпанемент – фортепиано, гитара.
Использованная литература.
Есенин С. А. Белых яблонь дым: Стихотворения и поэмы. – М. : Сов. Россия, 1978.
Есенин С. А. Стихотворения. Поэмы. – М.; Дрофа, 2002.
Райзман М. Всё, что помню о Есенине. – М. ; Сов. Россия, 1978.
«Не жалею, не зову, не плачу…»
(на фоне музыки романса «Не жалею. Не зову, не плачу»,)Ведущий. Фамилия Есенин – русская, коренная, в ней звучат языческие корни – осень, Таусень, овсень, ясень, связанные с дарами земли, плодородием. Есенину присущ стародавний, порождённый на берегах туманных. Тихих рек, в зелёном шуме лесов, в травяных просторах степей, этот певучий дар славянской души, мечтательной, беспечной, таинственной, таинственно взволнованной голосами природы…
(Исполняется романс «Не жалею, не зову, не плачу.»)Ведущий. Сергей Александрович Есенин родился 3 октября 1895 года. Сестра поэта, Александра, вспоминает: «Родина наша – село Константиново Рыбновского района Рязанской области. Широкой прямой улицей пролегло наше село, насчитывающее около шестисот дворов, вдоль крутого, холмистого правого берега Оки… Основным украшением являлась церковь, стоящая в центре… За церковью, на высокой крутой горе – старое кладбище.
В правом углу кладбища, у самого склона горы, среди могильных камней, покрытых зеленоватым мохом и заросших крапивой. Стояла маленькая каменная часовня, крытая тёсом. Рядом с ней лежал старинный памятник – плита. На этой плите любил сидеть Сергей. Отсюда открывался чудесный вид на наши приокские раздолья»,
Чтец. За горами, за жёлтыми долами,
Протянулась толпа деревень.
Вижу лес и вечернее полымя,
И обвитый крапивой плетень.
Там с утра над церковными главами
Голубеет небесный песок,
И звенит придорожными травами
От озёр водяной ветерок.
Не за песни весны над равниною
Дорога мне зелёная ширь –
Полюбил я тоской журавлиною
На высокой горе монастырь.
Каждый вечер, как синь затуманится,
Как повиснет заря на мосту,
Ты идёшь, моя бедная странница,
Поклониться любви и кресту.
Кроток дух монастырского жителя,
Жадно слушаешь ты ектенью,
Помолись перед ликом Спасителя
За погибшую душу мою.
Ведущий. У Сергея Есенина было собственное мироощущение, и потому чуткое сердце поэта так неповторимо ведёт поэтический диалог с природой, родной землёй, любимой женщиной, матерью, человеческой душой… И всё это такое родное и близкое для каждого из нас.
Чтец. Закружилась листва золотая
В розоватой воде на пруду,
Словно бабочек лёгкая стая
С замираньем летит на звезду.
Я сегодня влюблён в этот вечер,
Близок сердцу желтеющий дол.
Отрок – ветер по самые плечи
Заголил на берёзке подол.
И в душе и в долине прохлада,
Синий сумрак как стадо овец,
За калиткою смолкшего сада
Прозвенит и замрёт бубенец.
Я ещё никогда бережливо
Так не слушал разумную плоть,
Хорошо бы, как ветками ива,
Опрокинуться в розовость вод.
Хорошо бы, на стог улыбаясь,
Мордой месяца сено жевать…
Где ты, где, моя тихая радость –
Всё любя, ничего не терять?
Ведущий. Современник Есенина, поэт. Переводчик Всеволод Рождественский рассказывал о первой встрече с Есениным в редакции журнала: «Я отыскал свободный стул и сел в стороне. Прошло полчаса, а может быть, и больше. Входили и выходили посетители. Число ожидающих почти не убывало. Скрипнула дверь. Посередине комнаты остановилась странная фигура.
Это был паренёк лет девятнадцати, в деревенском тулупчике, в тяжёлых смазанных сапогах. Он стоял в недоумении. Сесть было некуда. Паренёк заметил мою потёртую студенческую тужурку и решительно направился ко мне через всю комнату.
- Не помешаю? – спросил он просто. – Может, вдвоём поместимся? А?
Я подвинулся, и мы уселись рядом на одном стуле. Мой сосед неторопливо размотал пёстрый домотканый шарф и покосился на меня. Широкая приветливая улыбка раздвинула его губы, сузила в весёлые щёлочки чему – то смеющиеся, чуть лукавые глаза.
- Стихи? – спросил он шёпотом и ткнул пальцем в рукопись, оттопыривавшую мой карман.
- Стихи, - ответил я, почему – то тоже шёпотом, и не мог удержать ответной улыбки.
- Ну и я того же поля ягода.
И он подмигнул в сторону ожидающих».
Чтец Я покинул родимый дом,
Голубую оставил Русь.
В три звезды березняк над прудом
Теплит матери старой грусть.
Золотою лягушкой луна
Распласталась на тихой воде.
Словно яблонный цвет, седина
У отца пролилась в бороде.
Я не скоро. Не скоро вернусь!
Долго петь и звенеть пурге.
Стережёт голубую Русь
Старый клён на одной ноге.
И я знаю, есть радость в нём
Тем, кто листьев целует дождь,
Оттого что тот старый клён
Головой на меня похож.
(исполняется романс «Клён ты мой опавший»,)Чтец.
Не бродить, не мять в кустах багряных
Лебеды и не искать следа.
Со снопом волос твоих овсяных
Отоснилась ты мне навсегда.
С алым соком ягоды на коже,
Нежная, красивая была
На закат ты розовый похожаИ, как снег, лучиста и бела.
Зёрна глаз твоих осыпались, завяли,
Имя тонкое растаяло, как звук,
Но остался в складках смятой шали
Запах мёда и невинных рук.
В тихий час. Когда заря на крыше,
Как котёнок, моет лапкой рот,
Говор кроткий о тебе я слышу
Водяных поющих с ветром сот.
Пусть порой мне шепчет синий вечер,
Что была ты песня и мечта,
Всё ж кто выдумал твой гибкий стан и плечи –
К светлой тайне приложил уста.
Не бродить, не мять в кустах багряных
Лебеды и не искать следа.
Со снопом волос твоих овсяных
Отоснилась ты мне навсегда.
Ведущий. Это, одно из лучших, стихотворений Сергей Есенин посвятил милой Марии Бальзамовой. Ей он писал отчаянные письма, полные любви. Любовь… Возможна ли на свете жизнь без любви? Наверное, нет. Именно любовь проявляет в человеке всё лучшее. Влюблённый, человек обретает крылья.
Есенин любил и был любим. Летом 1917 года в редакции газеты, где печатались его стихи, поэт познакомился с Зинаидой Райх, смешливой, радостной, живой. Она была женственна, нежна, поэтична. Облик Есенина той поры представлял что – то неземное, нежное, васильковое. Белокурый Лель был молод, счастлив, в плену любви и словесных кружев.
Из воспоминаний дочери С. Есенина, Татьяны.
«В июле 1917 года Есенин совершил поездку к Белому морю…его спутниками были двое приятелей и Зинаида Николаевна… Уже на обратном пути, в поезде, Сергей Александрович сделал предложение матери, сказав громким шёпотом:
- Я хочу на Вас жениться.
Ответ «Дайте подумать» его немного расстроил. Решено было венчаться немедленно. Все четверо сошли в Вологде. Денег ни у кого уже не было. В ответ на телеграмму: «Вышли сто, венчаюсь» их выслал из Орла, не требуя объяснений, отец Зинаиды Николаевны. Купили обручальные кольца, нарядили невесту. На букет денег уже не хватало. Есенин нарвал букет полевых цветов уже по дороге в церковь»
Чтец.
Вот оно, глупое счастье
С белыми окнами в сад!
По пруду лебедем красным
Плавает тихий закат.
Здравствуй, златое затишье,
С тенью берёзы в воде!
Галочья стая на крыше
Служит вечерню звезде.
Где – то за садом несмело,
Там, где калина цветёт,
Нежная девушка в белом
Нежную песню поёт.
Стелется синею рясой
С поля ночной холодок…
Глупое, милое счастье,
Свежая розовость щёк!
Ведущий Сложен мир человеческих отношений, порой логически необъяснимы стихийные порывы людских сердец, движения душ. Поначалу ничего не предвещало будущей размолвки. Первые ссоры были овеяны поэзией. Однажды они выбросили в тёмное окно обручальные кольца и тут же помчались их искать. И всё же семейная жизнь не сложилась. Зинаида Николаевна тяжело переживала разрыв. Могла быть радостной, бурной. Но в глазах, в глубине, постоянно прятались боль и грусть. Она была самой любимой из близких Есенину женщин.
Чтец.
Вы помните,
Вы всё, конечно, помните,
Как я стоял,
Приблизившись к стене,
Взволнованно ходили вы по комнате
И что – то резкое
В лицо бросали мне.
Вы говорили:
Нам пора расстаться,
Что вас измучила
Моя шальная жизнь,
Что вам пора за дело приниматься,
А мой удел –
Катиться дальше, вниз.
Любимая!
Меня вы не любили.
Не знали вы, что в сонмище людском
Я был, как лошадь, загнанная в мыле,
Пришпоренная смелым ездоком.
Не знали вы,
Что я в сплошном дыму,
В разворочённом бурей быте
С того и мучаюсь, что не пойму –
Куда несёт нас рок событий.
Лицом к лицу
Лица не увидать.
Большое видится на расстоянье.Когда кипит морская гладь,
Корабль в плачевном состоянье.
Земля – корабль!
Но кто – то вдруг
За новой жизнью, новой славой
В прямую гущу бурь и вьюг
Её направил величаво.
Ну кто ж из нас на палубе большой
Не падал, не блевал и не ругался?
Их мало, с опытной душой,
Кто крепким в качке оставался.
Тогда и я
Под дикий шум,
Но зрело знающий работу
Спустился в корабельный трюм,
Чтоб не смотреть людскую рвоту.
Тот трюм был –
Русским кабаком.
И я склонился над стаканом.
Чтоб, не страдая ни о ком,
Себя сгубить
В угаре пьяном.
Любимая!
Я мучил вас,
У вас тоска была
В глазах усталых:
Что я пред вами напоказ
Себя растрачивал в скандалах.
Но вы не знали,
Что в сплошном дыму,
В разворочённом бурей быте
С того и мучаюсь,
Что не пойму ,Куда несёт нас рок событий.
Ведущий. Женщины Есенина. Лидия Кашина, Анна Изряднова, Галина Бениславская… Галя через год после гибели Есенина застрелилась на его могиле и была похоронена рядом с могилой любимого ею человека. На памятнике выгравирована надпись «Верная Галя». Люди смертны. Любовь бессмертна.
В 1921 году в России появилась прославленная актриса, танцовщица с мировым именем Айседора Дункан.
«Красивый хитон, льющийся мягкими складками, красные, с отблеском меди волосы. Ступает легко и мягко. Она обвела комнату глазами и остановила их на Есенине. Маленький нежный рот ему улыбнулся. Айседора села на диван, а Есенин у её ног. Она окунула руку в его кудри и сказала, зная по-русски не более 10 слов: «Ангел!»
Чтец. Заметался пожар голубой,
Позабылись родимые дали.
В первый раз я запел про любовь.
В первый раз отрекаюсь скандалить.
Был я весь – как запущенный сад.
Юыл на женщин и зелие падкий.
Разонравилось петь и плясать
И терять свою жизнь без оглядки.
Мне бы только смотреть на тебя,
Видеть глаз злато – карий омут,
И чтоб, прошлое не любя,
Ты уйти не смогла к другому.
Поступь нежная, лёгкий стан,
Если б знала ты сердцем упорныим,
Как умеет любить хулиган,
Как умеет он быть покорным.
Я б навеки забыл кабакиИ стихи бы писать забросил,
Только б тонко касаться руки
И волос твоих цветом в осень.
Я б навеки пошел за тобой
Хоть в свои, хоть в чужие дали…В первый раз я запел про любовь,
В первый раз отрекаюсь скандалить.
Ведущий Ранняя золотая осень 1923 года подарила Есенину встречу с женщиной, которой он посвятил шедевры любовной лирики. Августа Леонидовна Миклашевская, прекрасная, нежная, красивая женщина. Августа Леонидовнеа вспоминала: «помню, как он сидел на ковре у моих ног, держал мои руки и говорил: «Красивая, красивая, я буду писать Вам стихи…»
Чтец
Дорогая, сядем рядом,
Поглядим в глаза друг другу.
Я хочу под кротким взглядом
Слушать чувственную вьюгу.
Это золото осеннее,
Эта прядь волос белёсых –
Всё явилось, как спасенье
Беспокойного повесы.
Я давно мой край оставил,
Где цветут луга и чащи.
В городской и горькой славе
Я хотел прожить пропащим.
Я хотел, чтоб сердце глуше
Вспоминало сад и лето,
Где под музыку лягушек
Я растил себя поэтом.
Там теперь такая ж осень…
Клён и липы в окна комнат,
Ветки лапами забросив,
Ищут тех, которых помнят.
Их давно уж нет на свете.
Месяц на простом погосте
На крестах лучами метит,
Что и мы придём к ним в гости,
Что и мы, отжив тревоги,
Перейдём под эти кущи.
Все волнистые дороги
Только радость льют живущим.
Дорогая, сядь же рядом,
Поглядим в глаза друг другу.
Я хочу под кротким взглядом
Слушать чувственную вьюгу
(исполняется песня «Мне осталась одна забава…»Несказанное, синее, нежное…
Тих мой край после бурь, после гроз,
И душа моя – поле безбрежное –
Дышит запахом мёда и роз.
Я утих. Годы сделали дело,
Но того, что прошло, не кляну.
Словно тройка коней оголтелаяПрокатилась во всю страну.
Напылили кругом. Накопытили.
И пропали под дьявольский свист.
А теперь вот в лесной обители
Даже слышно, как падает лист.
Колокольчик ли? Дальнее эхо ль?
Всё спокойно впивает грудь.
Стой, душа, мы с тобой проехали
Через бурный положенный путь.
Разберёмся во всём, что видели
Что случилось. Что сталось в стране.
И простим, где нас горько обидели
По чужой и по нашей вине.
Принимаю, что было, что не было,
Только жаль на тридцатом году –
Слишком мало я в юности требовал,
Забываясь в кабацком чаду.
Но ведь дуб молодой, не разжелудясь,
Так же гнётся, как в поле трава…
Эх ты, молодость, буйная молодость,
Золотая сорвиголова!
Ведущий. Современник Есенина. Николай Тихонов, вспоминал об одном разговоре с поэтом, в котором Сергей Александрович жаловался: «Ты знаешь, я не могу спать по ночам. Паршивая гостиница… Раскроешь окно на ночь – влетают какие – то птицы. Я сначала испугался. Просыпаюсь – сидит на спинке кровати качается. Большая, серая. Я ударил рукой, закричал. Взлетела и села на шкаф. Зажёг свет – нетопырь. Взял палку – выгнал одного, другой висит у окна. Спать не дают. Чёрт знает – окон раскрыть нельзя. Противно, серые они какие – то».
Бедный странник, Есенин знал на только скитания и песни. Серые птицы не давали ему спать и не только спать, они волочили свои крылья по его стихам, путали мысли и мешали жить».
Чтец.
Цветы мне говорят - прощай,
Головками склоняясь ниже,
Что я навеки не увижу
Её лицо и отчий край.
Любимая. Ну, что ж! Ну, что ж!
Я видел их и видел землю,
И эту гробовую дрожь,
Как ласку новую приемлю.
И потому, что я постиг
Всю жизнь, пройдя с улыбкой мимо, -
Я говорю на каждый миг,
Что всё на свете повторимо.
Не всё ль равно – придёт другой,
Печаль ушедшего не сгложет,
Оставленный и дорогой
Пришедший лучше песню сложит.
И. песню внемля в тишине,
Любимая с другим любимым,
Быть может. Вспомнит обо мне,
Как о цветке неповторимом.
Ведущий. Его последний отъезд из Москвы в Ленинград был похож на побег от самого себя, от усталости и душевной депрессии. Словно злой и беспощадный вихрь, несёт поэта мгла безысходности. «Чувство смерти преследует меня. Часто ночью, во время бессонницы, я ощущаю её близость. Это страшно… Тогда я встаю с кровати, открываю свет и начинаю быстро ходить по комнате, читая книгу».
Последнее стихотворение было написано кровью – не было в гостинице «Анлетер» под рукой чернил. «Это тебе. Я ещё тебе не писал ведь? Правда… и ты мне тоже не писал», - с такими словами утром 27 декабря 1925 года Есенин засунул клочок бумаги в карман пиджака своему другу Эрлиху.
Чтец.
До свиданья, друг мой, до свиданья.
Милый мой. Ты у меня в груди.
Предназначенное расставанье
Обещает встречу впереди.
До свиданья. Друг мой, без руки и слова,
Не грусти и не печаль бровей, -
В этой жизни умирать не ново,
Но и жить, конечно, не новей.
Ведущий. В день похорон на улицу вышла вся Москва. Россия опомнилась и осознала величину и тяжесть утраты. Газеты в некрологах затруднялись в выборе подходящего эпитета – как обозначить литературный ранг отошедшего: большой, талантливы, известный? Но траурный транспарант над Домом печати, выражая мнение народное, уже выбрал единственно верное слово «Великий».
Чтец.
Синий май. Заревая теплынь.
Не прозвякнет кольцо у калитки.
Липким запахом веет полынь.
Спит черёмуха в белой накидке.
В деревянные крылья окна
Вместе с рамами в тонкие шторы
Вяжет взбалмошная луна
На полу кружевные узоры.
Наша горница хоть и мал,
Но чиста. Я с тобой на досуге…
В этот вечер вся жизнь мне мила,
Как приятная память о друге.
Сад полышет, как пенный пожар,
И луна, напрягая силы,
Хочет так. Чтобы каждый дрожал
От щемящего слова «милый».
Только я в эту цветь, в эту гладь.
Под тальянку весёлого мая,
Ничего не могу пожелать,
Всё, как есть, без конца принимая.
Принимаю – приди и явись,
Всё явись, в чём есть боль и отрада.
Мир тебе, отшумевшая жизнь.
Мир тебе, голубая прохлада.
(исполняется романс «Отговорила роща золотая»)