Курсовая работа Тема: Изучение произведения на уроках чтения в четвертом классе на примере басни (Басня Крылова Мартышка и очки»)
Курсовая работа
Тема: Изучение произведения на уроках чтения в четвертом классе на примере басни
(Басня Крылова "Мартышка и очки»)
Предмет: Развитие речи.
Студентка 3 курса
Яковлева Юлия Валерьевна
Содержание
Введение.......................................................................................................3
Глава 1 Особенности изучения басен в курсе русского языка
начальной школы.......................................................................................4
1.1.Басня как особый литературный жанр...............................................4
1.2.Особенности стиля аллегории в баснях И.Крылова..........................8
Глава 2 Методика работы с басней в начальной школе.........................31
2.1.Основные приёмы и методы изучения басен И.Крылова
в начальной школе...................................................................................31
2.2.Методика изучения произведения И.А. Крылов.
«Мартышка и очки»...............................................................................44
Вывод......................................................................................................53
Список литературы................................................................................54
Введение
На современном этапе реформирования филологического образования перед высшим учебным педагогическим заведением стоит задача - воспитать учителя - словесника, способного ориентироваться в различных педагогических ситуациях, работать в любой сфере профессиональной деятельности - учебной, воспитательной, управленческой, научной. Подготовка такого специалиста осуществляется в процессе ступенчатого образования, которая, согласно квалификационных уровней - бакалавр, специалист, магистр, предусматривает цикл фундаментальных, профессионально - ориентированных, прикладных дисциплин, систему педагогических практик.
Поэтому, принимая во внимание государственные стандарты педагогического образования, учитывая новейшие подходы и требования к высшей школе, опираясь на результаты исследований в области реформирования филологического образования, следует особенно по - новому подойти к организации педагогической практики студента - словесника по украинской литературе, которая должна характеризоваться непрерывностью, системностью, «работать » на формирование у будущих филологов основных психолингводидактичних знаний, методических умений и навыков, общепедагогической готовности к преподаванию литературоведческой дисциплины в условиях разноуровневого обучения.
Глава 1 Особенности изучения басен в курсе русского языка начальной школы
1.1.Басня как особый литературный жанр
Источниками развития байка уходит в глубокую древность.В литературе Древней Греции, Рима, Древней Индии мы находим первые моралистические жемчужины аллегорического содержания. Проанализировав античной литературы, можно утверждать, что басня в своем развитии имела определённую последовательность.
После падения Римской империи старая литература перестает существовать, но лучшие ее достопримечательности - и среди них моралистическая литература, к которой относятся басни, существуют и поныне. Смело можно говорить, что, по сравнению с другими жанрами, басня имеет « длинную и старую линию жизни », учитывая полисемичнисть самого слова « басня » . Итак , басня - это оригинальная творческая работа развлекательно - обличительного и поучительного характера, это « стоактная комедия» с аллегорическим выяснением сущности, является откликом байкеров на движение действительности .
В доархаичний и архаический периоды преобладают малые формы : пословицы, поговорки, сказки. Пословицы и поговорки, которые, по выражению В. Даля "не придумываются, а вынуждаются силой обстоятельств, как крик или возглас, невольно вырвался из души » [ 7 , 15 ], впоследствии станут составными частями легенд, сказок, мифов, басен, потому что они короткие, мудрые предложения, для которых характерна простота и глубокая содержательность, четкость суждения, ясность высказанной мысли, широкий охват жизненных явлений, многозначность и способность менять свой смысл в зависимости от образного применения в контексте того или иного жанра. В пословицах и поговорках «народ видел хорошего и мудрого советчика и помощника, так метко отмечал: « Поговорка - цвет, а пословица - плод » [ 2 , 27 ] . Эти жанры малой устного творчества отражают общечеловеческие ценности : доброту, милосердие, совистливисть, справедливость, поэтому они непосредственно стали структурным материалом для басен, сосредоточившись в моральном наставлении. Так, в баснях Эзопа встречаем высказывания - поговорки , пословицы : « когда согласие между людьми , их трудно победить » , « одна ласточка весны не делает» , которые отражают жизненную мудрость народа и характеризуются особой утвердительной интонацией .
Освоение авторского отражения окружающего мира в басне приучает ребенка различать зло, формирует у начинающего читателя особое отношение к миру зла и убеждает его в важности понимания того, когда и как может трансформироваться реальный мир в басенный .
Именно поэтому классическую басню как учебный материал в современной начальной школе нельзя ничем заменить , так как она является одним из способов познания жизненных отношений , характера человека .
По словам Вяземского, И. А. Крылов «не только последовать, но так сказать, бороться дерзнул с нашим поэтом, перерабатывая басни, уже им переведенные, и басни превосходные, и мы благодарны ему за его смелость». Вяземскому представляется, что «Крылов нашел язык выра ботанный, многие формы его готовые, стихосложение хотя и ныне у нас еще довольно упорное, но уже сколько-нибудь смягченное опытами силы и мастерства. Между тем забывать не должно, что он часто творец содержания прекраснейших из своих басен; и что если сие достоинство не так велико в отношении к предместнику его, который был изобретателем своего слога, то оно велико в сравнении с теми, которые не изобрели ни слога, ни содержания своих басен».
И. А. Крылов вступил в литературу в эпоху, когда средоточием литературной жизни был театр, и то, что он начал свой творческий путь с драматургии, знаменательно.
Уже первое сочинение Крылова комическая опера "Кофейница" свидетельствует о том, что юный провин циал быстро сориентировался в жанровых и тематических приоритетах эпохи1. Рубеж 17701780 гг. в русском театре был периодом интенсивного соперничества в жанре ко мической оперы (навеянного полемикой вокруг “Мельни ка" Аблесимова), а также временем резких столкновений между кругом Николева и кругом Княжнина2. Крупней шим театральным явлением эпохи стала, как бы там ни было, постановка "Недоросля" Фонвизина. Все эти собы тия так или иначе отразились на первом тексте Крылова, а во многом определили и его дальнейшую театральную карьеру.
"Кофейница" насквозь литературна. Она демонстри рует включенность Крылова в тот механизм творчества, общий для литературы XVIII в., "когда писатели свобод но черпали как отдельные мотивы и детали, так и схе мы у своих предшественников. Основой их творчества вообще была книга, прочитанный текст, готовая словес ная конструкция"3. Заметим сразу, что этот "состязатель ный" (как назвал его Г. А. Гуковский) принцип навсегда останется основой крыловской поэтики.
Исследователи уже давно установили, что сюжет “Ко фейницы" был связан со статьей о кофегадательнице в “Живописце" Н. И. Новикова. Однако эта статья была опубликована в 1772 г., и трудно себе представить, что в поисках злободневного сюжета (требование, продиктован ное сложившейся жанровой традицией) Крылов обратил ся к тексту десятилетней давности. Нужна была новинка, которая находилась бы в зрительском обиходе. Такой но винкой стало четвертое издание того же "Живописца", вышедшее в 1781 г. и воспринимавшееся читателями как новый текст. Под непосредственным импульсом этого из дания опера и создавалась.
"Кофейница" представляет собой своего рода драма тизацию упомянутой статьи, т.е. не только сюжет, но и драматическая форма были подсказаны Крылову новиков- ским журналом. По форме статья о кофегадательнице в “Живописце” это как бы краткий конспект пьесы. Сю жет излагается в виде отдельных сценок, обрисованных несколькими словами, с включением прямой речи персо нажей: "Ваньку секут без пощады <... > он признается в покраже ложки, сказывает, что ее продал и пропил с кем, спрашивает боярыня с Андреем, соседским слу гою так, кричит госпожа Скупягина, я никогда не оши баюсь, вы оба давно казались мне ворами"4 и т.д. Конечно, Крылов дополняет и усложняет заимствованную сюжет ную схему, причем делает это, пользуясь готовыми образ цами русской комической оперы (ср. явные переклички с "Прикащиком" Николева, "Несчастьем от кареты" Княж нина, "Мельником" Аблесимова5), а также “Недорослем" Фонвизина.
Следует обратить особое внимание на то, что пока еще Крылов свободно соединяет мотивы произведений писателей-соперников, как бы игнорируя различия между ними и опираясь на то, что всех их объединяло. На сколько это соединение, этот "синтез" в “Кофейнице" разных, полемически соотнесенных друг с другом источ ников были сознательно избранной Крыловым творческой установкой, судить трудно. Все-таки “Кофейница" еще несовершенное юношеское сочинение, и, возможно, Кры лов еще не до конца сориентировался в литературной ситуации; в дальнейшем у него наметится явная последо вательность в выборе источников.
Чувство литературного клана, партии, требовавшее из бирательности в подражании "образцам", было в XVIII в. жестким законом литературной жизни, вступавшим в про тиворечие с принципом "состязательности", закреплен ным авторитетом классицистических поэтик6. В эпоху бурных и очень личностных литературных полемик ак тивному участнику литературной жизни, борющемуся за собственное место на Парнасе, невозможно было стоять "над партиями", соединяя в одном тексте мотивы вражду ющих авторов. Необходимо было принять чью-то сторону в литературной борьбе.
1.2.Особенности стиля аллегории в баснях И.Крылова
В новом ли тературном контексте XIX в. Крылов недаром сосредото чился на басне. В басенной традиции наличие "претекста и его обыгрывание является, фактически, законом жанра. Крылов остался верен творческому принципу XVIII в., освоенному им в драматургии. Однако обработка готовых текстов при создании собственных произведений не была лишь индивидуальной особенностью Крылова.
Б "Романе в письмах" Пушкин обдумывает, по суще ству, тот же способ создания нового текста, которым всю жизнь пользовался Крылов. Пушкин приписывает свое му герою следующее рассуждение: "Как странно читать в 1829 г. роман, написанный в 775-м <... > Происше ствие хорошо запутано но Белькург говорит косо, но Шарлотта отвечает криво. Умный человек мог бы взять готовый план, готовые характеры, исправить слог и бес смыслицы, дополнить недомолвки и вышел бы пре красный оригинальный роман"48. Именно так Пушкин строит в следующем 1830 г. свои "Повести Белкина". В постромантическую эпоху художественный код прошлого и, казалось бы, устаревшего века оказывается способным порождать новые смыслы.
Пушкин всегда испытывал к Крылову особый интерес, и в 1830-е гг. ему были важны не только крыловские воспоминания о пугачевском бунте или другие свидитель- ства очевидца ушедшей эпохи. Крылов не был музейной реликвией. В нем традиции XVIII в. продолжали жить, ор ганично развиваясь и видоизменяясь вместе с самой жиз нью, раскрывая перед новой литературной эпохой свои внутренние возможности. Крылов был звеном, связую щим XVIII век с Х1Х-ым. Недаром Крылов и Пушкин так хорошо понимали друг друга.Главной особенностью в крыловских методах качественного преобразования и использования народных элементов в резком изменении их семантических и стилистических функций. Ведь, например, в языке басни Я. Княжнина «Дуб и трость» (в ее заключительных строфах) гораздо резче и непринужденнее, чем у Крылова, выступают формы устного просторечия, но зато в художественно не обработанном виде и в механиче ском смешении с книжными конструкциями, оборотами и выражениями:
И ветренну Борей разинув хлябь,
С дождем мешая пыль, кричит: Всйо бей, всйо грабь,
Все власти лишь моей, все быть должны покорны!
Вместе с тем для стиля Крылова характерен новый метод взаимопроникновения стиля авторского повествования и стиля «внутренней речи» персонажей, во многом определивший развитие реалистических стилей русской художественной литературы XIX в. Зачатки форм «несобственно-прямой» или «пережитой» речи можно найти и в русской литературе предшествующей эпохи. Но как глубокий художественно осознанный прием этот метод построения авторского стиля стал культивироваться лишь с начала XIX в., получив своеобразное и тонкое развитие в творчестве Крылова, Жуковского, Пушкина и Гоголя.
Вот относящиеся сюда строки из басни Крылова «Два голубя»: Растрогала речь эта Голубка:
Жаль братца, да лететь охота велика:
Она и рассуждать, и чувствовать мешает [. . .]
Вот странник наш летит; вдруг встречу дождь и гром;
Под ним, как океан, синеет степь кругом.
Где деться? К счастью, дуб сухой в глаза попался,
Кой-как угнездился, прижался К нему наш Голубок [. . .]
Трепещется он, рвется, бьется;
По счастью, сеть стара: кой-как ее прорвал,
Лишь ножку вывихнул да крылышко помял!
Но не до них: он прочь без памяти несется.
Вот, пуще той беды, беда над головой!
Отколь ни взялся ястреб злой;
Не взвидел света Голубь мой!
От ястреба из сил последних машет.
Ах! силы вкоротке! совсем истощены!
Уж когти хищные над ним распущены;
Уж холодом в него с широких крыльев пашет.
Этот прием, содействующий яркой живописности и драматичности изображения, расширяющий струю живой разговорной речи в составе повествовательного стиля, смыкается в творчестве Крылова с приемом внутренней диалогизации авторского сказа, унаследованным от карамзинской школы, но получившим у Крылова яркую реалистическую выразительность.
Например, в басне «Два голубя»:
Не видели они, как время пролетело;
Бывало грустно им, а скучно не бывало.
Ну, кажется, куда б хотеть Или от милой, иль от друга?
Нет, вздумал странствовать один из них лететь. . .
Именно в связи с этим новым крыловским принципом художественно реалистического отражения жизни, требующим широкого использования самых разнообразных элементов живой народной речи, налагающим на писателя обязанность вовлекать в стиль поэтического изображения всю бытовую терминологию, все детали обозначений, характеристичные для обиходного, жизненного языка, находится та самая мнимая растяну тость крыловского изложения, которая Жуковскому казалась недостатком слога Крылова.
Новые методы повествования и изображения, опирающиеся на семантику реально-бытового языка с его разными стилями, то приближаю щимися к книжной речи, то уходящими в глубь устной народной речи, были связаны с приемом драматического воспроизведения действия, факта, предмета в их жизненной динамике, в их связях с другими явлениями и вещами. Поэтому широко известные и употребительные выражения разных стилей и жанров книжного и разговорного языка, независимо от их принадлежности к системе среднего слога, вовлекаются Крыловым в стиль басни, в язык художественной литературы и располагаются в пределах одного и того же произведения в таких комбинациях и сочетаниях, которые были не свойственны стилям класси цизма. В той же басне Крылова «Лев и Комар» рядом с живописными и экспрессивными выражениями обиходного языка, как бы непосредственно отражающими жизненные факты и явления в их единичной конкретности, встречаются и отвлеченно-книжные и традиционно-лите ратурные фразы и обозначения. Например:
Сухое к комару явил презренье Лев [...]
И вызывает Льва на смертоносну брань.
Из Ахиллеса вдруг становится Омиром.
Эти новые формы выражения, разрабатываемые Крыловым и отчасти уже подготовленные Новиковым, Радищевым и Державиным, знамено вали не только полное распадение системы трех стилей XVIII в., но и отход от признания среднего стиля центральным ядром новой системы русского литературного языка. Контуры и отличительные черты новой системы русского литературного языка еще ярче и шире выступили в творчестве Грибоедова, Пушкина, Гоголя, Белинского и Лермонтова, в языке передовых деятелей художественной литературы и журнальной прозы 2030-х годов XIX в.
В сложном и многостороннем процессе образования новой системы русского литературного языка различается несколько стадий. Важнейшая из них, приведшая к раскрытию общенациональной нормы русского литературного языка и ее народных основ, теснее всего связана с именами Крылова, Грибоедова и Пушкина.
Как и всегда, в стихийно протекающей перегруппировке языковых явлений, обусловленной разнообразными культурно-историческими и общественно-политическими причинами, сначала выдвигаются отдельные, передовые планы новых стилистических образований, несущие в себе зерно и предвестие будущего строя. В начале XIX в. всходы новых народных стилей русской художественной речи заметнее всего показались в языке басен Крылова. Здесь сначала в узком жанровом кругу наметились своеобразные принципы и возможности интенсивного на народной закваске смешения и объединения всех тех разнообразных стилей русской литературы, которые после ломоносовской теории и практики распределялись по трем разным литературно-языковым категориям высокого, посредственного и простого стиля. Здесь устная народная русская речь с пестрой гаммой ее сословных и профессиональных тональностей и язык фольклора с его богатой художественной тради цией и испытанной веками мудростью широким потоком прорвались в стили русской книжной литературы и, образовав с ними новые сплавы, новые амальгамы, показали свою чудодейственную силу в образцах нового русского литературного языка.
Басни Крылова уже современниками были восприняты как «неподдельно русские и смыслом и выражением», как «в высшей степени русские». В них всем почувствовался «дух русского народа, сгиб его ума, склад его речи» . «Даже и в переводах, и подражаниях Крылов умел остаться русским» .
По словам В. Г. Белинского, Крылов своими баснями «вполне выразил целую сторону русского национального духа. . . И все это выражено в таких оригинально-русских, не передаваемых ни на какой язык в мире образах и оборотах; все это представляет собою такое неисчерпаемое богатство идиомов, руссизмов, составляющих народную физиономию языка, его оригинальные средства и самобытное, самородное богатство, что сам Пушкин не полон без Крылова в этом отношении».
Были особые причины, приведшие к тому, что именно в баснях Крылова острее, ярче и полнее всего выступили черты нового национально русского словесно-художественного стиля.
Стиль русской басни развивался в тесной связи с историей русской пословицы и поговорки. Басня изначально относилась к сфере простого народного слога. «Пиитика басен» больше всего допускала вольностей, чему способствовал и утвердившийся в ней вольный стих, близкий к раз говорной речи 3*. Вместе с тем «басня требует поэзии ума» .
Русская басня стала живым откликом бытовой повседневности с ее грубоватым языком, с ее разнообразными голосами. Она требовала естественности мыслей и изображения. Стремясь быть выражением народного духа и сближаясь с фольклором, она в то же время располагала всем арсеналом выразительных средств поэтического стихотворного языка. В ее пределах могло острее всего осуществляться слияние устной народ ной речи и народной поэзии с достижениями литературно-языковой культуры.
Между тем содержание многих басен было международным, интер национальным.
Жанр басни был освящен авторитетами Эзопа, Федра, Лафонтена. Мотивы многих русских басен, их фабулы повторяются из века в век, передаются от одного писателя к другому. Но формы изложения одной и той же темы изменчивы и разнородны. «Главное в басне рассказ. . .» Он «должен быть создан поэтом; он составляет его характер, силу и славу. Рассказ в басне, как слог в прозе» .
Басня стала творческой лабораторией, в которой оттачивалось своеобразие индивидуального стиля и испытывались свойства русского языка. Для басни язык и слог «дело великое, если не главное». Вот почему именно в истории басенного языка нагляднее и ярче всего обозначилось многообразие методов смешения и слияния литературных стилей с поэзией живой народной речи. В истории басни, как в мини атюре, отражается история простого и среднего стилей русского лите ратурного языка XVIII и начала XIX в. и их роль в создании новой системы общерусского национального языка.
Стиль басни Крылова вершина русских национальных достижений на этом пути.
О языке басен Крылова прекрасно сказал еще лет 75 тому назад акад. А. В. Никитенко:
«Удивительная способность собирать себя, сосредотачиваться в одной мысли или измерении, при необыкновенной раздельности и ясности понятий, давала автору возможность группировать и выдержать все частности в самых сжатых и немногих чертах, а тонкое знание языка во всех его видоизменениях и формациях, от высшей до самой низшей, наделяло его способами придавать этим чертам такую точность и пласти ческую видимость, как будто они были вырезаны из меди. Часто одного краткого оборота речи было для него достаточно, чтобы нарисовать картину, одного слова, или, так сказать, удара его кисти, чтобы картине этой придать известный оттенок, колорит. А как он думал и выражался по думам и сердцу своего народа, то неудивительно, что многие из оборотов его речи превратились скоро в народные пословицы и поговорки» .
По глубине и разнообразию отражений живой разговорной речи, по широте охвата социальных разновидностей устного народного языка из всех жанров русской литературы XVIII и начала XIX в. с басней могли соперничать лишь комедия и сатира. Но у басни в этом отношении было явное преимущество и перед сатирой, и перед комедией. В басне не посредственно и открыто звучал голос то повествующего, то поучающего, то обличающего и негодующего, то воспроизводящего чужую речь ав тора среди голосов разных басенных персонажей. Басня жанр по движный и синкретический. Она сочетала в себе элементы и повести, и сказки, и очерка, и драматической сценки, и общественной сатиры, и личной эпиграммы. Особенно широко раздвинулись жанровые пределы басни в творчестве И. А. Крылова.
A. А. Бестужев в статье «Взгляд на старую и новую словесность России» высказался о Крылове так: «Его каждая басня сатира, тем сильнейшая, что она коротка и рассказана с видом простодушия. Читая стихи его, не замечаешь даже, что они стопованы и это-то есть верх искусства. Жаль, что Крылов подарил театр только двумя комедиями» .
Басенный язык Крылова наделен огромной обобщающей силой. В нем обнаружилась широта смыслового объема народных выражений и их ост рая, цепкая образность.
Это удивительное слияние индивидуального стиля Крылова с обще русским стилем национального выражения объясняется тем, что образ рассказчика басни у Крылова погружен в сферу народного русского мышления, национального русского психологического уклада, народных экспрессивных оценок.
В басне Крылова экспрессия рассказа непрерывно меняется. Она вытекает из ситуации, она подсказывается предметами и типичными оценками их в разговорном, обиходном языке. Кажется, что рассказчик лишь искусно комбинирует экспрессивные краски народной речи, непрестанно меняя точку зрения, принимая разные позы, чаще всего иронические, Например, в басне «Белка»:
Вот Белка наконец уж стала и стара,
И Льву наскучила: в отставку ей пора.
Отставку Белке дали,
И точно, целый воз орехов ей прислали.
Орехи славные, каких не видел свет;
Все на отбор: орех к ореху чудо!
Одно лишь только худо
Давно зубов у Белки нет.
Живая заинтересованность рассказчика изображаемыми событиями и лицами сказывается в то и дело вставляемых аффективных суждениях по поводу излагаемых происшествий. Эти сужденияценности, вопло щенные в ходячие народные высказывания и фамильярные поговорки, соответствуют и точке зрения действующих лиц. Они естественны и на родны. Например, в басне «Медведь в сетях»:
Медведь
Попался в сеть.
Над смертью издали шути как хочешь смело:
Но смерть вблизи совсем другое дело.
Не хочется Медведю умереть.
Когда рассказчик становится на точку зрения самих действующих лиц, тогда сочувственная им экспрессия облекает формы выражения, как бы определяя их выбор и подбор. События и предметы в этом случае называются и изображаются с точки зрения самих действующих лиц. Их оценки, их суждения, определения отражаются и в выборе выражений, и в их связи, в самом порядке слов, в направлении стилистических инверсий. Например в басне «Голик»:
Запачканный Голик попал в большую честь. . .
Уж он полов не будет в кухнях’месть;
Ему поручены господские кафтаны.
Но это величание голика, сказывающееся в выдвижении местоимения он ему на первое место, в усилительной частице уж, в контрастной симметрии словорасположения двух последних стихов, иронически осве щается запрятанным в скобки пояснением рассказчика:
(Как видно, слуги были пьяны).
Рассказчик вдруг, с внезапной сменой экспрессии, иронически разобла чает истину. Тон его речи ломается.
Этот экспрессивный контраст между главной цепью повествователь ного стиля и авторскими заметками, иногда поставленными в скобки, эта разоблачающая функция скобок является одним из любимых стили стических приемов Крылова. В басне «Рыбья пляска»:
«Великий государь! Здесь не житье им рай.
Богам о том мы только и молились,
Чтоб дни твои бесценные продлились».
(А рыбы между тем на сковородке бились.)
Сказовая экспрессия в басенном стиле Крылова иронически противо речива. Особенно контрастно-лукавы помещенные в скобках примечания автора. В басне «Осел»:
Надулся мой Осел: стал важничать, гордиться (Про ордена, конечно, он слыхал)
И думает, теперь большой он барин стал.
Но вышел новый чин Ослу, бедняжке, боком (То может не одним Ослам служить уроком).
Переливы и контрасты экспрессии в языке басен Крылова обостряются разными видами смешения повествовательного стиля с чужой речью, с речью персонажей.
В басенный рассказ незаметно вмешиваются формы «несобственно прямой» или «пережитой» речи, свойственной выведенным героям. Чужая речь усиливает демократическую непритязательность, «простонародность» басенного языка, его разговорный синтаксический строй. Например, в басне «Три Мужика»:
Три Мужика зашли в деревню ночевать.
Здесь, в Питере, они извозом промышляли;
Поработали, погуляли И.путь теперь домой на родину держали.
А так как Мужичок не любит тощий спать,
То ужинать себе спросили гости наши.
В деревне что за разносол:
Поставили пустых им чашку щей на стол,
Да хлеба подали, да, что осталось, каши.
Не то бы в Питере, да не о том уж речь:
Все лучше, чем голодным лечь.
Подвижность, изменчивость экспрессии и вместе с тем ее своеобразная отрешенность от личных пристрастий придают басенному стилю Крылова характер реалистической объективности. Повествование непосредственно соотносится с соответствующими жизненными эпизодами, которые как бы воспроизводятся в самом их течении и развитии. Автор нередко представ ляется очевидцем или участником событий, которые быстро развер тываются перед ним. Его точка зрения то сливается с восприятием дей ствующих лиц, то отделяется от него.
Любопытно, что недоумения воображаемого читателя в басне Кры лова бывают адресованы не к автору, а к героям басни. Например, в басне «Крестьянин и Собака»:
У мужика, большого эконома,
Хозяина зажиточного дома,
Собака нанялась и двор стеречь И хлебы печь И сверх того, полоть и поливать рассаду
Какой же выдумал он вздор,
Читатель говорит тут нет ни складу,
Ни ладу.
Пускай бы стеречи уж двор;
Да видано ль, чтоб где собаки хлеб пекали Или рассаду поливали?
Читатель! Я бы был не прав кругом,
Когда сказал бы «да» да дело здесь не в том,
А в том, что наш Барбос за все за это взялся И вымолвил себе он плату за троих.
В языке басен Крылова выкристаллизовывался общий тип разговор ного русского языка, богатого экспрессивными красками, насыщенного народными образами и пословицами, пропитанного поэзией устной народ ной речи, следовательно, более демократического и более выразительного, чем салонный стиль «среднего сословия», который культивировался русскими европейцами из школы Карамзина .
Язык басен Крылова оказал громадное формирующее влияние на новую стилистическую систему русского литературного языка не только потому, что в нем с необыкновенной глубиной и ясностью воплотились основные тенденции развития русского литературного языка в XIX в., но и потому, что в нем с покоряющей силой и удивительной художественной полнотой раскрылось гениальное словесное мастерство самого Крылова, как вели кого народного поэта.
Акад. И. И. Срезневский так писал о выразительности языка Крылова: «Можно, так сказать, химически отделить, чем именно действовал и действует Крылов на своих читателей, давая свободу выразительности языка. Можно отделить в его языке слова, как верные изображения его понятий и образов: и прекрасен и разнообразен и богат его подбор слов, так богат, что из одних басен Крылова можно выбрать довольно большой словарь русского языка, неполный более всего в предметном отношении, так как Крылову не случалось говорить о многих предметах. Можно отделить в его языке множество оборотов, особенных способов сочетания слов и при этом разных видоизменений слов: в этом отношении язык Крылова если не богаче, то и не беднее, чем словами. Можно отделить в нем огромное число выражений, тех связей слов, которые для ума неразделимы так же, как и слоги одного слова: многие из них старое достояние народа, вытравленное из некоторых его слоев чужеязычием и чужеобычаем; многие выникли из души Крылова, и дороги своею выразительностью не меньше тех. Можно отделить в языке Крылова множество пословиц и поговорок, и взятых им у народа и данных им народу, ничем одна от других не отличных, если не знать, что та или другая из них была в ходу и до Крылова, а та или другая пошли в ход только после Крылова. За всем этим легко отделяемым остается то, что не выделяется никаким химическим разложением: связность частей в одно целое, жизненная сила живого, без чего не был бы Крылов Крыловым, без чего не заме нят его басен никакие сборники слов, оборотов и выражений, поговорок и пословиц, вошедших в его басни, какие обольстительные формы ни при дать им. Тем-то и велик Крылов в выразительности языка, что для него богатства русской речи не были чужим добром, так или иначе подобран ным, а достоянием его души».
Крылов не только активно владел всеми средствами художественного выражения, которыми располагала русская речевая культура в начале
XIX в., но и значительно обогатил сокровищницу русской литературной стилистики. Использование народной речи в стиле Крылова оказалось глубоким и действенным потому, что в оценке ее поэтических возможностей и в ее художественном употреблении Крылов опирался и на свое гениальное чутье русского языка, и на весь опыт предшествующей русской литературы.
За многими стихами басен Крылова стоит на заднем плане длинная вереница отрицаемых ими стихов предшествующей традиции. На фоне старых стилистических построений особенно внушительно и остро выде лялись художественная новизна и индивидуальное своеобразие образов и конструкций Крылова. Иллюстрацией могут служить строки из басни «Осел и Соловей», посвященные описанию искусства соловья:
Тут Соловей являть свое искусство стал:
Защелкал, засвистал На тысячу ладов, тянул, переливался;
То нежно он ослабевал И томной вдалеке свирелью отдавался,
То мелкой дробью вдруг по роще рассыпался.
В этих строках Крылов предлагает новое, оригинальное стилистическое разрешение художественной задачи, которая вызывала особенный интерес у поэтов XVIII и начала XIX в., дать образное описание музыки соловь иного голоса. Можно доказать, что в стиле Крылова здесь с необыкновен ной остротой и самостоятельностью объединены и преобразованы те контрастные и во всяком случае далекие, различные формы выражения, которые по отношению к этой теме установились, с одной стороны, в стиле Державина, а с другой в стиле Карамзина и его школы 23*.
Уже М. В. Ломоносов в своей «Риторике» (§58) помещает описание пения соловья, отчасти навеянное Плинием-младшим 24*:
«Коль великого удивления сие достойно! в толь маленьком горлышке нежной птички толикое напряжение и сила голоса. Ибо когда, вызван теплотою вешнего дня, взлетает на ветвь высокого древа, внезапно то го лос без отдыху напрягает, то различно перебирает, то ударяет с отрывом, то крутит к верху и к низу, то вдруг приятную песнь произносит и между сильным возвышением урчит нежно, свистит, щелкает, поводит, хрипит, дробит, стонет утомленно, стремительно, густо, тонко, резко, тупо, гладко, кудряво, жалко, порывно» 4 .
Этот стиль ломоносовского описания, сам находящийся в зависимости от стиля Плиния, определяет образы и грамматические формы изображе ния соловьиного пения в русском лирическом стиле XVIII в.
Описание пения соловья было одной из излюбленных тем стихотвор ного языка, и редкий из поэтов XVIII и начала XIX в. не брался за разре шение этой стилистической задачи. Так, Мих. Попов в своих «Досугах» включает в притчу «Соловей» такие стихи, изображающие пение соловья:
Урчал, дробил, визжал, кудряво, густо, тонко,
Порывно, косно вдруг, вдруг томно, нежно, звонко,
Стенал, хрипел, щелкал, скрипел, тянул, вилял,
И разностью такой людей и птиц пленял .
Легко заметить в стиле этого описания ту же тенденцию, что и у Ломо носова, обозначить «тысячу ладов» соловьиного пения профессионально глагольными обозначениями или скоплением эмоциональных наречий. При этом, кроме визжал, скрипел, тянул, вилял, все остальные глаголы взяты из описания Ломоносова, так же как и все наречия, кроме косно, томно, тяжко, звонко.
Более самостоятельно к той же задаче отнесся Г. Р. Державин. В сере дине 90-х годов XVIII в. он написал четырехстопным ямбом стихотворение «Соловей», в котором характеризует пение соловья главным образом его эмоционально-лирическим освещением, а также подбором имен существи тельных и глаголов разного звукового строя, то с преобладанием зубных, свистящих, то плавных фонем:
По ветрам легким, благовонным, Молчит пустыня изумленна
То свист его, то звон летит; И ловит гром твой жадный слух;
То шумом заглушаем водным, На крыльях эха раздробленна
Вздыханьем сладостным томит. Пленяет песнь твоя всех дух. . .
Певец весенних дней пернатый, Какая громкость, живость, ясность,
Любви, свободы и утех! В созвучном пении твоем,
Твой глас отрывный, перекаты Стремительность, приятность, каткость
От грома к нежности, от нег Между колен и перемен!
Ко плескам, трескам и перунам,
Средь поздних, ранних красных зарь, Ты крутишь, поводишь.
Раздавшись неба по лазурям, Журчишь и стонешь в голосах;
В безмолвие приводит тварь. В забве»ье души ты приводишь
И отзываешься в сердцах .
Таким образом, Державин заимствует из ломоносовского описания лишь четыре глагола:
Ты щелкаешь, крутишь, поводишь [...] и стонешь [. . .]
К стилю Ломоносова восходит и эпитет «отрывный» и «стремитель ность, приятность». Но Державину принадлежит лирическое, образное представление действия соловьиного пения на человека и природу. И вообще все описание пения соловья у Державина получает более отвле ченный характер (ср. «громкость, живость, ясность», «стремительность, приятность, каткость»).
Державин еще дважды в своей лирике изображает пение соловья. В анакреонтической песне «Соловей во сне» Державин обходится без слов со звуком р, стремясь показать «изобилие, гибкость, легкость рус ского языка и его способность к выражению самых нежнейших чувство ваний».
Здесь глас соловья воспевается так:
То звучал, то отдавался,
То стенал, то усмехался,
В слухе издалече он,
И в объятиях Калисты Песни, вздохи, клики, свисты Услаждали сладкий сон .
В пьесе «Обитель Добрады» при описании пения соловья Державин пользуется некоторыми из тех же образов и выражений, которые нахо дятся в его стихотворении «Соловей»:
. . . Отрывисто звучит,
За громом гром катит,
И всю себя внимать природу заставляет;
Потом же, утомясь,
Свой тише, тише глас Как бы степенно ниспускает И, сладостно стеня, в восторге умолкает
Я. К. Грот сопоставлял с державинским стихом:
И всю себя внимать природу заставляет
стихи крыловской басни:
Внимало все тогда Любимцу и певцу Авроры.
У одного из поэтов-радищевцев, И. И. Чернявского, в стихотворении «Ошибка» также описывается пение соловья. В стиле описания смеши ваются выражения Ломоносова с фразеологией сентиментально-лириче ского стиля:
Певец природы сладкогласный, Замолк, затих, вздохнет, заноет,
Сокрывшись в густоте ветвей, Задребезжит, засвищет вновь;
Гимн стройный, звучный и согласный Урчит, свистит, гремит, щелкает,
Воспел дитяти соловей. Крутит, дробит, перебирает
Томится, воздыхает, стонет, Хохочет эхо меж холмов.
Отголоски этой стилистической традиции, но в обобщенном и прояснен ном виде, слышны у Пушкина в басне-эпиграмме «Соловей и кукушка»:
В лесах, во мраке ночи праздной Весны певец разнообразный Урчит, и свищет, и гремит. . .
Явно отталкиваясь от того стилистического разрешения темы соловья, которое предложено Ломоносовым, борясь с формами ломоносовского языка, Карамзин устраняет из описания соловьиного пения все профес сионально-бытовые обозначения его колен и ладов. В 1793 г. Карамзин четырехстопным хореем пишет стихотворение «К соловью». Здесь изо бражается в элегическом стиле, как «чувства ноют и томятся от гармонии» соловьиного пения. К соловью прилагаются эмоциональные эпитеты. Изображение самого пения отсутствует вовсе.
Пой во мраке тихой рощи,
Нежный, кроткий соловей!
Пой при свете лунной нощи!
Глас твой мил душе моей 5().
Это стихотворение Карамзина оказало громадное влияние на стиль сентиментально-элегической лирики, связанной с темой соловья . Раз витие того же стиля, но с вводом контрастной темы наблюдается, напри мер, в стихотворении А. В. . .а (А. Воейкова) «К моему соловью»
Не терзай ты сердца боле Томной песнью, соловей!
Грустно жить тебе в неволе,
Грустно жить мне без друзей.. .
В горькой и злощастной доле Ты не мил душе моей .
Трудно сомневаться в том, что варьяцией того же стиля, тех же метра и ритма, но с уклоном в руссоистские мотивы, является и стихотворение И. А. Крылова «К соловью»:
От чего сей свист унылый,
Житель рощей, друг полей?
Не из города ль, мой милый,
Прилетел ты, соловей?
Проф. Г. А. Гуковский указал на то, что в «Иппокрене» находится стихотворение «К соловью», близкое к крыловскому.
Но у Карамзина есть и другое стихотворение «Соловей» (1796) . Это стихотворение написано четырехстопным ямбом. Оно явно противо поставлено державинскому «Соловью». В нем описывается и пенье со ловья без употребления хотя бы одного профессионального, бытового термина:
Какое чудное искусство! Как волны мчатся за волной,
Сперва как дальняя свирель Легко, свободно, без преграды,
Петь тихо, нежно начинаешь, Так быстрые твои рулады
И все к вниманию склоняешь; Сливаются одна с другой;
Сперва приятный свист и трель Гремишь. . . и вдруг ослабеваешь;
Потом свой голос возвышая Журчишь как томный ручеёк;
И чувство чувством оживляя, С любезной кротостью вздыхаешь
Стремишь ты песнь свою рекой: Как нежный майский ветерок.
Крылов включает в свой стиль и карамзинское слово искусство, и срав нение с дальней свирелью. С карамзинским же стилем перекликаются стихи:
То нежно он ослабевал И томной вдалеке свирелью отдавался.
Но Крылов сохраняет и восходящие к Ломоносову, принятые Держави ным глаголы защелкал, засвистал. Он применяет употребленный М. По повым глагол «тянул», вводит глагол «переливался» (ср. у Державина «перекаты»; у Державина и Карамзина также «журчишь»). Кроме того, встречающийся у Ломоносова, Попова, Чернявского и других глагол «дробить» для обозначения одного из ладов соловьиного пения у Крылова заменен поэтическим образом:
То мелкой дробью вдруг по рощам рассыпался.
Понятно, что карамзинские рулады Крыловым исключены, а вместо этого явилось народное выражение «на тысячу ладов».
Вольный ямб Крылова служил гибким орудием распределения выра зительной силы. Сокращение и удлинение разностопного ямбического стиха соответствовало разнообразию экспрессивного течения речи. В. А. Жуковский находил, что в басне «Пустынник и Медведь» стихи
о мухе «летают вместе с мухою» :
У друга на нос муха села
Он друга обмахнул
Взглянул
А муха на щеке согнал а муха снова У друга на носу.
Здесь созвучия и сжатость синтагм, мгновенно сменяющих одна дру гую и двигающихся интонационно связанными парами, передают круже ние и перелеты мухи.
Непосредственно за этими стихами «следуют другие, изображающие противное, медлительность медведя. Здесь все слова длинные, стихи тянутся:
Вот Мишенька, не говоря ни слова,
Увесистый булыжник в лапы сгреб,
Присел на корточки, не переводит духу,
Сам думает: молчи ж, уж я тебя, воструху!
И, у друга на лбу подкарауля муху,
Что силы есть, хвать друга камнем в лоб.
Все эти слова: Мишенька, увесистый, булыжник, кор точки, переводит, думает, у друга, подкараулил прекрасно изображают медлительность и осторожность: за пятью длин ными, тяжелыми стихами следует быстро полустишие:
Хвать друга в лоб.
Эта молния, это удар. Вот истинная живопись и какая противополож ность последней картины с первою» .
Гоголь указывал на то же свойство крыловского языка, на его экспрес сивную изобразительность:
«Стиха его также не схватишь. . . Звучит он там, где предмет у него звучит; движется, где предмет движется; крепчает, где крепнет мысль, и становится вдруг легким, где уступает легковесной болтовне дурака. Его речь покорна и послушна мысли и летает как муха, то являясь вдруг в длинном, шестипалом стихе, то в быстром одностопном, рассчитанным числом слогов выдает она ощутительно самую невыразимую ее духов ность. Стоит вспомнить величественное заключение басни „Две Бочки“:
Великий человек лишь виден на делах,
И думает свою он крепко думу Без шуму.
Тут от самого размещения слов как бы слышится величина ушедшего в себя человека» .
По словам П. А. Плетнева, Крылов для изображения предмета и вопло щения идей «выбирает с удивительною разборчивостью и меткостью только
им и свойственные выражения, обороты речи, расстановку слов, даже звуки их» . ’
Крылов с необыкновенной наглядностью в стиле своих басен показал все разнообразие и богатство изобразительных и выразительных средств живого русского языка.
Очень тонки и художественны в стиле Крылова приемы экспрессивно звукового выражения явлений природы и языка животных. В басне «Листы и корни» шепот и лепет листьев или, вернее, листов передан искусным подбором слов с шумными зубными, свистящими фонемами:
«Вы кто такие там,
Что дерзко так считаться с нами стали»?
Листы по дереву шумя залепетали.
В басне «Муха и Дорожные» воспроизведен в синтаксисе и в эвфонии речи не только ритм суетливого метания мухи, но и ее жужжание.
В басне «Свинья» с неподражаемым комизмом хрюкающая речь свиньи символизируется рифмами созвучиями на р:
Хавронья хрюкает: Ну, право порют вздор,
Я не приметила богатства никакого:
Все только лишь навоз да сор,
А, кажется, уж не жалея рыла,
Я там изрыла Весь задний двор.
В басне «Мор зверей» мычанье смиренного вола состоит из синтагм, инструментированных на ы и на у с предшествующими зубными или губно-носовыми фонемами:
И мы
Греш/ш. Тому лет пять, когда зимой кор мы Нам были худы.
На грех меня лукавый натолкнул;
Ни от кого себе найти не могши ссуды,
Из стога у попа я клок сенца стянул.
М. Лобанов заметил по поводу этих стихов: «В речи вола мы слышим мычание, и столь естественное, что слов его нельзя заменить другими звуками». Экспрессивная выразительность и изобразительность басенного стиля Крылова основана не только на разнообразии ритма, не только на звуко вых метафорах и звукоподражаниях, но и на своеобразных формах синтаксической симметрии. Крылов широко использует прием повторов одного и того же слова в соотносительных и ритмически однородных соседних синтагмах или для воспроизведения темпа, ритма, нарастания действия, или для экспрессивного освещения действующего лица и его меняющегося отношения к действию, или для иронической демонстрации чередования разных действий при одном и том же субъекте или объекте, или для контрастного сопоставления действий. В этих случаях образ становится динамическим, и его воспроизведение достигает силы почти непосредственного восприятия, почти вещной осязаемости. В сопоставлен ных синтагмах грамматический строй их то бывает однотипным, то сим метрически видоизмененным.
Лисица видит сыр, Лисицу сыр пленил. . .
(«Ворона и Лисица*)
Лев голову крутит, Лев гривою трясет:
Но наш герой свое несет:
То в нос забьется Льву, то в ухо Льва укусит.
Вздурился Лев. . .
(«Лев и комар»)
Коня толкает взад, Коня кидает вбок;
Пустился Конь со всех четырех ног На славу.
(«Обоз»)
И, наконец, Бедняк мой поседел,
Бедняк мой похудел;
Как золото его, Бедняк мой пожелтел.
(«Бедный богач*)
Лисица стала и сытей,
Лисица стала и жирней,
Но все не сделалась честней.
(«Крестьянин и Лисица»)
На дерево всползя, Змея на нем засела,
Прекрасным соловьем Змея моя запела.
(«Змея»)
Кукушку Соловьем честить я мог заставить,
Но сделать Соловьем Кукушку я не мог.
(«Кукушка и Орел»)
За что же, не боясь греха,
Кукушка хвалит Петуха?
За то, что хвалит он Кукушку.
(«Кукушка и Петух»)
При таком богатстве фонетических и интонационно-ритмических при емов художественного выражения экспрессивные созвучия слов в стихе Крылова не могут восприниматься как поэтическая случайность. Калам бурным сближением омонимических выражений достигаются острые смысловые эффекты. Тут бывает действенна и значительна как неожидан ность семантического сопоставления, так и новизна морфологического осознания элементов. В некоторых случаях созвучия усиливают воспроиз водящую, изобразительную функцию словесного образа:
«Помилуй!» говорит: «по твоему веленью Я соловьем в лесу здесь названа;
А моему смеяться смеют пенью».
(«Кукушка и Орел»)
Борей ревет и рвет в лоскутья Паруса.
(«Пушки и Паруса»)
И плотно так он треснулся на царство,
Что ходенем пошло трясинно государство.
(«Лягушки, просящие Царя»)
Но к ночи в чащу так забрел мой сумасброд,
Что двинуться не мог ни взад он, ни вперед.
{«Филин и Осел»)
Сюда же примыкают и каламбурные сочетания слов одного корня, по своим значениям уже несколько разошедшихся: ’
Я все читал,
И вычитал,
Чем лучше: заступом их взрыть, сохой иль плугом.
(«Огородник и Философ»)
Свинья на барский двор когда-то затесалась;
Вокруг конюшен там и кухонь наслонялась;
В сору, в навозе извалялась;
В помоях по уши досыта накупалась:
И из гостей домой Пришла свинья свиньей.
(«Свинья)
Но кроме этих разнообразных и стилистически изощренных средств поэтической выразительности и изобретательности в языке Крылова оригинальны и самые внутренние семантические формы художественной метаморфизации.
Еще Пушкин отметил как характерную черту стиля Крылова смелость выражений. В набросках статьи «Есть различная смелость» Пушкин приводил смелые выражения из сочинений Державина, Жуковского, Кальдерона и Мильтона. И рядом с ними из басни Крылова «Муравей»: «Крылов говорит о храбром муравье, что
Он даже хаживал один на паука».
«Мы находим, пишет далее Пушкин, эти выражения смелыми, ибо они сильно и необыкновенно передают нам ясную мысль и картины поэти ческие» .
Язык Крылова очень богат такими смелыми выражениями. Структура образа у Крылова всегда покоится на остроумном, новом, неожиданном, но глубоко оправданном сближении внешне несхожих значений и поня тий. Вместе с тем эта смелость выражений вытекает из глубокого про никновения баснописца в образную стихию народного языка. Смелые выражения Крылова чужды изысканности. Они кажутся естественным, хотя и непредвиденным результатом семантического слияния привычных, но ранее не сближавшихся слов и фраз. Например, в басне «Осел» об осле со звонком:
Куда ни сунется мой знатный господин,
Без умолку звенит на шее новый чин.. .
И в нравоучении
Но важный чин на плуте, как звонок:
Звук от него и громок, и далек.
В басне «Парнас»
И новый хор певцов такую дичь занес,
Как будто тронулся обоз,
В котором тысяча немазаных колес.
Не менее самобытно и глубоко в баснях Крылова стилистическое применение грамматических форм народной речи и не менее художест венно выразительны здесь новообразования по русскому народному образцу.
В языке басен Крылова с небывалой дотоле свободой и широтой раскрылась экспрессивная игра форм времени русского глагола. Эффекты стилистических замен одних форм времени другими, тонкие смысловые оттенки, связанные с переходами и переносами времен глагола, широкое включение разговорных, народных форм выражения глагольного времени придают языку крыловской басни живость, изобразительность и драма тическую остроту. Это особенно наглядно обнаруживается при сопостав лении басен Крылова с их родичами у других писателей. Например, у А. Е. Измайлова в басне «Дряхлый лев» весь рассказ состоит из цепи форм прошедшего времени совершенного вида для изображения действий недлительных и несовершенного вида для представления действий и состояний длительных или кратных:
В пещере дряхлый Лев лежал перед концом. . .
Вдруг с бешенством к нему убийцы прибежали,
На полумертвого напали:
Огромный, страшный бык Колол его рогами;
Конь бил копытами, а волк кусал зубами. . .
Не то в басне Крылова «Лев состаревшийся». Здесь в повествовании план прошлого (представленный формами прошедшего времени совер шенного вида с оттенком разультативности) эмоционально сливается с изобразительным настоящим. В самом же описании перспектива про шедшего длительного отграничена от настоящего по принципу конт раста:
Могучий Лев, гроза лесов,
Постигнут старостью, лишился силы.
Нет крепости в когтях, нет острых тех зубов,
Чем наводил он ужас на врагов,
И самого едва таскают ноги хилы.
А что всего больней,
Не только он теперь нестрашен для зверей,
Но всяк, за старые обиды Льва, в отмщенье,
Наперерыв ему наносит оскорбленье.
Здесь глаголы, связанные иногда с одушевленными, иногда неодушев ленными производителями, получают смысл то активного действия, то состояния («И самого едва таскают ноги хилы»). С ними в ряд стано вятся эмоциональные прилагательные («больней», «нестрашен»), выражающие качественное состояние. А далее возникают новые экспрессивные варьяции форм времени: будущее совершенного вида для обозначения мгновенного и повторяющегося действия и неожиданное настоящее с частицей как:
То гордый конь его копытом крепко бьет,
То зубом волк рванет,
То острым рогом вол боднет.
Лев бедный в горе толь великом,
Сжав сердце, терпит все и ждет кончины злой,
Лишь изъявляя ропот свой Глухим и томным рыком,
Как видит, что осел туда ж, натужа грудь,
Сбирается его лягнуть,
И смотрит место лишь, где б было побольнее.
На этом фоне аористическое значение прошедшего совершенного выступает особенно внушительно и остро:
«О боги!» возопил стеная Лев тогда:
«Чтоб не дожить до этого стыда,
Пошлите лучше мне один конец скорее!
Как смерть моя ни зла,
Все легче, чем терпеть обиды от осла».
Легко заметить, что с таким изобразительным употреблением соче тается и многообразие модальных оттенков в формах глагола, чуждое языку А. Е. Измайлова.
Для того чтобы виднее было, в какую глубину истории русского лите ратурного языка уходила стилистическая традиция басенного повество вания, разрушенная Крыловым, можно привести еще басню В. К. Тредиа- ковского «Лев престарелый»:
Пришедши в старость, Лев безмерно слабым стал:
А силы потеряв, чуть члены уж таскал.
Тогда скоты его не только презирали,
Но на него уже и сами нападали;
И так, что уж осел в скотах всех как холоп Копытом улягнуть не постыдился в лоб .
Крылов пользуется всем многообразием разговорных и народно-описа тельных приемов выражения форм прошедшего времени.
В басне «Лягушки, просящие Царя» круг форм выражения прошедшего времени еще шире и разнообразнее. Здесь для выражения дерзкой произ вольности действий смело употребляются народные описательные формы из дай и инфинитива.
Потом к Царю подползть с преданностью дерзнули:
Сперва перед Царем ничком;
А там, кто посмелей, дай сесть к нему бочком;
Дай попытаться сесть с ним рядом;
А там, которые еще поудалей,
К Царю садятся уж и задом.
Царь терпит все по милости своей.
Немного погодя, посмотришь, кто захочет,
Тот на него и вскочит. . .
В басенном строе Крылова использованы самые разнообразные формы выражения временных и модальных оттенков русского глагола и раскрыты заложенные в них экспрессивные возможности. Вот подбор описательных форм прошедшего времени из частицы ну и инфинитива для выражения стремительно начатого и порывисто протекавшего беспорядочного дей ствия.
Мартышка вздумала трудиться:
Нашла чурбан и ну над ним возиться.
(«Обезьяна»)
Отколе ни возьмись, навстречу Моська им.
Увидевши Слона, ну на него метаться И лаять, и визжать, и рваться.
(«Слон и Моська»)
И новые друзья ну обниматься,
Ну целоваться;
Не знают с радости, к кому и приравняться.
(«Собачья дружба»)
В басне «Обезьяны»:
Красавицы сошли. Для дорогих гостей Разостлано внизу премножество сетей.
Ну в них они кувыркаться, кататься И кутаться, и завиваться.
В басне «Лягушка и Вол»:
Лягушка на лугу, увидевши Вола,
Затеяла сама в дородстве с ним сравняться:
Она завистлива была.
И ну топорщиться, пыхтеть и надуваться.
В басне «Тень и Человек» широко применяются формы инфинитива от гла голов движения для обозначения стремительных приступов к прошедшим действиям, их внезапных возникновений и смен наряду с эллиптиче скими, безглагольными конструкциями с тем же значением:
Шалун какой-то тень свою хотел поймать:
Он к ней, она вперед\ он шагу прибавлять,
Она туда ж\ он, наконец, бежать;
Но чем он прытче, тем и тень скорей бежала,
Все не даваясь, будто клад.
Вот мой чудак пустился вдруг назад;
Оглянется: а тень за ним уж гнаться стала.
Точно так же с необыкновенным искусством Крылов пользуется народ ными формами прошедшего времени мгновенно произвольного действия, омонимичными с повелительным наклонением и междометными формами «ультрамгновенного вида»:
Случись тут Мухе быть.
(«Муха и Дорожные»)
А тут к беде еще беда:
Случись тогда ненастье.
(«Охотник»)
Случись, однако же, что гребень затерялся.
(«Гребеньэ)
Отколе ни возьмись, навстречу Моська им.
(«Слон и Моська»)
Но Скворушка услышь, что хвалят Соловья,
А Скворушка завистлив был, к несчастью.. .
(«Скворец»)
Ан тут тихонько шасть К Брамину в келью надзиратель.
(«Напраслина»)
Тут задремали все, кто лежа, кто и сидя,
Как вдруг из лесу шасть На них медведь, разинув пасть.
(«Собака, человек, кошка и сокол»)
Мартышка, в зеркале увидя образ свой,
Тихохонько медведя толк ногой.
(сЗеркало и Обезьяна»)
Что силы есть хвать друга камнем в лоб.
(«Пустынник и медведь»)
И в них поленом хвать.
(«Мельник»)
Тут рыцарь прыг в седло и бросил повода.
(«Рыцарь»)
Особенно разнообразны и богаты субъективными экспрессивными оттенками в языке Крылова приемы употребления настоящего несовер шенного и будущего времени совершенного вида для обозначения прошед ших действий.
Например:
Не стало бедным девкам мочи:
Им будни, праздник все равно;
Нет угомона на старуху.
Днем перевесть она не даст за пряжей духу.
Зарей, где спят еще, а уж у них давно Пошло плясать веретено.
Быть может, иногда б старуха опоздала:
Да в доме том проклятый был петух:
Лишь он вспоет старуха встала,
Накинет на себя шубейку и треух,
У печки огонек вздувает,
Бредет, ворча, к прядильщицам в покой,
Расталкивает их костлявою рукой,
А заупрямятся, клюкой,
И сладкий на заре их сон перерывает.
Что будешь делать с ней?
{«Госпожа и две Служанки»)
Ср. в басне «Тень и Человек»:
Вот мой чудак пустился вдруг назад.
Оглянется: а тень за ним уж гнаться стала.
В басне «Крестьянин и разбойник»:
Разбойник мужика, как липку, ободрал.
«Помилуй», всплачется крестьянин: «я пропал».
С не меньшей смелостью и мастерством использованы в стиле Крылова видовые формы глагола, между прочим, и кратные формы для выражения давнопрошедшего времени, почти запрещенные и, во всяком случае, очень ограниченные в стилях карамзинской школы.
Например, в басне «Щука и Кот»:
Вот невидаль: мышей!
Мы лавливали и ершей.
В басне «Оракул»:
А дело в том,
Что идол был пустой, и саживались в нем Жрецы вещать мирянам.
В басне «Синица»:
Охотники таскаться по пирам Из первых с ложками явились к берегам,
Чтоб похлебать ухи такой богатой,
Какой-де откупщик и самый тароватый Не давывал секретарям.
В басне «Лисица и Сурок»:
«Нет, кумушка; а видывал частенько,
Что рыльце у тебя в пуху».
В связи с богатством и разнообразием временных и видовых форм и значений в языке Крылова находится свобода и острота сочетания глагольных основ с приставками для обозначения пространственных и количественных видоизменений действия. Гораздо позднее В. И. Даль указывал на богатство префиксального глагольного словообразования как на великое преимущество русской народной речи, как на источник ее художественности и изобразительности.
Крылов еще до Даля сумел оценить выразительную силу этой особен ности русского разговорного языка и с необыкновенным мастерством использовал приемы префиксального глагольного словотворчества для об разной и наглядно-осязательной передачи движений и состояний .
В басне «Лев» различия приставочных глаголов выражают разницу в отношении к дани со стороны льва и вельмож:
Так как бы, ни тягча ни бедных, ни богатых,
Мне шерсти пособрать,
Чтоб не на голых камнях спать? . .
Олени, серны, козы, лани,
Они почти не платят дани;
Набрать с них шерсти поскорей:
От этого их не убудет;
Напротив: им же легче будет.
А все лрыскучится, как не с кем молвить слова.
Так и Пустыннику тому Соскучилось быть вечно одному.
(«Пустынник и Медведь»)
Пес, лрохватя его до кости,
Повис на нем и зуб не разжимал.
(«Собака, Человек, Кошка и Сокол»)
Он, лодхватя ружье свое с собой,
Пустился без души домой.
Стиль Крылова необычайно разнообразен. Еще П. А. Плетневым была отмечена одна характерная черта этого стиля отсутствие в нем само- повторений. Даже старая мысль, «несколько раз являвшаяся у его пред шественников», облеченная им в новые образы, является «как создание, трепещущее свежестью бытия» .
Стиль басен Крылова до сих пор продолжает быть непревзойденным образцом лаконического, живописного и быстрого драматически воспроизводящего русского сказового стиля.
«Слава Крылова, по словам Белинского, все будет расти и пыш нее расцветать до тех пор, пока не умолкнет звучный и богатый язык в устах великого и могучего народа русского» .
Глава 2 Методика работы с басней в начальной школе
2.1.Основные приёмы и методы изучения басен И.Крылова в начальной школе
Методика работы в начальной школе над басней обусловлена ее спецификой как вида художественного произведения. В литературоведении басня определяется как аллегорический рассказ поучительного характера . Таким образом , выделяются следующие существенные признаки басни , как наличие морали ( нравственности ) и аллегории ( иносказания ) . В баснях часто действующими лицами являются животные , но этот признак не выступает в качестве обязательного ( персонажами басни могут быть и люди ) . Также обязательным для басни является стихотворная форма ( например , басни Л. Н. Толстого написаны в прозе) .
Одно из центральных вопросов анализа басни в I - III классах связан с раскрытием морали и аллегории . Когда работать над моралью басни: в специальный анализа ее конкретного содержания или после ?
В методике (В. Глобчак , Т.Ф. Завадская , Е.В. Карсалова и др.). Традиционным стал подход , согласно которому работа над текстом басни начинается с раскрытия ее конкретного содержания . Затем надо выяснения аллегорического содержания ( кто подразумевается под действующими лицами басни ) и , наконец , рассматривается мораль .
Кононикин Н.П. , Щербакова Н.А. рекомендуют не читать мораль басни , пока ученики не поймут содержание конкретной части басни , пока дети не осознают особенностей действующих лиц , не сделают переносы « характерных черт животных , изображенных в баснях , в реальную человеческую среду » .
Другой путь работы над басней описан А. М. Лисовским.
По мнению А. М. Лисовского более целесообразно сразу же после чтения басни без какой-либо предварительной беседы предлагать ученикам вопрос: « Какова основная мысль басни ? » Не прибегая к анализу текста басни , ученики высказываются относительно ее главной мысли , после чего им ставится вторая вопрос: «Какая мораль басни ? » « Уже после того , - пишет А. Н. Лисовский , - как выяснена мораль , дети сами читают басню . Затем происходит короткий разбор речевых оборотов .
И то и другое становится осмысленным именно после того , как школьниками поняла мораль басни . Теперь они действительно могут самостоятельно разобраться в отдельных частях басни. Наполняются истинным значением неповторимые выразительные средства языка Крылова ... » .
Итак, в рассматриваемом подходе анализ басни идет от главной мысли к морали и к конкретному содержанию. Вполне вероятно , мы не вправе полностью отрицать возможность такого подхода. Многое зависит от того, какова главная мысль и мораль басни (возможно, что они просты и доступны младшим школьникам уже после первого чтения ). Однако, как показывают исследования психологов и методистов, а также школьный опыт, ученики начальных классов в своем восприятии художественного произведения проходят два этапа : непосредственное восприятие ( эмоционально - образное ) и опосредованное ( обобщенно- оценочное, связанное с раскрытием подтекста , с пониманием идеи ) . В этом плане чтения басни не представляет исключения Напротив, басня, как произведение, которому присуща высокая степень обобщенности, заключенная в морали, требует четкого восприятия конкретно-образного содержания. От правильного понимания конкретного содержания и мотивов поведения действующих лиц басни ученики переходят к выделению ее главной мысли.
Процесс раскрытия морали басни представляет для учащихся абстрагирования наиболее существенных положений, которые заключены в конкретной части басни. Главная мысль - вывод из конкретной части басни , а мораль - обобщенное выражение идеи.
Однако , в настоящее время , все известные подходы к изучению басен в начальной школе не оправдывают себя - интерес к басне как вида литературного творчества упал, а это, в свою очередь, требует внесения в принятую сейчас методику изучения басен в начальной школе таких изменений, научили детей 8-9 лет умению вглядываться в создании баснописцем персонажи и картины басенного мира, узнавать этот мир, запоминать басенные образы и картины , во многом на интуитивном уровне улавливать типичные для этого мира ситуации и отношения персонажей и " присваивать " все это как жизненный опыт , особенно необходим детям в новых социальных условиях .
По нашему мнению на сегодня для изучения басен в начальных классах средней школы необходимо использовать монографический поход, будет способствовать возрождению интереса к басне у младших школьников
Все сказанное определяет актуальность представленной темы исследования и позволяет определить его проблему - обоснование новых подходов к изучению басен на уроках чтения в начальной школе с целью таким образом чтобы басенный материал в XXI веке был воспринят и востребован младшими школьниками , а чтение басен способствовало их общей и литературной образованию, воспитанию и развитию .
2.2.Методика изучения произведения И.А. Крылов. «Мартышка и очки»
Иван Андреевич Крылов «Мартышка и очки»
Тип урока: изучение нового материала.
Цель:
Познакомить учащихся с новой басней И.А.Крылова
«Мартышка и очки»
Задачи:
Образовательные:
Помочь вспомнить басни, прочитанные ранее;
Познакомить учащихся с новой басней И.А.Крылова
«Мартышка и очки»
Дать представление о характерных признаках басни;
Находить мораль в произведении;
Развивающие:
Развивать навыки беглого, выразительного чтения;
Развивать память внимание, речь учащихся;
Формировать умение определять басню, как жанр литературы по характерным признакам;
Обогащать словарный запас учащихся;
Продолжить развитие мыслительных операций (классификация, обобщение, сравнение), воображения, памяти, фантазии;
Воспитательные:
Воспитывать любовь к чтению;
Воспитывать чувство коллективизма, товарищества, взаимовыручки;
Оборудование:
Портрет И.А.Крылова;
Иллюстрация к басне «Мартышка и очки»;
Иллюстрация к «Сказке о царе Салтане»
Ход урока:
I.Организационный момент. (2 мин)
Психологический настрой
Ну – ка проверь дружок,
Ты готов начать урок?
Всё ли на месте,
Всё ли в порядке –
Ручка, книжки и тетрадка?
Учитель просит детей сесть за столы.
Все ли правильно сидят?
Все ль внимательно глядят?
Каждый хочет получать
Только лишь отметку «5».
II. Проверка домашнего задания. (5 мин)
- Что было задано на дом?
(выучить наизусть отрывок из «Сказки о царе Салтане..»)
1.Чтение отрывков наизусть.
- Можно ли «Сказку о царе Салтане..» сравнить с народной? Почему?
- Что сказочного в произведении А.С.Пушкина?
- Что из того, о чём рассказано в сказке, могло происходить в действительности?
2.Работа с иллюстрациями к сказке.
- Сейчас я буду показывать вам иллюстрации к сказке, а вы дложны будете вспомнить отрывок из сказки, который подходит к изображённому на ней моменту.
- Молодцы.
III. Постановка цели. Актуализация знаний. (5 мин)
Цели:
- продолжить развитие мыслительных операций (классификация, обобщение, сравнение), воображения, памяти, фантазии;
- помочь вспомнить басни, прочитанные ранее;
- На доске зашифрованы названия лтиературных жанров. Расшифруйте их и определите, с каким из них мы ещё не встречались в этом году?
(ЛИНАЫБ, КЗАСАК, ХОТИСВОРТЕЕНИ, АСНЯБ, ГАЗАДАК)
(Былина, сказка, стихотворение, басня, загадка)
- Чьи басни вы уже читали в прошлом году?
Постановка учебной задачи урока
- Сегодня мы обратимся к жанру басни
- Мы должны выяснить, какие характерные признаки есть у басни?
- Чем она отличается от рассказа, сказки, стихотворения?
- Отделите фамилию, имя и отчество одного писателя от другого.
ЛЕ-И-В-ВАН-НИ- АН- КО-ДРЕ-ЛА-Е-Е-ВИЧ-ВИЧ-КРЫ-ТОЛ-ЛОВ-СТОЙ
(Лев Николаевич Толстой, Иван Андреевич Крылов
- Какие басни Льва Николаевича Толстого вы помните?
(ответы детей)
- Можете ли вы прочитать наизусть?
- Сегодня мы познакомимся ещё с одной басней И.А.Крылова
- А чтобы узнать о ком она, найдите лишнее животное в этой группе и объясните, по какому признаку вы его выделили:
Собака, кошка, мартышка, корова, овца, коза.
- Прочитайте что написано, только справа налево:
- Правильно, сегодня мы с вами познакомимся с басней И.А.Крылова «Мартышка и очки», а познакомиться с басней Крылова – значит стать умнее, узнать что – то новое, важное о себе и людях.
- Почему слова «Очки» и «Мартышка» написаны с большой буквы?
(это герои басни)
IV. Изучение нового материала. (10 мин)
Цель:
- познакомить с биографией И.А.Крылова.
- Ребята, А.С.Пушкин очень любил басни И.А.Крылова и называл его «истинно народным поэтом».
- Посмотрите на портрет И.А.Крылова.
- Каким он вам представляется по характеру?
(добрый, умный и т. д.)
- Да, ребята, мы видим открытое лицо , добрые и проницательные глаза мудрого человека.
- Хочется ли вам узнать что – то новое о человеке, написавшем эти басни?
(Своё сообщение читает заранее подготовленный ученик)
- Родился И.А.Крылов в Москве 13 февраля 1768 года. Отец его был военным, а мать была неграмотной женщиной. Образованию будущего баснописца уделялось много внимания. Но уже в 10 лет И.А.Крылов остался без отца и пошёл работать в магистрат, переписывать бумаги. Ещё через 4 года семья Крыловых переезжает в Петербург. Иван Андреевич уже в это время начинает писать стихи, пьесы, но они не имели успеха. Трижды Крылов издавал свои собственные журналы в период с 1789 по 1793 год. Но они закрывались властями. Иван Андреевич становится домашним учителем детей князя Глоицына и его личным секретарём. После Крылов работал в Публичной библиотеке в Петербурге, занимается литературной деятельностью. К нему приходит успех и признание, карьера его развивается успешно, он получает различные награды. В Публичной библиотеке Крылов проработал до 1844 года (До 73 лет!). вышел в отставку, переехал жить на Васильевский остров. Умер И.А.Крылов 21 ноября 1844года, в зените славы, дожив до глубокой старости.
- Прежде чем познакомиться с новой басней, давайте вспомним, что же такое басня?
- Басня – небольшое произведение, написанное стихами или прозой, в котором высмеиваются пороки и недостатки людей – хитрость, ложь, лесть, жадность, глупость и др.
В баснях обычно действуют животные, в которых мы легко узнаём людей. Басня начинается или заканчивается моралью – выводом, поучением, где объясняется смысл басни.
- Чтобы текст басни нам был понятен, определим значение некоторых слов:
1.Словарно – лексическая работа.
2.Прогнозирование содержания.
- Можно ли по названию определить, о чём будет произведение?
- Посмотрите на иллюстрацию и скажите, что делает мартышка?
- Почему мартышка разбила все очки?
- Как вы думаете, какой будет мораль басни?
- Сформулируйте её своими словами.
VI. Физкультминутка. (1 мин)
Рано утром на полянке
Так резвились обезьянки:
Левой ножкой: топ, топ!
Правой ножкой: топ, топ!
Руки вверх, вверх, вверх!
Кто поднимет выше всех?
Все присели, снова встали
Вы резвиться не устали?
V. Знакомство с басней «Мартышка и Очки». (2 мин)
1.Чтение басни учителем.
- Понравилась ли вам басня?
- Что заставило вас улыбнуться?
VI . Закрепление изученного. (5 мин)
1.Чтение басни учениками.
- Смогли ли мы предугадать её содержание?
- Найдите в учебнике иллюстрацию, которая соответствует данному эпизоду басни.
- Почему именно этот эпизод изображён?
- Чем он важен?
- Похоже ли её поведение на поступки людей?
2.Выборочное чтение.
- Прочитайте мораль басни «Мартышка и Очки».
- Подтвердите примерами, что мораль этой басни важна и в наши дни.
-Прочитайте выразительно те строки, в которых рассказывается о примерке очков.
- Какие слова помогают нам понять, что Мартышка не знает, как использовать очки?
- Как вы понимаете выражение «тьфу пропасть»?
- Почему предложение «Тьфу пропасть!» восклицательное?
- Как бы вы прочитали это предложение: с радостью, огорчением, досадой?
- Как вы понимаете строки «О камень так хватила их, что только брызги засверкали»?
- Почему Мартышка решила, что люди её обманули?
- В чём комичность ситуации описанной в басне?
Выразительное чтение басни по ролям.
VII. Итог урока. (2 мин)
- Кто такой И.А.Крылов?
- С какой басней познакомились?
- Кто главный герой басни?
- Каких ещё животных наделил И.А.Крылов человеческими качествами в своих баснях?
VIII. Домашнее задание. (1 мин)
- Выучить басню наизусть.
Вывод
Басни Крылова традиционнейшая тема в отечественных программах по литературе открывают раздел «Русская классическая литература XIX века». Чаще всего это происходит в курсе пятого класса (иногда шестого).
Наверное, можно говорить о том, что школьное изучение басни в последнее десятилетие переживает подъём. Жанровый принцип, положенный в основу разработки некоторых современных программ, существенно расширил границы темы. Не подвергая сомнению центральное положение в ней басен Крылова, авторы этих программ вводят также произведения Эзопа, Лафонтена, некоторых русских писателей, пролагавших дорогу гениальному баснописцу. Бесспорно, подобный исторический экскурс идёт на пользу делу. Равно как и постановка некоторых обобщающих теоретико-литературных вопросов, посильных для учащихся. Например, вопроса о взаимоотношении фольклора с авторской литературой.
И всё же, на наш взгляд, педагогический потенциал изучения басни используется пока недостаточно. Ведь сокрытые в ней возможности общего и специального развития читателя-подростка просто изумительны. Не претендуя на всестороннее доказательство данного тезиса, выскажем только два соображения.
Первое касается воспитания нравственного. Иносказание этот столь характерный для басенного жанра элемент позволяет существенно ослабить тот дидактизм, который, в общем-то, неизбежен при работе с младшими подростками. Внимание учащихся переключается на увлекательную, живую сценку, нарисованную ярким художником и остроумнейшим человеком. Да и мораль в басне Крылова, далёкая от прямолинейности, требует “включённого разума”, воспринимается как любопытная познавательная задачка. Всё это для человека, испытывающего знаниевый голод (особенно по части отношений с другими людьми), но в то же время по горло сытого моральными назиданиями залог неподдельного интереса к теме, той высокой мотивации изучения её, которую остаётся только не погубить.
Другой аспект теоретико-литературное развитие детей. Жанр басни это возможность для самой “зримой” постановки вопросов, входящих в орбиту ключевого в литературном развитии младших шольников понятия “герой художественного произведения”: роль персонажа в воплощении авторской позиции, прямая и опосредствованная формы выражения этой позиции, поступок в качестве важнейшего приёма характеристики героя, динамика отношения автора к персонажу и так далее.
А художественная речь Крылова, которой стольким обязан современный русский литературный язык!
Короче говоря, если и есть в программе 4-го класса жанр, который позволяет столь деликатно и в то же время эффективно вести малоопытного читателя от “наивного реализма” к зрелым формам восприятия искусства, это именно басня.
Список литературы
1.Александров, И. Б. Иван Андреевич Крылов – баснописец / И. Б. Александров // Русская речь. – 2004. – №6. – С.3-6.
2.Алпатова, Т. А. Уроки Ивана Андреевича Крылова / Т. А. Алпатова // Литература в школе. – 2008. – №12. – С.7-12.
3.Андрианова, М.Е. Басни Крылова в начальной школе / М.Е. Андрианова. – М., 1989. 4.Архангельский, Н.В. Нравственное воспитание / Н.В. Архангельский. – М.: Просвещение, 1999.
5.Архипов, В. А. И. А. Крылов (Поэзия народной мудрости) / В. А. Архипов. –М.: Московский рабочий, 1984.
6.Архипов, В.А. Поэзия народной мудрости / В.А. Архипов. – М., 1988.
7.Бабаев, Э. Г. «Древо жизни»: Басня И. А. Крылова «Листья и корни» / Э. Г. Бабаев // Русская речь. – 1995. – №4. – С.3-7.
8.Бабинцев, С.М. И.А. Крылов: Очерк его издательской библиотечной деятельности / С.М. Бабинцев. – М., 1985.
9.Басни Эзопа / Подготов. вступ статья и примеч. Н.Б. Макарова. – М.: «Наука», 1968. 10.Богданова, О.С. Содержание и методика этических бесед с младшими школьниками / О.С. Богданова. – М., 1985.
11.Божович, Л.И. О нравственном развитии и воспитании детей // Вопросы психологии. – М.: Просвещение, 1985.
12.Болдырев, Н.И. Нравственное воспитание школьников / Н.И. Болдырев. – М.: Просвещение, 1989. 13.Васильева, З.Н. Нравственное воспитание учащихся в учебной деятельности / З.Н. Васильева. – М.: Просвещение, 1988.
14.Гордин, М.А. «Жизнь Ивана Крылова» / М.А. Гордин. – М.,1985.
15.Западов, А.В. Иван Андреевич Крылов 1769-1844 / А.В. Западов. – М.-Л., 1991.
16.Десницкий, А.В. Иван Андреевич Крылов / А.В. Десницкий. – М., 1983.
17.Дробницкий, О.Г. Проблемы нравственности / О.Г. Дробницкий. – М.: Просвещение,1997. И.А. Крылов и его произведения в русской народной картинке / Научное описание, комментарии и вступительная статья С.К. Кленинова. – М.: Гос. лит. музей, 1980.
19.Иван Андреевич Крылов. Проблемы творчества / Серман И. З. – М.: Издательство «Наука», 1985.
20.Иванов, В.М. Ларец мудреца: Повесть о И.А. Крылове / В.М. Иванов. – Л., 1983. 21.Каирова, И.А. Нравственное развитие младших школьников в процессе воспитания / И.А. Каирова. – М.: Просвещение, 1989.
22.Карпов, И.А. Азбука нравственного воспитания / И.А. Карпов. – М. 1989. 23.Кожин, А. А. А. С. Пушкин о творчестве И. А. Крылова / А. А. Кожин // Русская речь. – 2004. – №3. – С.19-21.
24.Кожин, А. А. Самобытность басенного слова: [ О роли творчества И. А. Крылова в развитии русского литературного языка ] /А. А. Кожин // Русская речь. – 2000. – №2. – С.40-44.
25.Коровин, В. Поэт и мудрец / В. Коровин. – М.: «ТЕРРА», 1996. 26.Крылов, И. А. Басни. Драматургия / И.А. Крылов. – М., 1982.
27.Крылов, И.А. Басни, комедии, повесть / И.А.Крылов. – М.: Издательство АСТ: ООО Агенство КРПА Олимп, 2002.
28.Крылов, И.А. Басни / Подготов. текстов, вступ статья и примеч. В.П. Кудрина. – М.: «Детская литература», 1989.
29.Кузнецова, Л.В. Гармоничное развитие личности младшего школьника / Л.В. Кузнецова. – М., 1988. 30.Кутьева, Н.Д. Литература в начальной школе / Н.Д. Кутьева. – М., 1993. 31.Крылов, И.А. Басни / Предисл. Н. Тихонова. – М.: «Детская литература», 1989. 32.Крылов, И.А. Басни. Сатирические произведения: Воспоминания современников / Сост. вступ. ст. и примеч. С.А. Фомичева. – М.: Правда, 1988.
33.Крылов, И.А. Избранные сочинения / И.А. Крылов. – М., 1969. 34.Лебедев, Н. М. Видеофильм об И. А. Крылове на уроках русского языка / Н. М. Лебедев // Русская словесность. – 2002. – №3. – С. 69-73.
35.Марьенко, И.С. Нравственное становление личности школьника / И.С. Марьенко. – М.: Просвещение, 1985.
36.Морозова, Е. А. Пословицы и поговорки в баснях И. А. Крылова / Е. А. Морозова // Русская словесность. – 2003. – №7. – С.19-23.
37.Михалков, С.В. Стихи. Сказки. Басни / С.В. Михалков. – М.: Олимп; ООО «Издательство АСТ-ЛТД», 1998. 38.Романовская, З.И. Чтение и развитие младших школьников / З.И. Романовская. – М., 1982. 39.Рубинштейн, С.Л. Психолого-педагогические проблемы нравственного школьников / С.Л. Рубинштейн. – М.: Просвещение, 1981.
40.Светловская, Н.Н. Басни И.А. Крылова / Н.Н. Светловская // Нач. шк. – 2007. – № 3. – С. 25-29.
13 PAGE \* MERGEFORMAT 14215
15